Бег

  Сегодня мне пришло в голову, что за годы своего "бегствования" я намотал примерно 10 тысяч километров. Раз мне такое пришло в голову, значит, юбилей где-то близко. Величина огромная. Чтоб не быть голословным, подсчитаю. Беру в расчёт отрезок в двадцать лет: я в двадцать лет женился, переехал к супруге и стал во всех своих начинаниях более методичным. Я, правда, труси'л и в более ранние годы: лет с четырнадцати я эпизодически тренировал себя, чтобы не быть размазнёй на уроках физкультуры. Помню одышку, колотьё в боку. С ними я и боролся, делая по утрам небольшие петли по холму вдоль железной дороги. В восемнадцать, учась на первом курсе педагогического и чуть позже, работая слесарем на заводе, я втянулся. Проходная ждала меня к семи и, чтобы успеть пробежать пять кругов по стадиону, мне приходилось вставать в пять. Тогда это не казалось чем-то сверхъестественным. После женитьбы утренняя пробежка стала почти привычным делом: не почистить зубы, но почти. Тем более, что отныне я жил в нескольких сотнях метрах от товарища моего детства: брата Андрюши. Бегать вдвоём было веселее. В километре от моего нового дома расположился парк с круговой дорожкой с тремя видами покрытия. Для каждого из них отводился свой сектор: тот, что связывал широкую трассу с конечной остановкой междугородных автобусов, был мощён квадратной бетонной плиткой. Правее лежали руины асфальта, впрочем, вполне безобидные, давно сравнявшиеся с землёй. Далее змеилась грунтово-гравийная целина, по осени и просто после обильного дождя становившаяся ограниченно проходимой. Вдоль дорожки ютились три островка со спортинвентарём: наклонными плоскостями для работы над прессом, турники и брусья. Возведённый на века металлический щит с неподвластной годам и невзгодам краской сообщал: "Трасса здоровья - 1100 метров". Я так и не узнал, откуда вёлся отсчёт. Ведь щит стоял не на самой окружности, а примерно на середине одной из подводящих дорожек. Мы с братом делали 2-3 круга. С учётом расстояния от дома получалось километра 3-4. Так продолжалось полных четыре месяца. Потом брат воспылал более нежными интересами, а к бегу, соответственно, охладел. Но и тут я не остался один. На том же расстоянии от парка, что и я, правда, с противоположной стороны жил отец со своим большим семейством в непомерно маленькой квартире. Отношения меня "взрослого" полу, а потом и целиком женатого с отцом складывались непросто, нелинейно. Как выясняется сейчас, спустя всё те же 20 лет после его исчезновения, я его крепко любил. Я не представляю, не принимаю его мёртвым, отсутствующим в этом мире. Пусть и редко, вряд ли чаще одного-двух раз в год он мне снится, обычно печальный или задумчивый, но обязательно крепкий, тёплый налитой. И я просыпаюсь на мокрой подушке. Вот и в тот год он, по его словам, набирал физическую форму для кругосветного путешествия. И несколько месяцев мы встречались в парке, сбегаясь к нему с разных сторон. Потом неспешно бежали рядом. Поначалу я много болтал - меня переполняли эмоции моего нового положения. Но отец жестом обрывал: "Не отвлекайся". Осенью отец уехал, я остался один. И с тех пор так один и отталкиваю землю крепко сбитыми подошвами. Трижды за последний год ко мне присоединялась старшая дочь - ей вот-вот четырнадцать. Видимо, гены. Вернусь к цифрам. За двадцать зрелых лет - детство для простоты подсчёта отбросим - я, с учётом простуд, праздников, зачётов, лени и похмелий, бегал половину дней в году. Пусть, опять же для удобства подсчёта: 150. За один присест выбег составлял в среднем три километра. Нет, я бегал и по четыре, и по пять, и, недолгое время, даже шесть километров в один присест. Но случались перерывы, я входил медленно, с полутора-двух. Поэтому усредним: три километра за утро. Итого: 450 километров в год. За двадцать лет - 9000. С учётом округлений в меньшую сторону можно наскрести недостающую тысчонку. Сравнимо с пробегом автомобиля. Теперь остаётся задаться вопросом: зачем?