Гад - любовь

                МАРИЯ-МАРИНА де КЕРЛИ.
               
                ;

                Гад-любовь.
                (поэма-комикс о любви и сексе)


               




































                Часть первая.

                Новое весноисчесление.
               
                1.      
               
                Татьяне Либерман.
               
Мы договорились встретиться с Гариком на остановке трамвая, внизу, под лестницей.
Я иду быстро из-за темноты.
Я почти бегу.
Темнота мой всегдашний страх и я хочу его скорее перебежать.
На ходу я расстегиваю шубку, чтоб быть легкой, открытой, летящей и - сексуальной.
Мою достаточно большую грудь обтягивает черный гольф.
Я хочу, чтоб это было видно…         
Мне не хочется, чтоб он опоздал.
Вернее даже не  так: я задаю себе вопрос - вот что будет, если он опоздает?
Я как-нибудь отреагирую, расстроюсь, разочаруюсь...
Мне не  хочется как-нибудь реагировать.
Он не может мочь опоздать…
Падает тихий, мягкий снег.
В небе висит комета.
Она висит прямо передо мной.
Я предощущаю событие, которое может быть удовольствием, праздником - длинная деревянная лестница ведет меня к этому.
Дома я выпила жуткую смесь из водки и минералки.
И еще мне кажется, что я съела Алисин гриб с  т о й стороны и теперь расту, становлюсь монстром, разрушая  прежнюю, старую, маленькую жизнь.
“-Привет”.
“-Привет”.
Он меня целует и мне чуть любопытно как пахнет выпитая мною смесь.
Поцелуй теплый и неожиданный.
“-Я немного накатила”,-говорю я.
“-А”
В руках у Гарика пластиковая бутылка минералки .
“-Можешь положить минералку в кулек”,-предлагаю я.
Гарик забирает у меня кулек, ложит туда минералку.
Мы идем.
“-Что в кульке?” - спрашивает Гарик.
Вот. Главное все точно и внятно объяснить. Всевозможные нюансы разъедают мир и людей.
                “-Это костюмы. На работу. То есть я сказала Каю, что иду на работу. Обычно… обычно я вполне могла бы сказать ему, куда я иду…”
Гарик молчит.
Он знаком с К. и даже может, знает что-то о нашей жизни, жизни вполне сумасшедшей, но объяснить всю серьезность происходящего мне удалось только самой себе…
Трамваи, фонари, огни, машины рождают возбужденный, чуть  ли не  наркотический туман вокруг нас.
(Точнее - вокруг меня.)               
“-Давай поедем на такси”,- говорит Гарик.
“-Нет”,- почти испугано возражаю я.
“-Почему?.. У меня есть деньги.”
Есть деньги или их нет, здесь совершенно ни при чем -просто нам, мне, нужно попытаться с помощью крошечной, микроскопической, прогулки-беседы, узнать, понять, что же произошло.   
Я ничего не знаю о тебе.
Я ничего не знаю о себе.
Я просто боюсь.
Вселенная дрожит.
“-Гарик, давай пройдемся”,- говорю я...
Мне немного холодно и кожа на лице напряглась, стала не нежной и гладкой, а чуть шершавой от ранневесеннего холода…
О чем мы говорим?
Я не слышу… Не знаю…
Но спрашиваю…Отвечаю… Говорю… Слушаю…
Мы стоим у двери его квартиры.
Слишком быстро.
Я ничего не успела понять.
Я совсем не уверена, что это я, а не кто-нибудь другой.
Я чувствую чистоту и прохладу там, внизу…
               
На кухне на столе лежит модный журнал.
 Анонс на обложке “Секс втроем”.
“-Подожди, я сейчас”,- говорит Гарик.
Мне почему-то кажется, журнал лежит здесь не случайно.
(Скорее всего, так оно и есть).
Когда я дочитываю статью, узнавая удивительные новости, из комнаты возвращается Гарик.
 В руке у него целлофановый пакетик от сигаретной пачки, в которой две оранжево-желтые пилюли.
“-Прочитала?”,-кивает на журнал Гарик.
“-Да”.
“-И что скажешь?”
“- Из головы все. Девушка не в курсе.”
“-А ты, ты пробовала?”
Миг неясной застенчивости.
Пробовала ли я?..
Отвечаю утвердительно.
“-Ну и как?
Я собираюсь с мыслями.
Пытаюсь все-таки ответить:
“-Как секс - ничего особенного. Возбуждает нарушение правил. Хотя может быть очень хорошо”,- говоря это, я чуть стесняюсь, будто рассказываю с воодушевлением о чем-то, что уже больше не вызывает воодушевления.
Отравленным облаком промелькнули мысли о том, что он действительно знает обо мне и о К.
О семье К-их.
О семье, которая сейчас горит, взрывается, разлетается, улетает к черту, в хаос, в тартарары, в бред, кровь, разбитые черепки…
Прости-прощай, ужасный, чудовищный, сумасшедший, проклятый, родной, единственный К. которого я больше всего на свете боялась потерять и которого больше всего на свете хотела потерять.
Я и сейчас этого боюсь.
Меня никогда не было, но я всегда хотела быть.
Это похоже на взрыв и я сейчас как вселенная несусь в бесконечности своего разрушающего рождения и мне хорошо и жутко…
Я стала.
Я есть.
Все люди спят.
Жить нужно неправильно (правильно?).
Все люди спят, а я хочу жить.
Я слишком сильная и здоровая.
И пусть ничего больше не будет, но я хочу вырваться из себя, из испуганного ребенка, который видит мир только чужими глазами, думает его чужими мыслями.
Спасибо К.
Я тебя больше не люблю.
И не любила никогда.
Аминь.
“-О чем задумалась?” - спрашивает Гарик.
“-Так… Ни о чем”…
Улыбка. Чуть грустная. Моя…
Гарик садится рядом.
Вытряхивает на журнал оранжево-желтые пилюли.
Испугано, вожделенно, греховно-сладко, я догадываюсь, что это, и в мозгу загорается новое, необычное для меня, какое-то инфантильное - я думаю его по детски, слово, - наркотик.
В этой области я совершенно невинный человек и что обычно находится в оранжево-желтых пилюлях ни опыт, ни знания мне не подсказывают.
Для меня  это просто - наркотик, - еще один знак, что со мной происходит что-то совершенно новое.
“-Это амфетамин”,- говорит Гарик.
Мне это ровным счетом ничего не объясняет.
Но я не боюсь.
Я хочу.
Гарик развинчивает пилюлю, высыпает порошок на приготовленное зеркальце.
Делает “дорожки” телефонной карточкой.
Вид порошка вызывает во мне истерическую веселость, уверенность, что мне никогда не удастся его вдохнуть, ни через трубочку, скатанную из новой купюры, ни тем более, как-нибудь по другому.
“-Гарик, я не сумею, -смеюсь я.- Его сдую.”
Я вдруг начинаю чувствовать себя неуклюжей, огромной, неловкой, как слон в посудной лавке.
Порошок бесконечно хрупкий.
“-Что тут уметь? Смотри.”
Гарик наклоняется, прикладывает трубочку к началу “дорожки”, проводит от начала до конца и порошок очень красиво исчезает.
Как жизнь.
“-Нет, нет, я не смогу.”
Гарик смотрит на меня.
Улыбается и не верит.
Он думает, что я кокетничаю.
“-А нельзя как-нибудь по по-другому?”,- спрашиваю я.
“-Вообще-то можно. Можно просто с водой выпить.”
“-А оно подействует так?”
Гарика забавляет моя наивность.
“-Подействует, не бойся.”
Он наливает пол стакана минералки, стряхивает с зеркальца остатки космического порошка.
“-На, пей.”
Я пью. Жду. Вкус химический.
И мы  чем-то говорим. Курим.
Хвастаемся, кто какие книжки читал.
Гарик закончил философский факультет.
Он человек.
Я студентка-маг, последний курс.
И стриптизерка.
И еще я читала “Так говорит Заратустра”.
Мне нравится фраза “Я поверю только в того бога, который умеет танцевать.”
И не потому, что стриптизерка.
Просто мне кажется, что я знаю, что означает эта фраза.
Мне становится тепло.
Тепло, уютно, защищено.
Я хочу любви.
Гарик говорит.
Я слушаю.
Чуть ли не на середине фразы, без перехода, не в силах больше сопротивляться чему-то растущему во мне, я сажусь Гарику на колени.
Сама целую, снимаю с себя гольф.
Сама расстегиваю бюстгальтер.
Я обнажена по пояс.
На кухне тепло, тепло в теле.
И еще какое-то тревожное,  дрожание в  области сердца и горла, будто там сейчас кто-то зарыдает...
Я чувствую себя будто в первый раз…
Мы целуемся, я раздеваю Гарика, стаскиваю с него футболку...
“-Пошли в постель”, - прошу-шепчу я задыхаясь ...
Мы направляемся в комнату.
Почему-то я спешу, почему-то я агрессивна.
Обычно не так.
Быстро, как кожу стягиваю, одним движением, остальную свою одежду - в поцелуе мы падаем в постель.
Некоторое время мне хватает моей обнаженности и полуобнаженности Гарика, но скоро я хочу еще…
Чуть помучившись с замком, стаскиваю с Гарика джинсы, белье…
Теперь мы чистые, белые, прозрачные…
Теперь можно кожей, телом чувствовать друг друга.
Мы целуемся, обнимаемся, притираемся.
Он теплый, горячий.
Опускаюсь ниже.
Это моя личная игрушка - телом, нежной грудью, касаться, прижиматься  самого чувствительного места мужчины...
Мне нравится  так делать.
Сюрприз.
Я вижу, что член Гарика не вполне тверд.
Неважно.
Есть мои умелые рот, губы, язык, и скоро орган Гарика наполняется кровью, и кажется, готов быть там, где я уже хочу - во мне.
Я поднимаюсь, в позе наездницы пытаюсь ввести его в себя но… ничего не получается - он непослушно выскакивает, гнется и снова становится мягким.
Невозможная мысль морозит меня.
Я скатываюсь с Гарика, лежу рядом.
На языке вертится вопрос, который невозможно задать - “Ты, что не хочешь меня?”
Но Гарик опережает.
“-Ты думаешь, я наркоман?”
Вопрос застает меня врасплох.
Я как-то совсем никак не связываю то, что произошло, с тем, что сказал Гарик.
 Для меня это новость, что это может быть как-то взаимосвязано.
Мне приходится бросить свои горести по поводу того, что меня не хотят и сообразить, что меня как раз хотят, но что-то вышло не так как нужно.
Скорее в неудаче нужно винить меня.
Слишком активная, слишком жадная, слишком амазонка - наверное, я просто испугала его.
“-Нет, Гарик, я так не думаю…”
Мы лежим, слушаем звуки тихой квартиры.
И, хотя я вроде бы виновата сама, мне немного грустно.
( Все равно всегда виноват о н).
Мне кажется, что квартира летит вместе с нами в космосе, а людей нигде больше нет и вообще происходит, что-то единственное, пронзительное и рядом со смертью.
Адам и Ева.
Секс №1.
То есть первый секс.
Неудачный пока, увы.
И в принципе я догадываюсь, что первый секс не всегда бывает удачным.
Это слишком тонкая штука, чтобы сразу, с налету, все понять, почувствовать, знать.
Мы расстроены и смущены.
“-Гарик, а давай еще амфетамина, - говорю я. - Там же есть еще целая доза или как это называется. Капсула, в общем. Или это много и нам уже хватит?”
“-Нет, почему, давай, если ты хочешь.”
Мы одеваемся.
Гарик одевает джинсы, я поднимаю с пола свою юбку,- остальные одежки мне не нужны ,- решаю я.
Проходя на кухню, вижу, себя в большом зеркале - я искусственная блондинка, с лицом ангела-ребенка, большая, красивая грудь, чуть смуглая кожа, волнующая талия,  широкие бедра, сексуально облегает коротенькая трикотажная юбочка - большая, красивая, нежная, сладкая девочка.
Я люблю обнажаться.
Мне нравится, когда на меня смотрят.
На кухне я сажусь напротив Гарика, обняв себя за плечи, будто бы пряча грудь, а на самом деле играя в ласку к себе самой и в невинность,- так что ли назвать? - с другой.
Балуюсь, одним словом.
Секс готов воплощаться через меня снова, как-нибудь по по-другому, он бесконечен как жизнь или как я.
Но все равно Гарик меня волнует.
Я совсем не уверена в себе.
Я даже чуть глупая и бестолковая.
“-Ты очень красивая”,- говорит Гарик.
Я улыбаюсь.
Гарик молчит.
Спрашивает:
“-Тебе нравится танцевать?”
“-Я люблю танцевать”,- скромно или кокетливо отвечаю я.
“-Тебя это возбуждает?”
“-Да”.
Кажется, Гарик забыл, зачем мы пришли на кухню.
Я напоминаю, развлекаясь и хулиганя.
“-Амфетамин”,- говорю я.
Гарик коротко смеется.
Расслабляется.
Он развинчивает следующую пилюлю, делает “дорожки” себе, коктейль мне.
Гарик и я, каждый по по-своему, выполняем необходимые антилечебные процедуры.
Уже знакомый химический вкус.
“-Хочешь музыку?”- спрашивает Гарик.
Я киваю.
Гарик включает магнитофон.
Я не знаю, что это, но очень нравится.
“-Это Леонард Коэн”,- говорит Гарик
Я навсегда влюбляюсь.
“-Ты можешь опустить руки?”- спрашивает Гарик.
Я опускаю.
Секунду мое тело размышляет, потом,- рефлекторно? - так удобней и лучше, мои руки опираются о стул, я распрямляю спину, прогибаюсь в талии, большая и тяжелая грудь, колыхнувшись, становится суперпредложением, подарком, призом, соблазном...
Внутри меня щелкает.
Ноги сами собой чуть расходятся.
Сердце то ли остановилось, то ли лупит как мегаколокол. 
Я совершенно ясно, приглашающе улыбаюсь, хотя внутри  меня дрожит.
Сладкая, острая тревога и предчувствие.
Ну?..
Гарик поднимается со своего места, разворачивает меня к себе, опускается, становится на колени.
Разводит мне ноги.
Узкая юбка мешает.
Я приподымаюсь на стуле, Гарик закатывает юбку вверх, на талию, я поднимаю руки вверх, он через голову, снимает ее, растрепав прическу, и теперь ничто не мешает ему широко развести мне ноги.
 Я позволяю ему это делать с усиливающимся возбуждением,  желанием, послушно, так как ему этого хочется, от чего мои гениталии возбужденно напрягаются и раскрываются…
Гарик наклоняется и секунду дышит теплым дыханием.
Секунда останавливается, ждет нас.
Потом она начинает плавно набухать, напрягаться, предупреждая о взрыве, и Гарик, сжалившись над остановившимся временем, целует мои, ставшие вдруг прозрачными, хрустальными, половые губы, точным и нежным укусом.
О, мама…
У Гарика длинные, до плеч волосы.
Мои пальцы исчезли в них, я прижимаю его голову к себе, держу крепко, еще сильней, надавливаю и руковожу, чтоб никуда не делась, чтоб не исчезла  эта сладкая мука, освобождающая и  не кончающаяся, долго-долго, сладко-сладко, больно-больно; я откидываюсь на спинку стула, широко раздвинув  ноги, чтоб моему шмелю-рыцарю было удобней и легче поедать меня и еще мне хочется почувствовать свою отяжелевшую грудь, соски которой связаны электрической струной, с танцующим под губами и языком, клитором, где живут всякие невозможные, космические точки-переливы, прикасанья к которым заставляют меня дрожать, задыхаться, придерживать не всегда удачно, крик, стон, бормотанье “Гарик…О, боже…Гарик”, я хочу связать электрические соски с электричеством внизу, я отнимаю одну руку от головы Гарика, трогаю, сводя грудь, соски, и секунда снова приходит, я предчувствую острие взрыва, после которого все начнется, закончится и будет вечно, и я захлопаю крыльями как  ангел…
 Но Гарик(бог?) решает задержать меня на иголке предоргазма, решает не дать мне пока кончить, это правильно и точно, я хочу побыть еще в этом резком, воодушевленном предчувствии, лететь жадно среди звезд, зная, что скоро они ослепительно взорвутся, а пока они еще только дрожат и пульсируют как бешенные…
Гарик перестает меня пить, что-то царапающим, влажным паучком пробегает по моему телу(это короткие, влажные прикасанья, поцелуи Гарика) - находя нужные неровности, - находящийся в иной вселенной пупок, дорожка до груди, два сладко-болезненных соска, - паучок их тревожит, дразнит, опутывает теплой, клейкой слюной - паутиной.
Шепчутся слова загадочной мантры “Гарикбожегарик”.
Паучок добегает лица, губ.
На губах расцветает эрогенная боль.
Я громкая девочка.
Я люблю кричать и стонать.
Теперь мне приходится всхлипывать и мурлыкать, иногда негромко рычать под его губами, пить его слюну и опять, если мои губы на секунду освобождаются, задыхаться “Гарик, о боже, Гарик”.
Шоколадная еда.
Не бывают губы такими большими, живыми, вскипающими, мягкими - и сложно понять, чьи они -  мои или Гарика.
Хочется уже чего-то резкого, может даже пощечины, чтоб остановить эти сводящие с ума путешествия в ангела и обратно, слишком это далеко и опасно быть только ангелом…
Гарик распрямляется, сильно, даже чуть неприятно прижимает мое лицо к себе, держа меня за волосы сзади.
Это как раз чуть грубости, чуть реальности.
Я ухитряюсь лизнуть кончиком языка смуглый живот Гарика.
Это не эротика, просто вдруг возникло в голове “лизнуть кончиком языка живот Гарика, попробовать его на вкус”.
Живот чуть соленый.
Гарик отстраняется, мне не нужно ничего объяснять, я расстегиваю джинсы, совместными усилиями мы стаскиваем их, Гарик прижимает мое лицо к себе, уже к пахнущим орехами волосам лобка, неназываемому, перемешанному запаху Гарика и моих выделений которыми я слегка измазала его, когда активничала сверху - во мне всегда много влаги…
 Губами, щеками, глазами я ощущаю его живую, теплую, трепещущую продолговатость, ловлю ртом, чтоб не убежала и возвращаюсь, регрессирую в младенчество, закрыв глаза, совершенно ясно вспоминая чувство полноты, насыщения и удовольствия от большой и теплой соски.
Она выскакивает и бьется в моих губах.
Гарик останавливается.
Я заелась как девочка неряха.
Гарик целует мои губы, соединяя алхимическую смесь наших влаг.
Он пахнет мной, я им...
Чуть грубо, может быть желая реабилитироваться за предыдущий неуспех, Гарик стаскивает меня на пол, стул летит в сторону, он раздвигает меня, ложится сверху, и, наконец, милосердно и долгожданно входит внутрь, туда, где истомилось все, все течет...
О боже я…
Соседи, наверное, слышат.
Каждое  сильное, желанное, жадное движение это крик, сладкость, смерть…
Каждая клеточка моего тела дрожит, трепещет, возникая от сладкого огня влагалища, наполняется, существует, наконец, взрывается, радуется, хохочет, восторгается, бьется, живет, любит, умирает…
Я кричу.
Мы кончаем вместе.
Бог.
Наступает блаженство, рождение, покой, существование…
Только мое влагалище и все, там внутри, вспоминая, сжимается, сокращается, заставляя меня вздрагивать и всхлипывать и чувствовать, сжимая, успокаивающийся член Гарика во мне.
Кажется этот оргазм похож на рождение ребенка.
Гарик отвечает на мои пожимания тоже вздрагивая.
Наше совместное тело, еще несколько раз содрогнувшись, успокаивается.
Успокаиваюсь я.
Мы дышим.
Я начинаю ощущать крестцом и спиной твердый пол, и как Гарик выходит из меня.
Мне жалко.
Было так невероятно сладко, пусть бы он там жил.
Я совсем не устала.
Наоборот все прозрачно, ярко, сильно.
(Какой амфетамин?)
Во мне бегает безумие.
Гарик хорошо, устало, довольно улыбается.
Он лежит на боку, закинув ногу на меня и подперев голову рукой.
Другая рука у меня на животе.
Перевернутый стул у наших голов.
“-Пойдем в комнату”,- тихо говорит Гарик.
Теперь уже можно пойти в комнату.
Уже имеет значение, лежать ли на липком линолеуме или в мягкой постели.
Мы идем в комнату.
С меня вытекает.
Нужно бы пойти в душ, но я не считаю, что всевозможные влажные итоги секса это грязь.
К тому же я немножко не знаю как себя теперь вести.
Должен Гарик что-то решать, предлагать, ухаживать.
В комнате я сажусь на краешек кровати.
Не накапать чтоб.
Бесполезно.
Я благополучно протекаю, испытывая от этого необъяснимые гордость и удовольствие
Гарик достает в шкафу большой носовой платок.
Он вытирает им себя, затем укладывает меня на кровать и этим же платком промакивает меня.
Это правильно, если бы было наоборот, Гарику пришлось бы вытираться совершенно мокрым платком.
Я все-таки сосуд и влаги у меня намного больше…
Он держит руку у меня между ног, прижимая платок.
Я выдавливаю из себя все, что можно.
Будем считать, что  теперь я сухая и чистая.
Тем более, что скоро у меня внутри снова плескается море.
А потом еще………еще……ещ…
 
                ***

Пепел сигареты все-таки упал на одеяло.
Столбик пепла, я несу его вместе с сигаретой к пепельнице и все-таки не успеваю.
Это случилось.
Как и то, что я сейчас здесь.
Ночь…
К. спит дома.
Впервые он в неведенье по поводу моих дел, моего секса, моей судьбы…
















            



                (Флеш-бек).
 
                2.             

“-Зачем лампу-то ломать?”
Я не знаю, что ответить - в моем жесте слишком много всего непонятного мне самой.
Весна, мне 17 лет, в еще отапливаемой комнате провинциальной городской газеты, где собрались члены литературной студии, немного душно.
Мне хочется куда-то себя деть.
Меня так много, кровь, тело, все гораздо больше меня, я то ли раздавлена этим, то ли оно колышется вокруг беспомощной и бестолковой меня, глухо и невнятно, но требовательно, живет, дергает, больно и мягко, чтобы я, что-то, как-то, с этим (чем?) делала, творила, решала.
Единственное, что приходит в голову, что кажется выходом, это разломать, разобрать, эту дурацкую настольную лампу, я кручу ее, верчу какие-то шурупы, слушая бу-бу пенсионеров, библиотекарш, некрасивых юношей и чуть красивее девушек, которые собрались в этой душной комнате читать свои дебильные  стихи.
Делаю я это совершенно непроизвольно.
Может я хочу, чтоб меня  хорошенько ударило током?
К счастью в комнату уже вошел К. немного понаблюдал, наверное, развлекаясь, и тихо, серьезно, лучше меня, зная зачем, спросил:
“-Зачем лампу-то ломать?”
Это было как пароль.
Отзыв:
“-Просто”
Кажется, это именно тот ответ, который все объясняет…

А началось все, как всегда, неожиданно, просто и как всегда…
Однажды этот мир ш-и-к, стянулся песчаными струйками из темноты и пустоты, стал твердым и зыбким, существующим и нереальным, а мне было предложено в нем, не сомневаться только в том, что я ем, сплю, хожу, буду хотеть(хочу) секса, смеюсь, кашляю и когда-нибудь умру…
А все остальное это сплошные ловушки, убегающие сущности, обманы и морок.
И даже я сама такая же ловушка, убегающая сущность, обман и морок…
Убегающее меня тревожит.
Я хочу его догнать.
Догнать его мне может помочь только другой.
Не я.
Не сама.
Кай был старше меня на 5 лет, яркий, талантливый, злой, необычный, все катастрофы еще не случились и я легко поверила, что он находится под охраной судьбы, а значит и я рядом выпутаюсь из себя самой, стану звонкой, простой и счастливой.
Я поверила во все во что захотела.
Я была готова спрятаться в кого угодно лишь бы было, хоть немного родного, близкого, чуть иного, чем остальные, чтоб моя иннаковость подтвердилась иннаковостью еще чьей-то, не оказалась простым, а потому беспросветным и страшным уродством...
Уже на второй день нашего знакомства, после первого свидания, после первых дурманящих поцелуев, еще совсем почти невинных, провожая меня, домой К. сказал:
“-Выходи за меня замуж”.
Я отшутилась и не поверила, но, придя, домой, задумалась и загрустила.
Ничего, не надумав, но, вспомнив точные и дерзкие руки и губы, я позволила виртуальному К. сделать со мной все, что мне хотелось, один и второй раз.
Однако моя грусть никуда не делась.
Я смотрела на экран потолка, там дрожала своя, неизвестная, загадочная жизнь и размышляла о бесконечности: школа, родители, подружки.
Мальчики.
Феликс.
Так звали мою любовь и объект моих фантазий два года назад.    
Феликс был старшеклассник, очень красивый, высокий, где-то метр восемьдесят пять, мальчик еврей, что в моих глазах добавляло ему шарма, хотя папа и дразнил меня - “как там твой жидок?”, что опять же было в плюс Феликсу, так как это было еще и время жестокой конфронтации с родителями.
 Феликс был школьный заводила, КВН-щик и мечта пол-   школы девочек.
Я же, о горе, только недавно с радостью обнаружив, разглядывая себя в зеркале, что вовсе не уродина и не Щелкунчик (так в детстве называл меня папа; я и вправду в детстве была похожа одинокого, грустного, и несчастного Щелкунчика), а совсем напротив - очень красивая девочка, - неожиданно катастрофически растолстела, пытаясь привычным и вечным способом усмирить гормональные войны своего, вдруг, возникшего тела.
Я вертелась возле Феликса, ходила за ним хвостиком, старалась быть полезной и рядом, переписывала для него сценарии КВН-нов и даже придумывала репризы, при этом горько страдая от себя такой - толстой, глупой, неловкой…
 Боюсь, Феликс не догадывался о моих страданиях.
 Конечно, он видел, что я влюблена в него, но вряд ли он мог предположить, что красивая и смешная пятнадцатилетняя пышка и булочка увлеченно, почти каждый день, мастурбирует в его честь, в своих фантазиях представляя бесконечно романтические  и катастрофические сюжеты с его участием, не особо зная, как это бывает на самом деле.
Все закончилось, как и должно было.
Феликс окончил школу и неожиданно для всех ушел в армию.
Ценой многих усилий я раздобыла его адрес и написала огромное и, наверное, пугающее письмо.
Мне пришел ответ.
Это был листочек из тетрадки в клеточку, с одной стороны исписанный кучерявым и совсем не эротичным почерком.
 Во время чтения смысл загадочно ускользал от меня, я перечитала его несколько раз подряд, пока до меня дошло, что это… инструкция, описывающая правила техники безопасности чего-то там… (я так и не поняла чего, какого-то станка).
Я обиделась на всю оставшуюся жизнь.
Тем не менее, письмо я упрямо сохранила, изредка перечитывая его, надеясь на чудо, надеясь, что может, откроется некий тайный смысл, зашифрованное послание, код, ключ…
Увы, никакого тайного смысла не было.
( Или все-таки был?).
После Феликса возник некто Женя.
Он был избран в качестве “хоть кого” и потому, что тоже писал стихи.
Когда я, можно сказать, сжалилась над ним  и, наконец, позволила себя поцеловать, то ничего кроме неприятной влаги на губах и языка у себя во рту, я  не почувствовала.
С большим интересом я разглядывала себя в зеркале, любуясь и трогая свое немыслимое тело, ни о ком, конкретно не мечтая, но, представляя вокруг восторженных зрителей, среди которых меня особенно заводили те, кто в реальности были абсолютно вне досягаемости, запретны, вроде директора школы, всех старшеклассников сразу, того же Феликса или, о ужас, папу…
Боюсь, что одинокий и несчастный Щелкунчик по прежнему жил во мне и по прежнему нуждался в любви, а незнакомое и красивое отражение в зеркале обещало чудесным образом сбычу всех мечт, рассказывая об этом разрядами сладких оргазмов…
Я называла это “аутотренинг”.
Было еще знакомство, которое иначе как странным, назвать было нельзя.
Это был взрослый мужчина, лет 40, местный поэт, рыжий, смешной и нелепый с которым я дружила по причине того, что он был гей.
Мне казалось, что хотя бы здесь я обнаружу, что-то необычное, новое, вне рамок моей бессмысленной и несуществующей жизни.
Впрочем, о том, что он гей знали только те, кому это было нужно, я же использовала его в своих целях, вовсю эпатируя своих одноклассников демонстрируя свой “роман”.
Чем нелепее он выглядел, встречая меня после школы, тем больше меня это вдохновляло.
Я хотела быть необычной.
У меня были две подружки, мы развлекались, как умели, но все это было не то.
Тем более, что я стала читать такие книжки, которых никто их них не читал.
Дома, с родителями (особенно с мамой) - война и бунт.
Мне там тесно и плохо.
Меня пугает сама мысль, что я всю жизнь проживу вместе с ними, хотя бы даже в одном городе, под вечным контролем и отсутствием свободы.
В общем, я согласна.
Это решает все мои проблемы.
Он необычный и яркий.
Он заберет меня отсюда.
Увезет далеко-далеко.
Может быть даже в Реальность.
На этом же первом свидании К. уверенно заявил, что будет автором собственной реальности.
Я согласна замуж.

Скоро мы бродили улочками нашего, очень старого, с древними крепостями города, говорили о поэзии, но, честно говоря, поэзия нас мало волновала.
Волновал секс.
“ О, если б знали, из какого ссора,
Растут стихи…” 
Мы забредали в глухие и не очень парки, скверы, целовались и  практически с первого поцелуя я была готова на все.
Во время поцелуя он прижимал меня к себе низом живота, я чувствовала его член, он проникал руками мне под одежду, освобождал, для своих рук, мою грудь, трогал, всегда очень точно, мои болезненные соски, и от этого и от одновременных поцелуев, я не раз билась в безумном оргазме…
К. очень радовало, что я такая…
“-Электрическая“,- говорил он.
Было и так, что стоя в каком-нибудь очередном сквере, прислоненная к дереву, в расстегнутой кофточке, с бюстгальтером на шее, с задранной юбкой, приспущенными радостными трусиками, рука К. хозяйничает у меня между ногами, там мокро все, все чувствуется, сладко-сладко, он целует мою грудь, когда нежно, когда чуть больно, другой рукой трогает сосок другой груди, ходят посторонние люди, но нам уже все равно, мне уже все равно, я пою в его руках  безумная, пьяная, ненормальная школьница девственница, наркоманка оргазмов…
Забавно, но девственницей я оставалась еще достаточно долго.
Опыт, который был у К., мало подходил в сложившейся ситуации и не был опытом дефлорации гиперсексуальной и при этом похожей на ребенка-ангела девственницы, с чуть рубенсовским, налившимся, желающем все ощущать, посылающем- во - все - стороны - Космоса - сигналы - телом - юной - женщины...     .
До меня К. тихо-мирно прожил два года со своей первой и пока единственной женщиной, которая была старше его на двадцать лет и по большому счету он тоже мог считаться девственником.
Мне же казалось, что он взрослый и опытный и я злилась, не понимая в чем дело.
 К. относился ко мне очень деликатно, с излишней даже, может быть, заботой и нежностью.
Иногда, правда (в очередной раз, оставаясь без ничего), оторвавшись от меня К., говорил срывающимся, страдальческим голосом:
“-Пошли, куда-нибудь”.
“-Пошли,- соглашалась я. - Куда?”
Американцам проще - у них есть машины.
У нас же был парк и родители дома.
Без сомненья это было причиной наших частых ссор.
Мы встречались почти каждый день и, наверное, раз в неделю расставались навсегда.
После этих расставаний я получала длинные письма, писала их сама, мы мирились, и все начиналось снова.
Причем чаще инициатором расставаний была я.
Я позволяла себе быть капризной.
Однажды после одного такого “пошли куда-нибудь“, К. попытался организовать это “куда-нибудь”.
               

Уже май.
На мне легкий свитер и новенькие джинсы.
Мы идем каким-то другим маршрутом, чем обычно.
Я догадываюсь, что будет что-то большее, чем в скверах и парках, но не знаю что и как.
Не доходя до моста в Черную Идиотскую Крепость (это наша самая главная местная достопримечательность, которую я, несмотря на это, терпеть, не могу - мне кажется, что ее построили во времена магического социализма, специально для туристов), мы спускаемся по каменным, поросшим травой, ступенькам, вниз, к речке.
Идем вдоль речки, вверх по течению, выходим к холму-горе, идем дальше, по узкой, крутой тропинке.
Мы наверху.
Сзади нас спаханное поле.
Нас и поле разделяют кусты, деревья…
Вокруг небо.
Где-то далеко слышен звук работающего трактора…
В зарослях обнаруживается покрывало и бутылка крепленого вина.
Я не знаю, как мне реагировать.
Я хочу, чтоб было все, что должно быть, но вряд ли так и здесь.
Я хочу в будуаре.
К. расстилает покрывало, разливает в пластиковые стаканчики вино, мы пьем.
Начинаются привычные игры.
Я все еще надеюсь, что будет, так как  всегда.
Целуемся.
К. расстегивает мне джинсы, привычным жестом запускает руку в трусики, находит влажные, как всегда с первого поцелуя, половые губы, горошину клитора, я быстро приближаюсь к оргазму, но К. останавливается, приподнимает меня, снимает с меня свитер, расстегивает, снимает бюстгальтер, я пока не против, ведь здесь никого нет, только где-то далеко буколически трудится трактор.
К. раздевается до пояса сам, садится мне на бедра-колени, прижимая меня к себе, наши соски не очень точно целуются друг с другом, ложит меня, целует, по очереди мои соски (если это делать правильно и долго я могу кончить), опускается ниже, пупок, ниже; К. начинает стаскивать с меня джинсы, я держу, не даю, говорю:
 “-Кай не надо. Вдруг будет кто-то идти. Нас увидят.”
“-Не бойся. Здесь никого нет”,- уговаривает меня К., продолжая стаскивать с меня джинсы.
Я остаюсь в одних трусиках.
Я не знаю, что делать, что говорить, как остановить.
Не то, не так, не здесь.
И где презерватив?
(Позже выяснится, что презерватив все-таки был).
Меня начинает мутить от выпитого вина.
К. стаскивает свои брюки, белье.
Принимается за мое белье.
Я снова не даю, но К. говорит уже раздражено:
“-Ну, что, почему? Я ничего не сделаю, чего бы ты не хотела”,- и я позволяю снять с себя трусики.
Я впервые голая.
Он ложится на меня сверху, как-то неловко, бестолково, всем телом, я придавлена, почти задыхаюсь, на меня накатывает волна внутренней  истерики.
К. коленом пытается раздвинуть мне ноги, но я не даю, наконец, К. не выдерживает:
“-Ну, что  такое, Герда? Что случилось? Извини, но мне надо хоть подрочить. Можешь не смотреть.”
К. становится на колени, боком от меня, на краю покрывала, мастурбирует и скоро сперма летит и капает на травку.
Я понимаю, что произошла маленькая катастрофа.
На нас сверху кто-то смотрит, но ничем не хочет нам помочь.
( Я думаю, что это добрый и грустный Бог).
К. ложится рядом, на живот, отвернувшись от меня.
Он тихо что-то ворчит, сам себе ( матерится?) .
Я сажусь, обняв себя за колени.
Нахожу трусики, начинаю одеваться.
К. поворачивается, смотрит.
“- Герда, почему?”
Я чувствую вину и досаду, но не знаю, кого и за что винить.
“-Мне плохо”,-говорю я.
Я рада, что не вру.
Меня действительно морозит и тошнит.
Это стресс.
Я чувствую, что меня сейчас вырвет.
Я быстро заканчиваю одеваться,  отхожу в сторону и меня рвет.
К. одевается, подходит ко мне.
“-Что с тобой?”
“-Ничего…Пойдем отсюда.”
“-Хорошо…Извини…Хотя я не знаю за что”.
К. складывает покрывало, закидывает его в заросли.
Мы спускаемся по тропинке.
Внизу К. пытается выяснить происшедшее, но вопросы не те, как на них отвечать я не знаю, К. не знает, как их спрашивать и вообще он тормоз и идиот, а я самовлюбленная эгоистка и хотя этого никто не говорит вслух, мы в очередной раз расстаемся навсегда.
Я иду через весь город одна и понимаю, что ловко и звонко бывает не всегда.
Даже с К.
Хотя сейчас я готова думать, что не “даже”, а “именно”…
                …………………………….....
Наша ссора продлилась непривычно долго.
К. не появлялся, ни писем, ни звонков не было и я вдруг впервые с ужасом представила, что он действительно может исчезнуть навсегда и не будет больше ничего, вернее вернется то бессмысленное “ничто”, что до его появления составляло мою жизнь…
Впервые я решила идти мирится сама.
В моей крови, а также в органах питаемых кровью, возникло захватывающее предчувствие удовольствия-счастья-сладких конфет.
Я решила не капризничать и быть послушной.
И даже больше - я решила разрешить все, очаровать и соблазнить К., если вдруг он действительно решил отступиться от меня.
С этой целью я купила белые чулки и пояс, выбрала дома, самое дорогое и красивое белье, одела любимую, чуть выше колен, юбочку, которую я любила одевать в ветреную погоду - от малейшего ветерка она как бабочка вспархивала вверх, радуя зевак и дурманя мою кровь, -прозрачную секси-кофточку, правильно накрасилась, накрутила бигуди, чуть парфюма (...везде).
В процессе одевания пояса, чулок и белья мне с трудом удалось удержаться от соблазна поласкаться самой, причем больше заводил меня мой наряд и мысли о том, как я буду идти в таком виде, через весь город и о том, что К. увидит меня такой - соблазнительной, бело-розовой, нежной.
Пришлось срочно переключить мысли на что-то другое.
Например, придумать повод для посещения.
Повод есть - книжка Ходасевича “Избранное”, которую дал мне К. с наставлениями обязательно почитать и даже с отмеченными стихами.

“-А Кая нет. Он на огороде. Я его сейчас позову”.- говорит мама К.
Именно так.
И у К. и у меня частный сектор с огородами и грядками.
И я тоже сажаю картошку.
Этому занятию мои родители придают большое воспитательное значение.
Незачем говорить, что занятие это я ненавижу.
Смешно, но в детстве я очень стеснялась перед “городскими” одноклассниками, что живу не в квартире, в какой-нибудь пятиэтажке, как все нормальные люди, а в частном доме и мне приходится копать огород и сажать картошку.
Мама К. включила мне телевизор.
Меня развлекает племянник К. - ему лет восемь.
Он явно заинтригован приходом красивой тети.
Я ему нравлюсь.
Значит все будет хорошо.
Кай тем более не устоит.
Племянник очень милый, смешной и добрый.
Как Кай.
Я бы с удовольствием взяла у него в рот его маленький пенис.
Он выяснил, как меня зовут, сколько мне лет и к кому я пришла.
“-К тебе тетя Герда пришла",- радостно сообщает он, когда в комнате появляется К.
“-Я вижу,-  странным голосом говорит К.- Иди, погуляй”.
Он смотрит на меня недоверчивым и восхищенным взглядом ребенка увидевшего случившееся чудо. 
Я вдруг вижу себя его глазами - сказочная принцесса прелесть из романтической порносказки.
Я улыбаюсь, и у меня  дрожат губы от того восхищения, с которым он на меня смотрит.
(Даже чуть болят).
(Я хочу, чтоб он их поцеловал).
Он, наконец, решается приблизиться ко мне.
Я сижу в кресле, К. присаживается, на корточках, рядом-напротив:
“-Я сплю… Я так соскучился по тебе…”
Он не прикасаясь, словно не веря глазам, будто я хрустальная или могу исчезнуть, трогает воздух рядом со мной, в микромиллиметре от меня, от чего замираю… рядом с моими волосами… плечом…  моим лицом… губами…
Мое сердце дрожит как проводок вольфрама в лампочке, а губы просто умирают от желания поцелуя или хотя бы прикосновения.
“-Принцесса моя… Какая ты удивительная… Нежная, чистая, сладкая…”
Его невероятная нежность, эти неприкосновения, слова, руки, которые все-таки, иногда прикасаются, останавливают мне сердце, и хочется заплакать…
Я все-таки боялась…
“-Девочка моя… Какая ты красивая. Таких не бывает. Мне больно на тебя смотреть и страшно прикоснуться…Можно я до тебя дотронусь?.. А то я умру”.
Я тоже хочу, чтоб он прикоснулся.
Это я умираю.
“-Боже, Герда у меня все дрожит от тебя”,- К. берет мою руку и с бесконечной нежностью целует ее, потом зарывается в ладошку лицом, целует ее своими, теплыми, мягкими губами; (моя ладонь ласкает его лицо, его губы ласкают мою ладонь, это непередаваемый танец-секс моей руки и его губ.).
“-Я люблю тебя Герда ”- говорит К.
“-Я тоже люблю тебя Кай”,- говорю я.
Мне хочется плакать.
К. ложит руку мне на коленку, затем по внутренней стороне бедра, проникает под юбку, я чуть раздвигаюсь, он трогает меня между трусиками и там где оканчиваются чулки…
  “-Бог мой, ты в чулках. Ты прелесть. Иди ко мне. Дай свои губы...”
 Его рука передвигается туда, где давно поселилась капелька, надавливает там, трусики не есть преграда для его волшебных рук и моего электричества, его рука живет и двигается там, я наклоняюсь и даю свои губы, он влажно с кончиком языка целует меня в левый уголок губ, там, где у меня есть специальная эрогенная точка, включающая меня всю, К. откуда-то это знает, он вообще знает все и, знает, что теперь нужно взять мои губы все, и целовать их, и трогать меня между ногами, и все накопившееся статическое электричество - приготовление перед зеркалом, прогулка с ветром по городу, наряд сказочной порнопринцессы, его губы и руки, да и просто долгое воздержание(17 лет) вызывают во мне совершенно одухотворяющий оргазм, я бьюсь и вырываюсь из его губ и рук, кричу, мое девственное влагалище спазматически, сладко-бесконечно сокращается, еще и еще, а капелька на трусиках превращается в мокрое пятно… бог мой, как же я могу не хотеть этого!
Я прихожу в себя.
Со страхом и восторгом, я понимаю, что он может сделать со мной все что захочет.
И что я очень, очень, очень этого хочу!
“-Ты чудо, Герда.”
Я не спорю.
Пусть это я буду чудом.
Я уже пришла в себя.
Кажется.
“-Я книжку принесла”,- говорю я.
“- Книжку? И все?.” 
“-И себя..”- отважно говорю я.
“-Так, да,- будто удивляясь, говорит К. - Слушай, я сейчас. У брата никого нет. Подожди, хорошо?”
“-А родители?”- спрашиваю я.
“-Ну, как? В общем, мама все знает. Я с ней разговариваю. В том числе и о тебе. Например, она знает о приключении на Горе. Не бойся. Все будет хорошо. Она твоя поклонница...”
К. убегает.
Я немного смущена тем, что К. откровенничает с мамой и что она в курсе того, что сейчас должно произойти.
Смущена и ревную.
Мне чуть страшно.
Я чувствую себя как в нежных доспехах, в плотно облегающих мое тело чулках и белье.
Легкая и воздушная юбка от соприкосновения с чулками немного наэлектризовалась, как и я сама.
В крови смесь адреналина и спятивших гормонов.
Трусики влажные.
Кажется, я сейчас  стану женщиной.
Как это будет?
Я вдруг с восторгом понимаю, что меня безумно возбуждает, то что мне сейчас, придется раздвинуть перед Каем свои ноги и позволить оказаться внутри меня… показать свои напряженные, влажные гениталии... 
Я невинно, по детски представляю, что это значит - член внутри.
Больно?
Больно, а потом приятно?
Я надеюсь, что это как минимум, не хуже чем в руках К.
(Я еще не знаю, что и эта попытка закончится неудачей).
…Возвращается К. -  мы идем к дому брата.
Там приготовлена постель с чистой простынью и даже с белым вафельным полотенцем, для моей бешеной крови.
Мы стоим друг против друга.
К. раздевает меня.
Очень торжественно снимает с меня кофточку, стараясь не испортить прическу.
Я расстегиваю юбку, она падает, по дороге приклеиваясь электричеством к чулкам и  мне приходится пошевелить ногами, чтоб она упала до конца.
К. снимает рубашку, брюки.
На белье у него, сбоку, там, где находится прижатый, эрегированный член, темное влажное пятнышко.
 К. расстегивает мне бюстгальтер, и моя грудь выпрыгивает из него.
К. не упускает возможности попить из одной, несуществующего молока.
Мне тоже вкусно, так что прерывается дыхание...
К. становится на колени, снимает с меня трусики.
Встает, снимает свои.
Мы обнажены друг перед другом.
Впрочем, на мне чулки и пояс.
Член К., кажется, сейчас зазвенит.
Он просовывает руку мне между ног, я чуть приседаю и раздвигаюсь, пальчик К. своими прикосновениями, по хозяйски увлажняет, мою было, подсохшую щелочку, при этом он смотрит мне в лицо, но мне трудно ответить ему тем же, его пальчик заставляет меня задышать иначе, закрыть глаза, говорить задыхающуюся на вдохе и выдохе букву “А”, превращающуюся в короткий и частый слог “А-Г-Х”…
К. забирает руку и, хулиганя, нежно и демонстративно облизывает палец с моим секретом.
“-Идем”,- говорит он.
Я сажусь на постель, ложусь на спину, К. подкладывает мне под ягодицы полотенце, туда, куда по идее должна пролиться моя кровь…
Он устраивается на коленях, между моих ног, находит заранее приготовленный презерватив, не без труда, разрывает его зубами, одевает на звонкий член.
Я лежу, широко раздвинув и подогнув ноги, К. стоит на коленях, целясь в середину меня, помогая себе рукой попасть в цель, он ложится на меня и я уже чувствую, как его член начинает проникать в меня, растягивая мою пленочку, я жду боли и уже чуть больно, как вдруг, в соседней комнате раздается какой-то шум, дверь распахивается и на пороге возникает племянник К…
Он с интересом смотрит на нас (меня), совсем не собираясь смутиться и убежать, но напротив ожидая продолжения загадочной игры.
Немая сцена.
“-А ну брысь отсюда”,- опомнившись, через паузу, возмущенно говорит К., вскакивает и уже стоит у двери, вталкивает ребенка обратно в комнату.
Я пытаюсь прикрыться простынью, на которой лежу, благо она достаточно широкая.
Я понимаю, что мальчишка влез в окно  соседней комнаты, решив узнать, чем будут заниматься эти странные взрослые.
“-Вот блин… Герда, прости… Я даже не знаю, что говорить…”, - говорит К.
Мне чуть смешно.
   “-Выпусти его”,- предлагаю я.
“-А. Да”.
 К. быстро натягивает штаны, запихивая в них все еще эрегированный член  с неснятым презервативом, открывает дверь в комнату, выводит, выволакивает ребенка, сердито-добродушно приговаривая:
“-А, ну брысь отсюда, быстро. Чтоб я тебя здесь не видел. Быстро.”
Я лежу завернутая в простыню.
Проходя, ребенок бросает на меня печальный и, кажется, влюбленный взгляд.
Странно, но я совсем не расстроена.
Все это ерунда и смешное приключение.
Главное, что мы решили сделать это.
Но ясно, что и этот эпизод не получился.
Виноватое предложение К. продолжить начатое, не находит во мне отклика.
 Я совсем не уверена, что не произойдет что-то еще.
 Возможно это легкая паранойя, но я совсем не хочу это проверять.
Мне приходится успокаивать К. чувствующего себя виноватым.
Он грустно смотрит, как я одеваюсь.
Мы договариваемся, что каждый, по возможности, попытается найти надежное, спокойное место д л я .

Несколько дней я в нетерпении жду звонка.
Пишу стихи и дневник.
Читаю Цветаеву.
Наконец звонок.
Он меня расстраивает.
Смущаясь и извиняясь, К. спрашивает, как у меня с местом.
“-Кай, нет у меня такого места”,- разочаровано говорю я.
Конечно, я прикинула все, что можно, но никаких вариантов у меня нет, да и не может быть, потому что мне 17 лет, у меня строгие родители и вообще такие вещи должен решать мужчина.
(Этого я не говорю.)
“-Да?.. Ладно. Бум искать”,- говорит К. цитатой из “Бриллиантовой руки”.
На следующий день снова звонок.
“- Герд, порядок... Рассказываю. Это дача. Моего дяди… Я уже взял ключи, только предупреждаю, дача это так, название, там стоит вагончик, но есть кровать, речка рядом, можно покупаться, позагорать. Может, возьмем какую-то еду, устроим, праздник, пикник? Как?”
Ну, что ж.
“-Да, Кай. Хорошо. Я согласна.”

На следующий день с сумками с провизией мы садимся в автобус, едем.
Жарко. Как раз купаться.
Правда, купальник у меня старый, поэтому размера на два больше.
Я похудела еще, чему я несказанно рада, а то, что он немного обвисает (он сплошной и закрытый) меня не сильно смущает.
В конце концов, мы ведь не загорать-купаться едем…
               
Нам долго не удается открыть пресловутый вагончик.
Я уже начинаю думать, что и в этот раз ничего не выйдет.
К. потеет, психует и, наверное, думает те же мысли.
Наконец замок побежден.
“-Слава, тебе господи”,- с видимым облегчением говорит К.
Мы заходим.
Пахнет нагретой пылью.
Низкий диванчик без спинок.
Лопаты, грабли.
“-Я хочу купаться,- говорит К. - Идешь?”
“-Да, я только переоденусь.”
“-Мне выйти?”,- спрашивает К., надеясь, что я захочу переодеться перед ним.
Я решила стесняться.
“-Да”.
“-Ладно, - легко соглашается К. -Только я подглядывать буду”.
К. выходит и действительно подглядывает.
Пусть смотрит. Мне не жалко. Совсем наоборот. Я еще стесняюсь, раздеваться перед ним, но его подглядывание меня возбуждает.
Я не спеша, возникая под его взглядом, раздеваюсь, одеваю купальник.
Н-да, купальник больше не на два размера, а на все четыре с половиной.
“-Кай,- говорю я,- иди сюда.- Смотри”.
“-Сто процентов,- войдя, улыбается К.,- без купальника намного лучше”.
Нам весело.
Мы выходим из вагончика, взявшись за руки.
Идем к речке.
Здесь речка широкая и чистая, совсем не такая как в городе.
К. с разбегу, разбрызгивая золотые брызги, вбегает в речку.
Он ныряет, выныривая, отплевывается и отфыркивается как дельфинчик.
Я медленно вхожу в воду.
Она приятно прохладная после жары.
Войдя в воду, чуть выше пояса, я резко, не с головой окунаюсь.
Когда  выныриваю, бретельки купальника слетают, оставляя меня  на несколько секунд с обнаженной грудью.
К. не может упустить такое развлечение, плывет ко мне.
Я тем временем поправляю купальник, возвращая бретельки на место.
В полуметре от меня он подныривает, оказываясь там, где я, в отличие от русалки, разделена, прижимается там головой, лицом, губами, пока хватает воздуха.
Точно как дельфин.
“-А нырни еще”,- просит он вынырнув.
Я не против.
Я окунаюсь, уже с головой, сильно отталкиваюсь от дна, бретельки послушно слетают, я высоко выпрыгиваю из воды с обнаженной грудью.
К. ловит меня.
Мне кажется, что моя грудь распространяет сияние.
Мы стоим, обнявшись в воде, мои руки на талии К., руки К. прижимают меня привычным жестом к эрегированному члену, сильно сжимая мои ягодицы.
Соски от воды и возбуждения напряглись, их широкий ореол тоже съежился и напрягся, стал чувствительным, ждущим губ К. , он по очереди целует их, нежно грызет, покусывает, играет язычком, иногда это чуть больно, но и сладко-сладко...
Может быть потом, когда возбуждение пройдет, и слегка травмированные соски будут чуть болеть, я в очередной раз подумаю, что надо будет сказать К. чтоб он был поаккуратней, но сейчас это как раз та боль, которую я хочу…
Можно сказать, что это наша классическая позиция, только раньше на мне была мешающая, только до половины снятая одежда и происходило все в скверах, парках и рядом не было вагончика...
Я хочу в вагончик.
Но сначала я хочу кое-чего еще.
Мы останавливаемся.
Еще в автобусе мне захотелось писать.
Я перетерпела, но сейчас хочется снова.
Сказать - не сказать.
В конце концов, К. самый близкий и родной мой… (жених?).
“-Кай, я хочу писать”,- смущенно полуулыбаясь, признаюсь я.
“-Писай”,- легко говорит К.
“-Где?”
“-Здесь”.
“-В речку?”- сомнением спрашиваю я.
“-Ну да. А что такого. Ты что никогда не писала в речку?”
“-Нет. Только в море”,- вспомнила я.
“-Ну, разница конечно серьезная”,- смеется К.
 Я решаюсь.
“-Стой, подожди,- говорит К. - Пописай мне в ладошку.”
К. под водой ложит руку мне между ног, держит ее так, что можно сказать, что я вся у него на ладони.
“-Давай”.
Я пробую.
“-Пись-пись, пись-пись”,- помогает мне К.
Я пытаюсь, но его “пись-пись” смешит и сбивает меня.
“-Кай я не могу. Перестань “писькать.”
К. делает смешную, обиженную гримасу.
Я концентрируюсь и скоро там где, где рука К. становится тепло и по детски приятно.
“-Умничка, девочка”,-  говорит К.
У меня мелькает мысль, что К. это на самом деле мой папа, пришедший из снов.
То есть он  к а к  папа, пришедший из снов.
Меня это пугает и трогает.
Пугает потому, что его могло не быть.
Трогает потому, что он все-таки есть.
Со мной, что-то происходит, я обнимаю К., прижимаюсь к нему, прячась у него на плече, чтоб он не увидел мои глаза.
“-Что такое? Что случилось? Ты, что застеснялась?”
К. пытается заглянуть мне в лицо, но я не даюсь, отворачиваюсь, отрицающе машу головой, он оставляет меня в покое и я замираю у него на плече...
“-Ну, что ты?.. Все будет хорошо.  Не бойся ничего. Я люблю тебя”.
“-Кай, я люблю тебя”,- эхом отзываюсь я.
“-Пойдем в вагончик”,- тихо, хитро и вкрадчиво говорит К.
Я поднимаю глаза и радостно-согласно киваю головой...

В вагончике после речки кажется не так душно.
Сквозь щели - лучики и полосы света...
В этот раз наше разоблачение не такое торжественное.
Я просто снимаю купальник, К. снимает плавки, из которых выпрыгивает его возбужденный член.
Странно серьезный взгляд К. меня остро дурманит.
Когда я такая, мне кажется, что мироздание это внешняя оболочка меня, суть же и центр - мое тело, я.
“Нарядно обнаженная” мелькает пример объясняющий слово “оксюморон”.
“ -Иди сюда, моя королева, - насмотревшись, наконец берет меня за руку и командует К.- Садись”.
Я сажусь на край дивана, там, где по идее должна была быть спинка, но которой нет...
“-Я хочу тебя поцеловать… Там… Можно?”
Во мне, что-то быстро радостно отрывается и летит вверх...
Манера К. спрашивать разрешения когда его не требуется, немного странная.
Точно также на первом свидании он спросил - “Можно я тебя поцелую?”
Что я могу ответить - в сладко-тревожном  предчувствии, я на секунду согласно закрываю глаза.
“-Ложись”,- легонько толкает меня К.
Я ложусь-падаю на спину, мои ноги остаются на полу, я широко раздвигаю их, открываясь для К, он устраивается между ними на коленях, пропускает снизу руки под бедра и чуть подтягивает, подвигает меня к себе.
“-Подвинься еще”.
Я подвигаюсь.
К. расправляет мою, немного спутанную растительность, открывая доступ к моему началу и, наконец, о, боже, ма-ма, целует меня, точно так же, как он это делает вверху, всем ртом, губами, языком, зубками...
Это именно поцелуй.
Мне сладко-больно.
Ему не приходиться долго делать это, я быстро, с криком улетаю туда, где исчезают все печали и где живет бог…
Сквозь прозрачную дымку, только что испытанного оргазма я вижу, как К. облизывается, улыбается и вытирает рот (и нос) тыльной стороной руки.
“-Вкусная девочка-целочка,- смешным, довольным шепотом говорит К.- Давай, двигайся вверх.”
Я извиваясь, не без труда, помогая себе ногами, подвигаюсь на кровати вверх.
К. опять подкладывает мне под ягодицы полотенце.
Оно приятно влажное.
В этот раз я специально взяла свою косметичку, там есть маникюрные ножнички, чтоб К. не пришлось разгрызать презерватив, как прошлый раз.
Он надрезает его, стоя на коленях, между моих ног, одевает на член.
Он ложится на меня, его член проникает в меня, направляемый рукой, растягивая мою пленочку.
Я напряжена.
Мне больно.
Очень.
Я кричу, упираясь руками в грудь К.
“-Что, солнышко? Что?”- заботливо останавливается К.
“-Мне больно…”
“-Ну, правильно, конечно… потерпи немножко.”
Он снова пытается порвать мою пленочку, но мне очень больно, я опять кричу и упираюсь руками в его грудь.
“-Герда, ну что?”
Мне кажется, что все дело в презервативе, что боль от него.
“-Ты хочешь без презерватива?”
“-Нет, нет”, - пугаюсь я.
“-Ладно, все”,- решительно говорит К.
Он входит в меня, больно, я не чувствую ничего, кроме боли, покрываясь холодным потом,  я терплю, закусив губу, член Кая весь во мне, Кай делает серию бесконечно долгих, болезненных,  движений, кажется это никогда не кончиться,  наконец,  вскрикнув, кончает...
Он отваливается от меня, ложится рядом.
“-Хо-хо,- с задышкой смеется К., - не простая это работа из болота  тянуть бегемота.”.
Отдыхает.
Никакой крови нет.
Хотя член был глубоко, я почему-то не уверена, что больше не девственница.
В книжках я читала, что девственная плева может растягиваться.
Может это, как раз наш случай?

Мы обсуждаем это когда едем домой.
Дома сюрприз. Родителей нет. Оставленная записка сообщает, что они ушли в гости и будут поздно.
Отличная возможность проверить то, что мы обсуждали.
На всякий случай мы поднимаемся в (на?)мансарду.
Мансарда это обычный чердак, с обычным набором ненужных вещей, правда обшитый вагонкой и со старой бабушкиной кроватью.
Здесь я иногда сплю, когда не могу уснуть в своей комнате.
Тут странно и уютно.
И  здесь никто не мешает мастурбировать.
“-Ты думаешь все дело в презервативе?”
Мы продолжаем обсуждать полуудачную, как нам кажется, попытку дефлорации.
 “-Я не знаю Кай”.
“-Давай знаешь как? Давай сначала без презерватива, а потом я его одену.
“-А ты не кончишь… в меня?”.
“-Ну, я постараюсь…”
Мысль, что К. войдет в меня без презерватива кажется сладкой и возбуждает.
Возможно все дело в “детском” образе презерватива, который возник когда-то, когда я на ходила их в детстве, в спальне родителей, испытывая от этого неясные чувства любопытства, отвращения и одиночества…
Презерватив - это родители и чувство оставленности.
Мы бросаем на пол матрас.
Бабушкина кровать не очень подходит для секса.
Раздеваемся.
Уже совсем нет никаких неясностей и недоговоренностей - мы родные и родственники..
Целуясь и обнимаясь мы опускаемся на пол.
Кай членом, держа его рукой, раздвигает мои половые губы, делает несколько аккуратных, нежных движений с краю, он знакомит свой член с моей …, отчего она быстро увлажняется и готова впустить его в себя ...
Мне совсем не больно, наоборот я чувствую, как моя вагина начинает загораться, я хочу больше, К. осмелев, проникает уже весь (на мгновенье возникла острая, резкая боль), он двигается во мне, я начинаю предчувствовать, что  такое оргазм, от всезаполняюще сладкого, ощущения члена в себе, да, еще, еще, но тут К. вспомнив, что в меня кончать нельзя, прерывается, делать этого не нужно, нет, Кай, нет..
“- Герда, ну…”
Он выходит из меня, одевает презерватив, входит снова, двигается во мне, но мой предоргазм уже исчез, отодвинулся, он двигается, но я знаю, чувствую, что мне это уже ничем не поможет…
Вот он, вскрикнув, и кончил...
Я чувствую бесконечную досаду и обиду.
Предоргазменное предчувствие обещало, что-то волшебно-сладкое, а так будто недописала или не дожила.
Настолько волшебно-сладкое, что от его потери  хочется плакать…
У меня и правда наворачиваются слезы.
И я больше не девственница…
Уже точно.
От этого тоже почему-то хочется плакать…

Мне не хочется разговаривать после этого секса.
Я знаю, что это пройдет, но я хочу побыть одна.
Я нежно , но настойчиво выпроваживаю К.
Сижу на кухне и смотрю в окно.
Там деревья.
Мир звонкий, звонкий.
Когда я ложусь спать, то обнаруживаю на трусиках аккуратный отпечаток-след, красного цвета, по форме моих половых губ.
“Поцелуй девственницы”,- мелькает неясная мысль.
Я размышляю, как об этом написать стихотворение.
               
                ……………………………........................

Мы сидим в моей комнате я соскучилась и люблю, родители в большой комнате смотрят телевизор, компьютер включен погромче, чтоб не было слышно меня (боже, как же мне хорошо с ним!)
Я уже кончила несколько раз подряд от его рук и губ (одежда не преграда) и просьба К.:
“- Герда, возьми в ротик”,- чуть рискованна, но дверь закрыта, родители в принципе стучат, когда хотят войти, кажется мне вполне уместной и  желанной - я хочу поблагодарить К. за свои сладкие оргазмы, стать ближе, подержать во рту его забавную, живую плоть.
Это девственность №2.
(Эта девственность обычно теряется первой. Если бы К. не был таким деликатным, наверное так бы и произошло. Но как выяснилось позже его пугала моя невинная, ангельская внешность. Может и правильно. Я не знаю как бы я отнеслась к предложению сделать это в каком-нибудь  сквере, на том этапе отношений, сейчас же Рубикон под названием невинность, преодолен, в том числе и в психологическом смысле).
Меня возбуждает рискованность предприятия.
“-Я хочу его, Кай!”
“-Точно?”- сомневается К.
Я думаю.
“-М -м -угу”,- я по детски машу головой.
“-Ну, давай”,- с интонацией, будто предлагая интересную игру, говорит К.
Он встает, приспукает брюки и белье.
Я стаю на колени и вижу перед собой его звонкий член.
В этом ракурсе он выглядит чуть пугающим.
Я беру его в руку, обнимаю головку губами и несколько секунд грею своим теплом.
В своем большем, до пола зеркале, я вижу это зрелище, я даже чуть скашиваю глаза, чтоб увидеть это получше - сцена выглядит треш-эротичной, что мне как раз нравится.
Только жалко, что я одета.
Я впускаю член глубже в рот, начинаю двигаться ртом, К. держит мою голову, руководя фрикциями, он постанывает, мне нравится, что это я заставляю его это делать, член двигается у меня во рту, правда иногда он проникает слишком глубоко, к горлу, и возникает квазирвотный рефлекс, но я стараюсь руководить этим или терплю, наконец, часто и коротко сказав “аг-аг-аг” К. кончает мне в рот, его член впрыскивает в мой рот струю теплой спермы и, хотя я ждала этого, для меня это все равно неожиданно, у меня возникает настоящий рвотный рефлекс, я закашливаюсь, отворачиваюсь в сторону, еле сдерживая рвоту, выплевываю сперму на ковер…
“-Герда, что, прости…”
Он наклоняется, испуганно смотрит на меня.
Я вижу его испуганную физиономию и улыбаюсь измазанным ртом.
Я чувствую себя виноватой.
“-Это ты прости… что… не смогла глотнуть”.
“ - Герда, ну что ты,”- он целует мои измазанные губы, слезящиеся глаза, лоб.
Мне совсем не кажется смешным его приспущенные штаны и не такой сейчас звонкий член.
Я останавливаю К. , беру снизу в ладонь яички, беру в рот его член, делаю несколько, как бы ритуальных движений, это поцелуй члена, демонстрация уважения к нему...
Делая это, я смотрю на К. снизу вверх…
Я встаю, К. приводит себя в порядок…
Он садит меня рядом с собой, единственным в мире жестом трогает мое лицо, будто любуясь им ладонью, пытается вытереть еще оставшуюся сперму на моих губах, целует их.
Я чувствую её вкус и запах и непонятно почему счастье.
“-Все нормально?”- спрашивает К.   
Я киваю.
“-Ты не сердишься?”
Я отрицающе машу головой.
“-Я люблю тебя”, - говорит К.
Через паузу говорит:
“-Еще одна осталась”.
Я не сразу понимаю о чем он.
 Когда понимаю говорю:
“-К-а-й”…
Мне это не приходило в голову.
Посмотрим. Жизнь впереди бесконечна.


Где мы только не совокуплялись, восхищенно, нежно, жадно и как угодно.
Среди всевозможных руин, в позе, которая на нашем языке называется “рачком”,  среди битого стекла и кучек дерьма.
В бане, заказав кабинку-душ на двоих.
В речке, снова съездив на “дачу”.
Однажды по барски, в спальне родителей, когда они уехали к бабушке в село.
(Очень сладко заниматься сексом в спальне родителей).
Правда я в очередной раз нашла под кроватью несколько использованных презервативов.
Мне же К. как-то принес противозачаточные таблетки “Триквилар” и я каждый день глотаю по таблетке, пряча упаковку так, чтоб ее не нашла мама - она любит рыться в моих вещах, дневниках и косметичках…
Мы обсуждаем наше будущее.
К. собирается поступать в инфернальный институт на  факультет  Ъ.
Я - за. Я очень хочу, чтоб он поступил. Тогда я могу сказать родителям, что выхожу замуж не за кого-нибудь, а за будущего великого Ъ.
Увы, я хотела бы, но не могу поступать вместе с К. в инфернальный институт.
Я учусь в училище магии.
Мои родители люди.
Так, что ни о каком инфернальном институте не может быть и речи.
И скоро К. собирается уезжать, сдавать экзамены.
Нам предстоит разлука. 
Недолгая, экзамены длятся, где-то месяц, но все равно, я не хочу расставаться, мне уже грустно.
Я серьезно переживаю, чтоб оно не нашел себе какую-нибудь големку.
Перед отъездом К. решил вспомнить, что я еще не до конца женщина.
Я чуть смущаюсь, но мне интересно.
“-А где, Кай?”
“-Я уже придумал. В гостинице”.

Мы в номере.
Короткая, почти формальная прелюдия - мы стоим на коленях, целуемся, рука К. недолго играет моими гениталиями, я  конечно же дышу и задыхаюсь, и увлажняюсь, я ведь “электрическая”.
“-Стань рачком”,- говорит К.
Я делаю так как говорит К.
Он пристраивается сзади.
Раздвигает мне ягодицы и обильно смазывает анус вазелином из тюбика.
Я чувствую как его пальчик проникает мне в анус, чуть-чуть.
“-Не больно?”
“-Нет”,- возбужденно говорю я.
 Он выводит пальчик, еще выдавливает прохладный вазелин мне на анус, заталкивает его внутрь, он там что-то делает внутри пальчиком, но даже пальчик проходит плотненько...
Я чувствую легкую эротическую боль и кажется мне бы хотелось испытать более сильную.
Кай выводит свой пальчик из моего ануса.
Он что-то делает, чего я не вижу.
Я поворачиваю голову и вижу как он выдавливает вазелин себе на член, размазывая его по всей длине…
“-Расслабься”,-говорит он.
Я отворачиваюсь, приготавливаюсь, пытаюсь раскрыться, расслабить  сфинктер ануса...
Я чувствую как член К. прикасается к моему анусу, медленно проникает внутрь, еще чуть, дальше и здесь мне становится остро больно, я кричу.
К. останавливается, чуть выходит.
“-Тихо, тихо”...
Острая боль уходит, мой сфинктер расслабляется, член К. начинает проникать снова, дальше, наконец, он постепенно проникает в меня весь и К. спрашивает:
“ - Ты, выйдешь за меня замуж?”
Странно больно сладко.
“ - Да-а”,- говорю я, и он начинает ****ь мой анус .
 Я скорее терплю эту боль, чем она  мне нравится, но мне нравится терпеть эту боль и скоро боль-напряжение в анусе становится острым удовольствием тотального проникновения и раскрытости ...
И сладкое чувство подчиненности.
И чувство невероятности, аномальности происходящего.
Сознание чуть сдвигается.
Я люблю анальный секс…

После того как все закончилось, мы сходили в ванную.
К. чтоб помыть член, я же сходила в туалет спермой К.
Мой анус приятно болит, я его чувствую.
Мы лежим в постели.
“-Тебе понравилось?”-спрашивает К.
“-Не знаю. Как-то странно так. Я не кончила. А тебе понравилось?”
“-Да. Очень.”
К. начинает.
Я тоже, конечно же, хочу.
“-Давай на мне”,-после необходимых прикасаний и поцелуев, говорит К.
Он лежит на спине, я сажусь на него, ввожу в себя его член.
Эта поза сейчас самая лучшая и точная.
Сладкая боль в анусе, огонь влагалища, клиторальное сладострастное возбуждение, от того, что мой клитор трется-бъется о лобок К., чувствительные соски и губы, которые целует и трогает К., все мои эрогенные точки и зоны, возбуждены и взбешены и когда все это соединяется в одной точке времени, происходит совершенно торнадический, бешеный оргазм, я тону, исчезаю в мгновенной сверхдозе оргазмов, которые затопляют меня всю, от пульсации ануса, вагины и клитора, я бьюсь и терзаю член К., прыгаю на нем, кричу, превращаюсь в бесконечное сексуальное наслаждение и не один раз, а два, три, пять, сто, тысячу, миллион, ;…
К. еще не кончил, он еще двигается во мне, догоняет свой мужской оргазм, я же потрясенно пытаюсь понять, что э т о было и не понимаю, понимаю только, что никуда я его не отпущу, никому не отдам, никакой големке, никому, никому, никому, никому…

Конечно же я отпустила К. хотя и со страхом в сердце и не желая.
Целый месяц я чувствовала себя брошенным ребенком.
Ходила в магилище, курила никотин и была печальной.
Наконец он приехал сильный-яркий-чемпион, с документом это подтверждающим, а именно приказом о зачислении студентом Кая К. в инфернальный институт имени Космоса Бесконечности.
Это было индульгенцией для моих родителей.
После месяца нервотрепки и скандалов я стала законной супругой Кая К.
К. уехал в Город, я осталась доучиваться в магилище.
Пошли медленные дни.
Мы писали друг другу письма, наверное, единственные письма написанные на бумаге и датированные концом 22-го века.
Помню одно из них очень трогательное и показательное.
В нем К., после моих рассказов о том, как я соскучилась и жалоб на разлуку, очень аккуратно, предполагая мою неопытность в этом деле, посоветовал мастурбировать, убеждая меня, что это нормально, что в этом нет греха и с просьбой описать как это было.
Совет вызвал улыбку, а просьба затруднение.
Советом я, конечно же, воспользовалась, а описать не получилось, не было слов.
Вообще наши письма были пропитаны сексом.
К. пытался развращать меня.
(Глупенький). 
В одном из писем К. попросил “кусочек себя”.
Я состригла немного волос с лобка и выслала ему.
В другом письме он попросил мое белье.
Я простодушно выслала тщательно выстиранную “недельку”…
( Если честно - сделала вид, что не вполне поняла смысл его просьбы).

Уезжая в Город К. сказал следующую фразу:
“- Герда, можешь мне изменять, я разрешаю. Только смотри не влюбись ни в кого. Хорошо?”
Я, конечно же, не восприняла это всерьез и не собиралась воспользоваться разрешением.
Но все-таки однажды это произошло.
Виной всему стал перебор алкоголя на моем выпускном.
Я совсем не хотела туда идти.
Но деньги заплачены, придумано роскошное выпускное платье (очень красивое, эротичное, легкое, из голубого шифона, чуть ниже колен, с открытой спиной и руками, с лифом, подчеркивающим свободную, без бюстгальтера, грудь).
Как я и предполагала мне быстро стало пронзительно скучно в компании своих однокурсниц и единственного однокурсника по имени Коля.
Я налегла на шампанское.
И впервые в жизни напилась - очень.
Алкоголь в моей крови требовал безумия.
Началось все с более-менее скромного (или бесстыжего) задирания платья и демонстрации коленок и белья во время танцев.
На мне были те самые чулки, пояс и белье,  в которых я в свое время соблазняла К.
Скоро до меня дошло, что зрители не те.
И решила соблазнить… Колю.
Коля был классический очкарик и зануда и мне показалось забавным подарить ему себя.
Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, после танца, я подошла к нему, одиноко сидевшему на стульчике возле стенки.
    “-Что… не… танцуешь?”- с трудом выговорила я заплетающимся языком.
“-Да, так. Не хочу”.
“-А х-очешь?”- улыбаясь, я подтянула платье, демонстрируя ему свои ножки в чулках и кружевные трусики.
“-Хо-о-чешь… я сделаю тебе минь…минет?”
К счастью он все-таки выпил пару бокалов шампанского и потому был чуть смелее, чем обычно и очень правильно, под предлогом, что я пьяная, предложил прогуляться подышать свежим воздухом.
“-Прльно. Пшли. И-дем”.
Меня заносит из стороны в сторону.
“-К-оля, возьми меня п-од руку. А то…  я…  у-ронюсь”.
На улице от света фонарей электрически гудела демоническая, кирпично-красная ночь и мне захотелось соответствовать, сделать, что-то совершенно безумное, я вырвалась от Коли, задрала платье и начала снимать с себя трусики.
Как ни странно мне это удалось, при этом я чудом сумела не упасть.
В конце мне пришлось наступить на них, чтобы снять совсем.
“-Это т-ебе подарок, о-т меня, на п-амять”,- я подняла и засунула их в передний карман его дурацкого выпускного костюма.
“-С-мотри,- я подняла платье показывая ему себя. - Х-очешь?”
Я опустила платье.
“-Ид-ем, Коля ид-ем, только д-ержи меня, а то я уп-аду”.
Он не сильно сопротивляется, но говорит, что-то, вроде:
“-Ты сумасшедшая…”
Я не спорю.
За кафе вполне удобный закоулок, где никого нет и ничего не видно.
Я сразу стаю на колени, на неприятно шершавый бетон (чулки наверное порвутся), расстегиваю ремень, пуговицы, делаю “вжик” молнией, стаскиваю с Коли брюки и белье и вижу перед собой его неожиданно большой и толстый член.
Я чувствую сумасшествие происходящего и беру его в рот.
Два, три движения и Коля, содрогаясь и умирая эукулирует мне в рот, я пью и глотаю его сперму.
Ее много и она сладкая.
Выпив и вылизав все, я встаю.
 “-Это не все,- говорю я.- Ты доол-жен меня трахнуть.”
Я поворачиваюсь к нему спиной, закидываю платье, обнажая перед ним свои гениталии сзади, широко раздвинув ноги и упираясь рукой в стенку кафе.
Я бесстыже открыта, я двигаю задом, предлагая ему войти в себя.
По-видимому, это зрелище восстанавливают Колины силы, я чувствую как его, еще не твердый член, несколько раз утыкается в мои половые губы, чуть входит, только головкой члена, возбуждая его, таким образом, от чего он твердеет все больше и больше и, наконец, с трудом, плотно, растягивая мой вход и стенки влагалища проникает в меня...
Его толчки заставляют меня взяться за стенку кафе двумя руками.
“-Да, Коля еби меня, я ****ь, шлюха, проститутка. Еби меня своим большим толстым членом, еби сколько хочешь. О, боже… Еще, да, еще…”
Мои слова отзываются  в моем влагалище пульсацией сумасшедшего оргазма, темного, сильного, дьявольского, бесстыжего, Коля тоже убыстрил частоту толчков своего члена во мне, его бедра часто и быстро пляскают о мой зад, я слышу его предоргазменные, сладкие восклицанья и он резкими, короткими толчками впрыскивает в меня свою сперму…
Я вспотела.
Мое влагалище удовлетворено его большим, толстым членом, боже, как это приятно… боже,  как же я люблю это...
Он еще во мне.
Мое влагалище вздрагивает.
А мои сумасшедшие, пьяные мозги решают продолжить приключение и отдаться кому-нибудь еще.
Коля выходит из меня.
Меня это всегда расстраивает.
Когда из меня выходят, когда во мне нет члена.
Я чувствую, как из меня вытекает его теплая сперма.
Я не хочу, чтоб она испачкала мне чулки.
Кажется чулки целые.
Это хорошо.
Я собираюсь погулять по городу.
“-К-оля у тебя е-сть плат-очек?”
Коля уже спрятал свой член в брюки, он заправляется и застегивается.
“-Да, есть. Вот, держи”.
“-С-спасибо.”
Я задираю платье, чуть приседаю и раздвигаюсь, промакиваю платочком Колину сперму.
Чулки, с краю, с внутренней стороны бедер, все-таки чуть промокли.
Я пытаюсь их вытереть.
Получается не очень.
…Я смутно помню как мы выходим из темноты на освещенную улицу, после чего Коля куда-то исчезает, а я обнаруживаю себя неизвестно где, задирающей платье и демонстрирующей себя проезжающим машинам…
…ЗТМ и я уже еду в какой-то большой машине с громкой музыкой, возбужденно и пьяно рассказываю темному силуэту за рулем, что у меня был выпускной и у меня есть муж, но он сейчас в Городе, он будущий великий маг и он разрешил мне изменять ему, только ни в кого не влюбляться и это только что произошло, за кафе, я взяла в рот у однокурсника, а потом он очень сладко трахнул меня рачком и на мне сейчас нет белья, вот смотри, а если захочешь то  не будет и платья, вот моя грудь, и если хочешь, то тоже можешь меня трахнуть или дать в рот… 
Дальше идет какой-то смутный, неудобный и жесткий секс в машине, похожий на сон, помню только, что я совсем голая, только в чулках и поясе, а неясный силуэт материализуется в брутальный член во мне, благоразумно защищенный презервативом, сначала во влагалище, а затем и в прямой кишке и я первый раз в жизни испытываю анальный оргазм… кончаю… анусом…
В итоге я как-то все-таки оказываюсь дома, не встреченная родителями и мне всю ночь снится бесконечный зеленоватый подводный океан и этот океан - я.
 Я просыпаюсь от того, что в середине этого океана возникает знакомая боль.
Я знаю эту боль.
У меня очень болезненные месячные.
Сегодня или завтра потечет.
Этот факт плюс алкоголь объясняют мне мое вчерашнее поведение.
Перед месячными я превращаюсь в томительное сексуальное желание и сплошную эрогенную зону…
…Во мне совсем нет чувства вины.
Наоборот, во мне нежность и адреналиновая радость от того, что К. скоро приедет и заберет меня с собой.
И будет много любви, нежности, секса и разговоров о смысле жизни.
Я, конечно же, ничего не расскажу ему о вчерашнем приключении.
(Может быть потом).
Оно никакого отношения к нему не имеют.
Секс с К., это секс с  л ю б и м ы м, а вчерашний секс, это секс с самой собой, род мастурбации.
Мое тело чуть болит.
И голова.
Соски.
Анус.
На лобке вообще, наверное, синяк.
Но, не смотря на это, а может вместе с этим, я чувствую эйфорию и счастье от факта существования собственного тела.
Рука сама собой тянется между ног, к клитору…
О, Кай, скоро мы будем каждый день вместе…               

                Конец 1-ой части.





















                Часть вторая. 

                Гад-любовь.
                1.               
Должна признаться, что, перечитывая, то, что вы сейчас, как бы со мной, прочитали, мне трудно понять хорошо это или плохо. 
Возможно это именно то, что я всегда хотела прочитать.
Когда я выловила всех блох, специально оставив некоторых, для точности, я с радостью обнаружила, что мне все-таки удалось передать себя, с помощью слов.
Вопрос в том стоит ли продолжать дальше.
Прочитали ли вы то, что я написала, или что-то другое.
(Некоторые критики меня смутили).
И теперь я не знаю, как мне быть дальше.
Но, кажется у меня нет выхода.
Так уж случилось, что моя жизнь всегда была неким сюжетом и как оказалось, сюжетом безумной и при этом вполне реалистической порнопоэмы.
Жалко если она останется только моим личным опытом.
Тем более жалко, что я, по определению К., "ядерная эксгибиционистка".
Хорошо это или плохо (и что это значит), я не знаю.
Но все-таки мне хочется рассказать эту историю.

В Город Ночь мы ехали поездом.
Это ночь.
Сначала мы очень сладко трахнулись в туалете.
Потом под предлогом, что мне страшно, ( мне правда, было страшно), я бессовестно разбудила К., попросив его, спустится ко мне с верхней полки, лечь со мной, что естественно закончилось сексом, уж не знаю к радости или смущению наших соседей, двух диковатого вида, 30-летних ангелов ( с мечами и битами), но к явному смущению К., что, впрочем, не помешало ему сделать все как надо, зажимая мне рот рукой, чтобы я не так громко реагировала, на его сладкий член во мне.
(Мне часто становится страшно, если рядом нет К.
Если К. не во мне.)
Город меня встретил предсказанием чудес, новой жизни, безумных приключений, интересных людей, свободы от родителей, настоящей жизни, ну, в общем, я была счастлива и не в последнюю очередь от того, что рядом был Кай К., мой любимый, единственный и неповторимый  муж… 
Первое, что я сделала, когда мы приехали в общежитие инфернального института и К. ушел на пары, это собрала все его грязное белье (много) и постирала.
Стирая грязные трусы и носки, в пластиковом тазике на кухне, я наполнялась тревожными и радостными мечтами о нашей совместной жизни, своих будущих ролях в инфернальных играх К. и пристрастно разглядывала входящих големок.
Помня о своем приключении, каждая входящая не каратица, вызывает во мне параноидальную ревность и страх.
К счастью этот кастинг меня немножко успокоил - я была больше похожа на големку, чем они, во всяком случае, те, которых я видела.
Позже, когда я увидела остальных, это первое впечатление не изменилось.
Но все равно я дико ревную его к каждой.
Я  ведь тоже трахалась не с принцем (принцами).

Мы живем в так называемом холле, то есть в комнате, которая раньше была этим словом, а теперь благодаря усилиям студентов с навыками  вольных каменщиков и заинтересованности генерал-комендантши в новых помещениях, это жилая комната.
Жить в холле считается престижным.
Нам холл достался благодаря обыкновенному чуду - студент из другой Реальности, приятель К., войдя в наше положение,  уступил  его нам, а сам ушел жить в комнату, где до этого жил К., на секундочку, с еще тремя студентами.
Такой подвиг стал возможным из-за особого отношения Эль-Хеди Б. к моему Каю - он единственный кто выслушивал, разговаривал и успокаивал его, когда Хеди, ежевечерне напивался и жаждал общения.
Впрочем, Хеди, не смотря на все его алкогольные заплывы, был очень милый, добрый кентавр, о чем и говорит этот его жест с комнатой.
Я его любила.
Платонически.
Что плохо в холле, так это никакая звукоизоляция.
Наш медовый секс слышен на весь блок.
Нам хочется преодолеть все пределы и барьеры.
Мы играем во все возможные игры (мне нравится легкий садо-мазо, я хочу принадлежать ему полностью), по просьбе К. я мастурбирую перед ним, К. ритуально кончает мне на лицо, а я лижу и сосу его анус, иногда мне кажется, что я занимаюсь сексом с дьяволом, иногда мне кажется, что с богом, все заканчивается тем, что К., подложив под меня импровизированную простынь из целлофана, писает внутрь меня, и я узнаю, что во время эрекции мужчине это сделать нелегко, и после, чуть смешно лежать в моче...
Но чаще мы просто жадно насыщаемся, друг другом, а после как дочка с папой бесконечно играем-говорим о том, что, почему и как происходит.
Кай мой  самый лучший нежный любимый опасный психоаналитик.
У нас в ходу афоризм-определение “любовь это беседа”.
В одной из таких бесед К., спросил, изменяла ли я ему…
Он только, что кончил в меня…
Отдыхает на мне…
Я не хочу отпускать его член.
Я хочу еще.
Пусть еще полежит на мне, пусть его член еще побудет во мне… 
Мы играем в игру - я влагалищем нежно сжимаю его член, он в ответ напрягает его.
Эта игра приносит результат - член К. не становится совсем мягким, хотя он и не такой как был.
Кай приподымается на руках, делает движение в меня, и спрашивает нужным, возбуждающим голосом:
“ - Герда, ты изменяла мне?”
Неожиданно я говорю, с придыханием:
“ - Да-а.”
Он делает резкое движение в меня.
“ - Тебе понравилось?”
“ - Да-а”
Еще в меня.
“ - Ты шлюха?”
“ - Да-а”
Еще в меня.
“ - Ты любишь когда тебя трахают?!”
“ - Очень.”
Эта беседа заводит нас обоих.
 “ - Расскажи, как это было ...”
В меня, еще…
“ - Кай, я люблю тебя, о боже…”
“ - Я знаю, моя ****ь, моя сучка…”
“ - О, Кай…”
Я вдруг понимаю, что меня безумно возбуждает изменять К.
И что я его очень люблю.
Тяжелая несвобода и горькая любовь.
Так можно описать это чувство.
(Похоже сатанинскую ловушку).

Кай предлагает мне стать тем, кем я есть.
Я согласна.
Очень.

Посвящение было достаточно простым.
Я должна была изменить К., с его разрешения, а после рассказать как это было.
Кандидатуру  долго искать не пришлось.
Когда Кая не было в общежитии, меня пытался соблазнять С.
У этого С. килограмм тридцать лишнего веса, что меня необъяснимым образом привлекает.
Меня перевозбуждает картинка секса с тяжелым,  толстым мужчиной.
Утром того дня, перед тем как уйти на пары, К. безумно сладко трахнул меня, возбуждая себя и меня приказом,  соблазнить С...
Когда он ушел, я еще повалялась, в теплой, пахнущей сексом,  постели, обдумывая как подойти к этому делу.
Потом сходила в душ.
Я решаю, что чем откровеннее, тем надежнее.
У  меня есть специальный, бесстыжий, короткий, ничего не скрывающий, халатик, в котором я хожу дома - если я в этом халатике, на кухне обязательно возникают мужчины и появляется С. 
Он как раз для такого (или таких) случаев.
Меня волнует новое приключение.
Я специально не одеваю белье.
Выхожу на кухню и начинаю готовить обед Каю.
Интуиция меня не подводит - через несколько секунд на кухне появляется С. 
Я готова, чтоб он соблазнил меня и мне интересно как он это сделает.
От картинок в голове, у меня сладко путаются мысли, напряглись соски, клитор и половые губы.
Мой порно-халатик, меня не скрывает.
С. сидит, подпирая стенку и делает вид, что читает книжку, во всяком случае, держит ее в руках.
Я спрашиваю, что за книжка.
Отвечает:
 “ - Селинджер”.
Я улыбаюсь ему как можно соблазнительней.
Спрашиваю:
« - Интересная?»
«- Такая …», - отвечает С.
( Потом почитала. Очень, супер-классно).
Я ставлю на газ кастрюлю и наклоняюсь над плитой, чтоб зажечь конфорку и взгляду С. открываются моя попка и  гениталии сзади из-под задравшегося халатика.
Я приглашающе верчу попкой и напрягшимися гениталиями.
Повертев достаточное время, чтоб он все хорошенько рассмотрел, ангельски улыбаясь, поворачиваюсь к нему.
“ - Герда… пошли ко мне”,- ( не буду говорить каким голосом), говорит С. 
“- Да?.. А что мы там будем делать?”-  “по детски» спрашиваю я.
Я уже скромно стою в коротком халатике, сложив руки на краю халатика, улыбаюсь “смущенной”  улыбкой.
Сердце испуганно и сладко стучит.
“ - Там придумаем..”, - говорит С.
Мы идем в его комнату.
Я вся мокрая внутри.
Войдя в комнату, С. сразу, молча садит меня на стол, я  опираюсь руками сзади, он разводит мне ноги, раздвигает волосы и половые губы, после чего, неожиданно и чуть с трудом, вводит в меня два пальца, отчего я издаю “а-а-х“, раздвигаюсь, и двигаюсь ему навстречу, запрокидывая голову назад, он чуть трахает меня пальцами, вызывая новые “а-а-х-г“, погромче, я становлюсь влажной, затем он спускает и брюки белье, и  проникает  в меня - мое влагалище сразу, резко, истекает… оргазм проникновения…  я не могу молчать… его член живой и сладкий... мое влагалище влажно-скользкое и ему хорошо во мне… он смотрит, как он входит в меня и выходит… его это возбуждает…   честно говоря я, рассчитывала на прелюдию… но все равно я люблю когда во мне двигается член... такой вариант подходит тоже… я просто включаю картинку утреннего секса с Каем и влажно-сладкий  член, чужого - толстого и не очень нежного, без затей двигающегося во мне мужчины… - взрывает меня… бешенным… мультиоргазмом… бьюсь и кричу… целую вечность… пульсирую…… кричу… замираю… вздрагиваю…
Отдыхаю…
Пока из меня сладким ужем не выскальзывает член С…
Я понимаю, что он н е  прикасался ко мне  - имел только членом.
Он меня трахнул.
( На самом деле – все наоборот).
Думает, что я ****ь.
А кто я?
Мне глубоко плевать на его пренебрежение, оно меня возбуждает.
Мне нужны его член и сперма, а  не он.
Мое сознание категорически изменено.
Я отодвигаю С. , слезаю со стола, говорю - “ слушай, там же кастрюля”, “я пойду”, и выхожу из комнаты, совершенно пьяная, довольная и безумная.
Я улыбаюсь…
Я чувствую как его сперма  незаметно течет мне по ногам…
……………………………......................

Когда Кай пришел, наш секс был космически нежным.
Меня сжимает всю от любви, я исчезаю и появляюсь в    слезах сладкого горя.
Я плачу.
Потом засыпаю, в объятиях Кая.
Мне снится удивительный сон.
Секс с кентавром.
Но это не Хеди.
Просто кентавр, без лица.

                ***

На следующее утро С. получил очень жесткий отпор, когда вздумал намекнуть на наши, так сказать, отношения.
Я обдала его холодом Снежной Королевы и, вполне возможно,  что его следующий секс будет проблемным.
Вернувшись в комнату, веселясь говорю об этом К.
Он прижимает меня к двери, просовывает руку мне между ног - я как раз без трусиков.
Он расспрашивает как это было, пытаясь понять, что это для меня значит, раздвинув мои половые губы пальчиком, играя  им снаружи,  потом проникает чуть внутрь и играет там, увлажняя…
Дальше мы говорим об этом в постели…
Я думаю С. слышит как меня трахает К…
Я улетаю так далеко, что за это чувство я готова на все…

Уж не знаю почему, но К. предложил называть мое приключение, магическим произволом.
« - Как насчет, записывать? - спрашивает К.- Помнишь ты мне рассказывала о своих фантазиях, когда мастурбировала, будучи влюблена в Феликса...»
Помню ли я?..
 « - У тебя есть возможность воплотить все это в жизнь…»
От его слов у меня снова теплеет между ног и напрягаются соски.
В голове пронеслись картинки безумных оргий и фантазий.
Больше всего на свете мне хочется сфотографироваться для какого-то эротического журнала, раздвинув ноги.
Сама мысль о том, что тысячи мужчин будут смотреть, хотеть меня и дрочить, сводит меня с ума...
В своих детских, опасных фантазиях я представляла как Феликс, или директор школы, или все старшеклассники сразу, или даже, о ужас, папа, находят такой журнал и вместе армией анонимных онанистов, кончают на изображение моих невинно-бестыжих, раздвинутых ног…
Не веря что это возможно, говорю Каю:
« - Ты это серьезно?»
« -Да... Чего бы ты хотела?»
Почему-то я не говорю ему, о чем  сейчас думала.
« - А ты?»
« - Я?..  Я хочу, того, чего хочешь ты...»
Мне не очень нравится такой ответ.
Мне бы хотелось, чтоб К. был моим хозяином и решения принимал за меня.
Я прошу его трахнуть меня еще - в попку.

                ***

Чувствуя сладкую боль в анусе, я говорю Каю о своем тайном желании стать порномоделью.
« - И еще я хочу танцевать.»
« - Значит порно-журнал и стриптиз?»
« - Ну, да наверно.»
« - А твои родители?»
« - Я не думаю, что мои родители смотрят порно-журналы.»
( Конечно больше и сознательно, я не хочу, чтобы папа обнаружил мои гипотетические фотографии, но и риск, что обнаружит и увидит, меня остро и опасно тревожит-заводит. То есть, это лотерея с бонусом для меня, в любом случае).
« - Возможно ты права. Наверное они действительно не смотрят порно-журналы.  Но тут есть еще одна тема – в этом бизнесе, тебе возможно, придется заниматься сексом не только с тем, с кем тебе этого захочется...»
« - Вряд ли… Мне хочется со всеми.»
« - Вот, так, да? - смеется К. - Ах, ты , нимфоманка…”


Перед съемкой я с помощью К. побрила свою киску - совсем.
В принципе  ведь это ее собрались снимать.
К. сказал, что она очень фотогеничная.

Фотосессия была незабываемая.
Все было именно так как я себе представляла.
Это было так звонко, будто все мое тело было объято светящимся и звонким сексом сексом.
Первый кадр: фотограф сказал мне спустить на плечи бретельки и обнажить грудь, сесть на пол, упираясь спиной о буржуйский  стул, раздвинуть ноги, через бедра пропустить руки к “туда“, и сдвинуть руками трусики в сторону, показывая гениталии, и раздвигая пальчиками губки.
С безумным удовольствием я сделала все как он велел . 
“-Молодец. Теперь смотри в камеру и приоткрой ротик.”
  Безумно развратная, бесстыжая, возбуждающая поза - моя писька сразу увлажнилась и соски напряглись до ощущения мятной прохлады.
“- Молодец.”
Следующий кадр: он попросил меня лечь на бочек, и тоже сдвинуть трусики в сторону, показывая попку, анус и гениталии в такой позе. Я сделала все и улыбаясь, приоткрытым ртом, чуть, засунула в щелочку пальчики.
Затем, он попросил меня спустить трусики на лодыжки, сесть, как бы на корточки,  широко раздвинув в стороны ноги, кофточку вверх, обнажая грудь, как бы демонстрируя ее, прикасаясь к ней, опираясь рукой о стул, другой рукой, пальчиками, раздвинув свои губки.
 Следующий кадр, можно было бы назвать портретом моей дырочки - я сняла трусики совсем, села в уже упоминавшийся стул, моя кофточка по прежнему задрана вверх, юбочка на талии, ноги широко в сторону…………   
Я возбудилась так сильно, что мне пришлось затащить К. в туалет и изнасиловать его самым бессовестным образом, возбуждаясь от того, что все слышат как он меня трахает.
Мои восторженные крики, я думаю, были слышны на весь офис-студию…
 В том, что это действительно так, я убедилась, когда чуть позже, мы с К. разговаривали с главным менеджером, или кто он там был, и он недвусмысленно дал понять, что если мы хотим, чтоб фотографии были опубликованы, было бы полезно с ним переспать.
Наверное наше непринужденное поведение в туалете позволило ему предположить, что с нами можно не особенно церемонится.
Честно говоря я не думала, что все так просто.
К. сказал, что все зависит от меня.
Я сказала - нет.
Мне действительно хочется решать такие вещи самой, а не зависеть от чего-то.
Это же магический произвол.

Не смотря на это, через месяц, мне позвонили из редакции и сказали, что я могу прийти и забрать журнал со своими фотографиями.
Я одела простые, телесные чулки на резинках, черную, строгую, чуть ниже колен, юбку, с разрезом сзади, простой, скромный бюстгальтер, белую шелковую блузку, черный пиджачек, сделала правильный, в образе, макияж.
Одела очки.
В принципе я плохо вижу, но очков не ношу.
Но сейчас особый случай.
Взяла в руки папку для журнала.
Из зеркала на меня смотрела очаровательная и недоступная секретарша блондинка, а-ля Мерлин Монро, правда совсем без белья под строгой  юбкой.
“ - Кай, ну как?” - спрашиваю я Кая.
“ - Ты, супер… ”
В таком виде я поехала в редакцию.
Менеджер или кто он там был, при виде меня не смог удержать плотоядной улыбки.
Я улыбнулась ему в ответ застенчивой. 
Села на краешек офисного стула, держа подмышкой черную, пластиковую папку.
Поправила средним пальцем очки.
« - Отличные фотки получились», - сказал он.
« - Правда?»
« -Правда. Ты талантлива. У тебя есть шанс стать звездой.»
Я смущено улыбаюсь.
« - И что мне нужно для этого сделать?»
« - Ну, ты знаешь...»
Я говорю тихим голосом. 
« - Я… Я согласна.»
Он смотрит на меня и кажется моя застенчивость заводит его.
« - Да?  Хм, хорошо. Я так понял ты не хочешь, чтоб твой парень об этом знал… Да ? »
«- Да…»
« -Ну, хорошо приходи ко мне сегодня вечером. Я напишу адрес. В часов восемь. Подходит?»
« - Нет. Я не смогу. Давайте здесь. Сейчас. Потом я не решусь.»
« - Ты серьезно?»
« - Да… », - говорю я, как можно тише.
Думает он не долго.
« - Знаешь ты меня заводишь. У тебя такое красивое,  нежное, ангельское, детское  личико… », - загадочно говорит он.
Он разворачивается на своем крутящемся стуле, расстегивает пиджак,  расстегивает ширинку и достает оттуда свой  член в вместе с яичками.
 Я подхожу к нему.
Стаю на колени, беру в руку, его пока только наполовину возбужденный член. Член у него очень красивый. Кажется такая форма называется пирамидальной. Помогая рукой, губами разворачиваю, его крайнюю плоть и немножко сосу, лаская язычком, небольшую и как бы острую головку. Я ласкаю ее губами, сосу, напуская слюну, от чего пенис твердеет и становится чуть  больше и теперь уже можно впустить его в рот весь, я делаю  движение вперед, всасывая его, глубоко, так, что он упирается мне в гланды…
  “ - О Бо-же“, - говорит менеджер или кто он там, встает, и начинает трахать мой рот стараясь засунуть поглубже, я позволяю ему это делать, трахать мои гланды и горло, борясь  с квазирвотным эффектом, иногда, я делаю так, что пенис покидает мой рот, и тогда я лижу его ствол, целую и лижу яички, и снова заглатываю. (Очки немножко мешают). Делаем мы это достаточно долго, до тех пор пока я не останавливаюсь, когда чувствую, что он может кончить, мне в рот, встаю, улыбаюсь, как бы смущено, размазанной помадой, извиваясь, закатываю юбку на бедра и сажусь, ложусь на стол, упершись локтями в стол, гостеприимно раздвинув свои ноги, демонстрируя ему побритые, фотогеничные половые губы, с капелькой смазки в зевающей дырочке (так на фотографии).
“ - Подожди, - говорит менеджер или кто он там, - презерватив.”
“ - Не надо, - прошу я (голос у меня, после члена в горле, немного измененный). - Вы мой первый мужчина, после мужа. У меня еще ни кого не  было, кроме него.”
“ - Правда?”
“ - Честно, - вру я. - А по поводу вас - я рискну. У вас такой красивый член.  Я хочу  почувствовать его в себе полностью.”
После таких слов он не может мне отказать.
Он пристраивается у моих разведенных ног, расстегивается совсем, спускает брюки и белье, входит в меня, влажную, горячую, своим твердым, красивым, отличным,  пирамидальным членом, упираясь руками в стол.
Мне очень нравится как он **** меня, (и долго не кончает), и то, что я в очках, в наряде секретарши, на столе, застегнутая на все пуговички, кроме пуговичек на ****е, возбуждает меня так сильно, что я бешено кончаю  несколько раз, прежде чем его сперма оказывается  у меня внутри.
Я люблю когда во мне сперма.
Она такая мокрая.
И люблю успокаивающийся член.
Он  вытаскивает его из меня  и мне на анус щекотно  вытекает не помещающаяся во мне влага. Черт. Это самое неприятное в сексе, в походных условиях.
Он уже сидит в кресле, в спущенных брюках.
Довольно и устало улыбается.
Я слезаю со стола, привожу себя в порядок, с помощью любезно предложенных салфеток.
Он тоже приводит себя в порядок, я поправляю юбку и макияж и скоро мы готовы продолжать прерванную беседу.
“ - Ты прикольная”, - говорит менеджер или кто он там.
“ - Я знаю”
Я уже не играю в девочку-целочку.
Я чуть раскрасневшаяся и радостно-свежая.
“ - Ты хочешь стать звездой?”
“ - Я и так звезда.
“ - Ну, да. Но ты можешь стать настоящей звездой?”
“ - Я согласна.”
“ - Я вижу, по твоему поведению, что с тобой можно договориться.”
“ - Да”.
“- Мой хозяин тобой интересовался. Ему очень понравились твои фотки. Ты меня понимаешь?”
“ - За деньги”, - говорю я.
Пауза. 
“ - Хорошо, я буду иметь это в виду”.
“ - Тогда я пойду. Мне еще  нужно приготовить обед мужу”, - хулиганю я.
Перед тем как уйти, говорю на прощание:
“ - У вас правда очень красивый член.”


“ - Ну  как?” - спрашивает Кай
Я в подробностях рассказываю как это было.
Но о красивом члене я ему не говорю.
Но говорю о следующем, кажется, необходимом, этапе моей гипотетической карьеры порномодели.
“ - Ты хочешь сделать это за деньги?”
“ - Именно. Это одна из моих, самых сладких и постоянных  фантазий, что я делаю это за деньги. Ну, там “Дневная красавица“ и все такое…”
“ - А стриптиз?”, - улыбается К.
“ - Ну, стриптиз тоже”.
“ - Просто я пробил тут тему. Приглашают девушек, в клуб, танцевать, голыми, наверное…  ”.
Он показывает  мне объявление.
“ - Я пойду! А когда?”
“ - Там написано”.
Я читаю:
“- Пятница. 14 ноль-ночь. Улица Безумия, 24. Клуб «Ночь»… Я пойду! Только я сама боюсь. Пойдешь со мной?”
“ - Ну, да, а куда я денусь…  А танцевать-то, ты хоть умеешь?”
“ - Я?!..  Да самая лучшая стриптизерка в мире! И вообще, я детстве занималась бальными танцами...”
“ - Как Карлсон…” - смеется К.
“ - Я что толстая?”, - на секунду пугаюсь я.
“ - Не толстая, не толстая... Отличная. Самая красивая эксибиционистка и шлюшка в Городе Ночь.”
Мне не очень нравится, что К. называет меня медицинским словом. (Шлюшка нравится). Не знаю почему. Ну, да ладно. Это самое маленькое, что могло бы остановить меня, в моем, сводящим с ума, как только представлю, желании раздеваться перед всеми.

До пятницы я репетирую перед Каем, сочиняю стриптизерские костюмы, один из которых, это длинный, до пола, черный, гипюровый пеньюар, под которым белоснежное, кружевное белье, чулки и пояс.
И еще один, очень простой - спортивный розовый топик и шортики.
К. говорит мне комплименты, а я волнуюсь.
Мне очень хочется, чтоб меня взяли.
“ - Тебя не могут не взять, моя куколка”, - говорит К.

Меня конечно взяли.

Через недели две Олег, мой босс, говорит сакраментальное, что я должна с ним переспать.
“ - В этом нет проблемы, - говорит К. - Не хочешь - увольняйся“.
Ну уж нет.
Мне очень нравится танцевать.
Чтоб было интересней мы с К. придумываем сюжет моей очередной измены.
Меня с некоторых пор волнует тема двух сперм во мне.
Я говорю об этом К.

Я думаю Олег никогда не имел такого секса.
Трахаясь с ним я думала о Кае.
Именно поэтому я лизала и сосала ему анус.
Он два раз кончил - один раз в рот, другой  в меня.
Я постаралась довезти домой его сперму в себе, чтоб К. ее трахнул.


Самое страшное это депрессии К.
Меня они пугают больше всего на свете.
Как правило депрессии возникают во время сессии.
В такие дни К. говорит, что не любит меня.
Как человека.
“ - Ты моя любимая надувная кукла”, - говорит он. 
Меня такие слова убивают.
Я готова на все, чтоб было иначе.
Кроме одного - секс К., с кем-то другим, кроме меня.       ( Мужчины не считаются).
Через несколько дней К. говорит, что по объявлению познакомился с гей семьей, точнее би.
Конечно да.

Парень лет 25, и парень лет 35.
Мы у них в гостях.
Я не очень разбираюсь кто из них кто.
Молодой крупнее, тот который старше, ниже и толстенький.
Мне почему-то кажется, что толстенького я не особенно интересую и все организовано для молодого.
Я не против.
Они смотрят мои фотографии.
Хвалят.
Я краснею (честно).
Впрочем, не от скромности, скорее наоборот, я возбуждаюсь, от того, что парочка геев-би, рассматривает фотографии моих гениталий, при мне, от чего они и клитор, как раз напрягаются, вместе с сосками... 
Хвастаюсь какая я стриптизерка
Пьем шампанское.
У нас не много общего, к магам они отношения никакого не имеют, но это неважно, мы легко находим актуальную тему для общения - начинаем говорить о сексе.
Я уже чуть захмелела и я уже готова.
К. говорит, что его возбуждает когда меня трахают и что это будет первый раз когда все будет происходить в его присутствии.
Мы пьем за это.
К. решает, что пора
Приказывает мне встать.
“  - Покажись нам”, - говорит он.
На мне черное платье в красных маках, с пышной юбкой.
Красивое, кружевное, белоснежное белье, которое я чувствую.
Туфли на каблуках.
Я стою, посреди комнаты прогнувшись в талии, развернув плечики, отведя руки немного назад, и выпятив грудь, расставив ноги и оттопырив попку, как раз так, что я чувствую,  две свои чистенькие дырочки, от чего  они твердеют, мои руки сами по себе, без сознания, прикасаются к груди, я провожу ими, вниз по телу, изгибаясь...
“ - Покрутись, девочка”, - говорит К.
Я кружусь,  немножко неловко, как медвежонок.
“ - Покажи нам трусики”
Я с радостной готовностью поднимаю юбку.
У меня отличные ножки и трусики.
“ - Теперь покажи, свою попку.”
Я поворачиваюсь, наклоняюсь, закидываю юбку и верчу попой, расставив ноги так, что если б на мне сейчас не было трусиков, то в меня можно было бы засунуть  чей-нибудь толстый член.
Я хочу, чтоб это был член младшего.
Мне  кажется , что он у него большой и брутальный.
Я хочу, чтоб он мне его вставил.
Я чувствую себя йобаной ****ью.
“ - Молодец девочка, - хвалит меня К. - Достаточно”.
Я поворачиваюсь к зрителям. 
Жду приказаний К.
“ - Раздевайся , солнышко”, - говорит К.
Я медленно расстегиваю пуговицы платья, неожиданно чувствуя смущение от недавних мыслей, когда стояла рачком, раздвинув ноги и вертя попкой. 
Я  расстегиваю платье, снимаю рукав сначала  с одного плеча, потом с другого, оно оказывается на талии, потом на бедрах, я  снимаю  его классическим жестом стриптизерки, оно падает и я переступаю через него. Жду. Волнуюсь. Я чувствую себя абсолютно беззащитной, красивой, чистой и готовой на все.
“-Красивая, правда?, - говорит К. - В принципе она в нашем распоряжении. Мы можем делать с ней все что нам захочется. Может кто-то хочет высказать свои пожелания?”
Слова К. заставляет меня почувствовать себя бесконечно  виноватой, проклятой, заслуживающей самого строгого наказания, такого же, как тогда,  когда я подглядывала за совокупляющимися родителями, а после онанируя, каждую секунду боясь, что они войдут.
Эти чувства, рождают во мне сладко-обморочное смущение-возбуждение.
Я закрываю левой рукой грудь, правой лоно, пряча виноватую писю. ( Поза Венеры Ботичели)
Жду решения суда.
“ - Она такая нежная, - говорит молодой парень. - Я хочу выебать ее в жопу.”
“ - Герда, ты слышала?”
“ - Да, мой господин”, - умирая-замирая говорю я.
Я расстегиваю, снимаю бюстгальтер,  снова жестом стриптизерки снимаю, уже влажные трусики, стою, покорно жду, смотрю как человек пожелавший выебать меня в жопу, раздевается.
Когда он снимает белье, я вижу, что как я и  предполагала,  у него большой, толстый , брутальный, член, который он держит у основания, как среднего размера колбасу.
Бог мой, он не влезет мне в анус!
Сюда по всему на такой эффект и было рассчитано его пожелание .
“ - Кай он не войдет туда!”, - панически, собираясь расплакаться, говорю я.
К счастью К.  понимает что этот член, не для моего ануса.   
“ - Хорошо, сначала пососи его .”
Я послушно стаю на колени, придерживая рукой член, беру в рот,  его огромную головку…
Во рту помещается только она.
Я ее сосу и облизываю.
Я представляю как этот член будет во мне, я лижу его ствол, прижимаюсь к нему губами, лицом, глазами, снова беру в рот.
Кай достал из ширинки свой член и дрочит наблюдая за нами.
Еще один участник шоу просто смотрит.
Скоро я схожу с ума от желания, чтобы этот член оказался во мне, разрывая, растягивая меня  и делая больно матке…
Я прерываюсь, становлюсь на коленях на четвереньки, прогибаясь в талии, приподняв попку и раздвинув ноги , так чтобы мои половые губы и дырочка  раскрылись, навстречу всем желающим, сладострастно верчу раскрытыми гениталиями, прошу пылким-страстным голосом (чтобы это не означало):
“ - Вставь в меня, засунь в меня свой член, пожалуйста…”
Я нетерпеливо поворачиваюсь и смотрю как он пристраивается у моего зада, направляет рукой свой член в мою горящую, мокрую бесконечность, это нелегко, он входит постепенно, сначала чуть, потом еще, каждое продвижение заставляет меня слегка вскрикивать, я чувствую сладкую  боль и растяжение, все-таки член огромный, но скоро он благополучно оказывается во мне, действительно разрывая меня и делая больно матке...
Мне безумно нравится, как его член двигается во мне, я чувствую как становлюсь, от его толстых, плотных движений во мне, я умираю от чувства, ****ь, что я есть...
Скоро внутри влагалища становится мокро, моя ;  приспосабливается к размеру и легко принимает пугающий, огромный член, только матке достается, но эта боль сладкая-сладкая, даже если иногда очень больно и непонятно где боль, а где наслаждение… в крике и  конвульсиях, орошая толстый фаллос влагой, сжимаясь и пульсируя…  умираю-рождаюсь…
Пауза необходимая для возвращения.
Он пока не кончил.
Мы перемещаемся в постель.
К. и толстенький уже разделись, они дрочат друг другу…
Молодой укладывает меня на постель, я хочу еще, туда же, я раздвигаю радостно (вдохновлено? жадно? призывно?) ноги, он пристраивается между ними, собираясь войти в меня спереди, но К. останавливает его:
“ - Подожди, я хочу ввести в нее твой член”.
Он пристраивается рядом, сбоку, берет в руку член молодого гея-би и символически водит его в меня, что-то себе фантазируя, а дальше гей-би, уже сам, сильно, плотно, сладко вводит в меня свою толстую, живую, магическую колбасу, радуя мою, приближающуюся с каждым его движением, сладкую, открытую, как рана, многократную смерть...
Когда мы - вместе - кончили и он вышел из меня, член Кая сразу, занял освободившееся место.
Там мокро и широко, но видимо это как раз возбуждает К., ну и меня тоже, и я кончаю еще раз, уже с ним, перемешивая в себе две спермы…
Толстенький мной не заинтересовался…
Как и Каем…
Утром мы лежим в постели, разговариваем.
Голубая пара в соседней комнате.
- Тебе было хорошо? - спрашивает К.
- Да.
- Ты кончила?
Я не верю своим ушам.
На всякий случай говорю:
- Н-нет. Но… все равно мне было очень хорошо…
 После этих моих слов К., очень точно, внимательно и заботливо меня трахает, что очень здорово, мое отверстие  хочет снова, не смотря на все вчерашние подвиги …
Интересно, почему или зачем он решил, что я симулирую оргазмы?..

Кай предлагает оставить в мужском туалете журнал с моими фотками.
Меня это уже возбуждает.
Причем на каждом этаже.
Скоро вся мужская половина призывно улыбается мне.
Некоторые заходят, пока Кай в “школе”, и некоторым удается раздвинуть мне ноги, особенно если я в своем “рабочем” халатике, который провоцирует меня на эксгибиционистские игры, после которых я уже не могу остановится.
В их числе и С.
Мне безумно нравится как он всей тушей лежит на мне и трахает, будто хочет раздавить, совсем не заботясь о моем удовольствии, и больно тискает грудь.
У меня даже возникает  что-то вроде ****ской любви к нему.
А по контрасту - нежный, и сладкий Кай.
Мне хочется треша.


Мне позвонил из издательства менеджер или кто он там, и напомнил о моих словах по поводу секса за деньги.
Я говорю об этом Каю, после сладкого совокупления
“ - Ну, и сколько ты стоишь?” - спрашивает улыбаясь К.
“ - Триста баксов.”
“ - Тебя это возбуждает?”
“ - Да, я хотела бы, что тот к то меня покупает, засунул эти деньги в меня, перед тем как трахать. А потом,  я бы выполнила все его желания. Меня очень возбуждают деньги… ”
“ - Ты хочешь пойти?”
“-Тебе не нужны деньги?“
“- Я буду ревновать.”
“ - Значит можно?”
“ -А какой он?”
“ - Не знаю. Шеф порноиздательства”.
“ - Старый?”
“- Без понятия. Поможешь мне собраться?”
Я иду в душ.
В свое время К. купил мне набор для спринцевания.
С его помощью я спринцую-обмываю свою вагину, приготавливая ее для нового члена.
Я думаю о предстоящем сексе.
Я правда бы хотела, чтоб он засунул в меня трубочку из трехсот долларов и потом посвятил в проститутки.
В очередной раз я думаю о том как это будет.
Всегда бывает не так.
Иногда намного слаще чем думалось, иногда не так, но почти не бывает, чтобы какой-нибудь, секс мне не понравился, и в любом случае Кай все исправит, если вдруг что…
Я тепленькой водичкой промываю свою вагину и думаю о Кае, и о том как меня будет ****ь порноиздатель…
 Правда мне придется трахаться с ним в презервативе, скорее всего неизвестный порноиздатель не рискнет трахать меня так, да и я не хочу рисковать...
Промыв вагину, и приняв контрастный душ я готова к новой роли - за триста баксов выполнить любое пожелание неизвестного ***.

Порноиздатель оказался толстым и лысым пятидесялетним дядькой.
“ - У тебя такое красивое, нежное лицо. Я хочу его… ”, - говорит он ( не  первый).
Я уже раздета, он ложит меня на постель, снимает халат, у него большое пузо, внизу которого, темнеет втянутый в яички, маленький пенис.
Жирная волосатая грудь.
Он садится мне лицо, прижимая к губам мошонку.
Я  лижу ее, потом, беру в рот.
Чуть не хватает воздуха.
Он приподнимается на руках,  и тычет мне в губы свой мягкий и маленький пенис, я впускаю его в рот, ощущая его живую мягкость, чувствуя как он наполняется кровью, от моих манипуляций язычком и губками, он твердеет, заполняя мне рот, порноиздатель начинает двигаться,  мне ничего не остается, кроме как разрешить ему это делать, обнимая член губами и создавая во рту отрицательное давление, хорошо, что член не большой и помещается во рту весь. Он двигается широкой амплитудой, вытаскивая его почти весь у меня изо рта, останавливая кончик на губах, как для поцелуя, я приоткрывая,  напрягаю их, чтобы член вошел в мой рот обратно, плотненько, всасываю его в себя, открывая ему путь к горлу.
Скоро фрикции в моем рту становятся  более однообразными, я просто держу рот открытым стараясь, с помощью губ, языка и горла сделать так, чтобы мой рот был похож на влагалище. Во рту сухо, несмотря на слюну. Наконец, зашипев и заахав, он кончает мне в рот тремя облаками чуть горькой и жидкой спермы. Я пью ее.
Он вынимает из моего рта уже мягкий член и придерживая его рукой проводит головкой по моим губам, я снова приоткрываю рот,  обнимаю губами его мягкую головку, сосу ее, отчего порноиздатель чуть дергается.
Наконец его член покидает мой рот, порноиздатель ложится рядом.   
Мне  чуть страшно.
Я пытаюсь улыбнуться, типа “ты доволен, господин”, облизываю губы, пытаюсь вытереть их ладонью, после чего моя рука оказывается на груди, трогает ее, стимулируя сосок, затем оказывается между ногами, пальчик находит сладко загоревшиййся клитор, другой рукой я стримулирую сосок левой груди, и вскоре все мои отверстия, детонируя от этих двух точек, начиная с влагалища и матки, начинают сокращаться, анус, кишки, соски и даже уставшие губы на лице…
( Это я так прячусь).
Я прихожу в себя от слов:
“ - Я вижу, тебя сложно обидеть…”
Он забирается на меня всей своей тушей, что мне как раз нравится, и начинает целовать, мокрыми губами, засовывая язык мне в рот, сосет мои губы и язык, мокро целует ухо, шею.
Затем его рот перемещается к соскам.
Он сосет их с хлюпающим, детским звуком.
Я опять завожусь.
Я хочу член.
Он опускается к ногам, садится, я раздвигаю ноги и чувствую как несколько пальцев руки порноиздателя проникает в мое влагалище, он  копается там, затем начинает трахать меня пальцами. От его движений я начинаю оргазмировать…
 


Меня затрахало каждую неделю трахаться с Олегом, (это перестало быть “ магическим произволом”, тем более, что любовник он бездарный, а самой активничать, как в первый раз,  я не вижу никакого смысла ) и я увольняюсь из клуба “Ночь”.
Но не просто так, а предварительно устроившись в другой клуб.
В новом клубе, который называется “Гермес”, намного круче и даже, кроме привычных чаевых, платят зарплату (обычно заработок стриптизерки это чаевые).
Здесь все иначе, чем  в предыдущем клубе.
Все очень строго, если есть хотя бы, подозрение, что кто-то, из девчонок, после выступления уехал с клиентом, ее безжалостно увольняют, мой новый босс Артур, красивый мулат, очень морально-этический и никакого секса мне не предлагает, что меня, с одной стороны, немного расстраивает, я бы с удовольствием ему отдалась, но с другой стороны, я рада, что мне не приходится, под угрозой увольнения, с кем бы то ни было трахаться, я рада что мне не  нужно смешивать работу, которую я обожаю, с какими-то неприятными для меня моментами.
Мне нравится все.
Тем более, что я настоящая звезда.
Об этом, в первую очередь, говорят суммы  моих чаевых.
Клуб очень буржуйский и двести баксов за ночь считается неудачной ночью.   
Обычно в два, три раза больше.
Бывает даже, что за ночь, я зарабатываю тысячу баксов.
Мы с К. сняли квартиру.
Единственное, что меня расстраивает, так это то, что после работы, вся возбужденная, как не знаю кто, чуть пьяная,  мечтающая с восторгом, о члене К., который станет членом всех, кто на меня сегодня смотрел, перед кем я сегодня танцевала, ( некоторым, посмелее, я с удовольствием позволяю потрогать свои гениталии и даже, засунуть в себя пальчик, когда танцую приват-танец), я обнаруживаю спящего К., которого приходится будить и сонного насиловать…
Если честно это напрягает, но кроме этого, все замечательно.
Мы читаем, разговариваем, думаем собственные и чужие мысли, общаемся с колдунами и магами, каждый новый день солнечный или наоборот, дождливый, настоящий и радующий, каждая ночь сладкая и порочная, мне кажется, что К. подарил мне детство, но скоро во мне поселяется тревога.
Все так безоблачно и звонко, что это пугает.
Это паранойя.
Она, вопреки всем, разумным доводам, основательно поселяется в моей голове.
Я боюсь, что К. уйдет, умрет, исчезнет, его задавит машина, что  однажды он придет из института и скажет -  все ты мне больше не нужна и делай что хочешь, я ревную его к каждой големке, я больше не могу читать Пастернака, из-за того, что он бросил жену и ушел к другой, я могу расплакаться, если К., как мне кажется, не доволен приготовленным обедом,  мне снятся сны, в которых его нет и я просыпаюсь, с ужасным чувством, будто это я исчезла...
Он лечит, как может мою паранойю, терпеливо и нежно, но я догадываюсь, что он устал от моих истерик, потому, что я сама устала и боюсь их, но ничего не могу с собой поделать.
Иногда, я чувствую себя героиней  “Соляриса”, когда К. сидит на кухне, без меня, или в туалете, и я в страхе бегу туда, осознавая собственное безумие, испытывая от всего этого стыд, злость на себя  и вину.
)Меня без него нет(.
Я нуждаюсь в нем и очень боюсь его потерять (( и хочу?)).
У меня вдруг нарушился цикл.
Нам и так было сложно выдерживать положенных три дня, обычно меня хватает максимум на день, ну два, после чего я, не обращая внимание, на море менструальной крови, уговариваю К. на секс, и его член превращается в милого и смешного вампирчика.
Теперь же когда менструация начинается на неделю-две раньше и длится пять-шесть дней, это конечно мешает жить и заниматься сексом.
Так и без крови остаться можно.
Доктор-врач говорит, что дело в таблетках, я пробую  поменять их, но без толку.
В итоге, я просто прекращаю пить таблетки.
Это помогает.
Конечно же, ни о каких презервативах не может быть и речи.
Мы предохраняемся или, если быть точней, пытаемся предохранятся, всякими иными способами, но способы эти, в основном, предлагают не трахаться совсем, ну хорошо, пусть в определенные дни трахаться, а в определенные нет, следя по календарю, за овуляцией яйцеклеток и всякая такая остальная медицинская ерунда, что для меня, а по моему, не только для меня, все равно, что не трахаться совсем.
В общем, это не для нас.
Но, скорее всего мои яйцеклетки, (или вся моя биология),  без моего ведома и в обход сознания, захотели какого-нибудь красивого, нахального, живучего, хвостатого спермозотроида.
Впрочем, я об этом не догадываюсь и когда происходит задержка, а гинеколог подтверждает мою беременность, меня это совсем не радует, хотя  на периферии сознания возникает мысль, что это как  раз то, что, наверное, могло бы навсегда, удержать возле меня К.
Реакция К. на новость - задумчивость и самоустранение, то есть ни “да” ни “нет”, “ как ты решишь…” 
Меня бросает из стороны в сторону, сначала “да”, потом “нет”, бесконечно много аргументов против, потом снова “да”, потом снова “нет”, пока срок не становится критическим и я наконец решаю, что надо все-таки делать аборт.
Это было ужасно.
И сама операция и то состояние, которое возникло после.
Мне очень плохо.
К. чувствует себя виноватым, ухаживает за мной, пытается, как может, успокоить и развеселить, я же целыми днями плачу и депрессирую.
(Как назло, мне попалась, жуткая новела Анаис Нин где она описывает прерывание беременности, от Генри Миллера, чуть ли не на шестом месяце. Разве это не печально, что не родился ребенок от Анаис Нин и Генри Миллера?!) 
Через неделю я, кое-как,  прихожу в себя, а ровно через месяц… я снова беременна.
Все, больше никаких абортов.
До последнего дня мы с Каем занимались сексом, и я оргазмировала  вместе с моим будущим ребенком, и судя по всему ему это очень нравилось.
В положенный срок у нас рождается сын.
За это время я успеваю поступить в институт, родители, в связи с этим немного успокаиваются и смиряются с тем, что я так скоропостижно вышла замуж и не за того, за кого им бы хотелось, к тому же оказалось, что моя беременность их обрадовала.
Они даже оплачивают нам квартиру.
После родов, в день когда я приехала из роддома с родным клубком плоти, К. зализывал, с детским восторгом, все мои разрывы и швы,  было чуть больно и я вспоминала боль родов и оргазм исчезновения боли, когда ребенок вышел из меня, и  оргазм был снова с болью, и после нескольких, таких медицинских процедур,  мои разрывы и швы быстро зажили и скоро мы уже занимались сексом как ни в чем не бывало.
Должна признаться, что мои материнские чувства достаточно инфантильны.
Мне нравится этот комок Кая и меня, я люблю его, наверное, но, например, кормить его грудью, мне совсем не хочется, я сейчас больше люблю К. и хочу, чтоб моя грудь оставалась красивой для него…
Месяц я сижу с ребенком, при этом учусь, потом родители забирают его к себе.
За месяц я почти полностью прихожу в норму
Моя грудь стала чуть больше и я похудела.
Очень соскучилась по работе.
Как только это стало возможным, я сходила к гинекологу, поставила спираль.
А паранойя действительно исчезла, во всяком случае, стала не настолько всепроникающей…

Почти каждые выходные, мы ездим к ребенку.
Кроме очевидного смысла эти поездки имеют еще и рискованный бонус - в поезде мы устраиваем всякие хулиганские сексуальные игры.
Одна из самых яркая была первая.
Смысл игры в том, что мы делаем вид, что незнакомы  друг с другом.
 К. сам по себе, я сама по себе, такие же случайные попутчики, как и все остальные.
Сначала в купе захожу я.
В нем, удачно, двое гоблинов.
На мне вызывающе сексуальный, все демонстрирующий, белый брючный костюм, с топиком, голым животиком, я без бюстгальтера и сквозь топик просвечивается рельеф сосков. .
Говорю:
“- Здрасти, мальчики” 
Гоблины палятся на меня.
Они еще не догадываются, как им повезло.
Следом заходит К.
Дежурные беседы кто, откуда, зачем и куда.
К. достает  бутылку коньяка.
(Для этих целей мы специально купили 0,7).
К. наливает мне больше всех.
Я быстро пьянею, мне хочется какого-нибудь запредельного безобразия.
Я балуюсь как могу, кокетничаю, улыбаюсь, облизываю призывно губы, трогаю соски, как бы невзначай, сквозь ткань топика,  слушаю их дурацкие комплименты, гоблины, наверное думают, что я идиотка. 
К. выходит с гоблинами в тамбур покурить и, возможно, обсудить с ними как бы, развести на секс, эту безумную девушку, то есть меня - явную нимфоманку ...
Несколько секунд я размышляю, как поступить, потом быстро снимаю с себя все, сижу, жду, возбуждаясь от предчувствия шока, который ожидает гоблинов.
Когда дверь открывается, я встаю, говорю:
“ - О, привет, мальчики, кто первым хочет?..” 
 Я стою, чуть ли не в обмороке от нарушения правил, от того, что я обнаженноголая, беззащитная, ( мне кажется, что мое тело лунно светится ), бесстыжая и пьяная.
В купе тесно.
Они столпились вокруг, окружили меня, их руки, через паузу, начинают недоверчиво трогать, кто во что горазд, мою грудь, другую, между ног (К.)…
“ - Ну, кто?.. Или может бросим жребий?”
Я убегаю от их прикосновений, особенно от будоражащего пальчика К., поворачиваюсь спиной, упираюсь руками в стол, расставляю пошире ноги, выпячивая свои гениталии, так, что они расходятся  и раскрываются.   
Поворачиваю к ним голову, говорю:
“ - Смелее мальчики…”, - ( при этом я как сучка верчу задом).
Я отворачиваюсь, прогибаюсь еще сильней, и вижу в отражении окна, на котором сдвинута занавеска, как некий гоблин возится с одеждой, доставая свой член, он пристраивается сзади, тычется куда засунуть, наконец находит, проникает в меня своим твердым членом, и я почти сразу начинаю  оргазмировать, от его голодных движений  во мне...
Я конечно рискую трахаясь без презерватива, с неизвестными гоблинами, но мои пьяные мозги решили плюнуть на это, тем более, что за все отвечает К…
Когда он кончает в меня, я прошу дать мне полотенце, выдавливаю из себя сперму гоблина и вытираюсь, хотя, если честно, мне бы хотелось, чтоб сперма текла мне по ногам и плескалась внутри, мне хочется запредельного треша...
Второй  захотел меня спереди, что я ему великодушно разрешила, хотя на полке и было тесно, я натерла коленку об стенку, и он немного покусал мне соски...
Каю я сделала минет.
Впрочем, это называется вертолет.
Он поставил меня рачком, сказал отдохнувшему, с вернувшейся эрекцией, гоблину, который трахал меня первым, ****ь меня сзади ( в этот раз, как я и хотела, я не вытиралась, сперма второго гоблина, когда я встала, потекла мне по ногам, я размазала ее по внутренней стороне бедер, по  своим гениталиям, животу и груди, демонстративным жестом, а-ля крем для тела, затем сунула два пальца в себя, и с показным наслаждением  облизала их, и потом, когда первый гоблин начал двигаться во мне, своим членом, сперма плескалась и смешно квакала во мне ), Кай трахал мой рот, а перед тем как кончить, угадав мое желание, вытащил член и кончил мне на лицо.
Когда все закончилось, я голая (но обулась, оставив маленькую лужу, там где сидела) и вся в сперме, больная, чокнутая, беспечная, развязная, бесстыжая, хитрая, экзальтированная, оживленная, активная, звонкая, придурочная,  шокирующая, мокрая, нетрезвая, хулиганя, пошла мыться в туалет ( к своему сожалению никого не встретив), выдавила в унитаз тону спермы, умылась как сумела, тщательно вытерлась захваченным полотенцем, и заодно пописала, ощущая свои, чуть припухшие, гениталии.
Возвращаясь из туалета, смутно увидела идущего навстречу солдатика, поулыбалась ему, как ни в чем ни бывало, снова возбуждаясь от собственного бесстыдства, пропустила его,  вошла в купе.
Там я оделась и как принцесса порно-беспредела потребовала алкоголя.
Пока они, вместе с К., ходили за водкой, я вышла в тамбур покурить.
В тамбуре обнаружился солдатик, радостно меня узнавший, для которого я, через несколько слов, (“хочешь я покажу тебе свои сиськи”), задрала свой  топик и он не веря такой удаче, стал увлечено  целовать мою грудь, добавляя сладкой боли, покусанным соскам, после чего, мы пошли к нему, благо в купе он был один.
У солдатика оказался большой, классный член, который я сразу же засунула в себя, и, пока он самозабвенно  двигал меня им, во всех позах, какие ему грезились в армии, под конец побывав в анусе, ( немножко с трудом и криком), и кончив туда, вернулись гоблины и Кай, и их поиски и крики  “ - Ге-рда…“, по всему вагону, (но притихнув у купе, где меня **** солдатик, я ведь совсем не молчала), добавляли безумия и сладости этому траху… 
Вернувшись в купе, я, можно сказать от смущения, (и усталости), напиваюсь дешевой водки, которою они принесли и отключаюсь, зачем-то раздевшись, и кто-то, кажется, еще трахал меня спящую, а потом одевал.
Утром в купе мы одни.
Гоблины вышли раньше.
Я обнаруживаю, что мой костюм пострадал от вчерашнего приключения - между ног у меня огромное пятно от трех (четырех? пяти?) сперм.
Мне приходится застирывать его в туалете.
Трусики я просто выбрасываю.
Парадоксальным образом я чувствую себя просветленной, освободившейся.
Что-то такое мне снилось - золотой свет, пронзительное, спектральное голубое небо, огромные, сказочные дубы, озёра, полет.
У меня конечно похмелье, но похмелье эйфорическое, мне радостно и жутко вспоминать вчерашнее, (анус чуть болит), я чувствую почти собачью благодарность к К., за то, что разрешает мне быть тем кем я есть, к тому же я знаю, что и он получил свое удовольствие…


Мы перехали ко мне, то есть в общежитие магического института.
У нас огромная комната, обычно в такой комнате живут человек шесть.
Во всех наших переездах я заставляю К. красить окна, двери, клеить новые обои, чтобы место, в котором мы живем, пусть даже временно, было нашим, семейным. Я вообще неравнодушна к семейным ценностям, ( чтобы это не означало), мы именно семья, пусть не вполне традиционная и сумасшедшая, но семья.
К. злится и бурчит, обзывает меня буржуйкой и мещанкой, но красит, клеит и прибивает полки. 
Я иду на кухню.
На мне мой любимый порнохалатик.
Чесно сказать я вышла на разведку.
Увы, на кухне, только некрасивая девушка.
Девушки меня не интересуют совсем, что очень расстраивает К.
( Девушки, они же все соперницы).
Ставлю чайник.
На кухню заходят двое парней с бутылкой вина.
“ - О, какая ляля, - говорит один. - Ты чья такая?”
“ - Мужа”, - не очень приветливо говорю я.
“ - А-а, - растраивается парень. - Хочешь вина?”
“ - Хочу, - решаю я. - Сейчас  принесу стакан”.
Я иду к себе в комнату.
Кай красит подоконик.
“ - Кай можно я с мальчиками выпью вина?”
“ - Только вина и все?”
“ - Ну, как получиться”, - говорю я ( в принципе ничего такого я до вопроса К. не думала - честно).
“ - Герда, ты сумасшедшая, - улыбается в ответ К. -  - Иди сюда”.
 Я подхожу к К.
Он просовывает руку мне между ног, сквозь трусики, надавливает и играет там, целует меня в губы сладким, долгим, возбуждающим поцелуем, я почти кончаю, затем кладет мне руки на плечи, прижимает вниз, я опускаюсь на колени, послушно стягиваю с него рабочие, спортивные штаны, из которых выпрыгивает, возбужденый член,  с капелькой смазки в дырочке.
Я беру его в рот.
Пока я сосу член Кая, я представляю себе, как меня будут трахать два мальчика мага и решаю, что попробую два члена одновремено, один в туда, другой в попку.
Меня так еще не ****и.
Кончив мне в рот,  сладкой и сильной струей спермы, К. заправляется и говорит:
“ - Только давай так, будто я не в курсе. Будто ты, наставляешь мне рога и очень боишься, что я узнаю.”
“ - Да, мой господин”, - привычно говорю я.
У меня между ногами влажно и тепло.
“ - Иди, шлюшка”, - говорит К., поворачивает меня и бьет по попе.
Я иду, но останавливаюсь:
“ - Кай, как думаешь, мне снять трусики или пусть будут?”
“ - Как хочешь. Но я думаю, лучше снять, чтоб они сразу поняли, что ты мокрая шлюшка”.
“ - Ты прав”, -  улыбаюсь я, и делаю, как посоветовал К., снимаю влажные трусики, бросаю их на постель.
Открываю дверь, выхожу из комнаты, и вспоминаю, что не взяла стакан, за которым ходила.
Возвращаюсь.
“ - Что такое?” - спрашивает  К.
“ - Стакан забыла.”
“ - Тю, забудька. О чем ты  думаешь, а ?..” - смеется К.
“ - О ***х… ”, - радостно соглашаюсь я.
Я нахожу стакан, иду на кухню.
После минета и двух глотков спермы, стакан вина, самое то.
Откуда-то сверху ко мне приходит возбуждающее, хулиганское, озарение, что К., это на самом деле, мой папа, с которым можно трахаться и который не запрещащает мне трахаться с другими мальчиками.
Я иду на кухню, переживая, что мальчики могли уйти пока я делала минет Каю.
Но нет, мальчики на месте.
Во мне бушует предчувствие сексуальной игры, их попытки соблазнить меня, несмотря на мой семейный статус, мое бестыжее и целомудренное заигрывание с ними и потом их шок когда я разрешу им выебать меня вдвоем.   
“ - Вот, стакан”, - говорю я.
“ - Что так долго?” - спрашивает тот который предложил мне вино.
Он высокий, с длиными, черными волосами.
Второй ниже и качек.
“ - Муж не пускал.”
“ - А.”
Он наливает в стакан вино.
Я делаю глоток, ополаскивая рот от спермы Кая.
Этот фак-т меня веселит.
“ - Вы здесь живете?” - спрашиваю я.
“ - Ну, да.”
“ - А мы только перехали.”
Молчим.
Я пригубливаю вино.
Облизываю губы, улыбаюсь.
Моя влажная и вполне откровенная улыбка приглашают к флирту.
“ - А раньше где жила?”
“ - Квартиру снимали.”
“ - Понятно.”
Я пью небольшими глотками вино, покусывая-облизывая стакан (так можно сказать?) и, не осознавая (?) этого, покачиваюсь из стороны в сторону, как пятилетняя девочка кокетка .
Мои гениталии и соски напряжены.
Опять облизываю губы, улыбаюсь.
“ - Повезло твоему мужу. Ты очень красивая, знаешь?” - говорит высокий.
“ - О, какой комплимент”, - дразнюсь я. 
“ - Он, наверное, ревнивый?”
“ - Очень.”
“ - Давай, может познакомимся?”
“ - Давай.”
“ - Саша”, - представляется высокий.
“ - Кирилл”, - говорит качок.
“ - А меня зовут Герда”.
Я уже выпила свое вино.
Это дешевый, но крепкий портвейн.
“ - Саша, налей мне еще.”
Он наливает.
“ - А вы друзья?”- спрашиваю, делаю глоток.
“ - Ну, да.”
“ - И что, всем делитесь  друг с другом?..”
“ - Смотря чем?”
“ - Ну, не знаю - мыслями, разговорами. Девушками.”
“ -Не, девушками, наверное нет. Хотя… - говорит высокий, уловив мою очередную, ангельски-бестыжую улыбку, и мое откровенно-детское покачивание из стороны в сторону - почему нет, если девушка не против.”
“ - О, так вы практикуете экстремальные сексуальные практики?»
( Чуть язык не сломала).
“ - Ну-у, почему нет?»
“ - Ясно.»
Молчим.
Может подкурить сигарету от газа?
Нет, в этот раз пусть сами.
“ - А ты, что практикуешь?»
( Хороший вопрос).
« - Я?.. Ну, не знаю… Ну, может… легкий флирт… переходящий… в безумную треш оргию.»
А, ладно.
« - Если честно, мне бы хотелось, чтобы вы выебали меня, в два члена…»
( После этих слов адреналин, возбуждение, шизофрения-эксгибиционизм, доморощенная магия НЛП, рвут меня на части, мне хочется, чтоб высокий был Исусом, а качек, который будет трахать меня в попку - Иудой). (Фак).
Чтоб расколдовать их, я беру кончики своего халатика, поднимаю вверх и в сторону, демонстрируя им свою побритую киску,  говорю тоном и голосом куклы Мальвины:
« - Вот.»
Стою.
Время остановилось.
В общем, ничего не получилось. Их в комнате ждали девушки.
Каю пришлось отдуваться.
Все получилось в другой раз, когда мы познакомились ближе.
Как оказалось «дабл пенерейшен”, это не так уж кул. Очень сложно соблюсти правильный ритм. Кончить очень сложно. Мне больше нравится когда два члена в одну дырочку. Тогда они там, внутри, как два котеночка, очень смешно и сладко толкаются.
Хотя если, тот, который внизу - не двигается во мне, своим членом, разве, что чуть-чуть, и я могу руководить чувством члена в моем влагалище и клитора, прижимающегося, к лобку партнера внизу, который в это время, целует и лижет меня и я его, мнет мне грудь, делает чуть больно соскам, а тот который сзади, наоборот, -сильно, жестко, свободно, - трахает мой  анус, я так кончаю анусом, клитором и влагалищем вместе - очень сильное и классное чувство, от которого сдвигается сознание, собственно оно перемещается именно туда.
Обычно в попку меня трахает какой-нибудь гость, внизу, как правило  - Кай. Он знает как правильно двигаться и ласкать меня.  Хотя бывает и наоборот, если гость не в первый раз у нас в гостях, и уже выучил меня как хотел, и не один раз .
( Те же Саша и Кирилл, которые трахались со мной, чуть ли не чаще чем со своими девушками, в разных комбинациях, и с Каем и без него, пока не надоели. Можно сказать, что у них был свой медовый месяц групповухи, неожиданно им подаренный, нашей сумасшедшей семейкой )…
 

Кай очень нежный. Как ангел. Он иногда  так нежно меня целует, волшебно, невесомо, трогает, все мои тайные закоулки и изгибы, о которых он знает все-все, своими удивительными, мягкими, живыми, умными руками, от его прикосновений и сладких слов, которые он шепчет, я тану, и хочется плакать, он вводит меня в настоящий, предсмертный, захватывающий транс, и  после такой прелюдии, когда он двигается во мне, будто молится, я, когда приходит оргазм, (бешенный Бах), перестаю быть, а после - плачу.
Есть еще одна игрушка, от которой тоже сладко-сладко, но без слез.
Кай любит, и люблю я, молочко и всякие кремы для тела. Он любит раздеть меня и мазать всякими прикольными косметическими штуками. У меня, красивая, бархатная, нежная, немножко, чуть смуглая кожа. Когда он меня мажет, я, под его руками, вижу, чувствую, чувствую, какая я красивая,  какое у меня красивое, сладкое тело, грудь, животик, внутренняя сторона бедер, между ними (ой) - (это он потрогал и провел вдоль щелочки), ножки, и так дальше, до конца пальчиков, затем он, переворачивает меня на животик, любуется своими руками моей спинкой, намазывая ее, сидя на моей попке, потом мажет попку, бедра сзади, и здесь снова (ой), он целует меня в щелочку, где прячется, коричневенький анус, продолжает намазывать бедра сзади, ниже, потом голени, целует стопы и все это медленно, нежно, будто ритуал богини меня, после чего мы долго и сладко ****ся.   
А мне,  мой онанирующий читатель, вот блин, иногда хочется, чтоб он был пожестче.
Мне хочется, чтоб К. меня заклеймил. В чьем-нибудь присутствии. А перед этим отстегал, по попе и плечам, распяв на середине комнаты, за руки ( как-нибудь к потолку), а затем, с этим гипотетическим «присутствующим» жестко выебал в два члена, в анус и рот. То что я очень нежная и чувствительная, и очень боюсь боли, только сильнее заводит меня, заставляет сладко дрожать внутри, заставляет мои соски твердеть и  электрически, до боли чувствовать ими ткань одежды, а гениталии и мой маленький пенис наполнятся кровью, и течь пещеристые тела моей ****ы.
Я хочу смерти и боли, подчинения, но чтоб потом ожить.
Эта фантазия родом из детства.
Лет в тринадцать мне неизвестным способом в руки попала «История О».
После чтения этой замечательной книги, в кровь выбросило неслабую порцию адреналина и безумия  - мой любимый коктейль.
Я онанировала и фантазировала как меня похитили, причем я принцесса, а мои похитители ангелы альбиносы, везут меня в карете, с завязанными глазами, голую, трогают везде, привозят в лес, привязывают к дереву и сучковатой, искривленной и сухой (почему-то именно такой)  веткой, кончиком, онанируют мой клитор, не прикасаясь ко мне.
Такая, вот детская фантазия.
Сейчас же мне хочется плетки, ошейник и наручники.
Но К. слишком нежный и быть со мной жестким не умеет, не может.
Самое большее, что у него получается, это дать мне несмелую пощечину во время секса и назвать шлюхой.
Или надавать оплеух моей попе, чтоб она покраснела.
Он упражняется в другом.
Он любит, а главное умеет, во время секса говорить, рассказывать всякие крышесносные истории.
Например, что он привел меня в казарму, в ошейнике, на поводке, одетую только в солдатские сапоги, чулки и пояс, на лобке надпись «шлюха», на заду “****ь», на груди, на каждой «обвафли!!!», соски, губы, щеки, разрисованы ****ским, клоунским макияжем, он рассказывает, как он вводит меня в круг, грубых солдат-животных, как они щупают и мнут меня, грудь, попу, как засовывают в меня пальцы, оскорбляют меня, говорят «шлюха, ты любишь когда тебя ебут в жопу?», на что я должна отвечать «да, моя жопа любит, когда ее грубо ебут без смазки», потом должна, сидя на стуле, так чтоб все видели, засунуть в себя бутылку от «Кока-Колы» и трахать себя, потом потрахав, в той же позе, пописать, под себя, после чего вся казарма **** меня, во всех позах и вариантах, так что мое влагалище, анус и рот текут спермой, и я вся сперме, и в конце, все они, мочатся на меня грязную и оскверненную, лежащую на грязном казарменном полу и вся эта дикая история рассказывается, в то время как он меня трахает, а я кончаю, кончаю и кончаю. И бывает, после, тоже плачу. Очень странное чувство. Как говорит К., неважно что, неважно как, главное чувствовать.
Даже сложно определить, что мне больше нравится - когда он рассказывает мне такое или когда называет Бесконечной Богиней Всего и трахает  будто  молится.
 (Не знаю, как ему удается во время секса разговаривать и сочинять истории. Я могу только немножко, если он вдруг, почему-то не может кончить, я могу ему помочь : “Да, еще, еще, боже, какой он у тебя сильный, живой, сладкий, боже как я люблю его, да, еще, еще…», а потом слова кончаются и я просто кричу…)
Все это я к тому, что однажды тем же способом, что и с парочкой геев-би, по объявлению, К. познакомился с готом- «садистом», то есть, по словам К., в  объявлении было примерно сказано, что строгий господин-гот , накажет послушную рабыню, в общем, стандартное объявление, какие обычно пишут авторы таких объявлений.
 Правда перед этим произошла одна история - я изменила К. без разрешения, можно сказать, почти специально, чтоб он меня наказал (впрочем, сначала я этого не поняла, все произошло как бы, само собой, почти волшебным образом).
Я попала на колдуна-суперрпикапера.
Наверное он сразу меня  вычислил, подозреваю, это было не слишком сложно, он чуть поразговаривал со мной, в супермаркете, у полки с товарами, ни о чем, и я уже сажусь к нему в машину, как зомби, пью у него кофе с коньяком, странно не уверенная до конца, в его намерениях, и своих действиях в ответ, мне кажется, что это обычный (?) флирт, я не хочу с ним трахаться, меня злит его самоуверенность, предположение, что я могу отдаться первому встречному, а именно ему, я собираюсь доказать, что это не так, немножко поиграть с ним и  все, но в итоге из этого ничего не получается… 
Я прихожу домой в мокрых и прохладных от спермы пикапера, трусиках и колготках,  без покупок, совершено обалдевшая, от  восхитительного, многоступенчатого, оргазма который я испытала с ним, совершенно позабыв о Кае, одновременно довольная и виноватая.
Кай моментально меня раскалывает - от меня исходит аромат чужой спермы, помятая юбка, ( пинапер не раздевал меня, он только снял колготки и белье), съеденная косметика...
К. наезжает.
« - Кай, он меня почти изнасиловал, я не хотела с ним трахаться, правда, честно. Ну, хочешь накажи меня…  »
Мысль наказать меня нравится Каю...


           Продолжение после Ваших рецензий krowsky@ukr.net