4 курс. 5 глава. Учения

А потом случились учения. В самом конце четвертого курса нам, наконец, решили показать, что такое настоящая учебно-боевая работа артиллеристов. Ну ладно мы, чернорабочие инженерной службы, которые в ежедневном режиме имели дело с реальным «железом», пушками, гаубицами, ракетами и танками, мы это все разбирали до винтика и собирали обратно, а вот первый факультет… Первый факультет, где, напомню, ребята учились на специальностях: радиолокация, ремонт автоматизированных систем управления и программное обеспечение этих самых АСУ. Несмотря на то, что на петлицах они носили скрещенные пушечки, представление о технике у них было визуальное и картиночное. На первых курсах они тоже изучали мат.часть, ознакомительно, но процент тех, кто вникал в это, стремился к нулю, главные бы науки не упустить. Польза от учений для них была более чем очевидна, в любом случае они выпускались офицерами артиллерии и как там сложиться карьера никто не знал, а вдруг придется возглавить чисто ремонтное подразделение? Или, того чуднее, стать командиром настоящей батареи! Некоторым из них на пятом курсе полученная практика на учениях ой, как пригодилась, чему я стал непосредственным свидетелем, но об этом позже.  Для нашего факультета польза тоже была немалой: посмотреть технику в реальном действии, где вся теория будет подтверждена практикой. Пропустить через собственные руки все этапы стрельбы, это полезно и очень интересно. Любой мальчик, играя в войну, держа в руках деревянный автомат, мечтает, что когда-нибудь он выстрелит, изучая вооружение мы тоже себе представляли, как уничтожаем полчища врагов и вот появилась возможность увидеть технику в учебном бою. Кроме того пришлось жить в условиях, имитирующих боевые, в нашем случае в чистом поле, для приобретения опыта организации жизни и быта на переднем краю обороны. По сути занятия на полигоне состоялись вовремя и к месту, а для нас ещё и приключения. Подготовка велась в течение пары месяцев, ежедневные тренировки, сколачивание команд  и так далее. Нашему взводу, как всегда, досталось самое любопытное, мы были назначены противотанковой батареей, на самом ответственном и танкоопасном «участке» фронта. В реальности подобные подразделения долго не живут, пара тройка залпов и все, либо приходит помощь, либо их сравнивают с землей вражеские средства подавления огня. Стрелять мы должны были из противотанковых пушек МТ-12 «Рапира», довольно точное оружие, с длиннющим стволом. Да, палить это весело, только это похоже на катание с горок на санках или лыжах – долгая подготовка, моментальный веселый спуск и бесконечный путь на горку. Орудие надо сначала подготовить, как и боеприпасы, потом короткая стрельба, а затем долгое  обслуживание и чистка. Впрочем, все взвода были в таком же положении, в зависимости от назначения. Кто-то стрелял из гаубиц с закрытых позиций, а кто-то из реактивных систем залпового огня «БМ-21» (современная «Катюша»).
Начались наши игрища традиционно тревогой, с выдвижением в учебный центр. Так хорошо знакомая, за эти годы, дорога под Тулу, обустройство лагеря и подготовка вооружения и техники к транспортировке. Путь предстоял долгий, несмотря на не самое большое расстояние, мы ехали на стрельбище в Гороховцы, Горьковской области. Знаменитое место, там проводили стрельбы, и учения чуть ли не все боевые части Московского военного округа. Перемещение осуществлялось, как и положено, в составе  железнодорожного воинского эшелона, куда грузился и личный состав, и вся наша техника, включая пушки, гаубицы, автомобили, РСЗО, боеприпасы, шанцевый инструмент (обычные лопаты), снаряжение для лагерей. И вот мы, вместе с многочисленным хозяйством, прибыли на станцию погрузки, работа предстояла огромная: закрепить технику на платформах, с помощью железной проволоки и толстого бруса, разместить бойцов в вагонах, организовать охрану и оборону имущества и вооружения. Два курса, как муравьи в муравейнике, принялись крепить орудия и машины, работа затянулась, опыта у нас не было, то проволоку (выполнявшую роль  стяжек) перекрутим так, что она лопалась, то гвозди позагибаем,  сила есть, а вот с сообразительностью проблемы. Но задачу нужно было выполнить и к исходу дня мы уже ловко орудовали ломами, топорами и кувалдами. Часть нашего третьего взвода ждало разочарование, которое потом обернулось радостью. На все время пути (двое суток) нас назначили в караул, охранять технику на платформах. Вместо того, чтобы весело проводить время с пацанами в вагонах, мы должны были нести службу. Однако, наша печаль вскоре развеялась сама собой. Команда: «По вагонам! Все, кроме караула!», и началось……Как, в обычной жизни, происходит посадка в плацкартный вагон? Люди по очереди заходят через двери, улыбчивая или угрюмая проводница проверяет билетики, где указаны конкретные места, процесс происходит чинно и благородно. Но это же военный эшелон, со всеми достоинствами и недостатками, взводам были указаны номера вагонов, а вот билетиков  не предполагалось, более того, курсантиков оказалось больше, чем официальных мест в вагонах. Каким-то чудесным образом, информация о нехватке мест, дошла до самых ушлых ребят, выяснять законность или противозаконность распределения было некогда и «пассажиры» выбрали единственное верное военное решение: натиск и сила. Команда: «Фас!» и толпа ринулась…..в окна! Вы когда-нибудь смотрели фильмы о гражданской войне? Когда подают состав и мешочники и прочая публика атакуют вагон? Вы думаете это художественное преувеличение? Ничего подобного! Это лишь слабое отражение реальности! По головам, рукам, ногам, спинам, пихая локтями и всем, что под руку попадется, курсанты стремились занять сначала лучшие, а затем и просто хоть какие то места! Командиры орали и чего-то  командовали, пытаясь, навести порядок, куда там, никто их не слушал! Вагоны раскачивались под таким напором, хорошо не завалились на бок. Естественно «битва» за места сопровождалась криками, матами и потасовками, как есть банда. Хорошо, что окна остались целыми и невредимыми, но пара дверей все-таки пострадала. Самым нерасторопным достались места на третьей багажной полочке, за счастье, было, устроится у туалета на боковушке. Все это месиво «шпрот» в консервной банке вагонов путешествовало в таком виде двое долгих суток. Кроме сухого пайка, на остановках почивали кипятком и вроде супчиком, за которым тоже была если не драка, то тактическая борьба в очереди. А наш «краснознаменный» караул попал практически в рай! В офицерском вагоне нам выделили пару купе и отгородили ото всех простыней. Мест для отдыхающих смен вполне себе хватало, за едой нас пускали первыми. Отстоял свое на платформе и пожалуйста, ешь, спи или разговаривай. Единственный существенный недостаток заключался в том, что смены по времени были разными, все зависело от протяженности пути между остановками. Можно было заступить на час, а можно   три проторчать на ветру. А так служба оказалась несложной, заступил на пост, спрятался за технику от набегающих потоков воздуха и подремывай под стук колёс. Проверки во время движения тоже не будет, так что кури, ешь сахар, прыгай, в общем веселись! Стремно было во время долгих ночных остановок, и дело не в проверяющих, а как-то жутковато остаться в одиночестве, рядом с охраняемым объектом в каком-нибудь отстойнике на незнакомой узловой станции. Ходили обходчики с фонарями и ещё какие-то темные личности. Невольно автомат крепче прижимался к груди, а слух и зрение обострялись. При этом на помощь рассчитывать было сложно, пока услышат, пока добегут… Но через двое суток кайф закончился,  эшелон прибыл на станцию «Инженерная». Завершив нескорую разгрузку, весь наш «полк» разместился в кузовах автомобилей и покатил к месту долгожданных учений и стрельб. На происходящее вокруг мы смотрели во все глаза, во-первых красивейшие места сосновых лесов и белого песка, во-вторых мелькала настоящая боевая замызганная техника, танки, орудия, самоходки, в-третьих в принципе чувствовалось какое-то волнение, неясная тревога и щенячья радость от предчувствия интересного и полезного время препровождения. Дорога была изрядно разбита танками и поэтому качало нас, как во время шторма, сначала все  шутили и смеялись, а потом уже мы сидели, вцепившись друг в друга, дабы не выпасть из кузова. Наконец все батареи распределили по местам дислокации и тут нам опять подфартило, один из железных армейских принципов: «чем дальше от начальства, тем лучше» сработал на примере нашей противотанковой батареи. Основную массу стрелков, гаубичные подразделения, батареи РСЗО, расположили на общих позициях, с генералами, полковниками и прочее и прочее, а нас отвезли на самый что ни на есть передний край обороны, вперед километра на три. Мы стали абсолютно обособленным отрядом, со своим лагерем, с привозной едой и собственным бытом. На краю полигона наша батарея растянула армейские брезентовые палатки, вместо мягких матрасиков натащила туда веток, за неимением большого выбора лиственных деревьев, лежбище устроили из сосны колючей. Из постельных принадлежностей были лишь шинели и вещевые мешки под головы.   Первым делом мы соорудили для пушек позиции, вырыли в песке ниши, укрепили бревнами и подручными материалами, на словах все прекрасно, я в жизни пришлось трудновато, всего несколько лопат и тяжелый труд землекопа. Началась лагерная жизнь, к которой мы, по сути, уже привыкли. Три раза в день нам привозили еду, неспешные приемы пищи у костерка и обучение азам стрельбы из орудий. Высокое начальство появлялось редко, они гужевались в основном лагере, поэтому нас особо не беспокоили. Спать было прохладно, да и очень жестко, в первую же ночь мне под ребра впилась толстенная ветка, но поднимать товарищей, для того, чтобы перестелить лежбище, я как-то не решился, можно  и огрести. Из рассказов бывалых мы знали, что лучшим развлечением было закрепить на нитку кусочек пластилина и выуживать из нор тарантулов. К счастью, к несчастью ли, но это оказалось очередной байкой, из наших никто так и не раздобыл членистоногий сувенир. В остальном оставались беседы, в том числе и с офицерами, из которых можно было подчерпнуть много полезного, для дальнейшей службы в войсках. На протяжении всего курса обучения, нормальные воспитатели, преподаватели и командиры, без проблем делились личным жизненным и служебным опытом, что являлось также очень хорошей школой для нас. В один из спокойных дней лагерной жизни случилось ЧП, у курсантов появилось немного свободного времени. Основная масса спокойно занималась всякой бытовухой, грелась у костра, приводила в порядок обмундирование (как говориться, когда хорошему солдату нечего делать, он чистит бляху), или бесцельно бродили по территории. Но нашлось двое отщепенцев, мои лучшие друзья Приход и Агеич. Парни были не самых маленьких размеров, да и пожрать любили, чего уж там…А дело было так: перед нашими позициями раскинулось огромное поле, а километрах в двух почти нетронутый лес, нетронутый в смысле грибников и охотников за дарами природы. Никому и в голову не могло прийти собирать там ягоды, все же охраняемый полигон, да и снаряды периодически летают. Наши братаны тоже сделали такой вывод и решили, что они-то самые хитросделанные. Наверняка представили, сколько там ягод и их юные организмы потребовали свежих витамин. Недолго думая, они отправились в самую глубь полигона, за трофеями. Не учли одно: именно туда стреляли из всех орудий, именно там были условные позиции врага. На лугу этом и в лесу стояла старая техника и картонные мишени. Но наши герои, ничтоже сумнящиеся, потрусили незаметно в своеобразную «разведку», поесть одним словом. В принципе, ребята были обученные, и решили сбегать по-быстрому.  Но именно в момент их самоволки, на позиции приехал расслабленный майор и спросил у нашего командира, чисто для проформы, устало и лениво прикуривая папироску: «Ну, чё, у тебя все на месте все?». В такой же пляжной манере, наш офицер построил батарею, для проверки личного состава. После того, как ему доложили, что нет двоих бойцов, настроение его, однако, кардинально поменялось, проще говоря, началась паника. Ещё бы, кроме того, что он не знал, где личный состав, ещё нарисовалась перспективка уголовки… Приезжий майор тоже засуетился, ведь речь шла уже о жизни курсантов! Лагерь пришел в движение, мы разбились на группы и уже были готовы прочесывать местность, проверяющий настраивал рацию для связи с большой землей. Именно в этот драматический момент, со стороны условного «супостата», в вразвалочку, двигались Мишка с Костяном. О чем-то беседовали и периодически отправляли горсти ягод в организм. В качестве лукошек использовались армейские пилотки. Несложно догадаться, что люлей они огребли по полной и вполне себе справедливо. Самое мягкое выражение командира батареи по отношению к ним было: «Сгною в казематах».
До самых стрельб вроде больше происшествий не случилось, и вот наступил день нашего показательного выступления. Размеренная и изолированная жизнь батареи закончилась, понаехала куча командования, от звезд в глазах рябило, на поле выставили бумажные мишени в виде контуров танка. Наш расчет состоял из меня, Сереги Демчука, Олежека Чан-суна и парня с первого факультета, фамилию которого я не вспомню. Порядок был таков: все должны чинно побывать в роли наводчика, заряжающего и командира орудия. Командир определял цель, двое заряжающих соответственно заряжали, наводчик целился и нажимал на рычаг спускового механизма. Так и начали, не спеша и меняясь местами. Каждый должен был выпустить по три снаряда. Стрельбы начались, грохот стоял невероятный, снаряды прорывали бумагу без особенных красивых спец. эффектов. Самое «козявое» было попасть в деревянную рамку, тогда «танк» разносило на куски. Еще можно  пульнуть перед мишенью и тогда  видно, как болванка  рикошетила о землю и уходила в небеса. Когда наступила моя очередь быть наводчиком, некоторую академичность процесса нарушил уходящий начальник нашей кафедры полковник Девятияров: «Вы что, вашу мать…..!!!!! И в бою так будете двигаться, б…….???!!! Танки наступают! А они тут меняются, как в шахматы играют!!!! Быстрее работайте! Уничтожить цели!» Вот тут и началась самая веселуха…Заряжающие только и успевали подносить снаряды, командиры определять цели, а наводчики нажимать спусковой механизм. Если до меня ребята успевали разглядеть в прицел попали или нет и куда, да ещё и обсудить, то у меня времени на это не было, я только и мог, что навести орудие, убрать лицо от прицела и нажать рычаг. Орудие подпрыгивало, как каучуковый мячик, благо, мы укрепили его на совесть, и оно двигалось только вверх-вниз, а не в стороны, а так и зашибить могли тонны металла. Я выпустил уж с десяток снарядов точно, по-моему, даже попадал. В целом это была сложная и очень интересная военная работа. Поле в дыму, грохот, песок в голове и на зубах, запах гари, падающие мишени, орущие командиры, класс! После стрельб как-то быстро все разъехались, а мы остались на поле битвы, смертельно уставшие, но довольные. Обошлось без неприятностей, хотя мои дружки Мишка с Костяном и здесь отличились, по крайней мере, по словам Прихода. Он рассказывал, что когда Мишка был наводчиком, то пытался навредить товарищу. Дело в том, что, прежде чем нажать на спусковой механизм, наводчик должен оглянуться и убедиться в том, что в районе казенной части никого нет, потому что механизм откатывается метра на полтора назад и может серьезно повредить заряжающего. К тому же после выстрела клин затвора немедленно открывается и оттуда выскакивает раскаленная гильза.  По словам Прихода, только он отправил тяжеленный снаряд в ствол, как Мишка обернулся и с хитрой улыбочкой произнес: «Выстрел», немедля нажав рычаг спускового механизма, последующие несколько секунд для Константина Ивановича превратились в вечность и все происходило как в замедленной съемке. Приход убегал от орудия, ствол с лязгом отъехал назад, чуть не задев моего друга, далее открылся клин затвора, оттуда медленно выплыла гильза и раскаленным днищем врезалась в удаляющуюся задницу будущего полковника Приходченко. После стрельб Костя демонстрировал нам круглое пятно копоти на шароварах и уверял, что на теле его огромный синяк, но его, по понятным причинам, увидеть никто не захотел. Мишка до сей поры уверяет, что ничего такого не было и это все фантазии его боевого товарища и кому верить?
Наконец лагерь опустел, и настало время самого нудного и нужного – обслуживания орудий. Вооружение вместе с нами отправили вглубь, с боевых позиций, далее ветошь, масло и бесконечная чистка ствола, станин, люльки, затвора, щитка, вплоть до колес. Процесс проходил, тем не менее, весело, мы устроили фотосессию нашей батареи. С черно-белых фотографий, среди сосен и солнца, на меня глядят веселые, молодые, озорные мои друзья, все ещё пока живые и здоровые, с оптимизмом смотрящие в будущее…
Вслед за противотанковой батареей и остальные подразделения приступили к выполнению учебно-боевых задач. Наши пушки были отправлены в тыл, а личный состав расположили на центральном командном пункте полигона, для наблюдения за результатами упражнений других. КП представлял собой высокий холм, на вершине которого возвышался стеклянный павильон самого пункта управления и наблюдения, мы же разлеглись чуть внизу на редкой травке и смотрели, как в кино, на падающие ракеты и снаряды, только что попкорна не хватало, в прочем тогда в кинотеатрах его не продавали. Сначала отстрелялась батарея Д-30, калибра 122-мм, на испытательном поле с перелесками поднимались грибки разрывов из песка, камня и стволов деревьев. Затем нам продемонстрировали залп батареи БМ-21, реактивной артиллерии, зрелище впечатлило, одномоментно несколько десятков гектаров земли было вспахано ракетами. Небольшой сосновый перелесок, реактивщики уничтожили в несколько секунд. Наконец пробил час крупнокалиберной батареи, вот тут стало несколько не по себе, не покидало ощущение, что над нами пролетали с жутким шелестом тяжеленые чемоданы. А если наводчики ошибутся? Тогда накроет КП вместе с молоденькими курсантами и заслуженными старшими офицерами. Но, слава Богу, обошлось без происшествий. Учения подходили к концу, оставалась самая малость: собрать технику, погрузить её на платформы и убраться  восвояси. На станции «инженерной» случилась некоторая заминка с подачей эшелона и у нас появилось свободное время.  Старая военная мудрость гласит, что нельзя солдатику этого самого времени давать, иначе жди проблем, народ постепенно разбредался по близлежащим окресностам, в поисках убежища от палящего солнца. Вдруг подошел Костя и сказал нам с Мишкой вполголоса: «Не хотите помыться?». Вопрос звучал издевательски, после недели в песке и походных условиях это был трубный голос с небес. Оказывается хитрый Приход уже узнал, что где-то недалеко есть лесное озеро и даже выведал направление движения. Недолго думая, мы втроем рванули со станции. Дорога оказалось короткой и, через минут десять, перед нами открылась фантастическая картина, среди вековых сосен разлился водоем, метров сто в окружности, с чистой водой. Окунулись, намылились вонючим солдатским мылом, занырнули и…не смогли смыть пену. Вода оказалась настолько мягкой, что пришлось плескаться там долгое время, пока мы не стали чистыми и от грязи и пены. Поплавав ещё некоторое время, я и мои друзья побежали обратно. Памятуя происшествие на полигоне, ожидалось, что нас застукают и тогда уже и я попаду в команду «залетчиков», но обошлось, за предпогрузочной суетой нашего самохода никто не заметил. К сожалению, несмотря на все старания Сашки Игнатова, в караул наш взвод не попал, и поэтому ехали мы обратно на общих основаниях. Порядка, при посадке, больше не стало, кое-как нашлись места, Валерке Наумову досталась эта самая третья полка, откуда он выглядел, как молодой барбос, которого загнали первый раз в будку. Всю дорогу мы уничтожали сухой паек, рассказывали байки с учений и спали.
А дальше был последний курсантский отпуск, в который я отправился со своими друзьями однокурсниками Сашкой Игнатовым, Владом Соустовым, Вовкой Шириным и Генкой Прохоровым.
Так закончился самый интересный и беззаботный год в училище.