Ульяна-затейница. папина канарейка

– И что люди в них находят?
Удивлялась Ульяна, рассматривая маленьких птичек в клетке. Папа купил их, вроде как, для нее, но разглядывал и восхищался их пением сам.
– Это кто? – спросила Ирка, Улина подруга, пришедшая в гости.
– Это канарейки. Вот та – зеленоватая – это девочка. А этот желтый, в верхней клетке – мальчик.
– А зачем они вам нужны, в них и съесть то нечего. Раз уж таких маленьких разводите, так лучше воробьев поналовить!
Ирина разбиралась в сельской жизни, ведь у нее бабушка и дедушка жили в деревне, так что она знала, о чем говорит!
– И почему вы их назвали то одинаково – канарейки?
– Нет, канарейки – это… Ну, как порода. Есть порода воробьи, а это – канарейки.
Уля сама была не уверенна в своей правоте, но звучало правдоподобно.
– Папа их купил, потому что они красиво поют.
– Что-то я не слышу, что они поют, – недоверчиво покачала головой Ирина.
– Нет, поют! Честное-пречестное!  Вот этот желтый и поет, в основном, по утрам. Поэтому он ну о-о-очень дорого стоит. Мама аж папу ругала, вот как он дорого стоит!
– А в руки их брать можно?
– Не знаю, мне ничего не говорили.
– А вот у Светки, из соседнего дома, птичка породы попугай, так она ручная. Это потому, что она по рукам ходит, ну и по голове тоже. А еще он целуется и кусаться может. Его Светка словам учит! Человеческим! Вот какая умная птица! И на воробья он не похож.
– А, может, и они ручные? – подумала вслух Ульяна.
– Давай достанем и проверим, – предложила Ира.
И подруги открыли клетку. Но, вместо того, чтобы прыгнуть им в руки, зеленая канарейка выпорхнула из клетки и улетела в открытое окно.
– Это ведь такая дорогая канарейка, – чуть не заплакала Уля.
– И что будем делать, – вздохнула Ирина.
Подруги удрученно сели на пол прямо возле клеток и стали  рассуждать о том, как сильно им попадет и как можно из этого происшествия выкрутится.
– А давай скажем, что ее съел соседский кот!? Так всегда в деревне говорят, когда пропадают цыплята, – предложила Ирина.
– Да он к нам никогда и не заходит. Он то живет вверху, а мы внизу. Да еще и этаж то пятый!
– Ну, да, – расстроилась Ирина, что идея оказалась неудачной.
– А давай… – хотела предложить она другую идею, но Уля ее перебила.
– Придумала! Помнишь, тебе подарили сачок для бабочек?
– Да. А зачем нам бабочки?
– А мы поймаем эту канарейку!
И подруги отправились на улицу, предварительно заглянув к Ирине и взяв сачок.
– Как то непонятно, – оглядываясь вокруг, рассуждала вслух Ирина. – Где же мы ее будем ловить? Я ее ну совсем не вижу!
– Может она полетела к воробьям? – предположила Ульяна.
– Там столько воробьев! Мы ее там и не увидим. Да и воробьи и там, – и Ирина показала направо. – И там, – указала налево. – И впереди тоже есть воробьи. Куда же мы пойдем?
– Да, – почесала макушку Ульяна. – Тупик. Вряд ли мы поймаем канарейку в такой толпе. И не видно ее здесь совсем.
– Ее здесь просто нет! – покачала головой Ирина. – И что мы будем делать?
Но Ульяна ничего не отвечала. Она разглядывала копошащихся в дорожной пыли воробьев, периодически переводя взгляд на сачок, пока в ее рыжей головке не сложилось новое решение.
– Есть идея! – чуть ли не крикнула она на ухо Ирине. – Мы поймаем просто воробья и… покрасим его!
– Поймаем воробья? Покрасим?
Ирина не сильно прониклась идеей подруги, но другого предложения у нее не было.
– Ну, хоть воробьев здесь море, – согласилась Ирина.
Но воробья, несмотря на их количество, оказалось не так просто и поймать. Подруги не сдавались, но птички, завидев приближающихся к ним людей сразу разлетались. Девочки даже забрались на крышу беседки, но это тоже оказалось напрасным. Дерево тоже не замаскировало их, хотя в фильмах так прячутся охотники.
– Может ветер не с той стороны? – удивлялась Ульяна.
– Здесь вообще ветра нет, – шепотом отвечала Ирина.
А воробьи только издалека наблюдали за странными созданиями, притаившимися в кроне, весело перекликаясь, видно обсуждая подруг на своем, птичьем, языке. Так девчата и бегали за воробьями, а они от них, пока надвигающиеся сумерки не разогнали воробьев по своим домам. Да и девочкам уже пора было давно идти по своим.
Подруги попрощались у подъезда. Ирина понесла домой так и не пригодившийся сачок, а Ульяна, понурив голову, пошла к себе, ожидая серьезной взбучки.
Но, или папа ничего не заметил, или вообще не проверял птиц, но настроение у него было просто прекрасное.
– Привет, Солнышко, – обнял он Улю и звонко чмокнул в щеку.
– Привет, пап! – почти плача ответила Ульяна.
Папа присмотрелся.
– Что-то случилось? Ты нигде не поранилась?
– А ты не будешь ругаться? Или, хотя бы не сильно ругаться? – уже плача спросила Ульяна.
– Где, где ты поранилась? Может надо в больницу? Где болит? – волновался папа, разглядывая дочку со всех сторон.
– Нет, я нигде не поранилась, пап.
– Тогда что же случилось?
– Я… Я… Мы с Иркой хотели погладить птичку, а она улетела, – уже ревела Уля.
– Да? – удивился папа. – Это ты про зеленую канарейку? Значит, нам повезло.
– Это как?
– Она, видно, недалеко улетела и просто вернулась. Правда, пришлось ее половить по комнате, а так все обошлось.
– Честно? – уже обрадовалась Ульяна.
– Честное-пречестное! – обнял дочурку отец. – Да и куда она улетит, ведь у нее детки!
– Какие детки? – удивилась Ульяна.
– А ты загляни в ее гнездо!
– Но, там нет деток, там одни яйца!
– А под скорлупкой – ее детки, которые вылупятся через две недели. Так что, все хорошо, пошли ужинать.
– Стой, – вмешалась в разговор мама. – Так вы поэтому с Ириной так долго гуляли? Искали канарейку? Боялись, что мы вас накажем?
– Нет, – покачала головой Ульяна.
– Ну-ка, давай рассказывай, чем это вы так долго занимались на улице! – настаивала мама.
И Ульяне пришлось рассказать про свой план замены канарейки на воробья, о неудачной охоте с сачком и лазании по крышам, что было строго-настрого запрещено.
Но, вместо того, чтобы отругать Ульяну, родители просто расхохотались.
– Давай договоримся, – сказала мама, – как бы ты не накуролесила, ты всегда должна говорить правду.
– Но ведь вы будете ругать! – удивилась Ульяна.
– Может быть. Но нам намного важнее, чтобы с тобой было все хорошо! И с Ириной тоже! Хорошо?
– Хорошо, – вздохнула Ульяна.
– Вот и ладненько, пошлите ужинать.
– Стой, – теперь уже замер на месте папа. – А как же вы собирались выдать нам воробья за канарейку? Они же совершенно не похожи!
– Ну, я думала его покрасить.
– И чем же ты его собралась красить?
– Гуашью.
– Твоя гуашь давно высохла, ты же бросила ее открытой! Так что вряд ли тебе бы это удалось!
– Тогда можно зеленкой.
– Зеленкой тоже нельзя красить, – покачал головой папа.
– А маминой краской можно? – уже догоняя родителей по дороге на кухню, выспрашивала Ульяна.
– Никакой нельзя! – категорично ответил папа. – Мама права, Ульяна, когда говорит, что лучше прийти и признаться.
– Ты уверен?
– Конечно! Понимаешь, это может казаться проблемой, но совсем ею не быть. Самое главное, чтобы мы все были здоровы и…
– Счастливы, – поставила точку в разговоре мама.