С тобой и без тебя

            Стук железных колёс о рельсы, ненавязчивый свист ветра в приоткрытое окно, отрыв шасси от земли и рёв работающего двигателя — всё это приносит мне нескончаемое удовольствие. Как и все, я отучился в школе и даже окончил институт. У меня на руках диплом инженера. К двадцати пяти годам я убедился, что рутинная жизнь не по мне, я в неё попросту не вливался. Мне сложно было усидеть на одном месте, так что в рамках своего города я часто переезжал и ещё чаще менял место работы. Ни о какой семье не могло быть и речи, учитывая мой ритм и образ жизни. Наверное, я бы и от семьи часто переезжал, ибо сомневаюсь, что жена с детьми соглашались бы так же ездить по городам и странам, как я сейчас. У меня нет постоянного места жительства, у меня нет постоянной работы. И знаете что? Меня это не только устраивает, мне это нравится. Я остаюсь в каждом новом городе на месяц — именно столько времени мне нужно, чтобы привыкнуть к нему, — а после я собираю свои вещи и отправляюсь в другое место. Конечно, я не обхожусь и без работы, иначе мне не на что было бы ездить. В каждом из городов я довольно быстро нахожу себе работу. Не по профессии, разумеется. Всё обходится простыми подработками. Например, если я не найду ничего более-менее подходящего, то грузчики нужны всюду, а с моим крепким телосложением мне несложно работать в этой роли. Именно так я живу из года в год. В свой родной город я приезжаю примерно раз в год. Неделя — мой максимум, который я могу там провести, но чаще всего я оборачиваюсь за несколько дней, а иногда вовсе мне хватает одного дня, и я снова еду дальше. Я живу «на чемоданах». Но в свой город я возвращаюсь не просто так, есть причина. У меня нет там друзей и родни. Я вырос в детском доме, так что от семьи меня избавили. Зато там есть Наталия, но о ней я расскажу чуть позже.
            Я вышел из вагона с сумкой в руке. Я вернулся в свой родной город. Последний раз я был здесь полтора года назад. Никакого дома или квартиры у меня здесь нет, так что я сразу направляюсь к её дому. Сколько лет я помню эту женщину, столько лет она не переезжала. Полная моя противоположность.
            Я не любил ездить по городу на автобусе, причём не важно, какой это город — мой родной или совершенно незнакомый. Конечно, если мне нужно было добраться с одного конца города до другого, то без общественного транспорта мне было не обойтись, а в основном я всегда ходил пешком. Я никогда не понимал тех людей, которые забирались в общественный транспорт только для того, чтобы проехать одну или две остановки. Неужели сложно пройти эти, грубо говоря, несколько метров пешком? Я был уверен, что в этом плане народ стал чересчур ленивым. Я же как-то добирался на своих двоих.
            Наконец я дошёл до нужного дома. В прошлый раз я видел Наталию полтора года назад, тогда была зима. В тот раз я стучался во входную дверь, а когда она открылась, я впервые увидел серьёзное выражение лица Наталии. И тогда же я впервые напрягся, в моей голове даже мелькали мысли, что она меня всерьёз не впустит, но оказалось, что помимо привычной злости ко мне, у неё полностью отсутствовало настроение. Так что дело было не только во мне. В этот раз я не желал повторять прошлый способ возвращения, так что я забрался по пожарной лестнице на третий этаж. На улице стояла невыносимая жара и духота, я был уверен в том, что у неё приоткрыто окно, так оно и оказалось. Рама у окна деревянная, окно старое, так что у меня не было проблем с тем, чтобы полностью его распахнуть и пробраться в квартиру. Я оказался в гостиной, бесшумно опустил сумку на пол, а сам занял единственное кресло в этой комнате.
            Наталия ютилась в маленькой двухкомнатной квартирёнке, от которой она была без ума. Я помню ещё с давних пор, что держит её здесь не какая-то там неописуемая красота, собственный сейф где-нибудь под картиной или вовсе неимение денежных средств для покупки новой квартиры. Нет. Удерживала её атмосфера, которую чувствовала только она. Посудите сами, гостиная больше смахивала на грузовой лифт по размерам — разве это могло удерживать? Нет. Только атмосфера, которую я, увы, не чувствовал.
Я спустил шляпу вперёд, чтобы она прикрывала мне глаза. Всё это ради шоу. С соседней комнаты доносились лёгкие шаги, в дверях показалась Наталия. При виде меня она громко ахнула и всплеснула руками. Она приложила руку к груди и затаила дыхание.
            — Не представляешь, как я ненавижу тебя в такие моменты, — сказала она.
            Я поднял голову, снял шляпу и широко ей улыбнулся. Сейчас начнётся привычная тирада в виде её недовольства.
            Выглядела она сейчас, конечно, поразительно. Похоже, недавно вернулась со свидания. На ней было алого цвета платье, тёмные волосы необычно уложены, яркий макияж, большие серьги и маленькая сумка в левой руке.
            Наталия двинулась в сторону туалетного столика, на который сразу же положила свою сумку.
            — Итак, — начала она, встречаясь в зеркале с моим взглядом, — ты снова здесь. Зачем?
            Я молчал. Я же прекрасно знал, что ей не нужен мой ответ.
            — Хотя нет, молчи. Я не хочу ничего слышать.
            Ну? Что я вам говорил?
            Она сняла браслет со своего запястья и принялась за серьги.
            — Когда ты вернулся? — спросила она.
            — Только что.
            — И надолго?
            Я пожал плечами.
            — Странно, что ты до сих пор помнишь дорогу сюда.
            Это был её верный способ меня задеть, но мы столько раз всё это проходили, что я не стал реагировать. Такой была её обычная злость, причём вполне объяснимая.
            — Ну конечно. Наверное, я одна такая курица, которая принимает тебя в своём доме. — Она подняла волосы кверху и закрепила их шпильками. — Можно вёдрами черпать моё великодушие.
            Наталия принялась за платье, начиная расстёгивать молнию, которая никак ей не поддавалась.
            — Отвернись сейчас же!
            Ну вот, из-за какой-то молнии она начала психовать. А я не отвернулся. Посудите сами, чего я там не видел?
            — Господи, как же я тебя ненавижу! Каждый раз одно и то же, Максим! Почему ты не такой, как все нормальные люди?! — Она всё дёргала за собачку молнии, пока та не поддалась. — Надо же было отличиться…
            Наконец она стащила с себя платье, оставшись в нижнем белье, и начала судорожно что-то искать.
            — И что с тобой такое творится?
            Она повернулась и встретилась с моим взглядом.
            — Не смей молчать!
            — А что я должен сказать? Ты и без того всё прекрасно знаешь. Я не изменюсь, — спокойно ответил ей я.
            Она нашла халат и накинула его на себя.
            — Вот как? Зачем ты сейчас здесь? Мне даром не нужны твои возвращения, Максим.
            Она умела обращаться ко мне так, что аж лицо перекашивалось от собственного имени, — вот какая была интонация.
            — Так мне уйти? — прямо спросил я.
            Она махнула рукой в сторону входной двери:
            — Уходи.
            Разумеется, никуда я не ушёл. Куда я уйду, если я приехал к ней?
            Мы оба замолчали. Наталия глубоко вздохнула, а тяжёлым выдохом словно завершила свой порыв. Она села на подлокотник дивана, прямо напротив меня, и впилась в меня взглядом.
            Кажется, сцена подходит к концу. Слава Богу, а то это изрядно надоедает, хотя забавно видеть её в таком состоянии.
            Она мотнула головой, и взгляд её перестал быть напористым.
            — Полтора года? — уже привычным лёгким тоном спросила она.
            — Да, — ответил я.
            Наталия вновь тяжело втянула воздух.
            — Ты даже представить себе не можешь, что твои выходки делают со мной.
            — Могу, Наталь, — заверил я и поджал губы. — Ещё как могу.
            — Нет, Максим, не можешь. Даже вообразить не сможешь, что я пережила.
            Она усмехнулась.
            — Ты знаешь, если опустить всю злость, то я рада тебя видеть. Даже очень.
            Я поднялся с кресла и опустил голову, когда медленным шагом приближался к ней. После я довольно быстро и резко схватил её и закружил по комнате.
            — Как я соскучился! — крикнул я.
            Сначала она завизжала, а после засмеялась от моей выходки.
            Следующий час мы провели с ней на кухне, пытаясь что-нибудь приготовить на ужин. Наталия не умела готовить, и мне это безумно нравилось. Да, если судить по-хорошему, то женщина должна бы уметь готовить. Наверное, поэтому мне и нравилось это в Наталии — она отличалась от остальных. К тому же было весело проводить так время — в нас обоих не скрыты способности к кулинарии, так что в первый раз мы сожгли картошку, которую нам пришлось выбросить. Во время второй попытки у нас вышел отвратительный на вкус бульон, который, в свою очередь, нам пришлось вылить, но на третий раз мы всё-таки сделали себе вполне съедобный омлет. Похоже, он был единственным блюдом, с которым мы справлялись. Оставив кухню в дыму и с запахом горелого, мы ушли ужинать в гостиную, после чего развалились на диване. Мы проводили время как обычно, и я очень любил эти мгновения, в которые мы были вместе. Я знал, что мы вновь будем болтать до самого утра, не замолкая. Мы мало говорили о событиях или собственных новостях — это казалось нам скучным. Обсуждать свою жизнь — ну что в этом интересного? Мы говорили с ней на самые различные темы, заводили душевные и философские разговоры, разводили целые дебаты и, конечно, не обходились без открытых ссор во время них. Но после этого она вновь прижималась ко мне, и мы продолжали начатое.
            — Как бы далеко меня ни заносило собственное странствие, сколько бы долгих лет ни проходило и где бы ты ни была, я всегда буду к тебе возвращаться, — говорил ей я. — Каждый раз. Только ты.
            Наталия лежала на моей груди, но после моих слов она приподнялась и посмотрела мне прямо в глаза.
            — Признаться, я даже не знаю, как лучше расценить эти слова...
            — Не расценивай. Прими как данность.
            — Хорошо, — согласилась она. — Но знай, что если бы я стала расценивать, то быстро бы пришла к выводу, что ты подлец.
            — Я вовремя сказал, что не стоит расценивать.
            — Это верно. Но ты всё же подлец.
            — В этом весь я. Я не создан для того, чтобы сидеть на одном и том же месте, жить в одной и той же квартире, находиться в одном и том же городе. Мне нужно постоянно путешествовать. У меня потребность такая — видеть новые окрестности. Это не лечится.
            С тяжёлым вздохом она легла мне на грудь.
            — Ты знаешь, в те моменты, когда я не злюсь на тебя за отсутствие, я тебе даже завидую.
            Я удивлённо изогнул брови. Эта мартовская кошка не лучше меня — для женщины она достаточно эгоистична, самолюбие у неё не то чтобы совсем зашкаливает, но по размерам впечатляет. Я ещё никогда не видел её со слезами на глазах или с опущенной головой. Вы представляете? Ни разу ещё я не видел, чтобы она опускала голову во время тоски или грусти. А сейчас она говорит о зависти. Самодостаточная, полностью уверенная в себе женщина. Меня посетило щекотливое чувство того, что я ненароком ошибся окном, когда пробирался в её квартиру.
            — Ты свободен, Макс. А мне этого не дано.
            Я звучно фыркнул.
            — Только не надо, не говори мне, будто у тебя нет такой возможности.
            — Нет, дело не в ней. Ты прав, возможностями я не обделена, но я имела в виду другое. У меня нет способности к такой свободе.
            — Способности? — переспросил я.
            Она молча кивнула в ответ. А я ещё раз прокрутил это слово в своей голове.
            — Что, серьёзно? Ты считаешь, что к этому нужна способность?
            Она тихо засмеялась.
            — Вечно ты так реагируешь. Нужна. Определённо, нужна.
            Она прекрасно меня знала, в этом, пожалуй, был огромный плюс. Когда она была со мной, мне не нужно было говорить лишних слов, а иногда и вовсе не нужно было говорить — она понимала всё по моим глазам, по выражению лица, по реакции. Вот и сейчас я только сказал ей:
            — Ну?
            — Ох. — Она повернулась ко мне лицом. — Ты переезжаешь с места на место, порой ты где-нибудь задерживаешься, но в конечном итоге хватаешь не до конца распакованную сумку, суёшь туда все свои вещи и буквально через час, после начала сборов, тебя уже и след простыл. Тебе это легко — бросить всё, к чему бы ты ни привязался. У меня такой способности нет.
            — Свобода обманчива, Наталь. Ослепить тебя ей раз плюнуть, да ещё так, что ты и не заметишь этого.
            — Она пьянит, Максим. Пьянит.
            — Это просто смешно. Ты не знаешь, о чём говоришь, — в темпе, но аккуратно, дабы не навредить ей, я вскочил на ноги и подошёл к окну.
            Я вновь распахнул окно настежь, которое до этого момента с громким стуком захлопнулось сквозняком.
            — Вот как? Хорошо. Так просвети меня. — Она скрестила руки на груди.
            Это движение означало вызов с её стороны, но я его не принял, лишь усмехнулся и покачал головой.
            — И вправду очень жаль, что ты меня сейчас не понимаешь.
            — Макс, мне временами кажется, что ты впадаешь в экстаз от того, что говоришь загадками. Скажи, тебе это нравится?
            — Загадками? — усмехнулся я.
            — Именно. А говорят ещё, что это женщины всё усложняют.
            — Скажи мне, что я усложнил?
            — Всё, я не желаю больше слушать. — Она закрыла свои уши ладошками.
            — Вот видишь, — многозначительно произнёс я. — Если выражаться вкратце и образно, то вся ерунда в том, что ты можешь путешествовать в книге, когда читаешь её, а я могу лишь путешествовать вместе с книгой. Я не смогу ощутить никакого удовольствия, даже никакой смены обстановки в собственной фантазии, для этого мне приходится куда-то мчаться. Это не свобода. Это заключение.
            Наталия медленно убрала руки от ушей и долго и внимательно смотрела на меня. За это время я успел бы выкурить сигарету, если бы курил.
            — Даже не верится. Так вот в чём дело, — почти шёпотом заключила она. — Вот оно что... Ха!
            — Что? — спросил я у неё, но Наталия меня уже не слышала.
            — Как всё, оказывается... — Она хихикнула. — Это так же смешно, как и грустно.
            Я закатил глаза:
            — И это я говорю загадками?
            Она вскочила с дивана и бросила мне мою шляпу, которую мне удалось поймать на лету.
            — Идём. Живо! — скомандовала она.
            — Куда ты надумала?
            Она указала мне рукой на дверь:
            — Максим, иди на улицу. Я захвачу платок, сменю халат на более представительную одежду и иду следом.
            Я не двинулся с места, ожидая ответа на свой вопрос. Упрямство было в крови у нас обоих.
            — Макс! — закричала она. — Пожалуйста, иди!
            — Ну ладно, — качнул головой я и вышел-таки из квартиры.
            Вы уже, наверное, поняли, что у меня не было типичных представлений о жизни. Например, я никогда не считал, что любовь в нашей жизни должна верховодить всем, чем только можно. Свою любовь я нашёл в этом городе, когда ещё жил здесь. Ею была Наталия. Я люблю её, но никакая любовь не сможет как-то изменить мою жизнь. Я возвращаюсь, чтобы посмотреть на Наталию, услышать её голос и побыть с ней немного вместе. Я буду искренне счастлив тому мгновению, когда узнаю, что она обзавелась мужем и детьми. Она этого заслуживает. А для меня этого достаточно. Этой встречи мне хватает на год-полтора, после неё я вновь отправляюсь туда, что для меня на первом месте, — мой комфорт. С этими поездками у меня особая связь, так что они — это и есть то, чем я всегда буду одержим. Кто-то одержим женщинами, а я одержим переездами.
            Наталия вышла из дома, и мы направились  вниз по главной улице. Здешние дома стояли на пригорке, так что в детстве я особенно любил спускаться. Велосипеда у меня не было, роликов, скейтборда тоже не было, поэтому я просто сбегал вниз, изо всех сил ускоряясь. Недалеко отсюда было море. Нам осталось обойти один дом — и глазам откроется вид на местный пляж, а с ним, разумеется, и самый лучший вид на море, но Наталия меня остановила и повернулась ко мне.
            — Я сейчас должна буду кое-что сделать... — немного замявшись, сказала она.
            Я нахмурился.
            — Что?
            Она сняла со своей шеи платок и показала мне.
            — Я должна завязать тебе глаза.
            — Что? — усмехнулся я. — Что это за ерунда? Зачем?
            Наталия закатила глаза и глубоко вздохнула.
            — Честное слово, ты как маленький. Потом узнаешь. Я ведь буду рядом, чего ты так реагируешь?
            — Оттого, что мне не нравится эта затея.
            Наталия ничего не сказала, лишь посмотрела на меня странным взглядом, от которого я моментально почувствовал себя маменькиным сынком.
            — Ладно, — согласился я. — И надолго эта мерзость?
            — Это не мерзость, это платок.
            — Ну платок. Так надолго?
            — Пока мы не дойдём. Я хочу тебе кое-что показать, а без него мне не обойтись. — Она уже завязывала мне глаза. — Просто доверься мне — и пойдём.
            Делать нечего. Я согласился, и мы пошли дальше. Наталия держала меня за руку, а я шёл, как слепой старик с собакой-поводырём. Отвратительное ощущение, скажу я вам. Но я искренне верил, что на этом глупые женские затеи закончатся, но тут, как назло, Наталия попросила меня снять обувь. Мы уже миновали пляж, я перестал чувствовать подошвой кед песок под ногами. Сейчас там была твёрдая земля.
            — Нет, — отрезал я. — Ты рехнулась? Я не сниму обувь. Что за… я снимаю эту дурацкую повязку! — Взмахнул я рукой.
            — Не смей! — крикнула она и схватила мои руки. — Максим, ну пожалуйста! Ведь осталось немного. Здесь никого нет, и потом, мы же не в центре города. Я тебя не заставляю идти босиком по асфальту! Мы ведь почти пришли. Ты ведёшь себя смешно! Я не заставляю тебя снять нижнее бельё!
            — Поаккуратнее со словами.
            — Прости. Пожалуйста, сними обувь. Я могу тоже пойти босиком.
            Я выдержал паузу.
            — Хорошо. Ты первая.
            С тяжёлым вздохом и невнятными словами она опустилась. Я это понял — на мою повязку тут же упал яркий солнечный свет.
            — Всё, — сказала она и в доказательство дотронулась босой ступнёй до моей левой лодыжки. — Давай живее. Разводишь здесь панику без причины.
            Мне бы сейчас очень хотелось ответить ей, развести истерику, довести всё до ссоры и уйти вовсе. Но я сдержался. Я стащил с ног кеды, взял их в правую руку и ощутил босыми ступнями деревянный пол. Наталия вела меня вперёд, а я пытался понять, куда она меня тащит. Я прекрасно знал здешние места, так что мне было не так сложно создать виртуальную картину тех мест, рядом с которыми мы находились, однако кое-что мне мешало — на моей памяти не было никакой деревянной тропинки.
            — Предупреждаю сразу: именно на этом месте ты не был, так что будь осторожнее.
            — Чёрта с два я здесь не был, я знаю этот городок как свои пять пальцев.
            Она остановилась, а вслед за ней и я. Наталия хмыкнула. Я был почти уверен, что она снова скрестила руки на груди.
            — Как свои пять пальцев, говоришь? Ты сейчас их видишь? — Я промолчал. — Так что прислушайся к моим словам. И, Максим, ты здесь правда не был.
            Я не стал дальше спорить, в данных условиях это было бы бессмысленно. Я ведь ни черта не видел.
            Она взяла меня под руку, только вёл нас не я, а Наталия. А я был совершенно сбит с толку, ибо прошли мы уже не мало, а деревянный настил никак не кончался.
            — Пришли, — сказала Наталия и потянула меня за руку к низу. — Теперь садись. Если что, то здесь край, так что осторожно.
            — Край чего? — спросил я.
            Наталия не ответила. А я не считал нужным осторожничать. Я чувствовал, что мне нечего страшиться, к тому же рядом со мной человек, которому я доверяю так же, как себе, если не больше.
            — Я могу снять повязку? — спросил я, когда сел на тот самый край.
            — Нет, не смей! Я привела тебя сюда не для того, чтобы ты прошёл несколько шагов с завязанными глазами, — прыснула она. — Всё, отлично. Теперь закрой глаза под самой повязкой и нацель всё своё внимание на то, где ты сейчас. Хорошенько поизучай, а после ответь мне: что ты чувствуешь? Что ты слышишь?
            Как ни странно для самого себя, но мне без проблем удалось выбросить из головы всё лишнее. Я сосредоточился на конкретном месте. На том месте, которое существовало для меня именно сейчас. Как странно… я только сейчас осознал, что у меня никогда не было настоящих мест. Моя цепочка состояла из двух времён — будущего и прошедшего. Я никогда не планировал поездки, всегда всё делал наобум. А после того как спонтанно выбирал следующую цель своего путешествия, долго размышлял о том, сколько всего я вновь увижу. В итоге я приезжал, где-то бродил, даже не ощущая того, что я посетил очередной город, а после уезжал. Для меня это было очередной галочкой, которую я не позволял выкидывать из головы. А в настоящем времени — пробел. Чем же я всё это время занимался, раз не получал удовольствие от того, где я находился? Неужели эта самая зависимость была от самого движения машины, поезда, самолёта? А может, я просто пытался что-то найти?
            — Максим? — шёпотом позвала меня Наталия.
            Я ей не ответил. До меня доносился морской воздух, освежающий ветерок и тот же запах моря. Где-то далеко гудели автомобили, но сейчас они были настолько далеки от моего внимания... Где-то в стороне взревела чайка, я услышал глухой и слабый звук крыльев. Я протянул левую руку, внутренней стороной ладони кверху. Я сейчас хотел, чтобы Наталия это тоже почувствовала. Я хотел, чтобы она разделила со мной это мгновение. К счастью, мне не пришлось нарушать молчание — Наталия, похоже, всё поняла и взяла меня за руку, после чего как можно тише придвинулась ко мне. Мы сидели рядом бок о бок, а я даже не знал, где мы сидели, — на моих глазах красовался всё тот же платок. Я уже и не рвался его снимать, хотя какая-то часть меня этого, несомненно, хотела. Наталия прислонила свою голову к моему плечу и выдохнула:
            — Я рада, что ты в это полностью окунулся, но это не всё. — Она коснулась губами моей щеки и чуть сильнее сжала мою руку. — А сейчас нащупай край настила и свесь ноги.
            Я выдержал паузу.
            — А что внизу?
            Не знаю, о чём я сам думал. Что за ногу меня схватит аллигатор или укусит ядовитая змея? В любом случае я даже не знал, чего мне ожидать.
            — Максим, спусти ноги, — повторила Наталь.
            Даже забавно. Мне порой казалось, что эта женщина рядом нагло пользовалась своим положением. Пользовалась моим доверием, моей привязанностью и преданностью. Разве стал бы я что-либо делать, если на её месте был кто-то другой? Я бы не позволил даже закрыть мне глаза...
            На этом мои думы резко прервались, мою правую ногу поглотила какая-то мягкая, но тёплая пучина. Я даже не успел подогнать ассоциацию, я тут же свесил вторую ногу и понял, что это не пучина и не чёрная дыра. Это вода. Резким движением я сорвал с себя платок, открывая глаза.
            Наталия была права, когда сказала, что я здесь не был. Знакомыми мне казались места, которые находились в стороне, но это — нет. От самого пляжа тянулся длиннющий деревянный мост, мы прошли его полностью и сейчас сидели на самом краю, над морской глубиной. Я частично ошибся, когда говорил, что знаю все места. Разумеется, море мне знакомо, пляж мне тоже знаком, но не мост. Полтора года назад его ещё здесь не было.
            — Да, — кивнула Наталия, похоже, распознав мои мысли. — Ты не учёл того, что в твоё отсутствие город может как-то измениться. Этот мост построили в конце прошлого лета, отсюда стартуют различные водные аттракционы, но сегодня у них выходной, поэтому мост пустует.
            С нелепой улыбкой я повернулся к Наталие, но тут же резко поднялся на ноги. Я снял с себя цветную рубашку, бросил её на деревянный настил и с разбега и необычным для меня ором  я нырнул в воду, как-то нелепо перевернувшись в воздухе.
            — Это же здорово! — крикнул я, вынырнув.
            Наталия улыбалась мне с моста. Она сидела на краю, свесив ноги и болтая ступнями в воде. Излюбленным резким движением я схватил Наталию за ноги и рывком потянул её вниз. От скорости моего действа она не успела ни за что ухватиться, так что в следующий миг Наталия оказывается в воде. Мост мы оставили в обществе моей рубашки и нашей с Наталией обуви, а сами ринулись вплавь в сторону пляжа, который был наполнен немалым количеством народа. Не одни мы проводили этот вечер в море, но только мы его проводили не с целью охладиться, у нас с Наталией было нечто другое, что сложно объяснить словами.
            В тот вечер Наталия что-то во мне изменила. Разумеется, я не перестал путешествовать, следующим вечером я уже проводил время в движущейся электричке, однако теперь я ждал уже не тронувшегося с рельс поезда, я ждал встречи с очередным местом, которое меня впечатлит. Я ждал очередного мгновения, в котором я бы вновь мог раствориться. Я знаю, что она со мной сделала. Она сделала меня воистину свободным.