Месть спасённого

1. ВИСЕЛЬНИК

Тридцатилетний Эрик устало брёл по пыльной дороге мимо соседского дома. Возвращался с поля, неся на плече косу. Голова ныла от жары. Промокшая от пота рубашка прилипла к телу.

Неожиданно дверь со стуком распахнулась и на крыльцо выскочила Кендра, жена Эрика.

- Маркус повесился! – выпалила она.

- Когда?! – опешил Эрик.

- Только что! Мы разговаривали с Вики, а он прошёл мимо нас на кухню! Потом мы тоже туда пошли, а он уже висит на балке!

Несколько секунд Эрик задумчиво смотрел на супругу, а затем бросил косу и помчался к Маркусу.

Они были ровесниками и знали друг друга с детства, но никогда по-настоящему не дружили. Эрик давно недолюбливал Маркуса, а в последнее время даже презирал. Да и как не презирать пьяницу, который избивает своих жену и детей?

И всё же Эрик побежал. Кинулся на помощь выродку. Зачем? Этого он не понимал, да и не задумывался. Позднее он решит, что просто выполнял неписанный закон Дикого Запада: фермер всегда должен помогать фермеру. Особенно соседу…

В доме Маркуса было пугающе тихо. Ввалившись в кухню, Эрик мельком глянул на висельника, который медленно вращался под потолком, схватил со стола нож, встал на стул и перерезал грязную верёвку. Маркус мешком рухнул на пол и подкатился к ногам Вики. Она сидела у стены, прижимая к себе сына и дочь. Все трое следили за происходящим расширенными глазами и не двигались.

Спрыгнув со стула, Эрик перевернул соседа на спину и принялся делать ему искусственное дыхание. Отвращения не испытал. Оно появится позже.

Тянулись минуты. Одна, другая… Казалось, что всё кончено, что…

Маркус со свистом втянул воздух и закашлялся. Глаза его приоткрылись, по вискам потекли слёзы.

- Тени… - прохрипел он. – Тени ночные.


* * *

Вечером Вики ненадолго заглянула к соседям и поблагодарила Эрика.

Маркус же своего спасителя благодарить не стал. Ни в тот день, ни в последующие.



2. В ДЫМУ

Старый морщинистый индеец слушал Вики молча, не перебивал. Потом, когда женщина замолчала, он проговорил:

- Помочь можно. Я не в силах искоренить злобу из его души, но способен отвести её жало от тебя и детей. Только придётся заплатить.

- Конечно. – Вики достала из кармана платья золотую брошь. – Этого хватит?

- Хватит, - кивнул старик. – Отдашь, когда я всё сделаю. А теперь иди. Иди и пришли ко мне мужа. Завтра.

Вики напряглась.

- Он не захочет. Ни за что не захочет. Будет лучше, если вы посетите нас.

- Нет, - индеец покачал седой головой, - твой муж должен придти ко мне сам. По собственной воле. Сюда, в мой вигвам. И он придёт, если ты скажешь ему, что я хочу купить у него овец. Ясно?

Лицо женщины посветлело.

- Да, ясно.

- Вот и хорошо. – Старик улыбнулся. – А теперь ступай.


* * *

Спрыгнув с телеги, Маркус прокричал:

- Эй, вождь! Ты где?!

Старый индеец вышел из хижины.

Маркус приблизился к нему.

- Ну, так сколько и за сколько?

- О чём ты, гость? – не понял старик.

- Об овцах, вождь, об овцах, чтоб их дьявол драл! Жена болтала, ты хочешь купить их. Вот я и спрашиваю: сколько и за сколько?

- Верно, мне нужны овцы. Я куплю дюжину, если мы сойдёмся в цене. Давай потолкуем в моём вигваме. У меня есть отличная огненная вода.

Маркус прищурился.

- Задумал напоить и обдурить меня, вождь?

Индеец усмехнулся.

- Я не вождь. Если не хочешь, не пей. Но давай уйдём в тень. Солнце в этом году не знает жалости. Давно не было такого знойного лета.

И они вошли в хижину. Там было прохладнее, а возле каменного очага стояла тёмная бутылка. Индеец опустился на циновку и жестом пригласил гостя сделать то же самое.

- Ну? – сев, спросил Маркус. – Сколько дашь за одну овцу?

- Доллар, - ответил индеец и, взяв бутылку, вытащил из горлышка пробку. Сделал глоток и протянул огненную воду гостю.

- Два, - сказал Маркус и, приложившись к бутылке, разом ополовинил её. Поморщился. Виски было хоть куда. – Дюжина овец – две дюжины баксов. И ни центом меньше.

Старик хмыкнул. То ли из рукава, то ли из-за пазухи достал деревянную курительную трубку, разрисованную странными красными узорами. Ловко завертел её в пальцах и поинтересовался:

- А что если вместо денег я предложу тебе тернаграр иргас прад?

- Че… - начал было Маркус, но замолк на полуслове. Его правый глаз закрылся, лицо приняло идиотское выражение, руки повисли плетьми. Бутылка упала на землю, разливая виски.

Улыбаясь, индеец поднялся на ноги, взял нож и отрезал у гостя прядь волос. Вместе с табаком затолкал её в трубку и зажёг. Принялся вдыхать противный дым и выпускать его в лицо гостю, произнося при этом диковинные слова. Фермер же молчал и не двигался. Сидел, как изваяние…


* * *

Когда Маркус вернулся домой и вошёл в кухню, Вики спросила:

- Ну что, сговорились?

- Нет. – Он тяжело сел за стол. Посмотрел на свои руки, потом на жену. – Не сошлись в цене. Но виски у него отличное.

- Так вы весь день о цене спорили? – удивилась Вики. Вернее, сделала вид, что удивилась.

- Нет, просто я… - Маркус наморщил лоб, будто стараясь что-то вспомнить. – А дети где?

- Играют за домом, - ответила она.

- Играют? – Он поднялся со стула так же тяжело, как и садился на него. – Пойду посмотрю.

Вики ожидала, что муж по своему обыкновению накричит на детей, требуя, чтобы они прекратили «скакать да задницу пятами выбивать» и занялись делом. Но он не накричал. Он прислонился к дереву и долго наблюдал за их игрой. А потом пошёл распрягать лошадей.


* * *

Ночью койоты выли громче обычного. Вики почти не спала, а Маркус, наоборот, погрузился в самые глубины сумрачного королевства снов. И там он увидел дым. Очень много дыма, целое море, над которым возвышалась бурая скала, увенчанная человеческим черепом. И два луча тьмы били из глазниц.

Койоты выли всё громче. Их жалобы и проклятия стремились проникнуть за Грань, за Великую Завесу. А потом вдруг стихли. Все разом. И тогда из дыма поднялась титаническая красная рука, взяла череп и повернула его лицом в противоположную сторону…



3. МЕСТЬ

Эрик ладил новую белую ограду перед своим домом. Маркус возвращался из города, где отправлял письма родственникам. Увидев соседа, он остановил коня, спешился и поздоровался. Эрик ответил на приветствие.

- А ты хоть смекаешь, чего делаешь? – спросил Маркус, указав на ограду. Его взгляд был мутным, недобрым. – Ты могилу себе огораживаешь. Скоро отправишься червей кормить. Я тебе отомщу.

- Отомстишь?! – Эрик до боли сжал молоток. – Мне?! За что?! За то, что я тебя спас?! Ты мне жизнью обязан!

- Дурак ты, – сказал Маркус и, сплюнув, забрался обратно в седло. Поехал дальше.

- Ты мне жизнью обязан! – повторил Эрик, вперившись ему в спину.

Маркус даже не обернулся.


* * *

Старый индеец сидел на пне перед вигвамом и курил трубку. Он словно ждал Вики.

- Добрый день, - сказала она.

- А он добрый? – спросил старик. – Для тебя.

- Да.

Женщина протянула ему руку. На ладони блеснула золотая брошь.

- А какими были предыдущие дни? – Индеец не спешил брать украшение.

- Такими же, как этот, - ответила Вики, не опуская руку. – Уже месяц в нашей семье спокойно. По сравнению с тем, что было раньше, это просто… просто замечательно. Маркус продолжает пить, но работает, а ко мне и детям относится хорошо. Он теперь нам грубого слова не говорит, не то что… Я вам безмерно благодарна!

Старик лукаво усмехнулся, взял брошь и полюбопытствовал:

- И ночи любви бывают чаще, да?

Улыбнувшись, Вики потупилась.


* * *

Кендра шла по дороге. Услышала за спиной скрип, обернулась и увидела Маркуса. Он приближался к ней на телеге, которую уныло тащили две лошади.

«Вот и хорошо, - подумала женщина, - подвезёт». Но уже через секунду поняла, что попала в беду. Лицо соседа перекосило от ярости. Глаза переполняла безумная злоба. Он изо всех сил хлестнул коней кнутом и направил их на Кендру.

Женщина бросилась бежать. Прочь с дороги. Мимо кактусов и к старому высохшему дереву, с которого безмолвно взмыли два стервятника. И едва она успела спрятаться за толстым стволом, телега, громыхая, промчалась мимо.

- Помогите!!! – что было мочи закричала Кендра. – Помогите!!! Убивают!!!

Но никто не пришёл ей на помощь. А Маркус… Он не повторил попытку. Он выехал на дорогу и вскоре скрылся из виду.


* * *

- Я прикончу его! – прорычал Эрик и схватился за ружьё, когда Кендра рассказала ему о случившемся. – Разнесу поганцу башку!

- Нет! – Жена схватила его за руки. – Если ты это сделаешь, тебя отправят на виселицу! А на виселице место Маркуса! Не твоё!

- Да уж! – Эрик отшвырнул ружьё в бессильном гневе. – Но я сам вытащил его из петли! Какой же я дурак! Благодетель хренов!



4. МЁРТВАЯ ЗЕМЛЯ

- Почему же ты раньше не обратилась ко мне? – спросила Генриетта. – Или ты больше не веришь в меня?

Кендра отвела взгляд от матери, вздохнула.

- Я всегда верила в тебя. Но не в то, чем ты занимаешься.

- Ничего, - Генриетта улыбнулась и похлопала дочь по плечу, - в этот раз всё получится. Разрушать – не созидать. Я не смогла помочь тебе и Эрику обзавестись детьми, но непременно помогу избавиться от Маркуса.

Женщины сидели на крыльце дома Генриетты и пили чай. День был превосходный. Жара наконец-то отступила. Веял освежающий северный ветер, пахший жасмином.

- А ты жаловалась шерифу?

- Конечно.

- И что?

- Да ничего. Он послал своих помощников поговорить с Маркусом, и тот навешал им лапши. Заявил, что просто шутил с нами, а мы, глупые, не поняли. Чёрт, хороши шутки! Уже месяц от него житья нет! Он постоянно угрожает Эрику, и до смерти пугает меня!

- Ну что ж, - Генриетта усмехнулась, - он дошутился.


* * *

Ночью Генриетта надела сапоги своего покойного мужа и пришла на кладбище. Там она отыскала самую старую могилу и, произнося слова на непонятном, нечеловеческом языке, топталась по ней до тех пор, пока не закатилась луна. После этого женщина соскребла землю с подошв сапог древним каменным ножом и наполнила ею детский череп, у которого была спилена верхняя часть. Потом сняла сапоги, положила их на могильный камень, облила керосином и подожгла.


* * *

Следующей ночью Генриетта снова покинула свой дом. Но теперь уже не для того, чтобы побывать на погосте. В этот раз она пришла к жилищу Маркуса и, шепча что-то, высыпала землю из черепа на ступеньки крыльца.

Никто не заметил Генриетту. Не гавкнула ни одна собака.



5. ЧЁРНАЯ ГРОЗА

- Куда ты собираешься ехать? – спросила Вики, увидев, что муж запрягает лошадей.

- Я же вчера тебе говорил, - спокойно ответил Маркус. – К Рэмси за досками. Пора менять в доме потолок. Совсем он прогнил.

- Когда вернёшься?

- Вечером.

- Адам поедет с тобой?

- Да, один я могу не справиться.


* * *

Пересчитав полученные деньги, плотник Рэмси Флетчер сунул их в карман, посмотрел вдаль и сказал:

- Клянусь башкой, парни, лучше вам заночевать у меня.

- Некогда, - буркнул Маркус. – Дел полно.

- Да вы хоть видите, какая гроза приближается? Я не удивлюсь, если завертится торнадо.

Небосвод на севере затягивали огромные чёрные тучи. Казалось, что там одна за другой вздымаются горы.

- Может, и вправду останемся? – пробормотал Адам.

- Как хочешь, приятель. – Маркус влез на загруженную досками телегу. – Но кто позаботится о твоей семье, коль действительно пожалует смерч? Уж точно не я. Ведь я буду заботиться о своей.

Адам задумчиво почесал затылок, потом попрощался с Рэмси и сел рядом с Маркусом.


* * *

Не проехали они и трёх миль, а небо уже заполнили громыхающие тучи. Даже не тучи, а тьма египетская, такие они были чёрные да непроглядные. Лишь над западным горизонтом кровавым пожаром полыхал закат.

- Господи! – проговорил Адам, надвинув шляпу пониже на лоб. – Никогда ещё такого не видал!

Над выжженной бурой равниной, по которой кривым пепельным шрамом тянулась дорога, царило абсолютное безветрие. Не вспыхивали молнии. Не шёл дождь. Воздух словно бы загустел, отяжелел. Снова стало жарко и душно.

- Ну, так давай любоваться! – Маркус расхохотался и хлестнул взмокших лошадей. – Хоть что-то в своей пустой жизни увидим! Ты хоть понимаешь, какая пустая у нас жизнь?! Выеденное дьяволом яйцо! Чёрная скорлупа, а в ней болтается дерьмовая петля!

Адам посмотрел на друга со страхом и неодобрением, но ничего не сказал. Не хотел говорить. Хотел как можно скорее оказаться дома.

А гром гремел всё громче. А тьма сгущалась. А жара давила на грудь…

И вдруг из самых глубин клубящегося мрака вырвалась алая, почти прямая молния. Раздался треск, будто разорвали старый шёлковый занавес. В Адама словно волна врезалась. Горячая сухая волна. И он слетел с телеги на землю. Упали и лошади, споткнувшись на ровном месте. Возле них, отпустив поводья, рухнул Маркус…


* * *

Когда Адам пришёл в себя, то подивился тому, какая тишина стояла вокруг. Он не сразу понял, что оглох. Он подковылял к Маркусу, волосы которого дымились, и попытался поднять его на ноги.

Не получилось. Из носа и рта Маркуса текла бурлящая, горячая кровь. Глаза провалились вглубь головы, а ресницы на обвисших веках тлели. В шляпе, прямо в середине тульи была аккуратная круглая дыра с обожжёнными краями.

Вновь сверкнула молния. Теперь уже лиловая.

Адам взгромоздил друга на телегу, на доски. Потом приблизился к неподвижно лежащим лошадям, намереваясь привести их в чувство, и… отшатнулся в ужасе. Широко открытые, безумно выпученные глаза животных… В них метался алый свет первой молнии. В них отражалось нечто, чему не место в мире людей…

Адам упал на спину и закричал, не слыша собственного крика. Ему ещё не раз будут сниться эти кошмарные глаза. Ни гроза, ни мёртвый Маркус, а только глаза лошадей.

Расколов чёрное небо, вспыхнули сразу две молнии. Хлынул холодный дождь.



6. НОЧНЫЕ ТЕНИ

Ночью, после того как закончилась гроза, Генриетта разбудила Фрэнка, своего нынешнего пятидесятипятилетнего любовника. Отчаянно зашептала ему в ухо:

- Не отпирай дверь! Не отпирай! Они постучат и уйдут! Не отпирай!

- Что? Кто? –  спросонья пробубнил Фрэнк.

Генриетта вцепилась ему в горло.

- Молчи! Они могут услышать! Они постучат и уйдут!

В спальне было темно как в склепе. И так же тихо. Никто не стучал.

«Проклятая ведьма! – разозлившись, подумал Фрэнк и стряхнул холодные, дрожащие руки Генриетты со своей шеи. – Творит всякую дьявольщину, а потом мерещится ей! Тупая сука!»


* * *

Через час или два, Генриетта вторично выдернула Фрэнка из объятий сна.

- Окно! – не своим голосом простонала она. – Закрой окно! Быстрее! Они пытаются пролезть в окно!

Фрэнк поднялся и прошёл к окну. Оно оказалось закрытым, о чём он и сообщил Генриетте.

- Хорошо! – выдохнула она. – Хорошо! Прочь, ночные тени! Прочь!

«Свихнулась! – решил Фрэнк. – Чёртово дерьмо! Ноги моей больше здесь не будет!»



7. ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Время Генриетты пришло, но она никак не могла умереть. Она уже не вставала с постели, рассудок её помутился, руки и ноги омертвели, однако дух не покидал тела.

Кендра попросила Эрика выкопать под кроватью старухи глубокую яму, да только это нисколько не помогло. Ничего не помогало. Генриетта мучалась, застряв между Светом и Тьмой, и мучила близких.

Кендра знала, в чём причина. Знала, как облегчить матери переход, но боялась навлечь на себя такое же проклятие. И поэтому, когда старуха начинала говорить, Кендра поспешно выходила из комнаты или затыкала уши пальцами. Генриетта же всегда повторяла одно и то же:

- Книга в расщелине за нашим лугом… Я зарыла её там… под чёрным камнем…

С этими словами она и умерла, медленно сгнив заживо в кровати.


Рецензии