Мобилизация

МОБИЛИЗАЦИЯ

                Некоторых  людей  нельзя  и  понюхать.
                Немецкая  пословица
       Озеров неохотно вынырнул из родного подъезда, аккумулировавшего тепло, сочившееся сквозь щели из его квартир, и с головой окунулся в сырую ночную прохладу осени, основательно взявшуюся за смену декораций после прекрасного солнечного спектакля лета.
       Дождь бесперебойно лил уже несколько дней, готовя сцену города для новой примадонны. Озноб, рыскавший по пустынным улицам, мгновенно забрался Озерову под плащ, умевший согревать лишь воображение. Озеров негромко зааплодировал великолепному осеннему соло зубами, и юркнул за дверцу загнанной « Нивы », в её пропахшее не самыми дорогими сортами бензина тепло.
       — Поехали! - посоветовал он, торопливо захлопывая дверцу, чтобы тепло не досталось дождю.
       — Доброе утро, Павел Денисович! - Ложкин, способный исправно шутить в любое время суток и года, приложил пальцы к выбритому одноразовым китайским « жиллетом » виску.
       — Какое там утро! - сонно пробурчал Озеров. - Стопроцентная ночь на дворе! Собачья ночь!
       — Ночь до двенадцати, господин товарищ майор, а четыре часа - это уже утро нового дня.
       ... — Которое не обещает нам ничего хорошего. - Озеров потёр руки, якобы, согреваясь.
       — А что? - не согласился с пессимизмом начальства Ложкин. - Осень, как и любое другое время года, создаёт определённый настрой. Убийств у нас с вами за теперешнюю ночь не случилось, ограблений, как будто, тоже, а готовым жмурикам без разницы, что с ними делают.
       — А их родственникам?..
       — Если очень хорошо подумать, то и им не так плохо, как кажется на первый незаинтересованный взгляд. В материальном плане, разумеется. Разорительно хоронить никого не надо…
       — Вот они, плоды почти векового социалистического нигилизма... - ворчливо сказал Озеров. - Ничего святого - ни в душе, ни за душой, ни даже под её седлом...
       — А сторож сильно чертыхается и очень божится, что двери вечером закрывал на все сто запоров… - Ложкин резко переменил тему, чтобы не выслушивать уже набившие оскомину нотации шефа. - И окна у его конторы в решётках...
       — Сейчас мы хорошенько посмотрим, что у него там, и где. Может, он дверь закрывал не до того, а после всего. Знаем мы этих сторожей. Пьют, небось, напропалую за здоровье тех, кто за стенкой. А их там много...

       ...Машина, нервно вильнув, с шипением шин прокатилась по огромной мелкой луже на плацу перед больничным моргом, и неохотно тормознула, уткнувшись светом фар в низкое облезлое здание государственного учреждения, в книге отзывов которой клиенты не оставляли своих записей – ни хвалебных, ни даже ругательных. В окне возле двери морга горел свет, и кто-то усиленно маячил на его фоне.
       — Нас тут давно заждались, - сказал Ложкин. - Ни сна, ни отдыха измученной душе... Видать, скучно ему одному, без покойничков-то… Тоскливо, значит…
       Озеров чуть помедлил, дождавшись, когда откроется дверь морга, и только тогда распахнул дверцу согретой и его теплом машины. Выпрыгнув под слезливую осеннюю увертюру, он тут же нырнул в ароматизированное тепло предбанника.
       — Доброго вам здоровьица, - заплесневелого вида старик нерешительно топтался у пустой тележки, на которой он много лет развозил своих молчаливых квартирантов.
       — Здравствуйте, здравствуйте... - Озеров привычно оглянулся на уже тоже прибывшего в морг Ложкина. - Ну, показывайте, что у вас тут. И чего у вас тут нет…
       — А ничего и никого... - сказал сторож сиплым с похмелья или от простуды голосом, точно огорчаясь тому, что все его покинули. - Пусто... Поглядите вот сами...
       Он, прихрамывая, пошёл вперёд, показывая дорогу, чтобы гости ненароком не заблудились.
       — Это что же такое?! - возмущённо спросил он пространство перед собой. - Кому нужны позарез мои мертвяки?! Лежали себе спокойно, никому не мешали, никого не трогали... И на тебе!
       В нос Озерову изо всей силы ударил тяжёлый дух основательно замороженной неживой плоти. Он торопливо достал из кармана плаща носовой платок, и прикрылся им от противных запахов, как бронежилетом. Ложкин за его спиной закашлялся.
       — Вот, полюбуйтесь! - сторож распахнул дверь пошире. - Новое дело, чтоб их!..
       — Лучшее занятие для ночи - любоваться на разнообразных покойников... - буркнул Ложкин.
       — Было бы на кого! - сторож сделал хромой шаг в сторону. – А то не на что!

       Зал действительно был пуст. Два ряда многоэтажных стеллажей, четыре широких стола, и всё это богатство посадочных мест было никем не занято. Ни одной души - ни живой, ни мёртвой…
       Выглядело всё это несколько диковато. Наверное, в истории этого морга не было ни одного дня и ни одной ночи, когда бы он пустовал. Люди мрут, гибнут и кончают с собой непрерывно, не делая перерывов на выходные и даже праздники.
       — Когда вы обнаружили пропажу? - спросил Озеров сквозь малоэффективный  платок.
       — Да ночью же сегодня и было дело! - сообщил сторож почти радостно. - Отвечерял, чем Бог послал и родимая жёнушка, и пошёл свет у них на ночь выключать. Зачем покойникам ночью свет? Зашёл, а тут нет никого. Ни одного! Все ушли...
       — Куда ушли?.. - Озеров, удивляясь такой трактовке версии, даже убрал с лица платок.
       — Так хто ж их знает... По делам, наверно...
       Ложкин поиграл бровями, сдерживаясь.
       — А двери точно были закрыты?
       — Да сам же и запирал! - сказал сторож ещё радостнее. - Все до одной и до единой!
       — И никого в помещение не пускали?
       — Да хто ж сюда пойдёт! - опешил от странного вопроса сторож. - Да ищо ночью!
       — Действительно... - согласился Озеров. - Сюда не всякого и днём кнутом заманишь...
       — То-то ж и оно, - философски подытожил сторож. - Я здесь, нихто не приходил, а покойников нету... Вопрос? Вопрос! Куды делись? Ушли! Хором ушли!..
       — Ушли? Куда?! - Озерову уже порядком надоело осматривать пустое помещение.
       — На Страшный Суд... - сказал сторож зловещим тоном. - К Господу Богу...
       — На Страшный Суд уходят живые души, а не мёртвые тела, – попытался уточнить Озеров.
       — А куды ж они тогда?.. – окончательно потерялся дед. - Толпой?.. И без номерков?..
       Полицейские переглянулись.
       — Без номерков?.. - спросил уже почти полностью адаптировавшийся к специфике морга Ложкин.
       — То-то ж и оно! - сторож, совершенно не скрывая своего непонятного жеребячьего восторга, подхромал к одному из пустых столов, и открыл его ящик. - Я их все и собрал! И те, што на полках были, и те, што на полу валялись!
       — Весёленькие настали времена... - сказал Ложкин невесело. - Ну, я понимаю, живого можно украсть ради выкупа, а кто станет выкупать жмурка?! Тем более - без номерка... Как теперь узнать, кто есть кто? Они же сами этого не скажут...
       — Выкупать будут самые безутешные родственники, - сказал Озеров, увёртываясь от номерков, которые сторож пытался сунуть ему в руки. - И если мы покойников не найдём, большинство из них будет счастливо. Хоронить не надо, а ведь похороны сегодня дороже свадьбы.
       — А меня ж они разорвут! - сторож ссыпал номерки обратно в ящик стола. - Утром придут и - в куски!
       — Тогда хоть один клиент будет... - сказал Ложкин без улыбки. - А то что за морг без покойников...
       — Нет, вы мне их найдите! - потребовал сторож. - На то вы и полиция, чтобы найти!
       — Засмеют... - сказал Озеров упавшим голосом. - Как пить дать, захохочут...
       — Трупное дело. - Ложкин тоже ненадёжно прикрылся от местных запахов носовым платком. - Трупики с полюса ушли в тропики. Прогуляться и погреться...
       — Хихоньки... - недовольно сказал сторож, хромоного обходя свои опустевшие владения. - Хаханьки...
       — Да уж какой тут смех... - сказал Ложкин, который любил цеплять тех, у кого с юмором были серьёзные проблемы. - Коли бы ты тут топил, может, они бы и не ушли...
       — Зато шибко воняли! - удачно отбился балагуристый сторож. – На все сто процентов!
       — Надо подумать, - сказал Озеров. - Случай, прямо скажем, беспрецедентный. Пошли поближе к свежему воздуху, а то у меня здесь мозги работают только на нос.
       Он шагнул в дверь.
       — Если сторож действительно не врёт, и не пропьянствовал до обнаружения, то худо наше дело... – в самое ухо почти шёпотом сказал майору из-за его спины Ложкин. - На дворе третий день дождь, следов не найти.
       — Ты мне лучше скажи конкретно, - грустно спросил Озеров. - Кому так сильно понадобились не очень свежие покойники, да ещё в таком огромном количестве?!
       Он повернулся к сторожу.
       — Сколько их было?
       — Да четырнадцать же! - ответил старик всё с той же непонятной радостью. - Как один человек!
       — Тьфу! - сказал Ложкин с полным отчаяньем в голосе. - Ну и терминология у них тут!
       — Так всё ж люди... - не понял удивления полиции сторож. - Что живые, что мёртвые...
       — Резонно, - сказал Озеров. - Поэтому мы и призваны искать. Гражданских прав их ещё никто не лишал... Даже в морге…
       — Тьфу! - повторился на глазах теряющий оптимизм Ложкин. - И мы туда же!

       …На улице вдруг коротко и требовательно взвыла сирена полицейской машины. Сторож вздрогнул и дёрнул головой.
       — Что там у него стряслось? - Озеров нервно глянул в окно. - Отсырел он там без нас, что ли?..
       — Зовёт, - сказал Ложкин. - Погодите, я сейчас у него моментом лично узнаю, зачем.
       Он с не скрываемой радостью исчез за дверью, где воздуха было больше, чем вони.
       — Вы что-нибудь видели? - спросил Озеров пригорюнившегося сторожа. - Или хотя бы слышали?
       — Да ничего такого! - старик был взъерошен. - Лежали себе тихо и смирно, и вот...

       …В предбанник влетел мокрый и красный Ложкин. Глаза его почти безумно бегали.
       — Павел Денисович, тушите свет!
       — В смысле - как?..
       — Полный атас, мистер майор! По нашему закрытому каналу сообщили! В городе ограбили все морги... Все до единого…
       Озеров онемел, а сторож несказанно обрадовался.
       — Совсем?.. - он уже смекнул, что ответственность за происшедшее в его родном морге теперь разделится на нескольких, а не достанется только ему одному.
       — Подчистую!
       — Мафия... — сказал Озеров уверенно.
       — Не иначе,  - сразу согласился с ним уступчивый Ложкин. - Большой бизнес.
       — Тьфу ты! - плюнул Озеров. - Что за жизнь пошла! Ну зачем им покойники?!
       — На экспорт продавать... - сделал первое стоящее предположение Ложкин. – За валюту и за бугор… У них там смертность гораздо ниже нашей, поэтому кладбища недогружены...
       — К утру мы точно рехнёмся, - сказал Озеров уверенно. - Ещё одно такое сообщение, и я сам поеду в ближайший хорошо охраняемый дурдом. На служебной машине…

       …На улице снова заревела автомобильная сирена, и голос у неё был явно пуганный.
       — Всё... - сказал Озеров потерянно. - Это оно то самое... У тебя есть валидол?
       — Зачем он мне сдался, шеф? - удивился Ложкин. - Я и без него сдюжу. Крепкий.
       — А у меня он кончился... - Озеров положил руку на плащ поверх сердца. — Иди, а я пока подготовлюсь к худшему...
       — Я ж говорил вам, что Страшный Суд! - сказал сторож, проводив заинтересованным взглядом метнувшегося к выходу Ложкина. - Теперь и нас призовут!
       — Тьфу! - с отчаяньем в голосе плюнул Озеров себе под ноги. - Это уже противно!

       …Ложкин влетел, сильно хлопнув дверью, отчего сторож испуганно посмотрел на задребезжавшее окно.
       — Валидол есть? - спросил его Ложкин.
       — Ему? - сторож показал на Озерова.
       — Мне! - Ложкин обессилено опустился на стул. - Я этого тоже не переживу...
       - Нету… - развёл сторож руками. – Ни мне, ни вам, ни им…
       — Что там у вас ещё?.. - робко спросил его Озеров, не убирая руку с сердца. – У нас?..
       — Звонки и звонки... - сказал Ложкин севшим почти до шёпота голосом. - Со всех концов... За городом авария и труп погибшего исчезает на глазах у свидетелей... Авиационная катастрофа под Вязьмой, спасатели находят среди обломков шестерых раненых и контуженых, а в самолёт садились восемьдесят человек...
       — Это всё?.. - устало спросил Озеров.
       — Пока всё... - сказал Ложкин, переводя дыхание. - А что у нас будет утром?..
       — Конец Света...
       — Страшный Суд! - уточнил сторож, который уже ничего и никого не боялся.
       — Поехали в отделение! - предложил Озеров. - А то я здесь совершенно не могу думать!
       — А я што ж?.. - сторож встал посреди своей каморки. – Мне-то тепереча как?
       — Потом! Потом! - отмахнулся от него Озеров. - Ждите бригаду экспертов, они скоро приедут.
       — И закройтесь... -  машинально посоветовал сторожу Ложкин. - Во избежание...
       — От кого?.. И с кем?.. - вид у несчастного старика был совсем ошарашенный.
       — Тьфу!!!  - плюнул Озеров.
       — Ах, да... - вспомнил Ложкин.

       …Они радостно выпрыгнули из морга и влезли в машину, которая, с шумом распахивая лужи, помчалась в ночь.
       — Куда? - спросил водитель.
       — На ближайшее кладбище... - хмуро пошутил Ложкин. - Куда же нам ещё...
       — Тьфу! – с чувством сказал уже безумно уставший от всего этого безобразия Озеров.
       — Это надо трижды, - посоветовал Ложкин. - И непременно через левое плечо.
       — Валидол!!! - рявкнул звереющий на глазах Озеров. - Или выпить чего-нибудь!!!
       — Да откуда у нас тут что, товарищ майор! Мы же на государственной службе!
       — Тогда сигарету! - потребовал майор.
       — Но вы же не курите!
       — Сигарету!!! – Озеров яростно шевелил в воздухе жадными худыми пальцами.
       Он закурил, втянул горячий ядовитый дым в совершенно не приученные к этому лёгкие, и принялся кашлять.
       — Полегчало?.. - спросил сердобольный Ложкин.
       — Слегка... - сказал Озеров между приступами кашля. – Но пока не смертельно…

       …Машина вдруг резко затормозила.
       Ложкин с любопытством глянул сквозь лобовое стекло.
       — Ты куда это нас завёз, хмырь?!.
       — Так на кладбище! - с готовностью объяснил шофёр. - Вы же сами приказали!
       — Тьфу! - сказал Ложкин. Озеров, кашляя, хохотал в кулак с зажатой в нём сигаретой.
       — Давай в отделение! - сообщил Ложкин простодушному водителю новую вводную.
       — Стоп!!! - крикнул вдруг Озеров, перестав кашлять. – Никуда пока не надо!
       — Как это прикажете понять?.. - Ложкин с удивлением открыл рот, глядя на начальника.
       — Бери фонарик и резво выпадай наружу! - Озеров распахнул дверцу машины.
       Ложкин молча полез в бардачок.
       — Идём, - сказал Озеров, выбираясь под наконец слабеющий дождь. Он первым прошёл через чугунные ворота кладбища, и остановился возле старинных могил.
       — Ну и что?.. - Ложкин осветил лучом фонаря одно из ближайших надгробий.
       — Видел?.. - спросил Озеров хрипло.
       — И не раз... - ответил Ложкин, пытаясь по своему обыкновению плоско шутить.
       — Нет, этого ты ещё не видел... - возразил Озеров. - Есть дата рождения, но нет дня смерти...
       Луч фонарного света дёрнулся и перепрыгнул на другую стареющую могилу.
       — И здесь то же самое... - с лёгким ужасом в голосе сказал ошеломлённый Ложкин.
       Луч заметался по кладбищу.
       — Везде... - сказал Ложкин шёпотом, почти утонувшим в шуме выдохшегося дождя.
       — Ты понял?.. - спросил Озеров.
       — Разве всё это можно понять?.. - Ложкину больше было не до привычных шуток.
       — Можно, если очень захотеть.
       — У вас есть версия?
       — Если это можно так назвать даже с большой натяжкой. У нас в машине нет лопаты?
       — Нет, а зачем?
       — Разрыть одну из могил, пока никто не видит.
       — Вы думаете?.. - Ложкин не договорил.
       — Я подарю тебе целый ящик реликтового советского шампанского, если хотя бы в одной могиле найдётся хоть одна даже сгнившая косточка... - спокойно сказал Озеров.
       — Зачем?!. - спросил Ложкин уже не его.
       — Значит, возникла даже такая необходимость, - сказал Озеров после долгой паузы, которую не попытался заполнить никто посторонний. - Живым есть чем заниматься в этом Бытие, а для мёртвых нашлось какое-то важное дело в другом. Мы теперь уже в ином мире, и придётся нам жить по другим, предложенным нам взамен прошлым, законам. Учиться и перестраиваться. Прежде всего – психологически. Это самое трудное.
       — Кого ж мы теперь будем хоронить?.. - спросил Ложкин, освещая фонарём могучее надгробие.
       — Символы, - быстро сказал Озеров. - Или совсем откажемся от привычных кладбищ.
       — На Земле будет больше свободного места. - Ложкин поразительно быстро приходил в себя. - Попы загрустят - отпевать станет некого. Не смерть, но что-то, равное новой жизни… Как переезд в другую квартиру или другой город... А могильщики как?
       — В землекопы, - сказал Озеров. - Пользы больше, хотя зарплата и заметно меньше.
       — А мы теперь как же?..
       Озеров понял его по-своему.
       — А так же, как и они... - он показал головой на могилы. - Ты что-то имеешь против?
       — Да нет, не имею... - спокойно сказал Ложкин, и посветил фонарём в облачное дырявое небо. – Особенно, если предложенная работа окажется интересной...

                В  Ад
                мы  точно
                прорвёмся,
                а  в  Рай –
                ещё  посмотрим!