Глава I Чесноков

        Москва. Улочка на периферии с засаженными впритык домами. Выбивающаяся плитка тротуара, обнажающая песочную подоснову, запах пережжённой глины. Фонарные столбы, потухшие задолго до рассвета, шуршали на ветру отваливающимися объявлениями. Пасмурное утро в ожидании дождя. Вслед перебегающим пешеходам недовольно клаксонили легковушки. Из ларьков понесло подтухшим мясом – шаурмисты раскочегаривали печки для завтракающих на бегу.

        Капитан Чесноков Павел Сергеевич, следователь районного УВД, вышел из обшарпанной общаги. Черные с проседью волосы мхом укрывали голову. Морщины сорокалетнего мужика избороздили лоб, как будто от пыток проволокой, густые брови наползали на серые расщелины глаз. Прямой, как будто отшлифованный нос, оттопыренные уши, двухдневная щетина. Поношенный пиджак, прикрывший мятую рубашку и джинсы. Обручальное кольцо, осевшее на левой руке.

        Дойдя до автобусной остановки, Чесноков зевнул в сторону, вместо утренней зарядки затеял переминания с ноги на ногу. Внимание привлекла бабка, пересекающая дорогу.

        «Спустилась с покатости к проезжей части… Пальтишко пятидесятых годов. На голове пуховый платок. Советская сумка, явно перегруженная. Старческая клюка… Не по сезону оделась бабуля. Наверное, вышла зимой в магазин и застряла до лета… Заозиралась. Слишком быстро для такой разваливающейся шеи… Пошла, пошла. Стоп! Машина стронулась со стоянки. Вроде пропускает… Но! Обратный ход. Шеей крутила шибче, чем пятится. Наверное, думает: «Чёрт тебя дёрнул сейчас поехать. Стоял, стоял, надумал»… Какая подвижная шея! Всё, машины сплошняком, не пройти. Наверняка, думает: «Разъездились, нехристи, перейти не дают». Бубуль, «зебра» в двух шагах, доковыляй и перейди, как человек. Не-ет, решила здесь, значит, здесь! О, просвет… Ух, неожиданная прыть! Та-ак… добежала до трамвайных рельсов, правильно, здесь можно и передохнуть… Ну, давай, последний рывочек… Ай-да, бабка, ай-да…»

        Чесноков подошел к объекту наблюдений:
        - Бабуль, пешеходный переход в трех метрах. Что ж вы напролом-то?

        Старуха зло зыркнула из-под насупленных бровей:
        - Уйди, ирод окаянный!

        Павел отшатнулся. Старушка заковыляла прочь, клюкой отстукивая неспешный ритм, обдавая прохожих заплесневелым амбре.

        «Никакого уважения к полиции, - взглядом провожал капитан. - Ах да, я ж в штатском».

        Рядом перешёптывались две женщины в куртках, прослушавшие дождливый прогноз погоды и одевшиеся под стать. Постарше - почти старушка, помоложе - почти девушка.

        «Наверно, мать приехала к дочери… Теперь дочь её провожает… Из нашей общаги? Что-то я не припомню молоденькую».

        Глухое тарахтение мобильника отвлекло от разглядывания.
        - Да… Скоро буду, транспорт задерживается… Что у нас там по трупу? Личность установили?

        Чесноков поймал косые взгляды попутчиц, отошел на несколько метров, зашагал взад-вперед от крыльца непроснувшегося магазина до урны следующего. Две ночи без сна, убийство в парке с особой жестокостью, никаких зацепок.

        Раскатистый рык спортивного купе заглушил голос коллеги в трубке. На огромной скорости красный автомобиль вылетел на тротуар мимо следователся. Как кегли разлетелись женщины, впечатавшись в стену дома. Мгновенно превратившись в тряпичных кукол, безжизненно распластавшихся по земле. Машина остановилась, только врезавшись в каркас остановки. Пластиковая крыша рухнула вниз, примяв верх купе.

        Павел застыл, как памятник себе, глаза округлились, холодная испарина покрыла спину. Мобильник юркнул в карман, полисмен подбежал к жертвам. Пожилая уткнулась лицом в плитку, от головы растеклось красное пятно, липкое наощупь. Молодая слегла в позе эмбриона, неестественно запрокинув сломанную руку, как будто просто прикорнула рядом с матерью.

        Следователь последовательно приложил руку к сонным артериям женщин, вернул мобильный к уху:
        - Ты на связи? Срочно вызывай «скорую», полицию! К моей общаге. Два трупа!

        Начали собираться зеваки. Тишину разрывали недовольные «пробкой» автомобилисты. В воздухе смешался запах крови, искореженного металла, раскрошившейся пластмассы.

        - Пропустите, я – врач, - подскочил моложавый старичок с докторской степенью.
        Чесноков раскрыл ксиву, сунул в нос сердобольному:
        - Им, похоже, уже ничего не поможет. А вы аккуратней, не наследите.
        Старик склонился над потерпевшими.

        Под осыпавшиеся стекла раскрылась дверца машины-убийцы. Осторожно выскользнула девушка в ярко-вечернем платье под цвет авто, с сумочкой на локте. Модельная внешность, вызывающе голая спина, раскосые глаза. Пошатываясь, модель осматривала повреждения автомобиля.

        «Интересно, это у нее кровь или помада размазалась?» - Павел подошел, сунул «корочки» в растекшуюся тушь:
        - Вы в порядке?
        - Всё путем.
        «Ясно. Язык заплетается. Сильно перебрала».

        Девушка порылась в сумочке, выудила сотовый, ноготок щелкнул заготовленный номер.
        - Алё, пап? Не спишь?.. Я попала… в аварию… не знаю где. В какой-то дыре. Со мной всё в порядке, но машина… всмятку! Сбила остановку и еще там кого-то… Да… Ехала из клуба домой… Нормально погудели… Ты подъедешь?.. Ну найди меня как обычно, по мобиле! Как ты постоянно делаешь… я не знаю, где я... Поняла… ага.

        - Господин полицейский, - привстал с корточек врач, - помогите, пожалуйста. Здесь еще теплится жизнь.

        Капитан со старичком аккуратно повернули молодую. Чесноков обернулся, желая продолжить дознание. Виновница исчезла. Опытный глаз просканировал улицу. Красное платье семенило прочь, сквозь прерывистую сирену «Скорой помощи» процокивали высокие каблучки.

        - Стоять! - Павел бросился в погоню, гепардом догнал красотку, схватил сзади за шею.
        - А-а, - вскрикнула беглянка, нелепо тормозя на шпильках.

        Капитан отпустил шею, развернул к себе, вжал в кирпич стены:
        - Куда собралась?! Машину ей жалко! А людей, которых угробила не жалко?
        - Меня что-то ослепило, - показала слёзы нарушительница.
        - Что ослепило? Пасмурно, дождь собирается. Сейчас едем на освидетельствование, оно подтвердит алкоголь в крови... Зачем бежала? По номерам вычислят. Не отвертишься!

        - Да пошел ты, мент поганый! – виновница попыталась оттолкнуть стража порядка. – Машина не моя и за рулем была не я!
        - Что ты городишь? Я – свидетель.
        - А ты видел, что я была за рулем? Видел?!

        Крайние «Поняла… ага» явно относились к инструкциям от папочки, иногда послушная дочь сейчас исполняла.
        - Видел! И нечего орать. Тебе светит три года. Как пить дать, сядешь!

        Модель задергалась в плотных тисках Чеснокова, кулачки полетели в голову. Следователь расставил локти, девичьи ручки отбивались от предплечий.

        - Не усугубляй вину, дура! За нападение на милицию… тьфу, ты! Полицию, - подумалось: «Всё никак не привыкну», - еще пять лет добавят! Документы с собой? Паспорт, права, живо!
        - Нет ничего…
        - И прав нет?! Твою душу! Фамилия, быстро!
        - Популия…

        Павел присмотрелся - никакого подвоха, кроме раскосых глаз.
        - Грузинка?
        - Тебе какое дело?!
        - Имя! – проорал следователь.
        - Роза…
        - Что происходит? – сзади подошел спокойно-мужской голос.

        Капитан обернулся, почти ткнувшись в сержанта. «Корочки» развернулись в нос ДПСнику.
        - Это убийца. Пыталась сбежать. На машине?
        - Да.
        - Едем на освидетельствование, потом я её заберу.

        - Этим делом, по идее, - почесал за фуражкой полицейский, - должен заниматься наш отдел по расследованию ДТП.
        - Считай, что я забрал дело.
        - Зачем, товарищ капитан?
        - Она меня чуть не прикончила. Дело чести.
        - А разве можно следователю одновременно быть и свидетелем?
        - Можно, сержант, можно. Пока меня не допросили в качестве свидетеля… Не переживай, все будет по чесноку, то бишь по-моему.

        Девушка щелкала кнопки на мобильном.
        - Свой звонок ты уже сделала, дай сюда! – Чесноков рванул.

        Телефон выпал, внутренности разлетелись на компоненты, крышка задребезжала по плитке.
        - Мент позорный! – в ход снова пошли кулачки.

        Павел сгреб виновницу в цепкие объятья.
        - Сержант, наручники с собой?
        - В машине.
        - Надо с собой носить, забыл устав? – мелькнула мысль: «А сам на работе оставил». - Где машина?
        - Надо дождаться экспертов…
        - Без нас обойдутся. Не будем терять время.

        Капитан поволок упирающуюся модель мимо места трагедии. «Скорая помощь» кое-как просочилась сквозь набухшую пробку, наехала на бордюр. Орудовали медики, готовились носилки, расстегивались мешки. От увиденного нарушительница перестала сопротивляться, пошла безропотно, понурив голову.

        - Не успели, - сокрушенно вздохнул врач-старичок проходящему следователю, - и вторая скончалась.

        Чесноков подвел девушку к полицейскому УАЗику, прижал к машине.
        - Видишь, что ты наделала? Два трупа! Они тоже хотели ходить по клубам, пить вино, и просто жить! Смотри!

        Павел развернул Популию в сторону остановки. Личико зарылось в копне волос, раздались всхлипы, не к месту разошелся дорогой парфюм.

        - Смотри и запоминай! Я хочу, чтоб это преследовало тебя всю оставшуюся жизнь.
        - А вы, товарищ капитан, как здесь оказались? – сержант пытался смягчить, невольно подпав под чары гламурной молодости.
        - Стоял на остановке, она пролетела в метре от меня.

        «За этой кутерьмой, я как-то подзабыл, что сам чудом живой… А лучше б она меня! Вместо этих… Всё равно жизнь ни к чёрту!.. Но эту суку посажу. Я буду не я! За всё ответит».

        Расталкивая пробку, нахально надвигались три джипа с мигалками. Шикали полицейским зуммером на нерасторопные «бычки», бритоголовые молодцы орали из открытых окон на мешающие легковушки.

        - Папа! – крикнула модель и кинулась навстречу.

        Чесноков перехватил, нагнул, затолкал на заднее сиденье УАЗика. Красная туфелька соскочила на асфальт. Павел резко захлопнул дверь, гаркнул на сержанта:
        - Поехали! Живо!

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/17/519