141. Иллюзионисты. Киношник

                141. Киношник

Абрам Иосифович Дранков, в православном  крещении Александр Осипович, выходец из провинциальной еврейской семьи, явился в петербургский мир отнюдь не Золушкой. А типичным нуворишем со всеми положенными прибамбасами: дорогое авто (студебеккер!), парижские хвостатые фраки , удивительных, жабьи-переливчатых расцветок галстуки, свита из арапчат и юных кореянок.

Маленький, пузатенький, толстогубый, ярко-рыжий, всегда потный, жестикулирующий. Эманация Коровьева или Кота-Бегемота из Воландовой свиты.

Кто-то из современников изрек фатэму, которую охотно повторяли: «Драный Черт знает, из какого куска дерьма можно сделать миллион».

Рубль – навоз – миллион рублей. Формула иллюзионистов.

Дранков, несмотря на толстый животик, всюду поспевал первым. Первым в России поставил игровой фильм «Из-за острова на стрежень», по мотивам народной песни.

И как же смачно Стенька Разин швырял там персидскую княжну за борт! Под аплодисменты экипажа разбойного челна.

Состряпал также первую в отечестве кинокомедию на неувядший с тех пор сюжет: муж уехал в командировку.

Первым показал фильму (документальную) царской семье.

Первым снял на кинопленку Льва Толстого в Ясной Поляне.

Великий старец, в своем всегдашнем стиле, скромно-надменно, отказался ему позировать. Иллюзионист «ничуть не растерялся»: спрятался от хозяина имения в деревянном туалете на заднем дворе и снимал сквозь щель в досках – а Лев не мог попасть в сортир, зря только дергал ручку двери, что и зафиксировала невозмутимая камера (миллион с ароматом дерьма, как и было предсказано… Но деньги, как известно, не пахнут, и слава тоже.) 

И Софью Андреевну снял тайком – она возмутилась было, но, поразмыслив, решила смириться.

Именно Дранков заложил основополагающую в этом виде искусств традицию – начинающие киноактрисы не должны были миновать его спальни.

Вечером на диване – утром на экране.

Абрам Иосифович выпустил в свет и первый отечественный сериал, криминальный сиквел, «Сонька-золотая ручка», трилогия в шести частях, имевшая успех.

Отец-основатель российского «мыла». Только за это достоин он памятника, «бюста герою на родине», который уместно было бы изваять из «Земляничного» или, чего уж скупиться, из «Камей-шик, с лучшим парижским ароматом».

Потом дела пошли у него на спад – прибыли ни из Софьи Андревны, ни из Соньки золотой ручки почему-то не удавалось выколотить. Мыло все измылилось.

После 17-го года Дранков подался в Константинополь, потом, натурально, в США. Попытался работать в американском передовом кино, но там своих чертей-фокусников хватало – в Голливуде наш парень не прошел.

Окончил жизнь Абрам Иосифович в Сан-Франциско, где, по одной версии, занимался уличной фотографией и отнюдь не роскошествовал, а по другой – вскоре опять стал миллионером. Кому какой конец больше нравится.

Иллюзия – это, конечно, не жизнь, но жизнь, быть может – большая иллюзия…