19. Билам проклинает Израиль

На следующее утро Балак привел Билама на высоты Бааловы, чтобы проклясть Израиль. Он выбрал «правильное» место. Билам взглянул вниз с возвышенности и увидел стан Израиля, простиравшийся во все стороны, сколько видно было глазу. С этой точки хорошо было видно только расположение северной оконечности, на которой раскинулись  шатры колен Дана, Нафтали и Ашера. Балак намеренно привел Билама на возвышенность именно с этой стороны стана, потому что он увидел, что Облака Славы не покрывают колено Дана. Не покрывают за склонность представителей этого колена к идолопоклонству. И Балак резонно решил, что именно здесь самое уязвимое место во всем стане сыновей Израиля.
 
Билам приказал построить 7 жертвенников и на каждом принести в жертву по теленку и барану. Почему именно семь жертвенников? Билам рассуждал так: Авраам построил 4 жертвенника, Ицхак – один, Яаков – 2, я же построю 7 столько, сколько все праотцы вместе взятые. Он думает, что на Бога можно оказать, таким образом, влияние.

Но он совсем не уверен, что у него это получится. Он действительно находился в общении с Богом, но общение это, обычно, случалось в  ночное время. А сейчас день. Но как только Билам  остался один, ему тотчас явился Бог.

     – Семь жертвенников я устроил, и на каждом вознес тельца и овна, – заявил Билам.

И что? Бог не может посчитать до семи? Он разве не видит, сколько жертвенников построил Билам? Билам хочет сказать Богу, что вот, мол, он оказал Ему почтение, как все праотцы народа Его любимого вместе взятые.  Авраам только овна принес в жертву, а он, Билам, еще и тельца. Он как бы намекает Богу, что и в ответ он ждет от Него соответствующих его усилиям милостей.

Вскоре Билам вернулся к ожидавшим его Балаку со товарищи и огорошил всех присутствующих словами, которые повелел ему сообщить Бог.

     – С вершины скал вижу его и с высот на него взираю: вот народ этот отдельно обитать будет, и между народами не будет значиться. Кто исчислит прах Яакова и пересчитает пыль Израиля? Да умрет душа моя смертью праведников, и пусть будет кончина моя, как его!

Говорят, Билам произнес слова эти громким голосом, практически прокричал, так что его хорошо слышно было  всем присутствующим. По преданию, он готовился произнести проклятия, но язык не слушался его и, вместо проклятий, сам собой выговаривал благословения. А почему он вдруг стал орать? Чтобы возбудить зависть и вражду неевреев, которые должны были возникнуть при восхвалении народа Израиля.

Билам стоял и выкрикивал слова эти, а Балак и князья Моава в изумлении, перемешанном со страхом, молча таращились на него.

     – Что сделал ты мне! – наконец очнулся Балак. –  Клясть врагов моих взял я тебя, и вот ты благословляешь?!

Какое место загубил? Где еще найдешь слабость у Израиля? Но нужно что-то делать. И Балак ведет Билама на другую возвышенность, окружающую стан, на гору, на которой суждено будет умереть Моше. Балак чувствовал, что здесь на этом месте Израиль ждут неприятности. Но про место упокоения Моше ему открыто не было.

Все повторилось в той же последовательности, что и на первой возвышенности. Снова построили 7 жертвенников, на которых принесли в жертву по тельцу и овну. И снова Билам пожелал остаться один для встречи с Богом. И открылся ему Бог. И, как и в первый раз, возвратился Билам к ожидавшим его Балаку и князьям Моава, но только слова его были иные.

     – Вот народ как лев встает и как лев поднимается, не ляжет, пока не съест добычу, и крови убитых не напьется.

Подобные слова и сегодня кого угодно вгонят в шок. Но Балак решил еще раз попытать счастье. Со стороны пустыни возвышалась гора божества Баал Пеора. И чувствовал Балак, что много горя будет народу Израиля от этого божества. Вот с этой горы Балак попросил Билама совершить еще одну попытку и, наконец, проклясть этот ненавистный народ. И строго наказал ему, что если уж он опять не сможет проклясть народ, но чтобы и не благословлял

И на этой возвышенности все повторилось, как и на предыдущих двух. И жертвенники построили, и жертвы принесли. Однако, поразмыслив, не пошел Билам искать встречи с Богом. Решил он попытаться справиться своими силами. Он поднял глаза свои, и вот перед ним как на ладони простирается стан сыновей Израиля (см. иллюстрацию).

Внимательно обозрев великолепную панораму, раскрывшуюся перед ним, он вдруг совершенно неожиданно для себя самого изрек:

     – Как хороши шатры твои, Яаков, твои обиталища Исраэль! Как потоки они простираются, как сады при реке; как деревья алойные насадил Господь, как кедры при водах! Растекаются воды из ведер его и посевы его при водах великих. Превзойдет Агага царь его, и возвысится его царство. Бог вывел его из Египта. Могуч он, как дикий бык (реэм), пожрет он народы, врагов своих, и кости их сокрушит, и стрелами своими пронзит их. Преклонил колена, лег как лев, - кто поднимет его? Благословляющий тебя благословен, а проклинающий тебя проклят.

Балак чуть не лишился чувств от охватившего его гнева. Никогда в жизни своей не испытывал он подобного разочарования. Как же он ошибся в этом, оказавшимся никчемным, колдуне! Немедленно пусть убирается с глаз его долой. Знаться с ним он уже никогда впредь не станет.

Но Билам не спешит уходить. Ему еще есть что сказать своему подельнику. И он говорит, окончательно его добивая.

     – Вижу его, но не теперь, на него взираю, но не близко: взошла звезда от Яакова, и поднялся скипетр от Исраэля; и сокрушит он пределы Моава и разгромит всех сынов Шета. И будет Эдом подвластен, и будет подвластен Сеир, его враги, а Исраэль умножает мощь. И властвовать будет из Яакова, и истребит уцелевшее из города. И увидел он Амалека, и изрек он притчу свою, и сказал: первый из народов Амалек, но конец его – гибель. И увидел он Кени, и изрек он притчу свою, и сказал: прочно жилище твое, и строй в скале твое гнездо; Ибо если и будет изгнан Каин, то куда Ашур уведет тебя в плен? И изрек он притчу свою и сказал: О! Кто в живых останется от содеяния Богом (такого)! И суда (придут) от Китим и покорят Ашуpa, и покорят берег, – но и он до погибели.

Закончив пророческую речь свою, Билам повернулся и пошел домой. Однако, по всеобщему мнению, на прощание он все же дал «дельный совет», как извести Израиль.

Вот собственно и весь рассказ в общих чертах. А мы постараемся понять, почему история какого-то колдуна оказалась в Торе? Почему столько внимания мудрецы и комментаторы уделяют этой истории? А самое главное, зачем Билам нужен был Богу? И зачем было нужно Богу, чтобы какой-то нечестивец и негодяй (по общему мнению) благословлял Его народ? Разве Бог сам не может благословить и никогда не благословлял свой народ? И разве имеет цену какое-либо слово, произнесенное негодными устами? Зачем вообще появилась эта история, а важность ее такова, что запланирована она была Создателем очень давно, еще с самого начала, в конце шестого дня творения, когда на свет явились «уста говорящей ослицы». Они долго были сокрыты и вот, наконец, в истории, случившейся с Биламом и его ослицей, нашли свое воплощение и были явлены миру. Все это вызывает, по меньшей мере, недоумение и удивление.

Это история нужна потому, считают многие комментаторы, что из нее можно извлечь ряд уроков. И важнейший из них – никакими магическими действиями невозможно повлиять на решение Творца. Именно Его решения направляют ход истории и управляют судьбами отдельных людей и целых народов. И слово Господа неизменно. Но это, так сказать, в общем.

Что касается  истории Билама, то среди объяснений комментаторов можно выделить три основные линии.

Согласно одной, Биламу необходимо было преподнести урок. У него репутация величайшего пророка, мага и колдуна. Он уверен, что на Небесного Управителя можно оказать или давление, или умилостивить подкупом. Его уверенность оказалась иллюзией. Никакими магическими ритуалами воздействовать на Всевышнего, как оказалось, нельзя. Даже слова, которые хотелось произнести Биламу, сказать он не смог, но только те, которые вложил в его уста Создатель.

По другому объяснению Билам был орудием в руках Бога ради Израиля. Израиль верил в безграничные возможности и магические силы великого колдуна. Вот эту самую уверенность и решил развеять Бог.  Рабби Йосеф ибн Каспи (1) писал: «В проклятии Билама на было никакой самостоятельной силы – ни в самом этом действии, ни в том, кто его производил. Эффект проклятия мог создаваться только теми, кто его получал, то есть, самими евреями. Билам был известным колдуном, о чем свидетельствует текст Торы,  а в мире тогда – да и сейчас тоже – прислушивались к словам колдунов и гадателей.  Нет смысла спрашивать, почему в это верили Балак и его приспешники, так же как нет смысла и спрашивать, почему Яаков и Эсав придавали такое большое значение благословению отца. Уж если так делали они, так тем более уж евреи тех времен, особенно женщины и дети, были бы глубоко подавлены проклятиями такого знаменитого колдуна, как Билам! Истинный друг постарается избавить ближнего от любых страданий, даже если он знает, что никакой истинной опасности нет. Так же и Всевышний, по великой любви Своей к Израилю, не дал Биламу проклясть его, хоть Он и знал,  что в проклятии этом нет никакой силы. Но и на этом Всевышний не остановился. Он заставил Билама благословить народ, чтобы доставить евреям удовольствие, как сказано (Втор. 23:6): «Но не хотел Бог, Всесильный твой, слушать Билама, и обратил Бог, Всесильный твой, проклятие в благословение тебе», и почему? –  «Ибо любит тебя Бог, Всесильный твой».

Абарбанель (2) считал, что если бы Билам все же произнес проклятия, и хотя они не имели бы никакой силы, другие народы могли бы решить, что теперь они могут спокойно воевать с Израилем, потому что он проклят. Но когда известнейший маг и колдун вместо проклятий произнес благословения, пыл у недругов Израиля сразу поубавился. Они верили в силу Билама и доверяли ему. И если уж у Билама ничего не вышло, то остальным и пытаться одолеть Израиль не стоит.

Однако некоторые авторитеты отстаивают точку зрения, что Всевышний заботился не о Биламе, и даже не о народе Израиля, а, в некотором роде, о Себе самом.

Предположим, Билам проклял Израиль. Тогда Моав определенно бы решил, что евреи не нападают на них в силу этого проклятия, но не потому, что Всесильный запретил им враждовать с Моавом. А если бы Моав, воодушевившись, напал на Израиль, Израиль был бы вынужден отступить из-за запрета Бога. И, как считал Луцатто (3), Имя Всевышнего было бы опозорено. Если народы мира будут считать, что страдания евреев – это результат проклятия Билама, – в этом будет профанация Божественного Имени, хилуль Гашем (4). Вот почему разгорелся гнев Всевышнего на Билама, когда он все-таки пошел проклинать народ – не потому, что он мог бы нанести евреям вред, но потому, что те, кто его услышат, будут потом все наказания евреев объяснять силой его проклятия.

Иллюстрация: Вот так примерно выглядела с высоты птичьего полета, в представлении художника Гади Поллака, стоянка сыновей Израиля в пустыне.
     Это было грандиозное зрелище. Размер лагеря примерно 15 х 15 километров. В самом центре на возвышенности располагался Мишкан (Шатер Откровения или Скиния). Центральный квадрат примерно 5 х 5 километров – стан левитов. На востоке (пустая часть) всего 4 шатра – Моше, Аарон, Элазар и Итамар. Напротив – Гершон (7500 шатров), с юга (слева на рисунке) –  Кегат (8600). На севере – Мрари (6200). Оконечности «креста» – шатры колен Израиля. Колена располагались в следующем порядке: на севере в центре Дан, к западу от него Нафтали, к востоку Ашер; на юге в центре Реувен, к западу от него Шимон, к востоку Гад; на западе в центре Эфраим, к северу от него Менаше, к югу Биньямин; на востоке в центре Йегуда, к северу от него Иссахар, к югу Звулун.   Кругленькое голубое пятнышко в самом центре (оно перед входом в Мишкан) – источник (колодец) Мирьям, тот, который следовал по пустыне вслед за евреями. Голубые разделительные линии – это каналы с водой. Они берут начало в источнике. Стан сверху укрывало облако (Облака Славы), которое не пускало посторонних, выступая в роли сторожа и охраны. Меленькие точечки между концами «креста» – это стада животных, по периферии –   шатры эрев рав.

Примечания:

(1)Йосеф бен Абба Мари Каспи (ибн Каспи) (1279 – 1340) – философ, комментатор Библии, грамматик.

(2)Дон Ицхак бен Йегуда Абраванель (Абарбанель) (1437 – 1508) – государственный деятель, философ и комментатор Танаха (Библии).

(3)Моше-Хаим Луцатто (Рамхаль, 1707–1746) – раввин, философ и каббалист.
 
(4)Хилуль Гашем – «осквернение Божественного Имени». Шем – имя.