Статуэтки

Нота за нотой.. Я пыталась играть. Название произведения Яна Тьерсена, написанное карандашом, стерлось на посеревшей бумаге. Грифель размазался по листку, заставил его потемнеть. Бегая взглядом по нотным станам, я играла с листа. Где-то отрыв это произведение среди всех бумаг у меня в кабинете, я прослушала его в сети и решила разучить. Бемоль, диез. Бекар, октава. Тут аккорд. Триоль. Легкое произведение. Элементарно красивое. Никто не слушал меня, кроме статуэток, стоящих на стеллажах неподалеку. Фарфоровые, неживые, пустые изнутри - это были мои верные зрители. Только нет аплодисментов. Жаль, а ведь они идеальные слушатели. Да я и сама себе могу аплодировать, впрочем, что уж тут такого. ;=

Подушечки пальцев холодные как лед. Они дотрагивались до клавиш, которые были даже теплее их. Сама кисть разогрета и размята. Круговые движения, мягкие, плавные переносы рук. Противное чувство в груди. Оно настолько мерзкое и холодное, как жаба, что мои руки, набитые за многие годы, стали трястись. Я не попала по ноте. Диссонанс “поцарапал” слух. Дыхание сбилось. Почему? От чего? Наверное, это фальшиво сыгранная нотка сыграла свое. Да, наверняка так. Такт за тактом. Опять не то. Я резко и глубоко вдохнула. В горле запершило, заставляя закашлять. Пересохло в глотке. Сглотнув, я посчитала ненужным подниматься за стаканом воды. Попытавшись еще раз медленно и глубоко вдохнуть, я продолжила. И снова. Пальцы прекратили слушаться. Стоило фальшивке прозвучать в огромном помещении, как я резко оторвала пальцы от клавиш, быстро и прерывисто дыша. И только мое дыхание... Ничего более не слышно. Даже пение птиц осталось за окнами, не проходя в гостиную. Статуэтки молчали. Сердце быстро билось.

Меня осенило. Все, от чего я не могу сыграть как следует - это то самое противное чувство в груди. Оно давило. Да! Именно оно и давило. Точно! Как я раньше-то не додумалась? Нужно что-то сделать. Нужно срочно что-то сделать. Так не пойдет. Я быстро протерла вспотевшие ладони о подол юбки и кончиками пальцев дотронулась до колес коляски. Замерла... Глаза смотрят в одну точку. Но тут взгляд медленно соскальзывает на мои ноги. Я не могу встать. Боже мой. Я не могу встать! Почему я постоянно забываю это?!

Мой крик был слышен даже в самой дальней комнате огромного дома. Руки со всей силы ударили рояль по клавишам. Противный звук сразу двух десятков зазвучавших нот. Мои голосовые связки не привыкли так напрягаться. Больно. Мне очень больно. Господи, как мне больно. Худые, словно косточки, обтянутые кожей, мои пальцы легли на грудь. Я не могла дышать медленнее и спокойнее. Дорогая блузка была сжата в кулачок. Чертовски, адски противно. И я не знаю, что мне делать. Никто меня не слышал. И не услышит. Статуэтки молчат. Они не аплодируют.

- Добрый день. Солнечная, двадцать четыре, - одной рукой я все еще сжимала тонкую ткань блузки на груди, а другой - трубку у уха.

- Ждите, "скорая" скоро прибудет, - последовал ответ, и трубку положили. Мне оставалось ждать. Боль давила. Она будто съедала все, что было было у меня в грудной клетке. Такая мерзкая... такая мерзкая..

- Почему вы молчите?! - и статуэтки все равно не ответили, даже тогда, когда я на них накричала.

***

Взгляд синих глаз бегал от катетера до тыльной стороны моей руки. Препарат медленно втекал в мою кровь. Я смотрела на юношу из скорой помощи, совершенно не стесняясь. Моя рука была аккуратно и несильно сжата. Тепло... Человеческое тепло. Боль! Боли нет. Она испарилась. Нет.. Не так.. Она не испарилась, я вру Вам. Глаза запекли.

- Девушка, вы в порядке? - он посмотрел на мое лицо. Такая нежность. Неужели я еще не забыла, как называются эти чувства. Такая забота. Кто я ему? Никто. Просто пациент. Он уйдет, да. Уедет на машине скорой помощи. Я в последний раз, возможно, вижу его светлую шевелюру и синие, большие глаза. Но если я сейчас буду думать об этом, то, возможно, боль вернется. Не хочу! Мне тепло... Мне хорошо...

- У вас слезы текут. Девушка, вам больно? - так тепло мне никогда не заглядывали в глаза. Мою руку не отпускали. Я чувствовала, как бьется чужое человеческое сердце.

- Господи, не беспокойтесь, прошу, - я улыбнулась и.. зарыдала. Боли не было. Она вытекала слезами.

Слезы пропитали его форму, когда юноша меня обнял. Статуэтки молчали.