Осенне-летний треугольник

Темнота медленно падала на деревню. Она накатывала волнами, одна за другой, и воздух становился густым, наполнялся сыростью и стрёкотом. Всё впитывало ночь, и травы перешептывались в ожидании, тревожно качались молодые осинки в поле, и ветер гулял меж них, чернея и остывая.

— Шыр-шыр, шыр-шыр, — ходил кто-то в кустах.

— Шу-у, шу-у, шу-у, — низко летела ворона.

Алиса смотрела ей вслед: ворона спланировала над полем и провалилась. Тревожнее закачалось в кустах. Вдали, у кромки леса наплывал туман — он был ещё совсем маленьким, но Алиса знала, что скоро он вырастет, загустеет и поглотит лес и поле. Если совсем поздно выйти из дома, то можно почти столкнуться с туманом: он стоит у костровища, молчит и светится изнутри.

— Смотри, — говорил папа, кивая наверх, — вон ту яркую звезду видишь? Это Денеб, в созвездии Лебедя. Вон там ещё звезда — это Альтаир, из созвездия Орла. А вот эта — Вега, из Лиры. Денеб, Альтаир и Вега собираются в осенне-летний треугольник. Он виден только летом и осенью.

Денеб, Альтаир, Вега, — повторила Алиса про себя, — Денеб, Альтаир, Вега.

— А вот это что?

— Это Арктур, из созвездия Волопас.

— Ага… — говорила Алиса и оглядывалась: папы не было. Он уезжал и приезжал всегда поздно ночью: просыпаешься в субботу утром, а он спит на соседней кровати. В воскресенье он уезжал. Пил чёрный чай, оставлял на вешалке чёрную кепку с поплывшими белыми волнами пота и указывал наверх:

— Гляди, вон там буква W, это созвездие Кассиопеи.

Алиса глядела, а папа уезжал. И красные огни машины ухали под горку возле шоссе, а потом они почему-то долго светились в Ковше Большой Медведицы, пока Алиса не моргала. Стоило моргнуть, как огни пропадали, и оставался только Ковш. Мама крестила воздух и запирала калитку.

Ночи без папы становились темнее. Туман едва подбирался к корням деревьев, как мама уже заносила вещи и закрывала дом. Жужжал телевизор в комнате, ловивший только три канала, а в грозу — ни одного, задергивались шторы на окнах и ярко вспыхивали лампы под деревянным потолком. Становилась совсем ночь.

Алиса высунулась из дома. Тишина перекатывалась вокруг, ее можно было потрогать руками и отодвинуть с прохода. Фонарик пробежался лучом по кустам, цветам, тропинке, заглянул за калитку: никто не открывал, пока нас на улице не было? Нет, никто. И фонарик засветил вперёд: что там, где тревожится вдали малина?

— Пшш-вшшш! — прошёлся ветер по кустам, задев Алисину руку.

— Мой участок, — сказала Алиса, — не боюсь.

Она пошла вперёд. Одна яблоня, вторая, третья, вот уж и сарай позади — дальше только малина, а за ней — столбы, и туман поля кутает.

— Ну чего вы тут все? — спросила Алиса в темноту. — Сидите?

Все ей не ответили. Видно, и впрямь сидели.

— Ну вот и сидите. А я так, похожу немного.

Алиса вышла в поле. Здесь продолжался их участок, но где-то там, где уже не видно коричнево-серых, ржавых столбов, он заканчивался. Забора не было, и туман, ветер, кошки, ёжики — все ходили и ползали здесь. На поле, вдалеке, из тумана росли верхушки чёрных ёлок; они ещё тыкались в небо, и было видно, как появляются над ними маленькие звёздочки.

— Ты там стой, — сказала Алиса туману. — Я ещё не ушла. Вот уйду — тогда будешь гулять.

Туман послушно застыл в поле, и Алиса решила, что надо изо всех сил делать вид, что ей вовсе не страшно. Её участок, чего это она бояться будет? Даже если забора нет.

— Та-а-ак… — она подняла голову, — Большая Медведица... Кассиопея... Волопас… А где… ага!

Расстелился над Алисой осенне-летний треугольник: Денеб, Альтаир и Вега. И показался ей совсем рядом папин голос. Запахло бензином, нагретой за день машиной, заскрипели сапоги на пороге: папа снимал чёрную кепку и вытирал пот со лба:

— Гляди, — говорил он, — это Денеб, из созвездия Лебедь, это Альтаир, из созвездия Орла…

— А это — Вега, из Лиры, — закончила Алиса.

Она посмотрела вокруг, и ей вдруг подумалось, что все те, кто прячутся в темноте и тревожно качают ветками, — все они тоже боятся. Друг друга, темноты и просто так.

— Эй, — сказала она им всем, — не бойтесь.

— Вшш-вшшшш, — качнул ветер травами и листьями.

Поколебался туман, съел ещё немного ёлок, и пошёл дальше по полю. Алиса поглядела на притихший в небе треугольник: как он там, вдалеке? Там ведь у них совсем-совсем темно в космосе.

— Спи, — сказала она треугольнику. И пошла в дом.