Новороссия макушка чокнутого лета. Повесть

                Новороссия: макушка чокнутого лета.

                Повесть

                1

      У реки утренняя прохлада бодрила и ненавязчиво заставляла недоумевать по поводу ярких солнечных лучей, которые исправно светили, но, совсем по-летнему, не грели.
      Нелепо висевшая над головой узкая небесная дорожка, вытянутая на конус к восходящему солнцу, больше походила на недавние речные ледовые хляби, бесследно растаявшие, но вдруг напомнившие о себе.
      Это прошлое ледяное месиво, непонятно как, перевёрнулось с весенней поверхности реки на летнее бескрайнее небо, будто бы с ног на голову и совсем  не напоминало привычные перистые облака, коими  были на самом деле.
      По такому случаю напрашивалось досужее суждение, категоричное и лёгкое, как едва приметный ветерок.
   - Вот так незаметно, как бы между делом и происходит подмена всего подлинного, сущего и  устоявшегося.
     Например, постоянные времена года, созерцая их строгую череду и глядя в это время на небеса, радуешься предоставленной возможности быть вместе с природой и ожидать дивных перемен, можно эту мысль продолжить.
     Возможно, такая строгая последовательность, устоявшаяся во времени и есть то дарованное свыше благо, к которому необходимо стремиться, понять и ощутить.
    Не стараться его подменить чем-нибудь другим, так как такой подмены просто не существует.
    В природном круговороте все, что вокруг нас, во всём, тайный божественный смысл и не имеет значения, насколько больше в нём космического или меньше незаметного, будничного, из повседневного обихода каждого из нас.
   - Копнём глубже для солидности и собственной значимости, обозначив проблему во всей широте собственного понимания.
     Таким образом, без связи с вечными ценностями, как это бывает, по недомыслию или преднамеренно, идёт подмена идеалов, принципов, понятий, важных для существования всех обособленных для проживания территорий и для каждого её жителя.
     Кроме того, возможно и не очень нужных и важных, на чей-то взгляд, а скорее субъективных этических представлений, об ироничном слове и грустном, далее, возвышенном и житейском.
  - Можно обратиться к одному из первых экспонатов, по списку колоритных памятников прошлого.
  - Без устали в работе на даче старинный самовар, хотя даже и он со своей историей не безупречен с точки зрения чистоты эксперимента.
      С одной стороны, совсем просто рассуждая, это далеко не сложное устройство по быстрому нагреванию воды.
     Без сомнения полезное, хоть и неодушевлённое, но на правах друга семьи.
  - Кто бы с этим спорил, тем более что собирает вокруг себя, за одним столом немало неисправимых водохлёбов в любое время года.
      Независимо от их возраста, привлекательности загара на стройном теле, наличия, а может быть отсутствия политических пристрастий.
 - Как бы, хорошо это не было, всё перечисленное характеризует само явление, как всё же приземлённое, не самого высокого полёта.
     С другой стороны, самовар, как памятник мировой прикладной культуры, оставивший свой неизгладимый, из-за своей пузатости след.
  - До сих пор на службе, на многое и на многих влияет, в том числе, на наше нравственное представление о прошлом и так далее.
      До дифирамбов, рукастым и головастым предкам.

                2

      По активному с начала дня настрою, ко всему вокруг с претензиями, кроме как к себе любимому, можно нарисовать словесный портрет энергичного молодого, подающего неслабые надежды горожанина.
     Славного продолжателя семейных мелкопоместных традиций, на фоне румяного благостного утра.
      - Носителя, от нетерпения бьющей через все края энергии, ещё не застигнутого врасплох болезнями упитанного тела, в большей степени, чем умственными возможностями и желания их совершенствовать.
        Всегда с румянцем на ланитах, безупречно ухоженного, в свежевыглаженном костюме и модной рубашке, не столько самим, сколько заботливой, круглолицей и такой же справной и ответственной супругой.
       Жаждущего больше всего на этом свете стремительного карьерного роста и сопутствующих ему, бальзамом на душу, почестей.
      С этой целью, с раннего утра до позднего вечера, бьющего под себя копытом, как молодой, горячий мерин.
   - Таких соискателей народного признания, полным полно в присутственных местах, как одна из новых примет их престижности.
     Они очень часто имеют вполне пристойный результат к своим круглым датам, за потраченную энергию на реализацию чужих инициатив, позволяющих подниматься в очередную крутую гору в одной связке.
     Кроме этого, понимание и сочувствие, которые они при этом умело, как бы невзначай выбивают, надо обязательно отметить.
     Нет, не слезу, из своих выразительных, больших и преданных глаз, а искру из попавшегося, под копыта на мостовой булыжника.
    - Жизнь, как её не облагораживай и не воспевай, всегда была, есть и будет пустой никому не нужной жестянкой.
     Издали, напоминающей консервную банку, привязанную к собачьему хвосту.
     Шума много, а толку не очень, даже, чтобы хотя бы прилюдно обратить на себя внимание.
     Она, эта жизнь, такая нехорошая, но желанная, судя по своему предназначению, всегда была равнодушна к подобным амбициям, хотя в целом благосклонна.
     Диктовала свои, совсем разные условия, из одного времени года в другое, в надоевшей, задёрганной, сотканной из нелепостей и бесконечных случайностей повседневной, скучной и не всегда трезвой возможности существования.
      Проводя отпущенное время спокойно и уравновешенно, но с самого рождения не так, как тебе хочется, и в зависимости от настроения кого угодно и всего непредвиденного, чему и кому только не надоест обращать на тебя внимание.
      Даже, уж, никак лично не твоих, бед и неприятностей, о которых бодрым голосом доводит, до твоего благосклонного внимания, диктор с телеэкрана.
      Делая это ежедневно и ежечасно, начиная почти одновременно с пробуждением, чтобы ты, не приведи, господи, не оказался вне сферы его, казалось бы, ненавязчивого влияния.

                3

      После такого самоанализа, если бы предложили жить вечно или ещё одну такую же скоротечную, называемую счастливой, как у всех жизнь, то соглашаться на, казалось бы, столь лестное предложение не имеет никакого смысла.
      Это, как принято говорить однозначно и без сожалений, так как уже всего хватило и плохого, и хорошего, до самого невмоготу.
      А продолжать, уже выше всяких сил и возможностей. Это уже удел энтузиастов, чьи ряды малочисленными не бывают, но пусть их пополняет кто-нибудь другой.
      Такие рассуждения не очень волнуют и трогают душу любого и каждого, маленького и большого винтика единого часового государственного механизма, лишь потому, что никто такой роскоши как бессмертие или чего либо, на него похожего, никогда не предложит.
      Хотя бы, по той причине, что тогда все люди будут равны между собой, а те, кто очень богаты или влиятельны сегодня, этого никак допустить не могут.
      Причина очень проста, они не смогут пережить такого безобразия, вопиющей несправедливости, создадут тем самым новую проблему для себя и других.   
      В таком воображаемом случае, придётся им создавать ещё одну партию справедливости или борьбы за неё.
      Оплачивать услуги военных, центурионов, стукачей и предателей, и дальше по известной, обкатанной на бесчисленных людских жертвах, известной в любом госдепе схеме.

      Судя по рассуждениям, привычный жизненный уклад, этим утром, давал мелкие трещинки, которые его не разрушали, до основания, но были какими-то странными и нелепыми ещё и потому, что раньше как-то удавалось обходиться без этого испытания.
      Легче было согласиться, что порой весьма трудно различить, толи что-то очень важное происходит на самом деле, толи снится и достаточно проснуться, чтобы всё заняло привычные места.
      После чего не надо долго мучиться, чтобы решать очень трудные проблемы, о чём потом даже вспоминать не очень хочется из-за их смехотворности.
     -Закончилась краска у множительной техники. Ну, и что, эка мировая проблема.
     - Сказали, что такой, как раньше, уже нет.
     - Введены какие-то санкции на импорт, а та краска, что есть у поставщиков, да и то лишь пока, дороже и хуже.
     - Подумаешь, зато у нас теперь есть Крым.
     - Почти как раньше и ещё, зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, только без балета.
       Не надо ёрничать. Не имеет значения, что теперь наши братья славяне, не делают и не перекрывают, всего этого, вместе с нами.
       Им не до краски и не до подобных мелочей, они мыслят глобально, как принято у революционеров, из нашей общей недавней истории.
      Наиболее бесстрашные бьются за общие интересы плечом к плечу, из последних сил, чтобы жить в новом государстве, под старым названием Новороссия или северное Причерноморье.
      - Даже название, чтобы избежать малейшего намёка на возможные революционные потрясения, оказалось под строжайшим негласным запретом в советский период.
     - Воюют в надежде на то, что в случае победы ополченцев, жизнь будет свободная и счастливая, для всех без исключения.
     Не та бесправная жизнь, что предшествовала нынешней, с одними олигархами, Майданами и прочей кровавой экзотикой.
     Не говоря уже о нынешней, законной, по понятиям власти, с олигархами другими и партией войны.
    - Это, уж, точно. Под артобстрелами, с разрушениями, авиа налётами, чудовищными жертвами.
     Как всегда бывает, блажен, кто верует, тепло ему на свете. Даже таких, рассчитывающих на тёплую зиму не осталось.
     Многократное, увы. На этот раз погреться у вечного огня мудрости никак не удаётся, по, не зависящей, от него причины, никто и не старается, а те, кто у власти, выше этого.
     Более того, совсем недавно казалось, что невозможно быть большим человеконенавистником, чем Адольф Гитлер и его фашистское окружение.
    Оказывается можно, без малейшего зазрения совести и в массовом порядке, по отношению к собственному народу, прежде всего.
     Называя всё это борьбой за наведение конституционного порядка, незалежность, унитарное государство.
     Другими словами, узаконенное убийство граждан своей страны, глупость и бездарность.

                4

      Надия проснулась очень рано, едва на утреннем небе цвета спелой черешни, первыми солнечными бликами забрезжил рассвет, и удивилась тягучей сонной тишине.
      Настороженно прислушалась, вытянулась в струнку под лёгким одеялом, на застеленной, к её приезду свежим бельём кровати.
      В небольшой четырёхместной комнате, с общим коридором, в кирпичном трёхэтажном здании, на окраине незнакомого города, кроме неё никого не было.
      Здесь, как она сразу поняла по прибытии, ей придётся провести немало времени.
      - Нет, так не может быть, чтобы ничего тишину не нарушало, что само по себе уже стало нереальным для девятнадцатилетней беженки.
     За последние дни с ней произошло столько важных и трагичных событий, сколько не было за всю предыдущую спокойную, мирную жизнь.
     От каждого, даже небольшого потрясения, она всё глубже замыкалась в себе, до конца не понимала, что с ней на самом деле происходит.
     - Даже женская цикличность нарушилась и не только у неё. Об этом женщины совсем недавно, но как бы в другой жизни, в родном фронтовом городе, между собой говорили спокойно и доверительно, как на очень важную тему, стараясь помочь друг другу.
       Делали это независимо от возраста, чувствуя подходящий момент, по только им знакомым признакам.
       Всех роднило нечто большее, чем общее горе развязанного военного противостояния, без которого вполне можно было обойтись и не биться за эфемерные принципы стенка на стенку, отчего слёзы у многих стали чаще навёртываться на глаза.
     Они почему-то подолгу оставались на мокром месте, может быть потому, что на них совсем не обращалось внимания и если всё-таки горячо орошали женские щёки, то почти тайком, сразу высыхая.
     От всех, свалившихся на её хрупкие девичьи плечи дополнительных забот и тревог, она каждый раз в ответ упруго сжималась как пружина, в хорошо отлаженном механизме и застывала на неопределённое время.
     Находя для этого всё новые душевные возможности, и не представляя, что может произойти с накопленной отрицательной энергией, но понимая, что её резервы на сжатие не безграничны.

     Из окружённого и полуразрушенного украинскими карателями родного города, успев привыкнуть к рёву пикирующего самолета, гулким и страшным хлопкам артиллерийских орудий, без вещей, в лёгком, летнем платье, уехала, лишь бы куда, на автомашине знакомых, так как случайно нашлось для неё свободное место.
     Всё, может быть, было к лучшему, по молодости лет не представляя всей рискованности поездки, под обстрелами, по просёлочным дорогам.
     - Так надоел подвал, в котором они жили от безысходности не только иногда по ночам, но и подолгу в дневные часы, что готова была на всё, даже самый опрометчивый поступок.
     - Только не оставаться мишенью для не людей, расположившихся на подступах к городу, одурманенных фашистской пропагандой или не сумевших избежать незавидной участи призыва в армию.
       Подчас под угрозой уголовного наказания исполняя свой воинский долг и преступные приказы командиров.
     Ей всё же одной из последних удалось выбраться за городскую черту, пережив кошмарный испуг от взрывов и падающих с неба горячих осколков мин и снарядов, но целой и невредимой.
     Она до сих пор не верила в удачу, хотя и не представляла, как дальше сложится её жизнь на российской земле.
     В её возрасте интерес к жизни настолько велик, что плохое забывается быстро, а хорошее при желании находит тебя само.
     Это уже была другая история, не такая трагичная, но не менее увлекательная.
     Короткий разговор по сотовому телефону с родственниками лишь добавил тревоги. 
     Они искренне были рады за неё, но на фоне их проблем она выглядела везунчиком и сразу поняла, что предоставлена сама себе, на ближайшее время, это, уж, точно.
     На их помощь рассчитывать не приходится, а по возможности надо самой думать, как им помочь.
     Ей рассказали, что самые худшие опасения сбываются, обстановка безысходности, как и раньше, главное защитить детей и стариков.
     Слушая, что на знакомых с детства улицах, по-прежнему, слышны выстрелы, разъезжают танки, другая военная техника захватчиков, у неё перехватывало дыхание.
     Хотелось вернуться, чтобы быть вместе со всеми, но какой в этом смысл она не знала.
     - Захватчики, хоть и без масок, но кажется, что на одно лицо. Жестокое и ненавистное.
     Было не ново, что никто из земляков не знает, что с ними будет, не только в будущем, но и настоящем, через несколько часов, минут.
     Так как их считают террористами, мятежниками, пособниками, лишёнными всех гражданских прав и подлежащими в лучшем для них случае перевоспитанию, на предмет преданности киевской власти.
     Решателей своих судеб там ожидают в любое время дня и ночи, рассчитывая, как всегда, на лучшее, а готовясь к худшему, как наиболее вероятному.
     - Направлению в фильтрационные лагеря, в другие регионы в качестве людей второго сорта.
     - Как кому повезёт и что придёт на ум карателям?
     - Предателям, которые обязательно найдутся среди горожан и будут проявлять активность при новых порядках?

                5

     В небольшом холле на этаже работал телевизор, по новостным программам можно было увидеть почти в прямом эфире, какие драматические события происходят на восточных украинских землях.
     Как многие решаемые противоречия, на глазах становятся не разрешимыми и какие несчастия переживают простые люди, но почему-то не это волновало Надию в первую очередь.
     Она не находила для себя ответа на вполне закономерный вопрос, а почему всё это случилось?
     Почему она здесь, а не дома, в незнакомой стране, а родственники, кто в ополчении, кто на работе, кто дома, без воды, света и газа.
     Без ответов на все эти вопросы не хотелось жить и не хотелось быть песчинкой, которую бесцельно носит по планете, не найдя для неё своего места.
     Оформление всевозможных документов заботливыми россиянами, принявшими у трапа самолёта их большую группу женщин и детей, требовало от неё не так уж и много времени.
    Поэтому предаться воспоминаниям было не только возможно, но и крайне необходимо.
    Сколько она себя помнила, вся жизнь её была связана с железной дорогой, загорелыми путейцами, электромеханиками, светофорами, маневровыми тепловозами, контейнерами и грузовым двором.
    В доме культуры всегда чествовали ветеранов, по праздникам для коллективов накрывали столы, выступали самодеятельные артисты, было шумно и весело.
    Родители, дедушки и бабушки работали на разных должностях на крупном железнодорожном узле, который был визитной карточкой их города.
    Ещё его называли грязелечебным курортом, где солёные озёра и полезная для здоровья минеральная вода.
    В школе она увлекалась литературой и прочитала у А.П.Чехова, что её город напоминает гоголевский Миргород.
    С приветливыми и ласковыми домами похожими на благодушных старушек, их обитательниц.
    Особенно понравилось, что весной в воздухе пахнет сиренью и акацией.
    Она и сама обоняла эти запахи, однажды на ярком солнце вымокла до нитки в кустах сирени, после недавнего тёплого дождя.
    Раскидистые кисти подарили ей свою влагу с незабываемым ощущением весенней свежести каждой частичкой юного цветущего тела.

                6

      Вот и наступила макушка лета, синими озорными глазами посматривают по сторонам васильки.
      Немало осталось тёплых дней, но уже заметно убывает, как не противься этому - поворот на осень, а вокруг васильковая поляна, вдоль берега реки, на лесной опушке, везде, где много солнца - к любовным переменам.
     Кто называет васильки звоновыми, сорными растениями, кто бобыльником, пустыми хлопотами, тот не хочет любовных перемен?
     Быть может, хочет, но уже, не то, чтобы не может, но уже, не очень-то и надо.
    Когда было надо и очень хотелось, было, как всегда некогда, другие дела и заботы.   
   Все дела не переделались, забот меньше не стало, а васильки в середине лета цветут всё с тем же неуёмным размахом.
    Дерзко, откровенно, напоминая о чём-то интимном, потаённом, не хочешь сейчас, осенью не так интересно, а зимой, уже совсем, ничего не надо.
     - Жди до того года, если жив будешь.
    Перед глазами васильковый венок на голове двадцати однолетнего ополченца Николая, для которого война возможна лишь в двух случаях.
     Во-первых, за родную землю, во-вторых, за семью, любимую женщину.
     Он закрыл своим телом коляску с ребёнком, при обстреле украинской армией 14 июля 2014 года пригорода города Луганска, спокойного, не склонного к вражде, под именем - Мирный.
     На коляске кровь нового великомученика Николая. Ребёнок жив, мать в тяжёлом состоянии в больнице.
     - Спасая, прикрывают ли своими телами детей террористы?
     Ещё один вопрос, на засыпку, населению страны, в которой две области бомбят, а двадцать две тихонько, в тряпочку помалкивают, как мышки под веником?
     - Официальные власти, через губу, признали ракетный удар по жилому дому, неизвестным самолётом.
     - Или власти на уровне дебильности, или таковыми считают жителей восточного региона.
      Одно стоит другого.
      Наши соседи, не разлей вода - единая, неделимая Украина?
      Наша единая и неделимая, российская властная вертикаль?

                17.07.2014г.