Царапина на стекле. Пролог

Я расскажу историю жизни одного подростка, которого доставал весь окружающий мир, поэтому он ничего не придумал кроме как нашкрябать на стене «В моей смерти прошу винить...» и затянуть петлю на шее.
Или про того, кто сбежал из дома и стал позднее самым богатым человеком в стране...
Могу привести много примеров.
Но ведь это неправда!
***
У меня многие замечали особый способ мышления. Под «многими» я подразумеваю родителей и только их. Они единственные верят, что их безрассудное чадо на самом деле великий талант.
Сама же считаю себя полнейшей бездарностью.
Давно стала замечать, что все подростки пишут автобиографии в своих дневниках, или самые решительные (хотя скорее эгоистичные и глупые донельзя) выкладывают их в интернет.
В чем смысл? Конечно, у меня самой появляются подобные идеи периодически, но я их считаю всего лишь КПВ. Мой термин – кризис подросткового возраста. Даже то, что я придумала такое название – уже кризис подросткового возраста.
Пожалуй, расшифрую: моим ровесникам зачастую нечего делать в промежутках между «войнами за репутацию» и «борьбой против всех и всего», поэтому они делают глупейшие поступки, прикрывая все своим «переходным периодом». Это для меня и есть КПВ. Надеюсь, теперь понятно.
Все эти «автобиографии» никому не интересны. В них не заключено никакого смысла. Это просто трата бумаги, времени и сил...
***
Всё еще вспоминаю, как в последний день в родном городе я сидела вместе со своей подругой на набережной. Вода серебристая и зеркально-чистая, в ней проступают крапинки отражающегося заката. Мы наблюдали этот самый закат, и, клянусь, было не подобрать слов, чтобы описать его.
– Знаешь, – говорила подруга, надвинув свою плетёную шляпу на глаза, – Всё у тебя получится...
Сейчас, сидя в самолёте, хочется на это надеяться, но я из тех людей, кто всю жизнь навязывает себе самые плохие мысли. Я уже ясно представляю ту степень кошмара, которая меня окружит.
Забыла объяснить, почему же я бездарность. Уже три года (!!!) я пытаюсь написать книгу, не автобиографию, нет. Все свои пятнадцать лет стараюсь впитывать в себя всю окружающую красоту и события. Моё желание написать о жизни велико, но о чём, если меня окружает ложь, предательства, эгоизм, и только природа совершенна, не тронута злобой человека. Не то, чтобы я ненавижу людей, я ненавижу ложь.
Я уже написала достаточно много миниатюр, в которых проклинаю всё, что касается лжи, но проблема-то только в отсутствии мысли, которая их свяжет. Я бездарность.
***
Чувствую, как закладывает уши, и просыпаюсь, размышляя о том, как не люблю законы физики и давление. Самолёт садится в новом для меня городе, где и ожидают все самые худшие ситуации. Я немедленно напоминаю об этом отцу. «Поговорим после того как сядем, хорошо?» – кивает он.
Я откидываюсь в кресле, обнимая свои локти. Ремень безопасности врезался мне в живот, но ослаблять его ни за что не буду. Прочитала где-то, что ремни совершенно не спасут на случай авиакатастрофы. Они служат для того, чтобы твой труп не летал по салону, и его легче было опознать. Эта мысль не дает мне покоя, серьезно.
Что вынудило нас с отцом улететь? Ничего, кроме новой работы матери, престижная должность, высокая зарплата и всё такое. Она улетела ещё месяц назад «на разведку», нашла квартиру, хорошую школу для меня. Уж не знаю насколько эта школа «хорошая», но раньше завтрашнего дня не узнаю. Я ненавижу это.
***
Моя новая комната абсолютно пустая. Голые серые стены сразу навивают тоску, как просмотр сериалов без смысла и логики.
– Ну, а спать-то мне где? – спрашиваю я у матери.
– Кровать должны доставить в течение пары часов, – улыбнулась она и добавила, – а пока расклей постеры, добавь уюта. Завтра у тебя уже будет совершенно нормальная комната со всей мебелью.
Я коротко киваю.
У моей матери тёмные волосы, с рыжеватым отливом и большие зелёные глаза. Когда она улыбается, её лицо становится моложе, и мать становится похожей на ту юную девушку, которой она была много лет назад.
А я совсем на нее не похожа. Моё лицо круглое, голубые глаза навыкате. Единственное, что мне нравится – мои русые густые волосы, которые я обычно стягиваю в «конский хвост».
Ещё мне нравится мой голос – грубый бас, свойственный мальчикам обычно. Я хоть и девочка, но характер у меня как у сорокалетнего брутального мужика. Ага, а в душе живёт писатель...
И именно этот «мужикообразный писатель» не может даже разложить на бумаге все свои мысли в логическом порядке.
Даже сейчас, когда я уже часа три сижу перед окном и пытаюсь сосредоточиться на пейзаже, мою голову забивает множество посторонних мыслей.
И сейчас я чувствую, как начинается моя новая бестолковая история на чистой странице книги жизни.