Общество с повышенной ответственностью. гл. 21. Пу

Глава 21.  Путешествие с душком.
Первое, что я увидел, когда очнулся – белый потолок, и долго соображал, где нахожусь. В голове заиграла песня Бутусова « В комнате с белым потолком, с правом на надежду…». Я сразу как-то пришел в себя, сознание включилось. Наверное, для этого и нужны хорошие песни.
Повернув голову, я обнаружил, что одна моя рука прикована капельницей, а другая наручниками. Подавляя невыносимую боль в боку и рвущийся стон, я слегка приподнялся в кровати. Я находился в больничной палате, других пациентов не было. На окнах решетки. Да уж попал как кур в ощип! Я подумал, что на этом моя миссия заканчивается. Желательно смыться из этой реальности пока спецслужбы не начали допрос с пристрастием, а учитывая царящий здесь тоталитаризм, возможно и с пытками. Что ж, я все-таки неплохо поработал, и если у Анны все прошло успешно, то, по крайней мере, часть здешнего мира спасена от гибели.
Стало тоскливо от мысли, что я не попрощаюсь с Гретой. Что-то в этой девушке мне чрезвычайно импонировало. Да именно так. Когда я думал о Грете, мне хотелось изъясняться именно в таких высокопарных и несколько устаревших выражениях.
Интересно, сколько времени понадобится на перемещение в этот раз? Бок болел все сильней и сильней, видимо наркоз отходил. Попал все-таки лысый гад! Я подумал, что в нашей реальности эта боль, скорее всего,  исчезнет. И как там мое тело? Надеюсь, Савелий о нем позаботился.
В палату вошла медсестра. И пока дверь за ней закрывалась, я успел заметить маячившего в коридоре полицейского.
В руках у медсестры, девушки с мелкими неброскими чертами лица, были шприц и ампула.
- Можно обезболивающее,  мочи нет - взмолился я.
Она вздрогнула, словно не ожидала, что я пришел в сознание.
- Конечно, сейчас.
Медсестра надломила ампулу, быстро наполнила шприц и приблизилась ко мне.
- Сейчас, сейчас…
Вдруг ее голос поплыл, стал каким-то металлическим, лицо тоже расплылось и на его месте появился огромный нарост, из которого вылезла покрытая мутной слизью рожа. Без носа, с черными пустыми глазницами. Зубастая пасть открылась, источая  зловоние.
Я хотел закричать, но тварь костлявой, жилистой лапой выхватила подушку из-под моей головы и придавила ей лицо. Я забарахтался как муха, увязшая в паутине, рванул руку, выдернув капельницу, и двинул освободившимся кулаком в челюсть воплотившегося монстра. За секунду пока тот приходил в себя, мне удалось схватить подушку и с ее помощью выбить шприц из гниющей клешни. Что-то мне подсказывало, что там такое обезболивающее, после которого я ни то что боли, а вообще ничего и никогда больше не почувствую.
Тварь кинулась за упавшим  на пол шприцем, схватила его и, оскалив желтые кривые зубы, бросилась на меня.
Краем глаза я увидел стеклянную колбу на прикроватной тумбочке, дотянулся свободной рукой, разбил горлышко о край тумбы. И в тот момент, когда демон занес надо мной шприц, я воткнул «розочку» прямо  в покрытую чешуей и гниющей кожей шею. В глотке у воплотившегося забулькало, выронив шприц, он схватился за разрезанное горло. Я снова увидел его человеческую оболочку – бледную девушку с растрепавшимися волосами, с расстегнувшимся халатом,  по тонким рукам, зажимавшим рану на шее, текли струи алой крови, кровь появилась и на губах, потекла из уголков рта, по подбородку – на белый халат. Жуткое зрелище. Стараясь сохранять самообладание, я вытащил невидимку у нее из волос и стал ковырять наручники.
В это время, захлебываясь кровью, медсестра, точнее демон в обличье медсестры повалился на пол. Я молился, чтобы полицейские не заподозрили неладное и не вошли.
Наконец, наручники щелкнули и открылись. Ну и что теперь делать?
Я слез с кровати, и стиснув зубы от боли в боку, и неприятного чувства – смеси ужаса, сострадания и отвращения, начал заталкивать еще теплое тело медсестры под кровать. За этим занятием и застигла меня неожиданно вошедшая пожилая женщина в белом халате и  маске. В руках она держала  металлический чемоданчик для медицинских инструментов.
Она смотрела на меня широко открытыми глазами, седая прядь сиротливо торчала из-под колпака, а я смотрел на нее и чувствовал, как на руках засыхает чужая кровь. 
Я ожидал, что она пронзительно завизжит,  но вместо этого женщина недовольно проворчала:
- Опять мокруху развел,  - и сняла маску.
Я уже ничего не понимал, такая более чем странная реакция перевернула окружающий мир с ног на голову. В чертах лица пожилой медсестры было что-то знакомое.
- Это я, придурок, включай уже мозг, - сказала она, заворачивая рукава халата,
- Аня? – сдавленно прошептал  я.
- Всего лишь профессиональный грим и киношные примочки – Тихон где-то раздобыл. Я  всю ночь думала и разработала план твоего освобождения…
Вместе мы завернули тело в одеяло с соседней, пустующей кровати и затолкали  под нее, потом  вытерли кровь на полу.
- А дальше ляг на койку и просто доверься мне, - ответила Анна на мой вопросительный взгляд.
Эх, сколько раз в эротических мечтах я представлял, что такая вот красотка говорит мне эту фразу!
Я снова оказался под одеялом, и снова в наручнике. Анна достала шприц из своего чемоданчика, наполнила его какой-то жидкостью и присела на край кровати.
- Это вещество,  - сказала она, нацеливая иглу в мою руку,  -  замедлит частоту сердечных сокращений до такой степени, что пульс будет неразличим. Сечешь?
- Это безопасно?
Она бросила на меня осуждающий взгляд.
- Если у тебя есть другие идеи…
- Ладно, ладно, давай!
Через несколько секунд я почувствовал дикую слабость, руки и ноги отяжелели, мозг наполнился опилками. Мысли, словно тараканы, хаотично разбегались по углам сознания. Казалось, что нет сил даже на вдох. От этого стало жутко. А вдруг я умру? Я попытался заговорить с Анной, но язык даже не двинулся, я хотел открыть глаза, но веки налились свинцом.  Голос Анны доносился откуда-то издалека:
- Вот умничка, хорошо…, - она раздвинула пальцами мои веки и несколько капель чего-то прохладного оросили глазное яблоко, - Это, чтобы блокировать непроизвольные движения…
Потом я услышал мужские голоса, вероятно полицейских.
- Как умер? Мы его даже допросить не успели!
Теплые шершавые пальцы коснулись моей шеи.
- И правда, сдох, вот гад!
- Нужно  рапорт писать.
Я представил,  как кровь убитой девушки медленно вытекает из-под кровати и  ползет к начищенным до блеска ботинкам полицейского, словно живая субстанция. Подошвы увязают в алой луже…
- Я отвезу его в морг к патологоанатому, - раздался спокойный голос Анны.
- Нужно ее сопроводить, - сказал один из мужчин.
- Зачем? Ты что думаешь, жмурик воскреснет и убежит? – ответил другой и гакнул.
Они переложили меня на каталку,  я услышал повизгивание колесиков. Голоса полицейских остались позади.
- Обожаю постовых медсестер  - их никогда нет на посту, - хмыкнула Анна, ускоряясь.  Cвернув за угол, она почти побежала.
- Господи, какой же ты тяжелый!
Я почувствовал, что силы ко мне возвращаются, и открыл глаза. Мелькали лампы на больничном потолке, проносились зеленые стены больничных коридоров. Наконец, мы остановились у лифта.
- Ну что разлегся, приехали, - грубовато сказала Анна, помогая мне сесть, - на все про все минута.
Я слез с каталки и чуть не упал, потому что ноги были ватными. Анна затолкнула меня в лифт, и пока он ехал,  она умудрилась в буквальном смысле содрать с меня больничную одежду и нарядить во что-то человеческое. Я был  плохим помощником – еще не отошел от инъекции, да и рана в боку сопровождала каждое движение болью.
Мы вышли из лифта, но идти нормально я все еще не мог, поэтому Анне приходилось поддерживать меня. На первом этаже, куда мы спустились, было много людей: медперсонал, больные, навещающие. Мне казалось, что нас вот-вот узнают, что вот-вот завоет сирена. И эти опасения были вполне обоснованы.
Анна углядела в одной из процедурных инвалидное кресло, и тут же вцепилась в него. Я с облегчением уселся  - таким способом мы перемещались гораздо быстрее. Полицейские могли чухнуть, что их обманули в любой момент, и каждая секунда была дорога.
Анна вывезла меня за ворота больницы к забитым доверху мусорным бакам.
- К какому пункту твоего грандиозного плана мы подошли?  - попытался сыронизировать я.
Но Анна только скорчила рожицу и помогла мне подняться из инвалидного кресла.
- По плану нам нужно спрятаться за мусорные баки, - деловито сказала она и оттолкнула кресло в глубину подворотен.
Едва мы спрятались за баками, как наше уединение нарушил мусоровоз.
Анна знаками показала, что пора выбираться из укрытия. Мусоровоз поднимал и опустошал один бак за другим.
Я недоуменно развел руками, как бы спрашивая – ну и что теперь?
На что моя отчаянная спасительница сделала завлекающий жест в сторону мусоровоза.
- О нет…, – одними губами промолвил я, догадываясь к чему она клонит.
Мы забрались по лестнице на кузове  и в промежутке между опорожнением баков запрыгнули в зловонное нутро.
Анна достала что-то из кармана и бросила мне. Это что-то оказалось огромным мусорным мешком литров на двести.
Она ловко натянула мешок на себя, проделав дырки для глаз и носа, я нехотя последовал ее примеру, но когда очередной бак заслонил небо, пришлось значительно ускориться, и когда нас накрыла лавина вонючего мусора, я по-настоящему оценил Анино изобретение.
Вскоре до нас донесся вой сирен, полицейская машина промчалась совсем рядом, но внутри зловонного брюха мусоровоза  мы были в полной безопасности, если не брать во внимание возможность задохнуться от запаха.
Грузовик тронулся, перевозя нас от помойки к помойке. Анна сказала, что на десятой помойке нам нужно будет выбираться, так как от нее недалеко до квартиры Тихона. Я не стал вдаваться в подробности, как ей удалось все это просчитать, потому что из мусорного контейнера прямо мне на голову свалилась здоровенная крыса, еще несколько, поменьше, посыпались на нас дождем. Я едва успел зажать Анне рот, чтобы она не завизжала.  Оставалось только молиться, чтобы машина ехала быстрей и считать помойки.
На пятом объекте мусор доходил нам уже до пояса. Приходилось отрываться и выкарабкиваться на верх кучи. На девятой помойке нас засыпало по грудь. Нас охватила паника, какая может нахлынуть, когда плывешь по штормовому морю. Кажется, что очередная волна накроет тебя с головой и больше не даст выбраться, не даст вздохнуть, утащит в холодные, темные  глубины. Мы начали судорожно разгребать мусор, нащупывали ногами твердые предметы, чтобы подняться выше.
Мусоровоз остановился в десятый раз – нужно было вылезать наружу, но Анна как назло запуталась ногами в проволоке. Она с трудом отцепилась, порвав штаны, и мы успели выскочить до того, как новый шкал мусора погреб бы нас  в зловонном катафалке.