Случай

Помнится, не в столь далеком детстве, я спрятал в морозильник большой и сочный алый плод, который почему-то решили обозвать яблоком. Плод этот напоминал мне настоящий багровый сгусток крови или большущий рубин в лапах огнедышащего дракона, который заманивал столь привлекательным камнем наивных девиц. Конечно, последним обязательно полагались принцы, выскакивающие из каждого куста, с огромным пучком цветов и с предложением своих конечностей и мышц. Да и  огромным, наверное тяжеленым мечом, у которого есть какое-то громкое имя,  они доблестно размахивали перед мордой дракона. Тот почему-то был просто обязан умереть. И это казалось мне чудовищной странностью и несправедливостью! Представьте: Вы - истинная, порожденная древностью гора мышц, которая может пыхать огнем и уничтожить своей посадкой, не плохой такой, даже крупный город. А сокровища? Вы охраняете горы золота, которыми можно было бы полностью обложить Вашу скромную пещеру и еще, наверняка, осталось бы для привлечения смазливых дам. А теперь к Вам и к Вашей принцессе, заявляется ее кавалер и размахивает перед Вами какой-то зубочисткой, при этом, выкрикивая какие-то обидные слова и показывая неприличные жесты. Но по закону какого-то дурацкого жанра, написанного дрогнувшей рукой чудаковатого сценариста, вы просто обязаны умереть. Дива наглость. Так еще и помереть спокойно не дадут. Будут фейерверки и гром фанфар. А еще Рыцарю хватит наглости либо шкуру содрать, либо наступить пыльным сапогом, с извечно несменяемыми портянками, которыми в пору махать, как вон той ржавой железякой, а наступит он только на Вашу поверженную голову. К тому же, эти консервные банки, стремятся произнести какую-то восхваляющую себя речь, под овации несносной девицы. И это все вроде правильно, как должно быть. Но мне почему-то, слезно было видеть мучения несчастного ящера, павшего жертвой стереотипов.

Так вот. Когда через некоторое время, яблоко было вытащено из баррикады покупных пельменей и добротного куска мяса, неведомого мне зверя, я с искренней, восхищенной жадностью ребенка, наблюдал за Цветом. Не "цвета". Мне кажется, что для этого явления нужно написать именно так Цвета. Возвышенно. Потому, что мне нравилось - белое на красном и в тот момент, это было очередное маленькое чудо, окрасившее монотонный день. Это было нет, не привычное красное на белом, как это бывает: багряные брызги сладкого вина, шкодливыми кляксами, расплывающиеся по белоснежной, праздничной скатерти, доставаемой из шкафа исключительно по особым случаям. А просто - белое на красном. И яблоко мне показалось настоящей невестой, как фотография в мамином альбоме. Там все были счастливые, праздничные, а в глазах плясали маслянистые сытые искры. Возможно, они были не совсем трезвы, зато счастливы. Правда, у дяди на галстуке было жирное пятно, от какого-то дрянного соуса, а у далекой тети фингал под глазом, оставленный тяжелой рукой ее мужа. Нет, он не специально. Просто произнося тост, так махал руками, что тетя невольно стала жертвой его пламенной речи. И я не знал бы этого всего. Но родители во время таких вот празднеств, неустанно твердили одни и те же истории, что вот уже совсем чуть-чуть и я буду декламировать их наизусть, скороговоркой и даже задом-наперед.

Плод был облачен в платье из легкого морозного кружева, а пожелтевший венчанный лист, был самой настоящей фатой. Было красиво. Но к сожалению, не долго. Вырвав кусок хрустящей плоти, я тут же выпустил невесту из похолодевших пальцев и та, истекая соком вперемешку с водой, покатилась по бездушному кафелю, по пути роняя свое платье и погибая. Выплюнув не то снежный ком, не то кусочек льда, я мстительно затолкал пушистым тапком со смешными ушками, яблоко под стол и больше о нем не вспоминал. Тем более, по телевизору начинались мультики.

 О, это волшебное время, которое многие детишки с замиранием ждут и ежеминутно спрашивают у взрослых "когда", на что получают не менее размытый ответ -"скоро". Когда это самое скоро настанет, никого почему-то не волновало. Но и тут я столкнулся с дискриминацией. Как же так?

В старых комедиях, и теперь я понимаю, совершенно глупых, но забавных мультиках, любят показывать, как какой-то придурковатый злодей, с обязательно неестественно-длинными, когтистыми лапами или герой всего творящегося фарса, любили забавно поскальзывается на банановой кожуре и вот уже с вытаращенными глазами смотреть на невидимого экранного зрителя. А еще для какого-то юмористического эффекта растерянно чесать затылок. Кстати, нередко эти самые злодеи, гении хваленные, грозы преступного мира и страх мирных жителей пытались обойти эту напасть, но когда уже вот, опасность миновала, они... да-да, оказывались на асфальте. И вот этот трюк проделывали множество персонажей и актеров, и всем было смешно. Ведь что за ересь, поскользнутся на кожуре? Абсурд, такого не бывало и быть не может. Я тоже так свято полагал до этого престранного случая.

В школе, а если быть точнее, в классе, какой-то негодяй, другого слова просто нет, оставил банановую кожуру и вот, по закону подлости ли? Я лежу и смотрю на белый потолок с неприятными охровыми подтеками и густыми зарослями паутины. О, мне кажется, или тот паук как-то мстительно хихикает?

В детстве все воспринимается как-то легче, но определенно, как должное. Это может быть что-то удивительное и невероятное, но одновременно какое-то естественное, как окунающиеся в водянистую гладь солнце. И я точно помню, что у меня была коробка. Большая такая, от пузатого телевизора, но в ней рождалось волшебство. Я брал с собой все необходимое, которое может пригодится в моем маленьком путешествии. Это был обязательно колючий такой, бородатый плед в смешную зеленую полоску и каплей малинового варенья, которая уж точно не сочеталась с расцветкой. Брал с собой так же, мешающую мелочь и сжавшись в комочек был в своей Вселенной. И там было хорошо. Без каких-то глупых рамок и суждений. Там я не получал нагоняй за кавардак в комнате или двойку по ненавистной математике. Я был один, но это было незаметно. Вокруг густая темнота, отступающая под самым мощным детским оружием - фантазией. Чистой и невинной, как кубик сахара, еще нетронутый обжигающем напитком и не добитый серебристой ложкой. И я мог быть кем угодно: космонавтом бороздивший бескрайние просторы и побеждающий страшных пришельцев с неласковых планет под аккорды лазерных пушек. Их звук стрельбы всегда меня смешил - тонкий и какой-то визгливый, но зато его было очень легко повторить. Я был гонщиком самого быстрого болида и со слащавой улыбкой принимал заслуженные кубки и медали, был секретным агентом, лазающий по вентиляционной шахте и ускользающий от вездесущих лазеров, и было еще очень много ролей, которых я с радостью примерял.

Однажды даже побил мальчишку в красной рубахе. Тогда мне нравились храбрые, свободные мушкетеры, а этот паренек ну очень мне напоминал Кардинала. И поплатился-то он в общем-то ни за что, но зато я был горд. Еще бы!
Порой так важно вспомнить, что было тогда. Много или же мало лет назад. Как мы радовались снегу. А теперь? Возьмешь льдинку в руки. И она ведь тает, стекает меж пальцев, но такого пьянящего, детского восторга почему-то не наблюдается. Многие даже не помнят, как же передвигаются воробьи. Забавно, как модели на длинном подиуме, или же просто, скачут. Можно ведь хоть иногда напомнить себе, как это было чертовски здорово бросаться снежками или наблюдать, что-то еще, близкое к сердцу, родное.