Сударшана. Гл2

. Вспомнить и забыть.
 
В сорок только киноактрисы свежи и молоды. Потому что на них направлен подобающим образом скрывающий морщины свет, искусный макияж, расплывшуюся фигуру – в корсет и не показывать «ближний план». Несколько пластических операций, изнурительные занятия спортом и диеты все-таки делают свое дело – пока еще привлекают к звездным дивам режиссеров и поклонников. В жизни же обыкновенной (ну, не такой уж и обыкновенной, но кому до этого дело) дамы, перешедшей порог «сороковника», чаще всего бывает все с точностью до «наоборот». И наша героиня – не исключение.
  Мало того, что она уже не отличалась былой статью, но и слыла, что называется, неудачницей. Раннее замужество и скоротечный, как бывает в подобных случаях, развод. Затем еще один яркий роман с блеклым финалом. Результат – разбитое сердце, порядком расшатанные нервы и двое здоровых, красивых и умных детишек «от разных пап». Как полагается, Дашке оставалось «жить и работать» ради прокорму детей. К счастью, Дашка не могла похвастаться тем, что Бог обделил ее талантами: в расцвете лет она сделала неплохую нестандартную карьеру. Согласитесь, не каждая леди может похвастаться тем, что работала научным сотрудником в музе изобразительных искусств, параллельно преподавая в институте искусств и культуры; затем достаточно легко и быстро стала обозревателем по культуре в уважаемой газете, после – популярной тележурналисткой (особенно ей удавались игровые программы с переодеваниями и куражом, но не лишенные интеллектуального наполнителя). Каждый день – события и приключения, знакомства, и, как полагается хорошенькой дамочке, легкий флирт. К тому же, 20 лет мэм состояла в панк-системе, периодически играла на ударных в дамской панк-группе.
За 12 лет полной отдачи журналистике, практически без выходных и отпусков, Дашка нажила панкреатит, хроническую усталость, идиосинкразию к светской жизни и «культурным» событиям ее городка и с дюжину мимолетных, неудачных, один хуже другого по своей маразматической сущности, романов.
  Теперь воленс-ноленс освободившись от журналистской суеты, цейтнотности, грязи и предательств, коротала монотонные дни в кризисной торговле, умудряясь вопреки, а не благодаря, одевать и кормить дочь.
  Да, нужно учесть еще одно обстоятельство: всю свою обломную сознательную жизнь мисс Дарья искала…связи с Богом. Почему-то пытливый ум и доверчивое сердце тетушки никак не хотели принять, что все фатально, что жизнь – дерьмо, счастья нет, закона нет, вокруг только хаос и анархия…Она всегда (за исключением тех моментов, когда захлестывали эмоции или побеждал градус) искала и находила в цепи жизненных событий некую закономерность. Удивлялась, как ее, по сути, легкомысленную и поверхностную особу, жизнь как-то не очень-то уж и жестко бьет, выводит сухой из бездны клоачных вод, что жизнь ее сближает с теми, кто ей бескорыстно помогает, дает понять все большие и большие глубины в себе, окружающих, законах мироздания. Спросите, за что ей такой подарок? Видимо, все это – некий аванс, Божья помощь ради того момента, когда Дашка наконец проснется, воскреснет из пучины материальной обыденности, прорвется в трансцендентные выси, о которых – все ее стихи, узнает и осознает, наконец, Истину…Дашка седьмым чувством осязала эти выси и мысленно молитвенно призывала: «Господи, дай мне веру, дай почувствовать и понять, что ты – есть, что в жизни есть смысл, я хочу знать, в ЧЕМ этот смысл!» И Дашка в этом своем параллельном обыденному бытии кидалась из религии в религию, из одних духовных практик в другие…
  После развода с мужем, в бум под названием «возрождение православия», она сама крестилась. Толстый поп в грязной рясе измазал ей лоб миро, как и еще с полсотни толкающихся, еле помещающихся в обшарпанно-обветшалой церквушке людей. После она пыталась сходить на исповедь и причастие, но откинутый батюшка, руки которого были испещрены тюремной тату-символикой, так унасекомил малютку, что, выйдя из церкви, барышня решила: «И так в жизни горя хватает, да еще здесь унижают! Больше к попам не пойду!» И она решила поискать где-то еще своего учителя-гуру. Сколько б ни доказывали Дашке ее эмансипированные подруги, что человек – венец творенья, что он сам – кузнец своего счастья, Дашка никак не могла с этим согласиться. «Есть Бог, есть что-то высшее, что ведет, любит и охраняет нас, мы его просто не чувствуем, у нас просто потеряна связь», – твердил ее не очень-то упорный в других делах внутренний голос.
  Дашка решила положиться на интуицию и обстоятельства. Болтала с иеговистами и баптистами, ходила есть кришнаитский мучнистый рис с невыносимо острыми приправами, читала безграмотные книги последователей неких индийских гуру – багаванов Саться Саи Бабы и Кальки, девять лет ходила на их занятия, отдавала немалые для нее деньги за их семинары, где попросту водили в гипноз, и оболваненная Дашка на пару-тройку дней обретала гармонию, иное видение, тишину ума и счастье. Потом все приходило на круги своя. У крепкого логика-Дашки вызывали недоумение противоречивые высказывания учеников этих гуру, даже случалось так, что некоторые вопросы Дашки ставили этих лжеучителей в тупик. И Дашка запаниковала: «Истины нет, все обман и махинации, выманивание денег», – думала разочарованная особа.
  Но она стоически пыталась понять себя, искать эту истину в самопознании. В ее мозг навязчиво стучались воспоминания прошлого, которые она пыталась, написав биографическую повестюшку, вспомнить так глубоко, заново пережить, чтобы все понять, простить и забыть. Ничего не получалось. Проклятая сансара каждый день заходила в гости. Тем временем тело расползалось, округлялось и дряхлело. У точеной телевизионной куколки появился внушительных размеров момончик…Тянулись монотонные магазинные будни с подсчетом выручки, недостачами и безвылазностью в мир. Дашка погрузилась в нихиль, в летаргию, в безвременье….