Россия на пути к безверию

История и последствия деятельности
Российского Библейского общества в начале XIX века


Л.Б.


Предполагаемая в сей империи реформация уподобится восходящему солнцу.
    Из речи методистского пастора Уотсона на собрании Британского Библейского общества, 1817 г.

Мы, каменщики, исповедуем только всеобщую религию, единственно ту религию, в которой все люди согласны, предоставляя им иметь свои особые религиозные мнения.
    Устав Английских лож вольных каменщиков, XVIII в.

Слово Моё не вмещается в вас. Я говорю то, что видел у Отца Моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего.
    Евангелие от Иоанна

I

    В самом конце 1825 года жарко пылали печи кирпичного завода Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Однако это не был обычный рабочий день. В этот день на заводе вообще остановили производство. В печах горели тома Ветхого Завета, а точнее – Восьмикнижия, недавно изданного в переводе на русский язык. Был полностью уничтожен весь десятитысячный тираж. Как же могло случиться в православной Российской империи, да ещё в стенах уважаемого столичного монастыря столь кощунственное для всякого православного разума событие? Тем более что перевод был выполнен под эгидой Российского Библейского общества, создание которого ещё в 1812 году утвердил высочайшим указом император Александр Павлович.
    Британское и иностранное Библейское общество (British and Foreign Bible Society) было основано в Великобритании в 1804 году. Своей главной декларируемой целью Общество ставило осуществление переводов Библии на языки разных народов, их издание и распространение по доступной цене. Возникнув в среде протестантской (англиканской) церкви, оно с самого начала рассматривало собственную деятельность как общехристианскую, и активно пропагандировало свои идеи.
    Интерес Британского Библейского общества к России обозначился сразу и официально объяснялся желанием объединить Словом Божиим многочисленных выходцев из европейских стран. Действительно, с конца XVII века в России непрерывно увеличивалось число иноземцев католического и протестантского вероисповедания. При императрице Екатерине II началась щедрая раздача плодородных земель в Новороссии выходцам из стран Европы и, в первую очередь, из германских государств. Император Александр I продолжал политику своей бабки: при нём в южные губернии России прибыли десятки тысяч новых колонистов. Они несли с собой свои религиозные воззрения, и в результате в Поволжье, на Кавказе и по всему европейскому югу Российской Империи возникли протестантские анклавы – менонитские, баптистские, лютеранские колонии.
    Уже в 1805 году, на следующий год после основания Общества, в Россию прибыли его эмиссары – пасторы Пинкертон и Паттерсон. Они начали с открытия отделений Британского общества на окраинах империи: в 1805 году – на Кавказе, в 1812 году – в Финляндии. По этому поводу они вошли в контакт с обер-прокурором Святейшего Синода князем Александром Николаевичем Голицыным.
    Князь А.Н. Голицын (1773–1844), представитель старинного дворянского рода, с юных лет имел доступ ко двору как участник детских игр великих князей Александра и Константина, которых был старше на 4 года и 6 лет соответственно. Во время правления императора Павла Петровича он был выслан из Петербурга после того, как государь прослышал об остроумии князя и его нетрадиционной сексуальной ориентации. С воцарением Александра I князь вернулся в столицу. Новый император стремился окружить себя проверенными людьми, которых знал ещё с детства. Так, кроме А.Н. Голицына, «ближний круг» императора составили граф Виктор Павлович Кочубей, племянник могущественного канцлера Екатерины II А.А. Безбородко, ставший членом Госсовета и министром внутренних дел; Адам Адамович Чарторыйский, сын польского магната, арестованный в своё время за участие в восстании под предводительством Тадеуша Костюшко, возглавил Министерство иностранных дел; Павел Александрович Строганов, участник революционных событий 1796 года в Париже, получивший пост статс-секретаря, и двоюродный брат последнего Николай Николаевич Новосильцев, отставной офицер, утверждённый на посту президента Академии наук. Эти люди, по предложению П.А. Строганова, составили Негласный комитет – своего рода совет при императоре, в шутку названный «Комитетом общественного спасения». Отношения между членами Негласного комитета были довольно своеобразными. В частности, не являлось секретом то, что Александр I оказывал знаки внимания жёнам Кочубея и Строганова, в то время как Чарторыйский ухаживал за супругой императора.
    В 1803 году, по настоянию Александра I, А.Н. Голицын взял на себя должность обер-прокурора Святейшего Синода [прим. – Известно, что в ответ на предложение императора князь сказал: «Какой я обер-прокурор, ведь я никому не верю», но Александр I настоял на своём.]. В 1810 году, при сохранении прежней должности, стал главноуправляющим иностранными исповеданиями и членом Государственного совета. С этого момента он контролировал в Империи все вопросы, касавшиеся религии.
    Воспитанный в традициях «галантного» XVIII века князь относился одинаково как к Православной церкви, так и к неправославным церковным течениям и исповеданиям. Гораздо больше его интересовала религиозная мистика. Также спокойно он воспринимал и государственную работу, мало участвуя в активной на первых порах реформаторской деятельности Негласного комитета.
    В 1812 году, в самый разгар войны России с Наполеоном, представитель Британского Библейского общества пастор Паттерсон на очередной встрече с князем Голицыным рассказал о том, что руководителей Библейского общества крайне беспокоит равнодушие русского народа к вере, что вся его вера заключается в одном внешнем исполнении обрядов и поэтому необходимо «пробудить в нём высшие духовные инстинкты и через распространение священных книг ввести в него живую струю внутреннего понимания христианства». Эмиссар предложил проект открытия в России отделения Общества, честь возглавить которое предоставлялась князю. Вскоре Пинкертон и Паттерсон составили проект устава новой организации, а князь Голицын представил его на рассмотрение императора. 6 декабря 1812 г. Александр I утвердил доклад князя А.Н. Голицына о целесообразности открытия в столице империи отделения Библейского общества.
    «Правилами Общества» определялись следующие его задачи: «...способствование к приведению в России в большее употребление Библий (...) без всяких на оное примечаний и пояснений; (...) обитателям Российского государства доставлять Библии (...) на разных языках, за самые умеренные цены, а бедным без всякой платы; (...) доводить Библию до рук азиатских в России народов из магометан и язычников состоящих, каждому равномерно на его языке (...) оставляя неприкосновенным издание книг Священного Писания на славянском языке для исповедующих греко-российскую веру, принадлежащее в особенности и исключительно ведомству Святейшего Синода». Декларировалась принципиальная внеконфессиональность Общества, его открытость для представителей всех вероисповеданий и невмешательство в сферу деятельности Святейшего Синода.
    Первое собрание отделения Библейского Общества состоялось в Санкт-Петербурге 11 января 1813 г. На нём присутствовали официальные лица всех основных христианских Церквей в России. Президентом Общества был избран князь А.Н. Голицын, а почётным членом – император Александр I.

II

    Интерес, который вызвал у императора проект учреждения Общества, неслучаен. О мистической настроенности Александра I было хорошо известно в его окружении. Эта настроенность неоднократно «обострялась»: впервые – после убийства его отца, императора Павла I, на которое Александр дал своё молчаливое согласие, второй раз – во время Отечественной войны 1812 года, затем – после раннего ухода из жизни дочерей Марии и Елизаветы. До сих пор рассматривается легенда о том, что Александр не умер 19 ноября 1825 г. в Таганроге, а отправился на английском судне в Палестину и в 1836 или 37 году появился в Сибири, где прославился своими духовными подвигами под именем старца Фёдора Кузьмича.
    Доподлинно известно, что в 1805 г. Александр I встречался с приверженцем крайнего направления хлыстовства, основателем секты скопцов Кондратием Селивановым. Сам себя Селиванов именовал Петром Фёдоровичем, то есть императором Петром III, а среди последователей почитался «истинным Христом Спасителем и Сыном Божиим». При Екатерине II Селиванов за свои проповеди оказался на каторге, а при Павле I переместился в сумасшедший дом. Выйдя на свободу, он стал известен благодаря своим пророчествам. Считается, что во время встречи император спрашивал у Селиванова о необходимости начала и возможных итогах войны с Наполеоном и получил совет воздержаться от конфликта, чтобы укрепить силы.
    Позднее, сопровождая русскую армию в её заграничном походе против Наполеона, император встречался с представителями «моравских братьев» [прим. – «Моравские (богемские) братья» – секта, появившаяся в XV в. в Чехии ещё до начала Реформации. Основные положения секты восходили к раннехристианским принципам. В общинах поддерживалась строгая дисциплина, жизнь членов общин находилась под контролем особых надзирателей. Большое внимание уделяли обрядовой стороне религиозной жизни. Сохранили церковную иерархию со своим епископатом. В настоящее время общины имеются в ряде стран Европы, Америки и Южной Африки.], в Бадене не раз беседовал с известным деятелем библейско-мистической школы Иоганном Юнг-Штиллингом, который был членом Библейского общества и утверждал, что все представители протестантских учений в своё время соберутся в один союз, образовав «филадельфийскую» (т.е. братолюбскую) церковь. В Париже император встречался с ученицей Юнг-Штиллинга баронессой Варварой Юлией фон Крюденер. Есть мнение, что именно она подсказала Александру идею создания Священного союза [прим. – «Священный союз» – союз России, Пруссии и Австрии, созданный в 1815 г. на Венском конгрессе для поддержания нового порядка в Европе после падения наполеоновской Франции.]. В 1814 году в Англии Александр Павлович принимал участие в молениях квакеров и неоднократно беседовал с их представителями Грилле и Алленом, которых пригласил в Петербург [прим. – Квакеры (от англ. quake – трясти, букв. «трясущиеся») – протестантская секта, основанная в 40-х гг. XVII в. Г. Фоксом в Англии под названием «Общество друзей "внутреннего света"». Движение выступало за равенство всех людей, против воинской повинности, отрицало церковную иерархию и обрядность. Квакеры активно участвовали в борьбе с рабством и работорговлей. Их богослужения не были регламентированы: проповедовать начинал тот из участников молитвенного собрания, которого озарил «внутренний свет». Для достижения «озарения» применялись экстатические практики в виде кружений или трясения тела.]. Французский писатель и государственный деятель Абель-Франсуа Вилльмен, встречавшийся с русским императором в Париже в 1814 году, вспоминал: «До сих пор не могу понять, что хотел мне сказать ваш царь. Речи его были смесью либеральных идей с Библией. Что в них общего?»
    Считая себя либералом, Александр I ещё в начале своего царствования, а возможно и раньше, сблизился с масонством. Известно о его встречах с руководителями некоторых лож, которые излагали императору принципы масонства и просили отменить ряд ограничений для их деятельности. Это не удивительно, поскольку большинство сановников, окружавших императора, являлись членами тех или иных лож. Масонами были все члены Негласного комитета. В 1810 г. Александр пытался реализовать проект по объединению масонских лож. Идея принадлежала М.М. Сперанскому, под влиянием которого пребывал тогда император, и вызвала столкновение двух масонских группировок. В результате победили противники объединения, в число которых входили такие крупные сановники как председатель комиссии по делам Финляндии барон Г.-М. Амфельд, министр полиции А.Д. Балашов, сардинский посланник Ж. де Местр, а также сестра императора великая княгиня Екатерина Павловна. Сперанский был отправлен в отставку.
    В течение всего периода своего правления Александр I находился под влиянием тех или иных людей. Постепенно он охладевал к каждому из них, но на месте отодвинутого в тень влиятельного лица сразу же появлялось новое. Первым таким наставником был Фредерик Сезар де Лагарп, который занимался обучением будущего императора ещё во время правления Екатерины II. Именно благодаря Лагарпу у внука императрицы формировалось либеральное мировоззрение. В 1794 году наставник вынужден был, правда, с почестями, покинуть Петербург после того, как отказался от предложения Екатерины склонить своего ученика к тому, чтобы он согласился быть наследником престола помимо своего отца, Павла Петровича, но сразу после воцарения Александра снова оказался в России. В 1801 г. он подал царю записку, в которой предостерегал его от ошибок, допущенных во время предыдущего царствования, и распространения доктрин, созданных в период Великой Французской революции. Состоя в переписке с президентом Северо-Американских Соединённых Штатов Томасом Джефферсоном, Лагарп характеризовал российского императора как пытливого ученика, имеющего желание узнать о демократической форме правления в этом молодом государстве. Он организовал переписку между императором и президентом, в которой последний выступал в роли мудрого наставника. В письмах Джефферсон заявлял, что и Россия рано или поздно должна будет прийти к принятию республиканской формы правления. Нет нужды говорить, что и Лагарп, и Джефферсон (как и большинство американских президентов) были масонами. После создания Негласного комитета Лагарп забросал Александра I прошениями, в которых говорил о своём желании участвовать в его работе. Однако на заседания комитета он так и не был допущен. Более молодые члены комитета относили к нему с нескрываемым пренебрежением, не разделяя с императором высокого мнения о нём. В конечном итоге в 1802 году Лагарп возвратился на родину, в Швейцарию. Но у Александра I осталась Библия на французском языке, подаренная бывшим наставником.
    Душевные муки, которые испытывал Александр I в период Отечественной войны 1812 года, вызвали в нём интерес к Библии. Вообще, император имел довольно поверхностное представление о христианстве в целом и о православии в частности. Его первым наставником по этим вопросам был священник Андрей Афанасьевич Самборский, который был женат на англичанке и больше времени посвящал садоводству в английском стиле, чем обучению наследника престола своему предмету. По словам людей, близко знавших императора, в 1812 году его всё чаще можно было увидеть за чтением Библии. При этом он пользовался тем самым французским переводом, сохранившимся у него со времен общения с Лагарпом. Александр Павлович неоднократно высказывал сожаление о том, что в России до сих пор нет перевода Библии на современный русский язык. И словно в ответ на пожелание императора в 1814 году от руководителей отделения Библейского общества поступило предложение о создании русскоязычного перевода Библии.

III

    Библейское общество должно было существовать параллельно со Святейшим Синодом, который имел исключительное право на распространение христианской литературы среди большей части населения – паствы Русской православной церкви. Оно не должно было вмешиваться в сферу деятельности Синода. Сначала так оно и было. Однако идея перевода Нового Завета на русский язык возникла очень быстро – всего через два года после официального начала деятельности Библейского общества в России.
    Первые попытки русского перевода Священного Писания относятся еще к XVII в. В 1683 г. дьяк Посольского приказа Авраамий Фирсов перевёл на русский язык Псалтирь с польской протестантской Библии издания 1663 года. Но этот перевод не был одобрен к изданию патриархом Иоакимом. На рубеже XVII и XVIII вв. Новый Завет пытался переводить на русский язык пастор Иоганн Эрнст Глюк, вывезенный в Москву из Лифляндии по указанию Петра I. Считается, что перевод был выполнен частично, но исчез в 1705 г. после смерти пастора. В 1694 г. вышел труд архиепископа Мефодия (Смирнова) «К Римляном послание святого апостола Павла с истолкованием», где параллельно славянскому тексту была представлена русскоязычная версия послания. Он стал первым изданным переводом библейской книги на русский язык. В царствование императрицы Елизаветы Петровны в 1751 году была издана двуединая Библия на славянском языке. Она являлась копией Московской Библии издания 1663 года с исправлениями и нумерацией глав и стихов по Вульгате, а не по Септуагинте. Издание было выпущено небольшим тиражом и стоило довольно дорого: по пять рублей за экземпляр. За такую цену простые миряне не могли приобрести Библию, поэтому широкого распространения она так и не получила. В 1802 году вопрос о русском переводе поднял обер-прокурор Синода А.А. Яковлев, однако тогда идея не нашла ответа в душе Александра I. Но в ходе войны с Наполеоном император изменился.
    В конце 1815 г., после триумфального возвращения Александра I в Россию, руководители Библейского общества в России ознакомили его с обширной издательской деятельностью Общества и высказали предложение о разработке перевода Библии на русский язык. Теперь согласие императора было получено. 28 февраля 1816 г. князь А.Н. Голицын докладывал на Синоде волю Государя: «Его Императорское Величество, как внутренним Божественным достоинством Священного Писания, так и самыми опытами убеждаясь в том, сколь полезно чтение оного людям всякого звания для преуспеяния в благочестии и благонравии, на коих зиждется истинное благо людей и народов, и по сему обращая внимание на действия Российского Библейского общества, с прискорбием усматривает, что многие из россиян, по свойству полученного ими воспитания быв удалены от знания древнего словенского наречия, не без крайнего затруднения могут употреблять издаваемые для них на сём единственно наречии священные книги, так что некоторые в сём случае прибегают к пособию иностранных переводов, а большая часть и сего иметь не может. (...) Его Императорское Величество находит, чтоб и для российского народа, под смотрением духовных лиц, сделано было переложение Нового Завета с древнего славянского на новое российское наречие, каковое переложение и может быть издано для желающих от Российского Библейского Общества вместе с древним славянским текстом. (...) Само собой разумеется, что церковное употребление славянского текста долженствует остаться неприкосновенным». Заметим, что речь шла только о переводе Нового Завета.
    Несколько ранее, 4 сентября 1814 г., отделение Библейского Общества в Санкт-Петербурге было преобразовано в Российское Библейское общество. При этом на должность вице-президента Общества, помимо министра внутренних дел графа В.П. Кочубея, обер-гофмейстера Р.А. Кошелева (между прочим, правнука того самого пастора Глюка) и других, был назначен барон Б.И. Фитингоф, брат баронессы Крюденер, с которой Александр I в Париже обсуждал будущее Европы. Кроме того, в состав совета Общества, куда до этого входили только светские лица, были введены в звании вице-президентов и директоров иерархи и другие духовные лица как православные, так и представители других конфессий. Среди них можно назвать ректора Санкт-Петербургской Духовной Академии архимандрита Филарета (Дроздова) и первого председательствующего Римско-католической духовной коллегии, учреждённой Александром I в 1801 г., митрополита Станислава Богуш-Сестренцевича.
    Святейший Синод не взял на себя ответственность за организацию перевода, а поручил её Комиссии духовных училищ. Уже тогда среди членов Синода возникали сомнения в отношении соответствия настоящей деятельности Общества тому, что было записано в его декларации. Сам перевод должен был осуществляться учёными силами Санкт-Петербургской духовной академии, но Российское Библейское общество оставило за собой право его редактирования и издания. Для этого в структуре Общества был создан особый Переводной комитет. В его состав, кроме светских лиц, вошли иерархи Русской Православной Церкви, члены Синода во главе с митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Серафимом (Глаголевским). Ответственным за исполнение проектов перевода был назначен архимандрит Филарет (Дроздов). 16 марта 1816 г. появилась составленная им концепция перевода Нового Завета, оформленная в виде определения Комиссии духовных училищ. В ней основой для перевода Нового Завета рассматривался оригинальный греческий текст. Тем самым отклонялось предложение князя А.Н. Голицына переводить текст с использовавшегося в то время церковнославянского. С этого момента прослеживается преобладание мнения Переводного комитета об источниках перевода текстов над мнением представителей Синода, точнее – Комиссии духовных училищ.
    В 1819 г. на русском языке было издано Евангелие. В 1821 г. вышел перевод всего Нового Завета. Текст располагался в двух параллельных колонках: слева – славянский, справа – русский. В 1823 г. на заседании Переводного комитета пастор Паттерсон представил доклад о целесообразности издания только русского перевода, что обосновывалось финансовой экономией и удобством в пользовании. Идея была утверждена Александром I. Следует обратить внимание на этот важный шаг: отныне исключалась возможность непосредственного сравнения русскоязычного текста с церковнославянским (или греческим) текстом. В том же году вышло издание Нового Завета только на русском языке. Издания 1819 и 1823 гг. включали предисловия, составленные архимандритом Филаретом. В них аргументировалось само начинание русского перевода как отвечающее древней христианской практике и указывалось, что перевод Священного Писания освящает тот язык, на который он делается, как это произошло в своё время со славянским. Впрочем, скоро Библейское общество открыло программу скупки изданий Библии на славянском языке, оставшихся у Священного Синода от предыдущих тиражей, якобы с целью последующей распродажи за минимальную плату или для бесплатной раздачи бедным. Однако уже тогда высказывалось мнение, что книги скупали для уничтожения.

IV

    Вопреки указу Александра I от 1816 года, которым утверждался лишь перевод книг Нового Завета, уже в 1820 г. были начаты работы по переводу ветхозаветных книг. Произошло это в «рабочем порядке», без каких-либо официальных постановлений, выражающих концепцию перевода. Иными словами, решение о выборе исходного текста для перевода принималось уже внутри Переводного комитета Библейского общества. Главным редактором перевода назначили протоиерея Герасима Петровича Павского. В основу перевода был положен еврейский (масоретский) текст. Поэтому выбор Павского на пост главного редактора не случаен: он являлся одним из ведущих на тот момент специалистов по древнееврейскому языку. Кроме того, к работе были привлечены силы Московской и Киевской духовных академий.
    Чтобы понять значение выбора первоисточника для перевода книг Ветхого Завета, необходимо совершить экскурс в историю. Согласно иудейской традиции, принимаемой и христианской церковью, Священные книги Ветхого Завета, которые древние иудеи называли Закон и Пророки, или Писания, собрал в один состав иудейский учёный и священник Ездра в V веке до н.э. Перевод этих книг с древнееврейского на греческий язык был сделан в Египте при царе Птолемее в 274 году до н.э. семьюдесятью переводчиками (толковниками), которые были призваны Великим Синедрионом из всех 12 колен израилевых. Этот перевод получил название «текст Семидесяти толковников» (Септуагинта) и с тех пор являлся основой для перевода книг Ветхого Завета на другие языки. Заметим, что греческий перевод выполняли иудейские переводчики, следовательно, именно иудеи, а не греки, были заинтересованы в наличии такого перевода. Именно с текста Септуагинты в III в. н.э. перевёл Библию на латинский язык блаженный Иероним. Его перевод, используемый Римско-католической церковью, известен как Вульгата. На рубеже I–II веков н.э. собрание иудейских раввинов в городе Ямнии в Палестине установило список канонических, то есть действительно, по их мнению, священных, книг (Танах), и объявило неканоническими книги, не вошедшие в него. Были исключены Книги Товита, Премудрости Соломоновой, пророка Варуха. Также  стали считаться неканоническими Книга Премудрости Иисуса сына Сирахова, 2-я и 3-я Книги Маккавейские, переводы которых на арамейский и греческий языки были выполнены уже после перевода Семидесяти. Так возникло расхождение между еврейским каноном и Септуагинтой.
    Вследствие того, что большие группы евреев жили довольно обособленно друг от друга в разных местах Европы, Ближнего Востока, Африки и Аравии, при переписывании канонических текстов появились существенные расхождения, связанные в основном с различными толкованиями одних и тех же мест Писания. Поэтому в IV–V вв. н.э. была проведена «чистка» иудейский текстов Библии. Книжники, называемые хранителями традиции (масоретами), переписали текст с использованием гласных букв, в то время как древние тексты были записаны только согласными. Кроме того, в тексты внесли преднамеренные искажения, связанные в основном с пророчествами о приходе Мессии. Затем в синагогах по всему миру провели постепенную замену старых текстов новыми. Отныне переписывать новые тексты, чтобы заменить ими пришедшие в негодность к употреблению, можно было только с масоретских текстов. Чтобы сделать текст неизменным в нём были подсчитаны все буквы и установлено, что ни один новый список не может быть дан в синагогу под страхом проклятия без того, чтобы двенадцать книжников не сверили его по букве с масоретским «эталоном». По сей день свитки Торы (Пятикнижия), используемые в синагогах при богослужении, переписываются от руки и проверяются двенадцатью раввинами.
    Кроме того, Тора была разделена на две части: открытую и тайную. Последняя получила название Каббала («то, что получают»). Причины сокрытия части Торы, были определены в форме трёх запретов: 1) «Нет необходимости», то есть от разглашения этой информации нет пользы непосвящённым; 2) «Невозможно», то есть записанная информация вследствие скудости человеческого языка всё равно не сможет выразить божественный замысел; 3) «Личная тайна Создателя», что означает доступность данной информации лишь тем, на кого укажет Господь. С тех пор все иудеи, понимающие толк в священных тестах, разделились на каббалистов и всех остальных, непосвящённых. Чтобы максимально запутать основную массу еврейского населения, подчинить её многочисленным правилам и запретам, традиции, ранее передававшиеся из уст в уста (Устная Тора), собрали в свод трактатов, составивших 63 тома – Мишну. Пространные толкования каждого раздела Мишны в начале VI в. н.э. собрали в Талмуд. Так как сложные правила, записанные в Талмуде обязан был беспрекословно исполнять в повседневной жизни каждый иудей, то скоро Талмуд подменил собой Пятикнижие.
    Но все эти процессы происходили в иудейской среде, а в христианских церквах в течение многих веков использовали тексты Септуагинты и Вульгаты или переводы с них на другие языки. Таким образом, выбор масоретского текста в качестве первоисточника для перевода Ветхого Завета на русский язык заранее обозначал его расхождение с текстом славянской Библии, используемой Православной церковью.
    В 1822 году в русском переводе была издана Псалтирь. Именно Псалтирь с её исключительной значимостью в христианской литургической традиции являлась наиболее известной и читаемой в народе книгой Ветхого Завета. Только она ранее печаталась отдельными тиражами на славянском языке из всех ветхозаветных книг. Поэтому её публикация в виде отдельного издания на русском языке в принципе соответствовала сложившейся практике. Книга предварялась обращением «К христолюбивым читателям», составленным архимандритом Филаретом и подписанным тремя синодальными архиереями во главе с митрополитом Серафимом (Глаголевским). В отличие от издания Нового Завета сразу печатался только русский текст, поскольку параллельное издание продемонстрировало бы значительные отличия славянского и русского переводов. За два последующих года было осуществлено 13 изданий Псалтири в Санкт-Петербурге тиражом более 115 тыс. экземпляров и два издания в Москве тиражом 10 тыс. экземпляров.
    Тем временем шла активная работа по переводу Пятикнижия. Переводной комитет на своих заседаниях периодически обсуждал и оценивал проводимую работу. При этом обозначилось разделение мнений среди членов Комитета: некоторые из них, поражённые видимо значительными расхождениями изданного перевода Псалтири с церковнославянским текстом, предлагали впредь сверять текст с Септуагинтой на греческом языке. Поэтому на заседании 4 октября 1823 года пастор Паттерсон, сообщив о завершении перевода 12-й главы книги Чисел, предложил больше не оценивать выполненную работу поэтапно, а рассмотреть уже всё Пятикнижие после окончания перевода. Однако комитет отверг это предложение и постановил и впредь оценивать коллегиально перевод каждой главы, особо указав на необходимость такого обсуждения для книги Второзакония.
    Скорее всего, на мнение ряда членов Комитета, в первую очередь – представителей духовенства, повлияли два фактора: изменение отношения императора к Православию и, как следствие, грядущая смена руководства Святейшего Синода, которая уже определённо обозначилась к тому времени.

V

    В последние годы жизни Александр I в своих религиозных исканиях всё более обращается к православной вере. Так, в 1818 году он посетил Валаам, где один, без свиты, прибыл в монастырь и молился вместе с иноками. В 1824 году после смерти в 15-летнем возрасте дочери от М.А. Нарышкиной Софьи император надолго удалился в новгородское имение А.А. Аракчеева Грузино, где ежедневно молился по два часа, стоя на коленях. В его непосредственном окружении появляются духовные лица, среди которых особо выделялся архимандрит Фотий (Спасский).
    Ещё в 1817 году Александр I объединил ведомства духовных дел и народного просвещения в Министерство, во главу которого был поставлен президент Российского Библейского общества князь А.Н. Голицын. При этом он освобождался от должности обер-прокурора Синода. Дело образования оказалось в тесной зависимости от религиозных представлений министра. Это вызвало недовольство среди высшего духовенства, которое всё более отодвигалось от церковного управления, в том числе и от влияния церкви на образовательные процессы.
    К этому времени в России уже завершилась реформа богословского образования, начатая императором в 1807 году, когда он создал комитет, который занимался реформированием духовно-учебных ведомств. В первую очередь комитет определил науки, обязательные для преподавания в духовных учебных заведениях. Основное внимание было уделено изучению латинского и древнегреческого языков, славянского языка, церковной и священной истории. Учащимся полагалось прочитать Ветхий и Новый Завет, причём из Ветхого Завета необходимо было знать Книгу Бытия, Екклесиаст, Песнь Песней, Книгу пророка Исайи и Псалтирь, а из книг Нового завета Евангелие от Иоанна и послания апостола Павла. Интересно, что одна из главных книг Пятикнижия – Второзаконие – не значилась в учебной программе. Изучение Ветхого Завета требовало наличия толкований. Но своих, отечественных толкований ещё не было, что доказывает отсутствие широкого использования Ветхого Завета в богословской практике, поэтому преподавателям пришлось пользоваться западными наработками. На Западе Ветхий Завет уже был принят в качестве священной книги, и существовали методики его преподавания. Через несколько лет выпускники семинарий, получившие образование по новой программе, стали составлять свои толкования книг Ветхого Завета, но они весьма напоминали их западные учебники. Затем влияние западной богословской литературы распространилось и отечественные толкования Нового Завета. Так началось внедрение в российское богословское образование западных стандартов. При этом руководство Русской Православной церкви было отстранено от влияния на ход реформы.
    В том же 1817 году в Петербурге произошло событие, во многом определившее дальнейшую судьбу не только Российского Библейского общества, но вообще всех мистических организаций России. Законоучитель Морского корпуса иеромонах Иов после вступления в масонскую ложу, которую возглавлял вице-президент Академии художеств А.Ф. Лабзин, сошёл с ума и порезал ножом иконы в своей церкви. Это вызвало резкое выступление коллеги Иова из Второго кадетского корпуса иеромонаха Фотия. Он во всеуслышание заявил о своем протесте против мистических настроений, господствовавших тогда в обществе. Фотий (в миру – Пётр Никитич Спасский), будучи молодым ещё человеком (он родился в 1792 г.), и ранее высказывался «против масонов, иллюминатов, методистов, Лабзина, Сионского вестника и прочих». Но на этот раз в своих обличениях Фотий коснулся некоторых представителей духовенства. Ему было сделано внушение, которое, впрочем, мало на него подействовало, возможно, потому, что среди высшего духовенства были люди, разделявшие его взгляды. В 1820 году, после обличительного слова, произнесённого в Казанском соборе, Фотий был удалён из столицы и назначен настоятелем монастыря в Новгородской епархии, позднее возведён в сан архимандрита. «Ссылка» длилась недолго: в 1822 г. митрополит Серафим (Глаголевский) перевёл его в Петербург, в Александро-Невскую лавру. Вскоре при освящении новой церкви в Лавре, Фотий познакомился с министром духовных дел и народного просвещения князем А.Н. Голицыным. Мятежный монах понравился князю, и он, по предложению всё того же митрополита Серафима, организовал для Фотия аудиенцию у императора, которая состоялась 5 июня 1822 г. После этого Фотий был назначен игуменом Юрьевского монастыря, а Александр I в августе того же года запретил деятельность масонских лож.
    Со временем Фотий стал представляться в церковной среде неким воинствующим орудием Божьего Промысла. Он составил несколько посланий в адрес императора, в которых обличал протестантов в их стремлении «развалить Россию», предупреждал об опасности деятельности Библейского общества, предлагал упразднить Министерство духовных дел и отстранить от работы его руководителей, в первую очередь – своего «покровителя» князя Голицына. В феврале 1824 года Фотий был вызван в столицу и имел тайную встречу с Государем. Их беседа во многом изменила мнение Александра I о министре духовных дел. После этого Фотий дважды встречался с князем Голицыным и во время второй встречи предал его анафеме, после чего порвал всякие отношения с ним. 15 мая 1824 г. князь А.Н. Голицын Высочайшим указом был отправлен в отставку как с должности министра духовных дел и народного просвещения, так и с поста президента Библейского общества. За ним сохранилось лишь звание главноначальствующего над почтовым департаментом. Последнюю должность он занимал до 1843 года, то есть до своей окончательной отставки, которая последовала уже при Николае I.
    Одной из причин отставки, очевидно, стало раскрытие деятельности хлыстовской секты, собрания которой проводились в самом центре Петербурга. Ещё в 1817 году Екатерина Филипповна Татаринова (1783–1856), урожденная баронесса Буксгевден, некогда перешедшая в православие из лютерантсва, сблизилась с хлыстовско-скопческой общиной Петербурга, руководимой уже упоминавшимся Кондратием Селивановым и Верой Ненастьевой. Вскоре Татаринова объявила себя «пророчицей» и на квартире в Михайловском замке, полученной ею в 1815 г. как вдовой героя Отечественной войны, начала проводить собрания секты, названной «Братством во Христе». Членами новой секты стали влиятельные люди: директор Департамента народного просвещения (до создания соответствующего министерства), секретарь Библейского общества Василий Михайлович Попов; масон (ложа Ищущих Манны), генерал (позднее – член Госсовета, основатель черноморского порта Новороссийск) Евгений Александрович Головин; уже упоминавшийся вице-президент Академии художеств и вице-президент Библейского общества, мастер масонской ложи «Умирающий сфинкс» Александр Фёдорович Лабзин; масон, художник Владимир Лукич Боровиковский; подполковник Александр Петрович Дубовицкий, организовавший впоследствии свою общину; гофмейстер и ещё один вице-президент Библейского общества Родион Александрович Кошелев; надворный советник Мартын Степанович Пилецкий-Урбанович [прим. – С 1811 по 1813 годы он служил надзирателем по учебной и нравственной части в Царскосельском лицее, откуда вынужден был уйти по настоятельному требованию лицеистов, среди которых был и юный А.С. Пушкин. Лицеисты ненавидели его за введение в методы воспитания приёмов сыска.]. Всего около 40 человек. Боровиковский украсил молельню картинами. «Радениями» руководил неграмотный «пророк» из крестьян, музыкант Кадетского корпуса Никита Фёдоров («Никитушка»). На собраниях пели хлыстовские песни, затем начинали кружение и радели, пока на кого-нибудь, чаще всего на Татаринову, Никитушку или некую Лукерью не «накатывал дух», и тогда начинались пророчества. Члены кружка именовали себя «духовным союзом» или «русскими квакерами». Участником этих собраний бывал и обер-прокурор Святейшего Синода, президент Российского библейского общества князь А.Н. Голицын. Хлопотами Голицына Татаринова получала значительную пенсию, из которой финансировала расходы секты. После нескольких свиданий с Татариновой её покровительницей стала сама императрица Елизавета Алексеевна. Император Александр I благосклонно относился к этому «духовному союзу». Однажды он посетил радение у Татариновой и остался доволен. Император лично защищал Татаринову от обвинений. Однако в 1824 году стараниями некоторых представителей высшего духовенства Татаринова была выселена из Михайловского замка. Она приобрела имение за Московской заставой близ Петербурга, где основала своеобразную колонию. В 1837 году, уже в царствование Николая I, Татаринову арестовали и выслали в Кашинский монастырь Тверской губернии. Отставной подполковник А. Дубовицкий, как следует из материалов следствия, начатого в 1833 г. по делу основанной им в Москве школы-общины, помимо хлыстовских ритуалов с масонской символикой практиковал среди своих приверженцев бичевание.
    8 июня 1824 г. последовал указ императора, запрещающий издание Пятикнижия, уже подготовленного к печати Библейский обществом. Однако указ не возымел действия: Переводной комитет продолжал готовить к выпуску первый том будущей Библии. Было решено печатать всю Библию в пяти томах. Пятикнижие должно было составить первый том вместе с Книгами Иисуса Навина, Судей и Руфь (так называемое Восьмикнижие). К концу года отпечатали 10 тысяч экземпляров. Но затем, благодаря стараниям членов Переводного комитета митрополитов Серафима (Глаголевского) и Михаила (Десницкого), саботировавших его работу, распространение готового тиража было приостановлено. 7 ноября 1825 г. вышло новое Высочайшее повеление «чтобы оконченный печатанием первый том Библии в переводе на русский язык не приводить в употребление впредь до разрешения». В конце того же года весь тираж был сожжён на кирпичном заводе Александро-Невской лавры.
    Место главы Библейского общества занял первенствующий тогда член Святейшего Синода митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский). Он приложил массу усилий для прекращения всех направлений деятельности Общества, особенно – книгоиздательства. В конце 1824 г. по его инициативе был изъят из продажи «Катехизис», составленный архиепископом Филаретом (Дроздовым) на русском языке. Одно за другим закрывались представительства Общества в разных городах страны. Окончательно Российское Библейское общество прекратило существование 12 апреля 1826 года на основании Высочайшего рескрипта нового императора Николая Павловича.

VI

    Появившись в России, Библейское общество определяло в качестве основной своей задачи распространение Библии среди иностранцев-христиан и представителей других религий, проживающих в России. За четырнадцать лет существования Общества его сотрудники перевели и издали книги Священного Писания (преимущественно, Новый Завет) на 63 языках, в том числе на калмыцком, бурятском, чувашском, марийском, удмуртском, татарском, турецком, персидском, маньчжурском и даже, словно у этих народов не было своей церковной литературы, на болгарском и сербском языках. Следует заметить, что эффективность этой работы весьма сомнительна: не известно, много ли христиан появилось среди народов исторически нехристианских после создания этих переводов. Но этим издательская деятельность Общества не ограничивалась. В типографии, открытой на значительные денежные пособия, высылаемые из Лондона, агентами Британского Библейского общества пасторами Пинкертоном, Паттерсоном и Хендерсоном, которые вели всю практическую работу Общества в России и находились под непосредственным контролем президента Общества лорда Теймута, помимо книг Священного Писания печатались произведения протестантской, мистической и масонской литературы, переведённые на русский язык. Причём переводом книг занимались русские литераторы, входившие при этом в правление Российского Библейского общества. Так, секретарь Общества В.М. Попов перевёл на русский язык книгу одного из директоров Британского Библейского общества пастора Госнера «Дух жизни и учения Иисуса Христа», в которой сведущие люди сразу усмотрели неправославные толкования на Евангелие. Но наиболее значимой фигурой в переводческой и издательской деятельности Общества был Александр Фёдорович Лабзин.
    А.Ф. Лабзин примкнул к эзотерическому движению еще в период учебы в Московском университете под влиянием известного масона Н.И. Новикова, издателя альманаха «Вечерняя Заря», а также некоего мистика-масона Шварца, которым он был обязан формированием своего мировоззрения. Переехав в Петербург, он с 1801 года начал переводить и издавать книги мистического содержания, в которых видел могучее средство для распространения в обществе истинных, по его мнению, знаний и понятий. Среди них сочинения популярных тогда в Европе писателей-мистиков Карла Эккартсгаузена и Иоганна Генриха Юнг-Штиллинга, причём книги последнего, запрещённые тогда в России, Лабзин издавал под другими названиями, чтобы избежать доносов. В 1801 году за труд «История ордена Святого Иоанна Иерусалимского» он получил от императора Павла I награду и звание историографа этого ордена, более известного как Мальтийский орден (сам Павел являлся его гроссмейстером). В 1806 году Лабзин взялся за выпуск журнала мистического содержания «Сионский вестник», который, впрочем, не имел особого успеха и менее чем через год был со скандалом закрыт. Но после войны 1812 года отношение к мистической литературе в России изменилось. После встречи императора Александра I с Юнг-Штиллингом в Бадене в 1814 году запрет на произведения последнего был снят и переводы Лабзина увидели свет уже официально, напечатанные в типографии Библейского общества в Петербурге. Надо сказать, что А.Ф. Лабзин был именно тем человеком, через которого в Россию попал эмиссар Британского Библейского общества пастор Паттерсон. В 1815 г. Лабзин издаёт книгу Юнг-Штиллинга «Победная повесть, или торжество веры христианской» (средства на издание предоставили князь А.Н. Голицын и ректор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Филарет (Дроздов)) и становится вице-президентом Российского Библейского общества. С 1817 года, будучи, кроме прочего, вице-президентом Российской Академии художеств, он возобновляет издание «Сионского вестника». Теперь отношение к журналу стало иным. По свидетельству современника его «выписывали все архиереи, архимандриты, все семинарии и академии (одна Петербургская выписала 11 экземпляров) и множество священников». Напомним, что А.Ф. Лабзин входил в хлыстовскую секту Е.Ф. Татариновой, а также оказался вовлечённым в ранее описанный скандал с помешательством члена масонской ложи, законоучителя Морского корпуса иеромонаха Иова.
    Почему дело распространения Слова Божия было изъято из ведения Святейшего Синода и передано в руки людей с сомнительной репутацией? Как могло случиться, что православные иерархи и священнослужители заседали в Переводном комитете Общества вместе с католическими и протестантскими пасторами, а также униатами, методистами и квакерами?
    Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо охарактеризовать состояние российского общества того времени. Пресытившись французскими материалистическими и атеистическими идеями XVIII века, а во многом из страха повторения на родной почве ужасов Великой Французской революции, ставшей результатом воплощения этих идей в жизнь, «просвёщенное общество» в России переживало в конце XVIII – начале XIX вв. необычайное увлечение всякого рода мистическими, а точнее – эзотерическими учениями. Источником этих учений была Германия. Образованная часть российского общества, воспитанная в нравах екатерининской эпохи, была мало знакома с православной традицией. Обращение к эзотерике стало следствием стремления элитарной части русского общества приобрести нетрадиционные формы духовно-идеологического опыта, которое не требовало радикального отрицания церковности. Русские адепты тайного знания в большинстве своем рассматривали свои организации как дополнение к официальной Церкви. Они были в той или иной степени церковными людьми, не вполне удовлетворенными официальным богословием, и смотрели на теософские и эзотерические учения как на истинное христианство. Всё сказанное относится исключительно к так называемому «высшему» обществу. Простой народ в России имел об этих учениях весьма туманное представление, а его бытовые верования были далеки от традиции официального Православия.
    В период правления Екатерины II и Павла I мистические общества в России скрывали своё существование. Известно, насколько отрицательно относилась Екатерина II к масонству, что впрочем, не мешало ей состоять в переписке с видными зарубежными масонами. При Александре I ситуация изменилась. Появилась мода на всё французское, которая не исчезла даже в ходе войны с Наполеоном [прим. – Сохранился анекдот, ходивший в светских кругах после Отечественной войны 1812 г. (анекдотами тогда называли забавные истории, происходившие на самом деле, поэтому им можно верить): «Чем занимались в Петербурге, пока французы наступали на Москву? – Шили французские платья». По воспоминаниям участников Бородинского сражения, многие русские офицеры изъяснялись между собой по-французски.].
    Во время войны неприязнь русского общества распространялась разве что на пленных французов из вражеской армии и то лишь в среде простого народа, а французы, состоявшие на русской службе, воспринимались вполне спокойно. На этом фоне активную деятельность развивал орден иезуитов. При Александре I число живших в России иезуитов увеличилось почти вдвое. Члены знатных фамилий предпочитали отдавать детей во французские  пансионы, в которых даже Закон Божий преподавали иезуиты [прим. – Из биографии Александра Сергеевича Пушкина известно, что в качестве учебного заведения для него сначала рассматривался пансион при Петербургском иезуитском коллегиуме, но после выбор был сделан в пользу Царскосельского лицея.]. Впоследствии многие знатные особы переходили в католичество, оставаясь при этом внешне православными.
    Кроме французских пансионов повсеместно открывались и так называемые ланкастерские школы. Они работали по системе, предложенной в 1798 году английским педагогом, квакером Джозефом Ланкастером. Сам разработчик назвал её «системой взаимного обучения». Её особенность состояла в том, что обучение происходило поэтапно: сначала учитель обучал нескольких, наиболее способных учеников, а потом они обучали младших или менее способных. Такая система годилась только для начального образования, но нашла в Великобритании активное применение, особенно в сиротских приютах. В России, так же как и в других странах, сторонники ланкастерской системы объединились в Ланкастерское общество, в которое вошли и многие члены Библейского общества. В 1817 году будущий декабрист М.Ф. Орлов применил ланкастерскую систему в военной школе кантонистов в Киеве. Затем по образцу этой школы, обратившей на себя внимание успешностью обучения, были открыты и другие школы, названные военно-сиротскими. Известно, что в войсках ланкастерскую систему обучения активно использовали для вербовки младших чинов офицеры, состоявшие в тайных обществах будущих декабристов. В частности приверженец этой системы В.Ф. Раевский был арестован в 1822 г. за пропаганду среди солдат. Декабрист И.Д. Якушкин, уже находясь в ссылке, открыл ланкастерскую школу в Сибири. В России «система взаимного обучения» применялась в ряде учебных заведений до 1860-х годов.
    В организации тайных обществ будущих декабристов – «Ордена русских рыцарей», «Союза спасения», «Союза благоденствия» – прослеживаются элементы, свойственные масонским ложам. Позднее, уже на следствии по делу провалившегося декабрьского восстания его участники среди причин, способствовавших распространению среди них вольного образа мыслей называли изучение иностранной литературы просветительского характера и моду на либеральные идеи. А первое место среди распространителей «просветительской» литературы в то время занимало Российское Библейское общество. Поэтому его влияние на формирование политических и общественных взглядов членов тайных офицерских организаций очевидно.
    Не удивительно, что появление в Петербурге Библейского общества, не скрывавшего своего стремления объединить все христианские конфессии в одну «церковь Христа», практически не вызвало отрицательных высказываний. Присутствие на собраниях Общества православных митрополитов Михаила (Десницкого) и Серафима (Глаголевского) придавало в глазах общественности нравственный авторитет его деятельности. Многие представители русского духовенства становились членами Библейских обществ в столицах и провинции, способствовали распространению издаваемой обществом литературы в духовных учебных заведениях. В городах России было открыто более 300 отделений Общества. Но, как уже указывалось, вместе с библейской литературой широко и бесплатно распространялись произведения иного содержания. Следует отметить, что открытие региональных отделений Общества обычно происходило посредством прямого указания сверху по линии государственной или духовной власти.

VII

    Истоки возникновения Библейского общества находятся в Реформации, которая в свою очередь восходит к идеям Возрождения [прим. – Не совсем понятен исторический смысл этого широко употребляемого термина: «возрождение» чего?]. Европейскую Реформацию принято считать религиозным движением, но по существу она была антицерковной.  Идеи «возрождения» привели к появлению гуманизма. На место идеала Бога в человеке был поставлен принцип обожествления человека. Так человек стал выше своего Творца, а филантропия заменила милосердие.
    Далее гуманисты взялись за Священное Писание, точнее за его исправление. Но эти исправления нужны были им не для открытия истины, а для обличения Римско-католической церкви в искажении Священного Писания. В поисках искажений гуманисты обратились к знатокам Ветхого Завета. Так в гуманистическом направлении появилось увлечение иудейским учениями и литературой, в первую очередь Каббалой и Талмудом, что в дальнейшем привело к формированию мистико-библейского направления, уже весьма отдалённого от традиционных учений Церкви.
    Вооружившись ещё не совсем сформированной теорией, гуманисты начали действовать. В XIV веке католический священник и ректор Кентерберийского богословского колледжа Джон Виклиф (ок. 1320–1384) стал призывать к независимости Англии от Рима, обличать недостатки духовенства и монашества и, конечно, первым делом перевел Библию на английский язык. На его сторону встали почти все профессора Оксфордского университета. Под воздействием проповедей Виклифа началось восстание Уота Тайлера, во время которого был убит архиепископ Кентерберийский. Позднее англичане разгромили аббатства и искоренили монашество. Идеи Виклифа были осуждены Римом, но очень скоро они проникли на континент и побудили к реформаторству Яна Гуса, ещё одного католического священника, который был к тому же ректором Пражского университета. Ян Гус (1369–1415) написал трактат «О церкви», всецело составленный на основании взглядов Виклифа. Последователи Гуса, воодушевленные национальным чувством и также желавшие перевода Библии на родной язык, начали восстание. Гуситские войны длились 11 лет. Но в среде гуситов очень скоро начались разногласия: наиболее радикальные считали, что необходимо безусловно следовать Священному Писанию и отменить все, что не находило прямого подтверждения в его тексте, то есть отменить Священное Предание. По названию укрепленного лагеря Табор, из которого гуситы делали набеги на соседние области, радикальные гуситы получили название «табориты», а затем их стали называть «моравские братья». Они и выдвинули требование религиозной терпимости и свободы.
    Через сто лет после смерти Яна Гуса августинский монах Мартин Лютер (1483–1546), следуя своим религиозным наклонностям к мистицизму, был вовлечен в некое мистико-библейское общество при Виттенбергском университете. Тут он близко сошелся со знаменитым гуманистом Филиппом Шварцердом (1497–1560), который остался в истории под псевдонимом Меланхтон («черная земля» – перевод его немецкой фамилии на греческий). Меланхтона принято считать последователем Лютера, но именно он написал основные символические книги протестантов «Аугсбургское исповедание» и «Апология», он же помогал Лютеру в переводе книг Ветхого Завета на немецкий язык. Полный перевод Библии на немецкий был закончен в 1521 году.
    Почти два века длились междоусобные и межнациональные войны, порождённые «реформацией». В Англии реформаторы устроили кровавую революцию и в 1649 году отрубили голову королю Карлу I. С невероятной скоростью происходило дробление когда-то единого христианского населения Европы на толки и секты. Часть наиболее непримиримых религиозных диссидентов эмигрировала в Северную Америку, где послужила основанием для нарождающейся американской нации. В Европе на почве бессмертного гуманизма, смешанного с увлечением магией, алхимией и каббалистическими теориями процвело так называемое «просвещение». Именно идеи «просвещения» отозвались позднее  кровавой Французской революцией.
    В то же время протестанты Европы и Америки, продолжая дробиться на секты, одновременно решили объединиться, и основанием этого объединения снова была выбрана Библия. Начался новый виток Реформации, но уже под лозунгом создания «всеобщей религии». Сама идея была не нова. Её истоки можно проследить в «Кёльнской хартии», принятой Конвентом вольных каменщиков в 1534 году. Хартию подписали двенадцать человек, среди которых был и Филипп Меланхтон.
    Масонские ложи являлись тайными организациями и чаще всего не признавались правительствами. Поэтому для большего удобства пропаганды своих идей и влияния на общество масоны стали создавать легальные общества, союзы и братства под самыми невинными названиями: «Общество религиозных трактатов», «Общество распространения христианской веры среди бедных», «Миссионерское общество»,  уже упоминавшееся «Ланкастерское общество» и т.п. В их числе и учреждённое в 1804 году Британское и Иностранное Библейское общество, которое вскоре было импортировано в Россию.

VIII

    Изначально деятельность Библейского общества в России вызывала лишь единичные протесты. Ситуация изменилась в 1820-х годах, когда выяснилось, что оно наводнило Россию брошюрами и книгами «неправославного» содержания, в результате чего усилилась тяга к мистицизму и сектантству не только в высшем обществе, но и в простом народе. В 1824 г. министр народного просвещения адмирал А.С. Шишков, занявший этот пост после отставки князя А.Н. Голицына, представил императору записку под названием «Краткое историческое обозрение цели, хода и последствий учреждения библейских обществ в России». В ней министр отстаивал православные и национальные позиции, доказывая опасность деятельности Библейского общества и крайний вред от неё для своего Отечества. А.С. Шишков считал, что неизбежным следствием этого «дерзновенного покушения на веру и царей, прикрытого самою благовидною личиною любви к ближним и усердием к распространению Слова Божия», явится «ужасная пропасть, готовая пожрать алтари Господни и чертоги владык земных». Он пишет: «В Англии, где протестантство породило тысячу чудовищных сект, (…) самые собрания общества в Лондоне происходили в франкмасонской ложе. Распространяя повсюду Библию и поставляя за правило всем и каждому читать её без истолкований, примечаний и рассуждений, оно достигло постоянной цели своей – вселять в людей равнодушие ко всякой вообще религии. (…) Но что простираться вдаль? Библейские общества не заменяют ли уже некоторым образом видимую Церковь? Что значит проповедь Слова Божия в их собраниях, молитвенные воззвания, пение песней церковных, всенародное объявление, что они сходятся во имя Святого Духа, как не святотатственные покушения на права, дарованные Церкви ея Божественным Основателем? Трудно ли уразуметь, что смешение в собраниях их всех вероисповеданий христианских есть только образец той всеобщей религии, которую они затевают? (…) К 1821–23 годам превратные толкования Священного Писания самозванцами учителями и учительницами, от времени до времени издаваемые, переведены на русский язык и рассеяны в народе. Мистическое учение о каком-то внутреннем христианстве, упраздняющем необходимость видимой Церкви, распространено по всей России. Библейские общества заведены даже между юношеством [прим. – Имеется в виду открытие так называемых «детских библейских обществ», первое из которых появилось в Ришельевском лицее.]. (…) Мистики, духовидцы, пророки появились во множестве. Проповедники, по вере своей не принадлежащие ни к какому существующему исповеданию, разглашали повсюду свои толки, пребывая в тесном союзе с Библейскими обществами. Отдельные от Церкви общества в народе, под предлогом чтения Библии, сделались известными на Дону, в Саратове, Тамбове и многих других губерниях под названиями духоносцев, молоканов, духовных христиан, духоборцев, скопцов, субботников и проч.».
    Говоря о современном русском языке А.С. Шишков утверждал: «Язык у нас Славенский и Русский один и тот же. Он различается только (больше, нежели всякий другой язык) на высокий и простой. Высоким написаны Священные книги, простым мы говорим между собой и пишем светские сочинения, комедии, романы и проч. Но сие различие так велико, что слова, имеющие одно и то же значение, приличны в одном и неприличны в другом случае». Он доказывал существование неразрывной, естественной связи между славянским языком и Библией, считая славянский язык по своим выразительным свойствам идеально приспособленным для передачи богооткровенных истин Библии, причём, столь совершенными возможностями не обладает ни один современный европейский язык: «Мы показали отчасти богатство мыслей, заключающихся в словах наших; видели превосходство их перед словами других языков. Из сего краткого показания можем посудить, какая разность в высоте и силе языка долженствует существовать между Свящ. Писанием на Славенском и других языках: в тех сохранена одна мысль; в нашем мысль сия одета великолепием и важностию слов». Эта записка, так же как и обращения православных священнослужителей, стала одним из факторов, побудивших Александра I к закрытию Библейского общества.
    На первый взгляд ничего плохого в идее перевода Библии на русский язык не было, ведь возможность читать Священное Писание на современном языке способствовало бы усилению интереса к христианской вере среди широких масс населения, в то время как церковнославянский текст большинству был непонятен. Но была ли необходимость перевода на русский язык всей Библии, то есть и Ветхого, и Нового Завета? Мы уже указывали, что книги Ветхого Завета, кроме Псалтири, не имели широкого распространения среди православного населения. Мы помним, что изначально речь шла только о переводе Нового Завета, что и было официально утверждено. Но перевод книг Ветхого Завета начался почти сразу и как процесс, сам собой разумеющийся. Позднее, в середине XIX века, преподаватель Священного Писания Московской духовной академии иеромонах Агафангел (будущий архиепископ Волынский и Житомирский) писал: «Библию народ не читает, в народе она почти неизвестна; та незначительная степень распространения Библии в народе, какую можно установить, то есть преимущественно распространение Евангелия и Псалтири, зависит не от специально к тому направленного доброго намерения или распоряжения Церкви, а независимо от такого намерения, под влиянием церковного устава и по почину посторонних для Церкви учреждений и отдельных лиц».

IX

    После официального закрытия в 1826 году Российского Библейского общества иерархи Русской Православной церкви, которые ранее были активными членами правления Общества, пытались оказывать на императора Николая I определённое давление. Так во время коронации нового императора к тому времени уже митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) произнёс речь, в которой хвалил императора за выдержку во время восстания декабристов. При этом иерарх ссылался на ветхозаветных персонажей: «В царствовании Давида прозябали сии плевелы, а преемнику его досталось счищать от них землю Израилеву. Что ж, если преемнику Александра пал сей жребий Соломона! Трудное начало царствования тем скорее показывает народу, что даровал ему Бог в Соломоне». Тогда немногие смогли понять, при чём здесь «земля Израилева» и Соломон. Но именно Филарет ранее был вице-президентом Библейского общества и ярым сторонником перевода Ветхого Завета с масоретского текста. Нужно добавить, что Николай I не доверял ему, и на то были основания: царю доносили, что Филарет – масон и тайный протестант.
    Продолжались и попытки перевода ветхозаветных текстов, но осуществлялись они уже частными лицами. Так, в 1838 году святейшему Синоду стало известно, что бывший член Переводного комитета Библейского общества Г.П. Павский в течение несколько лет работал над продолжением перевода книг Ветхого Завета. В этом ему помогали ученики из числа студентов Петербургской духовной академии. Ими было изготовлено около тысячи экземпляров отдельных ветхозаветных книг, которые распространялись в Петербурге и Москве. Началось разбирательство, затянувшееся на несколько лет. Ситуация осложнялась тем, что Г.П. Павский с 1826 по 1835 годы состоял при императорском дворе в качестве законоучителя наследника престола цесаревича Александра Николаевича и великих княжён. В 1842 году Синод решил Павского не наказывать, поскольку тот всюду утверждал, что его перевод предназначался только для научных целей, и постановил, что «… всякий перевод священного писания, кроме существующего славянского, почитается противозаконным; что посему всякие подобные переводы, предоставляемые в типографии, или литографии без дозволения Св. Синода, должны быть конфискуемы и препровождаемы духовному начальству, а предъявители оных немедленно предаваемы суду, как нарушители законов».
    Впрочем, неудивительно, что после восшествия на престол в 1856 году императора Александра Николаевича дело перевода Библии возобновилось. В 1863 году вернулось и Библейское общество, но уже в новом обличье. Теперь оно называлось «Общество для распространения Священного Писания в России» и брало на себя миссию распространять Священное Писание, издаваемое исключительно по благословению Святейшего Синода. А поскольку работы по переводу Библии с использованием еврейских источников не прекращались и проводились с согласия императора, то выход полного текста Библии на русском языке оставался только вопросом времени. Синоду оставалось лишь рано или поздно благословить издание. Произошло это в 1876 году, когда появилось первое полное издание двуединой Библии на русском языке, выпущенное по благословению Святейшего Синода. За ним так и закрепилось название «Синодальная Библия». До сих пор именно этот текст издаётся в нашей стране, но теперь уже по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси.

X

    Почему же переводчики так стремились использовать в качестве первоисточника именно еврейский масоретский текст книг Ветхого Завета, отвергая греческий текст Септуагинты и переводы на славянский язык? Потому, что русская Библия должна была соответствовать переводам, выполненным ранее на языки европейских народов. Только так можно было достичь постепенного создания «единой церкви» во всём христианском мире. Цель её создания – реализация расово-ростовщической концепции, заложенной в ветхозаветных текстах:
    «Ибо Господь, Бог твой, благословит тебя, и ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобой не будут господствовать» (Второзаконие, 15, 6)
    «Не ешьте никакой мертвечины; иноземцу, который случится в жилищах твоих, отдай её, он пусть ест её, или продай ему; ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего» (Второзаконие, 14, 21)
    «Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всём, что делается твоими руками, на земле, в которую ты идёшь, чтобы овладеть ею» (Второзаконие, 23, 20)
    «Поставит тебя Господь народом святым Своим, как Он клялся тебе, если будешь соблюдать заповеди Господа, Бога твоего, и будешь ходить путями Его. И увидят все народы земли, что имя Господа нарицается на тебе, и убоятся тебя» (Второзаконие, 28, 9–10)
    «Откроет тебе Господь добрую сокровищницу Свою, небо, чтоб оно давало дождь земле твоей во время своё, и чтобы благословлять все дела рук твоих: и будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы. Сделает тебя Господь главою, а не хвостом, и будешь только на высоте, а не будешь внизу, если будешь повиноваться заповедям Господа, Бога твоего, которые заповедую тебе сегодня хранить и исполнять, и не отступишь от всех слов, которые заповедую вам сегодня, ни направо, ни налево, чтобы пойти вслед иных богов и служить им» (Второзаконие, 28, 12–14)
    «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришёл свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак – народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою. И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию. (…) Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их – служить тебе; (…) и будут всегда отверсты врата твои, не будут затворяться ни днём, ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Ибо народ и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся» (Исаия, 60, 1–3, 10–12)
    К моменту проникновения Библейского общества в Россию Европа уже давно шла по пути к безверию. Но ресурсы Европы ограничены и малы по сравнению с ресурсами России. Ресурсы – это именно то, что требовалось хозяевам Библейский и прочих подобных обществ, поэтому заверения деятелей Библейских обществ в том, что с помощью Библии они надеются обратить народы ко Христу, есть сознательное сокрытие злого умысла. Но Россия попалась на эти заверения и встала на путь Европы, не заметив, что в результате деятельности Библейских обществ и прочих экуменических организаций религиозная жизнь Европы превратилась в пародию на религиозную жизнь, в которой принято верить в человека или в деньги, а верующего в Бога общество принимает за сумасшедшего. И если есть ещё кто-то, проповедующий веру в Бога, то его слова – тоже ложь. Понятие «вера в Бога» подразумевает дилемму: возможно Бог есть, а возможно его и нет. Потому что «верой в Бога» теоретики реформаторства и гуманизма подменили ВЕРУ БОГУ.
   
    «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего;
когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи»

Евангелие от Иоанна, гл. 8, ст. 44



ИСТОЧНИКИ

Библия
Борис Башилов. История русского масонства. М., 2003
Волков Е.В. Александр I. Жизнь в поисках идеала // Русские императоры XIX века. Челябинск, 2003.
Гаврилкин К. Митрополит Филарет (Дроздов) и евреи. http: www.pagez.ru
Жудинова Е.В. Протестантизм // Религии мира. М., 2006
Кригер М.А. В чём опасность библейских обществ // «Благодатный Огонь», № 16, 2009
Платонов О.А. Россия под властью масонов. М., 2000
Попов А.С. Русское сектантство. М., 2012
Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. Часть I. История русского богословия. Его становление. http: www.litmir.net
Тихомиров Б.А. Протоиерей Герасим Петрович Павский: жизненный путь; богословская и учёная деятельность. http: www.portal-slovo.ru
Чистович И.А. История перевода Библии на русский язык (репринтное воспроизведение издания 1899 г.). М., 1997.
Шереметевский В. Голицын Александр Николаевич // Русский биографический словарь. М., 1997
Шильдер Н.К. Император Николай Первый: его жизнь и царствование. Т. 2. СПб., 1903
Материалы сайтов www.wikipedia.org, www.vodaspb.ru