Заказ

Мои руки дрожали ,а сердце выпрыгивало из груди. Этот день настал. Настало то время, когда я «закажу» одного человека. И страх, зараждающийся в глубине души был не из-за того, что я «заказываю» хорошего человека. Нет, этот человек был настолько ужасен, насколько вы себе это можете представить. Нет, страх относился к моим внутренним чувствам, моим эмоциям и переживаниям, к совести ,наконец. «Заказывая» человека, я определенно знаю ,что его не будет, он умрет, и виной в этом буду я. Он уже не будет ходить по этой грешной земле, а в моим мыслях он застрянет навечно. Когда я планировала сделать «заказ», я не задумывалась о своем мироощущении ,я, как автомат, следовала намеченному плану. Но теперь, когда вот-вот постучатся в мою дверь, мне стало страшно. Не за «жертву», за себя. Он – негодяй и подлец, а чем я хуже. Я человек, я не могу судить других людей…
В дверь постучали. От неожиданности я даже подпрыгнула. Я не привыкла к стуку, музыкальный звонок в моей квартире успокаивал своим звучанием лесных нимф. В этой, съемной квартире не было звонка. Она многим отличалась от моей уютной квартиры. Захламленная старой макулатурой комната, скорее казалась архивом, чем жилым помещением. Даже поставленная в углу кровать не напоминала вошедшим о том, что здесь живут люди. Окна, закрытые старыми истрепанными, темными занавесками, не пропускали ни единого света. Единственным источником света была голая лампочка, свисающая почему-то не посередине комнаты, как положено, а в углу, возле входа, что подчеркивало довольно мрачную атмосферу комнаты.
С кухней и санузлом я была не знакома, да и знакомиться мне вряд ли захочется после такой «гостеприимной» гостиной, если ее вообще так можно назвать.
Встретиться с исполнителем мы решили именно в этой квартире только лишь из-за того, что любопытных соседей не водится в этом доме, да и с улицы никто нас подслушать не может. Найдя на почте ключи, место встречи и время, я тут же сняла необходимую сумму со своего счета и отправилась в квартиру. За этого негодяя много не просили, да и не в цене было дело, он заслуживал наказание, и если бы понадобились все деньги мира, чтобы уничтожить его, я бы их достала ,чего бы это мне не стоило. Но теперь вставал вопрос моей совести, а чем я лучше его? Плачу незнакомым мне людям за то, чтобы этот негодяй не ходил по земле. Какое я вообще имею право на это?
В дверь снова постучались. Ровно через 2 минуты. Если это тот, кого она ждет, то еще через 2 минуты и после третьего стука она должна будет открыть. Она заранее дала себе слово, что подходить к двери не будет ,пока не убедиться: это тот, кого она ждет. А то мало ли кто шляется в таком ужасном доме. Дом выглядел еле выстоявшим после хорошей бомбежки, но готовым в любую минуту рухнуть, не предупредив заранее. Многочисленные шприцы в подъезде говорили о том, что собираются здесь люди, не подходящие под статус среднестатистического человека, а точнее «отбросы общества». Каждая из квартир была наглухо заперта контрастными по сраднению с самим подъездом железными дверьми. Скорее всего жители этого дома каждый день писали нашей администрации, чтобы та решила их жилищный вопрос. Но кому нужна кучка жалких людишек, которые прячутся от проблем за железными дверьми, и не способная взять проблему в свои руки?
В дверь постучались в третий раз. Я вздохнула и осторожно открыла дверь. К моему удивлению на пороге стояла женщина. Она была одета в черную кожаную, потертую куртку и такие же черные штаны. Светлые волосы были собраны в пучок и спрятаны за черной банданой. На глазах красовались черные круглые очки, а в руках мотоциклетный шлем.
Не говоря ни слова, она прошла в комнату и села на кровать. Закрыв входную дверь, я последовала за ней. По-хозяйски она положила шлем на стопку журналов и сняла очки.
- Не думаю, что вам будет удобно стоять, - улыбнулась девушка мне и подвинулась на кровати.
Перебирая ногами, я подошла к кровати и села. Изначально мне не хотелось садиться на это чудовище, покрытое толстым слоем пыли. Моя светлая юбка не выдержит этого. Но, поборов себя ,я села.
- Через 2 недели он улетает в Каир. Я знаю, что вы бы хотели ,чтобы мы убрали его до этого, - девушка вопросительно посмотрела на меня. Мне почему-то захотелось сказать, что я отказываюсь от заказа, что могу отдать деньги за беспокойство ,но ничего уже не надо. Но лишь только кивнула. Девушка кивнула в ответ. Она чувствовала мой страх – было очевидно.
- Думаю, вы не захотите знать подробности нашего плана по устранению вашего заказа.
Я помахала головой и полезла в сумочку, чтобы вытащить деньги. Высунув внушительный конверт, я протянула его девушке и посмотрела на ее лицо. При таком освещении невозможно было разглядеть черты ее лица, цвет ее глаз. Интересно, а что она думает обо мне?
В это время девушка пересчитала врученные деньги и положила во внутренний карман куртки. Потом встала, надела очки и взяла шлем:
- Выйдите через 15 минут после моего ухода, дверь закрывать не надо, ключи оставьте вот на этой стопке журналов, - она показала на место, где только что покоился ее шлем, потом вышла из комнаты к прихожую и, открыв входную дверь, обернулась ко мне:
- Смотрите новости. – С этими словами она захлопнула дверь и исчезла. Больше я ее не видела.

Каждый день я просматривала сводку новостей, но то, что меня волновало, не значилось в новостях. В глубине души я надеялась ,что меня обманули, взяли деньги, а заказ выполнять не будут. Мне казалось ,что это единственная альтернатива моей спокойной совести.
Через неделю я уже не ждала новости, даже избегала их. Если его не стало, я все равно узнаю об этом. Рано или поздно узнаю.
Две недели спустя я готовила ужин для единственной дочери: в этот день ее должны были выписать из больницы. Она еще была слаба, но врачи уверили меня: домашняя атмосфера способствует быстрому выздоровлению моей дочери.
Колдуя на кухне, я всегда включаю телевизор, убеждая себя в том ,что так веселее. Вот и в этот раз я, уже автоматически, включила телевизор и начала чистить картошку для супа. В духовке пеклись кексы, даря приятный аромат и делая уютным атмосферу.
Неожиданная новость из телеэкрана заставила остановиться:
«… уцелевших пассажиров не осталось. В автокатастрофе погибло 25 человек, включая 11 детей, не достигших 12-ти летнего возраста, а так же водителя автобуса. Водитель встречной фуры был отправлен в ближайшую больницу с тяжелыми повреждениями, за его жизнь будут бороться лучшие врачи нашего города. Завтра на опознание придут родственники умерших. Вот полный список пассажиров автобуса…» На экране замелькали имена, среди которых было имя «заказанного» мной человека.
Руки затряслись, а сердце защемило. Что это такое? Неужели я виновата в том, что произошло? Неужели из-за меня погибло столько человек? «… 25 человек, включая 11 детей, не достигших 12-ти летнего возраста…». Как такое вообще могло произойти? Что же другие люди сделали такого ,что были так наказаны? А дети?
«… напоминаем, пунктом назначения автобуса был аэропорт, с которого пассажиры планировали улететь отдыхать на Каир…»
«…Через 2 недели он улетает в Каир, Я знаю, что вы бы хотели ,чтобы мы убрали его до этого…»
Сердце все сжималось и сжималось, дышать было уже невозможно, но силы как будто покинули меня, я не могла пошевелить даже пальцем, даже запах горелых кексов не помог пошевелиться мне. А в голове мелькала лишь одна мысль: «Чем же заслужили они такой смерти? Что же они такого мне сделали, что я так с ними поступила?»