Vert

- Молчать!
Карабинеры недовольно переглянулись, но шум в их рядах затих.
- Остаетесь здесь под командованием сержанта, – повторил лейтенант. – Выполнять приказ!
Он развернул коня и умчался сопровождаемый несколькими десятками мрачных взглядов.
- Располагайтесь, господа, – сплюнул сержант. – Думаю, нас тут нескоро потревожат. Основные силы будут у брода через Аверон. От лазутчиков известно, что выше и ниже брода готовятся два прорыва… В некотором смысле.
- То есть?
Сержант вздохнул:
- Лже-прорыва. С целью оттянуть некоторое количество войск от брода и облегчить задачу тем, кто идет на помощь Монтобану. Наша задача заставить их поверить, что мы попались на уловку, завязать бой. Иначе… они просто обойдут нас и ударят с флангов нашим основным силам. Вряд ли это будут большие отряды, там просто не хватит людей. Но создать сумятицу, чтоб помочь своим прорваться к городу, они вполне способны. Линию осады, как вам известно, так и не смогли замкнуть, так что им есть смысл использовать шанс.
- Словом, нам нужно отловить три или четыре десятка гугенотов, пока они не разбежались?
- Нам нужно их задержать, – нахмурился сержант. – Мы вышлем разведку. Пойдут по двое, налегке. Надо будет перебраться через реку и разойтись в разные стороны. Если кто заметит противника – слегка пошумите, но не ввязывайтесь в драку. Напротив, отступите, подманите их сюда, а мы просто не дадим им переправиться. Здесь берег выше и лес подходит почти к самой воде, можно как следует замаскироваться. Шесть человек ко мне! Те, кто хорошо плавает. Пятнадцать – занять позицию, остальным – отдыхать. Гугеноты явятся не раньше, чем начнется заварушка у брода. Сначала они повозятся там, а потом пустят в ход свою хитрость: якобы не сумев прорваться по центру, идут в обход. – Сержант усмехнулся. – Мы сделаем вид, что поверили…  Изобразим оборону. Пусть думают, что герцог Ангулемский в панике начал рассылать полки направо и налево и ослабил войска у брода. Тогда они снова рванут по центру – тут им и конец. Нам нужно подольше их тут подержать, поводить за нос, чтоб не сразу сообразили, что людей тут всего ничего – так, для отвода глаз.

Солдаты быстро разобрались кому куда идти, и через несколько минут присутствие людей в лесу стало незаметно, а воды Аверона остались почти такими же спокойными, как были: так осторожно и тихо двигались пловцы. Выбравшись на пологий песчаный берег, разведчики разошлись, спеша скрыться в негустом лесу, начинавшемся в нескольких десятках шагов.

Глубокая яма, оставшаяся от корней давно упавшего и сгнившего дерева, поросла травой и кустарником и была весьма удобным местом, чтоб затаиться там в ожидании, и Атос с Портосом не стали искать ничего лучшего. С тропинки яма была невидна – провал закрывали кусты, и они же позволяли наблюдать за тропинкой, не будучи обнаруженными.
Портос стал удобно устраиваться с явным намерением подремать.
- Пока не начали наступление в районе брода, можно не ждать гостей. А когда будут палить, мы услышим.
Около получаса все было тихо, и единственное, что мешало Атосу прислушиваться, было недовольное сопение Портоса – его донимали муравьи.
- Проклятые букашки! – Портос хлопнул себя по шее и сел. – Положительно невозможно их терпеть. Я, пожалуй, пройдусь.

Атос кивнул и сделал знак, чтобы друг был осторожен. Портос выбрался на тропинку и углубился по ней дальше в лес. Нигде не было никаких признаков возможного присутствия врага – ни следов, ни подозрительных звуков. Портос прошелся в одну сторону, постоял, прислушиваясь, потом проделал такой же маневр в противоположном направлении. В этот раз небесполезно: сначала до его слуха донесся неясный шум, а спустя некоторое время стало возможно различить звук поспешных, хоть и осторожных шагов – кто-то быстро шел по тропинке или, вернее, бежал. Портос спрятался за дерево, и как только бегущий оказался рядом, без раздумий двинул его кулаком. Наткнувшись на эту неожиданную преграду, человек отлетел назад и шлепнулся на спину, беспомощно раскинув руки в сторону.
«Безоружный» – отметил про себя Портос. Он схватил незнакомца за шиворот и быстро уволок за собой в яму, где свалил «добычу» чуть не на голову Атосу.
- Вот, нашел тут. Только пикнешь – и ты мертвец.
Последнее было сказано незнакомцу.
Предосторожность понятная, но, в данном случае, излишняя, поскольку тот еще не совсем пришел в себя.

Пойманного внимательно осмотрели. Это был молодой парень, лет 18-20, толстощекий и упитанный, неопределенного вида – ни городской, ни сельский, ни военный, ни гражданский. На голове у него была каска; камзол новый, щегольского покроя, но явно с чужого плеча – полы доставали чуть не до колен; а сапоги напротив – старые, со сбитыми каблуками.
Портос обыскал незнакомца и в кармане обнаружил набитый кошелек.
- Эге, что-то мне кажется, что хозяин этого кошелька тот же, кто ссудил тебе камзол, и вряд ли по своей воле.
Парень молитвенно сложил руки на груди и вытаращил глаза:
- Сударь, как Вы могли подумать!
- Кто ты? Что здесь делаешь? – коротко спросил Атос.
- Я, сударь?
Портос выразительно кашлянул и потер кулак. Парень заметно побледнел, но силился улыбнуться:
- Простите, господа, могу ли я узнать, кто вы? Я имею в виду, оттуда или…
- Кто ты? – повторил Атос. – Лазутчик?
- Я мирный человек! Добрый человек. Даже имя мое, изволите видеть, говорит об этом – Бонифаций, к вашим услугам!
- Bonus fatum*. – Атос холодно усмехнулся. – И ты рассчитываешь на благосклонность судьбы в нашем лице?
- О, сударь знает латынь! – парень расплылся в улыбке и облегченно выдохнул. – Господа – католики? Уж не королевских ли войск?
- Шпион! – уверенно заключил Портос.
Бонифаций снова побелел, и лицо его покрылось потом.
- Упаси Бог! – испуганно заверил он. – Ни в коем разе. Я едва ноги унес от этих… – Он махнул рукой куда-то вдаль.
Портос пощупал полу камзола Бонифация и ухмыльнулся:
- Уж не гугенотское ли сукно? Из новых припасов, что доставил монтобанцам герцог де Роан?
- Сударь, – Бонифаций выпрямился с достоинством, какое только позволял его сравнительно небольшой рост и сомнительное положение, в котором он оказался. – Сударь! Никто и никогда не подвергал сомнению законность военной добычи.
- Что же это за гугеноты, которых ты взял голыми руками? – недоверчиво поинтересовался Портос.
- У меня была пищаль, но я ее спрятал…
- Она мешала тебе удирать?
Бонифаций обиженно поджал губы:
- Вы напрасно смеетесь, сударь. Я отступил перед превосходящими силами противника.
- То есть, пока гугенот был один, и, видимо, хуже вооружен, ты был герой, а когда к нему на подмогу явился другой, ты счел, что два больше, чем один, и ретировался. – засмеялся Портос.
Бонифаций укоризненно поглядел на Портоса, но возражать не стал.
- Так отчего же ты удрал? – спросил Атос.
- Их было около сотни, и это только те, кого я видел. Я, сударь, не имею чести служить в королевских войсках, но я считал своим долгом вносить свою лепту. Из Монтобана часто высылают лазутчиков и разведчиков, они пробираются по лесу по одному, тайком, а я…
- А ты стараешься обратить их в истинную веру… Пищалью.
- Каждый, сударь, делает, что может.
- Что же было в этот раз?
- Этот человек с самого начала вел себя странно. Он не сопротивлялся, позволил забрать все, что я хотел. Даже не ругался. Похоже, ему было важнее поскорее отделаться от меня, чем сохранить свои вещи. Улучив момент, он бросился бежать. Я кинулся за ним. Я подумал, что он пытается спасти что-то по-настоящему ценное. Он определенно бежал не просто так. Вот только ждал его не тайник и не убежище, а целый кавалерийский полк. Мне так показалось. Я едва успел увернуться, когда они дали залп в мою сторону. Этот негодяй закричал им, чтоб словили меня.
- Этот человек был гугенот?
- Он не скрывал этого.
- Он не боялся, что ты его убьешь?
- Что Вы, сударь, просто так? Он сказал, что я могу забрать одежду и деньги, для него это все не имеет значения. Он понял, что я не причиню ему вреда.
- Идем. – Атос поднялся.
- Вы хотите, чтоб я показал…
Атос кивнул.
Бонифаций жалобно вздохнул, но послушно выбрался из ямы, цепляясь за траву. Он пошел вперед по тропинке, вздыхая и оглядываясь. Пока Атос подавал руку Портосу, помогая вылезти, случились две вещи: раздался выстрел и заорал Бонифаций. Портос кинулся было туда, но Атос, резко присев, толкнул друга назад – в яму, и повалился сверху, зажимая Портосу рот рукой. Им вслед уже летели ветви, срезанные новыми выстрелами. Послышался топот – это бежал Бонифаций. Он тоже сиганул в яму, но прежде чем зарыться в траву и закрыть голову руками, сделал одну штуку – швырнул увесистый сук через тропинку, в кусты. Судя по изменившемуся направлению выстрелов, не зря.
 
Атос медленно и осторожно перевалился на спину, и тяжело выдыхая после каждого слова, прошептал:
- Я… вдруг… понял, что… совсем не готов… Вас… потерять... Портос.
Портос шумно вздохнул, но Атос приложил палец к губам:
- Тихо. Слушайте.
Он приложил ухо к земле и дал Портосу знак сделать то же самое. Они лежали так довольно долго, пытаясь на слух определить, сколько людей и лошадей прошло за это время мимо них. Когда снова стало тихо, Портос решился заговорить:
- Их добрые две сотни.
- Думаю, больше.
- Не многовато ли народу для лже-прорыва?
Атос серьезно глянул на друга:
- Это и есть прорыв, самый настоящий.
- Вы хотите сказать, что не было никакой хитрости?
- Они прорываются несколькими большими группами, независимо одна от другой.
- Кому как повезет?
Атос кивнул.
- А нам что делать? Зарабатывать чины?
- Или погибать, – глухо пробормотал Атос.
Портос посмотрел на него и покачал головой с таким видом, словно отказывался от сомнительного предложения.
- Я, пожалуй, еще поживу. Составите мне компанию?
Атос вздрогнул:
- Если Вы настаиваете…
Портос улыбнулся:
- Предлагаю! Однако же, надо что-то предпринять. Хорошо, что они не стали нас искать.
- Нас не видели, стреляли в Бонифация.
Услышав свое имя, Бонифаций шевельнулся и робко поднял голову:
- Вы же не бросите меня тут одного, господа?
- Ты цел?
- Кажется.
- Возвращаемся в лагерь.

Атос и Портос были единственными из разведчиков, кто вернулся. Что стало с остальными, можно было только догадываться. Бонифаций вызвал у сержанта серьезнейшие подозрения, но разбираться было некогда, и он ограничился тем, что приказал Портосу не спускать глаз с вероятного шпиона, приняв, однако, к сведению то, что рассказал парень. По всей видимости, жертвой Бонифация стал монтобанец посланный навстречу подкреплению, чтоб указать путь через Аверон. Лето было жарким, и уровень воды в реке понизился, кое-где образовались отмели и новые броды, пригодные для переправы. Отследить их все не представлялось возможным, у короля и без того не хватало людей, и осажденные вовсю этим пользовались.

Карабинеры двинулись вдоль реки, высматривая на противоположном берегу вражескую кавалерию. Им приходилось держаться леса, не рискуя высовываться на открытую местность, так что когда гугеноты были, наконец, обнаружены, все, что смогли карабинеры, это стрелять вслед полку, уходящему стремительным маршем в сторону Монтобана. Завяжись схватка, от полсотни карабинеров остался бы только пороховой дым, но не это было задачей кавалеристов – их ждали в городе и они уклонились от боя.
 
Все это сержант напрасно пытался потом объяснить бушевавшему маршалу де Бассомпьеру. Впрочем, маршал не слушал не только сержанта карабинеров. Капитаны, полковники, лейтенанты всех тех войск, что не сумели сдержать прорывы через Аверон, стояли перед маршалом, кусая губы и сжимая кулаки. Возможно, бешенство Бассомпьера подогревалось мыслью, что совсем скоро он сам окажется в таком же положении, когда будет докладывать Людовику XIII о том, что Монтобан получил подкрепление общей численностью почти в 700 человек.

Сержант взял с собой Атоса и Портоса, как тех, кто мог предоставить наиболее исчерпывающие сведения, но ему не пришлось представлять солдат Бассомпьеру – тот не желал никого выслушивать. Он стоял на небольшом холмике, а вокруг, согласно значимости чинов, полукольцом располагались распекаемые военачальники. Вероятно, это был единственный раз в жизни сержанта, когда он радовался незначительности своего чина, позволявшего держаться в самом дальнем ряду.

Время от времени сержант поглядывал на двух друзей, стремясь разделить свое возмущение и негодование, вызванное нападками маршала. Портос сохранял полнейшее спокойствие. Он считал, что слова маршала никоим образом не касаются карабинеров и его лично. Они сделали все возможное, а если эти многоумные маршалы просчитались в своих предположениях, так пусть разбираются между собой, кто из них остался в больших дураках.

Портосу очень нравилось выражение лица герцога де Ледигъера, который стоял поодаль в обществе маршала де Креки и смотрел на происходящее с видом стороннего наблюдателя, причем наблюдателя снисходительного, позволяющего ближнему учиться на своих ошибках. Бассомпьер, похоже, хорошо это прочувствовал, и потому в его гневе нетрудно было заметить отчаяние, а в его претензиях к подчиненным – желание разделить с ними тяжесть ответственности.
- Нормандцы герцога де Шона вчера показали себя молодцами, Бассомпьеру должно быть досадно вдвойне, – насмешливо шепнул Портос.
Атос промолчал, и Портос повернулся к нему, ожидая ответа.
- Слышите?

Атос не слышал.
В странном оцепенении, широко раскрыв глаза, он смотрел на Бассомпьера и остальных членов Высшего военного совета и, в то же время, будто не видел их, погруженный в какие-то свои не то воспоминания, не то переживания.

Портос ощутил неловкость и смущенно пробормотал:
- Право, друг мой, не стоит принимать все это на наш счет. Сегодня достанется всем, даже Бассомпьеру, – добавил он и улыбнулся, довольный своей шуткой. – Да не слушайте Вы его!
- Я… не слушаю, – наконец очнулся Атос. – Я просто подумал, как странно быть здесь…
Он снова поглядел в сторону маршалов и рассеянно повторил:
- Здесь…
- А Вы хотели бы быть там? – Портос выразительно глянул туда, где виднелись крыши замка Пикеко – ставки Его величества. – Там сегодня горячо будет!
Атос невольно повернул голову, несколько мгновений смотрел на замок и затем перевел задумчивый взгляд на Портоса:
- Нет… Я уже выбрал Ваше общество.

_________________________________________
*хорошая судьба (лат.)




Художник Стелла Мосонжник (Иллюстрация размещена с ее разрешения)