Заблуждения, или Нырок по имени Лысуха

Я смотрела на красного коня К.С.Петрова-Водкина, на красные горы Н.К.Рериха с уверенностью, что красный цвет у художников выполняет ту же функцию, что и метафора, гипербола у писателей. Я не видела в природе красного коня, и красные горы мне не встречались, но однажды на фоне надвигавшейся черно-синей тучи появились… красные чайки! Как же это было красиво! «Чудо» имеет объяснение: закат солнца, состояние атмосферы в связи с приближением грозы и закон физики – преломление лучей.

В детских книгах встречалось солнышко в завитках по окружности, и это тоже понятно: художник обрамил его локонами для развития воображения у детей. Посчастливилось увидеть и это «чудо» – солнце в язычках пламени причудливой формы. Завитки художников, похожие на ряд разглаженных листиков вокруг головки подсолнуха, – точная копия солнечных лепестков. Теперь знаю, что подсолнух получил своё название благодаря сходству с солнцем, «а-ля солнце», как сказал бы француз, «под солнце», а не потому, что живёт «под солнцем». Чашечка цветка следует за подателем жизни даже в пасмурный день – так он выражает верность и преданность своему прообразу.

Всё больше убеждаюсь: нельзя придумать то, чего нет в природе. Приятно проникать в её тайны, это так же радостно, как добывать зерно из-под ореховой скорлупы или разоблачать кукурузный початок.

Мне ни разу не пришло в голову задать кому-нибудь вопрос по поводу красного цвета, собственное представление вполне устраивало. «Я так думаю, значит, так оно и есть» – это типичное проявление несмирения.

Недавно выяснила, что не всё то, что плавает и ныряет, – утка, оно может оказаться курицей. Об этом – отдельный рассказ.


"НЫРОК" по имени ЛЫСУХА.

Наша река Свислочь заключает в неполное кольцо территорию Лошицкого парка и придаёт ему особое очарование. Ещё живы огромные старинные деревья, позаимствованные хозяином усадьбы из Европы. Моя подруга Тамара направляется к семейке высоких старых осин, одетых в тёмные брючки и светлые пятнистые рубашки. Деревья так разрослись в ширину, что тесно соприкасаются стволами у основания; по коре вьётся ажурный рисунок, у каждого ствола он свой, неповторимый.

Широколистный маньчжурский орех, красиво оттеняющий деревья насыщенным зелёным цветом, тянется вверх за осинами. Он похож на друга семейства. Внизу темно, а в кроне светлыми пятнами запутались предвечерние солнечные лучи и сделали её воздушной, объёмной.

На одном из деревьев обнаруживаем аккуратное гнёздышко, устроенное на грибе, а в нём сидит бело-серый дрозд-рябинник, предполагаем, что это самка, насиживающая кладку. Однако, как только птичка покидает гнездо, высовывается жёлтый ротик, наверное, самый голодный. Недавно прошёл дождь с градом. Достаётся братьям меньшим – в ненастье, в открытых гнёздах… Помочь им нельзя, можно только поучиться самоотверженности и заботе о потомстве.

На Свислочи преобладают кряквы, легко узнаваемые по тёмно-зелёному окрасу головы, белому ошейнику и бурому переднику на белом животе. Мне особенно нравится фиолетовое «зеркало» на крыле. Кряквы любят людей, особенно им нравятся спонсоры – с запасливыми позволено дружить даже маленьким утятам. С помощью семечек легко выманиваю крошек на берег. Как прекрасны родители в эту пору, сколько в них чуткости, заботы, внимания к потомству! Селезни красиво ухаживают за уточками, такая любовь – не разлей вода, но как только появляются дети, нежный супруг куда-то исчезает, и мама-утка бороздит водные просторы в окружении потомства без поддержки сильного пола. Она активна и самостоятельна, это уже не серая самочка «за мужем».

Всё живое развивается по всеобщим законам. Природа дала нам несознательную кукушку, а для контраста – маленьких малиновок, которые вскармливают чужих птенцов как своих. Так дано свыше, и кукушку тоже нужно любить. Как же летом обойтись без её «ку-ку»? Наверное, Мать Природа так всё устроила, чтобы мы лучше понимали себя? Верные лебеди, труженики пчёлы и муравьи, преданные собаки, сильные слон и лошадь, питающиеся не падалью, а растительной пищей…

Если не наблюдаешь за утками, то они тебе все на одно «лицо», просто утки. Это свидетельствует только о твоём безразличии к вопросу. Так же мы смотрим на людей другой расы. Если же вопрос интересен, то видятся детали, нюансы, и ты вдруг замечаешь, что в марте-апреле появляются утки, существенно отличающиеся от привычной кряквы. Это может быть утка с красной головой, и никто, кроме специалиста, не скажет, что это за вид. Вопрос осложняется тем, что самцы меняют окрас в брачный период. Иногда мелькнёт хохолок на утиной голове, но тебе некогда полистать энциклопедию и узнать, кто это: крохаль или хохлатая чернеть? Можно открыть для себя утку со странным клювом – это широконоска. Нужны особые обстоятельства, например, желание написать рассказ или миниатюру, чтобы заставить себя напрячься и разбудить дремлющую любознательность.

Тамара принесла хлеб для уток, а на реке пусто. Мы находимся в отдалённой части парка, в тихом уютном уголке. Нет людей – нет уток. Одна влюблённая пара не считается: растянувшись на широкой деревянной скамье, ребятки отдыхают. Тропинка к воде пролегает у самого ложа и вынуждает нас пройти почти вплотную к скамье, на цыпочках... Хорошо спится на свежем воздухе!

Плавающий в отдалении нырок видит нас, но пообщаться не торопится. Справа есть ещё один, этот вообще не желает знать людей, занимается своими делами в камышах. Любая кряква давно вертелась бы рядом, а нырки – не тот случай. Нужно привлечь внимание левого, для этого я имитирую замах рукой, повыше поднимаю сумку, извлекаю пакетик. Нехитрые манипуляции делают своё дело: чёрный красавец с белой звёздочкой на лбу заинтересовался, гребёт в нашу сторону. Для начала бросаю хлеб как можно дальше от берега. Нырок на ходу заглатывает несколько кусочков и проплывает мимо. Сыт, видимо, поэтому не жадничает, оставляет корм рыбам. Всё не так, как я предполагаю. Навстречу ему на всех парах несутся двое маленьких деток. Если это мама, то почему она оставляет их и уплывает так далеко? Сама полакомилась, детей не позвала...

Оказывается, это не мама, а папа, мама же выплывает из-за камышей ещё с тремя детками, держатся они особняком, как неродные. Радостные подоспевшие малыши тянут шейки к родителю, и он подаёт им хлеб из своего клюва. Так вот оно что! Малыши поглощают запасённый отцом корм и направляются к томной, вальяжной маме, не проявляющей никакого интереса к происходящему, да и малыши не все потянулись к отцу. Папины и мамины любимцы?

Бросаю новую порцию хлеба. Нырок мгновенно разворачивается, расправляет крылья и быстро шагает по воде – не плывёт и не летит, но спешит, снова набирает запас провианта в клюв и возвращается к семье. Те же двое, подскакивая, несутся к отцу, слабенькие крылышки, разведённые в стороны, помогают шлёпать по воде, она пузырится под ними. Знают детки, что папа несёт вкусненькое. Остальные действующие лица на сцене не появляются, соблазну не поддаются. Интересно, почему?

Неожиданно один из маминой тройки отрывается от своих и самостоятельно преодолевает реку – ему захотелось на другой берег. Утёнок отплывает довольно далеко, и тогда мама – не спеша, с достоинством – направляется за ним, преспокойно оставив остальных. Через пару минут двое из маминой команды устремляются за ней.

Двое «папиных» ещё раз подкрепляются, а потом и они следуют за мамой, которая уже достигла берега и воссоединилась со своим независимым малышом. Откуда им известно, куда плыть, – они же за ней не следили, а направление выбрали верное? Невидимые нити – психическая энергия, объединяющая весь мир в одно целое?

Папа издаёт короткий резкий звук, похожий на свист чайника, и убывает с очередной порцией по новому маршруту. От усердия он забывает, что умеет летать. После третьей ходки нырок отдыхает у берега, его сносит течением, он не сопротивляется – устал! Кормилец набирается сил и обратно, вплавь… моя славная звёздочка, у тебя же крылья есть! Наконец он позволяет себе подкрепиться, запивает обед водой, собирает последние кусочки и больше не возвращается.

Как же ты понял, что хлеба больше нет? Распространяется информация в природе не хуже, чем у нас, – возможно, даже лучше: некому врать и не для чего.
На месте кормления расходятся большие круги – это рыба доедает оставшуюся мелочь. Резвятся рыбки, радуются добыче, вижу их ротики. Разве можно всё это не любить? Сердце тает, люблю…

Тамара давно ушла по своим делам, а я никак не могу оторваться от реки и её жизни. На моих глазах родилась миниатюра…

Дома привычно записываю наблюдения и вижу, что поведение нырков отличается от поведения крякв: мама предоставляет много свободы детям, папа в роли няньки, людей побаиваются, никогда не видела их на берегу. Нужно заглянуть в интернет, в энциклопедию, почитать о нырках. Странное дело, среди нырков нет моего чёрного с белой звёздочкой, и среди других уток его тоже нет. Не сходить ли мне в музей? Интересно всё-таки, хочется разобраться с таинственным НЛО.
На следующий день снова листаю книгу и натыкаюсь на чёрно-белую картинку моего «нырка», подпись гласит: «ЛЫСУХА», семейство пастушковых, народное название «водяная курица», любит тростник, на сушу почти не выходит. Ноги длинные и перепонок нет. Окрас чёрный, на лбу – белая кожистая «бляшка», лысая, отсюда название. Не всё, что плавает, – утка. Рада ли я, что открылась истина? Нет, я удивлена и разочарована, ведь миниатюра почти готова... кто мне сказал, что это – нырки? Не знаю, не помню…

Так выстраивается своё понимание жизни: услышал информацию – не проверил – привык к ней – сделал своим представлением – узнал правду – разочаровался. Печально, что это – тенденция, так же выстраивается и понимание людей: понравилась какая-то черта, дорисовал остальное, обольстился, а потом приходят разочарование и страдание. А кто в этом виноват? Хорошо, если претензию имеешь к себе. Живём в мире иллюзий, поэтому не следует спешить с выводами и обобщениями: смотри, наблюдай, проверяй семикратно и не забывай радоваться жизни.

Казалось, что водоплавающие ведут себя одинаково: плавают, ныряют, иногда выясняют отношения, папаши детьми не занимаются. Ан нет! Приличные отцы есть! Оказывается, кряква не ныряет, а погружает в воду только половинку туловища, оставляя снаружи хвостик. Не раз наблюдала этот процесс, а в голове, несмотря на очевидное, закрепилось «ныряет». Кстати, кряквы самцы добывают и доставляют стройматериалы для гнезда, а хозяйки занимаются дизайном. Их семьи считаются прочными, ни одному холостяку не удаётся увести «замужнюю» крякву, она сама требует от супруга прогнать соблазнителя, и селезень беспрекословно исполняет её волю. Если их несколько, то первым изгоняется самый наглый экземпляр, его определяет самка. Селезень остаётся главой семейства до появления утят, после чего природа освобождает его от дальнейших забот. У них всё исполняется по закону, не стоило мне наезжать на самцов. Каждый род, вид и подвиды имеют своё назначение, определённый путь развития, свои особенности, и за всем стоит чьё-то творчество на более высоком плане, чем наш. Творчество человека – не мешать природе, не истреблять её, а заботливо поддерживать необходимое равновесие в мире растений и животных.

Как же навести порядок в голове, заставить ум замолчать, остановить ненужные процессы? Как же хочется научиться просто смотреть! Так, на маленьких примерах жизнь учит, показывает, как ты устроен, чем руководствуешься, живёт ли в тебе исследователь, что тебе дороже: истина или собственное представление, построенное на иллюзии. А если всё это перенести в сферу отношений с людьми, кто ты там, к чему стремишься?
Да, «нырок» по имени лысуха, многое ты мне открыл! Наверное, не открыл, а подтвердил то, что я начинаю понимать о своём уме…

Где ты, моя очередная иллюзия? Знаю, что расставание с тобой сопровождается болью (случалось не раз!), но нужно идти вперёд, обостряя внимание, усердно трудясь над сознанием, чтобы однажды жизнь открылась такой, какая она есть на самом деле.