Затерянные во времени

Затерянные во времени
Расскажу одну историю, которую я услышал от     одного пожилого геолога, к  которому  я однажды, напросился на рыбалку. При свете керосиновой лампы, за чаркой водки, поведал он мне о своей жизни все. Жил он в охотничьей своей избушке, которую сам построил недалеко от основной базы. Выезжал  только к нам  на склад подкупить продукты, да получить пенсию. Звали его - дед Егор. Проработал он в партии много лет. Уйдя на пенсию, обосновался там, на постоянное место жительства и вёл неторопливо свой образ жизни. Охота и рыбалка занимали его повседневно и этому увлечению он, можно сказать, посвятил свою жизнь. Семьи он так и не завёл. Мотаясь по полевым партиям, не заметил, как подступила старость, а, спохватившись, - понял, что никто ему больше уже не нужен, кроме той одной, которую любил всю свою жизнь. Она пропала ещё тогда, когда они после института, молодые влюблённые в свою профессию и друг в друга, были направлены в Иркутскую область, в геологическую партию на постоянную работу. Пробовал сходиться с такими же одинокими женщинами, как сам, но долго он с ними не задерживался. Не мог он подстраиваться. С характером был человек.  И, вот жизнь прошла - Ни детей, ни родственников не осталось, кроме светлой памяти о той светлой и далёкой любви. Смахивая слезу, дед Егор стал рассказывать невероятную историю, которая произошла в конце шестидесятых, в далёкой сибирской тайге, непосредственно с ним и его товарищами.
  - Шли мы по маршруту, отмечая на своей карте места, где брали  образцы минералов,  рассказывал он. Места были до  того глухими и дикими, что кедровый стройный, лес закрывал своей кроной  под ним землю. С высоты птичьего полёта, невозможно было рассмотреть, что находится под деревьями. Оказывается, на нашем маршруте появилась неожиданно, целая деревня замаскированная кронами кедрача.
 - Что за чертовщина?! Недоуменно, стали  сверяться по карте, ища этот населённый пункт, которого не было на карте вообще. Нас было пятеро человек, и маршрут был проложен для изысканий вдоль небольшой таёжной  реки, которая нас поила и освежала от знойного дня, спасая от нестерпимого гнуса. Стали подниматься на крутой берег, чтобы войти в деревню и разузнать у ее жителей - что и как? От домов исходил запах испечённого хлеба, по лесу паслись коровы, а, в загороженных огородах росла пшеница, картофель и разные овощи. Все было очень странным и необычным, и, мы настороженно приближались к домам под лай собак и встретившую нас свору ребятишек. Что интересно - дома стояли не в ряд улицей, а, по отдельности под каждым кедром,  как придётся. Было очевидно, что люди здесь маскировали своё поселение от посторонних глаз и пролетающих над ними самолётов и вертолётов. Каким–то затерянным временем далёкого прошлого, попахивало здесь, среди этой таинственной тишины, в которую вторглись мы, бесцеремонно руша их устои таинственной жизни. Нас встретили вооружённые люди. На наше приветствие, они никак не среагировали, а,  молчком, грубо толкая винтовками, погнали нас в какой–то амбар и заперли на засов. От неожиданной встречи никто из нас не сопротивлялся, а только с  удивлением переживали случившееся. Такой встречи никто не ожидал, и мы стали немного приходить в себя, соображая, что  же все это значит? Кто эти люди, почему с нами так грубо обошлись? Мы только могли догадываться, делая только одни предположения. Наверное, это беглые, или  отшельники, ушедшие от мира сего во время раскола церкви. Конечно, без оружия им здесь не выжить, поэтому они привезли все с собой:  и, коров, и собак, и посевной материал, построив для себя жилье. Но, это сколько понадобилось времени, чтобы уйти в такую глушь за триста километров от «Транссиба»? Мы сидели и надеялись, что все образумится, и нас выпустят. В конце – концов,  нас через сутки начнут искать наши, если мы не вернёмся с маршрута. Правила такие у геологов. Переночевали  мы на соломе, тесно прижавшись, друг к другу, согреваясь телами. Утром нам принесли еду, молоко и хлеб. В контакт с нами не вступали. Забрали только мою невесту, зачем и куда не сказали. Она единственной была девушкой в отряде среди нас мужиков, такая хрупкая и всеми любимая, которую оберегали от всех трудностей и бед. И, вот, не уберегли. Больше мы ее не видели. Но я все надеялся, что мы встретимся когда-нибудь все равно. Надеждой и жил одной. Через пару дней нас искали на вертолёте и  обнаружили эту деревню, которая встретила огнём железную стрекозу из пулемёта и винтовок. Пробитый насквозь вертолёт, поспешил незамедлительно улететь прочь, от такого неслыханного нападения, оставляя за собой белый шлейф керосина из пробитого бака. По рации, незамедлительно сообщили, что обнаружена деревня в тайге, которая захватила группу геологов и обстреляла вертолёт.  Срочно был поднят Тайшетский гарнизон, который вылетел на вертолётах к месту событий. Деревню брали с боем. Основная часть общины ушла, уведя с собой скот, скарб и все необходимое раньше за сутки в тайгу, оставив дома. Для задержания атакующих, выставили заслон, давая возможность подальше уйти и схорониться своим. Бой длился часа два, потом все прекратилось, как и началось - неожиданно. В печах зола была ещё тёплая, не остывшая, когда оценивали ситуацию и время ухода людей.  Нас выпустили из амбара живыми и здоровыми, а вот Асю так и не нашли. Предположили, что ее увели с собой, чтобы обновить кровь в их родословную. Наверное, она стала чьей-то женой и с этим уже ничего не сделаешь, не поправишь, и не поможешь. Вертолёты не стали их искать по соображению топлива на обратную дорогу, да, и бессмысленно. Недобитые казаки - белогвардейцы не  захотели уходить за кордон в Монголию на чужбину с семьями, а решили уйти далеко в бескрайнее море тайги, наладить там новую жизнь и жить в гармонии с природой. Так нам сообщили военные краеведы, которые знали о таких случаях, когда белое казачество не подчинились своим атаманам и многие разбежались по сибирской тайге. Ищи – свищи потом.
- Такая вот приключилась в моей жизни история, которая не позволила мне жить, как все нормальные люди, закончил печально свой рассказ дед Егор. Я его понимал и очень сочувствовал. Не дай Бог прожить всю жизнь одному, и надеяться каждый день на встречу с любимым человеком, которого не встретишь больше никогда. Обидно за него, что жизнь прошла мимо него в одиночестве.