Заброшенная деревня

   -Завтра намечается командировка за город, - мастер Наташа распределила работы на субботу заранее, с вечера в пятницу, что у нас на предприятии случается редко. -  Нужны трое рабочих. Управимся до обеда, я думаю. Есть добровольцы?
   Кому это нужно - терять выходной, всё равно обманут, сверхурочные, скорее всего, не оплатят. Да и зарплату усреднят: рабочий, он сам выжить сможет, лишние деньги ему не нужны - пропьёт. У меня мнение другое: подвязался - будь добр отработать, а потом уже выделывайся. Но я тоже смолчал.
   И почему меня вечно в разные коловороты заносит? Где что ни так - везде я в первых рядах, где виноватый понадобился - разборки с меня начинаются! "Сможешь выйти?" А как отказаться? Это у лентяя всегда сотня отговорок заранее припасена, а у меня кроме "ДА!" ничего на уме нету.
   Да чего уж там теперь! Не надо будет планировать дела на субботу, а потом думать, как бы это всё на воскресенье перенести, ждать братьев Понамарёвых и сравнивать их со старыми ведущими "Утренней почты"… За тебя уже всё решили, и суббота не пропадёт даром, увидишь новые места, вкусишь первозданного воздуха. Огород не убежит - на него от телевизора и интернета, этих бездушных собеседников, можно часок-другой вечером урвать.

   Шофёр Петька был как всегда благодушен и требовал от собеседника юмора.
   -Ну что, Игорёк? Чо сидишь насупившись? - предъявил Петька претензии, зевнув за рулём. - Не выспался что ль? Зря я тебя на переднее сиденье допустил. Говори, давай! Разговаривай!
   -Я вас на работе вижу больше, чем жену дома. Приелись, словно Галкин с его телевизором. Привезёшь меня к комарам нелетающим, как в Сорокино после потопа - домой пешком уйду.
   -Сорок километров пешком? В твои-то годы? Без обеда? Не заблудишься?
   -А что годы? Ты вон, смотри - мОлодежь на заднем сиденье в две ноздри сопит. Я им в работе фору дам. Схлестнёмся, пацаны? Мне в армии комбат после учебки… Я тогда один остался в батальоне, распределили уже всех по частям. Ну так вот, вызывает он меня: "Азимут знаешь? С Уссурийска до Ханки дойдёшь пешком по карте?" Ну а чо я? Месяца два на свободе, один - чем плохо? Честь отдал: "Есть!", и к выходу развернулся по-строевой. "Ты куда? Документы держи! В 1-ый батальон комбату предъявишь, поступаешь в его распоряжение!"
   -А ты, Петь, как к приметам относишься? - продолжил я исполнять свои обязанности пассажира по развлечению шофёра. -  Шофера суеверны? Тут на днях с Валеркой ездил - он перед чёрной кошкой тормознул и ждал на обочине, когда машина сзади первая пройдёт.
   -Я нет, не суеверный. А ты что, боишься? Не бойся за меня, пацан (Петька старше меня на два года)! Пристегнись лучше!
   -Пристёгиваться - плохая примета. Тут с Гаишником как-то на днях ехал - им газоны надо было скосить. Так он за два километра в пути нарушил все правила, которые можно было нарушить, а мне сказал: "Со мною можешь не пристёгиваться".
   -Так может, ты сам поведёшь?
   -Да в лёгкую! Где на что нажимать? Я правил не знаю, прав не имею, каждому светофорному столбу кланяться не буду - как мне удобно, так и поеду. На танке ездил - там прав не надо было.
   -Ясно всё с вами, шофера-самородки, чайники! Штурманом будешь! Вон впереди разводка - сколько езжу по ней, а так и не понял, как она на мост выводит. Подсказывать будешь.
   -Да я и сам здесь всегда терялся, пока на велике не проехал. Здесь главное свернуть правильно по указателю. Вон наш, на Кош-Агач. А дальше дорога сама тебя выведет на мост по красным стрелочкам. Здесь прямо, а вдоль того центрального газона - три оборота вкруг.
   -Три оборота, говоришь? - рассмеялся наконец непробиваемый Петька.

   Я смотрел через приспущенное стекло "Газели" на пробегающие виды так и не принявшего меня Алтая. Это тогда, в  84-ом, когда я приехал сюда в гости к родственникам жены, эта земля меня приняла и заинтересовала своей природой и необычными для меня названиями населённых пунктов и районов. Тогда люди были другими, приветливыми. Им был интересен я, а сам я впитывал, как губка, всё новое, приемлемое и интересное. Сейчас я приехал сюда в разруху и разброд, здесь меня никто не ждал, и присутствие моё здесь стало не обязательным: "Понаехали! Корми вас! Самим жрать нечего!"
    Полюбить природу нового края, где придётся начинать новую жизнь, возможно только ощутив красоту новых мест, возрадоваться от непривычной для организма погоде, приспособив себя к новому климату. Ведь красота - это приемлемые для жизни человека, благодатные природные условия. Природа подсказывает человеку, где ему будет вольготно выжить, эти подсказки и зовутся красотой.
   В городе невозможно ощутить себя до конца "земляком". Здесь, с городской суматохой и ограниченными человеческими взаимоотношениями, стать бийчанином, барнаульцем или москвичом, возможно только с детства, когда познание жизни проходит с максимальной нагрузкой на мозг и на душу. В зрелом возрасте приобщение к новым местам необходимо сопрягать с поездками за город.
   Город, он не даст того ощущения красоты со своей залапаной бездушными людьми натурой. Даже городская Бия со своими искусственными пляжами и мусорными берегами, образованными за двадцать лет бесхозяйственности, не доставит той душевной радости, которую предопределённо вызывает в человеке естественная природа.

   -Ты что это, Петька, тормознул? - очнулся я от раздумий. - Или пропустил я что? Отвлёкся. Приспичило кого?
   -Вот как тебя, Игорёк, за руль допускать? Отвлёкся он! Вечно ты улетаешь куда-то, лётчик. А ещё обижаешься, что безлошадным тебя оставили. Вон видишь - баба-дура с пустым ведром дорогу перебежала.
   -Ты же вот только хвастал, что не суеверен. А тут - баба с пустыми вёдрами.
   -Валерке кошка несмышлёная дорогу перебежала, а здесь баба - какая никакая, а существо разумное. Бегают везде, тешат свои хулиганские побуждения. Хорошо, что мужикам разрешили с пустыми вёдрами шастать - полные не таскать. Наташку мы ждём, - уточнил Петька. - Не знаю я, куда дальше ехать.
   -Вот что они мутят? - вытащил я застарелые, надоевшие всем, свои претензии к руководству. - Не могла сразу место прибытия определить! Потом ведь скажет, что говорила, а ты виновным окажешься, что невнимательно её слушал. Будешь её утреннюю болтовню ворошить в поисках несуществующих указаний.
   -Да не бузи ты, Игорёк, - успокоил меня Вовка с заднего сиденья. - Пускай они варятся в своём бульоне. Тебе какое дело? День прошёл, ты зарплату получил, а их тараторство - по боку.
   -Да тебя, Вовка, на работу привозят, а ты вместо граблей лопату заготовил. Кто виноват? Ты! И от Петьки ещё выслушаешь - ему за сорок километров ехать за твоими граблями. Вот сейчас заставят тебя дорожки прометать, а метёлки ты не загрузил.
   -Закинул я метёлку, не язви, - поддержал Вовку Петька. - Тебе её и всучим, подвесишь сзади триммера и будешь за собой прометать, что сам напакостил. Вон уже и Наташка едет.
   -Так она сейчас первой за бабкой с вёдрами проедет, - заметил Вовка.
   -Да и хрен с ней.

   -"Ложкино", - успел прочитать на повороте внимательный Вовка. - Хорошие едоки, видать, здесь живут.
   -А может, кустари - баклуши бьют, - высказал я предположение. - Название хорошее. Надо бы кому из наших кликуху такую дать. Олег Ложкин - звучит? Он у нас самый большой и ленивый.
   -Так и будет, согласился Вовка. - А ты от него кинделей наполучаешь. Я точняком проболтаюсь, кто для него кликуху придумал.
   
   -Вот ворона! - прошипел Петька на едущую впереди Наташку. - Ложкино прямо! Вон деревня уже видна! А она вправо сворачивает!
   -Нам сюда, - указала Наташа тормознувшему Петьке. - Ложкино, оно надвое было разделено. Эта часть, с сельсоветом, ещё выживает как-то, а та, куда мы едем, заброшена вовсе: кто в центральную усадьбу переселился, кто в город переехал. Езжай ты, Петя, первым. Я здесь всё равно запутаюсь, да и вряд ли проеду на своей "Калдине". Поглядывайте за мной, из виду не теряйте.

   "Трава по пояс" - это слабо сказано. Не то что человек, машины скрылись в густой непролазной траве. Кому взбредёт в голову дикая идея побродить с мачете по непроходимым джунглям, приезжайте на Алтай: здесь вы осуществите свои авантюрные мечты за меньшие траты. Да и комары вас покусают не слабее гнуса в джунглях.

   -Вправо? Влево? - гадали Вовка с Петькой выбирая на распутье едва заметную в примятой траве дорогу.
   -Поднимемся на пригорок, там видно будет, - решил Петя и свернул влево, наудачу.
   Деревня открылась в низине, спрятанная в густой зелени и обласканная обнявшими её со всех сторон холмами. Увидев эту красоту, я сразу уверился в правильности своих выводов в том, что это Природа определяет места жительства для человека, а не он со своим высокомерием, когда строит приемлемые для себя города и мегаполисы.
   Я начал понимать, как и зачем раскольники задавались поисками Беловодья. Понял, каким образом священники выбирают места под церкви, места, особо близкие к Богу.
   Разве будет церковь, строящаяся на Бийском вокзале бездушными бизнесменами (даже слово-то нерусское), давать людям тот свет и святость? Деньги, заложенные этими дельцами в церковь, деньги, уворованные у обнищавшего народа, будут затрачены впустую. Советовались ли они по своей недалёкой затее с православными догматиками? Или так, отсебятину спороли? По крайней мере, бийчане выступили на этот раз за безрассудную идею, прикрытую богоугодными начинаниями. Рейтинги городской элиты поднялись.

   Дорога тем временем начала удаляться всё дальше от деревни. Петька стал волноваться, но разворачиваться было опасно - что там поджидает машину в непросматриваемой траве? Здесь застрять - раз плюнуть. Петькины переживания были недолгими, еле видная колея постепенно разворачивалась по склону к деревне.
   -А вот и правая отводка! - заметил схождение дорог глазастый Вовка. - Все дороги ведут к Ложкино! Здесь захочешь заблудиться - не получится.
   -Видать здесь поля когда-то были, - предположил Петька. - Дороги шли от стана к стану и соединяли обе деревни.
   -Смотри! Дикие коровы! - вскричал вездесущий Вовка.
   Тёлка с мамашей важно прошествовала перед машиной, нарушая правила перехода проезжей части пешеходами и не пропуская неуместный здесь транспорт. Я не стал разубеждать недалёкого Вовку и говорить ему, что коровы не могут быть дикими. Они не выживут долго без пригляда человека, не додумаются без его ведома телится. Наверное, здесь остался ещё кто-то из хозяев, ведь линия электропередач сюда ведёт и, скорее всего, функционирует.
   Наташа просигналила перед крайним домом. Всё, приехали…

   -Прокосишь огород 30м от дома, не больше, - распределила мне работу Наташа. - Малину вдоль забора уберёшь. Цветы оставишь. Вот они, травой заросли. Разглядишь? Не посшибаешь?  Здесь виктория грядками растёт. Не повреди! Смородину и деревья тебе так и так не взять - за них я не переживаю. В общем, понял всё? Что бы красиво было! Работайте! А я поехала.
   Легко сказать: "Что бы красиво было!" Поехала она! Как я в такой траве викторию разгляжу? Как её не повредить?
   -Наташ! А кто он, хозяин?
   -Ты мне голову не морочь! Твоё дело - работу выполнять! С хозяином разговаривать я сама буду - не по чину он тебе. Спешу я, работайте, поехала.
   -Да я просто хорошему человеку и работу бы получше выполнил, с душой.
   -С душой он хочет работу выполнить! Да ты и так всё качественно должен исполнять. Качественно и скоро. Не мути себе и мне мозги! И не сачковать здесь у меня! Хозяин, он родился в этом доме. Потом в город переехал. Дом продал. А сейчас снова выкупил, как воспоминания о детстве. День рождения свой планирует здесь справлять.
   "Ну что ж. Возвращение к истокам - дело хорошее. Надо помочь человеку в его богоугодных зачинаниях".

   Глаза бояться - руки делают. Очистился забор от малины, появились цветы, отсечённые мною от травы. Начали проявляться грядки с викторией. Викторию я попробовал - не одичала ещё. Видать, ещё прошлый год за огородом присмотр был. А теперь, вот, запустили… Виктория вкусная! На свободе, видать, растёт. Да ещё с чужой грядки, ворованная - вещь!
   Звонок от Наташи прервал мою работу перед самым перекуром:
   -Как у вас там дела? Сделал, что я тебе говорила?
   -Нет ещё. Такие объёмы, ты что, Наташа! ПрОцентов 76 и три десятых, примерно.
   -Всё шутишь? Балбес! Не сачкуете? Там, на заднем дворе, тропинка к речке ведёт. Пробьёшь её метра три шириною.
   -Речка? Какая здесь речка? Откуда ей взяться? Вот что-то на тропинку похоже - трава примята. Видать, проходили здесь не один раз.
   -Ну никак вас без присмотра не оставить! Сами ничего не сможете! Во всё вас носом надо тыкать! Что бы дорогу к реке к моему приезду пробил! Сам не дотумкаешь своей дырявой башкой, у Петьки спроси! Буду после одиннадцати. Всё! Да! И ещё - ягоду можете лопать от пуза, пока хотючка не треснет!

   "И что там за речка? - продолжал сомневаться я. - Откуда ей здесь взяться? Деревня вся высотками окружена. Да и не видать было реки ниоткуда. Надо бы пройти, проверить, пока ребята перекуривают".
   Вот она, красавица! Спряталась в траве, затаилась своей добротой, сокрыла себя в своём небольшом пятиметровом русле. Я спустился к небольшому мостку на одного человека и протянул руку к стыдливой девичьей воде. А мягкая какая! Теплота - словно специально для человека согревалась! И не уйти теперь от неё, а надо - работа ждёт.
   И как от такой красоты люди бегут? Неправильно всё это! Жили бы в приготовленном для них месте, жили бы с любовью ко всему и во всём. Нет, разбежались кто куда, разлаялись. Вот откуда добро во зло переходит - от бегства с родины, за наживой, за долей лучшей.

   Я прошёл на огород. Ребята уже собрали скошенную мной траву, и огрехи, оставленные мною, вдруг разбудили во мне давно не проявлявшую себя совесть. Я сменил насадку на триммере и прошёл огород на чистовую, сделал "красиво", подравнял грядки виктории, ещё раз обошёл цветы и кусты, округлив и обозначив их ухоженность.
   Работу я выполнил скоро, на подъёме. Даже капризный мой триммер, будто заразившись местной благодатью, работал без сбоев. Отдохнув, мы с ребятами в полчаса убрали оставшийся скос и, с должным удовлетворением оглядев свою неслабую работу, ощутили себя свободными.

   Наташа по телефону сообщила, что будет не раньше двенадцати, что бы мы не уезжали до её приезда - работу надо сдать заказчику. Мы не сильно расстроились этой непредвиденной задержкой, и некогда дружная бригада разбрелась поодиночке, кто куда. Петька оккупировал свою машину и безмятежно похрапывал, пользуясь случаем, соблюдая незыблемые традиции всех дорожных трудяг-туарегов. Молодой неусидчивый Вовка забегал по брошенной деревне в поисках приключений и неожиданных находок.
   Я путешествовал по деревне недолго: буквально метрах в ста от дома нашего заказчика меня заинтересовал хорошо сохранившийся костяк дома без окон и дверей, скрывающейся в трёхметровой траве и заросший кустарником. Над дверным проёмом дома, на косяке была прибита звезда.
    Я присел напротив дома на пенёк и размечтался, глядя на него, начал фантазировать о жизни хозяев дома и окружающих его селян, некогда населявших эту счастливую, должно быть, деревню.

   Дом хорош, хотя и мал площадью. Другие заброшенные дома развалились давно, а этот стоит, не покосился даже. Значит, пригляд за ним хороший был, хозяин его - работящий и знающий. А что же ты мал так, домишко? И пристроек не видно дворовых. Даже следов каких от забора не осталось. Неужто бобылём прожил твой владелец всю жизнь, калекой с войны возвратившись? Да быть такого не может! В то время все мужички нарасхват были, и завалящиеся, и никчемные, и запойные. Должна была быть у мужичка благодетельница, каким боком не разворачивай эту историю. А вот с детишками, видать, не повезло хозяевам - иначе бы мужик пристройками расширился, живность завёл. А без детей чего? Был бы уют да чистота в доме, а лишний метраж ни к чему.
   А пил же ты горькую, знакомец ты мой таинственный? Признайся честно - пил? Но не опускался ведь - если за домом смотрел, так за собой тем более. Уважение людей ценил, это точно. И люди его привечали и славили, помня в то время заслуги простого солдата в святой войне. И детишки к тебе приходили, помогали, как могли, тимуровцы. Ведь это они тебе звезду над дверью прибили? А ты их благодарил за их незаметную помощь всею своей большою душою. А как бы выглядела твоя благодарность, если бы ты к малым помощникам  от вина окосевший вышел? Нет, знал ты меру, дед. И сад у тебя был, наверное - малявок яблочками наливными привечать.
   Гнали в клубе Ложкино когда-то любимые всеми индийские фильмы. Стонала гармошка, гуляя и плачась всю ночь до зари. Всё было когда-то…


    Мои размышления прервал шорох из заброшенного дома: в проёме дверей показался Вовка:
   -Да здесь проводка вся целая! Смотри, сколько алюминия собрал! Вот бы этот дом под снос как-то выкупить - эти брёвна ещё сотню лет выдюжат.

   Наташка подъехала к двум часам на машине хозяина. Ребята все извертелись в их ожидании и изголодались от свежего воздуха после хорошей работы…
   Хозяин выкатился из машины двухсоткилограммовым живым весом, скользнул по нас масленым взглядом и тяжело, вразвалочку, понёс свою тучную тушу к дому, не соизволив с нами поздороваться.
   -Надо будет прокосить ещё вдоль забора, - сообщила неприятную новость Наташа.
   Я косил с хитринкой (пошёл этот боров куда подальше!). Упавшая трава прикрывала сбитые по верху высокие травяные отростки и огрехи. Трава здесь вырастет по новой уже дня через два или три. В рекордные сроки, за полчаса, с покосом было покончено.

   -Что-то он не в духе сегодня был, - поведала Наташа в машине по возвращении домой о настроениях хозяина и выдала нам по сто рублей.
   -Это весь наш заработок на сегодня?! - возмутился Вовка.
   -Это премиальные, - попыталась заверить Вовку Наташа. - За работу он сполна предприятию заплатил. А я вам часы за сегодня в табеле отмечу.
   -Опять обманут! - не поверил мастеру Вовка. - Лучше бы я отказался от субботы. Слушай, Петька! У тебя же есть деньги? Зачем тебе стольник. Я тебе с получки верну.
   -На, Вовка, тебе деньги на водку, - шустро пронюхал настроения друга Петька.

    На свой огород я вышел по принуждению жены и подгонял себя немного оставшейся во мне ответственностью. От моих творческих настроений, заложенных в заброшенной деревне, не осталось и следа.