Бледный мир из книги Миры сотворенные

Олег Николаевич Радый был подчиненным. Быть подчиненным неприятно, но не страшно и естественно, если ты к этому привык, если ты таким рожден и воспитан. Олег Николаевич себя не анализировал, его о том не просили. Зато еще в детстве его убедительно просили быть послушным мальчиком, а в школьные годы послушание играло роль чуть ли не главную, поскольку от него зависело расположение учителей, в основном женщин. А нервы этих бедолаг были на пределе вследствие предельной нагрузки. Тем более, что успехами в трудных школьных дисциплинах похвастаться этот парень не мог. Зато он очень любил уроки труда, любил работать с деревом. Он чувствовал дерево, гладил его и присматривался к нему. Он различал характер этих, некогда гордых и живых, стволов, и дерево было ему послушно. Только дерево подчинялось ему, а людей он нередко сторонился. Он боялся людей, особенно горделивых, шумных, уверенных в себе. Потому что такова уж доля подчиненного.

Семейная жизнь этого мужчины началась вследствие стремительной атаки со стороны будущей жены, которая была незначительно его старше, но зато значительно опытней. Он к тому времени уже окончил институт и с дипломом, в котором значилась специальность «учитель труда», отслужил в армии, где его талант работы с деревом и готовность подчиняться были замечены и принесли пользу. Еле-на Сергеевна (в девичестве Губеева), ставшая его женой, к работе супруга на ниве народного образования относилась с презрением. Она также имела педагогическое образование, окончила тот же вуз, даже тот же факультет, но работала продавцом в ювелирном магазине. Красотой женщина не блистала, но, в отличие от Олега, была человеком реши-тельным и даже, пожалуй, несколько нагловатым. Она за-метила, что в школе мужу нравится, но посчитала, что работа сборщика мебели куда как доходней и даже, пожалуй, престижней. Елена Сергеевна велела, Олег Николаевич подчинился…

С тех пор жизнь этого человека как бы раздвоилась: в части первой он был практичным человеком и хорошим семьянином, а во второй мечтателем и создателем. Каждое утро по пути на работу он делал небольшой крюк и заходил подышать воздухом и полюбоваться красотой в городской парк, где поднимали к небу свои тяжелые ветви старые деревья, где раньше было много деревянных скульптур, а теперь осталась только одна, из кленового пня выточенная кошка. У нее были слишком крупные лапы и слишком узкая мордочка, глядевшая в мир дикими, продолговатыми, женскими глазами. От ее хребта к левой лопатке тянулась трещина, и она была единственной поверенной Олега Николаевича, единственным свидетелем его пятиминутной свободы. А в эти пять минут мечты перед повседневной суетой мужчина переставал быть подчиненным и представлял, как подбирает подходящее дерево и, осторожно состругав лишнее, создает изображения животных и птиц, сказочные персонажи. И они, они все, под его рукой слов-но приобретали душу. И кошка неслышно для посторонних ему мурлыкала, словно приветствовала тех, кого он создавал силой своего воображения.

А затем Олег Николаевич уходил, вставал со скамейки и нехотя шел по тропке, пересекающей парк наискось, к месту своей работы. И пока шел, становился непонимающим, нечутким, обыкновенным. Он так и не смог преодолеть себя и не мог знать, что кошку эту зовут Катя. А у нее было имя, и это имя дал ей ее создатель давным-давно. А вот русалке на пьедестале из волн, которую он, Олег, её виртуальный скульптор, представил себе однажды, проходя по парку под моросящим дождем, дать имя было не-кому. И она очень злилась и обижалась на своего создателя. Она была гордой, эта русалка, и с сильным характером. И ей не нравилось то, что воображаемые волны не просто изменчивы, а неустойчивы, и от этого трудно держаться на плаву. Еще сложней оказалось удержать виртуальную воду в каких-то границах, а ведь зимой в этом их запредельном бледном мире появился олень и туманные «волны» его
пугали. Тем более, что подставка оленя была недоделана, Олег Николаевич поторопился вернуться в реальный мир, а устойчивость скульптуры от этого пострадала. Был бы олень действительно сделан из березы, как планировалось или, вернее, мечталось создателю, смог бы удержаться на ногах, на твердых-то ногах, почему бы не удержаться? Однако вот сейчас….Олень косил в сторону испуганными глазами и был возмущен происходящим. А весной в их мире появилась девушка, ее прическа походила на растрепанное деревце с едва распустившимися, липкими листочками. По причине своей нетвердой природы, они опутывали ее небрежно, и то задирали ее изящную головку, то разворачивали ее или заставляли так низко опустить подбородок, что тонкая шейка сгибалась и словно вытягивалась под этой тяжестью. Все обитатели Бледного мира (так они и называли себя теперь) жалели ее. Они были очеловечены воображением человека, создатель дал им характеры, дал то, что есть у всех персонажей литературных произведений и картин – жизнь в воображаемой реальности. Только она была хрупкой и неправильной, эта жизнь, она была бледной, именно бледной. И ничего долгое время не менялось. Появилась в их мире сова с неопределенным клювом, детеныш дракона с неправильно расположенными крыльями, слишком толстый и рыхлый, как облако, малыш, угрюмая волчица, приседающая на лапах…

Кошка Катя перестала намурлыкивать этому мужчине свои вдохновляющие ментальные песенки. Олег Николаевич уже не нравился ей, он лишь отдаленно напоминал ее собственного создателя, давшего ей имя и материальность. Тот, другой, имел мужество жить так, как ему предназначалось. Тот, другой, многим пожертвовал ради таких, как она. Он был угрюмым и не очень признанным, а иногда он шатался, и от него пахло какой-то гадостью. И все же скульптор так нежно проводил заскорузлой рукой по изгибам своих творений! Он любил их, и Катя тоже его любила, тосковала по нему. Он, наверное, не был лучшим из людей,но он был настоящим Создателем. И он приходил в их старый парк со своим внуком…

..С некоторых пор даже прежний путь на работу перестал радовать Олега Николаевича. Ему было мало своих мечтаний, но на что-то другое времени катастрофически не хватало. Все чаще и чаще он пробегал по знакомым алле-ям без остановки, все безнадежней погружался в свою подчиненность. Очень огорчало его, что жена не торопилась завести малыша, но в их семье именно она была власть-предержащей. Терпеть от тех, кто был смелей, был уверен-ней в себе, мужчина привык с детства. С детского сада, со школьной скамьи…Он всегда выигрывал от этого, он давно понял: подчиненность тоже может давать привилегии. Сейчас он был обеспеченным человеком, его беспрекословность и умелые руки в фирме ценили. Когда – нибудь по-явится и малыш…Когда – нибудь он все же найдет время и для творчества…

Однажды он все же остановился в старом парке больше чем на пять минут, пришел в столярку позднее, чем было надо. В тот день он встретил Антона, некогда любимого им ученика, очень способного к работе по дереву. Теперь Ан-тон был уже выпускником школы, готовился поступать в вуз. Тем не менее оказалось, что он не забыл уроков труда, не забыл своего учителя Олега Николаевича. Выяснилось, что дед Антона был скульптором по дереву, а вот научить внука не получилось, мал был еще. А теперь его уже нет, но Антон нередко забредает сюда, где когда-то ныне покойный, до сих пор памятный и любимый его дедушка, вырезал из засыхающих, умирающих деревьев этого парка две забавные скульптуры: клоуна и кошки. Одна из них все еще цела…

Впоследствии Олег Николаевич очень каялся перед начальством и женой за то свое опоздание. Он упустил один денежный заказ, он переживал и чувствовал себя виноватым, он испугался, что это ему припомнят и решил, что пустые мечты ни к чему хорошему не приводят. Что-то щелкнуло в его душе в этот момент, что-то захлопнулось. И он был этому почти рад, почти рад…

А Бледный мир ликовал! Бледный мир нашел нового Создателя! Катя узнала его, того, кто приходил сюда раньше, очень давно, кто гладил ее деревянное тело крохотными ладошками все с той же узнаваемой любовью, с любовью, какую может иметь к произведению только Создатель. Даже если и создано это не им самим… Им, обитателям этого виртуального мира, было известно: если замы-сел воплотить в жизнь, просчеты исчезнут. Они все обретут материальность, они начнут существовать не в мечтах, а в реальности. И русалка будет опираться на твердые волны, и волосы девушки перестанут ее мучить, и у маленького дракончика появятся правильные крылья, а сова обретет клюв. И во всех известных им параллелях, везде, где не-живое, сотворенное живой человеческой душой, созданное творческим трудом, может стать одушевленным, может начать собственную, независимую жизнь, эта жизнь не будет корявой и мучительной.

Им всем, обитателям Бледного мира предстоит постараться, предстоит силой своей мечты и жажды существования вроде как переправить себя в сферу воображения нового Создателя. Это, конечно, рискованно и было бы даже преступно, если бы сам Антон, их новый кумир, задумал такой плагиат. Но Антон ничего не знал о неловких мечтаниях своего учителя, это они, они все, они сами стремятся дойти до нового адресата. Они знают: это возможно, даже очень возможно. Главное, - проявить активность, волю, характер. Это совсем нетрудно, если в этом спасение, если без этого в мире не обойтись…


24