Картина 2, часть 2

Часть 2. Антилопа.

Я повесил картину в левом углу комнаты, рядом с  декоративным камином. «Придиванный» размер  мешал своей объемностью, поэтому  её рамка чуть ли не заползла под бежевые шторы, вытекающие из-под навесного потолка. Я отошел в дверной проем, оценивающе разглядывая  получившийся дизайн.
Моя гостиная, совмещенная с кухней, с точки зрения интерьера, была практически полностью заполнена. Огромный телевизор, висел справа от зажавшегося в угол камина. Длинный, коричневого цвета с белыми вставками угловой диван, стоял в центре комнаты,  визуально разделяя пространство, и упираясь одной спинкой в барную стойку-шкаф аналогичной  длины, а другой спинкой заворачиваясь под большое, светлое окно. Перед ним расположился прозрачный, круглый столик, окаймленный витиеватым, светлым деревом, плавно врастающим в пол  узорными ножками. Кухонный гарнитур со вставками модной техники занял всю стену напротив барной стойки. Стиснутый между ними маленький обеденный стол под вторым окном и разделяющая потолок перегородка, заставляли кухню жить независимой  жизнью, за которой можно было наблюдать со стороны.
Я остался доволен. Картина вписалась в  комнату и заполнила пустующее пространство. Всё получилось стильно, со вкусом. С моим вкусом. Дело в том, что я еще пока не был женат. Практично решил однажды, что жена и дети не дадут реализоваться моим мечтам, поэтому после окончания вуза сразу пошел работать и принялся копить деньги. Сначала на машину, затем на квартиру.  Квартиры вы сами знаете, у нас дорогие, поэтому через год я  влез в ипотеку, чтобы выкупить съемное жилище, в котором жил, и запихал себя на ближайшие десять лет в  не сильно давящее, долговое ярмо. Зато теперь наслаждался жизнью во всей её красе, похохатывая над друзьями и одноклассниками, которые рано женились, завели детей и сейчас суетились, решая насущные финансовые проблемы. Большинство из них были без машин и жилья, на постоянном съеме и переездах, или с родителями в тесных двушках и коммуналках. А я, я всегда был расчетлив, интуитивно знал, что вначале надо обустроиться. Дети, жены – это отсос денег. Будет у меня благополучие, женщины найдутся, - ощущал я. Они и так, всегда находились, когда возникала необходимость удовлетворить физиологическую потребность. Каждый уик-энд новая. Обычно эти, готовые на всё живые игрушки были из бара или клуба. В клубы ведь ходят, пьют и притворно танцуют не для завязывания романтичных отношений, а чтобы удовлетворить животную похоть. Любовь без обязательств, на одну ночь. Понравится, можно оставить телефон и изредка встречаться. Чаще же, утренний завтрак и прощальный поцелуй на дорогу. Имена многих я тут же забывал, как только захлопывал за ними дверь, впоследствии, при случайной встрече, даже не мог вспомнить, что у нас были отношения. Несмотря на это, я чувствовал себя прекрасно, и знал, что достигну всего, чего захочу. Моя состоятельность в жизни и с женщинами, давала мне чувство самоуверенности, благодаря которому я всегда двигался вперед, без длительных остановок. Почему мне обычно мне везло с девчонками? Да потому что было, где развернуться, я же уже говорил, что у меня была своя жилплощадь, на которой мы могли вытворять все, что порождала пьяная фантазия и отсутствие чувства приличия. Свобода. Случалось, что несколько раз девушки оставались и задерживались у меня на месяц. На большее меня не хватало. Они очень быстро становились однотипно отталкивающими, и я в очередной раз сам выгонял их вон. Всё это их глупое хихиканье быстро надоедало, так же как и привычки курить в комнате, не смотря на мои усилия выдворять их на балкон. По вечерам они любили пить пиво с чипсами и пялиться в телевизор или часами висеть на телефоне с подружками. К интернету я их даже не подпускал, зная по себе, что эта трясина затягивает,  а лишние «детали» интерьера мне были ни к чему. Я знал, что можно было начать романтические отношения, исправить все любовью, но нет, душевным спасателем для этих девах, мне становиться не хотелось. Иногда просто приятно перебрать в памяти тех, кто были лучшими и запомнились. Например, недавняя, рыжая, была ничего. Я печально улыбнулся, вспоминая огненную бестию. Я всегда мечтал познакомиться с настоящей рыжеволосой красавицей. Они мне казались чем-то необычным, и вот моя мечта сбылась. Да, рыжая Юля была ничего, хотя наглая и развязная до беспредела. Даже не понять, кто кого из нас отлюбил. Но вот эти её пятнышки веснушек по спине и рукам, и пухлые губенки, и ржавый, как будто немытый мох по всем потным местам. С годами я стал приходить к мысли, что мечты не всегда соответствуют реальности. Зато после рыжей я окончательно установил, что мне определенно нравятся жгучие брюнетки. Их черные волосы, оттеняющие белоснежную или бронзовую  кожу. А глаза? Такое разнообразие встретишь только среди них. Огромные и маленькие. Круглые у дам с украинской родословной и миндалевидные у местных метисок. Черные, карие, серые, голубые, зеленые. Все эти рыжие и светловолосые кажутся однообразными, а вот брюнетки… - мои мысли неожиданно прервались. Я сидел и смотрел на картину. Что-то в ней было не так. Я внимательно пригляделся. От чего кажется, что что-то не так? Я еще раз скользнул взглядом по саванне, и понял, там появилось какое-то новое пятно. «Может что-нибудь сломалось?» - я встал с дивана и подошел  картине. Нет, это не растеклись кристаллы, это явно какое-то изображение. Я стоял и пристально вглядывался. Визуально картина как бы не менялась, но где-то подсознательно я ощущал трансформацию, дающую чувство движения. Я оперся на камин, прищурился, разглядывая детали. Пожухшая трава, бледно-голубое небо и бледно-желтое солнце. Повсюду на горизонте далекие горы в синеватой дымке, создающие впечатление ограниченности пространства, и на их фоне, правее, группа тонконогих кустов акаций с пышными, треугольными прическами. Я устал стоять и снова сел на диван, продолжая разглядывать. Я сидел и смотрел, долго, может быть час или два, и увидел. Очертания темной точки незаметно преображались, затем вдруг резко обострились, и я округлил глаза на проявившуюся  антилопу.
- Бред, - я подскочил к картине. Отошел. Да, теперь с любой позиции я видел антилопу. Я кинулся к барной стойке, выбрал вино, намыл фруктов в широкую вазу, составил это все вместе с фужером на столик и сел на диван, чтобы продолжить свои наблюдения. Долго ничего не менялось.
Вино и фрукты закончились. Я проснулся от того, что спал в неудобном положении. Свет давил на мозг, причиняя головную боль и беспокойство. Я быстро расстелил диван и провалился в упоительную черноту.
Утром, как обычно в будний день, рутинная суета по расписанию: физзарядка, легкий завтрак, дорога заполненная сонными машинами, планёрка, приказы директора и указания рабочим, которые с ленцой выползали из теплых вагончиков на мороз. На улице жало минус тридцать. Первые морозы всегда кажутся самыми холодными, хорошо хоть перчатки купил…. Я вдруг снова вспомнил о картине и растревоженные мысли зашумели, прося кого-то там наверху, быстрей закончить рабочий день, который, от того, что его подталкивают, на то зло, стал тянуться еще медленней. В восемь часов он все-таки закончился.
 Наконец-то я дома, и не раздеваясь, прямо с порога к картине. Да, антилопа приблизилась, стала больше. Серовато-палевого цвета спереди и сзади, и более рыжая на спине, с едва заметными белыми, поперечными полосками по бокам, она мирно паслась, уткнувшись в землю, настороженно выставив кверху острые, длинные рога, а вперед, прямо изо лба, будто еще один рог, черный, заостренный хохолок. Я догадался, что по замыслу создателя картины, она, очевидно, шла вперед, чтобы наблюдатели смогли разглядеть ее постепенно увеличивающееся изображение. Я набрал себе перекусить, как обычно, устроился на диване и принялся созерцать картину.
Честно отбарабанив  час, я устал. Картина определенно менялась, что я продолжал отмечать где-то внутри себя, но жутко медленно.  Поэтому я включил телевизор и погрузился в любимое вечернее ток-шоу, эпизодически отрываясь от него  во время рекламы, чтобы непроизвольно бросить очередной взгляд на картину. Так потянулись мои дни. Работа и вечернее созерцание, напоминающее игру, называемую «Найди десять новых отличий». Каждый день они находились. Вот появились складки на шее антилопы. Вот стала отчетливей видна короткая, черная грива. Появилась муха. Сначала одна, а затем над животным завис целый рой, вьющийся вокруг и выискивающий слабое место безобидного создания. Я непроизвольно подумал, что купил очередную «наколку». Картина называлась «Лев», но я видел антилопу. «Может у нее кличка лев, и она самая крутая в их антилопьем стаде?» - схохмил я сам себе, - «У-а, у-а. Каратэ. Вертушка рогатой головой и удар задними ногами».
Дни тянулись, картина менялась. Антилопа продолжала жевать траву. Я три дня наблюдал, как она проглатывала пучок желто-зеленых травинок. Мое любопытство также подогрела одна муха, которая присосалась к задней ляжке животного. Хвост несколько раз за две недели пытался сбить её, но ударял всё время мимо. Вскоре стало видно, что брюхо мухи раздулось и на шкуре антилопы, вокруг насекомого, появилось сочное пятно крови, к которому устремились другие мухи, но они отлетали прочь или падали, сметенные хвостом. Место же где сидела и пировала жирная муха, было  для хвоста «слепой» зоной. Антилопа пыталась дёргать кожу, рябь сморщенной шкуры иногда проступала по гладкому, лоснящемуся телу прекрасной африканской козочки. Всё напрасно, муха не улетела, до тех пор , пока не напилась крови. На освободившееся злачное место тут же устремились другие, но вскоре были убиты, из-за неправильно выбранной позиции. Я понял, что им надо было садиться именно на то самое место, которое недавно покинула хитрая кровопийца. Ни миллиметром выше, ни миллиметром ниже. Так же, им наверное,  можно было бы обустроиться по траектории хвоста в стороны….  Дни шли за днями, пока мне не наскучило наблюдать за этой странной, экстраординарной жизнью.
Очередная же девушка, которой я показал картину, лишь  выдавила: « Бее-ее, гадость. Чересчур натуралистично. Никогда не видела, чтобы рисовали коз или там, лошадей, облепленных мухами. Скачут там, пасутся. Ветер как бы их обдувает, может быть, но без мух. Ещё бы какашки нарисовали».
Как в воду глядела! Парящая даже в теплой африканской саванне, кучка стала следующей деталью пейзажа, так же украшенной мухами. Со временем я всё же перестал пристально разглядывать картину каждый день, а потом даже стал забывать о ней. Уже поздней весной, вернувшись как-то с работы, мельком глянул на нее и неожиданно увидел, что за кустами появилось новое, желтое пятно.