Король Генрих VI Часть первая, 3-1

АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ

Лондон. Парламент.

(Звуки фанфар. Входит король, Экзетер, Глостер, Ворвик, Сомерсет и Суффолк, епископ Винчестерский, Ричард Плантагенет и другие. Глостер предлагает парламенту билль, Винчестер вырывает  его и разрывает.)

ВИНЧЕСТЕР:
Разить решили вы меня памфлетом.
Хотите быть судьёю и поэтом?
Привыкли по бумажке, Глостер, жить,
Вы не способны более творить.
А я с такой ощипанною галкой
Соперничать намерен без шпаргалки.

ГЛОСТЕР:
Замолкни же, поповское отродье,
Как пугало торчишь ты в огороде,
Я на бумаге выразил презренье,
Чтоб душу не терзало омерзенье,
Чтоб лордов благородное собранье
Не тратило себя на этой брани.
Перо моё твою пронзило душу,
Глаза не видят, да услышат уши!
Прелат презренный, обезумел в раже,
А гнусность очевидна детям даже.
Ты миру враг, епископ - проходимец,
Развратник, мот, насильник, лихоимец.
На жизнь мою ты дважды покушался,
Но рок счастливый вовремя вмешался,
Тому был, вспомни мерзости радетель,
И мост над Темзою и Тауэр свидетель.
А, кроме прочего, добавляю ко всему:
Не доверяю, лорды, я ему.
Коль душу откупорить этой твари,
Там заговор созрел на государя.

ВИНЧЕСТЕР:
Прошу парламент дать возможность мне
Ответить Глостеру. Он служит сатане!
Мой статус свят, а, значит, непорочен,
Авторитет средь паствы чист и прочен.
Во время служб церковных и обеден,
Отметит каждый: скромен я и беден.
Спросите всех молящихся людей! –
Величье чуждо сущности моей.
Здесь намекнул соперник на раздоры,
Но кто ж, скажите, не решает споры?
Когда в лицо бросают оскорбленье,
В любой душе рождается отмщенье.
Не этим, лорды, герцог наш расстроен:
Он должностью своею недоволен,
Себя задумал герцог вознести,
И власть над государем обрести.
Сия причина герцога взрывает,
И в полымя негодника бросает.
Пусть знают все, что я его не хуже…

ГЛОСТЕР:
Как все ублюдки, ты полоскан в луже.
Один лишь факт – не более того:
Ты – грязный бастард деда моего.

ВИНЧЕСТЕР:
Да, благороднейший патрон!
Но я чужой не занимаю трон.

ГЛОСТЕР:
Не я ли трона этого гарант?

ВИНЧЕСТЕР:
Не мне ли небо даровало грант?

ГЛОСТЕР:
Тот грант не послан, а ворован,
Он – под разбойничьим покровом.

ВИНЧЕСТЕР:
О, Глостер, как ты нечестив!

ГЛОСТЕР:
Псалмы чисты, да лжив мотив.
На правду здесь предпринята атака!
Сияет сан, душа – во власти мрака.

ВИНЧЕСТЕР:
Накажет нечестивца Рим.

ВОРВИК:
Иди, посовещайся с ним.

СОМЕРСЕТ:
Уместно было б, лорд, и воздержаться.

ВОРВИК:
Ко лжи епископа нейтральным оставаться?

СОМЕРСЕТ:
Уместно в спорах сдерживать талант.
Терпимым к церкви должен быть и грант.


ВОРВИК:
Попу молчать бы следовало впредь.
Терпел Христос и всем велел терпеть.

СОМЕРСЕТ:
Любая речь  священника свята.
Хранит он честь распятого Христа.

ВОРВИК:
Насколько разобрался в сути я:
Замыслили распять здесь короля.

ПЛАНТАГЕНЕТ (в сторону):
Я вижу: мой пока не пробил час.
«Вы скажете, когда попросят вас!»
А то бы наглый иерей Винчестер,
Был и распят, и бит на этом месте.

КОРОЛЬ:
И Глостер, и Винчестер, оба дяди,
На страже Англии и спереди, и сзади.
Без вашей дружбы миру не бывать,
Прошу вас, господа, не враждовать.
Не дайте блекнуть золоту венца,
Не предрекайте Родине конца.
Быть может, для суждений я и юн,
Но вижу суть яснее, чем вещун:
Любого мужа споры лишь порочат,
А черви брани корни блага точат.

(За сценой шум: «Долой попов в кафтанах кровопийц клопов!»)
Что там за шум?

ВОРВИК:
Одно приходит мне на ум:
Сей спор беду посеял.
Епископ бунт затеял.

(Шум за сценой не прекращается: «А ну живей! Неси камней!»)
(Входит мэр.)

МЭР:
Внимите, сир!
Внимите, господа!
Бунтует Лондон!
В головах – беда.
Я внёс запрет оружье применять,
Камнями люди начали швырять.
Нещадной драки ныне фигуранты –
Сторонники епископа и гранта.
Набрав булыг, идут в атаку снова,
Мозги друг другу вышибить готовы.
Кругом – погром.
Побиты в окнах стёкла.
От пота и от крови люди взмокли.

(Входят участники побоища с окровавленными головами.)

КОРОЛЬ:
Повелеваю вам под страхом смерти:
Пыл умерьте!
А вас прошу я, дядя Глостер,
Поднять во славу мира постер.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ:
Коль не велите бить врага камнями,
Мы разорвём противника зубами!

ВТОРОЙ БОЕЦ:
Попробуй! Ты уже у гроба!

(Снова дерутся.)

ГЛОСТЕР:
Прошу своих бойцов остановиться!
Кулак в парламенте для споров не годится.

ТРЕТИЙ БОЕЦ:
Для нас всегда вы были идеалом,
Ложь вашу честь пороком не марала.
Вы высоко над всеми поднялись,
Один король над вами правит высь.
Возможно ль, чтобы этакого князя,
Какой-то поп марал чернильной грязью?
От мала до велика поклянёмся:
Не на живот, а на смерть ныне бьёмся!

ПЕРВЫЙ БОЕЦ:
Борясь с врагом, нам будет слаще рая,
Ногтями в грудь вонзиться, умирая.

(Снова дерутся.)

ГЛОСТЕР:
Коль мною вы изволите гордиться,
Немедля вас прошу остановиться!

КОРОЛЬ:
Мне душу разногласия терзают!
Ужель, Винчестер, вас не задевают
Мои переживания души?
Ужели мир так сладостно крушить?
Не вы ль, священник, мира устроитель?
Не вы ли душ заблудших исцелитель?
ВОРВИК:
Соперники, друг другу уступите,
Убейте неприязнь и схороните.
Не дайте государю и стране,
Тонуть в крови и гибнуть на войне.

ВИНЧЕСТЕР:
Ну, коль готов обидчик повиниться,
Тогда и я сумею отступиться.

ГЛОСТЕР:
Я королю сегодня сострадаю,
А потому соперника прощаю.
О, господи, терпеньем награди,
Иначе вырву сердце из груди.

ВОРВИК:
Уже не хмурит герцог гнева брови,
Затих пожар, утихла жажда крови.
А вы, Винчестер, всё ещё суровы,
Не злоба ли сокрыта под покровом?

ГЛОСТЕР:
Вот вам рука. Мой жест прошу принять.

КОРОЛЬ:
Бофор, стыдитесь! Вам ли не понять
Той ситуации, которая случилась.
Ведь церковь на земле за мир молилась.
Я эти проповеди ваши исполнял,
Однако их, как вы, не нарушал.

ВОРВИК:
Упрёк, кроль, настолько незлобив,
Что излечить не может рецидив.
Винчестер, срам! Свою сдержите прыть!
Ужель дитя вас должен пристыдить?

ВИНЧЕСТЕР:
Давайте руку, герцог,
Смирим же пыл и сердце.
Мечи – в углу, мы  – налегке:
Плечо – к плечу, рука – в руке.

ГЛОСТЕР (в сторону):
Друзья мои и земляки,
Как белый флаг – те две руки.
Сегодня миром правит бог,
Смирился я, насколько смог.

ВИНЧЕСТЕР (в сторону):
И мне, господь, за всё прости.
Под сенью мира приюти.

КОРОЛЬ:
Как мне союз улаженный приятен!
Для каждого приемлем он и внятен.
Прошу, бойцы, последовать примеру,
Да будет мир! Да будет с вами вера!

ПЕРВЫЙ БОЕЦ:
Пойду-ка раны залечу.

ВТОРОЙ БОЕЦ:
И мне пора идти к врачу.

ТРЕТИЙ БОЕЦ:
А для меня в трактире нынче царство:
Там для солдата главное лекарство!

(Бойцы и мэр уходят.)

ВОРВИК:
Вас просит, государь, Плантагенет
Откликнуться на этот документ.
Мы дело Ричарда подробно изложили,
И обратиться к вам за помощью решили.

ГЛОСТЕР:
Да, Ворвик, в этом нет сомненья,
Что жест достоин уваженья.
Есть в документе, сир, все основанья
Плантагенету выказать признанье.
Я вам рассказывал о Ричарде в Эльсам,
Он предан вам,  в чем убедился сам.

КОРОЛЬ:
Я принимаю, лорды, ваш эдикт,
И Ричарду диктую свой вердикт:
Коль чтит он государя и страну,
Я в лоно рода Ричарда верну.

ВОРВИК:
Чрезмерная для Ричарда расплата,
Что без вины отец казнён когда-то.

ВИНЧЕСТЕР:
Где люди вместе,
Там же и Винчестер.

КОРОЛЬ:
И если рыцарь верным в службе будет,
Не только род, он всё себе добудет.
Коль к роду Йорков он принадлежит,
То Йорком быть ему и надлежит.

ПЛАНТАГЕНЕТ:
Под сенью вашего венца
Клянусь служить вам до конца.

КОРОЛЬ:
Тогда склонись  к моим ногам,
Тебе я должное воздам:
Мечом от Йорка опояшу,
А имя герцогом украшу.
Плантагенет, отныне
Претензий нет в помине.

ПЛАНТАГЕНЕТ:
Любой, кто против вас восстанет,
Моим врагом до смерти станет.

ВСЕ:
Да будет Йорк служить исправно!
Да будет имя Йорка славно!

СОМЕРСЕТ (в сторону):
Недолгий властвовать вам срок,
Столь ненавистный герцог Йорк.

ГЛОСТЕР:
Пора, король, во Францию отплыть,
Корону там над троном водрузить.
Присутствие монарха окрыляет,
Друзей бодрит, врага в тоску ввергает.

КОРОЛЬ:
К любым готов отплыть я берегам,
Где Глостер – не бывать моим врагам.

ГЛОСТЕР:
Своё, король,  теперь сдержите слово.
Суда отплыть во Францию готовы.


(Звучат фанфары. Все, кроме Экзетера, уходят.)

ЭКЗЕТЕР:
Никто сказать заранее не может,
Где власть взлетит, а где себя низложит.
Раздоры ныне только подтверждают,
Что в недрах  распри пэров раздирают.
Им скрыть пока что это удаётся,
Но вскоре пламя яркое займётся.
Больна страна, худеет в муках тело,
Знобит его и корчит то и дело.
Ах, не хочу я, чтобы так всё было,
Как некогда пророчество твердило,
Что Генрих Монмут Родину прославит,
А Генрих Виндзор всё врагу оставит.
Придётся в ножны меч ему вложить.
Как не хотелось бы до этого дожить!

(Уходит.)