155. Питерские принцессы. Ксения Ольденбург

155. Питерская принцесса. Ксения Ольденбург

Читатель – не менее важный участник литературы, чем писатель. Без него ничего не состоится.

То, что лежит в ящике чьего-то письменного стола, это не литература.  Литература – это процесс передачи мессэджа. Если он принят – значит, литература состоялась. Хотя бы для нескольких читателей она что-то значит (но большая литература, классика – многое значит для многих).

В доме № 10 по Пушкинской улице прожила долгие годы семья генерала, героя русско-турецкой кампании Денисова. Интеллигентные (в уже исчезнувшем смысле этого слова) петербуржцы.

Три сестры, почти как у Чехова. Зовут не совсем так, как в пьесе: Маша, Катя и Наташа. И все три (может быть, того желал бы Антон Павлович) – вышли замуж за военных.

Екатерина, старшая – за генерал-майором царской армии; Наталья – за полковником, Мария, младшая (врач роддома имени Снегирева) – за морским офицером.

Судьба мужа Екатерины, Александра Георгиевича Иванова, типична для белой гвардии: генерал поверил обещаниям большевиков, что они сохранят его жизнь, сдался им и был расстрелян.

Брат его, тоже бывший царский генерал в предреволюционные годы вызволял русских солдат из японского плена. Он автор любопытнейших воспоминаний о русско-японской войне – на семейном совете было решено передать эти записки писателю Новикову-Прибою, который включил их в свою «Цусиму».

Отец мужа Марии Николаевны был флейтистом, солистом Императорских театров во времена Мариуса Петипа и Направника. Он увлекался  и литературой, дружил с Кони,  известна его переписка с Достоевским.

После революции жилось семье тяжко. Квартира на Пушкинской превратилась в коммуналку. Не было уже средств для домашних литературно-музыкальных вечеров. Но Денисовы оставались верны себе. Несмотря на запреты, отмечали Рождество и Пасху; много читали – была богатая семейная библиотека, и по вечерам обсуждали прочитанное, слушали любимую музыку на граммофонных пластинках, посещали все значительные театральные премьеры, концерты в консерватории и филармонии.

Сестры Мария и Екатерина в быту беседовали между собой по-французски, учили языкам, музыке и детей.

Какими были бы чеховские сестры Прозоровы, доживи они до советской власти? Я теперь знаю.

Наталья Николаевна, средняя из трех сестер, в 1925 году взяла на воспитание брошенного в роддоме ребенка – Ксению Хомутову-Ольденбург.               
               
Ксана-Сандрильона. Девочка, рожденная 7 февраля, была оставлена в родильном приюте Верой Михайловной Хомутовой.

Эта молодая дама призналась медсестрам, ухаживавшим за ней, что отцом ее дочери был  принц Ольденбургский, сгинувший в подвалах ЧК.

Полковник Михаил Хомутов, не желая иметь незаконнорожденную внучку и пуще того, боясь родства с именитой фамилией (большевики этого не приветствовали) велел Вере отказаться от ребенка.

Позже Вера Михайловна вышла замуж за другого человека и не искала встреч со своей девочкой, удочеренной Денисовыми. Назвали приемную дочку в честь блаженной Ксении Петербургской, день памяти которой отмечает церковь 6 февраля (святая Ксения, как уже говорилось, была частой гостьей нашего фэнсиона), некоторые черты ее перешли на крестницу – кроткую, грустную, «не от мира сего».

Сохранились фотографии Ксаны. Высокая, тонкая, лицо с характерными для Ольденбургов чертами: нижняя губа слегка выступает, нос «на семерых рос» – и все же очень красива, глаз не отвести (по нынешнему, хоть в фотомодели). 

Она выросла, как положено принцессе, добрым и деликатным созданием, прекрасно училась в школе.

Представьте, читатель, вы учитесь в одном классе с обычной девочкой, которая на самом деле – принцесса крови…

Она воспитанее, изящнее, деликатнее, чем подруги.

Руки нежнее. Осанка прямей. Голос музыкальнее.

Она – особая.

Принцесса на горошине из сказки братьев Гримм. Наследница древнего европейского рода. Вот, она отвечает у доски. Идет по школьному двору с портфелем в руках. А могла бы сидеть на троне, в мантии, в золотой короне.

Когда Ксения потеряла свою приемную мать (скончавшуюся  скоропостижно от сердечной болезни) заботу о девочке взяла на себя тетя, Мария Николаевна.

Она не делала никакого различия между ней и родной дочерью Надеждой. Сохранилась записка Марии Денисовой, обращенная к дочери: «Дорогая моя Надюшенька, помни, что мама тебя всегда просила и просит быть ласковой к Ксане. Знай, что все в жизни оставляет след. Все плохое ведет за собой плохое. Помни это. Лучше сделать добро и ошибиться, чем сделать зло. Никогда не делай другим то, чего не хочешь, чтобы делали тебе. Надейся на Бога, и, даст Бог, будет жить тебе легко. Мама».

Не выпало девочкам – не только «жить легко», но и жить вообще. Все Денисовы, кроме Марии Николаевны, умерли в блокаду.