Феномен бабы Палажки

        или

Художественная вражда

   Рассказ Нечуя-Левицкого про бабу Параску да бабу Палажку стал для меня средством утешения, таблеткой под язык от сердечной боли. Обступят мрачные мысли, возьмешь книгу и развеешься. Так весело и умно обрисовал писатель одну из примечательных черт украинского национального характера. Кто не встречал в своей жизни бабу Параску? Кто не выслушивал ее пламенной, обличительной речи?   (“Не можна за лихими сусідами на селі вдержатись… ніхто мені так не допік аж до живих печінок, як та капостна баба Палажка Соловїха”)?  Кто не восхищался  мастерством словестной перепалки, ответом другой стороны, бабы Палажки?  (“Благословіть скоропостижно вмерти… не можна через бабу Параску не то що на селі вдержатися… не можна через неї на світі жити”.)  А мы еще гадаем, на кого похожи наши парламенты! Палажек и Парасок встречала я и на Украине, и в Сибири. Север умеряет их пыл. Юг придает красок и вдохновения. Только мы, славяне, умеем так отдаваться сладостной и бессмысленной, прямо-таки какой-то художественной, вражде между собой. Украинское выражение “побить гошки” как нельзя более подходит к нашей политике. У южных славян города и веси разлетаются подобно черепкам. Никто в мире, кажется, не доходил до такой ярости в выяснении отношений. Сравните политику англоязычных стран с нашей. США, Канада, Англия, Австралия не забывают своего исторического родства. Мы же от своего открещиваемся.
   Уже несколько лет украинские Палажки и Параски доказывают, что Россия Украине – первый враг. Что и общей истории-то у нас не было. Что языки наши, якобы, имеют разное происхождение. Им неважно, что корни слов, приставки и суффиксы  буквально кричат об единстве. Неважно, что знание о себе мы черпаем из одного источника, древнерусских летописей. Неважно, что в памяти других народов мы отмечены как нечто единое. Параске и Палажке это не указ. Им помириться невозможно. (Не підступай, бо голову провалю кочергою, та й на Сибір піду: і я пропаду, але й  ти пропадеш!”).  У серьезных историков волосы встают дыбом от нынешних толкований известных фактов. Они в изумлении умолкли. Да ведь и смешно доказывать, что племя полян и племя словен состояли в родстве. Это азбука. Но есть люди, считающие возможным постичь историю без фактов, одним патриотическим воображением. А жаль. Летописи наши чудесны. И феномен бабы Палажки-Параски обнаруживается и там. Киевский летописец, явно симпатизирующий полянам (свои!), говорит, что они кроткие. Менее ему нравятся словене (Новгород). Летописец презрительно сообщает, что странные словене хлещутся прутьями в жаркой бане. Дикость, конечно, поскольку у полян нет такого обычая. Но еще хуже летописец отзывается о древлянах. Эти родственники, вообще, "звероподобны". Не потому ли князь Игорь обложил их тройною данью? Как не вспомнить Параску: «А я, собі на лихо, вдалась добра», и ее характеристику, данную соседке: «От такої баби, як Палажка, не тільки я,  з Омельком, але  навіть дві люті собаки не одгризлись би».
    Но, может быть, словене и древляне в самом деле были хуже полян? Увы, доказательств этому нет. Известно, что словене естественно существовали в Киевской Руси, они ее и зачали. А древляне возмутились и восстали, даже убили киевского князя, уж очень он их обирал. За что «кроткие поляне» побили древлян и спалили их жилища. В ту эпоху, как и сейчас, люди особой кротостью не отличались и не отличаются. Все мы потомки в равной стпени и словен, и полян, и древлян. Один мальчишка-сибиряк, начитавшись газет, помчался в Абхазию защищать малый народ. Грузины его задержали. Этот факт оживленно комментировался в Украине. Даже сам Президент высказался: вот-де вам пример русской нехорошей ментальности, украинец никогда бы так не поступил. Тут украинцам можно и обидеться. Это они-то не способны посочувствовать слабому? Это у них-то нет решительных мужчин? Да есть, есть в Украине храбрые хлопцы. Референт УНА по связи с прессой Василь Белоус заявил недавно: "Считаем, что победа Юрия Мешкова на выборах в Крыму приведет к войне. А любая война на полуострове будет помогать украинскому правительству. Отряды УНА сегодня приведены в боевую готовность". (Газета «Независимость», 2 февраля 1994). Смело кулаками машут. Неужели крымские избиратели испугаются? Говоря словами Нечуя-Левицкого, “от тобі Палазя й Парася. Треба, щоб у лісі щось велике здохло, щоб ми помирилися!”
   По тому же принципу Палажки-Параски: “я добра, а вона лиха”, висказался и некто Ю. Муромский в газете “Взгляд”: “… благополучие, которое мы видим на экранах телевизоров в Канаде, США, Австрии, Аргентине и т. д. , во многом дело рук тех, кого импершовинисты не без зубовного скрежета именуют “диаспора”. Впрочем, и в восстановлении донецкого края приняли участие десятки тысяч  так называемых «бандеровцев», то есть людей, депортированных сюда с Западной Украины в конце сороковых годов. Нам бы в ноги к ним упасть, просить поучить уму-разуму да деньжат занять для восстановления доведенного до ручки хозяйства». Уму-разуму занять Муромскому не мешало бы, а денег не дадут при такой-то аргументации. Получается, пропали бы и Донбасс, и Канада, и Соединенные Штаты Америки без «бандеровцев». Интересен и способ, изучать «благополучие» по телеэкрану. Как говаривал Жванецкий, судить о вкусе плодов на глаз, спорить с теми, кто их ел. Что касается пожелания «в ноги упасть», то кто Юрию мешает? Пусть падает. Да он уже, кажется, давно на коленках перед ними ползает. Но нам как-то больше по душе слова патриарха донецкой поэзии: «Донбасс никто не ставил на колени, и никому  поставить не дано». А слово «диаспора» вовсе не ругательное, а общеупотребительное, в отличие от нелепого  сочетания «импершовинисты».
   Да, прав сатирик. Мы овладели способом спора без доказательств. На недавнем писательском съезде одна писательница заявила, что русские – это дьявольское отродье, что Россия – страна, изнасилованная татарами и монголами, носителями  дьявольского духа, и еще позднее подпорченная евреями. Как при этом Украина сохранила свою девственность, ибо татары и монголы шли через нее, да и евреи ее не миновали, остается загадкой. Я расстроилась, было,  потом утешилась: все-таки татарам и евреям от обличительницы досталось больше. А затем обратилась к своему любимому Нечую-Левицкому и совсем успокоилась, прочитав слова не то Параски о Палажке, не то – наоборот: «І сестра її була відьма, як  і вона… І тітка її була відьма, і завод їх такий поганий, та й сам чоловік її злодій”. Теперь, когда я слышу, что Шевченко – гений «незаємний”, уже не недоумеваю. Понимаю, о чем речь. О том, что Пушкина русские, по природе своей бездарные, заняли  у африканцев.
   Въедливо доказывается, что Русью следует называть только Украину. Это особенно актуально, если учесть, что само имя досталось нам как будто  от варяжского племени. Тут единого мнения у историков нет. И не станет Украина славнее оттого, что все историки, как один, признают Кия князем, а не простым перевозчиком на Днепре. В том калейдоскопе взаимодействия восточных славян  между собой и с другими племенами на Восточноевропейской равнине из нашего времени мало что можно рассмотреть. История народов – это история смешений, иногда мирных, иногда насильственных. Приблизительно известно, когда мы, восточные славяне пришли на берега Днепра и Волхова. Еще более приблизительно – откуда. Даст Бог, историки постараются что-то выкопать. А уж мы их потом послушаем. Много племен прошло-прокатилось по степям Причерноморья. И как ни ругает Параска Палажку, но “і хати на одному кутку, через вулицю, и поле наше поруч”. И племянник, то есть, “небіж Тимиш, мабудь, зовсім зїхав з глузду та й оженився з Палажчиною дочкою, Мотрею. От тепер маю сваху – саму сатану”. При всем моем сочувствии к отчаянному взыванию Олександра Северина: “Якщо Україна не для українцев, то чи Україна це?”, (“Східний часопис”, 31 серпня 1993), не могу не заметить: ну, нет ее, правильной истории, все перепутано и перемешано в ней. Никогда границы государства и границы нации не совпадут. Живые люди потому и живые, что имеют эту способность – передвигаться. Потому Украину обустраивали не только украинцы, а Россию не только русские.
   Нынешние Параски и Палажки подняли такой шум на Украине (он кому-то нужен, этот шум), что мы как-то пропустили тот момент, когда воры вошли в наши  избы и хаты. Они шуруют в нашем общем доме вовсю, мы уже нищие, а крик не стихает. Пока мы опасливо смотрим, не проломит ли Палажка или Параска кому-то из нас голову кочергою, наши трудовые сбережения с книжек умыкнули. Жулики своих капиталов на сберкнижках не хранят. Из-за шума мы не заметили, как идет так называемая приватизация нашего общего имущества, и никто нам не объяснил, как к ней подступиться. Пока сообразим, оглушенные всяким шумом, она и закончится, к удовольствию ловкачей. А когда придут “новые хозяева жизни”,  примолкнут ненадолго Параски и Палажки, подсчитывая убытки. Но боюсь, и это их не образумит. Начнут клясть друг друга теперь еще и за то, что другие их обокрали.

15 апреля 1994