Апачи. Восстание койотеро

После того как Клам в июле 1877 года оставил пост агента в Сан-Карлос, положение в резервации с поставками продовольствия в значительной степени ухудшилось, по причине того, что многие контакты с поставщиками говядины были замкнуты лично на Клама, хотя и оформлялись в виде правительственных контрактов. Недовольство апачей в этой связи усилилось, и индейцы стали покидать резервацию в поисках пропитания.
Армия вновь столкнулась с проблемой обеспечения безопасности местного населения.  Не в силах остановить бегство индейцев, командующий военным департаментом Аризоны генерал Орландо Уилкокс, приказал снабжать  подопечных Сан-Карлос из армейских запасов. Однако этой помощи индейцам хватило всего лишь на две недели. Уилкокс предлагал: «Если индейцам Сан-Карлос придать статус военнопленных, но армия могла бы взять их на полный пансион».
Приняв в серьез слова Уилкокса, Бюро по делам индейцев зашевелилось, так как побаивалось лишиться кормушки и права управления системой резерваций. Некоторое время в резервацию все же регулярно стало поступать продовольствие, но нечистые на руку агенты и поставщики, по-прежнему продолжали проводить мошеннические схемы, беспардонно участвуя в ограблении индейцев.
Когда в декабре 1878 года община Викторио бежала из Сан-Карлос,  это агентство возглавлял Харт, который подозревался  во взяточничестве и мошенничестве. С целью проверки деятельности Харта Бюро направило в Сан-Карлос инспектора Хаммонда, который установил, что в ходе поставок скота в резервацию Харт после официального подсчета голов и осмотра животных в документах учета указывал то их количество и состояние, которые соответствовали данным по контракту. В действительности же численность скота принятого на баланс Хартом не соответствовала указанной в документах. В Итоге Бюро отправило Харта в отставку, а Хаммонда назначило временно исполняющим обязанности агента.
Но и Хаммонд так же как и предшественник не избежал искушения. Бывший агент Харт и его компаньоны предложили Хаммонду долю в  горнорудном предприятии, которым владел сын уполномоченного по делам индейцев Аризоны. Взамен Хаммонд скрыл от Бюро, выявленные в ходе инспекции жульнические схемы Харта с поставками говядины в резервацию.
Совет индейских комиссионеров, реагируя на публикации в прессе касающиеся процветания казнокрадства и коррупции в системе управления резервациями направил в Сан-Карлос генерала Клинтона Фиска с целью проверки дел в агентстве. Фиск пошел дальше Хаммонда и установил, что все злоупотребления агентов и их компаньонов совершаются при попустительстве и личном участии уполномоченного по делам индейцев Аризоны Хайта, сын которого стал владельцем рудника  расположенного на окраине резервационных земель. Землю под рудник сыну Хайта продал бывший агент Харт, а инспектор Бюро, а потом и временный исполняющий обязанности агента Хаммонд, получая дивиденды от предприятия, закрывает глаза на беззакония, творящиеся с использованием резервационных земель.
В итоге рапорт Фиска с результатами проверки агентства лег на стол секретарю внутренних дел Карлу Шурцу, который принял решение освободить от занимаемой должности Хайта, а Хаммонда заменить на капитана Чаффи.
Чаффи, прибыв в Сан-Карлос, уволил большинство служащих агентства и преступил к реорганизации апачской полиции. Зная о желании многих койотеро вернуться в свои земли в районе форта Апач, Чаффи добился разрешения на переселения туда 355 человек из этого племени. Кроме этого Чаффи вскрыл преступный, ранее существовавший механизм обвеса говядины, за счет чего наживались агенты и поставщики коров. Но и Чаффи, как и его предшественники, не смог решить проблему задержек с поставками продовольствия и одеял в резервацию.
После Чаффи в июне 1880 года агентство возглавил протеже Голландской Реформаторской Церкви квакер Тиффани. Свою созидательную деятельность на благо апачей Тиффани начал со строительства школы для детей индейцев, которые требовали от агента начать обучение своих чад, не дожидаясь окончания строительства здания. Тиффани даже приобщил к труду вождей апачей Хуха и Джеронимо, которые согласились принимать участие в его проектах за полноценные пайки. Благодаря  введению в эксплуатацию новых оросительных каналов построенных индейцами, им удалось собрать в 1881 году приличный урожай пшеницы, кукурузы и ячменя.
Но данной системой ирригации начали активно пользоваться фермеры в районе Макмилена, земли которых пролегали по соседству с резервационными. В результате недобросовестной эксплуатации каналов фермерами,  у апачей проживавших в нижнем течении Хилы, стали случаться неурожаи. А обнаружение в южной части резервации залежей угля, привело к засилью  этой местности шахтерами, которые пренебрегали границами и тем самым провоцировали недовольство индейцев.  Дело в том, что в официальных документах границы резервации Сан-Карлос не были четко определены, и Конгресс отказывался  финансировать исследования  этого вопроса,  хотя и понимал, что в связи с этим может возникнуть конфликт, который будет иметь необратимые последствия. Решение проблемы как всегда возложили на плечи армии, которая изгнала шахтеров с территории апачей. Но промышленники просто так не отступили и навязали индейцам договор аренды, компенсируя им моральные издержки за добычу минералов в пределах резервации.
На некоторое время эти меры позволили снизить напряженность ситуации, но постоянные вторжения белых на территорию резервации повергали многих апачей в уныние. Между семейными общинами индейцев стали происходить столкновения и распри, в ходе которых погибли два известных предводителя койотеро Дьябло и Эскиоле.
Дьябло был одним из членов делегации западных апачей, посетивших Вашингтон в 1876 году. Его апачское имя согласно информации исследователя Дональда Траппа записывалось по-разному – Эскинила, Эскинлоу, Эшкенела. Дьябло считался младшим братом известного вождя койотеро Эшкеибы (Одноглазый Медведь).
В ходе конфликта произошедшего в 1880 году  между кланом Кариссо-Крик ,который возглавлял Дьябло и кланом вождя Педро произошла стычка в которой сын Педро Алчис и его друг Уклени убили Дьябло и Эскиоле.
 В этой связи в среде апачей начали  зарождаться духовно-радикальные воззрения, носителями которых выступали отдельные знахари и шаманы.
Одним из известных духовных лидеров апачи того времени был знахарь койотеро Нокаделклинни, который подобно пророку из племени пайюта Вовоке (мессианское движение Вовоки зародилось десятилетием позже – авт.) утверждал, что вскоре предки апачей воскреснут и начнется новая эра всеобщего благоденствия индейцев, которые окончательно изгонят из своей земли белых людей.
Восемь лет назад Нокаделклинни служил скаутом у генерала Крук и принимал участие в кампании по замирению Западных апачи. После ликвидации группировки враждебных тонто в Таррет Маунтин, Нокаделклинни отправился в Вашингтон в составе делегации Западных апачи, где удостоился медали мира от президента Гранта. С того момента Нокаделклинни вел мирную жизнь в своем племени, продолжая знахарскую практику. Он довольно-таки продуктивно сотрудничал с доктором военного поста Лорингом, который отмечал: «Этот индейский лекарь Нокаделклинни честный и здравый человек. Он предводитель самой большой группы. Он кроток, великодушен и тверд в своих решениях. Отличительной его чертой является беспристрастие в отношениях, как с белыми, так и с индейцами. Одно время он был в стане враждебных, но теперь изменился и стал благожелательно относиться к нашему правлению».
Постепенно, пропагандируя среди апачей свое учение о всеобщем воскресении предков, Нокаделклинни начал проводить ритуальные сборища, где апачи в экстазе взывали к мертвым предкам и просили их воскреснуть, чтобы ускорить день приближения всеобщей свободы их народа. Также он утверждал, что его рубашка обладает магической силой и защищает от пуль врагов. Ностальгия по ушедшим временам невольно заставляла большинство соплеменников принимать учение Нокаделклинни. Апачи были готовы  идти на любые жертвы, лишь бы заполучить прежнюю свободу.
Военная и гражданская администрации резервации также вынуждены были обращать внимание на столь возрастающую популярность малоизвестного шамана койотеро и проводимые им ритуальные танцы.
Лейтенант 6-й кавалерии Томас Круз на которого был возложен контроль за индейскими скаутами направил в лагерь койотеро командира скаутов Сэма Боумэна с целью выяснения настораживающей всех ситуации с танцами апачей. Боумэн принадлежал к народу чокто и как только вернулся от койотеро, сразу же подал рапорт на отпуск, сославшись на то, что ему якобы пора навестить родственников проживавших на Индейской Территории (ныне штата Оклахома – авт.). Круз недоумевал, но Боумэн настоял на своем и поспешно покинул Сан-Карлос. Главный погонщик Нэт Ноублс чуть позже объяснил Крузу: «Боумэн, когда увидел танцы апачей, понял, что они сулят большие проблемы, которые скоро здесь возникнут, и он не хочет в этом участвовать. Поэтому он и сказал, что желает пойти, проведать своих».
В июле 1881 года Нокаделклинни прибыл в форт Апач  на встречу с командиром 6-го кавалерийского полка полковником  Карром и попросил разрешения на переселение койотеро в местечко Сибекью-Крик, которое находилось в 35 милях от форта Апач. Карр, на то время исполнявший еще и обязанности командира гарнизона форта Апач, а также агент Тиффани  согласились и разрешили знахарю расположить свой лагерь в этом месте в северном рукаве Уайт-Ривер.
Лейтенант Круз и другие офицеры, которые наблюдали за танцами койотеро, единодушно утверждали, что Нокаделклинни обладает гипнозом, с помощью которого подчиняет своей воле индейцев. Больше всего военных настораживали факты братания враждовавших между собой апачских групп, что, по сути, было самым зловещим признаком готовящегося восстания апачей. Даже скауты апачи стали постепенно выходить из-под контроля офицеров, и все чаще отпрашивались у них, чтобы присутствовать на «сеансах» Нокаделклинни. После возвращения многие из этих скаутов выглядели психически и физически истощенными и абсолютно не были пригодны для того чтобы  полноценно исполнять служебные обязанности.
К тому же все как один скауты-неофиты (новый приверженец к какой-нибудь религии – авт.) стали замыкаться в себе и игнорировать приказы офицеров. Более того, они принялись смело философствовать о том, что их страна скоро будет вновь принадлежать им, а не белоглазым. Так же как и скауты стали вести себя и все остальные обитатели резервации. Апачи потеряли интерес к работе, и все чаще вообще отказывались от какой либо работы, мотивируя тем, что скоро будут освобождены от этого «бремени цивилизации белого человека».
Когда хозяин лавки отказал одному воину в отпуске товара в кредит, то  тот, пожав плечами, как бы сам себя спросил: «Да собственно, какая разница, скоро я все это буду иметь бесплатно».
Проходили, дни месяцы, но мертвые все никак не воскресали. Сколько не танцевали апачи прельщенные Нокаделклинни, ничего не происходило, заклинания их знахаря не работали. Несколько разочарованных воинов апачи даже задумали расправиться с духовным лидером койотеро.
Но Нокаделклинни убедил их, что проблема заключается в белых людях, ибо духи сказали, что пока, мол, апачи не возьмутся за оружие и не станут прогонять со своей земли белых, мертвые не воскреснут и не помогут им одолеть врага.
Как только заявления знахаря дошло до ушей полковника Карра, тот мгновенно доложил о надвигающейся угрозе командующему Департаментом  генералу Уилкоксу: «По словам переводчика, Нокаделклинни, убеждает индейцев, что мертвые не воскресают, потому что земля полна белых людей. И как только белые люди уйдут, то мертвецы вернуться и это случиться в период созревания кукурузы. Харли (переводчик Карра – авт.) думает, что если шамана изолировать, то  это  поможет изменить образ мыслей  индейцев,  и их замысел не реализуется. Лично я пока не уверен в серьезности намерений индейцев преступить к изгнанию белых, но об это все же обязан поставить Вас в известность».
Уилкокс указал Карру не спускать с апачей глаз и проявлять бдительность, поддерживая постоянную связь с агентом Сан-Карлос.
Карр телеграфировал Тиффани: «Не думаю, что пророчества Нокаделклинни должны вызывать у нас какие-то опасения. Арест его, наоборот, по-моему, мнению может, спровоцировать мятеж. Скаут Сэм Боуэмэн (тогда уже  вернулся из отпуска – авт.) полагает, что апачи начнут мятеж после того как соберут кукурузу. Мой переводчик убежден, что  этот знахарь апачей скоро станет главой всех индейцев, так как утверждает, что, якобы земля перевернется, восстанут мертвые апачи и индейцы окажутся сверху белых, завладеют этим постом и заберут у солдат всех лошадей».
Сообщения Карра,  которым полковник регулярно посылал Тиффани в Сан-Карлос, обеспокоили агента. Он даже попытался взять Нокаделклинни под личный контроль, пригласив его в Сан-Карлос с целью демонстрации танцев. Но знахарь проигнорировал «заманчивое» предложение агента. Затем Тиффани направил за Нокаделклинни эскорт полицейских апачи с приказом доставить знахаря в агентство. Но через несколько дней полицейские вернулись в агентство, но без знахаря, в подавленном состоянии и без оружия. Как выяснилось, адепты культа Нокаделклинни обезоружили этих полицейских.
Один из скаутов апачи позднее рассказывал лейтенанту Крузу: «Воин, которому посчастливилось созерцать мертвых после исполнения ритуального танца, подошел к Нокаделклинни и сказал ему: «Мертвые живы, но не видимы нами. Обратись к мертвым нашим вождям и попроси, чтобы они позаботились о нас. Спроси их, что нам делать с белоглазыми». Тогда Нокаделклинни и трое его помощников начали взывать к духам: «Придите к нам! Покажитесь нам! Скажите нам, как быть нашему народу, что делать!» И вот трое из великих вождей явились нам! Сначала они были похожи на тени, но мы отчетливо видели, как они медленно поднимаются из земли и встают перед нами, находясь  по колени в земле. Они посмотрели на нас, а потом сказали: «Зачем вы зовете нас!? Зачем беспокоите нас!? Мы не желаем возвращаться в ваш мир, потому что бизоны ушли, и белые люди повсюду заняли нашу землю. Нет, мы не желаем возвращаться к вам». И мы воззвали к ним: «Но, скажите, что мы должны делать?» И они, отвечая, начали снова погружаться в землю: «Живите в мире с белыми людьми и не беспокойте нас».
Созерцание этого потустороннего явления Нокаделклинни и его помощниками быстро распространилось среди апачей, и было интерпретировано всеми по-разному. Никто из апачей не сомневался в том, что мертвые действительно явились этим четверым и передали свое послание.
«Для тех апачей, которые являлись сторонниками войны с белыми, напутствие мертвых стало руководством к действию –очищению страны от врагов апачей – белоглазых. И лишь горстка индейцев восприняла это явление как знак примирения. Разумеется, объектом нашего внимания оставались те, кто был за войну с нами», – писал лейтенант Круз.
Но тем не менее обстановка в форту Апач и Сан-Карлос ухудшалась. Скауты апачи все больше выказывали неповиновение офицерам и открыто угрожали: «Если вы белоглазые не покинете нашу землю, то нам придется выгонять вас». Когда агент Тиффани приказал не выдавать скаутам  увольнительные, а индейцам пропуска на право временно покидать территорию резервации, то сотни апачей оставили Сан-Карлос и ушли  в лагерь Нокаделклинни. Тиффани все больше убеждался, что знахарь койотеро получивший «зловещие откровения от демонов» фигура серьезная.
Он отправляет сообщение полковнику Карру, в котором предлагает арестовать Нокаделклинни, или ликвидировать его. Но Карр, как известно, на данном этапе развития событий не был склонен идти по пути предлагаемых агентом мер. Более того, Карр был стеснен в своих действиях, так как Тиффани официально за помощью к армии не обращался.
Тогда Тиффани апеллировал через Бюро к командующему Уилкоксу, который  рекомендовал Карру арестовать Нокаделклинни: «Если вы сочтете необходимым, то предотвратите проблему, но только после консультаций с агентом Сан-Карлос».
Карр, не желавший разрешения ситуации путем ареста знахаря,  поинтересовался мнением на этот счет у лейтенанта Круза. Круз ответил, что лично он прогнозирует проблемы, так как его разведчики хотя и остаются лояльными, но если произойдет противоборство, примут сторону Нокаделклинни.
Карр был ошеломлен ответом Круза: «Но, как! Скауты всегда были лояльны. Они подчинялись приказам беспрекословно даже в более неблагоприятных обстоятельствах, и при случае убивали своих родственников».
Приняв мнение Круза, Карр потребовал от подчиненного внесения предложений. Круз предложил заменить скаутов форта Апач и Сан-Карлос   скаутской ротой «С» из форта Макдауэл. Индейцы этой роты этнически принадлежали к племенам: хуалапаи, явапаев и чирикауа и с апачами Сан-Карлос и Сибекью отношений не поддерживали. Скаутов форта Апач и Сан-Карлос, поддавшихся влиянию Нокаделклинни Круз предлагал откомандировать в форт Хуачука. Переводчик Харли соглашался с Крузом, но отмечал, что Нокаделклинни не призывает к войне и по-прежнему остается мирным индейцев, в то время как его пророчества неправильно интерпретируются некоторыми лидерами койотеро, заскучавшими по старой кочевой жизни. «Плохие мужчины будут сражаться», – говорил Харли полковнику Карру, заверяя его в том, что грядет мятеж апачей.
Карр запросил у командующего Уилкокса разрешения на откомандирования скаутов, к которым не было доверия, а также о направлении двух армейских рот в форт Апач из форта Грант. Но сообщение Карра отправленное по телеграфу не дошло до командующего, так как на линии из-за погодных условий произошел обрыв, а сильные дожди  сделали Хилу непроходимой для курьеров.
Агент Тиффани продолжал давить на Карра, и требовал принятие решения об аресте Нокаделклинни. Карр, в свою очередь, объяснял Тиффани, что предотвратить проблему, таким образом, вряд ли удастся, и всячески уходил от прямого ответа: «Мистер, Тиффани, пожалуйста, скажите четко, где, по-вашему, я должен его задержать, и как я должен это сделать, чтобы сохранить спокойствие в среде ваших подопечных», – писал Карр.
«Я желаю, чтобы вы задержали или убили Нокаделклинни. Впрочем, можете сделать и то и другое одновременно до начала следующего их танцевального сезона», – отвечал Тиффани.
Ситуация в резервации форт Апач еще более накалилась, когда служащие агентства начали распространять слухи о переселении койотеро из форта Апач по причине деятельности Нокаделклинни.
Карр учитывал  вред, который могут причинить эти слухи, ибо в беседе с одним из старейшин койотеро по имени Ночиклиша выяснил, что апачи не волнуются за своего духовного лидера, так как Нокаделклинни принес в жертву духам много животных, и поэтому скоро будет обладать здесь абсолютной властью.
В конце августа в форт Апач направлялся лейтенант Джон Бурк, который уже по пути туда наслушался рассказов об апачском знахаре из уст в уста передаваемых поселенцами.
Полковник Карр высказал Бурку просьбу навестить лагерь его старого знакомого вождя койотеро Педро под предлогом воспоминаний о кампании Крука и выяснить моральное состояние индейцев. Бурк, и лейтенант Картер были удивлены, что на момент их визита все апачи из общины Педро распивали тисвин и вели себя возбужденно и дерзко. Посему Бурк сделал заключение о том, что грядет беда. К тому же апачи сами рассказали ему, что к ним намерены присоединиться еще и навахо,  прибытия которых они якобы ожидают со дня на день.
28 августа, после того как связь с командующим была восстановлена, последний отдал Карру указание «как можно скорее арестовать индейского лекаря, который мутит воду».
Приказ командующего не оставлял выбора Карру, хотя он и считал арест Нокаделклинни не разумным. «Сэр,обращаю ваше внимание на то, что я никогда не сообщал о том, что индейский лекарь разжигает вражду или еще как-то мутит воду, а просто передавал взгляд своего индейского переводчика на эту проблему. Его выводы  можно расценивать и так, как вы соизволили выразиться», – говорил Карр командующему.
Уилкокс на защиту форта Апач из форта Томас направил две роты кавалерии.
Тем временем Карр провел совещание с офицерами поста и довел до них приказ командующего об аресте Нокаделклинни. В ходе обсуждения было принято решение направить в лагерь знахаря солдат рот «D» и «E» 6-й кавалерии в сопровождении вьючного обоза. Как не сомневался лейтенант Круз в необходимости участия в этой кампании скаутов апачи, ему пришлось решиться на это и убедить в этом Карра. Карр полагал, что скаутов в форту Апач оставлять нецелесообразно, потому что до прибытия подкрепления из форта Томас здесь оставалась  всего лишь одна рота пехоты под началом майора Невилла Кохрана. Тогда Карр не знал, что войска, шедшие из форта Томас, не смогут  пересечь Хилу из-за подъема в ней воды, и вынуждены будут вернуться обратно.
В отряд Карра, вышедший из форта Апач к лагерю Нокаделклинни, входили 79 солдат, 4 офицера, 6 погонщиков обоза и 24 скаута апачи. Скауты шли во главе колонны цепью, так как рассредоточиваться веером не было необходимости по причине отсутствия противника на пути.
Спустя некоторое время после исхода колонны, майор пехотинцев Кохран обратил внимание, что в лагере апачей, стоявшем возле военного поста, появилось оживление и нездоровая суета. Оказалось, что вооруженные до зубов обитатели лагеря собирались в дорогу и во второй половине дня последовали вслед за колонной Карра. Кохран отправил к Карру курьера с  сообщением об опасности позади колонны.
К ночи отряд Карра достиг Карризо-Крик, где остановился на привал.
В ходе беседы со скаутами у костра, Карр объяснил индейцам, что не собирается причинять вреда Нокаделклинни, а солдаты следуют в его лагерь лишь для того, чтобы убедиться в правдивости, либо лживости слухов, согласно которым белые якобы вскоре будут изгнаны с земли апачи.
Сержант разведчиков апачи по имени Моус попросил разрешения взять двоих скаутов и выдвинуться вперед колонны, чтобы сообщить Нокаделклинни о том, что солдаты не намерены вредить индейцам и, чтобы  удержать последователей знахаря от вооруженного нападения на солдат. Карр согласился, и более того, приказал выдать разведчикам оружие, которое на протяжении последних двух недель им вообще не выдавалось. Позже Карр вспоминал: «Я рисковал, но они были солдатами моей команды и без них я бы не нашел танцевального лагеря знахаря. Я считал тогда, если скауты и проявят свою вероломность, то лучше пусть это сделают в ходе рейда, а не в форту».
30 августа около трех часов утра, трое скаутов апачи выдвинулись в направлении лагеря Нокаделклинни, на полтора часа опережая роту разведчиков лейтенанта Круза и главные силы, которые также выступили на рассвете.
Лагерь Нокаделклинни располагался в нескольких милях выше переправы через реку Верде. Карр подозревал, что апачи все же будут готовы сражаться и займут позиции именно на переправе, поэтому  к лагерю возле Сибекью-Крик он решил идти напрямую и достиг его во второй половине дня.
Когда скауты лейтенанта Круза первыми вошли в окрестности лагеря навстречу им галопом, верхом на лошади, в военной раскраске, размахивая револьвером и винчестером, бросился воин Санчес. «Чего тебе надо Нантан Иклаттен (Неопытный Вождь)!», – кричал Санчес Крузу. Круз ответил, что они ищут не его. Санчес  развернулся и ускакал. После него появился еще более  раскрашенный воин, но в отличие от Санчеса он не выказывал угрозы жестами.
Сержант апачи Моус и этот апач провели Круза и полковника Карра в викиюп Нокаделклинни, где на одеялах навахо лежал изнуренный ритуалами знахарь. Согласно описанию Круза Нокаделклинни выглядел аскетично, был маленького роста, весьма худощав и светлокож. Сержанты Макдональд и Моус взяли Нокаделклинни под руки и вывели из викиюпа. За ними вышли и  гости.
 Когда кавалеристы выстроились в линию, Нокаделклинни угрюмо приветствовал их.
 Карр через переводчика объяснил знахарю, что вынужден временно арестовать его до выяснения всех обстоятельств, но при этом заверил, что с ним будут обращаться как с другом. Карр пообещал, если обвинения, выдвинутые против Нокаделклинни не подтвердиться, то он будут немедленно освобожден. Кроме того Карр потребовал, чтобы все танцы апачей на время разбирательств были приостановлены.
Нокаделклинни внимательно выслушав Карра, через переводчика передал: «Скажи, могу ли я пойти. Мне до отъезда отсюда необходимо решить важные дела. Я вернусь через три-четыре дня».
«Нет, – ответил Карр – так не пойдет. Скажи ему (обратился к переводчику – авт.), что он пойдет с нами немедленно.
Апачи наблюдавшие за разговором притихли, но Круз чувствовал в этом молчании нараставшую напряженность и до начала заварушки считал мгновения.
Сержант Моус неторопливо подъехал к Нокаделклинни и сказал ему, что белые не собираются причинять ему вред. Толпа апачей тут же успокоилась.
Карр обратился к сержанту роты «D» Макдональду и разведчикам Моуса: «Он ваш пленник, не обижайте его. Но если он попытается бежать, или кто-либо из его людей начнет стрелять в нас, то мы сразу же убьем его».
Переводчик разъяснил знахарю, что его будет сопровождать сержант Макдональд и в случае если он решит бежать, или его люди попытаются атаковать солдат, он будет немедленно застрелен.
«Меня никто не собирается спасать», – сказал Нокаделклинни, улыбаясь.
«Отлично, – сказал Карр. – Скажи ему, что он если хочет, то может взять с собой семью, если они согласяться поехать с ним».
Нокаделклинни отрешенно покачал головой.
Представлялось, что апачи смирились и не собираются препятствовать задержанию знахаря.  Карр приказал колонне выступать вниз по течению реки и разбить там лагерь. Сам в сопровождении взвода роты «D»  и вьючного обоза двинулся в том же направлении, оставив остальную часть команды сопровождать Нокаделклинни.   
  Знахарь попросил кого-то из своих людей привести его коня, а жене наказал собрать ему некоторые вещи.
Кто бы ни подводил лошадь знахаря к нему, животное, как только поводья отпускались, возвращалось обратно. Все кто наблюдал за этой ситуацией, стояли в изумлении.
Толпа апачей в боевой раскраске  с оголенными для боя торсами, постепенно сжимала кольцо вокруг знахаря и скаутов, державших его под руки. Наконец командир роты «D» лейтенант Стэнтон отдал распоряжение сержанту Макдональду переместить арестованного к линии солдат. По толпе апачей прошел зловещий шелест, напомнивший лейтенанту Крузу предупреждение гремучей змии, которая собирается  наброситься на свою жертву.
Когда апачи начали наседать на конвоиров, Карр и основные силы уже находились полумиле от лагеря. В нижнем течении реки колонна остановилась и встала на ночлег. Карр в беседе с капитаном Хентингом заметил: «Я стыжусь, что выступил против  одного маленького индейца таким силами».
Тем временем конвоиры, усадив знахаря на лошадь, тронулись вслед за Карром. Жена же Нокаделклинни, выехав наперед движения конвоя, стала выполнять ритуальные движения и разбрасывать священную пыльцу.
В месте переправы через ручей Нокаделклинни обратился к сержанту Моусу и попросил пересечь его чуть ниже, чтобы не затоптать кукурузу. Стэнтон и Круз не видели причин отказать в этом Нокаделклинни. Вооруженные воины апачи сопровождали конвой, по-прежнему, создавая толчею около солдат, пока те не переправились через ручей.
Присоединившись к основным силам, лейтенант Круз доложил Карру:
– Вооруженные апачи идут вслед за нами в полной боевой раскраске.
– Где они сейчас, – спросил Карр.
 Круз глазами указал на стремнину – место, где  рота «D», конвоировавшая Нокаделклинни, пересекала ручей.
– Все сюда! – крикнул Карр лейтенату Картеру, – Те индейцы не должны приблизиться к нашему лагерю. Командуйте, лейтенант, вы лично отвечаете, за то, чтобы не допустить их сюда.
Потом он обратился к лейтенанту Крузу:
– Из седел и тюков сделайте бивуак и поместите туда знахаря. И предупредите его, чтобы сидел там тихо.
Картер отдал распоряжение командирам взводов и скаутам, расположив каждое из подразделений в определенном месте лагеря, на что кое-кто из солдат отреагировал так: «Слишком много муравейников».
Круз провел Нокаделклинни в огороженное седлами и тюками место, выставив караульного.
Суета и нервное напряжение настолько охватили лагерь военных, что капитан Хетинг будучи не вооруженным, не выдержал и галопом помчался в сторону апачей с криком: «У-ка-ше»! (уходите или прочь от сюда). Большинство апачей остановились. Один из них разведчик Джим Дэнди подскакал к Хетингу, взял его за руку и попросил разрешения въехать в лагерь, объяснив, что он из числа скаутов. Затем четверо апачей, в том числе и Санчес, вскинули свои винтовки и выстрелили. В это время скаут Джим Дэнди из револьвера застрелил Хетинга. Стоявший рядом с ним солдат также упал сраженный наповал пулей апачей. Началась перестрелка.
Скауты апачи также развернули свои ружья в сторону солдат и открыли по ним огонь.
Из укрытия, в которое был помещен, высунулся Нокаделклинни и закричал: «Сражайтесь! Если Нокаделклинни убьют, то он снова оживет! Сражайтесь»!
  Сержант Макдональд согласно ранее отданному ему приказу мгновенно выстрелил в знахаря.
Жена Нокаделклинни тут же бросилась к мужу и завыла песню смерти.  В это же мгновение сержант Макдональд упал рядом с ней раненый в ногу.
Сержант Моус был единственным из скаутов апачи, кто в этот момент не взбунтовался и в целях защиты от солдат обратился за помощью к лейтенанту Крузу.
Сержант чокто Боуэмэн отстреливался, припав к земле.
Полковник Карр, сохраняя хладнокровие, отдавал приказания.
Издавая боевой клич, верхом на пони (порода  индейских лошадей – авт.) отца на солдат галопом мчался сын Нокаделклинни, которого вместе с лошадью сразил град солдатских пуль.
Жена знахаря, увидев павшего сына, бросилась к нему. Когда она поравнялась с валявшимся седлом, принадлежавшим капитану Хетингу, то выхватила из кобуры, закрепленной на седле револьвер и направила его в сторону стрелявшего солдата. Но, прежде чем она успела нажать на спусковой крючок, солдат застрелил ее.
Взвод Стэнтона, который прибыл в лагерь военных последним, быстро спешился и начал обстрел апачей, заставляя их покидать занимаемые позиции. Индейцы, до этого, с расстояния нескольких сот ярдов непрерывно поливали огнем лагерь.
Группа Санчеса уничтожила солдат, охранявших вьючный обоз роты «D».
Пока катавасия продолжалась, раненый Нокаделклинни попытался отползти в сторону, но горнист роты «D» заметил его и вскрикнул: «Почему он не мертвый»! Не получив ответа на свой вопрос, горнист не мешкая прицелился и выстрелил в голову знахаря из своего револьвера.
С наступлением темноты стрельба прекратилась. Многие из нападавших сторонников Нокаделклинни поспешили в свои лагеря, оставив место сражения, и хвастались там своим родственникам, как им удалось победить солдат, которые пришли арестовывать их духовного лидера.
Байки индейцев о победе над солдатами Карра быстро достигли форта Апач, а затем и агентства Сан-Карлос.  В форту Апач решили, что команда Карра погибла, а противник собирается напасть на форт.
Телеграфная линия в форту Апач тогда была неисправна, поэтому майор Кохран, не дождавшись подкрепления из форта Томас, направил туда курьера скаута Оуэнса, но тот по дороге нарвался на засаду апачей и погиб в нескольких милях от форта.
Агент Тиффани, не проверив слухи о гибели команды Карра, направил телеграмму в форт Томас, в которой сообщал об этом инциденте командованию форта. Вскоре газеты пестрили заголовками о новой «резне Кастера» (гибель 25 июня 1876 года пяти рот 7-го кавалерийского полка подполковника Кастера в сражении с объединенными силами индейцев сиу и шайенов у реки Литтл-Бигхорн – авт.)
Но вернемся в лагерь Карра в Сибекью-Крик.
Тяжелораненый в голову и грудь Нокаделклинни продолжал жить. Духи-покровители как могли, поддерживали в нем огонь жизни. Знахарь, превозмогая боль, в агонии сделал еще несколько попыток уползти в безопасное место , в результате чего получил еще несколько ранений. Когда тьма полностью окутала место сражения, Нокаделклинни совершил последнюю попытку и был замечен сержантом роты «D» Джоном Смитом, который добил знахаря топором. Смит сорвал с шеи знахаря медаль мира, которой тот был награжден президентом Грантом во время своего визита в Вашингтон в 1873 году. Гравировка гласила: «Мир на земле – человеку благоволение. 1871 год».
По приказу Карра внутри палатки полковника была вырыта могила, где солдаты похоронили капитана Хетинга и троих, павших в бою кавалеристов. Над могилой горнист протрубил сигнал «отбой», в знак последней почести отдаваемой военными своим погибшим товарищам, а также как сигнал маскировки с целью убедить индейцев, что солдаты устраиваются на ночлег.
Апачи редко нападали в ночное время, поэтому полковник Карр решил выступить в направлении форта Апач под покровом темноты.
В десять часов вечера отряд Карра  в большинстве своем в пешем порядке, (апачи захватили много лошадей кавалеристов), начал движение. Рота «D» разместилась верхом на муллах. Впереди колонны шли разведчики –  скаут сержант Моус и лейтенант Круз. Прислушиваясь к тишине, Моус и Круз определили, что апачи наблюдают за отходом команды, но нападать не решаются. 31 августа Карр достиг форта Апач и сразу же преступил к подготовке обороны на случай нападения апачей на форт.
На следующий день после полудня апачи попробовали атаковать форт. Весь день до наступления темноты велась беспорядочная стрельба. После чего апачи отступили.
Принимая меры предосторожности, Карр все же направил с депешей в форт Томас курьера по имени Сибекью Чарли, который по пути  нарвался на большую группу апачей и был вынужден вернуться обратно. Тогда за подкреплением отправились кавалеристы роты «Е» лейтенанта Стэнтона и  уже к 12 сентября Карр имел при себе шесть дополнительных взводов вверенного ему полка. Кроме этого из Калифорнии и Нью-Мексико в район охваченный восстанием койотеро продолжали стягиваться подразделения других частей армии США, которые размещались на территории форта Апач.
По приказу генерала Уилкокса расквартированные части под командованием полковника Карра должны были зачистить район восстания от враждебных групп апачи. В первую очередь зачистке подверглась территория Сибекью-Крик.
«Вешать мятежников без суда и следствия, – приказывал Уилкокс Карру. – Всех, кого захватите в плен. В первую очередь вздерните дезертиров (имелись в виду скауты, перешедшие на стороны Нокаделклинни – авт.)».
Карр возражал: «Сэр, вешать всех без разбора не есть хорошо. Многие из тех апачей были просто невольными свидетелями. И еще нужно разобраться, что явилось делом рук мятежников, а что случилось само по себе. Если скауты и дезертировали, но не стреляли в  солдат, то не должны быть наказаны наравне с теми, у кого руки в крови».
Дрязги между командующим департаментом Аризона генералом Уилкоксом и командиром 6-го кавалерийского полка полковником Карром раздражали главнокомандующего армией США генерала Уильяма Шермана, который настаивал на решительных действиях против апачей – участников мятежа в Сибекью. В сущности Шерман провозглашал войну на полное уничтожение этих индейцев и желал, чтобы эта операция была проведена только силами военных без участия скаутов апачи. «Я одобряю любые жесткие меры и ожидаю от Уилкокса полного уничтожения ренегатов апачей. Я больше не хочу слышать от командующего Аризоной о каких-то его намерениях в этом вопросе, а хочу видеть результаты».
Первое что сделал Карр в ходе выполнения указания главкома, это то, что он приступил к ликвидации группировки ренегатов койотеро под предводительством Санчеса численностью пятьдесят человек.
Когда мятежники Санчеса определили, что к ним в лагерь следуют солдаты принимавшие участие в сражении Сибекью, то поспешили сдаться. Нантиотиш, один из предводителей апачей Белой Горы бежал из лагеря с десятком воинов, как только увидел, что туда прибыло подразделение Карра.
Группа койотеро под предводительством Педро переселилась к ручью Кловердэйл неподалеку от ранчо Кули. Также и другие группы мятежных койотеро переместились в отдаленные уголки резервации, подальше от проблем с солдатами.
На капитана Бенджамина Эгберта была возложена не простоя задача –установить всех участников мятежа в Сибекью и привлечь их к ответственности.
Агент Тиффани уверял, что зачинщиками мятежа в основном были койотеро из общины Педро. Карр с ним не соглашался. Эгберт находил, что разбойные нападения на курьеров, скотоводов и других категорий граждан, осуществляли койотеро из общин вождей Бонито и Джорджа, а также мелкие локальные группы из клана Педро, включая Алчиса и Укленни. Атаку на форт Апач Эгберт приписывал койотеро из общин Джорджа и Педро, дезертирам скаутам, и изгоям из различных общин, которые промышляли на дорогах, и впоследствии примкнули к мятежникам.
Причинами инцидента в Сибекью посчитали недопонимание, возникшее у индейцев при  интерпретации переводов. Эл Сибер, которого на то время не было в Сибекью, высказывал мысль, что переводчик Харли не правильно перевел слова полковника Карра, возбудив у апачей ошибочное представление о том, что собираются сделать военные с Нокаделклинни.
К активистам восстания причислили восемь предводителей койотеро, включая Санчеса, брата Нокаделклинни по имени Небигхэй, Нантиотиша, Алчиса и Батиатиста.
Полковнику Карру предписывалось произвести арест Алчиса и Батиатиста, которые затихарились в лагерях возле форта Апач и Ранчо Кули.
Арест Алчиса и Укленни производил взвод кавалерии капитана Таппера направленный Карром  в Ранчо Кули.
В задержании Батиатиста  участвовали две роты  кавалерии, солдаты  которых находились в повозках под тентами. И как только  фургоны достигли лагеря, где скрывались ренегаты, солдаты по сигналу выскочили из фургонов и оцепили лагерь.
Подобным образом, были задержаны Алчис, и другие лидеры восстания в Сибекью.
Скаутов, которые в ходе мятежа перешли на сторону враждебных, арестовали и поместили на гауптвахту в форту Грант. Среди них оказались сержанты Дэд Шот, Дэнди Джим, капрал Скиппи и двое рядовых. Они предстали перед военным трибуналом, который обвинил их в дезертирстве, попустительстве мятежу и участии в беспорядках после мятежа в Сибекью.
Некоторые из скаутов, смекнули, какая участь их ожидает, если они просто так сдадутся солдатам, поэтому покинули резервацию и ушли в Мексику, где присоединились к повстанцам Джеронимо и Хуха.
3 марта 1882 года Шот, Джим и Скиппи, приговоренные к повешению вступили на эшафот.
Двое рядовых скаутов были приговорены к отбыванию тюремного заключения на острове Алькатрас. Одному впаяли восемь лет, а другому пожизненное заключение.  В 1884 году комиссия о помиловании освободила их под честное слово.
Как свидетельствуют очевидцы, приговоренный к повешению Дэд Шот, за день до казни сумел, вырваться на свободу. Он бежал с гауптвахты, но охрана  открыла огонь по нему. Одна пуля попала ему в локоть, другая прошла ниже плеча. Таким образом, солдаты предотвратили побег Шота.
Джим Дэнди перед казнью сидел за решеткой в караульном помещении и наблюдал за прохожими. Жена полковника Смита проходила мимо, когда Дэнди окликнул ее, сняв со своей шеи ожерелье из бирюзовых бус, скаут произнес: «Бери, все равно меня скоро повесят».
В день экзекуции жена Дэда Шота покончила собой. Стоит отметить, что для апачей такой способ ухода из жизни был весьма редким. Двое сыновей Шота оставались в лагере голодными, до тех пор, пока  об этом не узнал лейтенант Гейтвуд, по указанию, которого солдаты поделились с ними своими пайками. Полковой сигнальщик Уилл Барнс предоставил им комнату на своем ранчо около форта Апач, а ковбои, которые работали у Барнса, воспитали их. Старшего сына Шота ковбои окрестили именем Райли, а младший  носил свое апачское имя Эскинева Нэйпа (Мальчик со Шрамом на Голове).
Позже общественное мнение стало считать казнь скаутов и убийство Нокаделклинни ошибочной мерой. В своих воспоминаниях лейтенант Круз отмечал: «Я всегда сожалел о той участи, которая постигла Дэда Шота и Скиппи. Первый слыл философом, второй весельчаком и клоуном.
Я сомневался в том, что они преднамеренно открыли стрельбу по нам в Сибекью. Мне кажется, что они бросились тогда в драку из-за нервного напряжения и рокового стечения обстоятельств».
Алчис и другие лидеры койотеро, которых арестовал Карр, находились под стражей в форту Апач, но потом их перевели на гауптвахту в форт Томас. Против них правосудие не находило обвинений,  но и  не могло оставить их без наказания. Вы не поверите, уважаемый читатель в факт того, что у Алчиса и  других арестованных Карром лидеров койотеро нашлись  защитники из числа местных граждан. Один заинтересованный в освобождении этих индейцев  нанял группу адвокатов из Тусона, которая подготовила письмо на имя министра внутренних дел, в котором указывалось на необоснованность обвинений в убийствах и ареста Алчиса и других апачей. «Эти индейцы, – говорилось в письме, – не бояться суда, так как у них имеется железное алиби, что позволит суду, вне всякого сомнения, установить их невиновность и снять обвинения в совершении преступления».  В итоге, по прошествии многих месяцев Алчис и другие подозреваемые койотеро, были освобождены в связи с отсутствием состава преступления.
Но многие граждане, представлявшие общественность, неумолимо требовали жесткой расправы с участниками восстания в Сибекью и не переставали забрасывать командующего Тихоокеанским дивизионом генерала Макдауэла  письмами.  Генерал Макдауэл был человеком уравновешенным и к принятию решений подходил с холодной головой и беспристрастно. Он еще раз изучил все обстоятельства связанные с причинами восстания койотеро и перечитал не один десяток рапортов своих подчиненных, связанных с событиями в Сибекью.
Макдауэл считал, что когда команда полковника Карра прибыла в Сибекью арестовывать Нокаделклинни, апачи находились под воздействием извращенных слухов,  согласно которым солдаты должны были напасть на индейцев. «Факт того, что апачи на момент мятежа находились в своих лагерях и занимались посадкой кукурузы, указывает на то, что они не готовились к войне, – писал Макдауэл. – Следовательно, я не могу согласиться с тем, что их поведение расценивается как ренегатское. Апачи обнажили оружие лишь только тогда, когда солдаты арестовали их лидера». 
Уполномоченный по делам индейцев Прайс, также понимал, что многие из апачей стали  заложниками ситуации и жертвами обстоятельств, поэтому, чтобы  оградить индейцев от случайностей, которые предполагались в связи с выполнением армией функции по зачистке территории от враждебных, установил в части резервации так называемую «линию мира», за которую войскам переходить запрещалось. Разумеется, кое-кто из враждебных индейцев незамедлительно воспользовался эти нововведением. Но, несмотря на запрет войска, выполняя указание генерала Шермана, постоянно игнорировали «линию мира» и шерстили территорию резервации вдоль и поперек.
В ходе совместной операции военных и апачской полиции за «линией мира» были выслежены скрывавшиеся мятежные вожди койотеро Джордж и Бонито. По причине ранения Бонито было разрешено переместиться в свой лагерь, после чего генерал Уилкокс (тогда еще находился на должности командующего окуругом – авт.) снял с него арест и отпустил под честное слово, но после изменил свое решение, приказав полковнику Бидллу  снова арестовать его и Джорджа.
В субагентство Эзре Хоуга солдаты Бидлла прибыли в конце сентября 1881 года для того, чтобы арестовать вождя Джорджа, который обещал, что сдастся военным именно там  после того как его люди получат пайки.  Когда две роты солдаты оказались в непосредственной близости к лагерю индейцев, то вожди Джордж и Бонито покинули его и перебежали в лагерь чирикауа, оповестив тамошних обитателей о том, что «солдаты пришли, чтобы убивать индейцев». Семьдесят чирикауа и недни под предводительством Джеронимо, Хуха, Чато и Найче в панике мгновенно покинули резервацию.
В погоню за беглецами чирикауа отправились четыре роты кавалерии под командованием капитана Бернарда. Солдаты нагнали беглецов благодаря сложившимся обстоятельствам. По дороге апачи заметили фургонный обоз и не отказались от соблазна грабануть его. Отвлечение апачей на этот объект дало возможность Бернарду догнать их возле горы Грэм. Апачи сдерживали солдат целый день, пока их женщины и дети отступали к мексиканской границе. С наступлением темноты апачи проникли за линию расположения войск, завалили тропу и успешно скрылись. На пути в Мексику чирикауа и недни сокрушали все на своем пути. Ни одному окрестному ранчо или ферме не посчастливилось тогда быть нетронутыми ими.
Достигнув Сьерра-Мадре, чирикауа и недни воссоединились с повстанцами мимбреньо под предводительством Наны и его сегундо Катенайя. В ходе совместного рейда вглубь Мексики эти апачи завладели большим количеством рогатого скота, напали на фургонный обоз, уничтожив тринадцать человек при нем.
Причинами недовольства апачей резерваций Сан-Карлос и форта Апач вынуждавших их покидать резервации и возвращаться к грабежам были бесхозяйственность и злоупотребление служебным положением агента Тиффани, который искал способ извлечь выгоду из любого предприятия.
С целью проверки деятельности Тиффани Бюро направило в Сан-Карлос инспектора Гарднера, который составил впечатляющий список  преступных деяний Тиффани, а другие инспектора, перепроверяя данные Гарднера подтвердили его. Благодаря связям в высшем руководстве Бюро, Тиффани удавалось избегать ответственности и оставаться в должности агента до 30 июня 1882 года.
Тиффани оказался не готов предотвратить бегство из резервации группы лояльного американцам вождя мимбреньо Локо. В апреле1882 года  Джеронимо и Хух направили в лагерь Локо шестьдесят воинов во главе с Чато и Найче, которые угрозами заставили вождя мимбреньо  присоединиться к ренегатам.
Апачская полиции шла последу ренегатов, но те развернулись и напали на полицейских, уничтожив начальника полиции Стерлинга и девятерых полицейских апачи. Далее преследование группы Локо продолжили солдаты из форта Томас, но самое серьезное столкновение произошло с солдатами из Нью-Мексико под командованием полконика  Джорджа Форсайта, который постарался перекрыть ренегатам путь и зажать их в каньоне Хорсшу. Бой длился весь день, воины прикрывали путь отступления своих семей в Мексику. Апачи понимали, что дойдя до границы, наступит временное облегчение  после преследования, так как войска как американские, так и мексиканские не рисковали нарушать государственную границу и останавливали движение. Офицеры армии США,  которые чрезмерно увлекались преследованием апачей, и без разрешения пересекали государственную границу, зачастую задерживались мексиканскими пограничниками и попадали под арест. Тогда командованию армии США приходилось вовлекаться в  бюрократическую процедуру для того, чтобы вызволить своих офицеров из лап мексиканского закона.
На сей раз в ходе преследования группы Локо капитан Таппер с двумя ротами 6-й кавалерии и полковник Форсайт дойдя до мексиканской границы  объединили свои силы и продолжили преследование апачей на территории Мексики.
30 апреля американцы столкнулись с мексиканским 6-м пехотным полком под командованием полковника Лоренсо Гарсиа. Последний  указал американцам на нарушение ими государственную границы Мексики, и на опрометчивость, которую они допустили в ходе преследования апачей. Гарсиа пояснил, что его солдаты  после пятичасового сражения уничтожили семьдесят апачей, а 38 их женщин и детей пленили. При этом по словам Гарсиа, мексиканцы потеряли 21 одного солдата убитыми.
Апач Джеймс Битцинес в то время был мальчиком и в своей памяти сохранил воспоминания того перехода группы Локо  через границу Мексики. «После того когда мы пересекли границу, – вспоминал он, – люди расслабились, ибо были уверены, что американцы не последуют за ними в Мексику. Но кавалерия тогда пренебрегла правилами и упорно шла по нашему следу, атаковав нас в лагере. Те из нас, кто имел лошадей, ускакали в предгорья, остальные спасались сами как могли. Теми, кто позорно тогда бежал и не стал  прикрывать отступление женщин и детей, были вожди Чато и Найче, а также один из воинов группы Наны по имени Катенай. Они видели, что к лагерю также приближаются и мексиканские солдаты, но не вернулись, чтобы предупредить нас».
Другие свидетельства указывают на то, что женщины, дети, старики апачи, после нападения американцев на их лагерь ушли в горы, потом собрались все вместе и длинной вереницей направились дальше. На подступах к оврагу они напоролись на мексиканских солдат, которые мгновенно открыли огонь по индейцам. Апачи, как и надлежало в таких ситуациях, сразу же рассеялись. Но многие из женщин, детей и стариков пали после первых залпов мексиканцев.  В основном это были люди группы Локо, считавшиеся всегда мирными и никогда добровольно не покидавшие резервацию.
Когда началась стрельба, то воины, ехавшие в арьергарде, поспешили вперед, чтобы защитить женщин и детей. Джеронимо, наоборот, как утверждал позднее Локо, отдал распоряжение воинам занять позиции так, чтобы дать возможность женщинам и детям скрыться. Бой с мексиканцами, в котором сражались тридцать два воина чирикауа, недни и мимбреньо, длился полдня. Одна пожилая женщина апачи не пожелала отступать с остальными и активно стала помогать воинам, таская для них мешки с патронами. Такое поведение было характерно для многих стариков апачи, которые понимали, что воинов слишком мало, чтобы их терять понапрасну.
Джеронимо и Чиуауа создали бастион из линии брустверов, вынуждая мексиканцев несколько раз штурмовать его. «Джеронимо, – кричали мексиканцы. – Это твой последний день»! Потом мексиканцы устроили огненную западню. Они подожгли траву вокруг бастиона. Превозмогая себя, апачи, задыхаясь от дыма, выедавшего легкие и застилавшего пеленой глаза, продержались в этом маленьком аду до вечера, и с наступлением темноты все же вырвались оттуда и скрылись. В тот день погибло 78 апачей, 11 из которых, были воинами.
Для того чтобы спасти оставшихся в живых людей, Джеронимо решил оставить в лесочке раненых и немощных, которые не могли поспевать за здоровыми. С одной стороны такие действия не соответствовали военной тактике апачей, которые не оставляли раненых в качестве добычи противнику. Но Джеронимо вынужден был отступать от этих правил, за что сегодня современные критики, неутомимо продолжают указывать на его жестокосердие по отношению к соплеменникам, не желая учитывать обстоятельства, в которых этот предводитель повстанцев, раз за разом  оказывался.
Джеронимо конечно рисковал, оставляя своих раненых людей на произвол судьбы, но он надеялся, что противник не станет  причинять вред раненым и, таким образом, жизнь их будут вне опасности. Среди раненых, которых Джеронимо тогда оставил в лесочке были воины Кэй-и-та (Киета) и Тсо-эй (Тзой), которые восстановились после ранения и через месяц присоединились к  «нэтдэя» (бандитам, повстанцам) в лагере вождя Хуха в горах Сьерра-Мадре.
Находясь в Сьерра-Мадре, апачи часто меняли места своих лагерей. Они разделялись на небольшие группы и совершали налеты по обе стороны границы. Апачи весьма рисковали, так  как в каждом мексиканском городке стояли войска. Мексиканцы не могли справиться с налетчиками, но в отчетах военных всегда указывалось завышенное количество убитых войсками индейцев. Одна из мексиканских газет даже иронизировала по этому поводу: «Если наши доблестные солдаты убивают каждый день так много апачей, то почему эти индейцы повсюду»?
С целью изучения проблем, с которыми сталкивались войска в борьбе с враждебными группами апачи, генерал Шерман совершил инспекторскую поездку в департаменты Аризоны и Нью-Мексико. Он установил, что несогласованность в действиях войск объясняется разделением Апачерии на два департамента на территории США и абсолютно неподконтрольные американским властям мексиканские провинции Сонора и Чиуауа. Шерман предложил правительству образовать новый Пограничный Департамент с включением в него южных частей департаментов Аризона и Нью-Мексико. Но с возвращением на должность командующего Департаментом Аризона генерала Крука  и расширением его полномочий, реализация идеи Шермана была отложена.
Тем временем скауты, дезертировавшие в ходе восстания койотеро, сплотились вокруг одиозного лидера этого племени Нантиотиша и под его предводительством мстили американцам за смерть Нокаделклинни, периодически, совершая набеги на агентство Сан-Карлос, окрестные ранчо, шахтерские лагеря и ограбления на дорогах южнее резервации. В течение года им удавалось ускользать от скаутских рот апачи постоянно преследовавших их.
В июле 1882 года ренегаты Нантиотиша  из засады напали на отряд апачской полиции Сан-Карлос, который упорно шел по их следу. В ходе боя погибли начальник полиции  по прозвищу Сибекью Чарли Колвиг и еще семеро полицейских. Апачи Нантиотиша гнали оставшихся в живых полицейских, расстреливая их из ружей до самого агентства.  Кроме этого ренегаты завладели грузом, боеприпасами и запасными лошадьми, принадлежащими этому отряду апачской полиции.  Быстро собрав, все это они ушли в сторону Солт-Ривер (Соленая Река).
С целью пресечения кровавой деятельности апачских ренегатов под предводительством Нантиотиша американцы организовали военную кампанию. На поиски его группы из форта Томас были направлены две роты 3-го кавалерийского полка под командованием капитана Дрю. Также, по следу враждебных шли четыре роты кавалерии, выступившие на марш из форта Апач под началом полковника Эванса. Из форта Макдауэл выступила  колонна капитана Чаффи. Все эти подразделения должны были прочесать бассейн реки Тонто,  где скрывался Нантиотиш. Кроме этого, для подстраховки и перекрытия пути отступления Нантиотиша в резервацию навахо, вдоль границы бассейна реки Тонто шли две колонны из форта Верде.
Отряд скаутов под командованием лейтенанта Круза шел в колоне полковника Эванса. Скауты сообщали, что следы враждебных замечены у устья Тонто-Крик. Далее они вели в страну навахо. Кроме этого, разведчики апачи установили, что враждебные совершили бросок на поселения расположенные вдоль Солт-Ривер, и в данный момент возвращаются обратно, чтобы присоединиться к основным силам. Также скауты докладывали, что впереди по следу враждебных идет какой-то отряд кавалеристов. Высланный Эвансом с целью проверки разведданных патруль, установил, что это подразделение капитана Чаффи, который опередил колонну Эванса. Поскольку Чаффи находился стратегически в более выгодном положении чем Эванс, то последний инициативу атаковать враждебных первыми передал его кавалеристам.
На следующий день Чаффи обнаружил лагерь враждебных в каньоне Дьябло. Апачи Нантиотиша, как выяснилось, давно выявили за собой преследование и заняли позиции удобные для боя из засады. Каждый метр тропы ведущей в каньон хорошо простреливался враждебными.
Еще вчера Нантиотиш обратил внимание, что отряд Чаффи ехал на белых лошадях и посчитал, что быстро расправиться с ним. Но те, кого видели враждебные сегодня, входящими в каньон, были не кавалеристы Чаффи, а отряд капитана Конверсеса из колонны полковника Эванса. Солдаты этого отряда, как и солдаты Чаффи ехали на белых лошадях. Когда Нантиотиш понял, что это не те  солдаты, которых он выследил вчера, было уже поздно. Чаффи и Конверсес заблокировали группу Нантиотиша в этом каньоне с двух сторон. Когда враждебные попытались отступить к своим лошадям, то увидели, что лошади их исчезли. Скауты угнали лошадей враждебных, и тем самым, обрекли их на уничтожение. Бой в каньоне Дьябло вошел в историю народа апачи под названием Бой «Биг Драй Уош» или  сражение в «Чевелон Форк», в результате которого была уничтожена группа враждебных койотеро под предводительством Нантиотиша. Нескольким из этой группировки все же удалось спастись и скрыться в лагерях на территории различных резерваций.
Вести о бое в каньоне Дьябло и ликвидации группировки Нантиотиша донеслись  до общественности быстрее телеграфа. «Телеграф апачей», а точнее система оповещения, применяемая этими индейцами, работала гораздо эффективнее любого телеграфа и курьерской почты. «Когда мы достигли скудных земель Ранчо Кули, – вспоминал лейтенант Круз, – возвращаясь обратно в форт, после сражения с Нантиотишем, то были весьма удивлены, что в Кули уже знают обо всех обстоятельствах этого сражения и его результатах. До сих пор не перестаю удивляться этому таинственному «телеграфу апачей».
Последствия восстание койотеро в Сибекью еще долгие годы сказывались на взаимоотношениях военачальников принимавших участие в его подавлении. Генерал Уилкокс и полковник Карр обмениваясь «любезностями» строчили  друг на друга кляузы. Виновником или крайним в этих событиях Уилкокс, конечно же, сделал Карра. Последний был категорически не согласен с этим и вынужден был апеллировать к вышестоящему начальству, требуя рассмотрения дела Сибекью в суде.  Президент США Честер Алан Артур отверг требование о привлечении генерала Уилкокса к трибуналу, так как был доволен состоянием дел в Департаменте Аризона и дал указание командующему армией США генералу Шерману, предостеречь Карра от нарушения субординации и неуважительного отношения к вышестоящему должностному лицу. Но Карр не сдавался и настойчиво требовал судебного расследования, которое состоялось в августе 1882 года. Суд установил, что Карр виновен лишь в том, что ошибочно оценил ситуацию,  разделив свое подразделение в Сибекью на части, спровоцировав, таким образом, нападение индейцев.  Если бы Карр мол, сохранил целость своей колонны, то апачи ни за что не рискнули нападать на солдат. Обвинения, которые вменялись ранее Карру, судом были полностью с него сняты. Штаб-квартиру Карра, которую по указанию Уилкокса перенесли в форт Апач, снова возвратили в Кэмп-Лоуэл, а самого Уилкокс на некоторое время освободили от занимаемой должности.
Но вывод  суда «ошибочная оценка ситуации» не устраивал Карра и задевал его самолюбие. Он и Уилкокс ровно через год продолжили противостояние друг другу и забрасывали президента США взаимными обвинениями, но Артур не реагировал на них. 
29 июля 1882 года между США и Мексикой в очередной раз было подписано соглашение о пересечении линии границы войсками обоих государств: «Регулярные правительственные войска двух государств, по взаимной договоренности имеют право пересекать линию государственной границы  в том случае, если это связано с неотступным преследованием диких индейцев», – гласил один и пунктов этого соглашения.
Пересечение границы дозволялось в малонаселенных или пустынных районах пограничной полосы. Перед пересечением границы офицер, ведущий преследование индейцев, должен уведомлять о намерении пересечь границу командира ближайшего пограничного поста и гражданские власти той страны на территорию, которой он вступает. Подразделение армии, как только закончит сражение с индейцами или потеряет их след, немедленно должно покинуть территорию сопредельного государства.
В сентябре 1882 года командование департаментом Аризона вновь возглавил генерал Джордж Крук. Общественность возлагала большие надежды на него и поговаривала: «Дикари скоро ощутят его присутствие». Но проблема замирения апачей была еще далека от полного ее разрешения. Оплотом враждебных групп апачи стала цитадель недни в горах Сьерра-Мадре, откуда они совершали набеги в Аризону, Нью-Мексико, Сонору и Чиуауа.  От Крука первоначально требовалось восстановить порядок среди апачей, находившихся в резервации, а уж потом приступить к планированию кампании по ликвидации группировок окопавшихся в убежищах мексиканских гор.