Китайское небо высоких Вершин

В Китайском небе высоких Вершин
Встаёт Красно-Солнце,
наш Бог – Мао-Дзедун.
Он Ленина с  Марксом освоил в Войне  -
Расцвёл  словно Кактус   Лао-цзы на песке.

В Империи  Цинь
Сталин* - танцор,
Николо*  - лишь мастер,
а Маркс был Юнцом.
 
О сколько народов Китай наш пригрел!
Дракон наш  Родной их огнём  Обогрел!

"Цвети же Китай даже в Голых камнях
сапог китайянский наводит всем страх!"-
Славят народы    «голос Пекина» -
Склоняются спины и ждут Господина!

Велик наш Китай и в Труде и в Борьбе,
Комунна – нащ Строй на Экспорт Везде!

Cтою  пред китайской стеной на песке
и чудятся  Газа, Одер во мгле.
Но может быть горы, преграды и рвы нас всех сближают
Империй сыны.

(О Братский народ и Китай Дорогой,
Люблю я поржать над другой стороной)

Примечание

А. И. Воеводин.Стратагемы — стратегии войны, манипуляции, обмана.
 Сунь-Цзы. "Искусство войны"(извлечения)
*Николо Макиавелли. Государь

**Николо Макиавелли. О военном искусстве. Стратегемы Никколо Макиавелли

В "Эристической диалектика" Грачёв, Мельник, 2002 перечисляются 36 риторических стратагем, или
приемов



Записки дилетанта
{http://jguar.livejournal.com/}
{http://jguar.livejournal.com/#post-jguar-963}
• Полк слов Игоревых. Время и мысли (4)
• Полк слов Игоревых. Время и мысли (3)
• Полк слов Игоревых. Время и мысли (2)
• Полк слов Игоревых. Время и мысли (1)
• Полк слов Игоревых. На злобу дня (3)
• Полк слов Игоревых. На злобу дня (2)
• Полк слов Игоревых. На злобу дня (1)
• Полк слов Игоревых. Приключения призрака (5)
• Полк слов Игоревых. Приключения призрака (4)
• Полк слов Игоревых. Приключения призрака (3)
• Полк слов Игоревых. Приключения призрака (2)
• Полк слов Игоревых. Приключения призрака (1)
• Полк слов Игоревых. Связь времён (3)
• Полк слов Игоревых. Связь времён (2)
• Полк слов Игоревых. Связь времён

 В "Эристической диалектика" Грачёв, Мельник, 2002 перечисляются 36 риторических стратагем, или
приемов


Оглавление
История создания работы. 3
Китайские стратагемы. 5
1. Обмануть императора, чтобы он переплыл море 5
2. Осадить Вэй, чтобы спасти Чжао. 8
3. Убить чужим ножом 10
4. В покое ожидать утомленного врага 15
5. Грабить во время пожара 16
6. На востоке поднимать шум, на западе наступать 18
7. Извлечь нечто из ничего 19
8. Для вида чинить мостки, втайне выступить в Ченьцань 21
9. Наблюдать за огнем с противоположного берега (сидя на горе, наблюдать за борьбой тигров) 23
10. Скрывать за улыбкой кинжал 23
11. Сливовое дерево засыхает вместо персикового 25
12. Увести овцу легкой рукой 28
13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею 29
14. Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу 30
15. Сманить тигра с горы на равнину 32
16. Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти (хочешь получить — вначале дай) 33
17. Бросить кирпич, чтобы получить яшму 34
18. Чтобы обезвредить разбойничью шайку, надо сначала поймать главаря 35
19. Тайно подкладывать хворост под котел другого 37
20. Ловить рыбу в мутной воде 38
21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу 39
22. Закрыть дверь и поймать вора 40
23. Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего 41
24. Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, и захватить его 42
25. Украсть блоки и заменить их кривыми подпорками 44
26. Скрыть акацию и указать на тутовое дерево 45
27. Делать безумные жесты, не теряя равновесия 46
28. Заманить на крышу и убрать лестницу 48
29. Украсить сухие деревья искусственными цветами 49
30. Превратить роль гостя в роль хозяина 51
31. Стратагема красотки 52
32. Стратагема открытых городских ворот 53
33. Стратагема сеяния раздора 55
34. Стратагема самострела 58
35. Стратагема цепи 59
36. Бегство (при безнадежной ситуации) — лучшая стратагема 60
Дополнительные стратагемы 60
37. Стратагема достаточной враждебности 60
38. Заставить противника играть по твоим правилам 62
39. Стратагема двойных стандартов 69
40. Общие грехи 72
41. Игра без правил 74
42. Стратагема точечного воздействия 77
43. Стратагема случайного результата 78
44. Просить А, когда хочешь Б 80
45. Плыть по течению (ждать пока плод сам созреет) 82
46. Подать руку врагу 84
47. Красить забор 85
48. Стратагема непрерывного штурма 86
49. Обсуждение частностей при недоказанной истине 88
50. Стратагема неопределенной угрозы 89
51. Решение уже принято 89
52. Хороший — плохой 90
53. Волшебная дудочка 90
54. Стратагема косвенных признаков 91
55. Эффект собственной исключительности. 93
56. Требования кредитора — общий тупик. 93
Антистратагемы. 94
1. Вырастить врага и бороться с ним. 94
2. Гнилой фундамент 95
3. Дразнить собаку 96
4. Бисер перед свиньями 97
5. Буриданов осел 97
6. Жестко придерживаться стандарта 98
7. Искать совершенство 99
8. Надеть на мир свои очки 99
Сунь-Цзы. "Искусство войны"(извлечения) 100
Литература. 102
Воеводин А. И. 1998 — 2000 г.
Отпечатано Обществом "КЛАРЕТИАНУМ"
Полиграфическая лицензия ПЛД No 48-65 от 22.02.99 660049, г. Красноярск, ул. Парижской Коммуны, 33, оф. 800 Телефоны: (3912) 27-94-00, 27-88-48
Рецензенты:
Доктор социологических наук, профессор Немировский Валентин Геннадьевич.
Доктор философских наук Григорьева Людмила Ильинична.
Полковник Данищенко Александр Николаевич.
Полковник Осипов Николай Григорьевич.

А. И. Воеводин.
Стратагемы — стратегии войны, манипуляции, обмана.
Оглавление
История создания работы. 3
Китайские стратагемы. 5
1. Обмануть императора, чтобы он переплыл море 5
2. Осадить Вэй, чтобы спасти Чжао. 8
3. Убить чужим ножом 10
4. В покое ожидать утомленного врага 15
5. Грабить во время пожара 16
6. На востоке поднимать шум, на западе наступать 18
7. Извлечь нечто из ничего 19
8. Для вида чинить мостки, втайне выступить в Ченьцань 21
9. Наблюдать за огнем с противоположного берега (сидя на горе, наблюдать за борьбой тигров) 23
10. Скрывать за улыбкой кинжал 23
11. Сливовое дерево засыхает вместо персикового 25
12. Увести овцу легкой рукой 28
13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею 29
14. Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу 30
15. Сманить тигра с горы на равнину 32
16. Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти (хочешь получить — вначале дай) 33
17. Бросить кирпич, чтобы получить яшму 34
18. Чтобы обезвредить разбойничью шайку, надо сначала поймать главаря 35
19. Тайно подкладывать хворост под котел другого 37
20. Ловить рыбу в мутной воде 38
21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу 39
22. Закрыть дверь и поймать вора 40
23. Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего 41
24. Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, и захватить его 42
25. Украсть блоки и заменить их кривыми подпорками 44
26. Скрыть акацию и указать на тутовое дерево 45
27. Делать безумные жесты, не теряя равновесия 46
28. Заманить на крышу и убрать лестницу 48
29. Украсить сухие деревья искусственными цветами 49
30. Превратить роль гостя в роль хозяина 51
31. Стратагема красотки 52
32. Стратагема открытых городских ворот 53
33. Стратагема сеяния раздора 55
34. Стратагема самострела 58
35. Стратагема цепи 59
36. Бегство (при безнадежной ситуации) — лучшая стратагема 60
Дополнительные стратагемы 60
37. Стратагема достаточной враждебности 60
38. Заставить противника играть по твоим правилам 62
39. Стратагема двойных стандартов 69
40. Общие грехи 72
41. Игра без правил 74
42. Стратагема точечного воздействия 77
43. Стратагема случайного результата 78
44. Просить А, когда хочешь Б 80
45. Плыть по течению (ждать пока плод сам созреет) 82
46. Подать руку врагу 84
47. Красить забор 85
48. Стратагема непрерывного штурма 86
49. Обсуждение частностей при недоказанной истине 88
50. Стратагема неопределенной угрозы 89
51. Решение уже принято 89
52. Хороший — плохой 90
53. Волшебная дудочка 90
54. Стратагема косвенных признаков 91
55. Эффект собственной исключительности. 93
56. Требования кредитора — общий тупик. 93
Антистратагемы. 94
1. Вырастить врага и бороться с ним. 94
2. Гнилой фундамент 95
3. Дразнить собаку 96
4. Бисер перед свиньями 97
5. Буриданов осел 97
6. Жестко придерживаться стандарта 98
7. Искать совершенство 99
8. Надеть на мир свои очки 99
Сунь-Цзы. "Искусство войны"(извлечения) 100
Литература. 102
Воеводин А. И. 1998 — 2000 г.
Отпечатано Обществом "КЛАРЕТИАНУМ"
Полиграфическая лицензия ПЛД No 48-65 от 22.02.99 660049, г. Красноярск, ул. Парижской Коммуны, 33, оф. 800 Телефоны: (3912) 27-94-00, 27-88-48
Рецензенты:
Доктор социологических наук, профессор Немировский Валентин Геннадьевич.
Доктор философских наук Григорьева Людмила Ильинична.
Полковник Данищенко Александр Николаевич.
Полковник Осипов Николай Григорьевич.
Книга, находящаяся в Ваших руках, содержит множество занимательных и поучительных историй, раскрывающих традиционные способы обмана и манипуляций, применяемых в быту, политике, на войне, в криминальной жизни.
Кроме того, в книге содержится семьдесят пять чудесных картинок, иллюстрирующих применение конкретных стратагем на практике.
Даже если Вы, дорогой читатель, не умеете читать, рассматривание замечательных иллюстраций доставит Вам много радости и удовольствия.
Книга рассчитана на людей честных, не очень честных и просто обманщиков. Первые могут получить возможность эффективно бороться со вторыми и третьими, а те, в свою очередь, усовершенствовать собственное искусство.
Книга не рассчитана на дураков, более того, она им противопоказана. Данный вывод подтвержден экспериментальным путем и имеет весьма высокую достоверность.
Автор считает необходимым выразить свою глубокую благодарность тем людям, без поддержки и личного участия которых эта работа не могла бы быть написана.
Вот имена этих людей: Воеводина Марина Николаевна, Воротников Валерий Павлович, Сторожев Юрий Васильевич, Чиханчин Юрий Анатольевич, Ковригин Анатолий Алексеевич, Калиниченко Дмитрий Геннадьевич, Теричев Артемий Васильевич, Алференко Геннадий Петрович, Гордеев Степан Васильевич, Дюндик Кирилл Витальевич, Велев Дмитрий Дмитриевич, Тимофеев Валерий Иванович.
История создания работы.
В рамках работы по поведению человека в течение некоторого времени были систематизированы наиболее эффективные стратегии поведения и воздействия на людей в различных областях человеческой деятельности.
Благодаря появлению современных информационных систем, в частности Интернета, развитию контактов Запада и Востока, автор узнал о том, что в Древнем Китае несколько тысяч лет назад были систематизированы стратегии, применяемые в политике и военном искусстве. Такие стратегии в русском языке получили название "стратагемы".
Термин "стратагема" имеет европейское происхождение, его возникновение связывают с древнегреческим словом strategema, служащим для обозначения военного дела и военных хитростей.
В настоящее время термин "стратагема" может быть использован в нескольких значениях. В непосредственно прикладном варианте он обозначает военную хитрость или хитрость, уловку в политической, экономической, преступной деятельности, частной жизни.
В данной работе этот термин используется в гораздо более широком смысле.
Китайские стратагемы не просто дают рецепты возможных действий.
Они определяют то поле, на котором ты находишься, те моральные и социальные нормы, которым ты следуешь или которыми ты пренебрегаешь во имя достижения цели.
Китайские стратагемы признают единственный критерий истинности — эффективность твоих действий в борьбе за власть и ресурсы. Для них не существует понятий нравственности, духовности, морали как необходимых элементов твоей личности или деятельности.
Существует единственный критерий — эффективность.
Нет друзей и союзников, все — враги.
Некоторые враги — явные, некоторые — тайные или потенциальные.
Нравственность и прочие духовные атрибуты рассматриваются как инструменты, которыми ты должен пользоваться в своих целях, но отнюдь не как нормы, которым ты обязан следовать.
Общий принцип китайских стратагем — "Цель оправдывает средства".
Подобная практика была выработана в условиях бесконечных войн, когда вопросы нравственности и морали стояли далеко не на первом месте. На первом месте стоял вопрос о выживании. Выжить можно было, экономя и приумножая собственные ресурсы, заключая выгодные союзы, покоряя более слабых, избегая войн с более сильными.
В классическом китайском варианте стратагем оказалось 36.
Но с момента создания китайских стратагем мир изменился. Появились новые стратегии поведения, многие из них не вписываются в практику древнего Китая.
Мир стал другим, более гибким и стабильным.
Явная или скрытая агрессия не является обязательным элементом ежедневной практики простого человека, политика или бизнесмена.
Количество известных миру и автору стратагем значительно больше тридцати шести.
Стратагемы не представляют собой явление исключительно китайское.
Опосредованные способы воздействия, неявное манипулирование чужим поведением применялись политиками и правителями независимо друг от друга во все времена и у всех народов. Не остались в стороне от этого процесса и славяне, в том числе и русские.
Проблема масштабного использования стратегий лежит не только в том, чтобы знать об их существовании и иметь возможность планировать соответствующие действия.
Для реализации необходимо иметь инструмент —
В конце девяностых годов автор, проживая в Москве, имел счастливую возможность работать вместе с одним из людей, входящих в элиту советских спецслужб.
Таким человеком был генерал-лейтенант КГБ Сторожев Юрий Васильевич, в недалеком прошлом начальник одного из Главных управлений КГБ СССР. централизованную власть во главе с дееспособным лидером.
Наличие стратагем не спасло Китай от нашествия кочевых племен, татаро- монгольского ига и долгих лет полуколониального существования.
В России в 1917 году Николай II располагал всем необходимым для удержания стабильного положения внутри страны: человеческими и материальными ресурсами, кадровой армией и подготовленным офицерским корпусом. Его офицеры и штабы не уступали противнику в знании своего предмета, в частности, применении стратагем в военном деле. Но личная неготовность царя к решению сложных задач, его психологическая неустойчивость привели к тому, что Россия оказалась в глубочайшем кризисе, который закончился двумя революциями.
Похожая ситуация сложилась в 1991 году. Первый президент СССР располагал всем необходимым для дальнейшего планомерного проведения реформ. В его распоряжении были необходимые дееспособная промышленность и наука, кадры экономистов, ученых, офицеров. Они могли и спланировать, и обеспечить движение страны по направлению, обеспечивающему стабильность и прогресс. Все условия для этого существовали.
В 1976 году Китай начал политику экономических реформ, имея несравненно худшие стартовые условия, но гораздо более разумного лидера.
Формально Юрий Васильевич являлся моим заместителем, реально он был учителем и наставником. Кроме того, автор имел возможность общаться с коллегой Сторожева, также, как и он в прошлом, начальником одного из Главков КГБ СССР, — Воротниковым Валерием Павловичем. Вероятно, они оба ничего не знали о существовании тридцати шести китайских стратагем, но успешно использовали в своей деятельности аналогичные стратегии и являлись не только эффективными организаторами и практиками, но и аналитиками. Многие варианты стратегических решений, приведенные в данной работе, стали известны автору благодаря именно Сторожеву Ю. В. и Воротникову В. П.
Поколение офицеров девяностых годов в некотором смысле повторило судьбу последних офицеров царской России. Они видели надвигающуюся угрозу, видели до деталей планы по ослаблению собственной страны, но ничего не могли сделать. Вместо того чтобы использовать их организацию в соответствии с прямым назначением — для защиты национальных интересов — их, в лучшем случае, игнорировали, зачастую шельмовали, сокращали, отправляли в отставку. Сама организация очень скоро потеряла свои возможности и лучшие кадры.
В чем состояла проблема? Люди, которые работали в КГБ, проходили тщательный отбор и отсев. За годы службы их способности целенаправленно развивались, те, кто не соответствовал требованиям, — уходили. В высшем офицерском звене работали очень умные люди. Дураки туда просто не могли попасть. Это было обеспечено существующей технологией.
В партийных органах дела обстояли иначе. Сильно умных там боялись как возможных конкурентов.
На первом месте стояли не интеллектуальные возможности, а преданность, принадлежность к клану.
И получалось, что партийный чиновник, победивший в дворцовой схватке под ковром, оказывался начальником гораздо более подготовленных специалистов, готовых к реальной борьбе с реальным противником, а не к дворцовым интригам.
Специалисты имели представление о стратегиях, стратагемах и прочем. Но их партийные вожди просто не понимали, о чем идет речь.
Где теперь Горбачев? — Снимается в американских роликах, рекламирующих пиццу.
А где Россия? Наличие в арсенале специалиста или организации стратагем — не есть гарантия успеха и даже возможности их применения.
Стратегии — эффективный инструмент, но их применение всегда может быть нейтрализовано некомпетентностью собственных правителей.
В рамках данной работы встал вопрос: как соотнести китайские и прочие стратагемы.
Можно было создать собственную классификацию либо опереться на существующую. Автор посчитал более правильным второе решение: принять за основу существующую китайскую классификацию стратегий, а те варианты стратегий, которые, по мнению автора, выходят за их рамки, — изложить в виде дополнительных стратагем.
В работе изложено субъективное мнение о том, как можно трактовать сущность и содержание классических китайских стратагем, приведены дополнительные стратагемы и антистратагемы.
"Антистратагема" — термин, который автор ввел и использует для обозначения заведомо проигрышных стратегий.
Под антистратагемами подразумеваются такие типичные стратегии поведения, которые закономерно ведут к неудачам, создают дополнительные проблемы и неудобства для тех лиц, которые им следуют.
Автор привел далеко не все известные ему стратагемы.
Некоторые стратагемы являются слишком эффективным оружием для того, чтобы делать их доступными широкому кругу лиц, некоторые раскрывают формы и методы оперативной работы, и, соответственно, их описание недопустимо.
Автор не претендует на исключительное право трактовки китайских стратагем.
Вполне вероятно, что некоторые дополнительные стратагемы могут быть истолкованы в рамках существующих тридцати шести.
Вполне вероятно, что, по мнению других авторов, более образованных и компетентных в отношении истории Востока, его философии, боевых искусств, знакомых с большим кругом источников, наконец, просто более умных, некоторые приведенные толкования и комментарии будут расценены как ошибочные или неполные.
Вполне вероятно, что такие авторы будут правы.
Не составляет особого труда давать оценку и толкование тем событиям, которые уже состоялись. Можно бесконечно долго сидя в кабинетах рассуждать об ошибках полководцев и политических деятелей. Гораздо сложнее оценивать значение противоречивой информации, находясь в центре событий. Еще сложнее принимать ответственные решения.
Одна из наших задач — помочь научиться распознавать в действиях других людей скрытые мотивы, видеть истинные, а не декларируемые цели.
В данной работе автор стремился, в первую очередь, дать возможность использовать на практике те возможности, которые вытекают из имеющейся у него информации, взглядов и знаний, а не вступать в научные дискуссии или претендовать на истину в конечной инстанции.
Китайские стратагемы.
1. Обмануть императора, чтобы он переплыл море.
Сущность стратагемы.
Открыто проводятся действия, маскирующие действительную цель.
Противнику навязывается шаблон восприятия либо используется существующий шаблон. Противник становится зависимым от шаблона, теряет бдительность и адекватное восприятие ситуации.
Легенда.
Император и его штаб спланировали наступательную операцию. Первый этап операции предполагал массовую переброску войск морским путем.
Войска были мобилизованы, необходимый флот построен.
Но сразу после отплытия флота разыгралась буря, и флот был возвращен.
Император был напуган и после первой неудачной попытки всячески задерживал новое отплытие, поскольку боялся возможной непогоды. Время шло, необходимо было что-то предпринимать.
Штаб решил заманить императора на корабль обманным путем. Был построен корабль, замаскированный под обычный дом.
Император, ничего не подозревая, вошел в дом, где начался небольшой банкет, и обнаружил, что находится на корабле, когда он сам и его войско находились уже в пути (интересно — что он сказал своим подчиненным, обнаружив это?).
Император видел привычную картину — обычный дом, в котором его ждали обычные события. Шаблон восприятия обычного дома никак не связан с морскими путешествиями.
В действительности вместо дома оказался корабль, более того, одно временно с отплытием дома-корабля в путь тронулось все его войско.
Примеры использования.
* * *
Из осажденного города требуется направить гонца. Враг наготове. Тогда происходит следующее: из города ежедневно выезжают три всадника и около городских ворот начинают упражняться в стрельбе по мишеням.
В первый день выезд всадников из городских ворот произвел переполох.
Во второй день на него прореагировали только некоторые.
Через три дня на всадников уже никто не реагирует.
Шаблон восприятия всадников был создан.
Тогда на следующий день один из воинов вместо привычной стрельбы делает стремительный рывок и уходит от возможных преследователей.
* * *
Перед возможной войной войска противника регулярно проводят передвижения и маневры. К ним привыкают. Возникает шаблон восприятия на передвижения и маневры. Выход на исходные позиции для настоящей атаки не рассматривается как агрессивные действия. К этому привыкли.
Атака не встречает сопротивления.
* * *
Применение стратагемы в бизнесе.
Крупная компания объединяется с основным конкурентом в разработке совместной операционной системы, которая должна стать новым компьютерным стандартом. Незадолго до завершения проекта выясняется, что параллельно компания вела собственный альтернативный проект, и он закончен раньше совместного. Операционная система создана. Совместная программа, конечно, будет выполнена. Но она уже не столь актуальна.
Конкурент, полагая, что ему известны истинные замыслы соперника, не просчитал этого варианта и понес значительные потери.
* * *
Использование стратагемы в криминальном мире.
Варлам Шаламов. "Колымские рассказы".
История вооруженного восстания на Колыме.
Первоначально в колымские лагеря поступала сугубо мирная гражданская публика. Но после войны в лагеря стали попадать люди иного сорта, люди, прошедшие фронт: летчики, разведчики, десантники. Те, кто был в лагерях до них, шли на смерть обреченно, как овцы. К этому все привыкли — и заключенные, и администрация.
У администрации и охраны лагеря создан шаблон восприятия заключенных как безликого покорного стада.
Но в очередном этапе оказались люди, которые не захотели медленно умирать, а предпочли или совершить побег, или умереть. Для совершения побега необходимы оружие и захват самолета. Другим путем выбраться невозможно.
Необходимо восстание, и группа заключенных из двенадцати фронтовиков принимает решение его совершить.
В течение нескольких месяцев идет подготовка. Изучается режим работы охраны, порядок и время смены постов. За этот срок охрана привыкает и к оружейнику, который обслуживает оружие и знает, как и где оно хранится, к повару, который свободно входит на вахту за ключами. А к тому, что в нарушение существующего порядка заключенные получают возможность непосредственного контакта с вооруженной охраной, — успели привыкнуть за долгие годы.
Успех восстания — получение оружия. Он может быть обеспечен только в том случае, когда охрана не проявляет бдительности.
В администрации лагеря есть специальные люди, которые отвечают за работу с агентурой. Но и они спокойны. В составе заговорщиков есть профессионалы, и они используют агентурную работу в свою пользу.
Операция начинается в пять часов утра. В нарушение действующих правил дежурный пропускает в помещение вахты повара, который пришел за ключом от кухни.
Дежурный не должен этого делать, но повар "свой". Он заискивал перед охранником, оказывал мелкие услуги, его "видят" насквозь и не воспринимают как источник возможной опасности.
Следом врывается второй заключенный. Охранник убит. На вахте засада, необходимо ликвидировать второго охранника, который где- то ходит.
Охранник возвращается, его убивают. В распоряжении заговорщиков появляется два комплекта обмундирования и наганы. На вахту заходит конвоир, сопровождающий группу заключенных. Появляется винтовка и третий комплект формы.
Но лагерь простреливается с вышек, в караульном помещении находятся 60 человек и оружейная пирамида.
Два нагана и винтовка — слишком мало.
С вышки видят, как группа заключенных, конвоируемая тремя охранниками, открыто проходит мимо караульного помещения. Раз идут открыто — значит, так надо.
Следующий шаг — захват оружия, нейтрализация охраны.
Караульное помещение должно быть закрыто изнутри, но оно не заперто.
А кого бояться? Дежурный должен нести охрану, но он дремлет, у него есть оружие, но он не готов им воспользоваться. Дежурный застрелен. Группа врывается в казарму, захватывает пирамиду с оружием. Автоматная очередь в потолок и охранники безропотно сдаются. Лагерь оказывается в руках восставших. Следующий шаг — захват автомашины и рывок к ближайшему аэродрому.
Восставшим не повезло. Они не смогли захватить самолет. Группа погибла в бою. Один заключенный, повар Солдатов, получивший тяжелые ранения, захвачен живым, вылечен и осужден на двадцать пять лет. Но восстание удалось.
* * *
Другой, удавшийся случай побега с Колымы.
В химическую лабораторию Аргалинского угольного района был доставлен некий Кривошей, инженер-химик, осужденный на десять лет за мошенничество.
Через некоторое время он бежал. Побега никто не ожидал, Кривошей был на хорошем счету у начальства, и его поимка стала делом чести для колымских розыскных служб.
Розыскники, люди опытные, провели оперативные мероприятия, проверяя возможные связи в Магадане, отработали все вероятные пути побега. Под особый контроль были поставлены возможные места посадки на самолеты и пароходы в Магадане.
Но все попытки поймать Кривошея оказались безуспешными.
Кривошей знал, где и как его будут ловить.
Ему был понятен розыскной шаблон. Он не стал прорываться к аэропортам и пароходам. Он не стал бегать по тайге, скрываясь от посторонних глаз.
Он все сделал наоборот.
Путь Кривошея лежал в глубь материка — в сторону Якутска.
Он ни от кого не прятался. Ему не нужны были хитроумные приспособления.
Достаточно было денег и имеющегося имущества: брезентового плаща, геологического молотка и коллекции образцов.
В ближайшем якутском поселке были наняты рабочие, которые копали шурфы, отбирали образцы, проводили другую, знакомую им геологическую работу.
Геологический отряд медленно, но неуклонно продвигался к Якутску.
Местный колхоз выделил якутов, которые, помогая в выполнении правительственного задания, транспортировали собранные геологические образцы. Совершенно открыто геологическая партия Кривошея достигла Якутска.
В Якутске Кривошей заявился к высокому начальству, был соответственно принят, прочитал две лекции для местных специалистов и студентов, а затем на средства якутских научных организаций доставлен в Иркутск.
Образцы с помощью местных иркутских вождей были отправлены в Академию наук, а сам Кривошей отбыл в сторону Москвы в железнодорожном вагоне высшего класса.
За все время путешествия у Кривошея ни разу не проверили документов, хотя он был к этому готов.
При организации побега липовый геолог успешно использовал известные ему шаблоны восприятия оперативных работников, председателей якутских колхозов, представителей местной партийной и хозяйственной элиты.
* * *
В спорте стратагема используется в различных вариантах.
В индивидуальных единоборствах существует такая хитрость. В ходе поединка несколько раз применяется одна и та же последовательность действий. Например, связка из двух ударов и отход. После того, как у противника вырабатывается шаблонная реакция, в очередной атаке вновь следуют два удара, но, когда противник переходит в контратаку, ему наносится третий, сокрушительный, неожиданный для него удар.
Возможны другие варианты.
В ходе поединка постоянно проводятся атаки в голову.
В последнем раунде, после того как противник сосредоточил свое внимание на защите верхнего уровня, вместо завершающего удара в голову наносится акцентированный удар по корпусу. Если этот удар нанесен, например, в область печени, он может стать решающим.
* * *
Существуют определенные стандарты или обычаи ведения боя. Например, по общему правилу, в первом раунде производится разведка. Противники приспосабливаются друг к другу, изучают слабые места, планируют атаки.
Но в некоторых случаях спортсмены очень удачно используют то обстоятельство, что их противники в самом начале боя не ждут решительных и агрессивных действий.
Известны многочисленные случаи, когда поединки завершались в течение нескольких секунд. Сразу после сигнала к началу схватки один из противников совершал взрывную, акцентированную атаку, нокаутировал своего противника, и поединок заканчивался. Успех был обеспечен не столько преимуществом в технике, сколько неожиданностью. Поверженный соперник следовал общепринятому шаблону, он ждал постепенного обострения ситуации и был настроен на длительную упорную борьбу.
* * *
В командных видах спорта каждая команда придерживается определенной тактики игры. Ее противники, готовясь к встрече, заранее пытаются определить, какие тактические приемы для их противника являются характерными. До игры противник формирует определенный шаблон восприятия, в соответствии с которым строит собственные стратегии и тактику игры.
Если команда имеет несколько вариантов построения игры или готова предложить новый, ранее не использовавшийся вариант, то она может получить значительные преимущества. Поскольку ее противник, находясь в плену собственного шаблона, может оказаться совершенно не готовым к эффективной борьбе.
* * *
Стратагема может быть применена неосознанно, во вред себе.
Ваня и волки.
Пастушонок Ваня два раза кричит, что на стадо напали волки.
Мужчины бегут защищать скот. Оказывается — шутка.
Шаблон восприятия на крики о помощи создан.
В третий раз волки действительно нападают.
Но на крики пастушонка никто не реагирует.
2. Осадить Вэй, чтобы спасти Чжао.
Легенда.
Войска противника напали на город Чжао.
Как его спасти? Можно прийти на помощь осажденному городу. Но можно напасть на столицу врага, где нет войск, так как все они в походе. Выбираем второй путь. Противник снимает осаду с города и идет на помощь собственной столице. Либо продолжает осаду, теряет свою столицу, не захватив город противника, и терпит поражение.
Сущность стратагемы.
Атака в лоб не всегда эффективна. Концентрация противника на одном направлении истощает его ресурсы на другом.
Возможно найти слабое место в системе врага, ударить по нему, заставив отказаться от агрессивных замыслов, изменить направление агрессии.
Для того чтобы решить проблему в одном месте, можно поставить противника перед фактом наличия у него собственной проблемы в другом месте, с тем чтобы он был вынужден перегруппировать силы и ослабил или снял давление на том направлении, где Вам это выгодно.
Можно не ждать начала атаки противника, зная ее вероятное направление.
Можно создать проблемы, при которых он изначально не сможет сконцентрировать свои силы на опасном для Вас участке.
Более того, можно так запрограммировать обстоятельства, что они склонят Вашего возможного противника к союзу с Вами для решения тех проблем, в которых Вы в действительности виновны.
* * *
Как защититься от атаки танковой армии? Можно усилить собственные войска противотанковыми средствами, поставить минные поля, создать глубоко эшелонированную оборону.
Но есть и другие варианты.
Можно силами диверсионных групп уничтожить запасы топлива, без которого танки просто не смогут двигаться.
Можно разрушить мосты и сорвать своевременную поставку боеприпасов и топлива, без которых наступление невозможно.
Имея агентуру на предприятиях противника, можно добавить в машинные масла такие компоненты, из-за которых танковые двигатели придут в негодность.
Можно спровоцировать конфликт с третьей стороной и направить агрессию хозяев танков в ее сторону.
Можно поддержать на выборах партию пацифистов, помочь ей стать реальной политической силой в государстве противника и за счет нее направить государственные средства не на танковые заводы, а на проведение конверсии (выдачу ссуд сельскому хозяйству, поддержку малому бизнесу, возрождение духовности и пр.).
* * *
Применение стратагемы в политике.
Политикам необходим враг. Чем больше бардака в государстве, тем больше потребность во врагах. Народное недовольство и гнев направляются не на истинного виновника бедствий (неэффективного руководителя), а на внешних или внутренних (истинных или мнимых) врагов.
Например, на американский империализм или советскую угрозу.
Вторая сторона (враги) — также довольна. У каждой стороны, таким образом, имеется собственный враг, в сторону которого можно направить гнев избирателей.
* * *
Стратагема используется неэффективными администраторами и чиновниками. Принимаются совершенно неразумные решения (например, запрет продаж в России иномарок с "правым" рулем, запрет на торговлю водкой в павильонах, необходимость присутствия на многочасовых планерках, составление многостраничных отчетов и пр.).
Борьба из области повышения эффективности системы перетекает в область борьбы с абсурдом. Любые решения руководства, явно не содержащие печать кретинизма, начинают восприниматься, как проявление гениальности.
Реальная угроза ответственности за действительно имеющие место злоупотребления исчезает.
* * *
Применение стратагемы в криминальном мире.
Лагерная администрация должна поддерживать на зоне порядок.
Все заключенные должны трудиться и перевоспитываться. Но уголовные элементы работать не хотят. Как только на авторитетных жуликов начинается давление, в лагере начинаются беспорядки. В конце концов уголовники отстаивают за собой право следить за порядком. Это устраивает и их, и администрацию.
Таким образом, преступники, защищая свои уголовные права, не вступают в непосредственный личный конфликт с властью, а создают реальную угрозу на другом направлении, тем самым заставляя администрацию опираться на себя в борьбе за дисциплину, законность и порядок.
Союз уголовников и администрации может на этом не заканчиваться.
В России зоны делятся на "красные", где реальная власть принадлежит администрации, и "хозяйские", где власть внутри зоны принадлежит уголовным авторитетам. Реальное различие красных и хозяйских зон состоит в том, насколько их персонал и руководство "куплены" представителями преступного мира.
* * *
В тридцатые годы в США одним из самых известных мафиози являлся Альфонс Капоне.
Аль Капоне двенадцать раз подвергался арестам со стороны полиции.
Причинами арестов были: телесные повреждения, контрабанда алкогольных напитков, сводничество, азартные игры, убийства, хулиганские действия, махинации при проведении выборов, отказ от дачи свидетельских показаний, незаконное хранение оружия, неявка в суд.
Аль Капоне стоял во главе преступной империи, которая работала четко и слаженно, у него не было причин лично совершать преступления, и он был уверен в собственной неуязвимости.
Проблемы возникли совсем не там, где их ждали.
После того, как стало очевидным, что в местах ожидаемых атак органов власти создана эшелонированная оборона, было выбрано другое направление для нападения.
Сначала совершенно неожиданно для гангстера его арестовали в Филадельфии. Причина ареста — наличие пистолета. Преступник не стал отрицать, что это его оружие, поскольку имел разрешение на его ношение, выданное в Чикаго.
Но оказалось, что данное разрешение в Филадельфии не действует.
В результате максимальное наказание один год тюрьмы.
Пока Капоне находился в тюрьме, им плотно занялось американское налоговое ведомство.
Аль Капоне имел виллы, яхты, самые дорогие автомобили. Налоговое управление очень внимательно изучило его налоговые декларации и нашло значительную разницу между легально приобретенным имуществом и задекларированными доходами.
16 июня 1931 года Аль Капоне, его брат Рудольф и еще 68 мафиози предстали перед судом присяжных по обвинению в уклонении от уплаты подоходного налога.
Аль Капоне признал 5000 случаев уклонения от уплаты налогов. По американским законам он мог получить 25 000 лет тюремного заключения.
Суд вынес более мягкий приговор. За сокрытие доходов в период с 1925 по 1929 год мафиози получил одиннадцать лет тюрьмы, 50 000 долларов штрафа, оплатил 30 000 долларов судебных издержек.
Еще до суда, в добровольном порядке, Аль Капоне в качестве компенсации за неуплату налогов выплатил государству пять миллионов долларов.
Из одиннадцати лет лишения свободы Аль Капоне отсидел восемь.
Но за это время его империя потеряла былую мощность и возможности.
После выхода на свободу Аль Капоне прожил еще восемь лет и умер в Майами в возрасте сорока восьми лет.
3. Убить чужим ножом.
Суть стратагемы.
Уничтожить или ослабить противника чужими руками. При этом сам организатор процесса может выглядеть лицом, совершенно не имеющим отношения к данной проблеме, миротворцем или судьей, стоящим над схваткой.
В борьбе с противником или для решения собственных задач воспользоваться третьей силой. Третья сила не понимает и не подозревает, что она — оружие в чужих руках, либо понимает, но все равно является Вашим оружием.
Легенда.
Князь Хуань готовил нападение на соседнее государство. По его приказу был составлен список наиболее искусных чиновников и военачальников вражеского государства. Затем Хуань подписал одностороннее обязательство в отношении выявленных лиц — после захвата страны сохранить за ними их высокие посты. Подписание бумаги подкрепилось постройкой алтаря и жертвоприношением. Князь вражеского государства посчитал своих руководителей предателями и казнил их. Цель была достигнута. Без военных и административных лидеров невозможно оказать организованное сопротивление. Князь Хуань выиграл войну.
* * *
Применение.
Одна из наиболее востребованных стратагем. Согласно данной стратагеме действовал советский разведчик Рихард Зорге, когда способствовал направлению японской агрессии в сторону США, а не Советского Союза.
Данная стратагема может предполагать создание такого алгоритма, при котором развитие конфликта выглядит как процесс, вызванный объективными обстоятельствами, хотя в действительности причина конфликта — воля третьей стороны, которая в нем заинтересована.
"Чужим ножом" может выступать не только третья независимая сторона. В качестве ножа может быть использована подконтрольная правоохранительная структура. Сначала на противника собирается или фабрикуется компромат, затем в действие вступает независимый следователь, независимый прокурор и независимый судья.
Личность, заинтересованная в дискредитации (уничтожении) политического или экономического противника и организовавшая его преследование, остается в стороне от данного процесса. Таким образом действовал Сталин.
Его опыт не остался невостребованным.
В современной политике стратагема широко используется в политической борьбе.
* * *
В преступном мире данная стратагема используется достаточно часто.
Существовала практика, при которой исполнитель преступления, например, убийства, определялся в результате "случайного" карточного проигрыша.
Стандартной является ситуация, когда преступная группировка, стремясь взять под свой контроль фирму, предлагает ей защиту и покровительство. В случае отказа на фирму совершается дерзкий и грубый "наезд" неизвестных преступников. Испуганный директор фирмы, не понимая, что защитники и нападавшие состоят в одной команде, соглашается на условия знакомых добрых бандитов. В данном случае используется "фальшивый" чужой нож.
* * *
Американская мафия очень эффективно использует стратагему чужого ножа.
В 1929 году на встрече в Атлантик-Сити главари преступных групп Америки заключили соглашение, которое соблюдается до настоящего времени.
Были определены зоны влияния каждого клана, установлены правила, согласно которым каждая семья по своему усмотрению решала свои внутренние вопросы.
Но одновременно было определено, что убивать по своему усмотрению можно только в ограниченном числе случаев. Только тогда, когда это касалось жизни своих людей или мелких сошек, проживающих на контролируемой территории.
Все другие случаи вынесения смертных приговоров должны были утверждаться советом преступного синдиката. Было решено, что для приведения в исполнение смертных приговоров будет создан специальный орган, который в дальнейшем с легкой руки журналистов получил название "Корпорация убийц".
С 1934 года деятельность Корпорации убийц приобрела национальный масштаб.
В корпорации существовало несколько слоев. На нижнем уровне находились "одноразовые" курки. Они вербовались из закоренелых картежников, мелких хулиганов и прочего сброда, отирающегося около притонов, принадлежащих мафии.
Способ вербовки оригинальностью не отличался. Игрокам или пропойцам давались деньги в долг. Затем их ставили на счетчик.
В конце концов должнику делали предложение принять участие в мокром деле, погасить долг и заработать денег или немедленно расплатиться.
Тех, кто отказывался, а таких было меньшинство, убивали сразу.
Тех, кто соглашался, убивали после первого, второго или третьего убийства.
Исполнитель, не выполнивший отданного приказа, превышающий полномочия или любопытный в очень короткие сроки сам становился жертвой. Та же участь грозила тем, кто был болтлив, жаден или часто напивался.
В любом случае жизнь киллера была короткой.
Те исполнители, которые в силу особых талантов проявляли себя с лучшей стороны, могли стать постоянными работниками Корпорации. Но и их век был не долог, они были живы до тех пор, пока знали достаточно мало или не участвовали в ликвидации слишком заметных фигур.
Убийцы использовали самое разнообразное оружие: ножи, пистолеты, автоматы Томпсона, помповые ружья, взрывные устройства, биты для бейсбола, струны от пианино. Долгое время их любимым оружием являлся ледоруб.
Цена заказа на выполнение работ могла составлять от пятидесяти до нескольких тысяч долларов. Но чем выше был обещанный заработок, тем меньше шансов у исполнителя было его получить.
Всегда было целесообразнее убрать исполнителя, чем выплачивать ему причитающийся крупный гонорар.
Процедура ликвидации неугодных была строго регламентирована.
Приговор (заказ) утверждался председателем совета преступного синдиката Чарльзом (Лаки) Лучано.
Утвержденный заказ поступал к главе Корпорации Лепке Бухалтеру.
Непосредственную разнарядку до руководителей банд доводили Багси Сигал или Альберт Анастасия. Руководители банд выбирали исполнителя из числа действующих или вновь привлеченных стрелков.
Принцип "чужого ножа" использовался очень жестко. Проследить цепочку от заказчика до жертвы было крайне затруднительно. Десять лет Корпорация работала очень эффективно и надежно. Сгубило Бухалтера то обстоятельство, что он однажды пренебрег установленным порядком и позволил участвовать в убийстве своим непосредственным работникам.
* * *
Данная стратагема широко используется спецслужбами большинства стран для того, чтобы спровоцировать междоусобные войны между преступными группировками.
Правда, неизвестно, какой реальный результат от этого получается, поскольку в таких случаях спецслужбы невольно способствуют селекции в рядах преступников, разрастанию и усилению победившего клана.
* * *
Но существуют примеры очень успешного взаимодействия спецслужб и мафии.
В 1942 году начались совместные действия военно-морской разведки США, которую представлял Чарльз Редклифф Хаффенден, органами американской юстиции в лице прокурора Френка Хоугана и американскими мафиози.
Этого требовали национальные интересы США.
Шла Вторая мировая война, следовало защитить собственное побережье и доки.
Пример Перл-Харбора был достаточно свеж в памяти. Доки и побережье контролировала мафия. Кроме того, в ближайшее время американским войскам предстояло высадить десанты на Сицилии и затем освободить всю Италию.
Проблем в Италии было две. Первая — фашистский режим Муссолини, вторая — коммунистическая угроза.
Первую можно было решить военным путем. Вторую с помощью войск решить невозможно, коммунистическая партия Италии после падения режима Муссолини становилась одной из самых влиятельных политических сил.
В качестве "чужого ножа" было решено использовать мафию и ее влияние в США, Италии и на Сицилии.
Первый контакт военно-морской разведки был установлен с известным гангстером Джозефом Ланцей.
Но Ланца решал не все проблемы.
Все проблемы решал известный гангстер Лаки Лучано, случайно находившийся в это время в тюрьме.
С помощью Лучано к работе с военно-морской контрразведкой был привлечен Альберт Анастасия, контролировавший доки, ловлю и продажу рыбы.
На первом этапе совместной операции под контроль были взяты доки и побережье, а на рыболовецкие суда внедрены агенты, которые обнаруживали немецкие подводные лодки и сообщали о них в подразделения военно- морской контрразведки.
Борьба с немецкими подводными лодками стала значительно более эффективной, а случаев диверсий и саботажа в доках не наблюдалось.
Второй этап сотрудничества обеспечил непосредственно Лучано, он касался взаимодействия американских войск и мафии при высадке на Сицилию и Италию.
Итальянская мафия имела свои собственные счеты с режимом Муссолини.
Первоначально ставленники мафии передали армии США необходимые сведения о Сицилии: топографические данны е, данные о портах, мостах, реках, горах, источниках, коммуникациях, противнике.
Затем была тщательно согласована и спланирована совместная операция.
Главой мафии на Сицилии в это время являлся Калоджеро Виццини, или дон Кало, проживающий в тихом городке Виллальба.
10 июля 1943 года американская армия под командованием генерала Джорджа Паттона высадилась в Джале и Ликате, а восьмая английская армия под командованием фельдмаршала Монтгомери — в Сиракузах и Пакино.
Сицилийский поход англо-канадских войск затянулся на пять недель.
Сопротивление фашистов им удалось сломить лишь в кровопролитной борьбе, стоившей нескольких тысяч жизней.
Генерал Паттон со своими войсками двигался по труднопроходимой местности и, по мнению союзников, должен был решить более сложную задачу.
Его войскам предстояло оккупировать гористую центральную и западную часть острова со столицей Палермо.
Особенно крепким орешком на пути американской армии считалась крепость Монте-Камарата, расположенная недалеко от Виллальбы и Муссомели.
Но, к великому удивлению, американские войска за семь дней сумели продвинуться до Палермо, не вступая ни в какие крупные сражения, без заметных потерь.
Причины, по которым американские войска не встречали организованного сопротивления, были вызваны действиями местной мафии.
Дон Кало применил свое влияние для организации массового дезертирства из фашистских войск, расположенных на его территории.
Крепость Каммарата охранялась сильным гарнизоном под командованием полковника Салеми, фанатично преданного идеям фашизма. Крепость располагала не мецкими танками, зенитными и противотанковыми орудиями.
20 июля 1943 года полковник Салеми обнаружил, что две трети его солдат отсутствуют. Мафиози угрозами и обещаниями не только склонили его солдат к дезертирству, но снабдили их гражданской одеждой и помогли оказаться возможно дальше от крепости.
Вне себя от ярости Салеми сел в машину и направился в штаб армии, расположенный в Муссомели.
Сделал он это напрасно.
Со штабом поработали отдельно, а в пути машину Салеми ждала засада.
Люди дона Кало захватили Салеми в плен, вмести с ним вернулись в крепость, собрали остаток гарнизона, разоружили его и отправили по домам.
Путь для американцев был свободен.
Американские войска вступили в Муссомели под колокольный звон.
Немногочисленные выстрелы раздались только ночью — мафия сводила счеты с теми из врагов, которые ранее находились под защитой режима Муссолини.
Затем дон Кало сопроводил американскую танковую колонну на пути в Палермо.
Города захватывались без боя, Палермо был взят почти без потерь.
Дон Кало оказался незаменимым человеком для военной администрации.
По рекомендации дона Кало в значительной части городов Сицилии на должности мэров были назначены лица, подконтрольные мафии.
В дальнейшем влияние и возможности мафии с большой эффективностью использовались для подавления "красных".
За свои заслуги дон Кало стал почетным полковником американской армии и был назначен мэром Виллальбы.
В 1945 году американский апелляционный суд принял решение освободить Чарльза Лучано от оставшихся сорока лет тюрьмы и депортировать его в Италию.
Для поддержки местного демократического процесса.
Вероятно, многие сегодняшние проблемы, связанные с преступностью и коррупцией государственного аппарата Италии, имеют корни, возникшие в момент оккупации страны союзными войсками.
Интересно подсчитать, в каком соотношении находятся число спасенных жизней американских солдат и последующих жертв мафии, погибших в Италии за все послевоенные годы.
Одно совершенно очевидно, — США очень разумно и эффективно используют любые возможности для решения собственных проблем и сохранения жизней своих солдат.
* * *
Другая интересная тема — использование Соединенными Штатами Америки третьих сил и инициируемых ими процессов для ослабления сначала СССР, а затем России.
Яркий пример — конфликт в Афганистане.
США поддерживают мусульман в войне против Советской Армии, усиливают свое влияние на Ближнем Востоке, очень разумно тратят собственные средства.
Советский Союз получает экономически разрушительный военный конфликт, теряет тысячи собственных солдат, утрачивает политический вес в мусульманском мире.
После вывода советских войск из Афганистана, интерес США к данной территории значительно утрачивается.
В дальнейшем стратегия США по ослаблению "Империи Зла" — Советского Союза — ведется менее явно, но не менее эффективно.
Не нужны вредители, диверсанты и террористы.
Не нужны громкие скандалы, угрозы и ультиматумы.
Необходимо проведение скоординированных политических, экономических и специальных мероприятий, поддержанных твердой государственной властью и мощной национальной экономикой.
В результате скоординированной кабинетной беловоротничковой агрессии у России "вдруг" возникают экономические, политические и прочие проблемы.
Ее друзья неожиданно становятся противниками, демократические преобразования приводят к экономическому и общему кризису государственной власти, развалу экономики, финансовой системы и армии.
С точки зрения американцев, их страна, безусловно, ведет в отношении России мудрую политику, отвечающую критериям нравственности, гуманизма и демократии, соответствующую задачам защиты идеалов Демократии во всем мире.
* * *
Применение стратегии "чужого ножа" не обязательно должно быть связано с непосредственным применением насилия или угроз.
Применение силовых вариантов решения проблем не всегда оправдано и целесообразно.
В Палермо под контролем мафии находилось три похоронных конторы.
Один предприниматель, верящий в свободную конкуренцию и демократические свободы, решил составить им конкуренцию. Он установил пониженные расценки на услуги, покусившись таким образо м на существующую монополию.
Вероятно, его можно было запугать или убить, но с ним поступили более изящно.
Ему позволили принять первый заказ и начать его реализацию.
Проблемы начались после того, как в назначенное время не явились носильщики.
Когда замена носильщиков была произведена, и процессия торжественно двинулась в последний путь, носилки развалились и, к всеобщему ужасу, гроб упал на землю.
В церкви не оказалось священника для отпевания.
После церкви по пути на кладбище раздался взрыв петарды, и лошадь понесла вместе с катафалком.
По прибытию на кладбище оказалось, что предполагаемая могила уже занята.
Первые похороны оказались последними.
Естественно, что никакой причинной связи между мафией, контролируемыми ею похоронными агентствами и неудачными похоронами не усматривалось.
Все было организовано и совершено чужими руками.
4. В покое ожидать утомленного врага.
Стратагема изматывания противника, истощения его ресурсов, накопления усталости и напряженности.
Исторический пример. В 1410 году близ Грюнвальда состоялась битва объединенных славянских сил под предводительством польского короля Ягайло и рыцарей Тевтонского ордена. Войска вышли на исходные позиции рано утром. Но славяне не хотели драться в открытом поле, где они были заведомо слабее тяжеловооруженных рыцарей. Рыцари не хотели атаковать позиции славян, находящихся под защитой леса. Так они и стояли. Дело было 15 июля. Солнце припекало. Доспехи на рыцарях нагревались. И рыцари, и их лошади простояли под палящим солнцем много часов.
У славян под деревьями таких проблем не было.
Когда в конце концов началась битва, славянские воины имели гораздо более хорошую физическую форму. Тевтонский орден получил сокрушительное поражение.
* * *
"Утомленность" противника может возникать не только от передвижений и походов.
В спорте для того чтобы получить к решающей игре "утомленную" команду противника и таким образом предрешить результат матча, спортивные мафиози имеют отработанный арсенал средств. От составления таких графиков встреч, когда одна команда изначально ставится в более выгодное положение, до запрограммированного отсутствия нормальных бытовых удобств неугодной команде.
Но подобную тактику могут использовать и в честной борьбе. В свое время чехословацкая сборная по хоккею эффективно использовала против советской команды стратегию, при которой замены ее игроков производились на одну-полторы минуты раньше замены советских хоккеистов. Получалось, что в эти промежутки времени уже уставшие советские спортсмены играли со свежими игроками ЧССР.
* * *
В конкурентной и политической борьбе эффект усталости команды конкурентов может достигаться различными методами. В том числе отвлечением сил команды противника для разбора жалоб, ответов на абсурдные обвинения, проведением проверок налоговых и прочих органов.
* * *
Операция американских правоохранительных органов против Аль Капоне завершилась успехом в силу тех обстоятельств, что была подготовлена в течение одного года, того срока, который Аль Капоне провел в тюрьме за незаконное ношение оружия.
Пока Капоне выдавал другим заключенным книги в тюрьме Хольмсбург, правоохранительными органами США были выявлены пивоварни и склады мафии. Затем проведена операция, в результате которой более тридцати нелегальных заводов по производству виски попали в руки полиции, захваченными оказались склады с готовой продукцией, конфисковано оборудование стоимостью в несколько миллионов долларов и более пятидесяти грузовиков.
Экономическое могущество клана было весьма сильно подорвано.
Но использовались и другие способы для разложения и ослабления семьи Капоне.
В среде гангстеров распространялись слухи, которые должны были посеять недоверие к Капоне, проводились демонстрационные акции.
Непосредственно после освобождения Капоне из тюрьмы в его резиденции раздался телефонный звонок. Неизвестный сообщил, что в 11 часов перед отелем, в котором находился офис Капоне, произойдет что-то интересное.
Действительно, в 11 часов мимо отеля медленно проехала колонна грузовиков, ранее принадлежащих мафии. На грузовиках находились до зубов вооруженные полицейские.
Эту картину наблюдал и сам Капоне, и его ближайшее окружение.
Но, как оказалось, реальная опасность была в другом.
Летальные проблемы возникли с налоговым, а не полицейским ведомством.
Для решения проблем с налоговыми службами административных, управленческих и финансовых ресурсов у Капоне оказалось уже недостаточно.
* * *
Стратагема широко используется в политике.
В годы холодной войны США целенаправленно способствовали втягиванию Советского Союза в гонку вооружений, участию в локальных войнах и политических авантюрах.
Затраты СССР на военные конфликты, братскую помощь развивающимся странам и антиамериканским режимам значительно истощили и подорвали экономику Советского Союза.
Советский Союз, решая глобальные проблемы борьбы за мир во всем мире и организации единого антиимпериалистического фронта, не мог инвестировать достаточное количество средств в модернизацию собственной экономики.
Предприятия в СССР являлись собственностью государства и, соответственно, не могли иметь иных источников инвестирования, кроме государственных.
Экономика оказалась зависимой от идеологических целей и политических амбиций.
Это ее в значительной мере и сгубило.
Средства, на которые можно было развивать высокие технологии, разошлись по сомнительным программам оказания помощи непонятным режимам Азии, Африки, Латинской Америки.
В США гонка вооружений не легла на экономику тяжким бременем.
Был определен оптимальный вариант расходов на оборонные нужды, который стимулировал, а не разрушал собственное производство. Частные оборонные фирмы получали госзаказы, успешно развивались наукоемкие производства, если кому-то США и оказывали "безвозмездную" помощь, то это компенсировалось вполне реальными политическими или экономическими выгодами.
США четко знали, чего хотят, — усиления реального политического и экономического могущества.
А вот чего хотел СССР, не знал никто, включая руководство страны.
Страна двигалась по инерции.
По инерции принимались решения.
Пока экономика работала, инерция продолжалась.
С приходом перестройки и демократизации внутренние проблемы закономерно возникли, обострились и приобрели катастрофический характер.
России стало не до борьбы за мировое лидерство.
Закономерным итогом стало то, что на международной арене Россия почти полностью потеряла свои недавние возможности, авторитет и вес.
5. Грабить во время пожара.
Данная стратагема предусматривает необходимость активных действий, когда противник (конкурент), по каким либо причинам оказался в затруднительном положении.
"Когда враг повержен в хаос — пришло время торжествовать над ним" — "Искусство войны" Сунь Цзы.
Вместо пожара может быть демократизация всей страны. Тогда общим врагом становится отечественная экономика.
Банковские работники вместе с преступниками воруют деньги.
Военные бесконтрольно продают армейское имущество.
Все вместе растаскивают по частям промышленные комплексы. Если пожара нет, его можно организовать. Вместо пожара могут быть эпидемии, неурожай, наводнение, народные восстания, экономические и политические события.
Хочешь получить контроль над алюминиевой промышленностью — увеличь цену на электроэнергию, сделай производство алюминия нерентабельным.
Последует экономический кризис, забастовки, банкротство и смена собственников. После этого можно тарифы уменьшить и предприятие с новыми хозяевами вновь станет прибыльным. Тарифы можно и не уменьшать, поскольку электроэнергия продается за рубли, а алюминий за доллары. К моменту смены собственников реальная цена электроэнергии упадет в результате инфляции.
* * *
Стратагема используется в политической борьбе.
Если руководитель областной (городской, районной) администрации не желает дружить с вышестоящей администрацией, всегда есть возможности сократить бюджетное финансирование его области, города, района. Что вызовет справедливый гнев трудящихся, вызовет социальную напряженность и резко понизит шансы строптивого лидера на переизбрание.
* * *
В преступном мире конкуренция и борьба за рынки превосходит по напряженности аналогичные процессы в мире легального бизнеса.
Внутри семей и между ними борьба за лидерство носит ожесточенный характер. Как только лидер или клан попадает в затруднительное положение и утрачивает могущество, его позиции завоевываются другими. "Грабить во время пожара" является типичной стратегией действий мафии в первую очередь по отношению к собственным коллегам и конкурентам.
* * *
Применение стратагемы в бизнесе имеет очень долгую историю. Во все времена случались ситуации, когда люди попадали в тяжелое материальное положение. Причин может быть масса: неурожай, пожар, болезнь, несчастный случай. В таких ситуациях могут срочно потребоваться деньги. Дать которые может ростовщик. Под высокие проценты. В настоящее время ростовщиков нет, но есть ломбарды.
Традиционным приемом является скупка по дешевке недвижимости, предприятий, ценных бумаг при экономических и финансовых кризисах.
* * *
Кстати, свод древнерусского права "Русская правда" (XIII век) предписывал бросать в огонь тех, кто грабит на пожаре.
* * *
Применение стратагемы широко используется в войнах. Ослабленное войско или государство всегда было заманчивой целью для противника.
Но в некоторых случаях неправильная оценка истинного положения врага может стать катастрофичной для наступающей стороны.
В сентябре 1944 года началась одна их самых крупных воздушно-десантных операций Второй мировой войны, получившая название Арнемской. Войска союзников подошли к Нидерландам. Перед ними встала та же проблема, что и перед немцами в 1940 году, — значительное количество водных препятствий, ограниченное количество дорог, по которым можно было вести наступление.
Атака в лоб не позволяла эффективно использовать преимущества в живой силе и технике.
Идея крупной воздушно-десантной операции возникла в августе.
Ее предпосылками стала утвердившаяся в союзных штабах идея о том, что Вермахт в течение летней компании 1944 года практически уничтожен.
Основываясь на этой идее, разведотдел штаба союзных войск в Париже докладывал главнокомандующему экспедиционными силами: "Совершенно немыслимо продолжение организованного сопротивления под контролем германского главного командования после первого декабря, возможно его прекращение и в более короткие сроки".
Разведка и штаб союзников решили, что пожар в лагере врага полыхает в полную мощь, и наступило самое удачное время грабить.
Воздушный десант должен был высадиться узкой ковровой дорожкой в юго- восточной части Нидерландов. Главная цель операции состояла в захвате мостов через реки Доммел, Аа, Маас, канал Вильгельмины, канал Маас-Ваал.
Десантная операция началась 17 сентября 1944 года.
Высадке десанта предшествовало нанесение массированных воздушных ударов по средствам немецкой противовоздушной обороны. На немецкие аэродромы было сброшено 890 тонн авиабомб, более трех тысяч тон авиабомб было обрушено на немецкие береговые батареи и позиции зенитной артиллерии в районах предполагаемых трасс пролета десанта.
Всего в ходе воздушно-десантной операции в тылу противника союзники высадили 24876 человек, 568 орудий, 1926 единиц транспортных средств.
Одновременно наземные войска силами бронетанковой и двух пехотных дивизий начали наступательную операцию.
Союзники не ожидали серьезного сопротивления немцев.
Но события развивались не по плану союзников.
Наступление велось по единственному шоссе, местность по краям которого была непроходима для танков. Уничтожение переднего танка влекло за собой образование пробки и невозможность для движения всей колонны. В первый день операции танковая колонна продвинулась на 8 километров. В следующие дни темпы наступления увеличены быть не могли. В конце концов наступление захлебнулось.
Немцы, несколько растерявшиеся в первый день операции, сконцентрировали имеющиеся у них силы и организовали жесткий отпор.
Вторая волна десанта 18 сентября была встречена плотным огнем ПВО.
По неуклюжим планерам стреляли из всех видов оружия, в том числе из пистолетов. Десант второй волны был быстро расчленен и окружен.
Против десанта союзников немецкое командование сосредоточило все имеющиеся в наличии войска, в том числе основные силы Первой парашютной армии, усиленной танками, Второй танковый корпус СС в составе двух танковых дивизий: "Hohenstaufen" и "Frundsberg".
26 сентября десантная операция закончилась, только часть десантников сумела прорваться в расположение своих войск.
На немецкой территории оставался английский полевой госпиталь. Генерал английских десантников Эркъюарт договорился с командиром Второго танкового корпуса СС Вильгельмом Биттрихом о том, что раненым английским и американским десантникам будет гарантирована безопасность.
Но после захвата госпиталя раненых солдат перестреляли местные нацистские чиновники, сославшись на приказы Гитлера о проведении тотальной войны. Эсэсовцы, как показало развитие событий, особенно спорить с чиновниками не стали.
Общие потери союзных войск в десантной операции достигли пятнадцати тысяч человек, было утрачено все тяжелое вооружение десанта.
Потери Вермахта составили 3300 человек, треть из них убитыми.
6. На востоке поднимать шум, на западе наступать.
Скрыть истинное направление агрессии, место нанесения удара.
7 декабря 1941 года, 7 часов утра, Перл-Харбор, Военно-морская база США.
На базе находятся основные силы Тихоокеанского флота Соединенных Штатов Америки: 7 линкоров, более 80 крейсеров, миноносцев, тральщиков и других кораблей.
В 7 часов две минуты на радиолокационной станции базы молодые солдаты замечают сигналы радара, свидетельствующие о том, что к базе с большой скоростью приближается группа самолетов, расстояние до нее 200 километров.
Сообщение передается в информационный центр. Центр долго не отвечает, затем сообщает, что беспокоиться не стоит, самолеты, вероятно, американские.
До этого, в 6 часов 45 минут американский миноносец "Уорд" заметил и обстрелял в районе Перл-Харбора японскую подводную лодку. Сообщение об этом также направлялось на базу.
Реакции со стороны базы не последовало.
Японского нападения никто не ожидал.
Япония демонстрировала наращивание агрессии в направлении континентальной Азии. Противоречия с США не выглядели неразрешимыми.
В это время в Соединенных Штатах Америки велись переговоры между японскими представителями и государственным секретарем США.
Все должно решится мирным путем. Или, по крайней мере, обострение должно было наступить после завершения переговоров.
В 8 часов утра группа японских самолетов в составе 21 торпедоносца, 15 обычных и 30 пикирующих бомбардировщиков достигают Перл-Харбора.
Основные цели японских самолетов — американская авиация и военные корабли.
Сначала подавляется американская авиация. Американские самолеты повреждены или не могут взлететь из-за разрушенной взлетной полосы. Все же тридцать восемь самолетов взлетают и присоединяются к семи, патрулирующим в воздухе. Но это уже ничего не решает.
Японская авиация совершает несколько заходов на американские корабли.
Весь налет продолжается 1 час 45 минут.
В результате налета с американской стороны погибло около двух с половиной тысяч человек, около тысячи пропало без вести, около полутора тысяч ранено, все линейные корабли и основная масса других выведены из строя.
* * *
22 июня 1941 года. Германия нападает на Советский Союз.
Советское руководство знало о передвижении немецких войск, неоднократно предупреждалось собственными спецслужбами и перебежчиками, но оказалось обманутым.
Германия уже воевала с Англией, ее подводные лодки бороздили все океаны, а танки стреляли в Африке. Только что закончилась кровопролитная операция за Крит, в которой Германия потеряла половину своих парашютистов.
Всем известно, это классика, что Германия не может воевать на два фронта одновременно.
Кроме того, с ней заключен договор о ненападении.
Кроме того, известно о планах скорого десанта в Англию.
Кроме того, Вермахт не имеет зимнего обмундирования, его боевая техника не готова к войне в зимних условиях, а запасы топлива и боеприпасов недостаточны для проведения затяжной войны на Востоке.
Для руководства СССР начало войны является полной неожиданностью. В первые часы войны захватывается боевая техника, боеприпасы, транспорт, на аэродромах уничтожается значительное количество советских самолетов.
Немецкая авиация безнаказанно бомбит беззащитные города. Инициатива в ведении боевых действий полностью переходит на сторону Вермахта.
* * *
В ноябре 1942 года Красная Армия начала наступательную операцию в районе Ржева. Немецкое командование заранее знало о ней и сосредоточило значительные силы на этом участке, сняв их с других направлений. Но операция под Ржевом носила отвлекающий характер, именно благодаря этой операции стало возможным успешное окружение и разгром немецкой группировки в Сталинграде.
7. Извлечь нечто из ничего.
Стратегия обмана, мистификации, блефа, моделирования реальности, которой нет в действительности.
Стратагема очень широко использовалась и используется представителями криминального мира.
Советское время. Аэропорт. Очередь за билетами. Билетов нет. Появляется добрый дядя, который за десять рублей готов купить билеты на любой рейс.
Сначала дядя делает билет подставной тете.
Тетя просто счастлива.
Процесс пошел. Желающие улететь в условиях конкуренции вручают дяде деньги за билеты, паспорта и его гонорар. Дядя проходит в служебную дверь и исчезает. Паспорта обнаруживают в мусорном ведре. Денег в них, естественно, нет.
* * *
Несколько измененный вариант. Дядя в магазине собирает деньги на кроссовки (колбасу, шампанское, джинсы и прочий дефицит), проходит за прилавок, следует в направлении подсобок и уходит из магазина по служебному выходу. Доверчивые покупатели ждут.
До сих пор.
* * *
В Ленинграде жил хитрый дедок. Он якобы договаривался с приемными комиссиями и "помогал" детям поступать в ВУЗы.
Условия: оплата работы авансом. Но если поступление не состоялось, — деньги полностью возвращались. Естественно, что никакой работы дедушка не проводил, никого в приемных комиссиях не беспокоил. Дети поступали сами, но каждое удачное поступление приносило доход, поскольку фиктивную "взятку председателю приемной комиссии" можно было оставить себе. За сообразительность.
* * *
В том же Ленинграде достаточно долгое время существовала фирма, которая за плату бралась определить пол будущего ребенка. УЗИ тогда еще не было, а знать, кто родится, — мальчик или девочка хотели многие.
После несложных процедур наугад по телефону сообщался пол ребенка. Но в регистрационный журнал вносились прямо противоположные сведения. Если предсказание сбывалось, — вопросов у клиентов не возникало. Если происходила ошибка и клиент приезжал скандалить, из сейфа извлекался журнал, отыскивалась фамилия и результаты прогноза. Естественно, что они были правильными. Если клиенту первоначально говорили, что у него родится девочка, в журнал писали — "мальчик" и наоборот. Таким образом, один из двух возможных ответов — устный или письменный всегда был верным. А деньги за ошибку нерадивой секретарши можно клиенту и вернуть.
С трогательными и искренними извинениями. Все равно с секретарши за ее невнимательность будет лично взыскано.
Просто и элегантно. Согласно Закону больших чисел около 50% предсказаний всегда будут истинными.
* * *
Подобный прием широко используется в практике "теневых" адвокатов.
Некое лицо, имеющее или когда-то имевшее отношение к правоохранительным органам обещает похлопотать о судьбе подсудимого.
Оплата — авансом. Повезло подсудимому — маленький срок, деньги присваиваются. Не повезло — извините, поздно заплатили. Я предупреждал.
Заберите назад свои деньги, за вычетом фактических расходов. Как заранее договаривались.
По большинству уголовных дел размер наказания может быть установлен в некоторых рамках, например, от трех до десяти лет лишения свободы. Если такой теневой адвокат имеет информацию от судьи о перспективах дела, он мог сделать вид, что договорился на конкретный срок, например, четыре года вместо десяти. Иллюзия реального участия при этом может быть очень похожа на правду.
Вместо судьи в комбинации может использоваться следователь или дознаватель и перспективы закрытия дела.
Кстати, фиктивное посредничество в даче взятки наказывается точно так же, как посредничество истинное.
* * *
Стратагема может использоваться в военных операциях.
В ходе Второй мировой войны, после нападения Германии на Францию, со стороны немецких войск были применены достаточно неожиданные, но эффективные меры для создания условий, при которых стала невозможна переброска и передислокация французских войск.
Среди мирного населения распространялась листовка с пророчествами Богоматери. Листовка содержала правдоподобную информацию, в том числе о том, что появятся ужасные разрушения от летающих огненных машин. Но самое главное, Богоматерь указывала безопасное место — юго-восточную часть Франции. Кроме листовок велись передачи немецкого радио на французском языке, которые воспринимались населением, как передачи собственной правительственной радиостанции.
Эффект был неожиданно потрясающим. Несмотря на все попытки гражданских и военных властей Франции остановить толпы беженцев, огромные людские массы пришли в движение. Все дороги оказались блокированными.
Армия просто не смогла передвигаться по дорогам, забитым людьми, повозками, автомашинами.
* * *
Стратагема используется в политике и предвыборной борьбе.
После того как Примаков Е. М. возглавил Блок "Отечество — Вся Россия" на выборах в Государственную Думу в 1999 году, его политические противники попытались найти на него компромат. Но Примаков, являвшийся до того министром иностранных дел России, руководителем внешней разведки оказался то ли личностью безгрешной, то ли его грехи были так глубоко запрятаны, что добраться до них не было никакой возможности.
В данном случае "безгрешность" входила в одну из составляющих того набора качеств, которые составляют основу профессионализма людей типа Примакова.
Но — нет грехов, значит надо придумать, ведь заказ необходимо отрабатывать.
Придумали. Примаков был обвинен в организации покушения на Эдуарда Шеварднадзе, получении взяток от лидеров арабских стран.
Абсурдно. А что делать? Выборы закончились, но память о них осталась. Появился анекдот.
В стиле этой же стратагемы.
Один человек имел не совсем благозвучную фамилию — Пидоренко.
Как-то раз пришел он в милицию и попросил фамилию его заменить. Это очень сложно, — ответили в милиции. Может быть, мы просто уберем две первые буквы? Нет, не подходит! Чем Доренко, так лучше быть Пидоренко, — ответил неудачливый гражданин.
8. Для вида чинить мостки, втайне выступить в Ченьцань.
Убедить врага в том, что он правильно оценивает твои планы и неожиданным, нестандартным маневром победить его.
Для данной стратагемы характерно применение принципа использования "обычного" и "необычного", "стандартного" и "нестандартного".
Враг должен воспринимать твои действия, как обычные, стандартные, то есть логически вытекающие из той ситуации, в которой ты находишься. Но ты должен найти необычный путь, который неочевиден для твоего противника, и победить его.
В 1669 году английские пираты под предводительством Моргана попали в безвыходное положение.
Пираты оказались запертыми в Маракайбском озере.
Для того, чтобы вернуться из озера в океан, было необходимо пройти мимо крепости, на стенах которой установлены орудия, развернутые в сторону прохода.
Кроме того, напротив крепости находились три испанских корабля, вооруженные соответственно 48, 32 и 24 орудиями.
В распоряжении Моргана находилось восемь судов, самое большое их которых располагало 14 небольшими пушками.
Пройти невозможно, пиратские суда будут уничтожены.
Испанский генерал дал флибустьерам два дня для принятия условий капитуляции.
Пираты сделали вид, что согласились на условия испанцев и двинули корабли в сторону испанского флота. Первый корабль, на палубе которого были установлены чучела людей, был воспринят как корабль с пленниками, ему дали возможность беспрепятственно подойти. В действительности этот корабль оказался брандером — судном набитым порохом, смолой и другими горючими материалами.
Когда ошибка выяснилась — было уже поздно. Главный корабль испанцев загорелся и начал тонуть. Второй корабль был успешно взят на абордаж.
Третий корабль испанцы утопили сами.
Но оставалась крепость, усиленная экипажами утраченных кораблей.
Пираты начинают подготовку штурма крепости с суши.
На глазах у противника от кораблей отходят лодки, наполненные вооруженными людьми. Назад лодки возвращаются пустыми. Выгрузка десанта идет весь день. По количеству рейсов противник подсчитывает силы атакующих, они впечатляют.
Все орудия в спешном порядке перетаскиваются на противоположную часть крепости для защиты от скорого штурма.
Ночью, не поднимая парусов, двигаясь за счет попутного течения корабли пиратов безнаказанно проходят мимо крепости. Выстрелов из крепости нет.
Пушки на других направлениях.
Массовой высадки десанта не было. При движении лодок в сторону земли пассажиры сидели на скамейках, высаживались, строем двигались вглубь острова, затем подползали к лодкам. При возвращении на корабли пираты лежали на дне лодок.
Одни и те же люди несколько раз совершили путешествие между кораблем и берегом для создания иллюзии массовой высадки.
* * *
Операция Советских войск на реке Халхин-Гол была совершенно неожиданной для японских войск. В августе 1939 года все имеющиеся разведданные императорской армии свидетельствовали о том, что Красная Армия готовится зимовать на своих позициях и укрепляет оборону.
Действительно прибывали эшелоны со строительными материалами и техникой, в эфире велись переговоры, отражающие порядок строительства оборонительных укреплений.
Наступление Красной Армии началось в ночь на воскресенье 20 августа 1939 годв в 6 часов 15 минут. 26 августа Шестая японская армия была полностью окружена, 31 августа подавлены последние очаги сопротивления.
Командовал операцией комкор Жуков. Наступление Красной Армии было полностью неожиданным и успешным.
Точно таким же, как нападение Германии на СССР два года спустя.
* * *
В 1969 году Израиль разместил во Франции заказ на изготовление нескольких ракетных катеров. Заказ был оплачен и успешно выполнен. Но под воздействием арабских стран Франция объявила эмбарго на поставки вооружений для Израиля. После того, как три первых катера самовольно покинули порт Шербур, разразился первый политический скандал.
Оставшиеся в Шербуре пять катеров были взяты под контроль. Тогда в игру вступили израильские спецслужбы. Катера были проданы некой норвежской фирме для нефтеразработок в районе Аляски.
В Шербур прибыли норвежцы — представители заказчика и начали по ночам обкатку моторов. Скоро к этим звукам все привыкли. Экипажи из Израиля никуда пока не собирались. Приближалось Рождество, многие из них приобрели туристические путевки по Франции, основная часть экипажа заказала столики для встречи Рождества в местном ресторане.
В рождественскую ночь под звуки сирен всех кораблей, стоявших в гавани, ракетные катера вышли в море. Причем вышли по редко используемому фарватеру, значительная часть которого не контролировалась радарами.
Второй скандал разразился через два дня. Но катера были уже далеко от Франции, ни французы, ни арабы не смогли перехватить их в пути.
По легенде израильских спецслужб, заказанные, но неиспользованные в рождественскую ночь столики были в дальнейшем оплачены.
* * *
Существуют примеры очень неудачного использования данной стратагемы.
В годы холодной войны спецслужбы США организовали утечку информации о имеющихся якобы планах строительства в американских пустынях подземных ракетных тоннелей. По тоннелям будут перемещаться ракетные поезда. Шахт для пуска очень много, тоннели — длинные. Откуда полетят ракеты — непонятно. Уничтожить систему — невозможно.
В СССР действительно поверили в возможность подобного решения и сделали ответный ход.
Только тоннели строить не стали.
Построили советские ракетные поезда. Каждый поезд внешне совсем не отличался от стандартного пассажирского состава. Только вместо пассажиров перевозил пусковые ракетные установки. Запуск ракет, достигающих США, мог (и может в настоящее время) быть осуществлен из любой точки России.
В результате США получили результат прямо противоположный ожидаемому.
Ракетные поезда встали на боевое дежурство, то есть начали перемещаться по железнодорожным путям СССР.
Длинна железной дороги от Москвы до Находки (город на побережье Тихого океана) составляет 9438 километров.
Это, не считая других многочисленных железнодорожных магистралей.
Где и когда будет находиться передвижная ракетная установка — непонятно.
И с земли, и из космоса ракетные поезда не отличимы от пассажирских.
Но и при установлении координат проблема не снимается, поскольку даже при известном месте нахождения поезда и пуске ракеты с территории США в указанную точку, поезд имеет возможность сменить место своего нахождения.
Подлетное время стратегических ракет с территории США составляет 15 — 25 минут.
Этого достаточно, чтобы увести состав на несколько километров, произведя по дороге собственные пуски по объектам, расположенным в США.
9. Наблюдать за огнем с противоположного берега (сидя на горе, наблюдать за борьбой тигров).
Существуют ситуации, при которых твой противник попадает в трудное положение, но использование стратагемы No 5 (Грабить во время пожара) нецелесообразно.
Например, в лагере противника раздоры, разброд и шатание. Можно напасть, поскольку противник ослаблен. Но нападение сплотит его ряды и, не достигнув молниеносной победы, Вы невольно способствуете укреплению Вашего врага.
Лучше подождать до тех пор, пока вражеская армия разложится окончательно.
Два врага вступили в конфликт, каждый зовет Вас в союзники. Можно вступить в союз с одной стороной, но это повлечет потери в войне с другой стороной. Рациональнее подождать, пока обе стороны истощат друг друга во взаимной борьбе и только после этого вступить в игру.
В годы холодной войны данная стратагема использовалась китайским руководством в политике по отношению к США и СССР. Судя по сегодняшним результатам, она оказалась достаточно эффективной.
* * *
Данная стратагема очень удачно была использована исполнительной властью России по время октябрьских событий в Москве в 1993 году.
Сначала был спровоцирован затяжной скандал с законодательной властью.
Затем противостояние из области словесных перепалок и взаимных обвинений превратилось в вооруженный конфликт со стрельбой, штурмом Телецентра в Останкино и мэрии.
Можно было погасить конфликт в самом начале. Но задача была иной — необходимы были веские причины для полного и окончательного разгрома оппозиции.
Поэтому конфликту сначала дали разгореться в полную силу.
Все увидели — идет непримиримая война между ортодоксальными сторонниками законодательной власти и Российской Демократией.
Демократическое Отечество в опасности! Почему президент проявляет нерешительность?! После того, как заговорщики "показали свое истинное лицо" широким массам российских граждан, с ними расправились достаточно жестко и быстро при моральной поддержке подавляющего числа жителей России.
Без предварительного "сидения на горе" и наблюдения за битвой сторонников Верховного Совета с Демократией, можно было подавить беспорядки, но нельзя было получить широкую поддержку масс и понимания Запада.
Есть мнения, что, и сам вооруженный конфликт был организован не без активного участия исполнительной власти.
10. Скрывать за улыбкой кинжал.
Скрывать за внешними дружескими проявлениями враждебность, неприязнь, агрессивные планы.
Демонстрировать всеобщие человеколюбие и гуманизм, но преследовать конкретные политические, экономические или иные цели.
СССР и фашистская Германия готовились к войне друг против друга. Но в Германию поставлялись стратегические материалы, подписывались совместные заявления, заключались договоры, в Советском Союзе проходили подготовку немецкие летчики и танкисты, проводились совместные воинские парады.
Обманывали обе стороны.
Плоды обмана получила Германия.
* * *
Может быть, внешняя политика не явный типичный пример.
Посмотрите на нашу музыкально-телевизионную тусовку.
Можно долго умиляться, наблюдая совместный энтузиазм и взаимную любовь, демонстрируемые при съемках новогодних и других программ, требующих совместного участи поп-звезд.
Те, кто знает истинные отношения, царящие за кулисами российской эстрады, не могут быть обманутыми официальной версией происходящего.
В реальном мире российской эстрады очень жесткая конкуренция и суровые правила игры. Кроме таланта и способностей необходимо иметь поддержку авторитетного клана, основанную на связях, взаимных интересах и деньгах.
Хорошие отношения и гуманизм — удел немногих, действительно великих артистов. Значительная часть из числа среднего и нижнего эшелона музыкальной тусовки ненавидит молодых за их перспективы, старых за то, что они чего-то добились, и тех и других — за их талант и работоспособность.
Но внешне все торжественно, красиво и благочестиво.
* * *
Стратагема традиционно применяется разведками всех стран мира.
В 1927 году в Англию в качестве представителя швейцарской фирмы часовщиков и ювелиров прибыл голландский подданный Иохим ван Шулерман. Сначала Шулерман открыл свое дело в Северной Шотландии, а через год переехал в Керкуолл на Оркнейских островах и стал там часовщиком. Конкурентов у него не было. В 1932 году часовщик обратился к властям с просьбой о натурализации, и она была удовлетворена. Шулерман быстро завел себе широкий круг друзей, этому способствовали его открытый общительный характер, природная доброта и обширные знания о голландских способах рыбной ловли.
Клиентами и друзьями Шулермана стали не только местные рыбаки.
Недалеко от Керкуолла находилась английская морская база Скапа-Флоу.
14 октября 1939 года часовщик Шулерман сел в небольшую шлюпку и мимо береговой охраны пробрался к немецкой подводной лодке, которая ждала его в шести милях к востоку от Скапа-Флоу. Шулерман провел подводную лодку через минные поля и системы заграждений на английскую базу, где в результате проведения неожиданной и успешной атаки был потоплен линейный корабль "Ройял Оук", погибли 834 моряка из 1280, составляющих команду линкора.
Лодка без потерь вернулась на базу.
Голландский часовщик ждал своего часа двенадцать лет.
Его настоящее имя Курт фон Мюллер, немецкий морской офицер, активный участник первой мировой войны, награжденный кайзером "Железным крестом" и орденом "За военные заслуги".
* * *
В политике и бизнесе применение данной стратагемы может быть очень эффективным. Если первые лица государства, политической партии и компании имеют собственные эмоционально окрашенные приоритеты, это может значительно повлиять на положение тех организаций или структур, которые они представляют.
История знает громадное количество случаев, когда лидеры государств строили межгосударственные отношения в соответствии с теми стереотипами отношений, которые сложились у них в ходе личного общения с коллегами или их представителями из противоположного лагеря.
Негативное отношение к конкретному лидеру может спровоцировать неадекватную реакцию и эскалацию конфликта.
Но если правитель уверен в добрых личных отношениях с главой чужого государства и ориентируется на них при оценке информации и принятии политических решений, — это может стать причиной катастрофы национального масштаба.
"Верил" Сталин Гитлеру — получил 22 июня 1941 года.
"Верил" Горбачев в демократию, гуманизм и бескорыстность Запада — сначала отдал Восточную Германию, затем сдал просоветские режимы в Восточной Европе.
Россия не только утратила влияние в Европе и приобрела новых противников в странах бывшего Варшавского договора, она умудрилась поссориться с теми государствами, которые образовались из числа союзных республик бывшего СССР.
Результат.
Один человек во имя абстрактной демократии, веря в капитализм "с человеческим лицом", пожертвовал интересами своей страны и запустил такие механизмы, которые привели к нанесению ущерба национальным интересам в глобальном масштабе.
НАТО усиливается и расширяется, приближаясь к Российским границам.
Русскоязычное население в ближнем зарубежье повсеместно превращается в национальное меньшинство. У негров в США реальных прав значительно больше, чем у русских в Латвии (и не только в Латвии).
Запад, имея на то все основания, относится к России, как к побежденной державе, пытаясь диктовать правила поведения в ее внешней и внутренней политике.
Хочет — бомбит Югославию, хочет — учит Россию соблюдению прав человека на ее территории. Не так давно глава немецкой службы безопасности лично побывал на Северном Кавказе, полагая, что Кавказ, это та территория, которая не может не находиться вне зоны его профессиональных интересов.
* * *
Стратагема сохраняет свою значимость и при первобытнообщинном строе, и при феодализме, и при переходе общества к демократическим режимам.
Хочешь иметь высокий рейтинг партии или государства — обеспечь высокий рейтинг и любовь масс к ее лидеру. Не можешь этого сделать — проиграешь.
* * *
Примеры из нынешней политической жизни России.
Кинжалы в сегодняшней российской политике имеют многие, а вот обаятельно улыбаться, — как-то не все научились. Наблюдается явный перекос.
Есть сильная и организованная Коммунистическая партия. Но ее лидер не у всех российских граждан вызывает положительные чувства. Одна из причин — его внешний вид и манера общения. Он — витрина, визитная карточка своей партии, но он несимпатичен и мало обаятелен.
Коммунистическая партия будет получать очки в тех случаях, когда выступает как абстрактная политическая сила, например, на выборах законодательной власти, но будет проигрывать в тех случаях, когда ассоциируется со своим действующим Лидером.
Прямо противоположный пример — Сергей Кириенко.
Казалось бы, все — против его политической карьеры.
Именно он, возникнув из небытия, возглавляя Правительство РФ, допустил обвал рубля и мощнейший кризис, он, по мнению многих, непосредственный виновник разорения русского среднего класса.
Но его обаяние, четко поставленная речь, просто добрая улыбка делают его политиком, популярным у широких слоев избирателей.
Его избирателям совершенно неважно, правда ли то, что Кириенко получал патент за изобретение лохотрона, имел израильское гражданство, принимал плохие решения в Правительстве РФ.
Они видят Кириенко на экранах телевизоров.
Он им нравится. Они будут голосовать за него и его партию.
До тех пор, пока у КПРФ не появится лидер подобного типа, коммунисты будут гарантами, а не оппозицией партии власти.
11. Сливовое дерево засыхает вместо персикового.
Стратагема принесения в жертву.
Легенда.
Рядом растут два дерева. Персиковое и сливовое.
Пришли насекомые и грызут корни персикового дерева.
Сливовое дерево жертвует собой, отдает свои корни и засыхает.
(Наши сомнения. Может быть, у персикового дерева просто корни невкусные?) В классических описаниях обычно в жертву добровольно приносит себя друг, брат или отец. В жизни чаще правитель жертвует подчиненными или ресурсами для достижения стратегического или тактического успеха.
Самый простой пример — шашки. Отдаешь одну свою, рубишь три шашки противника и выходишь в дамки. Проблема — не все люди пешки.
* * *
Уголовники успешно применяют данную стратагему в том случае, когда арестована преступная группа, преступления раскрыты, и кто-то один должен взять на себя вину с тем, чтобы выгородить других. Взять на себя всю вину называется "пойти за паровоза". Тот, кто "идет за паровоза", признается в совершении всех преступлений, остальные участники шайки от наказания освобождаются.
* * *
Стандартный военный приeм — разведка боем.
Проводится показательная атака на позиции противника.
Цель — раскрыть и зафиксировать расположение огневых средств врага.
Сразу известно, что атака успехом не увенчается, значительное число атакующих будет убито или ранено. Но за счет разведки боем выявляются огневые точки врага. Перед настоящей атакой они будут подавлены артиллерией или авиацией.
Подобный пример — десанты на штабы или стратегические объекты противника. Шансов выжить после выполнения задания — ничтожно мало.
Вернуться, не выполнив задание, тоже нельзя. Если диверсант возвращается, не выполнив задания, его расстреливают. Это обычная практика, закрепленная соответствующими нормативными документами и приказами.
* * *
Фронтовой госпиталь. Массовое поступление раненых во время наступления.
Первый этап — сортировка. В палату (на поляну) для умирающих направляются те раненые, оперировать которых в данных условиях нецелесообразно. Возможно, они имели бы шансы на операцию и жизнь, если бы были свободные хирурги. Но хирургов не хватает. Поэтому кто-то должен взять на себя ответственность и отказать раненому в шансе на жизнь.
Примечание. Если раненый — высокопоставленный офицер, его, вероятно, будут оперировать в любом случае.
* * *
Англия. Вторая мировая война. Англичане получили ключ к секретным немецким шифрам. Эта возможность дает значительные стратегические преимущества. Но из одной шифровки становится известно о предстоящей бомбардировке английского населенного пункта. Что делать? Если принять меры к отражению налета, станет ясно, что англичане имеют доступ к зашифрованной немецкой переписке и коды будут сменены, если ничего не предпринимать — погибнут люди.
Решения принято — ничего не предпринимать для сохранения канала поступления информации.
* * *
Весной 1941 года немецкое командование столкнулось с проблемой оккупации острова Крит. Без взятия Крита было невозможно установление контроля над восточным Средиземноморьем. На острове могли быть размещены бомбардировщики союзников, что делало досягаемым румынские нефтеперерабатывающие комплексы в Плоешти, которые являлись основными производителями горючего для немецкой армии.
Высадка морского десанта была невозможной, на море господствовал английский флот. Вблизи острова находились четыре линкора, девять крейсеров, более двадцати эсминцев, другие корабли.
На Крите находилось тридцать две тысячи англичан и австралийцев, одиннадцать тысяч греков, артиллерия, несколько легких танков.
Выброска десанта в таких условиях казалось самоубийственной.
Обе стороны реально представляли себе, во что обойдутся потери стороны, решившейся на выброску воздушного десанта.
Но захват Крита являлся стратегической задачей, и Гитлер решил пожертвовать ради нее своими элитными подразделениями.
Союзное командование знало о начале подготовки воздушно-десантной операции.
25 апреля 1945 года приказ о начале операции по захвату Крита был отдан.
20 мая, после нанесения интенсивного удара по местам предстоящей высадки, на Крит было сброшено около десяти тысяч немецких парашютистов.
В течение первых суток положение десанта стало критическим, около трех тысяч человек оказались убитыми в первый же день. Многие были расстреляны еще в воздухе или погибали до того, как могли пробиться к контейнерам с оружием. Некоторые подразделения были уничтожены почти полностью. Первый парашютный полк десантировался в районе аэродрома Гераликон. Две роты, высадившиеся на западной окраине аэродрома, были истреблены практически целиком, в живых остались пять человек, которые бросились в море и ушли вплавь для соединения с действующими группами.
После первого дня боев у нападавших были на исходе боеприпасы, многие подразделения были рассеяны и действовали мелкими группами. Английское командование в ночь на 21 мая могло полностью уничтожить немецкий десант. Но ничего не сделало.
Для немцев оставался единственный вариант — обеспечить возможность доставки подкрепления путем захвата посадочных полос.
Главные бои разгорелись вокруг аэродрома в Малеме.
В бой был введен последний резерв из 550 парашютистов, который стремительно высадился в районе аэродрома.
Взлетную полосу удалось захватить, но она полностью простреливалась войсками союзников.
У немцев оставалась одна самоубийственная возможность — сажать свои самолеты на обстреливаемую взлетную полосу.
Вскоре парашютисты, ведущие бой по периметру аэродрома, увидели первые группы подлетающих Юнкерсов-53 с горными стрелками. Получив множество попаданий еще в воздухе, самолеты падали, не долетев до взлетной полосы, врезались в горящие самолеты. Многие находившиеся в самолетах стрелки расстреливались защитниками еще в салонах или не успевали выпрыгнуть из горящих машин.
В несколько секунд аэродром был превращен в кладбище летательных аппаратов.
Но прибывшее подкрепление решило исход всей операции. Вскоре немцы захватили бухту Суда, которую стали использовать для приема транспортных гидропланов.
23 мая английский флот, потеряв с начала операции более тридцати судов, ушел в Александрию. В этот же день на Крит успешно высадился шеститысячный морской десант итальянских войск.
28 мая началась эвакуация измотанных и деморализованных войск союзников в Египет. Союзники эвакуировались, оставив на острове более восемнадцати тысяч убитых, раненых и пленных.
Цена, которую немецкое командование заплатило за захват Крита, — около четырех тысяч элитных военнослужащих было убито, из оставшихся в живых более 40% ранено.
Из 500 военно-транспортных самолетов, принимавших участие в операции, в строю осталось 185, утрачено 80 юнкерсов.
Потери оказались столь тяжелыми, что Гитлер запретил в дальнейшем проведение крупномасштабных десантных операций.
* * *
Дальше всех в реализации данной стратагемы при проведении боевых действий продвинулась Япония.
В составе ее вооруженных сил официально действовали отряды смертников- камикадзе.
"Камикадзе" — название священного ветра, который Богиня Аматэрасу послала на монголо-татарский флот, когда, в тринадцатом веке, он приближался к Японии.
Священный ветер вызвал бурю.
Флот по большей части утонул, находящиеся на нем татаро-монгольские воины и китайские копейщики погибли.
Применение камикадзе вытекало из национальных японских традиций.
Самолеты для камикадзе не требовали особых полетных качеств, значительного моторесурса и надежности. Использовались устаревшие модели или строились минимально затратные летательные аппараты, не рассчитанные на долгую эксплуатацию.
Будущий летчик -смертник проходил ускоренные курсы, в ходе которых отрабатывал взлет и управление самолетом. Отрабатывать посадку ему не требовалось, поскольку самолет являлся управляемым снарядом, который должен был врезаться во вражеский корабль и нанести ему повреждения.
В ходе второй мировой войны летчики-смертники камикадзе утопили 45 и повредили около 300 кораблей Военно-морского флота США.
* * *
Данная стратагема находилась на вооружении Советской Армии в ходе холодной войны. При оценке возможности нанесения удара с воздуха по удаленным объектам, предельная дальность действия авиации высчитывается исходя из того расстояния, который самолет должен пролететь как в сторону цели, так и обратного пути.
Но советские летчики должны были наносить удары, в том числе по стратегическим объектам вероятного противника, находящимся за пределами официально учитываемой дальности действия их самолетов. То есть самолет имел такой запас дальности полета, при котором после нанесения удара по объекту противника в его глубоком тылу на обратный путь у самолета заведомо не хватало горючего. По существу, радиус действия самолета увеличивался в два раза, а то и больше (при дозаправке в воздухе или использовании дополнительных топливных баков), но летчик был обречен на гибель.
В некоторых случаях поражение вражеского объекта было гораздо приоритетнее потери самолета, а в ВВС СССР служили русские летчики, не уступающие по своему национальному и боевому духу японским камикадзе.
Только отношение к своим героям у Японии и России совершенно разное.
* * *
Существуют более банальные варианты использования стратагемы.
Достаточно широко известны случаи, когда заинтересованные лица во имя корысти, карьеры или из-за страха "сдают" (приносят в жертву) своих старых друзей, соратников, коллег.
12. Увести овцу легкой рукой.
Стратагема использования для получения ресурсов, обретения превосходства любых, возможно случайных, незапланированных ситуаций и обстоятельств.
В русском варианте "Взять, что плохо лежит".
Стратагема очень широко использовалась в России времен приватизации.
Значительная часть общенародного состояния вдруг оказалась совершенно не защищенной государством. Некоторое время действовал страх, оставшийся со времен тоталитарного режима. Но практика показала, что все страхи напрасны. Расхищать можно все.
Безнаказанность порождает вседозволенность, и в стране растащили почти все, что было можно.
Главная проблема оказалась не в том, что кто-то незаконно обогатился, а в том, что в результате неразумной политики были разделены составляющие части сложных экономических механизмов, разрушены технологические и финансовые потоки.
Механизм не может работать, не имея какой-то одной детали и органа управления. Если на конвейерном производстве прекращается одна операция — останавливается весь конвейер. Именно так в России и произошло.
Часть имущества растащили в натуральном виде.
Предприятия растаскивали несколько более изощренным образом. Для этого, например, использовался следующий прием. Директор завода создавал подставную фирму, отдавал ей продукцию или деньги завода. Затем за счет отданных ресурсов выкупал акции своего предприятия, брал его под полный "законный" контроль и аннулировал обязательства предприятия перед собственной подставной фирмой.
В несколько измененном варианте, внешне более благопристойном, государство отдало финансовым группировкам нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность. Банковские группы по дешевке скупили акции компаний, составляющих основу топливно-энергетического комплекса страны.
К середине девяностых годов в России был создан такой правовой климат, когда хищения и коррупция стали всеобъемлющими и всепроникающими явлениями.
Из страны тащили государственные алмазы, современные истребители, космические технологии.
Внутри страны безнаказанно в виде кредитов растаскивались бюджетные средства.
Спортсмены, церковь и афганцы получали таможенные и прочие льготы.
Русская православная церковь стала одним из ведущих импортеров табака, афганцы и спортсмены погрязли во внутренних конфликтах, начались стрельба и взрывы, а государство теряло миллиарды долларов дохода.
Российское государство само распустило овец, а взять их — легкой рукой — искать желающих особенно не пришлось.
Пример этот, вероятно, в истории уникальный.
* * *
Данная стратагема может быть использована во внешней политике.
Европейские страны в течение нескольких веков с минимальными затратами захватывали заморские колонии. Россия распространила свои владения сначала до Тихого океана, а затем прибрала Аляску.
Соединенные Штаты Америки целенаправленно отнимали земли у коренных жителей американского материка, поскольку те не могли оказать им какого- либо серьезного противодействия. Овцы закончились к концу девятнадцатого столетия.
Но в отдельных случаях реализация стратагемы оказалось возможной и в середине двадцатого века.
Так, например, к СССР была присоединена Тува. Это произошло в ноябре 1944 года, совершенно незаметно для мирового сообщества, которое интересовали события Второй мировой войны, а не судьбы сибирских народов.
13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею.
Провести демонстративное действие, рассчитывая на присутствующего или отсутствующего зрителя.
Демонстрация может быть как явной, при которой объект воздействия понимает, что демонстрация подготовлена специально для воздействия на него, так и не явной, при которой объект воспринимает демонстрацию как явление или процесс, не связанный непосредственно с ним.
За счет одного процесса вызвать другой.
Вдохновить, запугать, успокоить.
Спровоцировать проявление истинных намерений, сорвать маску, заставить выдать тайные планы.
Заставить добровольно следовать по задуманному тобой пути, сорвать выполнение чужих планов. Классический вариант. Использование публичных казней для сдерживания уровня преступности или запугивания политических и прочих врагов и соперников.
Те, кто присутствуют на публичной казни, получают значительное эмоциональное воздействие, которое в дальнейшем заставляет их задуматься, прежде чем совершить противоправный поступок.
Стратагема запугивания человека, когда агрессивные намерения реализуются не в отношении непосредственно его личности, но опасность и угроза воспринимается как личная.
* * *
Пример из "Крестного отца" Марио Пьюзо.
Шеф крупной кинокомпании — Вольц — не желает уступать главную роль в фильме ставленнику мафии.
Уговаривать и убеждать — бесполезно.
Развязка.
"В этот четверг он почему-то проснулся рано. Светало, но над огромной спальней, словно туман над лугом, еще стлался сумрак. Далеко, в ногах необъятной кровати, виднелся какой-то предмет знакомых очертаний, и Вольц грузно приподнялся на локтях, чтобы получше разглядеть его.
По форме предмет напоминал лошадиную голову. Еще не проснувшись, спросонья, Вольц потянулся и зажег свет на ночном столике.
То, что он увидел, сокрушило его, словно приступ внезапного недуга. Словно его ударили в грудь тяжелой кувалдой.
Сердце остановилось, потом бешено заскакало.
На спинке кровати, в лепешке запекшейся крови, была укреплена вороная, шелковистая голова знаменитого жеребца Хартума. Белыми нитками торчали сухожилия.
На морде лежала пена; крупные, как яблоки, с золотым отблеском глаза налились тусклой, мертвой кровью.
Вольца обуял животный ужас.
Он был глубоко потрясен. Кем же надо быть, чтобы обезглавить коня ценой в шестьсот тысяч долларов? Без всяких предупреждений.
Без единой попытки сторговаться и избежать этих крайностей.
Полная беспощадность, полное пренебрежение ко всем и всяческим ценностям выдавали человека, который не чтит иных законов, кроме собственной воли, — иных богов, кроме себя самого. И обладает при этом такой силой и изобретательностью, что никакая охрана ему не препятствие.
Вольц был человек не глупый, только в высшей степени самоуверенный.
Он заблуждался, полагая, что превосходит силой дона Корлеоне.
Больше всего его ошеломило, с какой небрежной легкостью этот Корлеоне погубил коня, прославленного на весь мир, стоящего шестьсот тысяч долларов. А ведь это только первый шаг.
Вольц содрогнулся.
Он подумал о той жизни, которую себе создал. Он богат. К его услугам самые обворожительные женщины в мире, стоит лишь поманить их пальцем и пообещать контракт.
Его приглашают на свои приемы короли и королевы.
У него есть все, чем власть и деньги способны украсить человеческое существование.
Надо сойти с ума, чтобы поставить такую жизнь на карту ради пустой прихоти.
Через шесть часов приглашение на главную роль ставленника дона Корлеоне состоялось".
* * *
Другие возможные варианты использования стратагемы.
Необходимо выявить состав и связи преступной группировки. Под негласный контроль берутся каналы связи и лидер. Затем лидер получает такую информацию, которая заставляет его срочно провести консультацию со своими покровителями и мобилизацию сообщников. Контакты фиксируются.
* * *
Стратагема может использоваться как средство вдохновения и мобилизации сил. Для этого объект (спортсмен, разведчик, киллер и пр.) перед операцией получает информацию о том, насколько важна для нации (спецслужбы, преступной группировки) его победа, проводятся встречи с высокопоставленными чиновниками (партократами, генералами, авторитетами), которые объяснят всю важность и исключительность выполнения поставленных задач.
Достигаемый эффект — максимальная собранность, самоотдача, эффективность.
* * *
Стратагема рекомендуется к использованию во время общения с источником, содержащим ценную информацию. В ходе разговора партнер вызывается на откровенность, либо втягивается в спор и в качестве аргументов для защиты своих утверждений или поддержания собственного авторитета приводит интересующую Вас информацию либо раскрывает планы в виде высказывания угроз, раскрывает намерения и истинное отношения к Вам других людей.
* * *
Стратагема используется в политике.
Конфликт с Чеченской республикой имеет несколько значимых сторон и последствий. В том числе эффект предупрежденной змеи в отношении политических или этнических группировок, имеющих тенденцию к эскалации сепаратистских устремлений.
Некоторые конкретные политики были вынуждены заранее поставить перед собой вопрос: "Что лучше — быть удельным князем, формально зависимым от Москвы, но сидящем в своем княжестве, или независимым национальным лидером, но бегающим по горам от преследующего тебя спецназа"? Особенно желающих бегать по горам в последнее время все меньше. А разговоров о необходимости единой и неделимой державы — все больше.
14. Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу.
Использовать для решения новых проблем известные ранее способы, идеи, средства, лидеров.
Практически использовать принцип "Новое, — это хорошо забытое старое".
Создавать свой авторитет и получать поддержку не за счет (не только за счет) собственных идей, а за счет создания ореола борца за "вечные", "изначальные" ценности, которые в настоящее время "забыты" или "поруганы". Выдвигать собственные новые идеи или заимствовать чужие, придавать им ореол стратегии, проверенной временем, другими людьми или группами.
* * *
На данной стратагеме основаны многие новые религии. За основу берется существующее религиозное учение. Делается вывод о том, что его сегодняшняя практика находится в противоречии с корнями и основными идеями источника вероучения. Следует призыв вернуться к основам (истине, духовности, моральной чистоте, бедности, пр.).
* * *
Стратагема широко используется в коммерческой рекламе. Для придания веса торговой марке приводятся сведения о многовековом опыте создания продукта (пива, шоколада, часов, трусов), многолетней истории фирмы, ее устоявшейся репутации, известности, традициях.
* * *
Во время второй мировой войны по приказу Сталина был снят фильм "Александр Невский", в котором русское войско разгромило немецких псов- рыцарей на Чудском озере.
Использование стратагемы No 14 проявилось и в других решениях Сталина.
С 1943 года в армии вновь были введены погоны. До этого времени знаки различия в Красной Армии находились на петлицах, а сами погоны считались отличительным признаком белогвардейской сволочи. В ходе Великой Отечественной войны Русская православная церковь, почти под корень уничтоженная Коммунистической партией Советского Союза в двадцатые — тридцатые годы, вновь начинает играть некоторую роль в жизни страны.
* * *
Стратагема используется в криминальном мире. Периодично, с разрывом в 15 — 20 лет по стране прокатываются волны игр типа "лохотрона". Сначала это были игры в "три карты", затем в наперсток. Последнее достижение — мошенничество с помощью компьютера. Волна мошеннических игр набегает, играют на каждом углу, люди ловятся, затем общественное мнение приходит в возбужденное состояние, и волна гаснет.
Через несколько лет, когда подрастает новое поколение, а старое все забыло, — история в новой форме возрождается снова.
* * *
Стратагема может использоваться в политике.
Во внутренней политике пальму первенства в использовании стратагемы "Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу" держит Коммунистическая партия Российской Федерации.
Совершенно непонятно, почему она (партия) так называется.
Если сравнить основополагающие, программные документы коммунистов, например, "Манифест Коммунистической партии" и сегодняшние программы КПРФ, то становится совершенно ясно, что название партии используется исключительно для привлечения избирателей, поскольку от коммунистических основ и идей осталось, по существу, единственное — вывеска в виде названия.
Не будем вдаваться в теоретические дебри.
Достаточно одного аргумента. Основа коммунизма — неприятие частной собственности на средства производства.
Признание частной собственности в качестве легитимного экономического инструмента для коммунистов то же самое, что употребление свиного сала для правоверных мусульман или поклонение сатане у христиан. То есть явление не просто недопустимое, но находящееся в резком противоречии с основами веры и идеологии, вызывающее отвращение.Признание частной собственности — просто издевательство над коммунистической идеей.
А Китай нам в этом вопросе — не указ. Там в свое время использовалась та же вывеска для получения от Советского Союза конкретной военной и экономической поддержки. И использовалась эта вывеска очень эффективно, судя по сегодняшним результатам.
* * *
Во внешнеполитических процессах стратагема используется для решения различных прикладных задач. Иногда прямо противоположных. Хочешь подтвердить традиционно положительные исторические корни российско- французских отношений — вспоминай о дивизии "Нормандия-Неман", о том, что русские дворяне говорили сплошь на французском языке, и все русские очень любят шампанское, которое первоначально делали в Шампани. Надо Францию наругать, вспомним про поход Наполеона, сгоревшую Москву и французских мародеров. То же самое про Монголию — поставки мяса и тулупов во время Великой Отечественной войны с одной стороны, походы потомков Чингисхана, татаро-монгольское иго — с другой.
15. Сманить тигра с горы на равнину.
Предпринять такие действия, в результате которых противник утратит некоторые свои преимущества: преимущество своего положения, выгодную местность, базы, статус, помощников, ресурсы.
Татаро-монголы, скифы, другие степные кочевые племена успешно применяли тактику, основанную на данной стратагеме. Значительную часть их войска составляли легковооруженные воины, которые не могли быть эффективно использованы в рукопашных схватках с тяжеловооруженным противником. Поэтому их тактика заключалась в следующем. Превосходящие силы противника заманивались в глубь территории. Для битвы выбирались большие ровные пространства, на которых возможны маневры конными воинами. На войско противника накатывались волны всадников, вооруженные луками. В ряды противника летели стрелы, в первую очередь поражались лошади. В непосредственный бой лучники не вступали, а догнать их было очень трудно. Широко применялось ложное бегство и нападение из засад. Если силы противника были в значительной мере рассеяны и уничтожены, в бой вступали тяжеловооруженные воины. Если противник оставался силен, бой продолжался на следующий день.
Противостоять такой тактике было чрезвычайно сложно.
Персидский царь Дарий, попытавшийся воевать против скифов, с большим трудом избежал поражения и с большим трудом смог возвратить свое войско из скифских степей.
* * *
Успех русских войск при проведении Куликовской битвы в 1380 году, когда воины Дмитрия Донского разбили войска Мамая, во многом был определен правильным (с точки зрения русских) местом проведения битвы.
* * *
Данная стратагема широко используется в настоящее время при проведении партизанских действий. Хорошо подготовленные и вооруженные для проведения фронтовых операций воинские соединения зачастую оказываются совершенно неэффективными при проведении борьбы с партизанскими формированиями. Чеченские боевики достаточно эффективно используют такой вид боевых действий, как выдвижение одиночных снайперов к местам дислокации федеральных войск. Снайперы, произведя несколько прицельных выстрелов, покидают позиции, оставаясь недосягаемыми для артиллерии, танков или другого мощного, но неэффективного в данном случае оружия.
Навязывание партизанами выгодной им тактики войны сводит на нет видимые преимущества армейских частей и тяжелых вооружений.
* * *
В средневековой Европе иногда практиковался "Божий суд".
Когда истину по делу установить было невозможно, стороны могли решить исход дела путем проведения судебного поединка.
Проигравший считался виновным. С одной стороны, у правой, но менее социально защищенной стороны, появлялся шанс доказать свои права, независимо от более высокого положения обидчика. С другой стороны, более высокопоставленный обидчик мог выставить вместо себя профессионального бойца, не участвуя в схватке лично. Таким образом, попытка сманить тигра с горы (получить возможность на равных условиях отстаивать свои права) могла окончиться успехом, но могла привести и к новым проблемам — новому тигру на горе в виде поединка с профессиональным бойцом.
Подобные правила существовали в некоторых странах и при проведении дуэлей.
* * *
В спорте хорошо известен эффект "своего" стадиона. Имея поддержку собственных болельщиков, проводя матч у себя дома, команда имеет гораздо большие шансы на победу, чем в случае игры на чужом поле. Именно эффект "своего" стадиона помог французской сборной по футболу стать чемпионом на проходившем во Франции в 1998 году чемпионате мира.
* * *
В полемике. Противника уводят в ту область знаний, где он заведомо некомпетентен и компрометируют его, делая его некомпетентность явной.
* * *
В качестве наказания широко используется лишение званий, наград, прав ношения формы. Человек, подвергнутый подобному наказанию, утрачивает социальный статус, вместе с ним социальные контакты, перспективы, уверенность в себе.
Человек, лишенный статуса, это даже меньше, чем тигр без горы.
Одним из наиболее серьезных наказаний считалось отлучение от церкви. В начале века это наказание было применено в России в отношении писателя Льва Толстого. Правда, неизвестно, чей авторитет пострадал от этого больше — Льва Толстого или Русской православной церкви.
16. Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти (хочешь получить — вначале дай).
Стратагема, при которой во имя стратегической цели временно идут на уступки, проявляют заботу, показывают мнимую несостоятельность, незаинтересованность, нейтральность.
Классический пример.
Первые декреты Советской власти. Декреты о Мире и Земле.
Результат.
Гражданская война.
Объявление земли собственностью государства.
Коллективизация.
Разгром крестьянства.
* * *
Древние греки во время войн следовали такому обычаю. Если город противника оказывал сопротивление, то после его взятия все мужчины уничтожались, а женщины и дети превращались в рабов. Тем не менее, войны случались часто. Рим со времен Ромула использовал другую стратегию.
Жители покоренного города не обращались в рабство. Побежденным предоставлялась свобода. Часть жителей насильно переселялась в Рим, но и из Рима в покоренный город на постоянное жительство перемещались римские граждане. Достаточно быстро вновь обретенная территория начинала жить по римским законам и обычаям. За счет такой политики границы римской империи постоянно расширялись. Невозможно получить стабильность, насильно навязывая условия, но можно создать систему, когда партнер получает возможность играть по выгодным для него правилам.
Стратагема, которая стандартно используется картежными шулерами.
Сначала новичку дают возможность немного выиграть, затем полностью очищают его кошелек.
* * *
Сталин и Гитлер проявляли большую политическую дальновидность. После того, как ими был взят под контроль государственный аппарат, они оба осознали необходимость закрепления личной власти и создания гарантий безопасности и стабильности. В ходе борьбы за власть им помогали различные силы. Соратники по борьбе уже получили толику власти, но теперь они были готовы потребовать свое право на всю власть. Для многих именно перспективы власти были основным мотивом помощи этим лидерам. В свое время перспективы были отданы в обмен на поддержку. Невыполнение обещаний грозило войной со своими недавними соратниками. Сталин и Гитлер не питали иллюзий в отношении своего окружения. Сначала партайгеноссе дали возможность приобщиться к лаврам победы, а потом их лишили всего, в том числе жизни или свободы. В России прошла широкомасштабная чистка партии, НКВД, армии и всего государственного аппарата, в Германии состоялась ночь длинных ножей.
* * *
Стратагема широко используется в бизнесе. Первоначально на товар делается значительная скидка. Прибыль получается за счет больших объемов продаж, постоянной поставки расходных материалов, запасных частей. Стандартный вариант использования в экономике — кредитование. Предприятие или организация кредитуется, затем возвращаются как выданные средства, так и проценты за пользование кредитом.
* * *
В современной политической жизни данной стратагемой пользовался первый российский президент — Ельцин Борис Николаевич.
Сначала в обмен на поддержку со стороны территориальных лидеров им было предложено взять столько суверенитета, сколько они хотят, затем, после того, как Ельцин встал у руля страны, оказалось, что все мыслимые полномочия Кремлем монополизированы, деньги находятся в центре, права на ресурсы — также.
Суверенитет, вроде, остался на местах, только что с ним делать?
17. Бросить кирпич, чтобы получить яшму.
Стратагема неравноценного обмена, приманки, сыра в мышеловке.
Широко используется преступниками.
Рэкет — за весьма неопределенные обязательства защищать фирму от преступных посягательств со стороны жулики получают вполне конкретные деньги.
* * *
Классический пример — басня Крылова про сыр, Ворону и Лисицу.
Современный вариант басни. Март 2000 года. Сидит на ветке ворона, держит сыр. Подходит лиса. Что, ворона, будешь голосовать за и. о. президента? Да!!! Сыр выпал. Прилетела вторая ворона и спрашивает — зачем же ты, глупая, сказала "Да"? А какая разница, хоть "да", хоть "нет", сыр все равно улетит...
* * *
Предвыборная борьба — сплошное бросание кирпичей в виде обещаний за яшму — голоса избирателей.
* * *
В бизнесе может использоваться для финансовых махинаций, обмана партнеров и клиентов.
Бухгалтерский учет учитывает ценные бумаги (акции, векселя и пр.) по их номинальной стоимости. При этом реальная цена акции или векселя может значительно колебаться как в сторону уменьшения, так и в сторону увеличения от номинала.
Например, векселя энергетических компаний могут иметь реальную цену, составляющую 20 — 30 % от номинала. Это значит, что имея на руках вексель какого-нибудь Тьмутаракань-энерго на 100 рублей, Вы можете оплатить им свои затраты по электроэнергии, исходя из номинала вескеля, — рубль в рубль, или продать его. Но в случае продажи реальная цена векселя на рынке будет на 70 — 80 % ниже его номинальной цены. То есть Вы получите не 100, а рублей 20 — 30. Но если у Вас есть знакомый директор предприятия, лучше государственного, он может купить у Вас вексель и за 100%, если Вы ему дадите взятку. Государственное предприятие в накладе не останется. По бухгалтерии все сходится. Купили вексель за 100 рублей, на эту же сумму закрыли долги по электроэнергии. То, что на рынке этот вексель стоит значительно дешевле, — бухгалтерию не интересует.
* * *
Можно векселя не покупать и продавать, а менять. С выгодой для себя.
В начале девяностых годов в Москве действовала некая компания, которая проводила операции с векселями. Схема была такой. Утверждалось, что существует программа Всемирного банка по кредитованию предприятий России. Руководителю предприятия предлагалось обменяться векселями с данной компанией. Утверждалось, что предприятие ничем не рискует.
Утверждалось, что в том случае, если вексель будет предъявлен к оплате, предприятие вернет вексель компании. Но за векселем предприятия стояли реальные ценности, за векселем компании не стояло ничего. Некоторые руководители пошли на подобные сделки. Обратиться за консультациями к своим юристам они не могли — сделка учитывала их личную выгоду. О том, что их вексель может быть без их согласия передан третьему лицу, они не догадывались. Компания получила векселя нескольких крупных предприятий, в том числе золотых приисков. Векселя были использованы как залог для получения кредитов в иностранных банках. В результате иностранные банки потеряли несколько миллионов долларов.
* * *
Стратагема широко используется при строительстве финансовых пирамид. В обмен на обещание сверхприбыли (кирпич) доверчивые вкладчики отдают свои деньги (яшму). Вместо сверхприбыли могут быть использованы товары.
Так, фирма "Властелина" продавала дешевые автомобили. Первые покупатели действительно их получили, остальные, как того и следовало ожидать, просто потеряли свои деньги.
* * *
В нашей стране бесспорным лидером по использованию данной стратагемы является само государство.
СССР и Российская Федерация регулярно в лучших традициях семнадцатой стратагемы облегчают кошельки своих граждан. В советское время в добровольно — принудительном порядке распространялись акции государственных займов, затем продавались талоны на дефицитные товары: холодильники, телевизоры, автомобили. Акции до конца не оплачены, автомобили частично не выданы.
Крайних — нет.
* * *
Стратагема широко используется при совершении операций с государственными организациями.
В девяностых годах Сбербанк России обменялся очень большим пакетом собственных акций с банком "Национальный кредит".
С таким же успехом можно было поменять акции Сбербанка на керенки, прошлогодние календари или туалетную бумагу.
* * *
Также стратагема была использована при реализации ГКО (государственных краткосрочных обязательств). В августе 1998 года государство отказалось их оплачивать.
Самые эффективные действия против собственных граждан были связаны с более масштабными действиями — финансовым обвалом начала девяностых годов, когда были практически аннулированы средства вкладчиков в Сбербанке — государственном банке России, и августе 1998 года, когда в результате обвала рубля в России был уничтожен только что появившийся средний класс.
18. Чтобы обезвредить разбойничью шайку, надо сначала поймать главаря.
Для того чтобы победить врага с меньшими потерями , надо уничтожить его лидера или штаб.
Человеческое сообщество организовано по иерархическому принципу. Чем более сложная система, тем более специализированы ее отдельные части.
Только ограниченный круг людей может охватить в целом процессы, которые организует или контролирует система.
Для того чтобы эффективно бороться с каким либо противником, не всегда надо добиваться преимущества с ним в открытых столкновениях, достаточно сделать его систему неуправляемой или неэффективной. Это может быть достигнуто за счет нейтрализации лидера или тех частей системы, с помощью которых он принимает решения и осуществляет руководство (связь, разведка, штаб).
Временная изоляция лидера или разрушение системы управления не всегда могут быть эффективными.
Поскольку лидер противника может заменить звено цепи, вышедшее из строя, в некоторых случаях оптимальный вариант — ликвидация самого лидера.
* * *
Как уже указывалось выше, в начале тридцатых годов мафия в США захотела избавиться от грязной работы.
Чарльз Лучано и его товарищи по Совету синдиката посчитали, что бизнес мафии не должен быть обременен убийствами.
Появилась потребность в создании специализированной фирмы по совершению мокрых дел.
И такая организация, специализирующаяся на истреблении людей, — "Мердер инкорпорейтед" — "Корпорация убийц" — была создана.
Главная задача, стоящая перед корпорацией, заключалась, как это ни парадоксально, в предотвращении гангстерских войн. Как только на контролируемой преступным сообществом территории возникала очередная неподконтрольная преступная группа, ей предлагалось работать под началом местного официального представителя преступного сообщества. В случае отказа руководитель группы безжалостно уничтожался, его бригада рассевалась или бралась под контроль. Аналогичные меры воздействия применялись в отношении экономических и политических лидеров.
Но и сами лидеры семей знали, что в случае выхода их действий за рамки написанных законов, они могут превратиться в клиентов корпорации.
За десять лет работы корпорации ее служащие совершили около тысячи убийств.
Но и ликвидировали корпорацию, используя данную стратагему, нанеся удар непосредственно по ее руководству.
* * *
Нейтрализация первого лица может не только создать проблему по управлению ресурсами противника, но породить междоусобицу и конфликт в его команде.
* * *
В некоторых случаях непродуманное применение стратагемы может вызвать обратный эффект — если первоначально лидером является слабый и нерешительный человек, а на смену приходит более решительная и опасная личность.
* * *
Стандартный ход при планировании наступательных операций — в перечень объектов для нанесения первых ударов включаются штабы противника и узлы связи.
* * *
Данная стратагема используется человечеством с начала его истории.
Роль лидера признавалась всеми культурами и цивилизациями.
Несколько в стороне оказался марксизм-ленинизм со своей трактовкой роли личности в истории. Но советские вожди со времен Сталина всегда уделяли достаточно сил и средств для обеспечения собственной безопасности.
* * *
Вопросы физического уничтожения лидеров оппозиции всегда занимали важное место в работе органов ЧК — НКВД — КГБ.
После того как внутренняя оппозиция в СССР была подавлена, взоры советских чекистов обратились в сторону Востока, Юга и Запада.
Чекистов не смущало наличие государственных границ.
В 1926 году в Синцзяне советским агентом уничтожен один из лидеров белого движения оренбургский атаман Александр Дутов.
В 1934 году в Синцзяне захвачен и вывезен в СССР лидер мусульманских сепаратистов Ма-Чжуин, который пытался помешать приходу к власти в северо-западном Китае ставленника Советского Союза Шен-Шицая.
В тридцатых годах в Афганистане была развернута настоящая охота на руководителей басмаческой эмиграции Ибрагим-бека и Куршир-Амата и их ближайшее окружение.
На Кавказе была проведена успешная операция по захвату мятежных чеченских лидеров Нажмудина Гоцинского и Эмина Ансалтинского.
Не осталась без внимания и Европа.
В 1930 году в Париже чекистами похищен глава Русского Общевоинского Союза (РОВС), непримиримый противник советской власти генерал А лександр Кутепов.
Затем при невыясненных обстоятельствах исчез бывший руководитель русской разведки генерал Николай Монкевиц.
В 1937 году похищен и тайно вывезен в Советский Союз преемник Кутепова на посту председателя РОВСа — генерал Евгений Миллер.
В 1937 году ликвидирован руководитель троцкистского движения в Испании Андре Нин.
В 1938 году в Париже странной смертью после операции по поводу аппендицита умирает Лев Седов, сын Льва Троцкого.
В 1938 году в Голландии уничтожен лидер украинских националистов Евгений Коновалец. Операцию по уничтожению Коновальца провел лично Павел Судоплатов, возглавивший в дальнейшем всю диверсионную работу за рубежом.
В 1940 году в Мексике после нескольких неудачных покушений убит Лев Троцкий.
В годы Великой Отечественной войны лидеры врага уничтожались в значительных количествах, но и после окончания войны, советские спецслужбы вели персональную охоту за своими противниками.
В 1954 году в Германии советским агентом Богданом Сташинским убит украинский лидер Стефан Бандера.
Охота за вражескими лидерами продолжалась и в Афганистане, продолжается в Чеченской войне — убит Джохар Дудаев, захвачен в плен Салман Радуев.
* * *
Физическое уничтожение не всегда является необходимым приемом для борьбы с противником. Если ты имеешь рычаги воздействия на государственный аппарат, а тебе мешает непонятливый прокурорский или милицейский чин, достаточно просто уволить его.
Ведь опасность он представляет до тех пор, пока в его распоряжении есть аппарат и полномочия, соответствующие его служебному положению. Без них он не опасен.
С увольнением некоторых возникают проблемы.
Достаточно трудно уволить Прокурора России. Но, как оказывается, достаточно просто его нейтрализовать.
Для этого нужно иметь двух отрывных девиц, скрытую камеру и возможность манипулировать главным государственным телевизионным каналом.
19. Тайно подкладывать хворост под котел другого.
Суть стратагемы: не противодействуй открыто силе врага, но ослабляй постепенно его опору.
* * *
С помощь именно этой стратагемы было разрушено могущество греческого государства Спарта.
Примерно в 800 году до нашей эры в греческом государстве Спарта дядя и опекун царя по имени Ликург провел государственную реформу. Было ликвидировано социальное неравенство, каждая спартанская семья (то есть семья, состоящая из потомков дорийских завоевателей) наделялась земельным участком. Землю нельзя было продавать, она передавалась по наследству. Ни один спартанец не имел права есть у себя дома, все пользовались общим столом в так называемых фидитиях. Более обеспеченные спартанцы оплачивали свое питание, менее обеспеченные питались даром. Но все питались одинаково. Роскошь в жилищах и одежде была запрещена. В быту носилась самая скромная одежда. Но павшие на поле боя воины погребались увенчанные лавровыми венками. Еще более почетным считалось погребение в багряной одежде. Имена указывались только на могилах убитых в сражении. Воспитание детей было государственным делом. Вся система была направлена на то, чтобы мужчины вырастали воинами. Города спартанцев было запрещено обносить стенами и укреплениями и искать в них убежища.
Государство Спарта просуществовало по законам Ликурга около четырехсот лет, в 404 году до нашей эры утвердив свою гегемонию над всей Грецией.
Затем могущество Спарты исчезло. По легенде это произошло после того, как в очередной войне воины Спарты разбили персидского царя и захватили большое количество сокровищ. Что с ними делать? А вы разделите их между собой, посоветовали разбитые персы. Разделили. Тутто все и началось. В смысле — кончилось.
Может быть, все в действительности происходило более медленно, но после того, как были подточены принципы, на которых было основано могущество Спарты, она перестала существовать как сильное государство и к началу нашей эры вошла в состав Римской империи.
* * *
Возможны различные варианты применения данной стратагемы.
Она может быть направлена на уничтожение стабильности в лагере противника, для этих целей в большинстве современных армий созданы подразделения для проведения психологической войны.
С этой целью в государствах противника создаются и поддерживаются оппозиционные партии и пресса, разжигаются националистические противоречия.
США в годы холодной войны имели программы по "размытию" социализма.
СССР в свою очередь финансировал коммунистическое движение в Соединенных Штатах Америки.
* * *
Вернемся в Россию.
Как должны выглядеть "нормальные" отношения между преступниками и правоохранительными органами? Странный вопрос.
Преступники совершают преступления, органы ловят преступников.
В действительности не все совсем так. Продвинутые организованные преступники имеют контакты с органами, и те их не только не ловят, но и защищают.
Почему работники милиции могут иметь деловые отношения с представителями преступного мира? Может быть, их шантажировали или запугали? Нет. Просто их моральные качества были постепенно размыты.
Сделав первый незначительный шаг и незначительно преступив закон и служебный долг, они затем делали второй, третий и так далее, пошло, поехало.
Преступники, находящиеся в местах лишения свободы, имеют многократно проверенные методики нахождения общего языка с администрацией лагерей.
Что эффективнее — брать штурмом районный отдел милиции или подарить его начальнику на день рождения легковой автомобиль?
20. Ловить рыбу в мутной воде.
Воспользоваться противоречиями в лагере врага, извлечь преимущества из его слабости и отсутствия постоянства.
Для того чтобы ослабить войско врага, надо лишить его единства, сплоченности, управляемости. Эта задача может быть решена с помощью различных инструментов. С древнейших времен противники использовали приемы психологической войны.
В войске неприятеля распространялись панические слухи, слухи, компрометирующие руководство или их способы ведения войны.
Широкое распространение имели разного рода подметные грамоты, лжепророчества, ссылки на потусторонние силы.
Стандартным инструментом является разжигание противоречий между кланами, группировками, национальными группами.
* * *
Соединенные Штаты Америки, Гражданская война Севера и Юга 1861 — 1865 годов. Экономика юга во многом основана на рабском труде негров.
Президент США Авраам Линкольн принимает закон, согласно которому рабство в США отменяется с 1 января 1863 года.
Негры подымают голову, южане получают дополнительные проблемы, кроме войны с северянами надо усмирять собственных рабов.
* * *
В политике разжигание разногласий между политическими группировками и их лидерами широко используется для распыления сил противника.
Невозможность иметь одного кандидата, объединить усилия нескольких политических сил в одном направлении становится губительным как для декларируемых целей, так и для самих политических сил.
* * *
Стратагема часто используется неэффективно, либо вызывает обратный эффект. Это происходит в тех случаях, когда заинтересованная сторона пытается грубыми прямолинейными способами компрометировать лидера, пользующегося авторитетом.
Именно так произошло в ходе борьбы руководства СССР против опального коммунистического лидера Бориса Николаевича Ельцина.
Была поставлена задача — лишить Ельцина поддержки команды, возможных союзников и широких масс. Предпосылки для успешного проведения такой работы были. Ельцин — представитель партийной номенклатуры, на нем лежит общий грех партии за ошибки, он неравнодушен к спиртному. Все неуклюжие и прямолинейные попытки скомпрометировать Ельцина только повышали его рейтинг.
А ведь были проверенные варианты усмирения.
Например, сделать Ельцина министром сельского хозяйства. Или привлечь профессионалов из советских спецслужб. Но получилось все наоборот.
Именно Ельцин вышел победителем из конфликта, воспользовавшись непостоянством и неразберихой в аппарате Горбачева, а главное отсутствием у Горбачева достаточных бойцовских качеств.
21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу.
Каждое сообщество людей (семья, племя, полк, фирма, государство, нация) имеет вождей, идеи и символы.
До тех пор, пока жива высокая Идея, лучшие представители общества будут приносить себя ей в жертву.
Именно лидер является главным выразителем Идеи, ее живым подтверждением.
До тех пор, пока вожди способны вести группу вперед, пока не утрачены символы, группа представляет собой единое целое, которое может жить и бороться.
Руководитель, лидер обязан всегда иметь бодрый, уверенный вид. Именно он придает стабильность всей команде, связывает людей в организацию, а отдельные процессы в систему.
Если руководитель потерял веру в собственные силы, впал в депрессию или в панику, его состояние незамедлительно будет передано его окружению, что может вызвать катастрофические последствия.
Независимо от истинного положения руководитель обязан всегда своим видом, интонациями, поведением внушать подчиненным чувство уверенности и веры в победу.
* * *
Сунь Цзы: "Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага".
* * *
Москва, Красная площадь, 7 ноября 1941 года. Традиционный парад, посвященный 24 годовщине Октябрьской революции. Немецкие войска стоят в нескольких километрах от столицы, существует реальная опасность налета немецкой авиации, но парад все равно состоялся.
Но и противник Советского Союза — фашистская Германия — билась до последних возможностей. Когда обычные способы ведения войны были исчерпаны, возникла доктрина тотальной войны. Несмотря на обреченность, гарнизон Берлина оказывал Советской Армии жесткое и упорное сопротивление.
В обоих случаях не последнюю роль сыграли фигуры национальных лидеров.
В ходе Сталинградской битвы массовая сдача в плен военнослужащих Шестой немецкой армии началась после того, как фельдмаршал Паулюс попал в плен и отдал своим войскам соответствующий приказ.
Всего в плен попало сто тринадцать тысяч солдат.
Большая часть из них погибла в плену, на родину вернулось около пяти тысяч человек.
Именно Шестая армия провела в 1941 году операцию по окружению советских войск в районе Киева, когда в немецкий плен попало более полумиллиона (по немецким источникам — до двух миллионов) красноармейцев . Поражение в Сталинградской битве оказалось для Германии роковыми.
* * *
Добровольная сдача в плен солдат японской армии стала возможной только после капитуляции Японии и соответствующего приказа собственных лидеров. Но на некоторых островах японские войска не имели связи со своим командованием и продолжали оказывать яростное сопротивление, не веря в капитуляцию своей страны.
* * *
Февральская, а затем Октябрьская революции в России стали возможными как раз в результате того, что конкретные лица из дома Романовых не нашли в себе сил продолжать борьбу и практически капитулировали лично.
Их личная капитуляция стала причиной трагедии национального масштаба.
* * *
Данная стратагема может использоваться в нескольких плоскостях — как необходимость поддержания лидером собственного лица, так и как возможность воздействия на враждебную группировку путем морального давления на ее вождя, верхушку, дискредитацию и компрометацию идей, составляющих основу сплоченности группы.
22. Закрыть дверь и поймать вора.
Если к тебе в дом залез вор — запри все двери и поймай его.
Лиши вора путей отхода, имея выход, вор не сдастся, а будет биться до смерти.
Если есть возможность превосходящими силами полностью уничтожить противника, сделай это быстро и решительно.
Окружи противника, лиши его надежд на спасение и иллюзий, создай безысходное положение.
Если на месте противника не враг, а твой должник, и он готов начать расплачиваться — не надо ждать, когда он соберет всю сумму, бери то, что у него есть сейчас.
Если твой оппонент сдался и готов подписать необходимые тебе бумаги, отдать документы или ценности, сделай это немедленно.
Не надо требовать, чтобы документы были аккуратно переплетены, а на подписании акта капитуляции присутствовали пресса и телевидение.
* * *
20 мая 1941 года началась немецкая воздушно-десантная операция по захвату Крита.
В первый день немцы десантировали на остров около десяти тысяч человек.
К вечеру в живых осталось 70 процентов парашютистов.
У нападавших были на исходе боеприпасы, значительное их число было ранено.
Если бы командование союзников в соответствии с настоящей стратагемой в ночь на 21 мая провело наступательные действия, десант был бы уничтожен полностью. Для интенсивного боя у него просто не оставалось патронов, новые поступления могли быть доставлены только по воздуху на следующее утро.
Но командование союзных войск проявило нерешительность, имея шестикратное превосходство в живой силе и подавляющее превосходство по видам вооружения.
На другой день яростные атаки немцев, получивших подкрепление и боеприпасы, были возобновлены.
Через неделю с небольшим Крит был взят под контроль немецкими и итальянскими войсками, общие потери союзников составили около восемнадцати тысяч человек.
* * *
Во Вьетнаме стратагема "Закрыть дверь и поймать вора" использовалась с успехом неоднократно.
20 ноября 1953 года французские парашютисты захватили старый японский аэродром расположенный в долине Дьен Бьен Фу (Глиняных кувшинов).
В центре вражеской территории был создан укрепленный лагерь, состоящий из нескольких укрепленных фортов. Французы собирались устроить здесь свою опорную базу, полагая, что противник не сможет эффективно бороться с укрепленными позициями, не имея тяжелого вооружения. Но они недооценили вьетнамцев. К весне многотысячная масса носильщиков на своих плечах сквозь джунгли доставила к базе двести орудий, командующий вьетнамскими войсками генерал Во Нгуен Зиапа привел для участия в штурме четыре регулярные дивизии.
13 ноября 1954 года вьетнамцы открыли огонь и восемь недель вели его непрерывно. Было разрушено летное поле, что сделало невозможным посадку и взлет самолетов. Почти половина имеющейся у французов авиации — 169 самолетов — были сбиты или повреждены вьетнамской зенитной артиллерией. Становилось ясно, что база и ее защитники обречены. Но французское командование упорствовало. Бои продолжались, в лагерь высадился дополнительный батальон парашютистов.
7 мая массированные атаки сломили сопротивление защитников.
Из пятнадцатитысячного гарнизона четыре тысячи были убиты в ходе обстрелов и штурма, одиннадцать тысяч попали в плен.
Вьетнамцы расстреляли всех попавших в плен соотечественников.
Французские пленные сотнями умирали от ран, болезней, голода. Остались в живых и вернулись во Францию около четырех тысяч человек.
В заключение подчеркнем, что базу защищали элитные войска.
23. Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего.
Данная стратагема очень ярко отражает идеологическую основу всех тридцати шести китайских стратагем.
Основная идея такова: "Все — враги".
Некоторые враги — явные.
Это те, с кем ты будешь воевать в ближайшее время. Воевать надо разумно, с помощью союзников, экономя собственные силы.
Некоторые враги — тайные. Это те, которые в ближайшее время не будут вести с тобой открытую борьбу.
Их надо по возможности привлекать в союзники для борьбы с явными врагами. При этом необходимо как можно больше истощить их ресурсы и ослабить их, чтобы в дальнейшем, когда они станут ослабленными, взять их под свой контроль.
Есть нейтральные государства, группы, люди. Но и они должны рассматриваться, как потенциальные "явные" враги или союзники, то есть "тайные" враги.
Данная стратагема учит тому как правильно повести себя в отношении заключения временных союзов для организации стратегического превосходства.
Согласно стратагеме, наиболее опасен для тебя тот враг, с которым ты непосредственно соприкасаешься и имеешь общую границу.
Он является для тебя источником постоянной повышенной опасности.
Ближайший партнер знает твои слабые места и может внезапным ударом покрыть то небольшое расстояние, которое вас разделяет. Но его враги, которые находятся вдали от тебя, являются твоими естественными союзниками, по крайней мере, до тех пор, пока ты не начинаешь иметь с ними общую границу.
* * *
Согласно этой стратагеме действовали Германия и СССР при завоевании европейских государств. Пока они не имели соприкосновения, их можно было считать естественными союзниками. Но после того, как у них появилась общая граница, война стала неизбежной. Вопрос стоял лишь один — кто и когда ее начнет.
Примеры из истории.
"Естественный" союз Германии и Японии во Второй мировой войне.
Куба вступает в конфликт с США. Естественный союзник Кубы — СССР.
СССР начинает войну в Афганистане. Афганистан поддерживают Соединенные Штаты Америки.
Китай нападает на Вьетнам. На стороне Вьетнама — Советский Союз.
Если следовать этой логике, то для Чечни естественными союзниками могут являться Турция и Прибалтика, но никак не Грузия.
* * *
История дает примеры самых неожиданных военных союзов удаленных противников.
В тринадцатом веке объединенные силы европейских крестоносцев и татаро- монгол сделали попытку захватить Египет, где в это время правили мамлюкские султаны.
Но в двух битвах союзники потерпели сокрушительное поражение.
А что было бы в случае победы? Вероятно война друг против друга за совместно захваченный Египет.
Ближним врагом является не только тот, кто имеет с тобой географическую границу, но и тот, кто в данный момент времени конкурирует с тобой по наиболее важным вопросам.
* * *
В экономике это борьба фирм с теми конкурентами, которые работают на одном с ними секторе рынка.
* * *
В политике — борьба политических партий за власть и голоса избирателей.
Наиболее враждебные и неприязненные отношения возникают не у партий- антиподов, а у партий, работающих на сходном идеологическом поле, рассчитывающих на одни и те же группы электората. Поскольку именно они являются "ближними" врагами.
* * *
Во все времена и у всех народов у тронов правителей шла постоянная борьба различных фаворитов и групп влияния за возможность доступа к правителю.
Проигравшие могли потерять имущество, свободу, жизнь. Но эти игры продолжаются по сей день и отличаются изощренным коварством, жестокостью, упорством.
* * *
В процессе объединения с дальним врагом неизбежно возникает вопрос о взятии на себя и дальнейшем выполнении некоторых обязательств.
Как быть? Никколо Макиавелли дает по этому поводу конкретные рекомендации.
"Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание.
Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же.
А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.
...Всегда в выигрыше остается тот, кто имеет лисью натуру.
Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.
...В наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно обвести вокруг пальца. Такие государи, в конечном счете, преуспели куда больше, чем те, кто поставил на честность.
... Надо являться в глазах людей сострадательными, верными слову, милостивыми, искренними, благочестивыми — и быть таковым в самом деле, но внутренне надо сохранять готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо".
24. Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, и захватить его.
Сущность стратагемы. Получить согласие на полномочия в отношении одних действий, но воспользоваться ими для совершения других, выгодных только тебе действий.
Когда слабый противник оказывается зажат между двумя сильными, необходимо, чтобы он заключил свой союз именно с тобой.
Если сосед упорствует, необходимо создать угрозу ведения войны на два фронта.
Заключение союза должно привести к тому, чтобы ты смог ввести на его территорию свои войска, под предлогом защиты соседа от второй стороны.
Таким образом, ты фактически овладеешь чужим государством без проведения военных действий, без потерь со стороны своих войск.
Следуя стратагеме, Советский Союз в ходе второй мировой войны получил под свой контроль страны восточной Европы.
Сначала эти страны были освобождены, затем в них пришли к власти подконтрольные СССР правительства. Затем эти правительства вступили в военный союз под названием "Варшавский договор", что предполагало постоянное нахождение на их территории советских войск.
* * *
Подобная практика была неудачно продолжена в отношении Афганистана.
После того, как было решено сместить правительство Хафизуллы Амина и поставить у власти подконтрольного Москве Бабрака Кармаля, казалось, что проблема упирается только в захват власти и смену правителя.
В спешном порядке был сформирован "мусульманский" батальон численностью в 700 человек. В него набирали бойцов спецназа азиатского происхождения или просто похожих на южных людей. Солдаты батальона носили форму армии Афганистана, их задачей считалась охрана резиденции Амина.
Переворот начался 27 декабря 1979 года в 19.30 по местному времени силами "исламского" батальона, штурмовой группой в количестве 50 человек, укомплектованной офицерами спецназа, внешней разведки КГБ СССР и прибывшими на аэродром Баграма бойцами Псковской и Витебской дивизии ВДВ.
Мусульманский батальон должен захватить генеральный штаб, Министерство внутренних дел, тюрьму Пули-Чархи, радиостанцию, узлы связи.
Перед штурмовой группой спецназа КГБ поставлена задача физического уничтожения Амина. Для этого необходимо взять штурмом дворец Тадж-Бек в западной части Кабула.
Дворец стоит на господствующей высоте, в нем находятся двести гвардейцев, имеющих на вооружении автоматы, пулеметы, ручные гранаты. Перед дворцом расположены три закопанных в землю танка. На расстоянии километра от дворца размещены два батальона охраны, имеющие четыре танка. Дорога ко дворцу идет серпантином и почти полностью простреливается. Сам дворец построен из массивных каменных плит, которые неуязвимы для оружия, имеющегося у наступающих.
Силы нападающих состоят из пятидесяти человек, шести боевых машин пехоты и четырех бронетранспортеров.
По легенде, непосредственно перед штурмом офицеров КГБ построили и зачитали телеграмму Андропова, состоящую из двух слов "Умрите достойно".
Штурм начался.
Первые два БМП подъезжают к воротам, высадившиеся четыре человека взрывают их, но попадают под огонь охраны. Один человек убит, трое ранены. Из второго БМП высаживаются пять человек и вместе с ранеными врываются во дворец. Затем в бой вступают основные силы штурмовой группы. Бой идет в здании дворца, захватываются одно помещение за другим.
Амин найден и застрелен.
Весь штурм длится 40 минут.
В первые минуты более половины от числа участников штурма получает ранения, но большинство из раненых продолжают рваться вперед. Потери убитыми составили четыре человека.
Офицеры КГБ, участвующие в захвате дворца, первоначально играли роль гостей. Именно они должны были обеспечивать личную безопасность главы Афганистана. По этой причине они знали о дворце все необходимое и имели возможность заблаговременно на месте изучить объект последующего штурма.
Но то, что стало возможно в масштабах дворца, оказалось невозможно в масштабах государства.
Удачный старт оказался началом затяжной бесперспективной войны.
Через Афганистан прошло более 500 000 советских солдат, на прямые военные нужды советское правительство израсходовало около 70 миллиардов долларов.
В 1989 году советские войска вернулись на свою территорию.
* * *
Стратагема успешно применяется в бизнесе.
Майкрософт создала по заказу крупнейшего производителя персональных компьютеров — фирмы IBM — операционную систему. Как оказалась в дальнейшем, сама IBM выиграла от этого не так уж и много, поскольку все права на систему остались у разработчика.
По сути дела IBM оплатила разработку операционной системы не только для себя, но и для всех своих конкурентов по выпуску персональных компьютеров. Сменить операционную систему оказалось невозможно, поскольку она стала общепринятым стандартом.
* * *
В криминальном мире используется достаточно часто для совершения махинаций с недвижимостью. Разыскивается одинокий владелец квартиры.
Некоторые организованные группы создавали для этого благотворительные организации, давали объявления о бескорыстной помощи пенсионерам, и пенсионеры находились сами. Другие покупали информацию в ЖКО. Но путь был одинаков. Сначала пенсионеру оказывалась помощь в приватизации квартиры. Затем под разными предлогами (сдачи в аренду, обмена на другое жилье и пр.) у владельца бралась доверенность, позволяющая квартиру продать. В лучшем случае владелец просто терял квартиру, в худшем, вместе с квартирой он терял жизнь.
* * *
Есть другие варианты. Только что освободившийся зэк приходит на биржу труда, находит похожего на себя безработного и предлагает ему на другой день выгодно поработать. Безработному выдается аванс, в обмен получается паспорт. Затем с помощью объявления находятся желающие сдать квартиру в аренду. Квартира снимается в аренду, при этом используется похищенный паспорт. Затем дается собственное объявление о сдаче квартиры сроком на полгода по выгодной цене. Срок сдачи квартиры — через месяц, но подписать договор и выплатить деньги нужно сразу.
В течение месяца у максимально возможного числа граждан изымаются деньги, затем махинатор покидает город.
25. Украсть блоки и заменить их кривыми подпорками.
Стратагема использования чужих войск, сил, потенциала, ресурсов.
Построение войск подобно дому, который опирается на свой фундамент.
Если ты ведешь битву, имея войска союзников, то их надо расположить так, чтобы на них была направлена основная тяжесть. Таким образом, ты сможешь победить противника, сохранить свои войска и ослабить союзника.
В упоминавшейся выше Грюнвальдской битве на стороне славянской группировки сражались русские полки из Смоленска.
В советской исторической литературе участие русских войск в битве рассматривалось как пример некого "интернационализма": перед лицом общей опасности на призыв о помощи к польскому королю Ягайло прибыли русские смоленские войска.
В действительности все было не совсем так.
Русский город Смоленск с 1404 по 1514 год входил в состав Великого княжества Литовского, попросту говоря, он был завоеван Великим княжеством. Соответственно в 1410 году, всего через шесть лет после своего завоевания, Смоленск не мог внушать новым хозяевам особого доверия.
А Ягайло — это тот самый польский король союзных войск, которого так и не дождались татаро-монголы на Куликовом поле в сентябре 1380 года.
Ягайло был не другом, а традиционным врагом русского государства, союзником Золотой Орды.
Поляки поступили мудро, на острие удара немецких рыцарей были поставлены смоленские полки. Они и приняли на себя основной удар. В результате чего были практически полностью уничтожены.
Таким образом, за счет эффективного использования данной стратагемы поляки решили свои проблемы не только на западе, но и на востоке, — в Смоленске, где русские затем более ста лет не могли набрать сил для борьбы с Литовским княжеством.
* * *
Данная стратагема может быть использована не только как стратегия по отношению к чужим войскам. Она может рассматриваться, как алгоритм использования чужих ресурсов в свою пользу.
Если эти ресурсы принадлежат частной компании, их использование может быть проблематичным, но если это ресурсы государственные, а ты имеешь к ним доступ, проблем особенно не возникает.
Вот некоторые типовые схемы получения теневых средств за счет государственных ресурсов.
Операции по взаимозачетам (уплата долгов за электроэнергию, уголь, нефтепродукты и прочее).
Уполномоченный оператор покупает на рынке вексель за 20-30% его номинальной стоимости, закрывает задолженность векселем по его нарицательной стоимости, т.е. за 100 %.
Пример: оператор за 20 тысяч купил энергетический вексель, закрыл им долги нескольких колхозов на 100 тысяч (номинальная цена векселя), получил с колхозов продукции на 100 тысяч, продал ее на черном рынке за 60 тысяч. Вернул расходы на приобретение векселя, а прибыль (разницу) оставил себе.
Операции по уплате местных и федеральных налогов.
Уполномоченный оператор получает с должника продукции на 100 тысяч рублей, передает по завышенной цене половину продукции потребителю местного и федерального бюджета, закрывает таким образом задолженность должника по налогам, оставшуюся часть продукции забирает себе. В жизни это выглядит так. Работники муниципального предприятия северного, шахтерского, или рыбацкого, не получающие зарплату шесть месяцев, перед Новым годом (7 ноября или в любой другой день) получают предложение — получить задолженность продуктами. Цена на продукты в два раза выше, чем на оптовой базе. Но иначе вообще ничего не получишь. Создается ажиотаж.
Берут все и по любой цене.
Оператор, получив с должника бюджета тысячу тонн муки по цене один рубль за килограмм, пятьсот килограммов отдал бюджетникам, но по цене в два раза выше первоначальной, а оставшуюся муку продал.
Основной вопрос — кто может проводить данные операции? Решения по доступу определяют местные администрации.
Для эффективного использования круг операторов должен быть очень узким.
Северный завоз.
Уполномоченный оператор получает деньги, покупает продукцию, передает по завышенной цене оператору местной власти. Разницу в цене забирает себе.
Возможна более сложная схема для придания процессу видимости приличия.
Денег якобы нет. Навигация срывается. Под гарантии администрации берется кредит. На него все закупается и отдается. Высокие цены оправдываются условиями кредитного договора. В день отправки деньги вдруг появляются.
Кредит гасится.
Банковский вариант. "Свой" банк предоставляет администрации кредит под северный завоз еще весной. Осенью деньги возвращаются с процентами.
Вполне возможно, что данный банк обслуживает государственные финансовые потоки. Таким образом, государство может брать в долг свои же деньги.
Решения по данным операциям принимаются областными администрациями.
Монопольные права на что-либо.
Монополизировать можно все, что хочешь.
Жесткий вариант — полная монополизация, более гибкий вариант — введение лицензирования некоторых видов деятельности.
В России успешно опробованы монополизация продаж сахара, водки, лекарств, машин, прием лома цветных металлов и многое другое.
Прибыль получается за счет того, что после устранения конкурентов под контроль берется звено "оптовый — розничный рынок", при лицензировании появляются возможности получения значительных теневых средств за оформление, выдачу, продление лицензий.
И для своих выгодно (очень), и для бюджета полезно.
26. Скрыть акацию и указать на тутовое дерево.
Стратагема стрелочника.
Скрыть истинных виновников, истинные причины событий, указав на подставных или вымышленных лиц.
Типичные варианты реализации стратагемы: Почему проиграли войну — виноваты предатели.
Почему плохо живем — виноваты евреи и жидо-масонский заговор.
Почему все в стране плохо — виноваты олигархи (демократы, красно- коричневые).
Стрелочники могут быть случайными, традиционными и специально подготовленными.
* * *
22 ноября 1963 года. Президент Соединенных Штатов Америки Джон Фицджеральд Кеннеди в ходе предвыборного турне посещает город Даллас в штате Техас.
В 12 часов 30 минут по местному времени, когда машина с президентом следует через город, внезапно раздаются выстрелы. Стреляют из семиэтажного кирпичного здания, в котором расположен книжный склад.
Очевидцы утверждают, что выстрелы также раздавались и с другой стороны, со стороны железнодорожного виадука, но эту версию следствие отвергает.
Президент США получает смертельные раны в шею и голову и через час умирает.
Новый президент США Джонсон создает специальную комиссию для расследования обстоятельств убийства президента Кеннеди. Комиссию возглавляет председатель Верховного суда США Эрл Уоррен.
Через десять месяцев, изучив обстоятельства дела и допросив 552 свидетелей комиссия пришла к выводу о том, что президент Кеннеди был убит выстрелами из винтовки, которые произвел Ли Харви Освальд.
Комиссия установила, что Ли Харви Освальд действовал как преступник- одиночка, убийство не является результатом заговора.
Освальд не смог прокомментировать заключения комиссии, поскольку непосредственно вслед за смертью Кеннеди был застрелен владельцем ночного кабаре Джеком Руби.
Сам Джек Руби некоторое время спустя умер в тюремном госпитале.
Существовало много версий убийства Джона Кеннеди.
Официальная власть твердо стояла на выводе комиссии Уоррена.
Причина смерти — выстрел одиночки.
То, что Ли Харви Освальд — стрелочник, с самого начала было понятно всему миру. Кроме Эрла Уоррена и его комиссии.
Трогательная наивность...
Кстати, в 2000 году в Минске, прошел турнир Ли Харви Освальда по стрельбе, организованный оппозицией президента Белоруссии Лукашенко.
Ли Харви Освальд одно время жил в Минске, здесь он нашел свою супругу, с которой и возвратился затем в США.
* * *
Никколо Макиавелли рекомендовал государям для укрепления власти, поддержки имиджа и авторитета иметь как разовых, так и постоянных стрелочников.
Пример использования разового стрелочника.
"Завоевав Романью, герцог решил отдать ее в надежные руки, дабы умиротворить и подчинить верховной власти, и с тем вручил всю полноту власти мессиру Рамиру де Ороко, человеку нрава резкого и крутого. Тот в короткое время умиротворил Романью, пресек распри и навел трепет на всю округу.
Тогда герцог рассудил, что чрезмерное сосредоточение власти больше не нужно, ибо может озлобить подданных.
И вот однажды на площади в Чезене по его приказу положили разрубленное тело мессира Рамиро де Ороко рядом с колодой и окровавленным мечом.
Свирепость этого зрелища одновременно удовлетворила и ошеломила народ".
* * *
Рекомендации по использованию постоянных стрелочников от Макиавелли: "Мудрые государи принимали все меры к тому, чтобы не ожесточить знать и быть угодными народу, ибо это принадлежит к числу важнейших забот тех, кто правит.
...Отсюда можно извлечь еще одно полезное правило, а именно: что дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами".
27. Делать безумные жесты, не теряя равновесия.
Заставить противника недооценить твои возможности, способности, интеллект, осведомленность.
Заставить противника поверить в собственное превосходство и этим ослабить его. Сделать вид, что ты не видишь расставленные врагом капканы, и извлечь из этого выгоду.
Хань Фэй-цзы: речи советников я слушаю, словно во хмелю. Мои губы, мои зубы — не разжимайтесь. Я никогда не говорю первым. Мои зубы, мои губы словно запечатаны воском. Тот, кто заговорит со мной, выдаст себя, и я узнаю его сокровенные намерения.
* * *
Одна из русских интерпретаций стратагемы — "Косить под дурака".
* * *
Сказка. Братец Лис поймал Братца Кролика и планирует его казнить. Есть разные варианты, можно Кролика повесить, сжечь, утопить. Кролик согласен на все. Но он умоляет не делать только одного — не бросать его в терновый куст.
Лис видит, что Кролик схвачен, деморализован, но к тому же еще и глуп — добровольно выдал самый страшный вид казни — бросание в терновый куст.
Именно так Лис, уверенный в своем интеллектуальном превосходстве в конце концов и поступает.
* * *
Кир Великий завоевал Мидию, Лидию, Вавилон и Месопотамию, в 530 году до нашей эры начал войну против массагетов — племен, кочевавших по обеим сторонам Каспийского моря.
Первая битва была Киром выиграна за счет хитрости. Он знал о предстоящей на его лагерь атаке, оставил в нем немного воинов, много вина и жареного мяса.
Массагеты, легко победив персов, решив, что в лагере находилась вся армия Кира, почувствовали собственное бесспорное превосходство, потеряли осторожность, набросились на мясо и вино.
Вино их и погубило. Когда Кир с войском вернулся в свой лагерь, он увидел не боеготовое войско противника, а стадо пьяных солдат. Массагеты потеряли значительную часть своего войска, но это не спасло Кира от полного поражения в следующей битве.
* * *
27 июня 1976 года семь террористов из Народного фронта освобождения Палестины и западногерманской террористической организации "Баадер- Майнхоф" захватили самолет "А-300", взлетевший из Тель-Авива. По требованию террористов самолет совершил перелет в Уганду, поскольку именно диктатор Уганды Иди Амин согласился принять самолет с террористами.
Террористы потребовали в обмен на 103 заложников освободить 53 палестинца, находившихся в израильских тюрьмах, и заплатить выкуп.
Уганда находится на значительном расстоянии от Израиля.
Диктатор Уганды на словах осуждая терроризм, на деле оказал террористам поддержку. Казалось, что власти Израиля поставлены в безвыходное положение и будут вынуждены пойти на уступки.
На стороне Израиля было только одно реальное преимущество — полная неготовность террористов и армии Уганды к противодействию возможной специальной операции.
Террористы мнили, что находятся в беспроигрышном положении, власти Уганды считали, что их действительно считают миротворцами, а не пособниками террористической акции.
И те, и другие были полностью уверены в собственном превосходстве и безопасности.
Министерство иностранных дел Израиля вступило в переговоры с террористами, это еще больше убедило их в своей состоявшейся победе.
В кратчайшие сроки спецслужбы Израиля подготовили и провели операцию по освобождению заложников.
3 июля 1976 года с территории Израиля взлетело шесть самолетов: четыре "Геркулеса С-130" и два "Боинга-707". В одном боинге находился штаб и центр связи, во втором — летающий госпиталь, Геркулесы транспортировали израильских коммандос и их автомашины.
Непосредственно перед посадкой в аэропорт было передано сообщение о подлете израильского самолета с освобожденными палестинцами.
Сразу же после приземления из грузовых люков самолетов начали выезжать джипы с коммандос. Кроме того, была предпринята еще одна хитрость. Кроме джипов из самолета выехал черный лимузин, как две капли воды похожий на лимузин Иди Амина.
Охрана аэропорта пришла в замешательство.
Если бы охрана аэропорта или террористы могли предполагать, что Израиль отважится на подобные действия, положение коммандос стало бы катастрофическими.
Для этого было достаточно поднять в воздух хотя бы один из имеющихся истребителей или произвести обстрел прилетевших транспортных самолетов из стрелкового оружия или гранатометов. Проблему мог решить один солдат, вооруженный небольшим минометом, пулеметом или базукой.
Не имея возможности вылета из-за повреждения собственных самолетов, миссия коммандос была бы провалена.
Но события развивались по израильскому сценарию.
Одна группа израильтян врывается в здание аэровокзала и освобождает заложников, вторая уничтожает охрану аэропорта.
Два прибывших бронетранспортера прикрывают аэропорт со стороны дороги в Кампалу на случай подхода подкрепления.
Штурмовая группа с боем захватывает башню управления полетами и радиостанцию, другая группа расстреливает из гранатометов находящиеся на взлетных полосах МИГи, поскольку истребители могут догнать и уничтожить силы израильтян при отходе.
Через 40 минут аэропорт полностью находится под контролем коммандос, начинается эвакуация заложников.
Вся операция продлилась 58 минут. Были уничтожены все террористы, погибло около 30 и ранено более 100 угандийских солдат. Уганда потеряла 11 истребителей.
Потери израильской стороны составили два заложника и два военнослужащих.
28. Заманить на крышу и убрать лестницу.
Сущность стратагемы: втянуть кого-то в выгодный тебе процесс таким образом, чтобы он не мог из него выйти.
Сунь-Цзы рекомендовал заставлять свои войска драться на смертельной местности, то есть в таком месте, где они не могут спастись бегством и будут драться насмерть.
Юлий Цезарь некоторое время не решался перейти небольшую речку Рубикон, при своем походе из Галлии на Рим, поскольку именно по Рубикону проходила граница Италии. Переход Рубикона с войсками означал начало гражданской войны, и Цезарь осознавал, что подобное решение заставит его полностью взять под свой контроль Римскую империю либо погибнуть.
* * *
В преступном мире на данной стратагеме построены различные махинации с применением лохотрона.
Случайный прохожий видит группу людей около столика с барабаном, ему, как человеку незаинтересованному, предлагают бросить кубики. Тут же один из участников получает крупный выигрыш и в качестве благодарности передает прохожему оставшуюся у него карточку. Следующий бросок костей делает прохожего обладателем небольшого приза. Но оказывается, что еще один участник имеет карточку с таким же номером. Надо добавить немного денег и сыграть еще раз. Но, оказывается, можно не играть. Выигрыш получит тот, кто сделает большую ставку. Ставки начинают повышаться.
Прохожий не понимает, что играет против организованной группы. Часто его "противник" незаметно получает и ставит на кон те деньги, которые прохожий (он же — Лох) отдает организатору лохотрона. В конце концов Лох, проигрывает все. Вариантов проигрыша два. При первом у прохожего не хватает денег, при втором, после того как на конустоят очень крупные суммы, кидаются игральные кости. Но карточки, находящиеся у Лоха, всегда будут проигрывать, поскольку в них включены такие сочетания цифр, которые не могут выпасть.
Главное в лохотроне — втянуть прохожего в игру.
Главный секрет лохотрона — Лох никогда не выигрывает.
В московском аэропорту "Внуково" долгое время существовала, а может быть существует и сейчас, компьютерная версия лохотрона. Вместо банальных карточек и барабана установлен красочный стенд с беговыми лошадями.
Оператор на глаз определяет наиболее перспективного из числа игроков, именно ему и отдается выигрыш. Но и тут, либо выигравших оказывается двое, либо "счастливчик" втягивается в следующую игру и вновь проигрывается знакомый сюжет — бесконечное увеличение ставок.
Участников в игре двое, а лошадей — пять. Можно отказаться и выйти из игры, но тогда потеряешь уже сделанные ставки. После проигрыша особенно не поспоришь. Все решал компьютер, а тебе надо улетать, ведь ты — в аэропорту.
На все это безобразие каждый день смотрит местная транспортная милиция, естественно, ничего не предпринимая. Милиция во Внуково любит лошадей.
* * *
Для расширения рынка сбыта наркотиков необходимы новые жертвы.
Наркоторговцы применяют стратегии, при которых их постоянные клиенты получают значительные скидки, если увеличивают объем продаж за счет привлечения новой клиентуры. Одного раза употребления героина, по общему правилу, достаточно для того, чтобы возникла стойкая наркотическая зависимость.
Скидки при продажах не обязательны. Типичными являются случаи, когда наркоманы втягивают в наркоманию своих друзей и знакомых только для того, чтобы стать посредниками между ними и известными им торговцами.
Особенно эффективным подобное решение может быть, когда в наркоманию втягиваются девушки. Поскольку именно девушки могут иметь стабильный ежедневный заработок, работая на панели. По данным проводившихся в России исследований — подавляющая доля молодых проституток оказалась втянутой в проституцию именно по причинам, связанным с употреблением наркотиков.
Наркоманы являются не только потребителями, экономически поддерживающими торговлю наркотиками, они активные участники процесса по расширению рынка продаж наркотиков. По статистике каждый наркоман втягивает в наркоманию до 2-3 человек в год. Живут наркоманы, как правило, 8 — 10 лет. Поэтому всякие акции типа рок-фестивалей, телевизионная пропаганда, распространение просветительной литературы — не могут быть эффективными.
Наркомания, — активный, постоянно воспроизводящий себя процесс.
Количество наркоманов растет в прогрессии, близкой к геометрической.
Это напоминает процессы формирования финансовых пирамид.
Только теряются не денежные вклады, а молодые жизни.
Во что это обходится и еще обойдется России в ближайшие годы, не трудно подсчитать.
29. Украсить сухие деревья искусственными цветами.
Воспользоваться чужим лицом, именем, авторитетом, возможностями, торговым знаком.
Выдавать себя за лицо, приближенное к авторитету либо организации, либо вхожее в круг влиятельных людей.
Сделать вид, что ты действуешь не от своего имени, а в интересах мощной группировки, представляешь политические силы и широкие народные массы, облечен явными или тайными полномочиями, которые тебе в действительности никто не передавал.
Стратагема используется в бизнесе. Многие предприниматели при создании коммерческого проекта пытаются номинально включить в состав команды (учредителями, почетными председателями и пр.) известных лиц или организации. Для того, чтобы за счет их авторитета получить имидж, другие дополнительные возможности, не дав им ни реальной возможности участвовать в управлении, контроле над производственными процессами, финансовыми операциями, не вознаграждая материально за оказанную услугу.
* * *
Для большинства фирм, работающих на рынке потребительских товаров, настоящим бедствием стали массовые случаи подделки их товарных знаков.
Подделывают все подряд: часы, электронные изделия, косметику, одежду, спиртные напитки.
В девяностых годах двадцатого века рост объемов торговли поддельными товарами в три раза превышал темпы роста товарооборота оригинальными товарами.
Первенство в производстве подделок, предназначенных для европейского рынка, завоевала Турция, следом за ней идут Китай, Таиланд, Италия и Колумбия. Объем товаров с поддельными торговыми марками составляет 5- 7% от общего объема мировой торговли и превышает ежегодно триста миллиардов долларов.
* * *
Менее жесткий вариант. Товарный знак не похищается. Копируется оригинальное фирменное изделие. На нем официально ставится собственное наименование, очень похожее на наименование настоящей фирмы, но отличающееся от него написанием одной-двух букв. Такие "подделки" могут продаваться совершенно открыто, и Вы с большим трудом сможете их вернуть продавцу.
* * *
Стратагема широко используется в криминальном мире.
Варианты. Использование форменной одежды работников милиции для совершения грабежей и разбоев. Вымогательство взяток под видом работников контрольных и налоговых органов. Использование чужих наград, званий, должностей для вхождения в доверие и последующего ограбления или мошенничества.
В начале восьмидесятых годов известный вор в законе Иваньков, более известный как Япончик, вместе с Балдой, Сливой и Асафом под видом сотрудников правоохранительных органов проводил обыски и реквизиции у теневиков-миллионеров.
Операции проводились по всей стране. Наводки давали проститутки, валютчики, фарцовщики и сами жертвы.
Жертвами Иванькова стали деловые люди, спекулянты, антиквары в Москве, Риге, Казани и других городах.
В Свердловске дочь крупного уральского цеховика Тарланова добровольно отдала "представителям закона" все находящиеся в доме ценности после того, как Иваньков, представившись работником милиции, предложил добровольно выдать все незаконно нажитые ценности для облегчения участи ее отца.
* * *
Российские преступники не являются изобретателями в области использования форменной одежды для совершения преступлений.
14 февраля 1929 года в Чикаго несколько людей наблюдали, как к гаражу на Норт-Кларк-стрит подъехал черный кадиллак с сиреной на крыше, из которого вышли двое в полицейской форме. Вслед за ними в гараж вошли трое в штатском. Вскоре невольные свидетели услышали нечто напоминающее барабанную дробь и два сильных удара.
Свидетели решили, что проводится очередная полицейская облава. Это предположение было подтверждено дальнейшим развитием событий. Вскоре из гаража вышли вооруженные полицейские, конвоирующие трех человек, все они сели в машину, которая, не спеша, отъехала от гаража.
Только после этого из гаража раздались душераздирающие предсмертные крики, затем все стихло. Перед прибывшими на место происшествия полицейскими предстала такая картина. Задняя стена гаража была изрешечена пулями. На бетонном полу лежало пять трупов и один тяжелораненый, но еще живой человек. В воздухе стоял запах порохового дыма.
Расстрел в гараже был одним из этапов гангстерской войны в Чикаго 1929 года. Банда Джека Макгорна жаждала расправиться с конкурентом Багси Мораном.
В результате сложной комбинации Багси заманили в гараж для приемки партии контрабандного виски. В действительности в гараже планировалось убить Багси и его подельников.
Багси повезло. Он задержался в офисе и опоздал на встречу. Уже на подходе к гаражу, заметив полицейскую машину он понял, что проводится облава и изменил направления движения. Это его и спасло.
Остальным повезло меньше. Они оказались людьми пунктуальными и попали в ловушку.
Первыми в гараж вошли два гангстера в полицейской форме. По их требованию присутствующие встали лицом к стене. Сопротивления, естественно, никто не оказал. После этого в гараж неслышно вошли еще трое и неожиданно открыли огонь из автоматов Томпсона и помповых ружей двенадцатого калибра.
После окончания стрельбы люди в штатском положили руки на голову, конвоируемые "полицейскими" сели в машину и уехали.
Это был далеко не единственный случай удачного использования полицейской формы.
* * *
США является оплотом демократии во всем мире. Соответственно, их граждане воспитаны на идеях демократии с детства. Но иногда и среди них попадаются авторитарные личности, которые пытаются проявлять диктаторские замашки.
Одним таким недемократичным американцем был Сальваторе Маранзано, который попытался стать главой всего американского преступного мира.
Но, провозгласив себя Капо дей тутти капи, Маранзано сам себе подписал смертный приговор.
А как еще могло быть в самой свободной и демократичной стране мира? Первым защитником демократических основ построения гангстерского сообщества и организатором крестового похода против деспота выступил Лаки Лучано. Его поддержало большинство семей. Осталось технично ликвидировать отщепенца.
Сделано это было так.
10 сентября 1931 года в 13 часов 45 минут в контору Маранзано в Нью-Йорке ворвались четыре человека с пистолетами и полицейскими значками.
— Агенты федеральной полиции... Финансовый контроль. Всем оставаться на местах.
"Агенты" разоружили охрану и выстроили ее у стены. Один человек остался с телохранителями, трое (Рильз, Левин, Сигел) провели Маранзано в его собственный кабинет. Сначала Маранзано получил несколько ударов ножами, затем две пули в голову и две пули в сердце.
Телохранителей отпустили живыми. В следующую ночь, получив шую название "сицилийской вечери" был уничтожен верхний слой управленческого аппарата Маранзано — около сорока человек. Переодеваться полицейскими для этого не потребовалось.
* * *
Стратагема используется для усиления собственного авторитета и борьбы с конкурентами в бюрократических структурах.
Если крупный государственный начальник начинал предполагать, что кто-то из его замов замышляет переворот в его структуре, он мог поступить следующим образом.
Из числа самых надежных друзей подбирался помощник, который разучивал предстоящую роль (роль министра).
Затем выбирался день, когда в кабинете начальника собирались его заместители, например, на совещание или планерку.
В самый разгар совещания в приемной звенел звонок, и секретарша предлагала начальнику срочно переговорить с "министром".
Разговор, естественно, проходил в присутствии подчиненных.
Начинался такой разговор с официального приветствия, в подчеркнуто уважительно — формальном тоне.
Но постепенно начальник переходил на "ты", отчество забывалось, обсуждались вопросы личного, а не служебного характера. Особо "звучала" тема о том, что какой-то козел, все пишет жалобы на начальника, и министр предлагает этого козла воспитать.
У присутствующих создавалось полное впечатление того, что министр и их начальник являются близкими друзьями. Жаловаться на начальника бесполезно, искать правды — себе дороже.
Таким способом, при известном артистизме, можно было укротить самых злобных претендентов на твое кресло.
* * *
В политике применение стратагемы в некоторых случаях позволяет добиться значительных успехов. Очень ярко это было продемонстрировано на выборах в Государственную Думу 1999 года.
Вновь созданное движение "Медведь" включило в свои ряды достаточно большое количество людей, ранее в политических процессах не участвовавших и широкой публике не известных. В случае их самостоятельного вхождения в политику и независимого участия в выборах, шансы большинства из них оказались бы невелики.
Но именно принадлежность к "Медведю" оказалась решающим фактором их победы.
30. Превратить роль гостя в роль хозяина.
Русская народная сказка про зайца и лисицу.
Была у зайца избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Наступила весна.
Избушка у лисицы растаяла и попросилась лиса к зайцу жить.
Пустил косой. Напрасно. Скоро его лисица и выгнала.
* * *
Стратагема может быть использована для подготовки и проведения государственного переворота.
Сначала всеми силами и средствами в обществе усиливается кризис, появляются требования о необходимости "твердой" руки, затем к власти приходит тоталитарный режим.
Именно так большевиками 25 октября 1917 года в России была совершена Великая Октябрьская Социалистическая революция.
Кстати, о том, что она Революция и Великая стало известно спустя несколько лет. Первоначально захват власти большевиками назывался более реалистично — Октябрьский переворот. Именно так это называлось в официальных партийных и государственных документах.
Предлогом совершения переворота являлось то обстоятельство, что Временное правительство неоправданно долго, по мнению большевиков, созывало Учредительное собрание.
Большевики заявили, что власть им нужна только для того, чтобы в самое ближайшее время провести выборы в Учредительное собрание.
После выборов "временная" власть большевиков будет заменена на постоянную, в соответствии с волей всего народа России! Большевики действительно в дальнейшем провели выборы, но проиграли их.
Учредительное собрание собралось один раз. Затем матрос Железняк произнес историческую фразу "Караул устал", и собрание было разогнано. В последующие годы большинство избранных депутатов было физически уничтожено.
Из временщиков и гостей большевики стали хозяевами страны, правда, для этого пришлось всю страну залить кровью.
Но борцов за светлое будущее всего человечества это нисколько не смущало.
Следующий раз поиграть в демократию коммунисты решили только через восемьдесят лет.
До сих пор об этом жалеют.
* * *
Стратагема стандартно используется в криминальном мире.
Фирма обращается за помощью к криминальной структуре с просьбой о помощи. Например, получить долг, защитить себя от другой криминальной структуры, решить вопрос с органами власти. После того, как проблема решена, криминальная структура стремится максимально интегрировать себя в дела фирмы, использовать ее возможности. Постепенно глава фирмы попадает в полную зависимость от криминала.
31. Стратагема красотки.
Если в открытом бою одержать победу над войском противника затруднительно, ослабь или нейтрализуй его командира.
Если у командира крепкий разум и сильная воля, воздействуй на его чувства.
Один из возможных вариантов — направь к нему красивую женщину.
Или используй женщину, которая имеет влияние на командира.
Женщина традиционно используется как ключ к получению информации от секретоносителей противника.
В истории много раз бывали ситуации, когда мужчины совершенно теряли голову из-за женщин и этим губили себя и свое войско.
* * *
Примеры таких случаев приведены в Библии.
У израильтян, которые в тот момент находились под властью филистимлян, родился Самсон. Он был "охраняемым Богом" и обладал неимоверной силой.
За свою жизнь Самсон совершил немало подвигов. Он голыми руками разорвал льва, в одиночку сражался с целым войском противника, используя в качестве оружия ослиную челюсть, и сделал много другого, заставив врагов бояться себя.
Филистимляне были крайне заинтересованы в нейтрализации Самсона, но они понимали, что обычные методы для этого не годятся.
Тогда они стали отрабатывать связи Самсона и на этом пути их ждала удача.
Самсон имел роман с некой Далилой. Именно Далила по заданию филистимлян выяснила, что сила Самсона находится в его волосах. Она же и обстригла Самсона, когда он доверчиво уснул на ее коленях. После этого Самсон был схвачен и ослеплен.
Финал этой истории таков. Решили филистимляне покуражится и выставили Самсона на всеобщее глумление. Происходило это в большом здании.
Но у Самсона постепенно отрастали волосы и возвращалась сила. Собрался Самсон с силами, разорвал цепи и обрушил колонны, на которых держалось здание.
Погиб и Самсон, и все присутствующие.
* * *
Другая библейская история.
Ассирийский военачальник Олоферн взял в осаду израильский город.
Из города в стан царя была направлена прекрасная женщина по имени Юдифь, которая получила непосредственный доступ к Олоферну.
Через несколько дней, ночью, после пира, Юдифь отрубила Олоферну голову в его же шатре, его же мечом.
Поскольку по распоряжению Олоферна Юдифь имела возможность беспрепятственно передвигаться по лагерю и уходить для молитвы за его пределы, она без проблем покинула лагерь, унося с собой голову полководца.
Утром израильтяне, вдохновленные головой ассирийского военачальника, совершили вылазку и напали на лагерь неприятеля. Ассирийцы побежали в шатер к Олоферну, нашли его обезглавленным, впали в панику и были разбиты.
* * *
Можно не подсылать новую женщину, а использовать имеющуюся.
Именно так и поступил старец Распутин. Влияние на женскую часть семьи императора России позволило ему в значительной мере контролировать все царское семейство и оказывать значительное влияние на исполнительную власть в целом.
32. Стратагема открытых городских ворот.
Сущность стратагемы: представить ложное настоящим, а настоящее ложным.
Заставить противника увидеть ловушку там, где ее в действительности нет.
Легенда.
Однажды знаменитый китайский полководец Чжугэ Лян оказался в затруднительном положении. Он находился в городе с небольшим гарнизоном, когда получил известие, что к городу двигаются значительно превосходящие его силы противника.
Отбить штурм и удержать город никакой возможности не было.
Тогда Чжугэ Лян решил применить хитрость.
Он приказал открыть настежь все городские ворота, поставил около них несколько солдат, одетых в гражданскую одежду и приказал им подметать землю, а сам уселся на городской стене с цитрой (музыкальным инструментом) в руках.
Его противники знали, что Чжугэ Лян великий полководец. Видя городские ворота открытыми, они заподозрили ловушку и обман. Не доходя до городских ворот войско развернулось и спешно удалилось.
* * *
Реальный случай.
Дьявол предлагает адвокату сделку. Адвокат продает дьяволу душу, но в обмен получает возможность выигрывать все свои дела. Мне надо подумать, — говорит адвокат. Думай, — отвечает Дьявол.
Проходит час, второй, третий. Ну, так ты согласен или нет, — спрашивает уставший ждать Дьявол. Конечно, согласен.
Тогда в чем же дело? Да я никак не могу понять, в чем заключается твоя выгода от этой сделки, — отвечает адвокат.
Комментарий. С точки зрения данного адвоката, его душа давным-давно принадлежит Сатане (в силу специфики специальности).
* * *
Одной из самых удачных и значимых специальных операций Второй мировой войны была операция Управления разведки английского Адмиралтейства, которой было присвоено кодовое название "Минсмит" (в буквальном переводе — "начинка").
Именно в этой операции был реализован принцип данной стратагемы: "сделать ложное настоящим, а настоящее ложным".
Союзным войскам требовалось захватить Сицилию.
Пока Сицилия находилась в руках немцев, они контролировали все Средиземное море, без захвата Сицилии невозможно начинать боевые действия в Италии.
Как добиться того, чтобы немцы посчитали, что не Сицилия, а другой объект станет первой целью операции союзных войск? Было решено дезинформировать противника. Для этого предполагалось сделать так, чтобы в руки противника попали документы, раскрывающее планы союзников.
Должна быть создана следующая картина: в море находят труп штабного офицера и содержащееся при нем письмо.
Офицер летел на самолете из Англии в Африку, самолет был сбит. Офицер попал в море в спасательном жилете и умер. Из письма, находящегося при офицере следует, что подготовка наступления на Сицилию является отвлекающим маневром.
Была проведена колоссальная подготовительная работа.
У патологоанатома было выяснено, каким типичным признакам должен отвечать труп человека, погибшего при авиакатастрофе и попавший в море.
Естественно, предполагалось, что труп будет тщательно исследован врачами противника.
Затем стал вопрос о конкретном теле. Тело было найдено.
Но без согласия родственников, учитывая английскую щепетильность, использовать его было невозможно. Решили проблемы с родственниками. Из трех возможных вариантов транспортировки тела: корабль, гидросамолет и подводная лодка, выбор был сделан в пользу подводной лодки.
Одна из главных задач — составление письма.
Было решено, что письмо напишет генерал Арчибальд Най, заместитель начальника генерального штаба, командующему армией в Тунисе генералу Александеру.
Арчибальд Най писал письмо лично.
Из письма следовало, что комитет штабов одобрил вопрос об использовании Сицилии в качестве отвлекающего объекта в ходе операции "Бримстен" (название ложной операции против немецкой армии в Южной Франции).
Действительный удар будет нанесен в Сардинии и в восточной части Средиземного моря с высадкой войск в Греции.
Для погибшего офицера составили легенду. Для этого подняли реальные списки офицеров военно-морских сил, нашли распространенную фамилию Мартин, добавили к ней распространенное имя Уильям. Затем майор Мартин Уильям задним числом был зачислен на службу в штаб морских десантных операций. Для Мартина была подобрана бывшая в употреблении военная форма, с нее срезаны разные бирки прачечных, затем в одной прачечной вновь пришиты бирки, но теперь все одинаковые.
В карманы майора Мартина были положены: удостоверение, частные письма, приглашение в ночной офицерский клуб Лондона, корешки двух театральных билетов. Кроме того, два письма от его возлюбленной и ее фотография, подлинный счет за обручальное кольцо, письмо из банка о том, что счет не может быть оплачен, поскольку кредит майора в банке оказался исчерпан.
Все это время тело майора находилось в холодильнике.
19 апреля 1943 года подводная лодка "Сераф" с телом майора вышла в море.
Только через десять дней, пройдя весь маршрут в подводном положении, субмарина вышла в заданную точку. Портфель на металлической цепочке был пристегнут к поясу, на тело надет спасательный жилет, и операция вступила в решающую фазу.
После войны из архивов немецкой разведки было выяснено, что тело своевременно обнаружили, осмотрели и передали немецкой разведке.
Немецкая разведка подтвердила подлинность документов, найденных при майоре.
Главный штаб согласился с выводами разведки.
Когда Дениц вернулся из Италии и сообщил Гитлеру, что, по мнению Муссолини, союзники нанесут удар по Сицилии, Гитлер не согласился. По мнению Гитлера все, в том числе обнаруженные в море документы, свидетельствовало о том, что противник нанесет удар по Сардинии и Пелопоннесу.
Даже через две недели после высадки союзных войск на Сицилии Гитлер верил в то, что это ложный удар и направил генерала Роммеля командовать войсками, сосредоточенными в Греции. Откуда его затем отозвали и поставили во главе Итальянской войсковой группировки.
В результате проведения операции Минсмит немцы сосредоточили свои войска в Греции, провели работы по укреплению побережья, поставили минные заграждения, развернули береговые батареи. Перебросили в Грецию танковую дивизию.
Значительные средства из Сицилии были переброшены на Сардинию и Корсику.
Когда стало очевидным, что именно Сицилия является основным объектом нанесения удара, исправить ошибку было невозможно.
* * *
Стратагема открытых ворот иногда применяется неосознанно, во вред себе.
Существует закономерность, согласно которой непонятное часто воспринимается с подозрением, ассоциируется с опасностью или ненадежностью.
Торговцы фруктами решили увеличить свою прибыль за счет повышения скорости оборота продукции и снизили цены на яблоки. Яблоки перестали покупать почти совсем. Покупатель, не искушенный в тонкостях торговли, видел, что на одних прилавках цена яблок 30 рублей, на других — 25.
Почему? Непонятно. Вероятно, более дешевые яблоки — менее качественные. Низкая цена — ловушка. А кому нужны некачественные товары? Тогда при прежней низкой цене, на прилавке появились поясняющие надписи. "Предпраздничная скидка — 20%". Покупателям, которые выясняли причину скидки, объясняли, что хозяин прилавка ветеран войны, пользуется налоговыми льготами и может продавать дешевле. После того, как причины снижения цены стали ясны, за яблоками встала очередь.
* * *
Те же причины могут вызвать уменьшение спроса при продажах сложно технических изделий. Снижение цены может возбудить подозрение потенциальных покупателей в том, что новая модель менее надежна, менее технологична, либо содержит другие скрытые недостатки. Поэтому необходимо заранее проработать все варианты подачи информации таким образом, чтобы у покупателя создалось впечатление, что он покупает дорогую модель, но имеет персональные скидки, либо утверждалось, что скидки носят временный характер.
* * *
Существует еще одна значимая причина. Высокая цена товара может ассоциироваться с высоким социальным статусом покупателя и владельца. В этом случае следует еще более осторожно подходить к вопросу формирования ценовой политики.
33. Стратагема сеяния раздора.
Англичане четко сформулировали суть стратагемы: "Разделяй и властвуй!" Для того, чтобы эффективно править в чужом государстве, надо внести противоречия между различными слоями, лидерами, группировками.
Поддержав одного в борьбе против другого, ты делаешь его зависимым от себя.
Если надо вступить в борьбу с какими-то силами, то вначале эти силы надо расколоть, с тем чтобы было невозможно создать против тебя единый объединенный фронт.
* * *
Стратагема широко используется правоохранительными органами.
Когда необходимо получить источник информации, близкий к лидеру преступной группировки, в окружении лидера разыскивается человек, конкурирующий с лидером, обиженный на лидера за какое- либо несправедливое отношение к нему, либо считающий, что его недостаточно ценят и уважают.
После того, как такой человек найден и завербован, он может функционировать не только, как источник информации, но и как агент влияния.
* * *
Однажды перед правоохранительными органами стояла задача разоблачить одну преступную группу, организованную по этническому признаку. Группа была очень сплоченной, и никакой информации о ее деятельности долгое время получить не удавалось. Тогда была предпринята следующая стратегия.
Следователь повесткой вызвал одного из участников группы. Продержал его в коридоре более часа и, сославшись на занятость, отпустил. Глава преступного сообщества, естественно, спросил своего подчиненного о целях вызова и вопросах следователя. Никакого вразумительного ответа тот дать не мог. Последовали новые вызовы, но вновь допрос не состоялся. Глава группы заподозрил, что его обманывают и начал преследовать вызываемого на допросы.
Цель была реализована — внутри группы начались раздоры. Преступник, обиженный несправедливым отношением, стал тем источником, благодаря которому группа была обезврежена.
* * *
Когда задержаны несколько участников совместных преступлений, следственные органы проводят целенаправленную работу по дискредитации одних участников преступной группы перед другими. Разногласия изыскиваются, подчеркиваются и усиливаются. Арестованному участнику преступной группы дают возможность ознакомиться с теми показаниями, которые против него дает его подельник.
В некоторых случаях показания фабрикуют.
В США гораздо проще. Один из преступников может заключить договор с представителями государства, сдать других участников преступления, избежать наказания, легализировать полученные незаконным путем доходы и попасть под охрану программы по защите свидетелей. Именно так поступил один из бывших друзей вора в законе Япончика.
* * *
30 ноября 1941 года американский суд приговорил к смертной казни лидеров "Корпорации убийц" — Лепке Бухалтера, Мэнди Вэйса и Луиса Капоне (не путать с Аль Капоне).
Альберту Анастасия повезло больше — он успел скрыться.
Основными свидетелями на состоявшемся суде выступили Макс Рубин, Шолом Бернштейн и Поль Бергер. Все они имели непосредственное отношение к Корпорации убийц и участвовали в ее деятельности.
В марте 1944 года в тюрьме Синг-Синг приговор был приведен в исполнение.
Корпорация убийц стала уязвимой после того, как в ее рядах начался раздор.
А все началось с того, что 25 января 1940 года на стол окружного атторнея О-Двайера попало письмо, отправленное из тюрьмы в Рикер-Айленде.
Отправил письмо некий Гарри Рудольф, он же Мок (Шутник), мелкий жулик, отбывающий наказание за какой -то проступок. Гарри хотел дать показания по поводу одного убийства.
О’Двайер принял решение выслушать Гарри.
Гарри заявил, что банда из Браунсвилла, пригорода Бруклина, шесть лет назад убила его друга Рэда Халперта. Были названы имена убийц — Эйби Рильза и Багси Голдштейна и Дюки Маффетора.
Вечером того же дня капитан Бил Салливан, шеф двенадцатого полицейского округа, совершив рейд по питейным заведениям, попросил, чтобы подозреваемым, названным Гарри, передали его приглашение на другое утро явиться в полицию.
На следующее утро Рильз и Голдштейн явились в участок, Маффетор был задержан после обеда.
Расследование было начато с того, что всех троих посадили в разные тюрьмы.
Первое время все трое молчали.
Но Маффетора удалось разговорить. Он начал давать показания после того, как ему сообщили, что в его отсутствие его жену и малыша выбросили на улицу, в то время как жены подельников продолжают жить в роскоши.
Сначала Маффетор признался, что имел причастность к убийству Халпера, но только как водитель.
Затем дал показания против еще нескольких человек, сообщив о дополнительных эпизодах дополнительных убийств.
На основании его показаний были арестованы и допрошены не сколько человек, в том числе профессиональный убийца — Сэм Левин.
Левин был умным и упрямым человеком, долгое время он все отрицал. Тогда ему устроили очную ставку с женой и маленьким ребенком. Жене предварительно объяснили, что единственное спасение ее мужа — говорить следствию правду. Жена устроила на допросе истерику, маленькая дочь также принялась рыдать.
Левин потерял самообладание и признал одно преступление, которое касалось только его лично, — угон автомобиля.
Тогда О’Двайер заявил, что, поскольку признание Левина сделано при его жене, то жена является свидетелем обвинения, ее жизнь подвергается опасности, и она будет содержаться в тюрьме. Это сломило Левина окончательно, и он рассказал все правду об убийстве Рэда Халпера.
Начав говорить, Левин уже не смог остановиться и в дальнейшем признался в дюжине преступлений, в которых он принимал непосредственное участие.
Следствие получило показания против Рильза, Голдштейна, Страуса, Майона, Абандано. Но, самое главное, в его показаниях впервые оказалась упомянутой таинственная организация убийц.
Для Рильза и Голдштейна показания Левина и Маффетора означали катастрофу.
Они оба получили реальную перспективу оказаться на электрическом стуле.
Первым сломался Рильз.
Он не являлся рядовым членом мафии, он был главарем банды, которая проводила основную работу по подготовке и проведению убийств. Рильз знал себе цену.
После долгих переговоров между ним и представителем обвинения О’Двайером было заключено соглашение, в соответствии с которым Рильзу не могут быть вменены в вину его собственные свидетельские показания, не будут предъявлены обвинения в тех убийствах, о которых он сообщит и которые будут раскрыты, благодаря предоставленной им информации. Он будет нести ответственность только в определенных пределах, за те преступления, о которых не будет свидетельствовать и, естественно, только на основании убедительных вещественных доказательств.
Данное соглашение соответствовало американскому законодательству.
Первое, что сообщил Рильз, причины убийства знаменитого гангстера Датча Шульца. Считалось, что причинами его смерти были обыкновенные бандитские разборки. В действительности Шульц был убит по решению главарей преступного синдиката за то, что вопреки их запрету, упорствовал в своем намерении убить Томаса Дьюи — генерального атторнея США (представителя Правительства США в американском Верховном суде).
Затем в течение двенадцати дней Рильз непрерывно давал показания, на него работало несколько стенографистов, для записи использовались двадцать пять книг большого формата.
У Рильза была прекрасная память. Он помнил все: даты, участников, приметы, свидетелей.
Показания Рильза пролили свет на восемьдесят три убийства в Нью-Йорке и около двухсот по стране. Но это были только те преступления, к которым Рильз имел непосредственное отношение.
Начались аресты. Вскоре еще один информированный гангстер Алли Танненбаум, заключив с О’Двайером аналогичный договор, стал давать показания против своих коллег по преступному бизнесу.
Одним из первых был арестован непосредственный компаньон Рильза — Хэппи Майон. Показания Рильза были для него губительны, и он не придумал ничего лучшего, как ликвидировать всех находящихся на свободе сообщников, которые могли бы подтвердить показания Рильза. Приказ о ликвидации был отдан из тюрьмы.
Начался массовый отстрел "курков". Наемные убийцы пытались бежать, но их отстреливали на всей территории США. Один из киллеров, Шолом Берштейн, убедившись в том, что он обречен, сам пришел и сдался полиции.
Появился еще один свидетель.
Число арестов и обвинений продолжало расти. Аресту подвергались не только преступники, но и свидетели обвинения.
В условиях надвигающейся опасности высший совет синдиката провел совещание и создал кризисный комитет.
Был разработан и принят к исполнению план контрмер, который включал в себя три основных направления.
Предполагалось оказание массированного воздействия на прессу для того, чтобы доказать, что стражи закона стремятся добиться популярности, выдумывая несуществующие преступные организации и связывая преступления, не имеющие отношения друг к другу.
Был создан финансовый фонд для защиты и контрнаступления. Фонд должен был наполняться за счет чрезвычайных взносов не только от банд, но и от всех предприятий, рэкетируемых ими.
Высший совет объявил беспощадную войну на всей территории США не только против свидетелей, но и всех членов Корпорации убийц, находящихся на свободе, которые в случае ареста могли давать показания, компрометирующие мафию.
По США покатилась война массовых убийств. В короткие сроки был выкошен весь цвет корпорации. Некоторым арестованным помогали бежать с единственной целью — их дальнейшего уничтожения.
Эффект от преследования киллеров оказался обратным ожидаемому. Многие авторитетные преступники, убедившись в том, что они обречены, пошли на союз с правоохранительными органами.
О’Двайер получил двадцать два свидетеля обвинения.
Но после того, как главного свидетеля обвинения, — Рильза — мафии удалось ликвидировать, дело встало.
Танненбаум предпочел сидеть в тюрьме, а не давать свидетельские показания, у других свидетелей обвинения начались провалы в памяти. Прошло еще несколько судов, но никто из убийц больше не был приговорен к смертной казни, все отделались тюремным заключением. Многие из осужденных были затем освобождены досрочно.
Некоторый успех американского правосудия был бы невозможен без внесения раскола в ряды профессиональных преступников, игры на противоречиях, разжигания личных неприязненных отношений, ненависти и страха.
Нас в этой истории потрясло совершенно не выдерживающее критики качество работы американской правоохранительной системы. В течение десяти лет в США существовала организация, поставившая убийства на конвейер. Об этой организации не было известно ничего.
Когда появились факты о совершении массовых убийств, закономерно должен был встать вопрос о массовых заказчиках, которые являются соучастниками преступления.
Наконец, совершенно в стороне остался вопрос о главе совета преступного синдиката — Лучано, а ведь именно он утверждал смертные приговоры.
Альберт Анастасия и Багси Сигал, которые являлись в Корпорации убийц фигурами не меньшими, чем Лепке Бухалтер, отделались легким испугом.
Анастасия не просто оказался не у дел, в скором времени государственные органы вступили с ним в партнерские отношения.
Сам О’Двайер получил на скандале с мафией политические дивиденды, и в 1945 году при поддержке Фрэнка Костелло (входившего, как и Лучано, в высший совет преступного синдиката) стал мэром Нью-Йорка.
34. Стратагема самострела.
Продемонстрировать наличие противоречий в собственном лагере.
Сделать вид, что в твоем руководстве или окружении есть люди, на которых противник может опереться.
Заставить противника опереться на таких людей и посредством их "предательства" навязать врагу необходимый тебе образ действия, оценки, прогнозы.
Стратагема широко используется спецслужбами. В СССР неоднократно создавались мифические антисоветчики, антисоветские организации, на контакты с которыми выходили представители противника.
* * *
В тридцатые годы НКВД подбирал таких людей, биографии которых давали основания считать их противниками советской власти.
Один из них Александр Демьянов принадлежал к известному в России роду.
Его прадед был первым атаманом кубанского казачества, отец, офицер царской армии, пал смертью храбрых в 1915 году.
Дядя Демьянова был начальником контрразведки белогвардейцев на северном Кавказе, мать была лично знакома с лидерами белой эмиграции.
Демьянов был устроен инженером на Мосфильм, получил возможность пользоваться услугами манежа, завел "собственную" лошадь. Круг его общения среди московской богемы позволял завязывать и расширять контакты, в том числе с представителями иностранных государств.
Около десяти лет его возможности не использовались. За это время он сумел попасть в поле зрения представителей Абвера как объект для возможной вербовки.
В декабре 1941 года Демьянов на лыжах переходит линию фронта.
К немцам Демьянов направлялся как представитель несуществующей антисоветской организации "Престол".
В этом деле не обошлось без русского разгильдяйства.
Переход через линию фронта состоялся по минному полю. Сначала немцы Демьянову не поверили, но затем, подняв довоенные материалы, поняли, что в их руки попал очень ценный кадр.
После подготовки Демьянов был заброшен на территорию СССР.
Затем в помощь новоиспеченному агенту Абвер прислал в общей сложности более пятидесяти человек. Все они были перевербованы или уничтожены.
Но самым большим эффектом оказалось то обстоятельство, что Демьянов стал каналом для дезинформации противника.
Одним из главных результатов такой дезинформации стал успех Сталинградской битвы, когда Абвер, именно от Демьянова получил сведения о том, что в районе Ржева Советской Армией будет проведено наступление. В месте нанесения "главного удара" немецкое командование сосредоточило крупные силы и оказалось совершенно не готовым к наступлению советских войск в районе Сталинграда.
35. Стратагема цепи.
Поставить противника в такие условия или спровоцировать на такие действия, которые свяжут его, ограничат в совершении каких-либо действий или сделают уязвимым в отношении твоего нападения.
Классические примеры.
В ходе войны агент влияния вражеской стороны советует своему царю использовать корабли в качестве моста для переброски войск через пролив.
Корабли скрепляются цепями. Противник неожиданно поджигает корабли.
Поскольку они скованы и быстро расцепить их невозможно, гибнет весь флот.
* * *
У императора появляется молодая наложница. Ее влияние стремительно растет.
Это начинает беспокоить жену императора, но она, прикинувшись другом, помогает наложнице освоиться во дворце. Однажды в ходе дружеской беседы императрица сообщает, что ее мужу очень не нравится нос наложницы и рекомендует каким-то образом спрятать его от глаз императора. На следующий день наложница появляется с покрывалом, закрывающим часть лица. В чем дело? — спрашивает удивленный император свою супругу.
Как в чем? — удивляется императрица, — эта девица каждый день твердит мне, что ей не нравится исходящий от тебя запах.
Тогда отрежьте ей нос, — приказывает оскорбленный в лучших чувствах император. Проблема решена.
* * *
В 481 году до нашей эры в Грецию вторгся персидский царь Ксеркс.
Персидские войска совершили несколько удачных политических и военных операций, над греками назрела опасность полного разгрома. Основные силы греков были сосредоточены на море. Жители Афин полностью покинули свой город, перейдя на суда. Эскадра греков находились в узком проливе между материком и островом Саламин. Главную опасность для греков представляли не враги, а раздоры в собственном войске. Часть военачальников хотела отступить. Силы могли быть раздроблены. Один из предводителей греков — Фемистокл — направил к Ксерксу своего слугу Сицинна с сообщением о том, что греки решили ускользнуть от него. Ксеркс побоялся упустить греческий флот и отдал необходимые распоряжения. Персидский флот расположился недалеко от Саламина и блокировал греческие суда. Цель Фемистокла была достигнута. Греки перестали спорить и приготовились к битве, а персы потеряли свои преимущества, поскольку решили сражаться в узком, не знакомом им проливе. Сражение кончилось полной победой греков.
* * *
В политике неугодные лидеры часто провоцируются на такие действия или высказывания, которые в дальнейшем компрометируют их перед избирателями.
36. Бегство (при безнадежной ситуации) — лучшая стратагема.
В тех случаях, когда ты имеешь все шансы на успех, но отказываешься от битвы в выгодных для тебя условиях, твой шаг — проявление страха и малодушия.
В тех случаях, когда твой противник имеет подавляющее превосходство, а прямое столкновение с ним грозит тебе гибелью, разумнее избежать губительной для тебя ситуации и предотвратить поражение.
Избегнув поражения, ты сможешь перегруппировать свои оставшиеся силы, дождаться более благоприятной ситуации, получить новых союзников.
* * *
В 1941 году немецкие войска, входившие в состав группы армий "Юг", создали реальную угрозу окружения войск Юго-Западного фронта.
Исходя из сложившейся ситуации, Начальник Генерального штаба Константин Георгиевич Жуков потребовал сдачи Киева.
Это решение отдавало город, но сохраняло войска.
Сталин был категорически против, его решение было продиктовано политическими, а не военными мотивами.
Жуков был снят со своей должности.
В сентябре 1941 года немецкие войска прорвали фронт северо-восточнее и юго-западнее Киева. В окружение попали четыре армии Юго-Западного фронта. Пробиться на восток удалось небольшому количеству окруженных войск.
В результате окружения под Киевом в кольце, по версии советских исторических источников, оказалось более 450 тысяч советских солдат. Если верить немецким источникам, в результате киевской операции вермахт взял в плен от 600 тысяч до двух миллионов красноармейцев.
Дополнительные стратагемы.
37. Стратагема достаточной враждебности.
Каждое общество имеет своих врагов.
Внешних и внутренних.
Наличие врагов вызывает последствия, по крайней мере, двух свойств: — с врагами вступают в борьбу; — для борьбы с врагом общество может изменяться, менять ранее выбранный путь развития, изменять свою структуру.
То есть в зависимости от того, как устроен враг и какие вредные последствия могут от него проистекать, общество может наращивать производство пулеметов (каменных топоров, мечей, спутников-шпионов), приносить жертвы своим богам (вводить дополнительные налоги, внедрять однопартийную систему, объявлять всеобщую воинскую повинность), совершенствовать институты государственной власти и управленческий аппарат. Если меры оказываются своевременными и адекватными опасности, а имеющихся ресурсов достаточно, общество может успешно противостоять своим врагам.
Если меры несвоевременны, опасность недооценена, руководство не подготовлено — внутренняя или внешняя агрессия имеет все шансы быть успешной.
Но есть одна проблема, которая не может быть решена только разумностью и компетентностью руководителей. Она заключается в том, что правитель не всемогущ, он может направить и усилить существующие в обществе тенденции, но если их в обществе нет, то он бессилен.
Тенденция, которая используется для усиления мер по отражению врагов, может существовать только тогда, когда общество осознает существующую или надвигающуюся опасность. Причем общество должно осознавать эту опасность своевременно, поскольку многие процессы требуют значительного времени. Невозможно за несколько месяцев наладить производство вооружения, обучить необходимое количество солдат и офицеров, создать стратегические запасы.
История знает много примеров, когда молодое государство в окружении врагов вело очень успешные войны, покоряло громадные территории. Но большинство из них сталкивалось с одними и теми же проблемами. После того как все возможные враги были покорены, а угроза новых войн казалась нереальной, в течение нескольких поколений воинственность исчезала.
Бывшие воины превращались в вельмож, им на смену приходили чиновники от армии. Золото становилось более ценным металлом, чем сталь, на смену воинской доблести приходило пресыщение.
В конце концов, находился враг, который нападал на зажравшуюся великую империю. Империя оказывалась великой только по названию.
* * *
В течение нескольких веков на территории Китая существовали отдельные государства, между которыми велись бесконечные войны. В этот период были созданы наиболее известные военные трактаты, воинское искусство ценилось правителями, а армии были мобильны и боеготовны. Наконец, в шестом веке страна была полностью объединена под властью династии Сунь.
Некоторое время все шло по-прежнему, но затем отсутствие реальных врагов начало давать свои последствия. Армия не может быть боеготовной, не участвуя в конфликтах, и она из боевой единицы постепенно стала превращаться в подобие чиновничьего ведомства.
В двенадцатом веке Северный Китай захватили племена кочевников- чжурчжэней.
В тринадцатом веке весь Китай был завоеван татаро-монголами.
В ходе вторжений в Китай в двенадцатом и тринадцатом веках татаро- монголы истребили около тридцати пяти миллионов человек.
В 1368 году татаро-монгольское иго было свергнуто, что явилось закономерным следствием. У китайцев появился враг, а татаро-монголы начали почивать на лаврах.
* * *
Подобные процессы происходили в истории Римской империи. Пока существовали сильные внешние враги, структура государства, дух его народа позволяли в любой момент мобилизовать необходимые силы и средства.
Затем, когда империя разрослась до неимоверных размеров, а воевать стало особенно не с кем, наступил распад и загнивание. В 395 году Римская империя разделилась на Восточную и Западную. В 476 году германским вождем Одоакром был низложен последний император Западной Римской империи Ромул Август.
* * *
Нет стимула — нет движения, нет опасности — нет предпосылок для консолидации общества. Существует закономерность — для сплочения общества необходимы враги. Тот, кто отождествляется с лидером, способным победить врагов и устранить угрозу, имеет все шансы на поддержку своих сограждан. Данная закономерность давно известна правителям и политикам.
Она успешно используется ими для пользы своего государства или в собственных корыстных целях, которые к благу государства и народа никакого отношения не имеют.
Каждый современный политик или руководитель может использовать известный набор врагов. Врагами могут быть группы, объединенные по различным признакам: национальному (евреи, арабы, немцы, русские, чеченцы и пр.), религиозному (мусульмане, христиане, иудеи, сектанты, еретики и пр.), политическому (коммунисты, анархисты, фашисты, сионисты, монархисты и пр.) и другим.
* * *
Технология использования врагов в своих целях включает в себя несколько этапов. Первоначально лидер (партия, семья) объявляет себя защитником общества (государства, нации, класса) от того врага, который представляется ему оптимальным.
Затем, после победы, необходимость во врагах не уменьшается, именно они могут сделать правление стабильным и многолетним. Но для этого надо провести некоторую селекцию среди врагов. Те, доступные враги, которые реально угрожают правлению, безжалостно уничтожаются всеми доступными средствами. Те, которые нужны для соблюдения технологии, доводятся до такого уровня, при котором они могут громко кричать, протестовать, угрожать, но не имеют шансов стать реальными конкурентами.
Создается закрытый политический клуб. Ограниченное число партий и ограниченное число реальных претендентов на власть. На всех лидеров накапливается эффективный компромат. Без наличия компромата вход в клуб невозможен или нежелателен.
Жестко контролируются средства массовой информации, финансовые потоки, ключевые структуры, имеющие отношение к контрольным и карательным функциям.
* * *
Ельцин имел крайне низкий рентинг перед выборами 1996 года. Но у него был беспроигрышный козырь — коммунистическая партия России и, соответственно, коммунистическая угроза.
Других альтернатив не существовало. Естественно, выиграл Ельцин.
* * *
Почему в России существуют фашисты? Вопрос поставлен некорректно. Фашисты существуют не "почему", а "для чего". А существуют они для того, чтобы у действующей власти был удобный враг. Пока около Кремля, в центре Москвы продается фашистская литература, а фашистские лидеры пытаются участвовать в парламентских и президентских выборах, можно очень удачно снимать с этого политические сливки, укреплять силовые структуры и подчеркивать демократичность режима, а в нужный момент проводить дозированные решительные действия.
Поднимите имеющиеся оперативные данные и дайте приказ специалистам, прошедшим горячие точки, решить проблему российского фашизма.
Проблема будет решена за очень короткий срок. Навсегда. Участие судов, прокуратуры, принятие новых законов просто не потребуется.
Но пропадет политический козырь. Обидно.
* * *
У Антуана де Сент-Экзюпери в "Маленьком принце" описывается планета, на которой жили монарх, крыса и судья. Время от времени крысу приговаривали к смертной казни. Но монарх всегда ее миловал. А что ему оставалось делать? Кого судить и миловать, когда единственной крысы не станет? Наоборот, крысу надо беречь, поскольку только она дает возможность проявлять царское величие и наглядно демонстрировать реализацию принципов правового государства.
* * *
Можно не искать враждебную группу. Можно весь мир объявить враждебной территорией, а всех людей — врагами. За счет этого достигнуть полного контроля над своей группой. Такой способ активно применяется в тоталитарных сектах.
* * *
Данная стратагема находит применение во внешней политике.
В 1976 году в Китае умер Мао Цзэдун. Новое руководство Китая провозгласило политику реформ.
Но без поддержки Запада невозможны ни инвестиции, ни современные технологии, ни реформы в целом. А как помогать Китаю, когда в нем правит коммунистическая партия? Руководство Китая нашло успешный выход. В 1979 году начался прямой вооруженный конфликт между Китаем и Вьетнамом. На стороне Вьетнама выступил Советский Союз. По сути две страны получили прямое военное столкновение.
Зачем Китаю был нужен этот конфликт? Только затем, чтобы Запад увидел, что у него и Китая общий враг — СССР.
Запад поверил Китаю и начал оказывать ему всестороннюю поддержку.
В то время как Советский Союз участвовал в гонке вооружений и укреплял псевдонародные режимы, Китай динамично развивался и к концу восьмидесятых годов удвоил внутренний валовой продукт, снял проблему обеспечения собственного населения продуктами питания.
Кто и когда станет его следующем реальным врагом?
38. Заставить противника играть по твоим правилам.
Противнику навязывается такой вариант поведения, такие правила игры, при которых ему приходится следовать в русле, выгодном сопернику.
Если Вам приходилось вступать в дискуссии с попами или авторитетами преступного мира, то Вы наверняка, могли заметить их сходную тактику, применяемую при отстаивании своих взглядов и интересов.
И те, и другие изначально выбивают почву из-под ног оппонентов одним и тем же способом — дискуссия не ведется по светским правилам.
Священнослужители апеллируют к Священному писанию, жулики — к понятиям.
И те, и другие изначально высшим мерилом истины делают заключения, опирающиеся на специфические религиозные или уголовные правила и ценности.
При любом раскладе они окажутся правы, поскольку Вы не сможете на равных играть с ними на их поле, по их правилам.
* * *
Подобные приемы широко используются в политике.
Пример из практики выборов в Думу 1999 года, президентских выборов 2000 года.
Почти все российские политические партии и лидеры оказались в положении, когда им фактически пришлось поддержать и. о. президента, дав оценку его политике по отношению к Чечне.
Вариантов оценки было два.
Или поддержать военную акцию, тем самым активно помочь партии власти, еще более усилить ее популярность и предвыборный рейтинг, или осудить.
Первый вариант рекламировал конкурентов и повышал их популярность.
Второй вариант отнимал те голоса избирателей, на которые еще можно было рассчитывать.
Когда некоторые политики попытались обойти молчанием тему чеченского конфликта или недостаточно активно хвалили способ ее решения, в СМИ против них была развернута безжалостная кампания.
Сначала они были представлены, как не патриоты, что вызвало оправдания и опровержения.
Но все знают — раз оправдываешься, значит виноват.
Затем они были представлены в качестве лиц, кающихся в несовершенных грехах и признающих мудрость и авторитет действующей власти.
Главное было правильно сформулировать и поставить вопрос перед своими политическими конкурентами.
* * *
Подобную тактику эффективно использовал Карлсон, который живет на крыше.
Процитируем первоисточник.
"Фрекен Бок прервала Малыша жестким окриком: — Я сказала, отвечай, отвечай — да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить "да" или "нет", по-моему, это не трудно.
— Представь себе, — трудно, — вмешался Карлсон. — Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься. Вот слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай, да или нет? — У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, вот-вот упадет без чувств.
Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.
— Ну вот вам, — сказал Карлсон с торжеством — Повторяю вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?
— Да, да, конечно — убежденно заверил Малыш, которому так хотелось помочь фрекен Бок.
Но тут она совсем озверела.
— Нет! закричала она, совсем потеряв голову.
Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать.
— Нет, нет, не перестала! — Жаль, жаль, — сказал Карлсон. — Пьянство к добру не приводит.
Силы окончательно покинули фрекен Бок, и она в изнеможении опустилась на стул".
Завершающая фраза Карлсона: Глупая ты, теперь сама убедилась, что не всегда можно ответить "да" или "нет"... Дай мне блинка!
* * *
Подобные приемы использовались задолго до Карлсона.
Один из таких случаев описан в Библии.
Фарисеями был задан провокационный вопрос Иисусу Христу о том, как считает его Бог — надо ли подчиняться и отдавать деньги (платить подати) представителям оккупационного римского режима.
Отрицательный ответ был бы расценен, как выступление против власти Рима, то есть государственное преступление. Положительный ответ компрометировал Иисуса как союзника римлян.
Тем не менее, ответ был найден: Отдайте Богу богово, а кесарю (римскому императору) кесарево (на монетах изображался кесарь).
* * *
С недавнего времени стратагему начали применять правоохранительные органы.
Способ такой. В отношении крупного предприятия возбуждается уголовное дело. Затем к руководству является высокий чин (но не первое лицо) и просит выделить значительную сумму на оказание материальной помощи нищим органам.
Игра идет на поле правоохранительных органов.
У руководства проблема стоит остро, ведь по любому уголовному делу ответственность всегда несут конкретные люди.
В данном случае вероятный подозреваемый и обвиняемый — генеральный директор.
Наиболее частый выход — решение откупиться и дать задание собственной службе безопасности отработать просителя.
Если проситель честный, то он действительно получает помощь для органов.
Но всегда есть возможность получить комиссионные с той фирмы, чьи счета оплатило предприятие. Для себя лично. Это понятно всем.
Поэтому, переводя отношения с предприятием в русло уголовно- осударственных разборок, действуя, вроде, с государственных позиций, проситель (он же шантажист) попадает на скользкую дорожку. Как только будет установлена какая-то его личная заинтересованность, он попадает на крючок сам. Не надо больше платить государству и органам. Надо взять на содержание небольшого чиновника. Это выгодно всем, кроме самого государства.
Подобная практика получила гораздо большее распространение, чем это может показаться. И она будет расширяться до тех пор, пока государство однозначно не запретит пользоваться своим органам любыми средствами, кроме бюджетных.
"Кто девушку угощает, тот ее и танцует".
Это очевидно.
* * *
"Правила игры" как стратегия могут быть рассмотрены в гораздо более широком толковании.
Например, так, как это делают братья Стругацкие в романе "Град обреченный".
События происходят в фантастическом городе, собравшем людей разных эпох и наций. Главный герой — Андрей Воронин — расследует непонятное явление, связанное с периодическим появлением в городе Красного Здания: "Впереди показалась смутная желтоватая громада синагоги, и Андрей увидел Здание.
Оно стояло прочно и уверенно, будто всегда, многие десятилетия, занимало это пространство между стеной синагоги, изрисованной свастиками, и задрипанным кинотеатриком, оштрафованным на прошлой неделе за показ порнографических фильмов в ночное время.
Оно было действительно красное, кирпичное, четырехэтажное, и окна нижнего этажа были забраны ставнями, и несколько окон на втором и третьем этаже светились желтым и розовым, а крыша была крыта оцинкованной жестью, и рядом с единственной трубой укреплена была странная, с несколькими поперечинами антенна.
К двери действительно вело крыльцо из четырех каменных ступенек, блестела медная ручка, и чем дольше Андрей смотрел на это Здание, тем явственнее раздавалась у него в ушах какая-то торжественная и мрачная мелодия, и мельком он вспомнил, что многие из свидетелей показывали, будто в Здании играет музыка...
Музыка у Андрея в ушах ревела с трагической силой.
Происходили какие-то огромные похороны, тысячи и тысячи людей плакали, провожая своих близких и любимых, и ревущая музыка не давала им успокоиться, забыться, отключить себя...
Андрей посмотрел направо вдоль Главной улицы в туманную мглу, налево вдоль Главной улицы в туманную мглу, простился со всем этим на всякий случай и положил руку в перчатке на вычурно-резную блестящую медь.
За дверью оказалась небольшая спокойная прихожая, неярко освещенная желтоватым светом, гроздья шинелей, пальто и плащей свисали с разлапистой, как пальма, вешалки.
Кто-то почтительно отобрал у Андрея папку и шепнул: "Наверх, пожалуйста...".
На середине лестницы он подумал, что надо было бы сдать фуражку в гардероб этому раззолоченному типу в галунах и с бакенбардами до пояса, но теперь было уже поздно, а здесь все было устроено так, что все надо было делать вовремя или не делать совсем, и каждый ход свой, каждое свое действие возвращать назад было уже нельзя.
И он со вздохом облегчения шагнул через последнюю ступеньку и снял фуражку. Как только он появился в дверях, все встали, но он ни на кого не глядел. Он видел только своего партнера, невысокого пожилого мужчину в костюме полувоенного образца, в блестящих хромовых сапожках, мучительно на кого-то похожего и в то же время совершенно незнакомого.
Все неподвижно стояли вдоль стен, белых мраморных стен, украшенных золотом и пурпуром, задрапированных яркими разноцветными знаменами...
нет, не разноцветными, все было красное с золотом, и с бесконечно далекого потолка свисали огромные пурпурно-золотые полотнища, словно материализовавшиеся ленты какого-то невероятного северного сияния, все стояли вдоль стен с высокими полукруглыми нишами, а в нишах прятались в сумраке горделиво-скромные бюсты, мраморные, гипсовые, бронзовые, золотые, малахитовые, нержавеющей стали...
Холодом могил веяло из этих ниш, все мерзли, все украдкой потирали руки и ежились, но все стояли навытяжку, глядя прямо перед собой, и только пожилой человек в полувоенной форме, партнер, противник, медленно, неслышными шагами расхаживал в пустом пространстве посередине зала, слегка наклонив массивную седеющую голову, заложив руки за спину, сжимая левой рукой кисть правой.
И когда Андрей вошел, и когда все встали и уже стояли некоторое время, и когда под сводами зала уже затих, запутавшись в пурпуре и золоте, едва слышный вздох как бы облегчения, человек этот еще продолжал прохаживаться, а потом вдруг, на полушаге, остановился и очень внимательно, без улыбки поглядел на Андрея, и Андрей увидел, что волосы у него на большом черепе редкие и седые, лоб низкий, пышные усы — тоже редкие и аккуратно подстриженные, а равнодушное лицо — желтоватое, с неровной, как бы изрытой кожей.
В представлениях не было нужды, и не было нужды в приветственных речах.
Они сели за инкрустированный столик, у Андрея оказались черные, а у пожилого партнера — белые, не белые, собственно, а желтоватые, и человек с изрытым лицом протянул маленькую безволосую руку, взял двумя пальцами пешку и сделал первый ход. Андрей сейчас же двинул навстречу свою пешку, тихого надежного Вана, который всегда хотел только одного — чтобы его оставили в покое — и здесь ему будет обеспечен некоторый, впрочем, весьма сомнительный и относительный, покой, здесь, в самом центре событий, которые развернутся, конечно, которые неизбежны, и Вану придется туго, но именно здесь его можно будет подпирать, прикрывать, защищать — долго, а при желании — бесконечно долго.
Две пешки стояли друг напротив друга, лоб в лоб, они могли коснуться друг друга, могли обменяться ничего не значащими словами, могли просто тихо гордиться собой, гордиться тем, что вот они, простые пешки, обозначили собою ту главную ось, вокруг которой будет теперь разворачиваться вся игра.
Но они ничего не могли сделать друг другу, они были нейтральны друг к другу, они были в разных боевых измерениях — маленький желтый бесформенный Ван с головой, привычно втянутой в плечи, и плотный, по- кавалерийски кривоногий мужичок в бурке и в папахе, с чудовищными пушистыми усами, со скуластым лицом и жесткими, слегка раскосыми глазами.
Снова на доске было равновесие, и это равновесие, должно было продлиться довольно долго, потому что Андрей знал, что партнер его — человек гениальной осторожности, всегда полагавший, что самое ценное — это люди, а значит, Вану в ближайшее время ничто не может угрожать, и Андрей отыскал в рядах Вана и чуть-чуть улыбнулся ему, но сейчас же отвел глаза, потому что встретился с внимательным и печальным взглядом Дональда.
Партнер думал, неторопливо постукивая мундштуком длинной папиросы по инкрустированной перламутром поверхности столика, и Андрей снова покосился на замершие ряды вдоль стен, но теперь он уже смотрел не на своих, а на тех, кем распоряжался его соперник. Там почти не было знакомых лиц: какие-то неожиданно интеллигентного вида люди в штатском, с бородами, в пенсне, в старомодных галстуках и жилетах, какие-то военные в непривычной форме, с многочисленными ромбами в петлицах, при орденах, привинченных на муаровые подкладки... Откуда он набрал таких, с некоторым удивлением подумал Андрей и снова посмотрел на выдвинутую вперед белую пешку. Эта пешка была ему, по крайней мере, хорошо знакома — человек легендарной некогда славы, который, как шептались взрослые, не оправдал возлагавшихся на него надежд и теперь, можно сказать, сошел со сцены. Он, видно, и сам знал это, но не особенно горевал — стоял, крепко вцепившись в паркет кривыми ногами, крутил гигантские свои усы, исподлобья поглядывал по сторонам, и от него остро несло водкой и конским потом.
Партнер поднял над доскою руку и переставил вторую пешку. Андрей закрыл глаза. Этого он никак не ожидал. Как же это так — прямо сразу? Кто это? Красивое бледное лицо, вдохновенное и в то же время отталкивающее каким- то высокомерием, голубоватое пенсне, изящная вьющаяся бородка, черная копна волос над светлым лбом — Андрей никогда раньше не видел этого человека и не мог сказать, кто он, но был он, по-видимому, важной персоной, потому что властно и кратко разговаривал с кривоногим мужичком в бурке, а тот только шевелил усами, шевелил желваками на скулах и все отводил в сторону слегка раскосые глаза, словно огромная дикая кошка перед уверенным укротителем.
Но Андрею не было дела до их отношений — решалась судьба Вана, судьба маленького, всю свою жизнь мучившегося Вана. Совсем уже втянувшего голову в плечи, уже готового к самому худшему и безнадежно покорного в своей готовности, и тут могло быть только одно из трех: либо Вана, либо Ван, либо все оставить так, как есть, подвесить жизни этих двоих в неопределенности — на высоком языке стратегии это называлось бы "непринятый ферзевый гамбит", — и такое продолжение было известно Андрею, и он знал, что оно рекомендуется в учебниках, знал, что это азбука, но он не мог вынести и мысли о том, что Ван еще в течение долгих часов игры будет висеть на волоске, покрываясь холодным потом предсмертного ужаса, а давление на него будет все наращиваться и наращиваться, пока наконец чудовищное напряжение в этом пункте не сделается совершенно невыносимым, гигантский кровавый нарыв прорвется, и от Вана не останется и следа.
Я этого не выдержу, подумал Андрей. И, в конце концов, я совсем не знаю этого человека в пенсне, какое мне до него дело, почему это я должен жалеть его, если даже мой гениальный партнер думал всего несколько минут, прежде чем решился предложить эту жертву...
И Андрей снял с доски белую пешку и поставил на ее место свою, черную, и в то же мгновение увидел, как дикая кошка в бурке вдруг впервые в жизни взглянула укротителю прямо в глаза и оскалила в плотоядной ухмылке желтые прокуренные клыки. И сейчас-же какой-то смуглый, оливково- смуглый, не по-русски, не по-европейски даже выглядящий человек скользнул между рядами к голубому пенсне, взмахнул огромной ржавой лопатой, и пенсне голубой молнией брызнуло в сторону, а человек с бледным лицом великого трибуна и несостоявшегося тирана слабо ахнул, ноги его подломились, и небольшое ладное тело покатилось по выщербленным древним ступеням, раскаленным от тропического солнца, пачкаясь в белой пыли и ярко-красной липкой крови... Андрей перевел дыхание, проглотил мешающий комок в горле и снова посмотрел на доску.
А там уже две белые пешки стояли рядом, и центр был прочно захвачен стратегическим гением, и кроме того, из глубины прямо в грудь Вану нацелился зияющий зрачок неминуемой гибели — тут нельзя было долго размышлять, тут дело было уже не только в Ване: одно-единственное промедление, и белый слон вырвется на оперативный простор — он давно уже мечтает вырваться на оперативный простор, этот высокий статный красавец, украшенный созвездиями орденов, значков, ромбов, нашивок, гордый красавец с ледяными глазами и пухлыми, как у юноши губами, гордость молодой армии, гордость молодой страны, преуспевающий соперник таких же высокомерных, усыпанных орденами, значками, нашивками гордецов западной военной науки. Что ему Ван? Десятки таких Ванов он зарубил собственной рукой, тысячи таких Ванов, грязных, вшивых, голодных, слепо уверовавших в него, по одному его слову, яростно матерясь, в рост шли на танки и пулеметы, и те из них, которые чудом остались в живых, теперь уже холеные и отъевшиеся, готовы были идти и сейчас, готовы были повторить все сначала...
Нет, этому человеку нельзя было отдавать ни Вана, ни центра. И Андрей быстро двинул вперед пешку, стоявшую на подхвате, не глядя, кто это, и думая только об одном: прикрыть, подпереть Вана, защитить его хотя бы со спины, показать великому танкисту, что Ван, конечно, в его власти, но дальше Вана ему не пройти. И великий танкист понял это, и заблестевшие было глаза его снова сонно прикрылись красивыми тяжелыми веками, но он забыл, видимо, как точно так же забыл и вдруг каким-то страшным внутренним озарением понял Андрей, что здесь все решают не они — не пешки и слоны, и даже не ладьи и ферзи. И чуть только маленькая безволосая рука медленно поднялась над доской, как Андрей, уже понявший, что сейчас произойдет, сипло каркнул: "Поправляю..." — в соответствии с благородным кодексом игры и так поспешно, что даже пальцы свело судорогой, поменял местами Вана и того, кто его подпирал. Удача бледно улыбнулась ему: подпирал Вана, а теперь заменил Вана Валька Сойфертис, с которым Андрей шесть лет просидел на одной парте и который все равно уже умер в сорок девятом году во время операции по поводу язвы желудка.
Брови гениального партнера медленно приподнялись, коричневатые с крапинками глаза удивленно-насмешливо прищурились. Конечно, ему был смешон и непонятен такой бессмысленный как с тактической, так тем более и со стратегической точки зрения поступок. Продолжая движение маленькой слабой руки, он остановил ее над слоном, помедлил еще несколько секунд, размышляя, затем пальцы его уверенно сомкнулись на лакированной головке фигуры, слон устремился вперед, тихонько стукнул о черную пешку, сдвинул ее и утвердился на ее месте. Гениальный стратег еще медленно выносил битую пешку за пределы поля, а кучка людей в белых халатах, деловых и сосредоточенных, уже окружила хирургическую каталку, на которой лежал Валька Сойфертис, — в последний раз мелькнул перед глазами Андрея темный, изглоданный болезнью профиль, и каталка исчезла в дверях операционной...
Андрей взглянул на великого танкиста и увидел в его серых прозрачных глазах тот же ужас и тягостное недоумение, которые ощущал и сам. Танкист, часто мигая, смотрел на гениального стратега и ничего не понимал. Он привык мыслить в категориях передвижений в пространстве огромных машинных и человеческих масс, он в своей наивности и простодушии, привык считать, что все и навсегда решат его бронированные армады, уверенно прущие через чужие земли, и многомоторные, набитые бомбами и парашютистами летающие крепости, плывущие в облаках над чужими землями, он сделал все возможное для того, чтобы эта ясная мечта могла быть реализована в любой необходимый момент... Конечно, он позволял себе иногда известные сомнения в том, что гениальный стратег так уж гениален и сумеет однозначно определить этот необходимый момент и необходимые направления бронированных ударов, и все же он ни в какую не понимал (и так и не успел понять), как можно было приносить в жертву именно его, такого талантливого, такого неутомимого и неповторимого, как можно было принести в жертву все то, что было создано такими трудами и усилиями...
Андрей быстро снял его с доски, с глаз долой, и поставил на его место Вана.
Люди в голубых фуражках протиснулись между рядами, грубо схватили великого танкиста за плечи и за руки, отобрали оружие, с хрустом ударили но красивому породистому лицу и поволокли в каменный мешок, а гениальный стратег откинулся на спинку стула, сыто зажмурился и, сложив руки на животе, покрутил большими пальцами. Он был доволен. Он отдал слона за пешку и был очень доволен. И тогда Андрей вдруг понял, что в его, стратега, глазах все это выглядит совсем иначе: он ловко и неожиданно убрал мешающего ему слона да еще получил пешку в придачу — вот как это выглядело на самом деле...
Великий стратег был более чем стратегом. Стратег всегда крутится в рамках своей стратегии. Великий стратег отказался от всяких рамок. Стратегия была лишь ничтожным элементом его игры, она была для него так же случайна, как для Андрея — какой-нибудь случайный, по прихоти сделанный ход. Великий стратег стал великим именно потому, что понял (а может быть, знал от рождения): выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам: выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, не известные противнику, а когда понадобится — отказаться и от них.
Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы при необходимости заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой — пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам...
А игра тем временем шла. Андрей судорожно защищался, отступал, маневрировал, и ему пока удавалось сделать так, что гибли только и без того уже мертвые. Вот унесли Дональда с простреленным сердцем и положили на столик рядом с бокалом его пистолет и посмертную записку: "Приходя — не радуйся, уходя — не грусти. Пистолет отдайте Воронину. Когда-нибудь пригодится"... Вот уже брат с отцом снесли по обледенелой лестнице и сложили в штабель трупов во дворе тело бабушки, Евгении Романовны, зашитое в старые простыни... Вот и отца похоронили в братской могиле где- то на Пискаревке, и угрюмый водитель, пряча небритое лицо от режущего ветра, прошелся асфальтовым катком взад и вперед по окоченевшим трупам, утрамбовывая их, чтобы в одну могилу поместилось побольше... А великий стратег щедро, весело и злорадно расправлялся со своими и чужими, и все его холеные люди в бородках и орденах стреляли себе в виски, выбрасывались из окон, умирали от чудовищных пыток, проходили, перешагивая друг через друга, в ферзи и оставались пешками...
И Андрей все мучительно пытался понять, что же это за игра, в которую он играет, какая цель ее, каковы правила и зачем все это происходит, и до самых глубин души продирал его вопрос: как же это он попал в противники великого стратега, он, верный солдат его армии, готовый в любую минуту умереть за него, готовый убивать за него, не знающий никаких иных целей, кроме его целей, не верящий ни в какие средства, кроме указанных им средств, не отличающий замыслов великого стратега от замыслов Вселенной.
Он жадно, не ощутивши никакого вкуса, вылакал шампанское, и тогда вдруг ослепительное озарение обрушилось на него. Ну, конечно же, он никакой не противник великого стратега! Ну, конечно же, вот в чем дело! Он его союзник, верный его помощник, вот оно — главное правило этой игры! Играют не соперники, играют именно партнеры, союзники, игра идет в одни- единственные ворота, никто не проигрывает, все только выигрывают... Кроме тех, конечно, кто не доживет до победы...
Кто-то коснулся его ноги и проговорил под столом: "Будьте любезны, передвиньте ножку..." Андрей посмотрел под ноги. Там темнела блестящая лужа, и около нее возился на карачках лысенький карлик с большой высохшей тряпкой, покрытой темными пятнами. Андрея замутило, и он снова стал смотреть на доску. Он уже пожертвовал всеми мертвыми, теперь у него оставались только живые. Великий стратег по ту сторону столика с любопытством следил за ним и даже, кажется, кивал одобрительно, обнажая в вежливой улыбке маленькие редкие зубы, и тут Андрей почувствовал, что он больше не может. Великая игра, благороднейшая из игр, игра во имя величайших целей, которые когда-либо ставило перед собою человечество, но играть в нее дальше Андрей не мог.
— Выйти... — сказал он хрипло. — На минутку.
Это получилось у него так тихо, что он сам едва расслышал себя, но все сразу посмотрели на него. Снова в зале наступила тишина, и козырек фуражки почему-то больше не мешал ему, и он мог теперь ясно, глаза в глаза, увидеть всех своих, всех, кто пока еще оставался в живых.
Мрачно глядел на него, потрескивая цигаркой, огромный дядя Юра в своей распахнутой настежь выцветшей гимнастерочке; пьяно улыбалась Сельма, развалившаяся в кресле с ногами, задранными так, что видна была попка в кружевных розовых трусиках; серьезно и понимающе смотрел Кэнси, а рядом с ним — взлохмаченный, как всегда зверски небритый, с отсутствующим взглядом Володька Дмитриев — все были здесь, все самые близкие, самые дорогие, и все смотрели на него, и все по-разному, и в то же время было в их взглядах и что-то общее, какое-то их к нему отношение: сочувствие? доверие? жалость? — нет, не это, и он так и не понял, что именно, потому что вдруг увидел среди хорошо знакомых и привычных лиц какого-то совсем незнакомого человека, какого-то азиата с желтоватым лицом и раскосыми глазами, нет, не Вана, какого-то изысканного, даже элегантного азиата, и еще ему показалось, что за спиной этого незнакомца прячется кто-то совсем маленький, грязный, оборванный, наверное, беспризорный ребенок...
И он встал, резко, со скрипом отодвинув от себя стул, и отвернулся от них всех, и, сделав какой-то неопределенный жест в сторону великого стратега, поспешно пошел вон из зала, протискиваясь между чьими-то плечами и животами, отстраняя кого-то с дороги, и, словно чтобы успокоить его, кто-то пробубнил неподалеку: "Ну что ж, это правилами допускается, пусть подумает, поразмыслит... Нужно только остановить часы..." Совершенно обессиленный, мокрый от пота, он выбрался на лестничную площадку и сел прямо на ковер, недалеко от жарко полыхающего камина.
Фуражка снова сползла ему на глаза, так что он даже и не пытался разглядеть, что там за камином и что за люди сидят около камина, он только чувствовал свои мокрым и словно бы избитым телом мягкий сухой жар, и видел, подсохшие, но все еще липкие пятна на своих ботинках, и слышал сквозь уютное потрескивание пылающих поленьев, как кто-то неторопливо, со вкусом, прислушиваясь к собственному бархатному голосу, рассказывает: — ...Представьте себе, красавец, в плечах косая сажень, кавалер трех орденов Славы, а полный бант этих орденов, надо вам сказать, давали не всякому, таких было меньше, чем Героев Советского Союза. Прекрасный был товарищ, учился отлично и все такое. Впрочем , он, вскоре куда-то исчез. Тогда многие у нас вот исчезали: приказ командования, а в армии не спрашивают куда и зачем... Больше я его не видел...
И я, подумал Андрей. И я его больше не видел. Было два письма — одно маме, одно мне. И было извещение маме: Ваш сын, Сергей Михайлович Воронин, погиб с честью при выполнении боевого задания командования". В Корее это было. Под розовым акварельным небом Кореи, где впервые великий стратег попробовал свои силы в схватке с американским империализмом.
Он вел там свою великую игру, а Сережа там остался со своим полным набором орденов Славы...
Не хочу, подумал Андрей. Не хочу я этой игры. Может быть, так все и должно быть, может, без этой игры и нельзя. Может быть. Даже наверняка.
Но я не могу... Не умею. И учиться даже не хочу... Ну что же, подумал он с горечью. Значит, я просто плохой солдат. Вернее сказать, я просто солдат.
Всего-навсего солдат. Тот самый, который размышлять не умеет и потому должен повиноваться слепо. И я никакой не партнер, не союзник великого стратега, а крошечный винтик в его колоссальной машине, и место мое не за столом в его непостижимой игре, а рядом с Ваном, с дядей Юрой, с Сельмой... Я маленький звездный астроном средних способностей, и если бы мне удалось доказать, что существует какая-то связь между широкими парами и потоками Схилта, это было бы для меня уже очень и очень много. А что касается великих решений и великих свершений...
И тут он вспомнил, что он уже не звездный астроном, что он — следователь прокуратуры, что ему удалось добиться немалого успеха: с помощью специально подготовленной агентуры, особой сыскной методики засечь это таинственное Красное Здание и проникнуть в него, раскрыть его зловещие тайны, создать все предпосылки для успешного уничтожения этого злокачественного явления нашей жизни...
Приподнявшись на руках, он сполз ступенькой ниже. Если я сейчас вернусь к столу, из Здания мне уже не вырваться. Оно меня поглотит. Это же ясно: оно уже многих поглотило, на то есть свидетельские показания. Но дело не только в этом. Дело в том, что я должен вернуться в свой кабинет и распутать этот клубок. Вот мой долг. Вот что я сейчас обязан сделать. Все остальное — мираж...
Он сполз еще на две ступеньки. Надо освободиться от миража и вернуться к делу. Здесь все не случайно. Здесь все отлично продумано. Это чудовищный иллюзион, сооруженный провокаторами, которые стремятся разрушить веру в конечную победу, растлить понятия морали и долга. И не случайно, что по одну сторону Здания этот грязный кинотеатрик под названием "Новый иллюзион". Новый! В порнографии ничего нового нет, а он — новый! Все понятно! А по другую сторону что? Синагога...
Он быстро-быстро пополз по ступенькам вниз и добрался до двери, на которой было написано "Выход". Уже взявшись за дверную ручку, уже навалившись, уже преодолевая сопротивление скрипящей пружины, он вдруг понял, что общего было в выражении глаз, устремленных на него там, наверху.
Упрек.
Они знали, что он не вернется. Он сам еще об этом и не догадывался, а они уже знали точно...
Он вывалился на улицу, жадно хватил огромный глоток сырого туманного воздуха и с замирающим от счастья сердцем увидел, что здесь все по- прежнему: туманная мгла направо вдоль Главной улицы, туманная мгла налево вдоль Главной улицы, а напротив, на той стороне, рукой подать — мотоцикл с коляской.
И тут голос внутри него вдруг громко произнес: "Время!" — и Андрей застонал, заплакал от отчаяния, только сейчас вспомнив главное, самое страшное правило игры.
Правило, придуманное специально против таких вот интеллигентных хлюпиков и чистоплюев: тот, кто прервал партию, тот сдался; тот, кто сдался, теряет все свои фигуры.
С воплем "Не надо!" Андрей повернулся к медной ручке.
Но было уже поздно. Дом уходил.
Он медленно пятился задом в непроглядную тьму мрачных задворков синагоги и "Нового иллюзиона". Он уползал с явственным шорохом, скрежетом, скрипом, дребезжа стеклами, покряхтывая балками перекрытий".
39. Стратагема двойных стандартов.
Каждое развитое общество декларирует свои ценности.
Декларируемые ценности носят абсолютный характер.
Если речь идет о демократии и свободе, представляется, что они везде одинаково важны, и в Европе, и в Америке, и в Африке.
Если речь заходит о правах человека, то подразумеваются одинаковые права всех без исключения людей.
Для всех людей устанавливаются одинаковые законы, все равны перед судом и должны одинаково нести установленную законом ответственность за совершенные нарушения. Для всех людей действуют одинаковые моральные и нравственные нормы.
Но на практике все не совсем так.
В действительности правом толковать нормы и правила обладает более сильный. Чем на более ранней ступени стоит общество, тем более ярко выраженным является это правило.
Право сильного может проявляться в личных отношениях, отношениях между группами, государствами, нациями.
* * *
Открытие в 1492 году Америки стало самой большой трагедией для ее жителей. Завоеватели были добрыми христианами, но именно они истребили значительную часть коренного населения Нового света.
Отношение к индейцам испанских переселенцев было открыто изуверским.
Как писал современник "испанцы расхищали их богатства, на их же глазах насиловали жен и дочерей и самым жестоким образом изувечивали их, находили удовольствие отрубать им руки, ноги, уши, вырывать глаза и язык, вешать, сжигать, раздавливать на земле их детей и отдавать их на съедение собакам".
На острове Эспаньонла до Колумба жило несколько сотен тысяч человек, в 1508 году осталось шестьдесят тысяч, в 1512 году — двадцать тысяч, в 1548 году — двести человек коренного населения.
Испанцы захватили вождя кубинских индейцев Гатуэи и приговорили его к смерти. Перед казнью к Гатуэи подошел священник и стал уговаривать его стать христианином, ибо тогда он, Гатуэи, попадет в рай. Вождь задумался и спросил священника: "А что это такое — рай"? Монах наскоро рассказал о рае и аде. "А белые тоже будут в раю?" — спросил Гатуэи. "Конечно", — ответил удивленный священник. "Я отдаю свою жизнь войне с белыми, — сказал вождь, — и если белые будут в раю, то я хочу в ад. Отойди, назойливый человек, и не мешай мне умирать".
На острове Куба индейцы были поголовно истреблены к 1548, на Ямайке к 1558 году.
* * *
От испанцев не отставали англичане и французы.
К моменту высадки европейцев в Северной Америке в ней проживало около 400 индейских племен, численность которых оценивается в 1-2 миллиона человек. Истребление североамериканских индейцев шло повсеместно, планомерно и неотвратимо.
К началу двадцатого века на территории США проживало около 200 тысяч индейцев.
В 1703 году в Новой Англии за каждый индейский скальп выдавалась премия в 40 фунтов стерлингов, в 1744 году платили: за мужской скальп 100 фунтов, за женский или детский — 50 фунтов стерлингов.
После истребления значительной части индейцев в Америку начался массовый завоз невольников из Африки.
С 1698 года к работорговле приобщились жители Новой Англии.
Уже к 1715 году одну треть населения Виргинии составляли негры. К 1760 году в Южной Каролине негры численностью превышали белых. А к 1776 году на три с половиной миллиона населения североамериканских колоний приходилось около пятисот тысяч негров. Рабство в США было отменено только в 1863 году.
Страна, считающая себя оплотом демократии и свободы, истребила коренное население материка, загнала оставшихся в живых в резервации и более полутора веков эксплуатировала рабский труд.
Негров и индейцев просто не считали за людей.
Равные права с белыми были вырваны черным населением США только во второй половине двадцатого века.
* * *
Реальная практика такова, что каждое общество пытается по-своему и в своих интересах толковать понятие справедливости, равенства, должного порядка.
* * *
В России, как и в СССР, существовали и существуют многочисленные группы людей, которые практически лишены возможности реализовать свои права, декларируемые законом и государством. Равенство граждан перед законом разбивается о реальную практику двойного стандарта.
К данной группе относятся военнослужащие срочной службы.
В советское время в Советской Армии была повсеместно распространена дедовщина. Каждый солдат первый год службы в большей или меньшей степени подвергался издевательствам и притеснению со стороны старших призывов. Жаловаться было бесполезно и себе дороже. Затем сам превращался в притеснителя. В некоторых частях воины группировались по национальному признаку, а не по времени призыва. Тогда наиболее многочисленная или более сплоченная и агрессивная группировка притесняла более слабых. Через эту школу жизни прошло больше половины мужского населения страны.
Другая группа, не имеющая возможности осуществлять свои декларируемые права, — осужденные и находящиеся в следственных изоляторах.
Новая для России группа, не имеющая никаких прав, — гражданское население в местах проведения боевых действий.
Но российские проблемы никогда не смогут быть решены посредством давления Запада.
* * *
Любимая тема Запада во внешней политике конца двадцатого века — тема прав человека, в действительности применяется для политических торгов и давления, а не для реальных действий в отношении конкретных людей.
Тем не менее, политика двойных стандартов широко применяется во внешней и внутренней политике.
Спросите русского человека — что будет, если в Москве на один час ночью отключить подачу электроэнергии? Ответ простой — будут устранять поломку на электростанции.
Что еще будет? Ну, наверное, будут зажигать свечи те, у кого они есть...
А что будет в Нью-Йорке, если в нем на 52 минуты в темное время суток прекратится подача электроэнергии? Ответ есть. И не из области предположений.
13 июля 1977 года в Нью-Йорке на 52 минуты была отключена электроэнергия. На улицы одного из главных городов государства, считающего себя оплотом свободы, вышли толпы демократических граждан.
Начались беспорядки, сопровождаемые массовыми ограблениями магазинов.
Общий ущерб от последствий отсутствия электричества составил около одного миллиарда долларов.
А чему равен годовой доход американской мафии, состоящий из денег, добываемых в сфере азартных игр, рэкета, незаконной торговли наркотиками, алкоголем, табаком, проституции? Ответ: около 75 миллиардов долларов.
Это не красная пропаганда.
Это данные за 1986 год из Книги рекордов Гиннесса.
Как-то странно получается.
В своей стране американцы навести порядок не могут (или не хотят?), но весь мир учат правильной жизни, считая американскую жизнь близкой к идеалу.
* * *
В преступном мире политика двойных стандартов применяется давно и эффективно. По "понятиям" все граждане делятся на "людей" (бродяг, пацанов) и лохов. То есть на тех, кто принадлежит, и на тех, кто не принадлежит к воровской касте.
Все обычные люди — лохи.
Несколько отдельно стоят менты. Но и менты могут быть лохами.
Лохов следует использовать, обманывать, эксплуатировать.
За некоторые категории лохов нельзя было заступаться. До перестройки это правило очень четко действовало в отношении спекулянтов, таксистов и проституток. Они считались "законной" добычей, и никто из людей не должен был брать их под свою защиту.
* * *
В спорте стратагема двойных стандартов применяется тогда, когда какой-то команде или спортсмену необходимо дать дополнительное преимущество во время командной встречи или индивидуального поединка. Тогда судейство матча устраивают таким образом, что все ошибки чужого участника максимально наказываются, нарушения правил собственным спортсменом упорно не замечаются. Предвзятое судейство распространяется на все возможные сферы борьбы, противник начинает нервничать, терять самообладание и еще более увеличивать собственные шансы на проигрыш.
* * *
В 1996 году группа красноярских альпинистов поднялась на Эверест по северо-восточному склону, открыв новый маршрут. На вершину поднялись Коханов, Кузнецов, Семиколенов. В мире альпинизма это было достаточно значимым событием. Но зарубежный мир восхождение не особенно интересовало, поскольку достижение было российским. В России экспедиция не привлекла внимание властей или прессы, поскольку спортсмены были из Сибири. До и после того российские экспедиции на Эверест с участием московских спортсменов достаточно широко поддерживались центральными средствами массовой информации, но сибиряками никто особенно не интересовался.
Дальше всех пошла Красноярская краевая администрация. Она устроила чествование своих героев. Сделано это было очень оригинально. Альпинистов пригласили в администрацию, поздравили и выдали подарки. Альпинист, специалист МЧС Валерий Коханов получил картоночку с надписью "квартира". И обещание в предоставлении жилплощади. Жилье не предоставили, но и картонку не отобрали.
В 1998 году Валерий Коханов в составе группы из четырех человек прошел пешком через Северный полюс от Новой Земли до побережья Канады. Все необходимое группа тащила на санях. В Канаде радовались успешному завершению экспедиции больше, чем в России, где этого просто не заметили.
В настоящее время (2000 год) Коханов пытается найти спонсоров для повторения перехода уже в Антарктиде. Единственная его проблема (с точки зрения автора), что родился он в России, а не в Европе или США, где к своим героям отношение достойное.
Так и живем. Одни русские парни подымаются на высочайшие вершины мира и проходят пешком через Северный полюс, другие отдают за свою страну жизни в различных войнах. Те, кто должен подрасти и прийти им на смену, смотрят сериалы про американских суперменов, крутых бандитов и шикарных проституток.
А власть тщетно ищет национальную идею.
40. Общие грехи.
Стратагема круговой поруки. Причем эффект круговой поруки может оказаться совершенно неожиданным для некоторых участников.
Если наказать одного — пострадают все. Наказание или возмещение ущерба с виновной стороны может оказаться более крупной проблемой, чем непосредственная причина претензий. Стратагема не обязательно используется сильным в отношении слабого, возможны самые различные варианты, в пользу старшего, младшего или равноправного партнера.
В крупной фирме чиновник совершил растрату.
В некоторых случаях его прощают, поскольку возможный скандал может нанести фирме вред больший, чем само хищение.
* * *
Попы (парторги, генералы) совершают аморальные действия, возникает скандал, но церковь (ЦК КПСС, Генштаб) защищает их для того, чтобы ее авторитет не пострадал.
Русская православная церковь со времен Петра Первого являлась частью государственного аппарата. В 1721 году он отменил выборы патриарха, установив, что высшим органом Православной церкви является Святейший синод, возглавляет который обер-прокурор, назначаемый царем.
Такое положение вещей сохранялось до 1917 года, когда Временное правительство вновь разрешило православной церкви выбирать себе главу самостоятельно.
Патриархом стал Тихон.
После его смерти в 1925 году новые выборы не проводились до 1943 года.
Все время существования советской власти деятельность церкви и ее кадры жестко контролировались государственными органами. Все свободные денежные средства "добровольно" сдавались в Фонд мира. Наконец, с начала девяностых годов, впервые за много лет православные священнослужители оказались предоставленные сами себе. И никакого государственного контроля! Что тут началось! А начаться было с чего. Все прошедшие десятилетия кадровые перемещения в православной церкви контролировал Комитет государственной безопасности. Наиболее управляемыми были те, кого можно было без проблем взять на крючок. К наиболее податливым кадрам относились пьяницы, любители нетрадиционных сексуальных забав, расхитители. Очень многие из этих людей дошли до самых высоких вершин.
В последние годы скандалы, связанные с аморальным поведением наиболее зарвавшихся батюшек, выплеснулись на страницы центральной прессы.
Но наказания либо не последовали, либо были явно не соответствующими проступкам. Церковь всеми силами старалась и старается скрыть грехи своих кадров.
* * *
Автор имел личный опыт в общении с неким епископом Антонием, когда в 1991 году в течение нескольких месяцев не мог определить порядок передачи в дар кафедральному православному собору звонницы из шести колоколов.
Колокола изготовили за четыре месяца, такой же срок потребовался для их передачи. Антоний, то опаздывал на назначенные встречи, то не являлся.
Наконец встреча почти состоялась.
Почти, потому что Антоний приехал на черном мерседесе в указанное им самим место и время, но, по словам служек, оказался пьяным в дым и не пожелал в таком виде вести беседу.
Время указанной встречи было десять часов утра.
В конце концов колокола все-таки подарили, и они несколько лет звонят, как им и положено.
Новая Россия пытается возродить православие в качестве национальной религии, но до тех пор, пока пьянство, случаи содомии и педофилии среди священников будут обычной практикой, эта задача не имеет решения.
Хотите иметь государственную религию — возьмите под соответствующий контроль порядок в государственной церкви. Все средства и возможности для этого есть.
Не хотите — будете целовать руки и принимать благословения от представителей сексуальных меньшинств. Сама церковь по своей инициативе не сможет пройти процедуру самоочищения, поскольку значительную часть ее сегодняшнего кадрового аппарата составляют те, у кого рыльца в пушку и кто будет всяческими силами сопротивляться выносу сора из избы.
* * *
Преступники в некоторые свои операции втягивают милицейских начальников или их родственников. Начальники вынуждены покрывать преступников. Преступникам не надо об этом напоминать. Начальники сами знают, во что могут вылиться общие грехи, если они будут обнаружены.
У русских классических уголовников существует такой термин — "расписаться". После того, как на воровской сходке кто-то из провинившихся приговаривался к смерти, все присутствующие были обязаны ударить его ножом (пером) и таким образом приобщиться к преступлению. Неважно, был ли в момент удара провинившийся еще жив, важен был сам факт участия.
Отказаться невозможно, в случае отказа ты становился следующей жертвой.
Преступление становилось общим, между его участниками возникала круговая порука. Однажды расписавшись, человек никогда больше не мог выйти из воровского клана и начать обычную жизнь.
* * *
Не всегда общие грехи гарантируют жизнь без проблем. Иногда именно они становятся причиной неприятностей.
В данной работе несколько раз упоминался Альберт Анастасия, один из основателей и ветеранов Корпорации убийц.
До определенного момента все в его жизни складывалось удачно.
Анастасия прибыл в США в 1917 году в пятнадцатилетнем возрасте и очень скоро стал известен в нью-йоркской мафии как квалифицированный киллер.
В 1921 году за совершенное убийство он был приговорен к смертной казни, но адвокат нашел формальный повод и добился отмены приговора суда. К следующему суду оказалось, что все свидетели обвинения внезапно умерли.
Анастасия из-за недостатка доказательств был освобожден.
После того как деятельность Корпорация убийц была приостановлена, Анастасия не понес никакого наказания. Более того, он оказал неоценимые услуги своему государству и считал себя в полной безопасности.
Закончил свою жизнь Альберт Анастасия 25 октября 1957 года.
В этот день он, как обычно в утренний час, вошел в парикмахерскую отеля "Парк Шаратон" в Нью-Йорке.
Через несколько минут в парикмахерскую вошли двое мужчин с пистолетами, в черных очках и шарфах, закрывающих лица. Они спокойно подошли к креслу, в котором, закрыв глаза, блаженствовал Анастасия и разрядили обоймы. Затем вышли из парикмахерской, сняли шарфы, спрятали пистолеты и скрылись в метро. Полиция обнаружила на трупе десять входных пулевых отверстий.
По официальной версии выходило так, что наказан Анастасия был за то, что попытался наладить профсоюзный рэкет в кубинских отелях, принадлежавших его же коллегам по мафии. Объяснять зарвавшемуся мафиози, что он не прав, никто не стал.
С ним поступили в его же стиле: нет лидера — нет проблемы.
Но у нас есть предположения, что за выстрелами в парикмахерской отеля "Парк Шаратон" стояли другие силы и причины.
А именно — наличие общих грехов с американскими государственными органами.
С окончания войны прошло двенадцать лет, то, что было оправдано в ходе проведения боевых операций, в частности, использование связей мафии для защиты побережья США, оккупации Сицилии и подавления коммунистического движения в Италии, стало неудобным как для военных, так и для представителей американской юстиции.
Все помнили, кто был друзьями Альберта — Лепке Бухалтер, Мэнди Вэйс и Луис Капоне, которые еще в 1944 году оказались на электрическом стуле.
Во время войны "государственные" интересы заставили американскую Фемиду закрыть глаза на шалости Анастасии. Но времена изменились.
Анастасия продолжал проживать в США и в любой момент мог стать причиной крупного политического скандала.
41. Игра без правил.
Избегайте войн и конфликтов.
Но если война возникла, необходимо действовать адекватно.
Если начался поединок со смертельным противником, будь готов к тому, что против тебя будут применены любые эффективные средства и методы.
Не играй с противником в благородство, создавая "равные" условия поединка, раскланиваясь и предупреждая о месте и времени нанесения удара.
"Война — путь обмана". — Сунь Цзы.
Проявление благородства в отношении коварного врага — глупость и проявление незрелости, спеси, гордыни или чванства.
Не давай втянуть себя в бессмысленные переговоры, не допускай задержек при его капитуляции, время работает против тебя.
* * *
Особенно опасен враг, попавший в безвыходное положение, враг, который на следующем ходу проигрывает партию и теряет все свое состояние. Особенно, если это состояние он украл у тебя.
Крыса, когда она попала в безвыходное положение, делает последний бросок.
При этом она пытается укусить противника в лицо.
Будь к этому готов. Действия противника, зажатого в угол, могут быть не подготовкой к выполнению условий капитуляции, а приготовлением последнего рывка.
Во время войн было немало случаев, когда пленные во время допросов в штабах противника выхватывали чужое оружие, убивали присутствующих и благополучно скрывались.
* * *
Не все готовы к игре без правил. До сих пор в государственных органах и правоохранительной системе возникает большое количество случаев, когда не только молодые сотрудники, но и ветераны неадекватно реагируют на реально существующую ситуацию.
Можно в ыделить, по крайней мере, два типичных варианта проявления такой неадекватности.
Мы обозначим их, как "Синдром охотника" и "Синдром рыцаря".
* * *
"Синдром охотника".
Значительное число ветеранов российских спецслужб и высокопоставленных работников органов государственной власти имеют стандартные подходы к участию в конфликтах. Они — представители власти, за ними стоит государство, они — конечная инстанция по определению критериев справедливости, добра и зла.
Но самое главное — именно они от лица государства преследуют его врагов.
Они охотники, имеющие государственные лицензии на отстрел противников.
Враги хитрят, прячутся, но не охотятся на своих преследователей.
Когда их (представителей государства) начали ловить, шантажировать, убивать, то для многих это оказалось совершенно не прогнозируемым вариантом развития событий.
* * *
"Синдром рыцаря".
Большинство людей, имеющих хорошее воспитание и образование, привыкших иметь дело с "благородными" партнерами, оказываются совершенно неготовыми к конфликтам с применением нетрадиционных методов.
Когда ты один, ты совершенно свободен в выборе способов и средств борьбы.
Ты можешь делить методы борьбы на грязные и чистые, благородные, подлые, нечистоплотные. Но противник, который использует всего два критерия — "эффективные и неэффективные методы борьбы" — в большинстве случаев будет успешнее тебя.
Эффективность политических, военных или специальных действий зависит не только от того, насколько его участники подготовлены по специальным дисциплинам.
Если у них сохранен в качестве рабочего инструмента эмоциональный блок, окрашивающий рациональные действия в эмоционально окрашенные формы, то они всегда будут проигрывать менее подготовленному, но более циничному и рациональному противнику.
Эффективность проводимых действий, в том числе, определяется наличием информации, ее анализом, прогнозом и соответствующими собственными действиями.
Но в основе всего этого лежит определенная эмоционально окрашенная идеология, от которой зависит весь пакет действий: оценка, анализ, прогноз, планирование, реализация.
Донкихотство хорошо у Сервантеса, но неприемлемо в политике и войне.
Реальные противники по отношению к своим врагам действуют так, как принято действовать доминирующей команде. Как европейские рыцари— конквистадоры в отношении инков, как белые поселенцы в отношении североамериканских индейцев, как добрые христиане-инквизиторы в отношении еретиков, как самураи в отношении простолюдинов (законное право на опробование собственного меча, — захотел законно убил любого крестьянина).
Претендовать на благородные правила (и вообще на правила) — мягко говоря, неразумно.
Применение в данной области инструментов и методик, основанных или включающих в себя эмоционально окрашенные термины, ссылки на нравственно значимые принципы и возвышенные мотивы — есть проявление бестолковости, непрофессионализма, некоторого рода инфантилизма. Общие рекомендации: если ты вступил в войну, относись к противнику и ситуации адекватно.
Хочется благородно погибнуть — сделай себе харакири, но не обрекай на неудачу свою команду из-за пристрастия к бойскаутским моральным ценностям.
* * *
Обратимся к классикам.
Никколо Макиавелли, "О действиях всех людей заключают по результату, поэтому пусть государи стараются сохранить власть и одержать победу. Какие бы средства для этого не употребить, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство".
* * *
Если Никколо Макиавелли Вас не вдохновляет: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" — Евангелие от Матфея, гл. 7, ст. 6.
* * *
Стратагема широко применяется в спорте. Там, где за результатом стоят большие интересы и большие деньги, для достижения цели используются любые средства.
Некоторые способы применяются не часто. Действительно, не каждый день увидишь, как футболисты забивают мячи руками, боксеры откусывают на ринге чужие уши, а хоккеисты дерутся клюшками. Но существуют "общепринятые" нарушения. В борьбе, например, борец может, пока этого не видит судья, ломать пальцы соперника, запускать собственные пальцы под ребра, бить головой в солнечное сплетение, наносить удары по сонной артерии, имитируя срыв руки с воротника кимоно, и делать многое другое.
* * *
Стратагема широко используется в предвыборной борьбе.
Выборы последних лет в местные и федеральные органы исполнительной и законодательной власти показали, что произошли значительные изменения тактики и стратегии предвыборной борьбы. В первую очередь, это касается резкого увеличения ее агрессивности, жестокости и цинизма.
* * *
Примеры некоторых действий, имевших место при проведении выборов различных уровней: — Прямые фальсификации и клевета. Компромат на лидеров не только изыскивался, но и фальсифицировался. То есть кандидатов обвиняли в том, к чему они были совершенно не причастны.
— Использование тактики стравливания двух политических противников в пользу интересов третьего. Имело очень большое распространение. Способы — статьи в прессе, в том числе в виде аналитических обзоров или независимых информационных сообщений. Хит сезона — выпуск листовок, грубо оскорбляющих кандидата, от будто бы его противника, что зачастую вызывало конфликтную ситуацию и ответные аналогичные действия.
Конфликт возникал и разгорался.
— Перекупка тиражей печатных материалов. Получила очень большое распространение. В штаб противника направлялись свои люди, которые получали печатные материалы якобы для распространения. Затем все полученное аккуратно складировалось. Выявлялись расклейщики листовок конкурентов, в дальнейшем листовки у них скупались полностью. У некоторых штабов до 50 — 70 % печатной продукции не доходило до избирателей.
— Оперативные действия. Ночью предвыборный штаб оклеивается листовками конкурентов. Утром весь состав штаба вместо того, чтобы заниматься плановой работой сдирает листовки. Результат явный — день потерян. Результат истинный был открыт после выборов. Листовки расклеивал не тот, кто на них был изображен, а третий кандидат, который вызвал конфликт и от этого выиграл.
— Выпуск листовок или сообщений от имени конкурирующего кандидата.
Текст, прямо компрометирующий кандидата или используемый в дальнейшем для понижения его рейтинга.
— Направление на митинги и встречи конкурирующего кандидата своей заранее подготовленной команды. Цель — срыв митинга или встречи. Дает особенный эффект, когда телевидение показывает неудавшуюся встречу.
Главный эффект — персональное ослабление кандидата. Коммунисты в случаях попыток срыва встречи поступали очень просто — после первых некорректных действий следовала команда из президиума в зал — "Удалите чужих!" Чужих удаляли.
С провокациями на митингах — сложнее. Конкурирующий штаб может располагать 2-3 автобусами подготовленных людей с соответствующими ролевыми установками, плакатами, мегафонами и пр. Эффективным противодействием такого рода действиям может быть следующие.
Необходимо изначально быть готовыми к событиями подобного рода и иметь возможность создания профессиональными тележурналистами репортажей, демонстрирующих оскорбительное поведение оппонентов. В таком случае провокации будут иметь обратный эффект — компрометировать штабы противников и консолидировать собственных сторонников. Видеосъемка провокаций может оказаться эффективной и в силу того, что количество провокаторов ограничено, если они будут выявлены, эффективность их работы будет значительно снижена.
Используйте постоянных телевизионных операторов.
Очень скоро он будет знать провокаторов в лицо и делать упор на их сольных выступлениях.
Необходимы меры, защищающие операторов, журналистов во время репортажей и не только.
Внедрение агентуры в штабы противника, вербовка технического персонала, разовое приобретение информации.
Цели:
— Влияние на стратегию и тактику штаба, принятие решений, выгодных конкурентам.
— Доступ к спискам актива — актив перекупается.
— Срыв заказов на печатные издания, если известны места заказа и сроки.
— Получение графиков встреч с избирателями — срыв встреч.
— Доступ к планам работы штаба — срыв плановой работы.
— Получение тезисов предвыборной борьбы — соответствующие антитезисы и корректировка собственной линии.
— Доступ к информации о спонсорах — воздействие на спонсоров, в том числе с использованием налоговых и других государственных органов.
— Персональное воздействие на кандидата и его актив. Через СМИ, листовки, другие каналы распространяется различного рода клевета и измышления, касающиеся якобы имеющих место компрометирующих обстоятельствах — гомосексуализме, коррумпированности, пьянстве, непрофессионализме в работе и прочем. Главная цель — психологическое воздействие на самого кандидата и его команду.
42. Стратагема точечного воздействия.
С развитием общества его структура все время усложняется. Системы получения информации, ее анализа и хранения постоянно модернизируются и изменяются, системы управления становятся многозвенными и специализированными.
Просто обладание преимуществом в ресурсах давно уже не является гарантией превосходства и победы. На первое место выдвигаются проблемы по оптимизации использования имеющегося потенциала, распределения стратегических сил, оптимизация системы анализа и управления.
Очень часто для получения эффективного результата не надо разрушать всю систему противника. Достаточно выявить одну слабую точку, оказать на нее акцентированное воздействие, нанести точечный удар или взять ее под свой контроль.
Аналогичные действия могут быть совершены для увеличения эффективности операций по получению стратегической информации. Вместо того чтобы собирать разрозненные фрагменты, проводить их анализ, можно попытаться сразу получить готовое обобщение, сделанное противником.
* * *
Если Вы хотите вывести из строя компьютер своего недруга, то у Вас есть несколько вариантов действий. Компьютер можно разбить кирпичом.
Компьютер можно украсть. В компьютер можно запустить вирус. Но можно испортить маленький вентилятор, стоимостью один доллар, который охлаждает главную деталь компьютера — его процессор. Процессор перегреется и перегорит, компьютер выйдет из строя, одновременно может быть утрачена вся информация на его жестком диске. В таком случае поломка может выглядеть естественно при радикальном решении проблемы.
* * *
Если Вы хотите выявить агентуру противника, действующую в Вашем государстве, способствуйте тому, чтобы главой шпионского ведомства Вашего противника стал романтичный дилетант, верящий в то, что с его приходом наступила эра милосердия, а шпионские страсти целиком стали уделом кинематографа. Такой романтик, неся на себе лично тяжелый моральный груз ответственности за темное прошлое своей организации, в рамках жеста доброй воли способен отдать Вам списки Ваших тайных врагов или ключи к таким спискам.
Не получается с романтичным дилетантом — завербуйте секретаршу, шифровальщика, переводчика или высокопоставленного офицера в разведке противника.
* * *
С 1985 по 1994 год на КГБ работал офицер ЦРУ Олдрич Эймс. В день своего ареста он занимал должность начальника советского отделения в отделе контрразведки ЦРУ. Эймс раскрыл советским органам сотни операций Центрального разведывательного управления США, выдал десятки агентов.
Среди американских агентов, которых сдал Эймс, в частности были: Адольф Толкачев, ведущий специалист в области создания самолетов- невидимок.
Сергей Моторин, сотрудник КГБ, официально являвшийся третьим секретарем посольства СССР в Вашингтоне. Именно Моторин передал американцам списки всех сотрудников КГБ, работавших в советском посольстве Вашингтона.
Валерий Мартынов, подполковник КГБ, сменивший в Вашингтоне Сергея Моторина.
Владимир Поташов, специалист в области проблем разоружения, работающий в Москве в Институте США и Канады.
Борис Южин, офицер КГБ, работавший в Сан-Франциско под прикрытием должности корреспондента ТАСС. Именно Южин сообщил американцам о наличии специальной группы КГБ "Север", специализировавшейся на вербовке американских граждан по всему миру.
Дмитрий Поляков — наиболее важный источник, выданный Эймсом.
Поляков — генерал советской армейской разведки, легендарный Цилиндр. В течение многих лет он передавал в ЦРУ данные о стратегических ракетах, противотанковых средствах, ядерной стратегии, химическом и бактериологическом оружии.
* * *
Стратагема используется при проведении военных действий.
Во время Второй мировой войны в вооруженных силах союзников существовала особая группа во главе с Сэмом Попским. Настоящее имя Сэма — Владимир Пеняков, он был бельгийцем русского происхождения.
Группа Попского (фамилия "Пеняков" оказалось слишком сложной для английских военных) в составе нескольких десятков человек действовала в Северной Африке.
Группа передвигалась по пустыне на джипах, была вооружена автоматами Томпсона, пистолетами "кольт" и ножами. На джипах были установлены пулеметы "Браунинг" (7, 62 мм и 12, 7 мм).
Самое известное африканское дело Пенякова-Попского — атака на немецкий аэродром вблизи Тобрука. В операции участвовало одиннадцать человек.
Вместо привычного джипа был использован грузовик.
За пять дней, преодолев около 700 километров по пустыне, грузовик оказался в районе Тобрука. Здесь он затесался в немецкий конвой и в составе колонны грузовых машин открыто въехал на территорию аэродрома.
Итоги операции: взорваны 20 самолетов, уничтожены склады горючего, авиабомб и запасных частей. Потери группы — три человека. Остальные благополучно вернулись в расположение войск союзников.
После окончания военных действий в Африке группа Пенякова переведена в Италию. Здесь, выдав себя за сержанта-интенданта итальянского штаба, Пеняков по телефону договорился о встрече для дегустации отборного коньяка с высокопоставленным немецким офицером, занимавшимся продовольственным обеспечением армии. Благодаря протекции офицера, "трофейный" джип итальянского сержанта Пенякова беспрепятственно прошел все посты и патрули. У офицера были обнаружены документы, по которым не составило труда определить численность и дислокацию немецких войск. Зачем делать налет на штаб противника, когда вся информация есть у интендантов?
43. Стратагема случайного результата.
Для того, чтобы добиться заданной цели, события выстраиваются таким образом, что необходимое событие (встреча, получение информации) выглядит как случайность.
Может быть совершено несколько попыток. Для организаторов процесса и того, против кого направлены действия, очевидно, что положительный эффект каждой попытки маловероятен.
Но противник не знает, что против него ведется работа.
Неуспех очередной попытки и само ее проведение для него неочевидны.
За счет того, что попыток много и они незаметны и "бессистемны", в конце концов, стратагема срабатывает.
Во время войны в соответствии с этим принципом устраиваются засады.
Известно, что есть дорога, по которой возможно движение противника.
Вероятность успеха может быть достаточно небольшой, но рано или поздно засада окажется эффективной.
* * *
Стратагема используется в оперативной работе.
Например, необходимо в оперативных целях познакомить объект с девушкой (естественно, девушка должна быть такой, чтобы любой мужчина захотел с ней познакомиться).
Девушка выходит на путь ожидаемого маршрута следования машины объекта и голосует. Вероятность того, что объект остановится, — достаточно мала.
Совершается несколько попыток. Затем девушка выставляется на другом типичном для объекта маршруте, но уже пешем. Первый контакт — короткая встреча и диалог.
Девушка отвергает все попытки для продолжения знакомства.
Вторая "случайная" встреча служит для развития контакта.
Изначально объект уверен в том, что он инициатор знакомства, а девушка и все, что ей сопутствует — дело случая.
* * *
Когда в начале тридцатых годов у Сталина встала задача убрать Сергея Мироновича Кирова (Кострикова), то оказалось, что данная задача упирается в проблему исполнителя. Киров являлся одним из самых популярных лидеров молодого советского государства, и было крайне затруднительным найти сотрудника советской спецслужбы, который осмелился бы лично поднять на него руку.
В сентябре 1934 года Киров по заданию Сталина отправляется в Казахстан для контроля за уборкой урожая и выполнением плана хлебопоставок. В его отсутствие по приказу Сталина нарком внутренних дел Ягода совершает в Ленинградском НКВД кадровые перестановки. Вместо Федора Медведя начальником Ленинградского НКВД назначается Иван Запорожец. Киров, узнав о замене, звонит Сталину и добивается отмены решения. Но Медведь остается заместителем начальника Ленинградского НКВД.
Разработка Кирова начинается. Киров был весьма неравнодушен к прекрасному полу. Одним из его увлечений была Мильда Драуле. Мильда переведена Кировым на работу в сектор кадров Наркомлегпрома, который находился в Смольном, то есть в том же здании, где размещался кабинет Кирова. У Мильды был очень ревнивый муж — Леонид Николаев. На Николаева обрушились различные невзгоды, его увольняли с работы, исключают (затем восстанавливают) из партии. Трагедия в личной жизни очень удачно дополняла набор неудачника. На имя Николаева периодически приходят письма, в которых детально описываются подробности общения Кирова и Драуле. Николаев начинает искать личных встреч и разборок с Кировым. Первый раз ему дают подойти к Кирову на улице 15 октября, но ничего кроме слов не происходит. Николаева, вооруженного пистолетом, задерживают. Но по распоряжению Запорожца отпускают.
Давление на психику рогатого супруга усиливают. Николаев начинает выслеживать Кирова второй раз. При этом он уже знает, что говорить с ним ему не дадут.
Да он этого уже и не хочет.
Охрану Кирова осуществляет пятнадцать человек. Они готовы к отражению нападения по стандартному сценарию: во время следования автомобиля по привычному маршруту, от выстрелов на митинге или собрании. Но их противник не имеет системы и логичного плана.
К тому же он коммунист. В тот роковой день, когда прозвучали выстрелы, Николаев беспрепятственно, предъявив партийный билет, вошел в Смольный.
Кирова там не должно было быть. В этот день он собирался в Таврический дворец. Зачем в последний момент Киров заехал в Смольный — никто не знает. Но именно там, в Смольном, он столкнулся с Николаевым, который выстрелил ему в затылок.
Николаев, его жена и все родственники арестовываются и расстреливаются.
Телохранитель Кирова — Борисов гибнет в странной аварии, когда его конвоирует охрана НКВД. В стране начинаются широкомасштабные чистки.
Операция, вероятнее всего, была проведена так.
Был найден возможный убийца.
Его максимально распалили ревностью и дали возможность по своему разумению выслеживать Кирова.
Возможно, параллельно отрабатывалось несколько вариантов проведения операции.
В день убийства кто-то срочно вызвал Кирова в Смольный, где уже "ненароком" находился Николаев. Вероятно, они оба — и Киров, и Николаев посчитали свою последнюю встречу случайной. Возможно, что и до того делались попытки перекрестить их пути.
Ягода и все лица, которые могли иметь отношение к убийству Кирова, были уничтожены. Одни — чуть раньше, другие — чуть позже.
У Лепке Бухалтера были одноразовые "курки", у Сталина, были разовые чекисты...
На смену Ягоде пришел Ежов, но и он не оказался долгожителем.
* * *
Современные информационные технологии, позволяют очень эффективно использовать данную стратагему.
Если у твоего противника есть враги, ты можешь совершенно безнаказанно вооружать их информацией, которую они будут использовать в своих враждебных целях.
Для этого такая информация может быть размещена в Интернете. Но кроме изготовления и размещения появляется другая проблема: как сделать такую информацию доступной для широкого круга пользователей. В Интернете тысячи сайтов, просто размещение информации без дальнейшей рекламы неэффективно. Но если ты рекламируешь информацию, компрометирующую другого, то ты засвечиваешься как его противник.
Выход найден.
Создается информационный сайт, который помещает ссылки на все (или почти все) жареные факты (псевдофакты) из печатных средств массовой информации и Интернета. Сам он, якобы, независимый, время от времени на него совершаются наезды, его пытаются закрыть. За него заступаются журналисты.
Создается полная иллюзия независимости, незаинтересованности и объективности.
В нужный момент где-то за пределами России начинается кампания по компрометации кого-либо. Независимый сайт начинает случайно давать об этом анонсы и указывать электронный адрес нахождения компромата. Когда компания прекращается, сайт переходит в дежурный режим.
Непосредственная аудитория Интернета в России насчитывает несколько миллионов человек.
Интернет стал одним из основных источников информации для перепечаток и публикаций, которым пользуется региональная пресса. Сегодня практически все районные газеты имеют доступ в компьютерную сеть.
Интернет оказался не только крупнейшим источником информации, но и основным каналом сбрасывания компромата.
* * *
Аналитики собирают в Интернете информацию и нередко делают выводы, которые запланированы для них другими. Для этого надо знать, что, где и как будет искать аналитик. Зная место вероятных поисков или ключевые слова, используемые для ввода в поисковые системы, можно очень эффективно помогать аналитику "случайно" находить интересующую его "объективную" информацию.
Можно не подтасовывать факты. Можно предложить красивую оригинальную идею, оценку фактов, выявление тенденции. После того как ее первый раз используют и она понравится, в дальнейшем от нее вряд ли откажутся.
А то, что ими манипулируют и используют, аналитики никогда не признают.
44. Просить А, когда хочешь Б.
Стратагема применяется следующим образом: одна сторона предлагает другой совместный проект, имеющий общую конечную цель. Для реализации конечной цели надо совершить несколько действий или пройти ряд этапов. В действительности один из предварительных этапов и является настоящей целью первой стороны.
Возможен вариант, при котором стороны просто договариваются о совместных действиях или цели, но при этом одна из сторон знает о том, что необходимые ей события обязательно наступят. Эти события не очевидны второй стороне, но именно они и являются причиной всего процесса.
Либо общая грандиозная цель затмевает собой все обозримое пространство и маленькая (но истинная причина) остается незамеченной.
* * *
В начале двадцатого века одна японская фирма сделала в Европе заказ на изготовление корабля. После того, как была разработана и передана заказчику техническая документация, японская фирма, сославшись на какие-то детали, попросила размеры судна увеличить, а конструкцию изменить. Изменили.
После повторного рассмотрения документации, вновь возникли дополнения.
Появился очередной, уже третий проект. Всю проектную документацию европейцы делали за свой счет, рассчитывая получить прибыль от постройки судов. После принятия третьего заказа один из инженеров-проектировщиков был в Японии и случайно увидел судно точь-в-точь соответствующее первому варианту документации. Стало ясно, что японцев интересует не заказ, а проектная документация. Тем не менее, третий вариант был сделан и передан заказчику. Это было очень большое судно. Больше заказов не поступало.
Через некоторое время в Японии состоялся торжественный спуск на воду большого океанского корабля. О нос корабля разбили бутылку шампанского, он плавно сошел в море.
И перевернулся. Так закончилась эта история.
* * *
1991 год, в Москве одному человеку в воскресный день срочно потребовалось отправить факс за рубеж. Для этого надо его отпечатать. Печатной машинки с английским шрифтом в Москве не найти. Все организации по выходным отдыхают. Но на ВДНХ работала фирма "Инициатива", торгующая компьютерами. Товарищ был скромным и попросил знакомую москвичку по телефону договориться с работниками фирмы о возможности набрать несколько предложений английским шрифтом. На любых условиях. В фирме в резкой форме отказали. Пришлось ехать на ВДНХ самому.
В павильоне сотруднику фирмы была предъявлена спецификация на компьютерную сеть из десяти машин, предложено посчитать стоимость заказа и отпечатать проект контракта. Первое, что сделал менеджер Инициативы, — предложил провести заказ через другую, более дешевую организацию.
— Хорошо, только быстро общую цену контракта. А мне пока нужен международный факс, компьютер, принтер и кофе с коньяком! Факса, кофе и коньяка нет? Это не уровень. За кофе кого-нибудь пошли, вот деньги, а меня срочно посадите за компьютер.
Пока считали спецификацию, бегали за кофе, текст был набран и отпечатан.
Кофе так и не попили, но факс в срок отправили.
Контракт на поставку сети, естественно, изначально был не нужен. Нужен был доступ к компьютеру с принтером.
В качестве моральной компенсации фирма "Инициатива" получила банку кофе.
* * *
Стратагема используется в криминальном мире.
Девушка в ресторане знакомится с богатым ухажером, желательно иногородним, и просит проводить ее домой. На подходе к дому ухажера встречают в темном переулке. Интересовал не ухажер, а его кошелек.
* * *
Другой вариант. Случайная встреча с состоятельным мужчиной.
Романтическое знакомство. Совместный ужин в квартире мужчины.
Незаметно в рюмку героя героиня добавляет клафелин. В лучшем случае герой засыпает. В худшем может умереть от передозировки. После пробуждения оказывается, что в квартире отсутствуют ценные вещи, деньги, драгоценности. Девушку интересовал не мужчина и не романтический ужин.
Интересовало имущество и деньги.
* * *
Девушка неожиданно встречает свою любовь и судьбу. Срочно заключается брак. Медовый месяц решено провести в Крыму.
Девушка (теперь — жена) с мужем из Москвы отправляются на юг.
Мама мужа берется устроить одну небольшую проблему жены — сдать в аренду на шесть месяцев ее квартиру приличным людям. Жена выписывает и нотариально заверяет доверенность, дающую права на заключение договора аренды.
После возвращения с юга отношения с мужем резко портятся, семейная жизнь прекращается. С трудом отысканная свекровь отдает заключенный ею договор аренды. Договор заключен сроком на девяносто лет. Доверенность не ограничивала права аренды по сроку. Стало быть, все правильно.
Брак и медовый месяц оказались не самоцелью. Целью оказалась большая квартира в центре Москвы. Девушке повезло в одном. Суд признал сделку притворной, а договор недействительным.
* * *
Республика бывшего СССР попыталась получить у России документацию для организации совместного производства одного из современных видов вооружений. Но было выяснено, что никакого производства реально не намечалось, документацию была готова купить за приличные деньги одна из западных стран.
* * *
Стратагема широко используется в бюрократических системах в момент планирования расходной части сметы. Зная, что смета будет сокращена, опытные бюрократы предоставляют завышенные потребности, зная, что любые требования будут приняты в сокращенном виде.
В конце концов, получив меньше половины от затребованного, помотав нервы финансистам и кадровикам, опытные бюрократы с обиженным видом получают именно то, на что рассчитывали изначально. Возможно, гораздо больше реально запланированного.
* * *
Стратагема может быть использована в бизнесе в различных вариантах.
Заместителю директора государственной организации поручено с наименьшими потерями выйти из конфликтной ситуации с банком. Три года назад в банке неизвестно почему был взят кредит размером в один миллиард рублей. На этот же кредит в этом же банке приобретен вексель энергетической компании номинальной стоимостью тоже один миллиард рублей. Реальная цена векселя в момент приобретения и в момент возврата кредита составляет около 20% от его номинальной стоимости.
Кредит первоначально оформлен как беспроцентный, но по условиям договора, банк мог в любое время установить процент за его пользование в пределах ставки Центробанка. Этим правом банк воспользовался через несколько месяцев после передачи векселя. В момент описываемых событий к оплате был предъявлен долг в один миллиард и проценты за кредит в размере полутора миллиардов рублей (то есть только за проценты следовало уплатить около 250 тысяч долларов).
Возникло предположение, что банк мог ненадлежащим образом сообщить о своем решении по установлению процентной ставки. По закону банк должен был отправить заказное письмо или получить на копию своего письма роспись секретаря и входящий номер журнала регистрации. Официальный запрос в банк ничего не решал. Сделать задним числом почтовую квитанцию — не сложно. Встала задача — как получить доступ к кредитному делу в банке. По правилам, действующим в банках, этого сделать нельзя. Было решено скрыть истинную причину заинтересованности, придумав правдоподобный повод.
Были установлены личные дружественные контакты с работниками кредитного отдела, в него несколько раз приходили, дожидаясь отсутствия его начальника. Наконец, в подходящий момент, к рядовому работнику кредитного отдела была обращена личная просьба — уточнить дату подписи на акте передачи векселей. Работнику было лень искать акт в пухлой папке, и он передал в руки заместителя директора организации -должника всю папку с кредитными документами. Действительно, в папке отсутствовала и почтовая квитанция, и копия письма с отметкой о вручении решения о начале выплаты процентов за кредит. То есть получалось, что банк не может доказать того, что он в надлежащем порядке установил для организации проценты за пользование кредитом. В кредитный отдел срочно были вызваны начальник юридической службы и заместитель директора банка. Им предъявили имеющиеся документы и предупредили о том, что в случае возможной фальсификации ответственность будут нести конкретные люди в уголовном порядке. Банк потерял возможность требовать проценты за кредит. Потом были успешно решены и остальные кредитные проблемы.
45. Плыть по течению (ждать пока плод сам созреет).
Стратагема может быть использована и в тех случаях, когда, зная закономерности развития некоторых процессов, вы заранее совершаете определенные действия, зная о том, что через определенный срок обязательно возникнут известные Вам последствия.
Не предпринимать явных активных наступательных действий. Моделировать ситуацию таким образом, что Вы или люди, в которых Вы заинтересованы, находясь в определенном слое или процессе, продвигаетесь вперед естественным путем. Продвижение может быть ускорено за счет того, что стоящие впереди лидеры скомпрометированы, перессорились между собой, ушли на повышение. Вы или Ваш человек продвигаетесь вперед потому, что считаетесь компромиссной фигурой, которая в действительности не претендует на власть, будет марионеткой и не опасна.
* * *
Применение в оперативных целях.
Заранее определяются перспективные лица, которые могут в дальнейшем занять высокие посты в государственных или политических организациях.
Такие люди вербуются в молодости, на них заранее собирается компромат. В дальнейшем им оказывается действительная или мнимая поддержка. Рост таких людей зачастую происходит без активного участия спецслужб.
* * *
Органы НКВД до войны определили наиболее вероятные кандидатуры для вербовки немецкой разведкой. Под контроль были взяты все оставшиеся на свободе представители русской аристократии. Абверу просто стало не из чего выбирать.
* * *
Группа южных торговцев постоянно арендует один и тот же дом, удачно расположенный около базара.
Для того чтобы не иметь проблем с арендной платой, хозяйка дома приучается к наркотикам.
Стадии наркотической зависимости — известны.
Срок, по истечении которого, за помещение можно будет платить не деньгами, а наркотиками, просчитывается достаточно просто.
Главное — запустить процесс, остальное придет само.
* * *
Стратагема используется в предвыборной и политической борьбе.
Заранее просчитывается круг возможных конкурентов на выборах в органы исполнительной или законодательной власти, определяется круг лиц, которые могут стать крупными политическими фигурами. Работа начинается задолго (несколько месяцев или лет) до того, как выявленные потенциальные лидеры набрали вес или наступило время предвыборной гонки.
Интересующие лидеры берутся под оперативный контроль, с ними и их окружением устанавливаются партнерские либо иные отношения, позволяющие оказывать влияние и получать информацию.
Те лидеры, которые представляют значительную угрозу, компрометируются еще на старте, до того, как они стали значимыми фигурами. К руководству оппозиционными силами приводятся угодные фигуры. Для этого не надо их активно лоббировать. Достаточно изначально убрать их опасных конкурентов, и они будут легитимно избраны своими партиями.
После того как неявные, но эффективные действия проведены, а процессы направлены по заданному руслу, ситуация естественным образом будет самостоятельно развиваться многие годы.
* * *
В отношении тех политических лидеров, влияние на которых проблематично, используется другая методика.
В психологии существует такой термин — "запечатление". Незнакомый объект при первом столкновении с ним проявляет некие качества. Первое восприятие качеств объекта "запечатляются" как его норма.
Чем более эмоционально окрашены признаки, тем сильнее происходит запечатление.
Если Вам стало известно, что секретарша партнера подрабатывает или подрабатывала проституцией, то ее восприятие Вами всегда будет связано с этой информацией. Маловероятно, что Вы захотите видеть ее своим политическим вождем или собственной супругой. Секретарша запечатлена как девица легкого поведения.
Точно также может быть запечатлен потенциальный политический противник.
Если компрометирующая информация подается во время активной избирательной борьбы, она воспринимается критично. Мало кто в нее поверит. Но если выявленный потенциальный лидер за несколько месяцев до выборов подвергается информационной атаке, эффект совершенно иной.
Информация не выглядит тенденциозно. Широкие массы просто не видят причин для клеветы и склонны доверять хорошо сфабрикованной фальшивке.
После того, как объект запечатлен для широких масс в заданной роли, вся информация о нем будет восприниматься в соответствии с созданным шаблоном. Желание показать себя с хорошей стороны будет восприниматься, как попытка оправдаться.
А раз оправдываешься — значит виноват.
Успешно проведенное запечатление, проведенное в период отсутствия активных политических войн, моделирует дальнейшее развитие событий таким образом, что конкурирующий лидер закономерно не может набрать необходимого количества политических очков.
Кроме того, он теряет поддержку спонсоров, партии, своей команды.
Ослабление лидера ведет к обострению внутрипартийной борьбы и расколу.
* * *
Стратагема позволяет использовать в собственных интересах средства и действия политических конкурентов. Если политик сумел создать имидж борца за народное счастье, то все прямолинейные попытки действующей власти по его компрометации будут давать обратный эффект. Грамотные действия Ельцина и бестолковые лобовые атаки партийных чиновников КПСС вознесли бывшего секретаря Московского городского комитета партии к вершинам власти.
46. Подать руку врагу.
Большинство людей не являются руководителями государств, вынашивающих агрессивные планы или защищающих свои империи.
Большинство конфликтов возникает на более банальной основе, чем государственные или национальные интересы.
Большинство врагов в жизни среднестатистического человека появляются в результате бытовых или производственных конфликтов. Развитие конфликтных ситуаций имеет свои закономерности. Конфликты, по общему правилу, носят личностный характер и начинаются с того, что один субъект проявил агрессивное поведение в отношении другого. Агрессия может быть вызвана причинами и предлогами, которые действительно имели место, или только предполагаются, были спровоцированы третьими лицами, или являются следствием недоразумения.
Типичная реакция человека на агрессивное проявление в отношении него заключается в ответной агрессии.
Но этот путь ведет к эскалации, усилению неприязни и вражды.
Поэтому некоторые мудрые люди строят свои отношения по иному принципу.
Если они узнают, что кто-то предпринял в отношении них враждебные действия, то они, не допуская собственной враждебной реакции, идут к обидчику и выясняют причину конфликта. Причина конфликта и личные отношения разделяются. Если обидчик раскаивается — проблема снята. Если обидчик не желает признать себя виновным или не хочет идти на конструктивный разговор, — берется пауза. Но никаких действий, способных спровоцировать усиление конфликта не принимается.
В конце концов, как правило, конфликт гаснет сам, не успев разгореться.
Абсолютное большинство людей разумны, а причинами очень многих конфликтов являются недоразумения, поэтому данная стратагема может быть очень эффективной. Если Вы обладаете необходимыми дипломатическими навыками.
* * *
Один хороший человек, мастер спорта, неоднократно в составе команды становившийся чемпионом страны по альпинизму, зовут которого Александр Кузнецов, однажды увидел в своем городе множество больших рекламных щитов, на которых был использован фрагмент одной из его фоторабот.
Дело в том, что в свободное от хождения по горам время Кузнецов работает фотокорреспондентом в известной газете, а иногда выпускает авторские фотоальбомы и устраивает персональные выставки в России и за ее пределами (очередная выставка предполагается в Гарвардском университете).
Поэтому незаконное использование фотографии не могло радовать фотографа.
Щиты рекламировали продукцию известной фирмы, которая, вероятно, не знала о том, что незаконно использует снимки, отсканированные рекламным агентством из фотоальбома Кузнецова.
Стандартный путь — исковое заявление, судебный процесс, взыскание средств, уничтожение рекламных объектов.
Фирма была готова к разборкам и приготовилась к агрессивной защите. Но Кузнецов, который по своей натуре чужд всяческим скандалам, проявил добрую волю. И директор фирмы оказался человеком в высшей степени разумным. В результате иски не подавались, обвинения не выдвигались, стороны оказались полезными друг другу. Более того, в дальнейшем фирма по своей инициативе выступила спонсором восхождения на Эверест.
* * *
Это стратагема, которую эффективно использовал в борьбе за власть Юлий Цезарь.
В ходе гражданской войны в Римской империи Юлий Цезарь широко применял такой способ борьбы: он объявлял, что воины его недругов и их союзники не являются его личными врагами. Захваченные в плен солдаты и военачальники отпускались домой. В результате воины врага получили удобный способ для дезертирства, союзники стали тяготеть к двурушничеству, а лидеры — противники Юлия Цезаря — в каждом воине и чиновнике стали подозревать (небезосновательно) возможного предателя.
* * *
Это стратагема, которая погубила Юлия Цезаря.
В конце концов, его убийцами стали как раз те люди, которых он из тактических соображений в ходе борьбы за власть приблизил к себе. Брут, другие тайные враги Юлия Цезаря, используя стратагему No 10 "Скрывать за улыбкой кинжал", оказались в его ближайшем окружении. Именно от них он и принял смерть.
47. Красить забор.
Стратагема описана в произведении Марка Твена. Главный герой Том Сойер наказан. В качестве наказания — обязанность побелить забор.
Соседские дети пришли посмеяться.
Том делает вид, что красить забор — его любимое занятие.
Он никому не может это право уступить.
Ну, разве что близким друзьям и за небольшую плату. В результате право красить забор покупается в условиях жесткой конкуренции. Соседские дети не смеются над Томом, а платят ему за право поработать кистью.
Стратагема успешно применяется женщинами. Один из вариантов завязки — заставить несколько мужчин конкурировать за тебя между собой. Подобная тактика была применена Российской товарно-сырьевой биржей в 1992 году.
Первоначально акция биржи стоила триста тысяч рублей, а брокерское место — сто тысяч. Особых охотников покупать не было. Тогда руководство биржи провело следующие действия. Были организованы еженедельные аукционы по продаже брокерских мест. На первых аукционах присутствовали только свои покупатели, которые в интересах биржи взвинтили стоимость брокерского места до девяти миллионов рублей, затем опустили до четырех.
О бирже сразу заговорили, число ее клиентов увеличилось, а желающих вложить деньги в спекуляцию брокерскими местами стало просто немерено.
Актив биржи знал о готовящейся акции и заранее по низким ценам скупил брокерские места, многие это сделали в рассрочку.
Теперь главным стало удержать цены. При бирже был создан банк. Любой желающий мог прийти на биржу, внести часть суммы, а остальные недостающие деньги получить в качестве кредита в банке. Банк выдавал целевой кредит. То есть покупатель подписывал документы, по которым в счет оплаты за брокерское место деньги переводились на счета биржи.
Каждый месяц покупатель брокерского места был обязан платить проценты.
После выплаты кредита место становилось его собственностью. Но если платежи прекращались — терялось и место, и деньги, выплаченные за проценты.
Плата за проценты, по такому варианту приобретения брокерского места ежемесячно составляла около пятидесяти тысяч рублей. Для сравнения — новый легковой автомобиль в это время стоил около ста тысяч рублей. Затем было введено правило, согласно которому владельцы брокерских мест, не участвующие в торгах, могли понести значительные финансовые потери.
В короткие сроки биржа, продавая по сути воздух, получила дополнительные средства для собственного развития, обогатило свой актив, значительно расширила число брокеров и стала лидером в России.
Затем была проведена следующая операция. Было объявлено, что создается Биржевой торговый дом, который займется продажей небиржевых товаров.
Его акции можно будет купить по предварительной записи, не более, чем по одной штуке в одни руки. Началась вторая волна ажиотажа. За акциями ломились. Люди занимали деньги в долг у знакомых, брали кредиты, продавали машины. Размер эмиссии (продажи акций) превзошел все ожидания. Но цена на акции, почему-то расти не стала. Торговый дом вяло приступил к торговле. Деньги, вложенные в его акции, оказались потерянными.
* * *
Фирма "Властелина" эффективно использовала фактор ажиотажа. Чтобы отдать в фирму деньги, надо было отстоять многочасовую очередь. И люди стояли. Чтобы расстаться со своими деньгами навсегда.
* * *
В бизнесе использование стратагемы позволяет интерпретировать ситуацию таким образом, что равные интересы в сделке, либо каком-то процессе становятся для одной стороны более важными. Достижение цели становится самостоятельным фактором, оторванным от первоначальных мотивов. Цель должна быть достигнута любой ценой. Для того, чтобы данная стратагема сработала, необходимы два фактора — ажиотаж и видимость дефицита. И то, и другое может быть успешно реализовано в ходе проведения аукционов.
48. Стратагема непрерывного штурма.
На противника обрушиваются все возможные виды воздействия, времени на отдых, обдумывание действий не дается. Либо поставленная цель не отменяется, независимо от сроков начала операции, меры по ее достижению наращиваются, ведется постоянная активная целенаправленная работа.
Непрерывный штурм использовали татаро-монголы при осаде некоторых городов.
Атаки проводились круглосуточно. Нападавшие посылали одну волну за другой. Без перерыва.
Через двое-трое суток защитники просто засыпали на ходу.
* * *
Стратагема находится на вооружении спецслужб.
Советские спецслужбы никогда не оставляли безнаказанными собственных предателей, в случае неудачной попытки, готовилось и совершалось очередное покушение. И так повторялось до успешного результата.
Независимо от собственных потерь и затрат.
* * *
Стратагема может использоваться в оперативной деятельности. Один иностранный офицер, действующий под дипломатическим прикрытием в Москве, начал создавать своими действиями большие проблемы. Было решено оказать на него массированное психологическое воздействие. За дипломатом был закреплен сотрудник контрразведки, который постоянно и неотступно следовал за ним. Он был везде, в ресторанах, туалетах, пляжах и бассейнах. Так продолжалось несколько недель. Вдруг преследование прекратилось. Через день после этого дипломат пришел на спектакль в Большой театр и там обнаружил, что место рядом с ним не занято. Неужели это Его место? Действительно, после третьего звонка в зал на костылях ввалился хорошо известный дипломату мужчина. У него была нога в гипсе.
Дипломат соскочил со своего места и направился к выходу.
Товарищ на костылях, естественно, за ним.
Скоро дипломат из Москвы уехал.
Не выдержал...
* * *
Аналогично — до полного уничтожения — действовали израильские и французские спе цслужбы, первые в отношении террористов, напавших на израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене, вторые в отношении заговорщиков, пытавшихся убить генерала де Голля во Франции. Место ликвидации, сроки со времени проведения инцидента, не имели значения.
Также многие годы после окончания войны КГБ разыскивал предателей на территории СССР, а Моссад — нацистов по всему миру.
* * *
Одно из наиболее известных дел Моссада — Адольфа Эйхмана, одного из организаторов и активных участников массового уничтожения евреев.
После войны Эйхман скрывался в Аргентине, место его нахождения стало известно Моссаду в 1957 году, но, почувствовав слежку, Эйхман сменил имя и адрес.
Вновь его обнаружили в 1959 году. Было решено выкрасть Эйхмана и тайно доставить в Израиль для дальнейшего суда. В операции участвовало тридцать человек. Для того, чтобы упростить оформление до кументов и решение других организационных вопросов, в Европе было создано туристическое агентство. Вывести Эйхмана было решено спецрейсом на самолете израильской компании "Эл Ал". Спецрейс был организован для доставки израильской официальной делегации на празднование 150-летней годовщины независимости Аргентины.
Эйхман был похищен на подходе к собственному дому, связан и доставлен на конспиративную квартиру. В квартире он находился девять дней. Группа, осуществляющая охрану, имела приказ на физическую ликвидацию, при возникновении вероятности вмешательства властей и освобождения Эйхмана.
Родственники Эйхмана не стали обращаться в полицию, они обратились к друзьям эсэсовца (Вот тут Моссад мог бы, взяв под контроль телефон Эйхмана, выявить по телефонным звонкам остальных немецких военных преступников. Возможно, что он так и сделал). Друзья Эйхмана решили, что на них началась массовая охота, и в спешном порядке начали покидать Аргентину.
Эйхман был живым доставлен в Израиль.
* * *
Стратагема непрерывного штурма активно применяется при проведении предвыборной борьбы в отношении самого конкурирующего кандидата, его окружения и штаба. Проблемы возникают из всех мыслимых и немыслимых ситуаций и возможностей.
Если у кандидата слабые нервы, он ломается очень быстро.
* * *
Стратагема непрерывного штурма может быть использована отдельными гражданами для достижения невозможных целей.
Один такой очень упорный товарищ по имени Анатолий Щелканов в 1986 году решил, что в его родном городе должен быть установлен памятник воинам-интернационалистам. Сам Щелканов в Афганистане не воевал, но смог побывать там с делегацией ЦК комсомола, а до того добился своего включения в интернациональный отряд, который собирал в Никарагуа кофе.
Есть предположение, что он не столько собирал кофе, сколько бегал по джунглям с автоматом за контрас.
Но это только предположение.
В 1986 году стараниями Щелканова был объявлен конкурс на создание памятника.
Один из скульпторов, чей проект в дальнейшем оказался утвержденным, обратился к Щелканову за помощью. Он предполагал изваять фигуру молодого воина, держащего в руках автомат Калашникова. Но вот как выглядит автомат — скульптор знал весьма приблизительно.
Что делать? Щелканов пошел в военкомат, под честное слово взял на сутки автомат и направился к скульптору.
Шел очередной год перестройки.
Народ к автоматам еще не привык.
Все такси проезжали мимо.
В автобусе решено было не ехать.
Пришлось идти пешком.
В костюме, с галстуком и автоматом на плече. Через несколько часов вся милиция города получила соответствующую ориентировку и начала искать человека с автоматом. Это правда. Автор держал в руках эту ориентировку.
Конкурс на памятник растянулся на три этапа и закончился только к весне 1989 года.
Встал вопрос об изготовлении бронзовой скульптуры. Это мог сделать единственный завод в Подмосковье. Очередь на изготовление скульптур занимала несколько лет. Кроме того, оказалось, что у государственной власти нет денег на оплату памятника.
Щелканов поехал на завод и решил вопрос. Памятник сделали за три месяца за ящик трехзвездочного коньяка и две дубленки. Дубленки так и не отдали.
Ненарочно. Просто не было денег.
Встал вопрос о вывозе. Председатель краевой организации воинов- интернационалистов Константин Козлов помог с транспортом и в Москву направился КАМАЗ с афганцами. Вопрос с погрузкой решили без проблем.
Встала задача — как вывезти фигуру за пределы территории предприятия. По сути, дело шло о хищении. Ведь за памятник никто так и не заплатил. На вахте завода оказалась бдительная бабка-вахтер. Коньяк ее не интересовал, просьбы и мольбы на нее не действовали. Скандал не помог, бабка вызвала наряд милиции. Во главе наряда оказался офицер-афганец. Когда ему разъяснили суть вопроса, бабку чуть не застрелили. КАМАЗ с ворованной скульптурой тронулся в путь.
Наступил новый этап мытарств. Для установки памятника надо было провести дорогостоящие земляные работы и перенести высоковольтную линию электропередач.
Процесс вновь затянулся на пять лет. Памятник перевозили с места на место, у него откололась рука. Потом ее дважды приваривали. В конце концов в местную краевую администрацию пришел на работу Сергей Щипов и дело сдвинулось. Бюрократов додавили. В 1994 году памятник торжественно установили и открыли.
Открывал его губернатор, было много другого важного люда. Про Анатолия Щелканова, естественно, и не вспомнили.
Да он и не настаивал.
Процесс непрерывного штурма проблемы длился восемь лет.
Дело это, кстати, происходило в Красноярске.
49. Обсуждение частностей при недоказанной истине.
Делается ссылка на весьма спорное или ложное событие (утверждение, факт), при этом способ подачи информации строится так, что событие рассматривается, как достоверное, общеизвестное, истинное, при этом обсуждаются или вскользь упоминаются его, якобы имеющие место конкретные детали (особенности, пикантности).
Один из вариантов — для компрометации лица информация поставляется таким образом, что сам факт наличия компрометирующих обстоятельств не обсуждается, ненавязчиво обсуждаются частности.
Например, надо скомпрометировать невинную девушку.
Можно сказать кому-то прямо: твоя знакомая Маша Иванова — проститутка.
Но это будет малоэффективно.
Более эффективно сработает вариант, когда объект случайно услышит разговор, из которого будет следовать, что его знакомый вчера был в бане, а потом вызвали девочек из эскорт-услуг.
Опять пришла эта самая проститутка Маша Иванова с родинкой под левой грудью.
Да, да, та самая, которая в прошлый раз перебрала водки и чуть не утонула в бассейне.
* * *
Стратагема активно используется в политике и воспитании.
Можно вспомнить, как советские дети писали сочинения не тему типа: "Почему в Стране Советов живут самые счастливые в мире дети?", "За что я люблю дедушку Ленина?", "Почему капиталисты притесняют своих рабочих и ненавидят Родину Октября?", "Какие качества коммунистов больше всего любят в народе?".
* * *
Если нужно скомпрометировать политического лидера, в СМИ даются ссылки на сообщения или слухи о том, что политик получил, например, гражданство Израиля.
Затем описывается сколько это стоит, зачем это надо, кто из преступников поступил точно также. Выдвигаются версии — откуда столько денег, чего боится политик и почему все евреи хотят вернуться на историческую родину.
У читателя возникает полная уверенность в том, что политик — еврей, наваривший денег на несчастьях России, стремящийся получить запасной аэродром, а его попытки прийти во власть связаны с депутатской неприкосновенностью и желанием еще больше запустить грязную лапу в государственный кошелек.
* * *
Возможен другой вариант использования частностей.
Для выяснения неизвестной или секретной информации делается вид, что она известна. Ненавязчиво обсуждаются некоторые детали, частности, особенности.
* * *
Пример из романа братьев Вайнеров "Место встречи изменить нельзя".
"— Скажи-ка, Сапрыкин, ты как думаешь, — Фокс в законе или приблатненный? — спросил Жеглов так, будто после десяти встреч с Фоксом вопрос этот для себя решить не мог и вот теперь надумал посоветоваться с таким опытным человеком, как Кирпич.
— Даже не знаю, как тебе сказать. По замашкам он вроде фрайера, но он не фрайер, это я точно знаю. Ему человека подколоть — как тебе высморкаться.
Нет, он у нас в авторитете, — покачал длинной квадратной головой Сапрыкин.
— А не мог Фокс окраску сменить, — задумчиво предположил Жеглов.
— Да у нас, по-моему, никто и не знает, чем он занимается. Сроду я не упомню такого разговора.
Он на хазах почти не бывает — в одиночку, как хороший матерый волчище работает. Появится иногда, товар сбросит — только его и видели..."
50. Стратагема неопределенной угрозы.
Высказывание прямых угроз по общему правилу является неэффективным приемом. Предупрежден — значит вооружен.
Но бывают ситуации, в которых угроза эффективна.
Для этого она должна отвечать некоторым признакам.
Первые ссылки на такие признаки можно найти в мрачном литературном произведении средневековья — "Молот ведьм".
Угроза должна отвечать требованиям неопределенности и предрешенности.
Если ведьма хотела кого-то погубить, она не должна была сообщать срок и конкретный характер будущих проблем или невзгод.
"Ты заболеешь и умрешь через три дня!" — такая угроза сделана технологически неверно. Человек будет бояться три дня, но когда ничего не произойдет, авторитет ведьмы упадет, и ее никто уже не будет бояться.
Правильно было построить следующую конструкцию: "Ты зря пытаешься отсудить у меня землю. Ведь тебе осталось быть здоровым не так уж и долго".
Первая фраза содержит спорный момент. Вторая фраза построена, как констатация факта. Человек понимает, что он скоро заболеет, возможно, умрет. Ведь ведьма все знает. В душе поселяется страх. Каждое недомогание воспринимается, как признак наступающей болезни. Страх и тревожность все время растут. В конце концов, что-то обязательно случается. Если только до того человек не получает от ведьмы лекарства и прощения.
* * *
Аналогичным путем может быть построена угроза в ходе конфликта между обычными людьми или организациями.
Если в запальчивости произнесены конкретные обязательства по нанесению конкретного ущерба, и они не выполнены — авторитет падает.
Если угроза ожидается с неизвестного направления и заставляет соперника постоянно находиться в состоянии изматывающей готовности, предпринимать судорожные меры безопасности, и истощает его нервы и ресурсы, — она эффективна.
51. Решение уже принято.
Стратагема использует ложную ссылку на то, что решение вопроса, оценка ситуации или ожидаемые события уже состоялись. Результат подтвержден неоспоримыми фактами или оценками авторитетных источников.
Стратагема может быть использована при наличии нескольких участников совместного процесса. Надо принять выгодное тебе одному решение. Для этого под проектом совместного документа необходимо собрать подпись всех сторон. Ситуация строится таким образом, что каждый думает, что все остальные выработали коллективное решение, к которому он — единственный — присоединяется. В самом деле, ими манипулирует тот, кто осуществляет контакты и готовит проекты решений.
* * *
Подобное может происходить при создании общественных организаций или политических партий. Тот, кто контролирует подготовку проектов, может значительно влиять на содержание документов, характер принимаемых решений, состав органов управления и контроля.
* * *
Стратагема активно используется как первый шаг в ситуациях, когда необходима экспертная оценка или документ, подтверждающий финансовую или иную состоятельность каких- либо проектов.
* * *
Стратагема может использоваться в тех случаях, когда надо доказать, что путь (процесс, цель) ложен или бесперспективен.
Совершен грабеж. Собака по следу привела к квартире. В квартире говорят — дверь не откроем, милиция уже была. Только что. Сколько можно по ночам будить людей? Милиция уходит. Когда соображает, что ее обманули, уже поздно.
Данный пример — это реальный случай из практики.
52. Хороший — плохой.
Стратагема хорошего и плохого следователя, доброго и злого бандита.
Человек ставится в такое положение, когда из всех возможных вариантов поведения ему навязывают два. Один вариант — очень плохой, его предлагает свирепый бандит или злой следователь, другой вариант — менее плохой, его предлагают добрые бандиты или душевные следователи. Третьего варианта нет. Сломленный морально подследственный тянется к доброму следователю и руководствуется его указаниями, запуганный коммерсант сам бежит под более гуманную бандитскую крышу.
* * *
В качестве примера использования данной стратагемы воспользуемся фрагментом книги Андрея Константинова и Малькольма Дикселиуса "Бандитская Россия": "В сентябре 1992 года в ОРБ Петербурга поступила информация о том, что личная группировка Малышева удерживает под охраной коммерсанта Дадонова для того, чтобы получить от него права на распоряжение несколькими сотнями тысяч долларов США, предназначенными для закупки большой партии пива для последующей поставки его в Россию. По словам Дадонова, на него наехали "дагестанцы" с требованием поставлять пиво именно их продавцам и именно в их киоски. Сам Дадонов окольными путями выяснил, что единственный, кто может защитить его от страшных и ужасных "дагестанцев", — это господин Малышев. Малышев якобы взялся "помочь" — за процент от сделок с продажи пива. Далее начинается классическая разводка: "дагестанцы" наезжают на Дадонова за "предательство". Горцы выкрадывают Дадонова, вывозят его в тихое уютное кафе, где нагоняют на него ужас обещаниями выколоть глаза и активными намерениями засунуть ему в задницу раскаленные щипцы для завивки волос. Однако в разгар страстей появляется некто Владислав Кирпичев — дядя Слава, уголовный авторитет, приближенный к Малышеву. "Благородный" Кирпич вызволяет Дадонова из лап озверевших горцев, после чего Дадонову предлагается тихо и безбоязненно работать в конторе питерского бизнесмена Андрея Берлина (ему в 1974 году предъявили обвинение в краже со взломом, но тот весьма талантливо разыграл шизофрению, и вместо зоны был направлен в специальную больницу, где находился более 13 лет и где познакомился с "косившим" там же Кирпичевым). Дадонов на все условия согласился, но позже у него потребовали доверенности на все деньги для пивного контракта, вот тут Дадонов и смекнул, что позже он будет более удобен новым "друзьям" в мертвом виде, нежели в живом. Именно это обстоятельство заставило Дадонова обратиться все-таки в милицию..."
53. Волшебная дудочка.
Используется готовая или разрабатывается новая идея, которая может овладеть отдельными людьми, группами, массами и стать реальной силой.
Эффект феномена волшебной дудочки заключается в том, что некое явление и все, что с ним связано, наделяется особыми чертами или свойствами.
Эффект способен совершенно переставить существующие акценты в восприятии окружающего мира. Все, что подтверждает феномен, — доминирует в восприятии мира. Все, что не соответствует явлению и связанным с ним идеям, — отвергается, любые нейтральные факты или события воспринимаются, как доказательства явления. Так Нильс (который путешествовал с дикими гусями), играя на волшебной дудочке, собрал всех городских крыс и увлек их за собой. Крысы ничего не слышали кроме дудочки и слепо двигались за музыкантом. Нильс сел в лодку и не переставая играть поплыл от берега в море. Все крысы устремились вслед за ним и утонули.
* * *
Для реализации стратагемы используются религиозные учения, политические программы, социальные проекты, коммерческая и политическая реклама.
* * *
Примеры использования стратагемы: Крестовые походы, поиски Эльдорадо, Беловодья, Шамбалы, Церковь последнего завета Минусинского Виссариона, Программа построения коммунизма, Жилищная программа — 2000 и прочие.
* * *
В бизнесе стратагема используется в тех случаях, когда надо каким-то образом объяснить, почему именно эти товары (лекарства, косметику, ценные бумаги) имеют почти волшебные свойства, исключительные перспективы и их надо покупать.
Для того, чтобы обосновать чудодейственные свойства или исключительно высокую эффективность предлагаемых средств, широко применяется использование специальных научных и псевдонаучных терминов, ссылки на новые методики, разработанные ведущими научными учреждениями лучших стран мира, и уже достигнутый другими удивительный положительный эффект.
Стратагему активно используют торговые сети, основанные на коммивояжерах, построенные по типу пирамид. В нашей стране подобный вид бизнеса получил название сетевого маркетинга. Коммивояжеры проходят специальные курсы, где их учат методикам продаж, основанных на стратагеме Волшебной дудочки. Некоторые торговцы понимают, что обеспечивают объемы продаж с помощью трюков, но многие искренне верят в исключительные свойства предлагаемых ими товаров.
Первооткрывателем рынка сетевого маркетинга в России были фирмы, распространявшие пищевую добавку — гербалайф.
54. Стратагема косвенных признаков.
Для того чтобы выявить наличие какого-то процесса, не обязательно иметь прямые доказательства его существования. Процесс может быть установлен по ряду косвенных признаков.
Можно долго высчитывать, какова вероятность твоего выигрыша при игре в азартные игры в казино. Можно сделать по-другому — встать ночью на перекрестке улиц в городе Лахо Тахое на границе штатов Невада и Калифорния. Граница проходит по одной из улиц города. Если посмотреть в сторону Калифорнии, где законом запрещены азартные игры, увидишь обычный американский пейзаж — одноэтажные дома, обычная темная улица.
Но если посмотреть в сторону Невады, то увидишь, что от самого первого здания до горизонта стоят ярко освещенные высотные дома.
Везде свет, музыка, игровые залы.
Спрашивается, а на какие деньги это все построено? Ответ несомненен — на деньги тех, кто приехал сюда поискать счастья за игровым столом.
Когда видишь эти небоскребы — эффективность выкачивания денег из кармана простого американца становится пронзительно-очевидной. Не надо высчитывать вероятность выигрыша — достаточно посмотреть на целый город, построенный только на деньги проигравшихся клиентов казино.
* * *
В одном городе в 1993 году начался непонятный процесс.
В течение нескольких месяцев при различных обстоятельствах были физически истреблены лидеры нескольких местных группировок. Кому конкретно помешал тот или иной человек было совершенно не ясно.
Выдвигались различные версии происходящего, но смерти продолжались.
Большинство из числа потенциальных жертв пыталось искать логику в совершенных убийствах, просчитывать возможного организатора и причины отстрела.
Но было два человека, звали которых Вячеслав Николаевич и Виктор Львович, которые на основании косвенных данных п ришли к выводу, что происходящее не является ни местью, ни разборками с конкретными лидерами. Вероятнее всего кто-то поставил задачу полностью истребить местных авторитетов и планомерно ее выполняет.
Был выбран следующий алгоритм действий.
В один день оба человека: Виктор и Вячеслав исчезли из города.
О том, где они находятся, как и о самом факте запланированного исчезновения, знал очень ограниченный круг лиц. Об этом не знали ни партнеры, ни коллеги. Все незавершенные сделки остались висящими в воздухе, намеченные встречи были сорваны, планы разрушены. Рядовые члены команд стали по-настоящему разыскивать своих "пропавших" друзей.
Через несколько недель все знали, что оба исчезнувших человека погибли в результате криминальных разборок. Соответствующее сообщение прошло по линии УВД.
В дальнейшее "воскрешение" Виктора и Вячеслава многие долго не верили.
По прошествии лет оказалось, что те люди, которые должны были отработать заказ по Виктору и Вячеславу, изучив обстоятельства их исчезновения, на основании косвенных свидетельств поверили в "смерть" и отказались от дальнейшей охоты.
Остальные авторитетные люди города не верили в косвенные признаки, они хотели выяснения конкретных вещей: кто, зачем и почему организовал убийства. Абсолютному большинству из них это стоило жизни.
* * *
Русский агент в ЦРУ Олдрич Эймс не был пойман на контакте с представителем разведки противника. Его встречи с сотрудниками КГБ носили открытый характер, поскольку по долгу службы Эймс должен был иметь контакты с сотрудниками советских организаций для возможной вербовки.
Но в России исчезали американские агенты, и становилось очевидным наличие в ЦРУ крота — высокопоставленного офицера, работающего на разведку противника.
Был определен круг лиц, имевших доступ к сведениям о разоблаченной агентуре, и начата проверка их финансового состояния.
Скоро было выяснено, что Эймс, имея среднегодовой заработок в размере пятидесяти тысяч долларов, ежемесячно тратит около тридцати тысяч.
На его счетах в банках находится около полутора миллиона долларов. Был сделан анализ поступления денег на счета, оказалось, что выплаты всегда следовали непосредственно после встреч Эймса с руководителями советских ведомств.
Те не менее взять Эймса с поличным не смогли.
А для того, чтобы выявить его несоразмерно большие доходы, не надо было проводить анализ банковских счетов.
За последние пять лет своей работы Эймс сменил три ягуара. В США общеизвестна стоимость автомобиля ягуар — она превышает размер годового жалования руководителя ранга Эймса.
Эймс постоянно ездил на своем ягуаре на работу и ставил его на стоянке ЦРУ.
* * *
Если скромный российский государственный служащий имеет коттедж и ездит на мерседесе, не имея тестя-миллионера, то всем очевидно, что он — взяточник.
Оказывается — не всем.
В действительности российские чиновники нисколько не сообразительнее своих американских коллег.
Им тоже невдомек, что иметь шикарные машины, квартиры и коттеджи при заработной плате государственного чиновника — признак нечестной жизни.
Поэтому пока по высшему повелению не прозвучит команда сверить доходы и расходы государственных служащих — все будет оставаться на своих местах.
И коттеджи, и мерседесы, и чиновники.
А даже если и прозвучит — неизвестно, что будет.
Поскольку и сами проверяющие живут неплохо и личные блага терять не собираются.
55. Эффект собственной исключительности.
Стратагема, в соответствии с которой у определенного лица (группы лиц) формируется устойчивое представление о том, что оно относится к особо привилегированной группе, имеет особые личные гарантии своего положения и безопасности, другие признаки, связанные с особым личным статусом.
* * *
Десять лет в США действовала Корпорация убийц. Ее рядовые члены участвовали в акциях по устранению и чужих, и своих кадров. В том числе точно таких же курков, как они сами. Но большинство исполнителей было свято уверено в том, что вот именно они за свои великие заслуги перед корпорацией никогда не будут поставлены на общий конвейер.
* * *
В СССР в тридцатые годы были уничтожены старые партийные кадры, а затем несколько поколений следователей и оперативных работников НКВД.
Казалось бы, именно эти люди, имея непосредственное отношение к массовым репрессиям, а затем к уничтожению своих коллег по партии и органам, зная о том, что большинство дел о врагах народа и многочисленных иностранных шпионах — липа, должны были бы примерить на себя судьбу своих предшественников. Но в большинстве случаев этого не происходило.
Коммунисты и чекисты умирали с криками "Да здравствует товарищ Сталин!", отказываясь понимать, что их смерть является не следствием ошибки, а частью спланированной государственной политики.
* * *
Стратагема успешно используется в тех случаях, когда необходимо с наименьшими затратами заставить людей отказаться от своих естественных прав, например, права на жизнь. Формируются подразделения смертников (десантников, диверсантов, террористов). Смерть объявляется делом чести и высшим проявлением патриотизма. Каждый воин-смертник уверен в своем особом статусе, он гордится им. В лучшем случае ему дается возможность погибнуть, нанеся существенный вред врагу, в худшем — его кидают под гусеницы танков, затыкая дыры в прорванной обороне и собственной бездарности.
56. Требования кредитора — общий тупик.
Составить такое положение дел, когда невыполнение твоих требований или выполнение чужих требований в отношении тебя ведет к общей катастрофе.
Главный организатор комбинации должен выглядеть как лицо, непричастное к создавшейся ситуации.
Объективные факты должны привести к тому, чтобы партнеры сами пришли к твоему варианту, поскольку он, хоть и в усеченном виде, но решает общие проблемы.
* * *
В 1992 году одна организация на кредит Сбербанка приобрела партию легковых автомашин. Было решено часть машин обменять на лесоматериалы, лесоматериалы продать и возвратить кредит банку. Автомашины без документов были отданы представителю заказчика. Через три месяца на складах лежал лес. Но в результате недостаточно хорошей работы организации лес оказался в срок не вывезенным. Через некоторое время влажность пиломатериалов поменялась, и их стало просто невозможно продать по хорошей цене. Поставщик отдал лес на опилки. Возник конфликт, в результате которого организация в качестве штрафа отдала еще одну машину, а сроки поставки леса были отложены на несколько месяцев.
К следующему сроку поставки произошли значительные изменения цен.
Машины резко подорожали, лес подешевел, железнодорожные тарифы выросли в несколько раз. Сделка стала невыгодна владельцам автотранспорта. Поставщики леса могли продать две из полученных ими 15 машин и на эту сумму купить необходимый лес. Но машины были распределены между конкретными людьми, и никто из них не хотел отдавать своего.
Организация воспользовалась этим обстоятельством. Дождавшись, когда срок поставки леса был сорван, она потребовала разрыва договора и возврата всех автомобилей.
Это выглядело как издевательство. Машины были в руках авторитетных людей, их уже считали своей собственностью, когда сама организация первоначально не выполнила условий, ей пошли на уступки.
В чем дело? Начались разборки. В конце- концов перед криминальными представителями лесной стороны была представлена следующая картина. Автомобили приобретены на кредит Сбербанка. Кредит не возвращен. Сбербанк — государственное учреждение, его защищают государственные органы. В случае невозврата будет арестовано все имущество фирмы, в том числе и автомобили. Тем более машины не имеют никаких документов, кроме справок-счетов. Ситуация тупиковая. В любом случае автомобили придется вернуть. Других вариантов нет. Затем была сделана очень небольшая уступка, и автомобили вернули. Это потрясло криминальную общественность города.
Антистратагемы.
1. Вырастить врага и бороться с ним.
Изначально организовать (пустить на самотек) процесс таким образом, что его развитие создаст тебе большие или очень большие проблемы.
* * *
23 июля 1968 года группа из трех членов Народного фронта освобождения Палестины захватила на аэродроме в Афинах Боинг-707 компании Эл Ал и заставила перелететь его в Алжир.
По требованию террористов в обмен на заложников были освобождены арабские заключенные в израильских тюрьмах.
Правительство Израиля сделало первую уступку. Стало очевидным, что с помощью силовых акций возможно решать проблемы.
Террористические организации, получив положительный пример и не встречая особого противодействия со стороны спецслужб своих стран, не только получили толчок к росту, но и объединили свои усилия в террористической деятельности.
Западногерманские "Баадер-Майнхоф" и "Фракция Красной Армии", итальянские "Красные бригады", французская "Аксьен Дарект", испанская "ЭТА", ирландская "ИРА", палестинская "Аль Фатах" начали тесно сотрудничать и создавать систему "контратакующих" акций.
Из всех европейских государств только Израиль смог оперативно прореагировать на появление международного терроризма и его рост.
Остальные государства в течение достаточно долгого срока пытались не замечать проблему либо решать ее мирным путем.
Именно в это время террористические организации смогли максимально организационно и финансово укрепиться, стать чужим инструментом для решения конкретных политических проблем.
* * *
В бизнесе существует типичная ошибка, когда слишком занятый генеральный директор передает свои функции заместителю и позволяет ему принимать самостоятельные решения.
Очень скоро, получив фактический контроль над организацией и почувствовав себя ее реальной главой, заместитель предпринимает действия по замене директора. Или создает дубликат фирмы, перенеся туда партнеров, технологии, поставщиков и покупателей. Точно такая же ошибка возникает в тех случаях, когда генеральный директор создает зависимые от себя предприятия, полагая, что он становится главой холдинга.
В российских реалиях подобные конструкции очень редко оказываются эффективными. Наиболее распространенный финал такой: зависимая компания превращается в самостоятельную единицу и мирно расходится со своим хозяином. Или ведет войну, но все равно уходит.
Вопросы, которые директор должен лично контролировать: право подписи платежных документов и договоров, окончательное решение финансовых вопросов, движение финансовых и товарных потоков, размеры заработной платы и выплата премий, кадровые перестановки, окончательное решение о приеме на работу управленческих кадров, осуществление контактов с правоохранительными органами и представителями криминального мира, работа со стратегическими партнерами.
Ключевые фигуры, которые должны пользоваться полным доверием, — главный бухгалтер и руководитель службы безопасности.
* * *
Другой ошибкой, встречающейся в практике руководителей, является ситуация, когда работник, совершивший нечестный поступок по отношению к организации, жестко наказывается, но остается в ее рядах. Такой работник опасен не только тем, что он может вновь навредить. Опасность состоит в другом — жесткое наказание часто создает скрытого врага внутри организации. Именно такие люди будут добровольно поставлять на тебя компрометирующую информацию, сдадут тебя бандитам или будут тайно вредить другим образом.
Неудовлетворенное тщеславие и жажда мести — гораздо опаснее жадности или глупости.
2. Гнилой фундамент.
Значимые процессы или системообразующие элементы изначально не берутся под жесткий контроль. В дальнейшем появляется источник хронических проблем, заменить который затруднительно, поскольку он уже интегрирован в систему.
Когда создается сложная организационная структура или иная система, имеющая несколько звеньев, ее надежность зависит от качества каждой части механизма. Если весь механизм работает четко, но одно звено не работает или работает плохо — общий результат всегда будет неудовлетворительным.
Можно иметь мощную организацию, но допустить слабину в одном вопросе — мощность и надежность будут значительно подорваны.
* * *
В годы застоя в КГБ поступали люди двух типов. С одной стороны, те, кто был выбран на конкурсной основе из большого числа претендентов. С другой стороны — представители золотой молодежи — дети высокопоставленных партийных и государственных чиновников.
Именно вторая категория создавала организации проблемы. Когда знакомишься с историями вербовки офицеров КГБ западными службами, то понимаешь, что в действительности никакой особой хитрости в этом деле не требовалось. Требовалось одно — выявить тех, кто сам до этого созрел.
Дальше проблема у вербовавшихся чекистов была в одном — как сделать так, чтобы в них поверили. Сама процедура вербовки затягивалась именно по этим причинам — создать максимально правдоподобную видимость собственного падения.
В объятие спецслужбы противника.
* * *
Ошибки по типу данной стратагемы могут совершаться в различных сферах.
Вот некоторые из них.
Экономия на зарплате высшему управляющему звену. Системообразующие работники или уходят, или работают в нескольких организациях одновременно.
Расстановка кадров: на ключевые позиции ставятся люди, не способные принимать решения или квалифицированно выполнять возложенные на них функции. Либо кадровый набор осуществляется по семейному, клановому признаку, протекциям.
Планирование. К исполнению принимаются проекты, не имеющие защищенного бизнес-плана, не подкрепленные необходимым финансированием, организационными и кадровыми ресурсами.
В политике — привлечение в свою команду кандидатов — вечных неудачников, использование избитых лозунгов, привлечение некомпетентных имиджмейкеров, ставка на случайных союзников.
* * *
Пример от Никколо Макиавелли по поводу военного строительства в Италии:"Италия почти целиком оказалась под властью папы и нескольких республик. Однако вставшие у власти прелаты и граждане не привыкли иметь дело с оружием, поэтому они стали приглашать на службу наемников.
Альбериго да Конио, уроженец Романьи, первым создал славу наемному оружию. Его выученики Браччо и Сфорца в свое время держали в руках всю Италию. За ними пошли все те, под чьим началом наемные войска состоят по сей день. Доблесть их привела к тому, что Италию из конца в конец прошел Карл, разорил Людовик, попрал Фердинанд и предали поруганию швейцарцы.
Начали они с того, что, возвышая себя, повсеместно унизили пехоту. Это нужно было им затем, что, живя ремеслом и не имея владений, они не могли бы прокормить большого пешего войска, а малое не создало бы им славы.
Тогда как, ограничившись кавалерией, они при небольшой численности обеспечили себе и сытость, и почет. Дошло до того, что в двадцатитысячном войске не насчитывалось и двух тысяч пехоты. В дальнейшем они проявили необычайную изворотливость для того, чтобы избавить себя и солдат от опасностей и тягот военной жизни: в стычках они не убивают друг друга, а берут в плен и не требуют выкупа, при осаде ночью не идут на приступ; обороняя город, не делают вылазок к палаткам; не окружают лагерь частоколом и рвом, не ведут кампаний в зимнее время. И все это дозволяется их военным уставом и придумано ими нарочно для того, чтобы, как сказано, избежать опасностей и тягот военной жизни: так они довели Италию до позора и рабства".
Таким образом важнейшая функция государства — оборона, была бесконтрольно отдана в руки наемников. Наемники, естественно, использовали появившиеся у них возможности в свои пользу, а не в пользу своих "хозяев".
Существование наемной армии не только сделало Италию беззащитной, оно не дало возможности приступить к созданию альтернативных вооруженных сил, поскольку наемники стали самостоятельной политической силой и могли в дальнейшем навязывать свои привила игры.
3. Дразнить собаку.
Стратагема неумного проведения конфликта.
Конфликты могут способствовать укреплению собственных структур, но могут и разрушающее действовать на стороны, которые в них участвуют.
Общие правила проведения конфликтов таковы: необходимо всеми возможными способами уходить от прямого столкновения. Но если столкновение неизбежно, надо его спланировать и осуществить таким образом, чтобы в короткий срок врагу был нанесен сокрушительный удар, после которого конфликт окажется законченным.
* * *
Универсальный принцип успешного нападения: концентрация средств и внезапность.
* * *
Если на тебя лает собака, не надо вступать с ней в перегавкивание и драку. Ты сможешь пару раз дать ей по морде, но она порвет твои брюки. А кому нужны порванные брюки? Лучше в ответ на лай брось ей кусок колбасы или просто делай вид, что не замечаешь лая. Если тебе надо собаку нейтрализовать — просто убей ее. (а может проще — убить ее хозяина?) Не можешь убить — оставь ее в покое. А драться с ней не надо — это ошибка. В конце концов, и собака исполняет свой долг.
Но очень многие люди вступают в конфликты, которые в принципе не могут принести им победы или иного конструктивного результата.
В этом случае они уподобляются глупой собаке, которая ничего другого, кроме как лаять, делать не умеет.
* * *
Конфликт может оказаться спровоцированным твоим противником с единственной целью — выявить твоих союзников и твой потенциал. Для этого предпринимаются демонстративные, эмоционально -яркие, лично оскорбляющие агрессивные действия. После этого, когда ты бросаешься очертя голову в бой, фиксируются твои контакты, выявляются союзники во власти, дружественные средства массовой информации, источники влияния и финансирования. После твоей активизации все выявленные контакты фиксируются и в скрытном режиме отрабатываются. К следующему, уже реальному конфликту, ты рискуешь недосчитаться многих своих сторонников.
* * *
Другой распространенной ошибкой является ситуация, при которой для достижения результата необходимо проведение единых согласованных действий. Успех может быть достигнут только при системном решении проблемы. Но этого не происходит.
Например, проводится операция по прорыву фронта.
Объявляется общее наступление. На позиции противника летят снаряды, в бой вводятся танки и пехота. С большими потерями фронт прорван. Но дальше ничего не происходит. Для танков не подвезли горючее. Или запил командир, а заменить его некем.
Результат. Противник восстанавливает оборону. Твои огневые позиции засечены и в рабочем порядке будут уничтожены. Снаряды и солдатские жизни потрачены напрасно. Сам по себе прорыв фронта ничего не дает.
Необходимо развитие наступления и достижение конкретных результатов в виде захваченных населенных пунктов, стратегических объектов, окруженных и уничтоженных группировок противника.
Подобные случаи нередко бывают в крупномасштабных предвыборных акциях. Готовится наступление по нескольким линиям. Ведется планомерная кампания, затем оказывается, что в нужный момент невозможно сделать завершающий шаг. По причине внутреннего раздора, истощения ресурсов или плохого настроения кандидата.
4. Бисер перед свиньями.
Людей можно разделить на две большие группы. Одни в ответ на добро отвечают добром. Другие проявление добра воспринимают как проявление слабости и будут пытаться сесть тебе на шею.
* * *
Критерии добра и зла формируются в детстве. Взрослого человека перевоспитать нереально. Если твой партнер, знакомый, коллега воспитан по типу кухаркиного сына, и тупо стремится получить все, ничего не давая в ответ, а ты пытаешься воздействовать на него собственным гуманизмом и идешь на уступки — твоя доброта ни к чему не приведет. Он еще больше обнаглеет, уверовав в верность своего пути и правильность собственной тактики.
Добро можно делать в отношении друзей, детей, просто незнакомых людей.
Но перевоспитывать добром недостойных — значит плодить проблемы для других людей.
Однако очень многие годами следуют практике воспитания молодых свиней, надеясь, что из них, в конце концов, вырастут прекрасные благородные львы.
Или орлы. Этого никогда не происходит.
Зачастую через несколько лет рядом обнаруживается толстая зажравшаяся свинья, уверовавшая в свою гениальность и исключительность.
5. Буриданов осел.
Жил мудрец Буридан.
У него был очень умный осел, который очень любил рассуждать.
Однажды осел оказался между двумя одинаковыми стогами сена и не смог определить, к которому следует идти.
А без ясного ответа на собственные вопросы он не привык двигаться. Так он, голодный, стоял и рассуждал.
Пока не сдох от голода.
Существует некая норма достаточности достоверности.
В некоторых случаях невозможна точная оценка ситуации, и решение должно быть принято на основании имеющихся данных, оценки тенденции или интуиции. Поскольку промедление может автоматически означать проигрыш.
Тем не менее, существует достаточно много случаев, когда решения не принимаются, поскольку ответственному лицу кажется, что еще не все признаки свидетельствуют о наличии явления.
* * *
Штаб американской базы Перл-Харбор не мог себе позволить идентифицировать засеченные радаром самолеты как японские. Поскольку с точки зрения его работников явных свидетельств тому не было.
* * *
Типичное применение данной антистратагемы основывается на том, что лицо выработало у себя собственный стандарт восприятия и оценивает действительность с точки зрения собственных критериев, требуя игры по собственным формальным правилам, а не по тем законам, которые должны отвечать реальности и действующей обстановке.
* * *
Анекдот.
— Мужчина поднимает над забором сына и спрашивает: что ты видишь? — Я вижу окошко нашего дома.
— А что там? — Там наша мама и чужой голый дядя. Дядя раздевает нашу маму! — А что дальше? — Ничего не вижу. Дядя выключил свет.
— Да ты приглядись! — Нет, все равно, ничего не видно.
Мужчина хватается за голову и начинает метаться вдоль забора, горестно восклицая: Проклятая неизвестность! Проклятая неизвестность!* * *
Другой типичной ошибкой является попытка выбрать вариант решения не из реально существующего набора возможностей, а из собственных представлений о том, как это должно быть.
* * *
Никколо Макиавелли: "Не стоит лишь надеяться на то, что можно принять безошибочное решение, наоборот, следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадаешь в другую.
Однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо".
6. Жестко придерживаться стандарта.
Попытка слишком хорошо и досконально исполнять чужую роль позволяет выявить ее фальшивость.
Попытка следовать теоретически созданному идеальному образу зачастую заканчивается разоблачением.
* * *
21 мая 1945 года по дороге из Гамбурга в Бремен была замечена небольшая группа мужчин. Она остановилась перед английским контрольно-пропускным пунктом. К проходу подошел человек, протянувший военному чиновнику документы на имя Генриха Хитцингера. Его левый глаз был закрыт повязкой. Сильно поношенная одежда никак не выделяла его среди прочих беженцев. Однако неуверенность и наличие документов (постовые привыкли, что обычно люди шли без всяких бумаг) привлекли внимание. Этого гражданина вывели из толпы и завели в караулку. До решения его судьбы подозрительный субъект был помещен в тюремную камеру находившегося неподалеку лагеря.
Субъектом оказался не кто иной, как Генрих Гиммлер, один из самых опасных военных преступников фашистской Германии.
Как же получилось, что глава СС так опростоволосился? Ничего странного в этом нет. Излишняя предусмотрительность, перестраховка была общей слабой стороной агентов и сотрудников немецких секретных ведомств.
* * *
Процитируем строки из книги Е. Х. Кукриджа "Тайны английской секретной службы": "В ходе войны сложились такие условия, что само совершенство немецкой системы обучения явилось одной из причин ее провала. Немецких агентов разоблачали очень быстро. Их действия были слишком уж невинны. С ними случалось то, что обычно происходит с молодым, неопытным сыщиком, одетым в простую одежду, которого замечают именно потому, что он явно не в своей одежде.
Под перекрестным допросом каждый агент из шпионских школ следовал раз навсегда установленным правилам. Там, где настоящий эмигрант волновался и давал подозрительно неточные ответы, агент, игравший роль эмигранта, выпаливал свои показания без запинки. Он вел себя так же, как десятки его предшественников. Как только попадался один — другой, допрос шел по проторенной дорожке: ответы допрашиваемых можно было предсказать заранее.
Нацистская тактика террора оказала агентам плохую услугу. Их учили, как переносить пытки, но искусно применяемые следователями союзников психологические методы допроса обычно смущали их и сбивали с толку.
Только к этому не готовили своих агентов нацистские главари".
* * *
Если Вы решили играть чью-то роль, не пытайтесь заранее отработать все возможные варианты реакций. Для типичных ролей существуют типичные ошибки, типичные колебания и типичные проблемы, связанные с типичными человеческими слабостями.
* * *
Но если случилось так, что в действительности Вы, человек лишенный большинства видимых недостатков, но хотите, чтобы люди относились к Вам без предвзятости — совершайте иногда взбалмошные поступки.
Так Вы будете понятны большинству тех, кто Вас окружает. И это пойдет только Вам на пользу.
7. Искать совершенство.
Каждый процесс имеет собственные закономерности и качественные характеристики. Если Вы купили скромный подержанный компьютер — неразумно ожидать, что он сможет эффективно работать с последними версиями программных продуктов. И это скоро выяснится.
С людьми сложнее, поскольку они склонны завышать свои достоинства и способности и скрывать недостатки.
Если вы набрали в России на работу команду официантов, естественно предполагать, что они будут пытаться получать чаевые, а большинство будут обсчитывать Ваших клиентов и Вас.
Если у Вас магазин самообслуживания, естественно, что в нем будут происходить кражи и недостачи.
Если у Вас в аппарате работают офицеры, естественным образом предполагать, что они будут время о времени пить водку и иногда напиваться.
Зачастую люди знают о наличии подобных закономерностей и готовы к тому, что эти неприятные процессы существуют. Их задачей является попытка привести их в разумные рамки и каким-то образом регулировать.
* * *
Достаточно часто встречаются люди, которые считают, что мир можно изменить. Они без конца меняют персонал, пытаясь в очередной раз найти идеальный вариант.
Выгоняют очередных продавцов и управляющих, вновь обучают новый персонал, затрачивая значительные средства на подготовку. Затем все повторяется вновь. Персонал ловится в типичной ситуации, на типичном грехе и типичным образом увольняется.
И так до бесконечности.
8. Надеть на мир свои очки.
Считать свою систему оценок и критериев тождественной аналогичным системам противника Использовать собственные критерии, свое видение проблем и процессов при прогнозировании действий со стороны противника.
Различные люди могут совершенно по-разному оценивать одни и те же действия, факты, явления.
На одинаковые события возможны различные эмоциональные и поведенческие реакции.
Одни и те же слова и термины в различных контекстах, у различных людей могут иметь совершенно не совпадающие значения.
Но громадное число людей принимает свою внутреннюю систему терминов, оценок, установок, эмоциональных реакций как универсальную и идентичную для всех остальных представителей человеческого рода.
В личных отношениях это приводит к массовым недоразумениям и конфликтам.
В области государственных, военных отношений ошибки в этой сфере могут иметь значительно более разрушительный эффект.
Очень показательный пример — неожиданное нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года.
Вопрос. Почему нападение было неожиданным? Ответов очень много. Наиболее убедительные. Германия не могла позволить себе войны на два фронта. Германия не была готова к затяжной войне на востоке. Ее техника не могла успешно воевать в условиях зимы, войска не имели зимнего обмундирования.
Что видел Сталин и его генеральный штаб? Собственную военную мощь и мощь вермахта. Соотношение сил было не в пользу Германии. Ни о каком блицкриге речи идти не могло. Это было совершенно ясно. Сигналом к началу войны должны были служить признаки готовности вермахта к зимней кампании или хотя бы к затяжной войне.
Что видел Гитлер и его генеральный штаб? Собственный вермахт. Захваченную Европу. Колосса на глиняных ногах — Советский Союз. Оценка военной мощи СССР была сделана весьма приблизительно. Экономический потенциал — непонятен. Количество существующих советских дивизий — неизвестно.
Известно другое — основной промышленный потенциал находится в европейской части страны. Офицерские кадры значительно уничтожены в результате чисток 1937 года. Опыта в проведении крупномасштабных боевых операций в современной войне Красная Армия не имела. Реальные возможности Красной Армии были продемонстрированы во время финской войны. Возможности оказались очень ограниченными.
Какие проблемы? Проблемы — обеспечить себе тылы на время завоевании Англии.
При чем тут зимние масла для танков и тулупы для солдат? Отсутствие в ставке Гитлера информации о реальном положении дел в России привело к парадоксальному результату. Сталин перехитрил самого себя.
Созданный им железный занавес и информационная блокада привели к тому, что противник оказался обманутым, но это в конечном итоге сыграло против Советского Союза.
Если бы Сталин и его окружение в дополнение к колоссальной работе по подготовке войны сумели бы смоделировать восприятие реальности в штабах Германии и исходили из "виртуальной" германской версии происходящего, а не из реального соотношения сил, — неизвестно как развивались бы события Второй мировой войны.
Сунь-Цзы. "Искусство войны"(извлечения).
Война — это великое дело государства, основа жизни и смерти, Путь к выживанию или гибели.
Это нужно тщательно взвесить и обдумать.
* * *
Война — это путь обмана.
Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность.
Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близка, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко.
* * *
Изобрази выгоду, чтобы завлечь его. Сотвори беспорядок в его силах и возьми его.
Если он полон, приготовься; если он силен, избегай его.
Если он в гневе, беспокой его; будь почтителен, чтобы он возомнил о себе.
Если враг отдохнувший, заставь его напрячь силы.
Если он объединен, разъедини его.
Нападай там, где он не приготовился.
Иди вперед там, где он не ожидает.
Таковы пути, которыми военные стратеги побеждают. Но о них нельзя говорить наперед.
Когда оружие притупилось, а дух — угнетен, когда наши силы истощены, а запасы — израсходованы, тогда удельные князья воспользуются нашей слабостью и поднимутся. Даже если у тебя есть мудрые полководцы, они не смогут ничего достичь.
Поэтому я слышал об успехе быстрых военных походов и не слышал об успехе затяжных. Ни одно государство не извлекло выгоды из длительной войны.
Те, кто недостаточно понимают опасности войны, не могут понять и выгоду от войны.
* * *
Тот, кто преуспел в использовании армии, не набирает людей дважды и не перевозит провиант трижды. Если получаешь снаряжение из своего государства и опираешься на захват провианта у врага, то запасов будет достаточно.
Метод использования войск следующий: наилучшее — сохранить столицу государства врага, на втором месте — разрушить его столицу. Наилучшее — сохранить его армию, на втором месте — разбить ее.
Наилучшее — сохранить соединения врага, на втором месте — уничтожить их. Наилучшее — сохранить подразделения врага, на втором месте — уничтожить их.
Наилучшее — сохранить "пятерки" врага, на втором месте — уничтожить их.
Поэтому одержать сто побед в ста сражениях — это не вершина превосходства.
Подчинить армию врага, не сражаясь, — вот подлинная вершина превосходства.
* * *
Поэтому высшее пресуществление войны — разрушить планы врага; затем — разрушить его союзы; затем — напасть на его армию; и самое последнее — напасть на его укрепленные города.
Поэтому тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и разрушает чужие государства без продолжительного сражения. Он должен сражаться под Небом с высшей целью "сохранения". Тогда его оружие не притупится и плоды победы можно будет удержать. В этом стратегия наступления.
* * *
Стратегия ведения войны такова: если сил в десять раз больше, чем у врага, окружи его; если в пять раз больше, атакуй его; если в два раза больше, раздели свои силы. Если силы равны, можешь с ним сразиться. Если сил меньше, перехитри его. Если тебя превосходят, избегай его. Поэтому упорствующий с малым, станет пленником большого.
* * *
Вот пять признаков, из которых можно узнать о победе: Тот, кто знает, когда можно сражаться, а когда нельзя, одержит победу.
Тот, кто понимает, как использовать большие и малые силы, одержит победу.
Тот, у кого верхи и низы горят одним и тем же желанием, одержит победу.
Тот, кто, будучи полностью готов, ждет неподготовленного, одержит победу.
Тот, у кого полководец способный, а правитель не мешает ему, одержит победу.
Таковы пять путей узнать победу.
* * *
Поэтому сказано, что тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях. Тот, кто не знает врага, но знает себя, будет то побеждать, то проигрывать. Тот, кто не знает ни врага, ни себя, неизбежно будет разбит в каждом сражении.
В древности те, кто преуспел в войне, прежде всего делали непобедимыми себя, чтобы ждать момента, когда можно покорить врага.
Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага.
Поэтому тот, кто преуспел в войне, может сделать непобедимым себя, но не обязательно может заставить врага покориться.
Поэтому сказано, что стратегию победы над врагом можно познать, но не всегда можно применить.
* * *
Поэтому победоносная армия сначала осознает условия победы, а затем ищет битвы; проигравшая армия сначала сражается, а затем ищет победу.
* * *
Тот, кто преуспевает в войне, ищет опоры в стратегической мощи, а не в людях. Поэтому он может выбирать воинов и использовать их стратегическую мощь.
* * *
Когда грабишь какую-либо местность, раздели добычу с войсками. Когда расширяешь свою территорию, раздели выгоду. Держи под контролем стратегическое равновесие сил и продвигайся. Тот, кто первым поймет тактику обходного и прямого, одержит победу. Такова стратегия боевого сражения.
* * *
Пребывая в порядке, ожидай беспорядка; в спокойствии ожидай шумного. В этом путь управления разумом.
* * *
Стратегия ведения войны такова: не приближайся к высоким горам; не сталкивайся с теми, позади которых холмы. Не преследуй мнимо отступающих. Не нападай на воодушевленные войска. Не заставляй армию быть приманкой. Не препятствуй армии, идущей домой. Если окружаешь армию, должен оставаться выход. Не дави на изнуренного врага. Такова стратегия ведения войны.
Тот, кто говорит почтительно, но усиливает приготовления, будет наступать.
Тот, кто говорит воинственно и продвигается поспешно, отступит.
Тот, чьи легкие колесницы первыми развертываются веером в стороны, готовится к битве .
Тот, кто ищет мира, не ставя никаких предварительных условий, следует стратагеме.
Тот, чьи войска мечутся, но кто располагает свою армию в боевой порядок, выполняет заранее намеченное.
Тот, чьи войска то наступают, то отходят, заманивает.
* * *
Тот, у кого воины постоянно собираются малыми группами то здесь, то там, перешептываясь между собой, утратил власть над армией.
Тот, кто часто раздает награды, находится в глубоком затруднении.
Кто часто накладывает наказания, находится в сложном положении.
Тот, кто вначале жесток, а потом боится людей, являет собой образец глупости.
* * *
Тот, кто направляет посланников с предложениями, хочет передышки.
* * *
Если накладываешь наказания на войска до того, как они стали преданы тебе, они не будут подчиняться.
Если они не подчиняются, их будет трудно использовать.
Если не накладываешь наказания после того, как войска стали преданы тебе, их нельзя использовать.
* * *
Упреждающее знание нельзя получить от демонов и духов, нельзя получить из явлений или небесных знамений; оно должно быть получено от людей, ибо есть знание подлинного положения противника.
* * *
Существует пять видов использования шпионов: местные шпионы, внутренние шпионы, обращенные двойные шпионы, мертвые невозвратимые шпионы и возвратимые шпионы. Когда использованы все пять видов и никто не знает их пути, это называется "таинственным методом". Они — сокровище для правителя.
* * *
Если еще до начала миссии она была раскрыта, шпион и те, кому он передал сведения, должны быть казнены.
Литература.
Харро фон Зенгер. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Москва, 1995.
Айзенберг Д., Дан У., Ландау Э. Моссад. Москва. "Международные отношения" — МП "Улисс", 1993.
Амброуз С. Эйзенхауэр — солдат и президент. Москва. "Книга, лтд.", 1993.
Архенгольц Ф. История морских разбойников Средиземного моря и океана. С.-Петербург, 1848-1851.
Баграмян И. X. Так шли мы к победе. Москва. Воениздат, 1988.
Бекер К. Ф. Мифы древнего мира. Ростов-на-Дону. "Феникс", 1997.
Большой энциклопедический словарь. Москва. "Большая российская энциклопедия", 1998.
Вайнеры Аркадий и Георгий. Место встречи изменить нельзя. Москва. "Сигма-пресс", 1997.
Гальдер Ф. Военный дневник (Ежедневные записки начальника Генерального штаба сухопутных войск, 1939 — 1945 гг.). Москва. Воениздат, 1969.
Гейвин Д. М. Воздушно-десантная война. Москва. Воениздат, 1957.
Гелен Р. Война разведок. Москва. Центрополиграф, 1999.
Геноцид. Москва, "Прогресс", 1985.
Гове А. Внимание, парашютисты! Москва. Воениздат, 1957.
Грановский Е. Воздушное наступление против Мальты. "Авиационное обозрение", N 2, 1994.
Грановский Е. Крит, 1941. Вторжение с воздуха. "Мир авиации", N2 (3), 1993.
Грант Н. Конфликты XX века. Москва. Физкультура и спорт, 1995.
Громыко А. Даллаская трагедия. Покушение, или убийство по политическим мотивам. Минск. "Беларусь", 1993.
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва. АПН, 1986.
Зеигер-унд-Эттерлин. Танки и танковые войска. 1943 — 1953 Москва. Воениздат, 1955.
Книга рекордов Гиннесса. Guinness Publishing Ltd. Назрань. Издательство "АСТ", 1997.
Книга рекордов Гиннесса. Москва — Лондон. Издательство "Тройка", 1983.
Константинов А. Дикселиус М. Бандитская Россия. Москва. "Олма-Пресс", 1997.
Корниенко В. В. Оружие вермахта. Новосибирск "Инесс", 1992.
Крюгер В. От Австралии до Японии (История 6-й американской армии во Второй мировой войне). Москва. Воениздат, 1958.
Кукридж Е. Х "Тайны английской секретной службы". Москва, Военное издательство Министерства обороны СССР, 1959.
Кулиш В. М. История второго фронта. Москва, 1971.
Лейко О. Ю. Камикадзе. Москва. Издательство ВСЗПИ, 1989.
Лингрем А. Малыш и Карлсон. Красноярск. "Гротеск", 1992.
Макиавелли Н. Государь. Москва. "Эксмо-Пресс", 1998.
Маллентин Ф. Танковые сражения 1939-1945. Москва, "АСТ", 1998.
Малявин В. В. Тридцать шесть стратагем. Москва. "Белые альвы", 2000.
Митчем С. Дж., Мюллер Дж. Командиры третьего рейха. Смоленск: Русич, 1995.
Модестов Н. Москва бандитская. Москва. "Центрополиграф", 1996.
Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1933 — 1945 гг. Москва. Воениздат, 1976.
Ненахов Ю. Ю. Воздушно-десантные войска во Второй мировой войне. Минск, "Литература", 1998.
Полькен К., Сцепоник Х. Кто не молчит, тот должен умереть. Москва. "Мысль", 1982.
Пьюзо Марио. Крестный отец. Москва. "Эксмо-Пресс", 1999.
Раззаков Ф. И. Век террора. Москва. "Эксмо", 1997.
Ронин Р. Своя разведка. Минск, "Харвест", 1998.
Софронов Г. П. Воздушные десанты во Второй мировой войне. Москва. Воениздат, 1962.
Стругацкие Аркадий и Борис. Град обреченный. Москва. "Текст", 1992.
Суворов В. Аквариум. Ледокол. Очищение. Москва. "АСТ", 1994- 1998.
Судоплатов П. А. Разведка и Кремль. Москва. "Гея", 1996.
Судоплатов П. А. Спецоперации. Москва, "Олма-Пресс", 1997.
Тарас Анатолий. Коммандос. Минск. "Харвест", 1998.
Типпельскирх К. "История Второй мировой войны. Москва. "Полигон", "АСТ", 1998.
Травинский В. М. Как погибли миллионы негров. Москва, Соцэкгиз, 1963.
Цендровский В. Публицистические экспромты. Киев. "Технiка", 1997.
Шаламов В. Колымские рассказы. Москва. "Наше наследие", 1992.
Шарлье Ж.-М., Марсилли Ж. Преступный синдикат. Москва, "Прогресс", 1983.
Шпеер А. Воспоминания. Смоленск: Русич, 1997.
Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Москва. Воениздат, 1974.
CabaIlero-Jurado Carlos. Resistance warfare. 1940 — 1945. London. Osprey, 1985.
Groehler Olaf. Kampf urn die Luftherrschaft. Berlin.Militarverlag, 1988.
Groehler Olaf. Geschichte des Luftkriegs. 1910 bis 1980. Berlin. Militarverlag, 1981.
Hartung Lothar. Auszeichnungen des 3. Reiches. Spezialkatalog 1989/90.
Koch Tomasz, Zaiewski Wojciech. El Alamein. Warszawa.Аltair. 1993.
Kopenhagen Wilfried, Neustadt Rolf. Das Grosse Flugzeugtypenbuch. Berlin. Transpress, 1982.
Kosiarz Edmund. Wojna na morzach i oceanach. 1939 -1945. Gdansk. Wydawnictwo Morskie, 1988.
Kuberskt Hubert J. Sojusznicy Hitlera. 1941 — 1945. Warszawa. Militaria, 1993.
Mollo Andrew. The Armed Forces of Second World War. London. Orbis publishing, 1982.
Nemecek Vaclav. Vojenska letadla. Praha. Nase vojsko, 1990.
Quarrie Bruce. German Airborne Troops 1939 — 1945. London. Osprey, 1983.
Rosentreter Robert. Unternehmen "Merkur". Berlin.Militarverlag, 1983.

Сталин — человек, который израсходовал Россию 13 МАЯ 2010 г. {ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА}
ej.ru

Я не думаю, что Советской России нужна война. Ей нужны плоды войны и безграничная экспансия ее власти и идеологии. Уинстон Черчиль. Фултонская речь Убыль населения В 1913 году в Российской империи проживало 170 млн человек, или 10% населения Земли. На территории России при этом проживало 89,9 млн человек, или 5,6% населения Земли. Сейчас на территории России проживает 140 млн человек, или 2,4% населения Земли. Россия занимала одну шестую часть суши и имела одну десятую населения. Теперь Россия занимает одну девятую часть суши и имеет 2,4% населения. Подобные диспропорции не сохраняются длительное время. Они приводят к дальнейшему распаду государства и отходу земель к более многочисленным и сильным соседям. Что же случилось? Почему в начале ХХ века мы были третьи в мире после Китая и Индии, а сейчас вот-вот уступим Пакистану и Нигерии? Куда делось население? Умерло. «Каждую ночь в Харькове собирают по 250 умерших от голода и тифа. Замечено, что большое число из них не имеет печени, из которой готовят пирожки и торгуют ими на рынке», — это итальянский консул в Харькове о голоде 1931 года. Всего количество жертв этого рукотворного сталинского голода составило не менее 10 млн человек. Но люди умирали не только от голода: их ссылали. Ссылали «кулаков» и «подкулачкиков», то есть самый цвет нации; кулаков ссылали комиссары, тружеников — бездельники и пьяницы. «Говорят, что мы сослали 10 млн человек, — сказал Молотов Феликсу Чуеву, — это неправда, мы выслали 20 млн человек». Что произошло с высланными? Вот — отчет инструктора Нарымского обкома партии о ситуации на острове Назино, куда в апреле 1932 года отправили кулаков. «На острове не оказалось никаких инструментов, никаких построек, ни семян, ни крошки продовольствия… Люди начали умирать… Вскоре началось в угрождающих размерах людоедство… из 6100 человек, прибывших из Томска, к 20 августа осталось в живых 2200 человек». А сколько умерли до Томска? А сколько погибли к марту? Но будем считать, что не три четверти из 20 млн погибли. Будем считать, что погибли только половина. Прибавим к 10 млн человек, погибших от голода, 10 млн человек, погибших от холода в Сибири. И прибавим к этому еще собственно жертв террора. В 1937 -1938 годах органами НКВД было арестовано 1,5 млн чел., из них 680 тыс. были расстреляны, а 115 тыс. погибли под пытками или в лагерях. В 1940-м осудили уже 2,4 млн человек. Накануне войны в лагерях оставалось 1 млн 900 тыс. человек — сколько надо было извести в мясорубке, чтобы случайно проскочивших между ножами мясорубки осталось почти 2 миллиона? Прикиньте сами. Оружие Ради чего был уничтожен цвет нации? Ради чего Россию превратили в ГУЛАГ? Ради создания военной машины, которая должна была покорить весь мир. Вся территория России была превращена в единую сборочную фабрику, где ценой величайших лишений создавалось наступательное оружие. Американец Джон Скотт провел пять лет на промышленных стройках Урала. В книге, выпущенной в Стокгольме в 1944 г., он писал: «Советский Союз уже с 1931 г. находился в состоянии войны и его народ исходил потом, кровью и слезами. Людей ранило и убивало, женщины и дети замерзали, миллионы умерли от голода, тысячи попали под военные суды и были расстреляны в боевом походе за коллективизацию и индустриализацию… В течение всех тридцатых годов русский народ вел войну — промышленную войну». Сталинская экономика была подчинена одной идее — идее завоевательной войны. Заводы, которые строились в России, производили не кофемолки, чайники и тазики. Они производили либо танки, либо сталь для танков, либо электричество, которое нужно было, чтобы получить сталь, которая была нужна, чтобы изготовить танки. Кто спроектировал эти заводы? Главным проектировщиком был Альберт Кан — самый известный промышленный архитектор Америки, проектировщик заводов Форда. С 1929 по 1932 год фирма Альберта Кана — в России она обманчиво называлась «Госпроектстрой», чтобы скрыть тот факт, что фирма американская — спроектировала для России 571 промышленное предприятие. В их числе: тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Томске; самолетостроительные заводы в Краматорске и Томске; автомобильные заводы в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Сольде; прокатный стан в Москве; литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Сормово, Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберецке, Подольске, Сталинграде, Свердловске; теплоэлектростанция в Якутске; сталелитейные и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово; Ленинградский алюминиевый завод; Уральская асбестовая фабрика и пр. Проще сказать, что Кан спроектировал всю российскую промышленность. За это он получил от Сталина 2 млрд долл., что в нынешних ценах составляет около 220 млрд долларов. Эти 2 млрд долл. были оплачены умершими от голода крестьянами. Из голодающей страны Сталин вывез в 1932 году на экспорт 17,3 млн тонн зерна, в 1933 — 16,8 млн тонн. «В тот самый год, когда в Харькове пекли пирожки с человечиной, из СССР на экспорт было отправлено 47 тыс. тонн мясомолочных продуктов, 54 тыс. тонн рыбы. Страна людоедов экспортировала муку, сахар, колбасы, подсолнечник», — замечает Марк Солонин. Но, может быть, убивая миллионы крестьян, уничтожая генофонд нации, расстреливая людей «за колоски» — Сталин поощрял ученых? Советская наука 20-х годов (как и искусство, и архитектура, все) переживала необычайный взлет. Ее создавали идеалисты — Иоффе, Рождественский, Мандельштам. Это было первое поколение советских физиков. Все они провели несколько лет на Западе. Дмитрий Рождественский изучал физику в Лейпциге и Париже, Леонид Мандельштам работал в Страсбурге, Иоффе — в Мюнхене, у Рентгена. Все они вернулись после революции в Россию, считая своим долгом быть российскими учеными. Все они создали институты — рассадники ученых. А потом эти институты стали расстреливать. В Украинском физико-технологическом институте, в начале 30-х бывшем одной из самых могучих российских научных щкол, были расстреляны три руководителя отделов — Шубников, Розенкевич и Горский. Арестовали обоих руководителей института — Лейпунского, а потом Обреимова. Двух коммунистов — австрийца Александра Вайсберга, возглавлявшего низктотемпературную секцию, и немца Фридриха Хаутерсмана — СССР любезно выдал Гитлеру после заключения пакта Молотова-Риббентропа. Были арестованы Ландау и Фок, был расстрелян один из самых молодых гениев СССР — Бронштейн. Еще один пример — судьба Сергея Королева. Практически все инженеры ракетного НИИ, в котором он работал, были расстреляны. Был расстрелян начальник Королева Иван Клейменов и конструктор «катюш» Георгий Лангемак. Из всех разработчиков «катюш» остался в живых один инженер Костиков, который дорабатывал «катюши» в 1941 году. Его наградили — и расстреляли. Сергей Королев остался в живых чисто случайно. Следователь, который его допрашивал, требовал от него признаться, что Королев конструтировал ракету, чтобы убить товарища Сталина. И поучал человека, который вывел СССР в космос: «Нашей стране ваша пиротехника и фейерверки не только не нужны, но даже и опасны». Сталин вспомнил об ученых, когда узнал, что союзники работают над атомной бомбой. Как мрачно пошутил Ландау, «главным следствием атомного проекта было спасение российских ученых». От кого защищался Сталин, подписывая контракт с фирмой Кана в 1929 году? Контракт, который стоил России 220 млрд долл. в ценах 2004 года и 20 млн трупов? От Гитлера? Но Гитлер пришел к власти в 1933-м. От коварных империалистов? Но Сталин покупал заводы, станки и оружие именно у коварных империалистов. Заводы он покупал у Кана. Танк БТ он покупал у американского конструктора Кристи (в 1930-м, за три года до прихода Гитлера к власти). А вот вам история 1925 года, рассказанная Виктором Суворовым в «Последней республике». Во Францию приезжает красвоенлет (красный военный летчик) Минов. Задание Минова — купить четыре тысячи военных авиационных двигателей (у Гитлера на Восточном фронте 22 июня 1941 года было меньше). Минов и его начальник, глава ВВС СССР Петр Баранов, двигатели купили и собрались уезжать, и тут… Баранова опознали. «Оба курили в тамбуре вагона, котора Минов увидел сияющего в улыбке министра авиации Франции Лорана Эйнека. В штатском, с красными розами в руке, министр в сопровождении адьютанта направился прямо к ним. Лоран Эйнек был очень любезен в прощальной речи. Он сокрушался, что слишком поздно узнал о пребывании столь высокого гостя, что, не будь его, министра, досадной неосведомленности, коллега мог бы увидеть и узнать здесь несравненно больше». (Из воспоминаний летчика-испытателя Игоря Шелеста «С крыла на крыло».) Я правильно понимаю, что это министр авиации с розами в руке собирался нападать на СССР? Или Сталин уже в 1925 году знал, что спустя восемь лет к власти в Германии придет Гитлер? Ответ заключается в том, что Сталин планировал наступательную войну, и ради этой войны весь СССР был превращен в фабрику по производству оружия, ценой жизни населения. Внешняя политика Сталина Для того чтобы вести войну, мало иметь оружие. Хорошо еще вести такую войну, которую ты будешь иметь право назвать освободительной. Войну, которая — если восползоваться древними китайскими стратагемами — позволит «убить чужим ножом» и «грабить во время пожара». Иначе говоря, хорошо бы иметь в центре Европы бесноватый режим, в борьбе с которым Европа изойдет кровью, после чего ее, Европу, будет легко освободить. И тогда, как гласит устав РККА, «если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская красная армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий». Начиная с 1933 года, вся внешняя политика Сталина (а Сталин располагал гигантским внешнеполитическим ресурсом в лице западных коммунистов и их попутчиков — «полезных идиотов») направлена на создание «пожара» и «чужого ножа». Собственно, самим своим приходом к власти Гитлер обязан Сталину. На выборах 1933 года Гитлер получил 43% голосов, а социал-демократы и коммунисты вместе — 49%. Если бы коммунисты вступили в коалицию с социал-демократами, то Гитлер не пришел бы к власти. Кто запретил коммунистам вступать в коалицию с социал-демократами? Сталин. «Мир вполне мог обойтись без Гитлера во главе Германии и без Второй мировой войны. Но Сталин — не мог», — замечает Виктор Суворов. Однако Гитлер у власти сам по себе еще ничего не значил. По условиям Веймарского договора Германия была разоружена. У нее не было армии. У нее не было стрельбищ. У нее не было полигонов. Все это предоставил Гитлеру Сталин. Сталин снабжал Гитлера сырьем — но не бесплатно. В обмен Гитлер снабжал Сталина новейшими образцами германского оружия. Всего по всем видам соглашений вплоть до 21 июня 1941 года Сталин получил от воюющей Германии оружия (по 2-3 образца лучших германских вооружений), станков и техники на 150 млн немецких марок. А после 22 июня Сталин стал получать все то же самое от США. Если бы не Сталин, Гитлер вырос бы в диктатора средней руки вроде Саддама Хусейна, задавленного после первой же попытки захватнической войны и не опасного ни для кого, кроме своих собственных граждан. 18 июля 1936 года в Испании вспыхнул франкистский мятеж. Генерала Франко поддержало 80% армии. Без поддержки СССР республиканцы были обречены. Но СССР перебросил в Испанию 648 самолетов, 347 танков, 60 бронеавтомобилей, 1186 орудий, 20 тыс. пулеметов, 497 тыс. винтовок — все, выкованное огромной военной машиной, топливом для которой служили голод и смерть. В результате немногочисленные испанские коммунисты, не пользовавшиеся до той поры особым влиянием, стали главной силой борьбы против Франко, а Джордж Оруэлл, сражавшийся в Испании на стороне республиканцев, вынес из этого ада идеи своей книги «1984». Зачем Сталин тратил гигантские деньги на войну в Испании? Ответ: он надеялся разжечь в Испании тот «пожар», после которого можно «грабить». Он надеялся, что Гитлер ввяжется в конфликт на стороне Франко, а Англия и Франция — на стороне республиканцев. Все «полезные идиоты» и коминтерновцы по указанию из Москвы предпринимали все, чтобы заклеймить позором западные демократии, которые не вступили в войну в Испании. Однако в Испании «пожар» — то есть вторая мировая война — не началась. Но в 1938 году на карте Европы появляется новая точка напряженности — Чехословакия. Германия требует у Чехословакии вернуть ей населенные немцами Судеты. В сентябре 1938 года Англия и Франция уговаривают Чехословакию уступить Гитлеру. Это событие получило название «Мюнхенский сговор». Это самый позорный факт в истории Европы и не выученный до сих пор западными демократиями урок о том, что если ты уступаешь хулигану, то он воспринимает твои уступки как новый плацдарм для атак. Однако возникает один вопрос: а что делал во время Мюнхена СССР? СССР в конфиденциальных переговорах с Германией всячески поддерживал позицию Германии, а в конфиденциальных переговорах с Чехословакией всячески поддерживал позицию Чехословакии. В решающий момент СССР в ответ на прямую просьбу чехословацкого президента Бенеша о помощи ответил, что помощи надо искать в Лиге наций. (Кстати, в мае 1938 года из-за ложного сообщения агента чешские, а затем германские войска были выдвинуты к границе и чуть не сцепились друг с другом, и СССР вел себя точно так же.) Если бы Сталин заявил, что он-то защитит Чехословакию — Мюнхена бы не было. Чехословакия, как и Испания, было то место, где Сталин рассчитвал разжечь пожар, во время которого можно грабить. Сталин надеялся, что Англия и Франция готовы будут вступить в войну на стороне Чехословакии. Намерения Сталина были вполне понятны и были выражены им самим в речи на заседании Политбюро от 19 августа 1939 г. «В интересах СССР — Родины трудящихся, чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон». Лучше бы не сказал сам Сунь-цзы, который писал: «Когда враг повержен в хаос, пришло время восторжествовать над ним». Речь Сталина была произнесена 19 августа, а 23 августа был заключен пакт Молотова-Риббентропа. Как замечает Суворов, этот договор неправильно называть договором Молотова-Риббентропа. Это Московский договор 1939 года, приведший к началу Второй мировой войны. Ровно через неделю после подписания этого договора, 1 сентября 1939 года, Гитлер атакует Польшу; Гитлер требует от Сталина, чтобы тот тоже напал на Польшу. Но Сталин ждет 17 дней и входит в Польшу только 17 сентября, причем войны не объявляет. Одним этим маневром Сталин показывает свое стратегическое превосходство над Гитлером. Во-первых, к этому времени основную тяжесть боев приняла на себя немецкая армия, и Сталин продвигается практически без сопротивления. Во-вторых, поляки не понимают, с кем воюет Красная Армия — с ними или с немцами? В-третьих, Англия и Франция, объявив, в соответствии с долгом союзников, войну Гитлеру, так и не решаются объявить войну Сталину, потому что надеются, что во вспыхнувшей войне Сталин рано или поздно ударит Германии в тыл: и проще не связывать ему руки, объявляя войну. Так Гитлер и Сталин совместно начинают Вторую мировую войну. Гитлер оккупирует часть Польши, Францию, Бельгию, Голландию, Люксембург; Сталин в это же время оккупирует часть Польши, Литву, Латвию, Эстонию, западную Украину, часть Румынии, часть Финляндии — всего за два года Второй мировой войны Сталин оккупирует территории с населением в 23 млн человек. И снова, в отличие от Гитлера, Сталин не называет оккупацию — оккупацией. В переписке Молотова и Риббентропа эти захваты называются «успехами нашей внешней политики», в передовицах «Правды» — «освободительными походами в Западную Белоруссию и Западную Украину». Сталин и Гитлер оба начинают Вторую мировую войну, но если рассматривать Вторую мировую как преступление, то роль Сталина и Гитлера различна. Гитлер — это организатор, тупое орудие. Сталин — это заказчик. Все это время — 1939-й и 1940-й — Сталин, с одной стороны, нависает над стратегическими линиями снабжения Гитлера, которые он может перерезать в любой момент, лишив Германию доступа к румынской нефти и шведской железной руде; с другой стороны, он снабжает Германию сырьем, чтобы та порабощала Европу, с третьей — он получает от Гитлера станки и материалы, которые советская промышленность не в силах получить сама. Уверенность Сталина в том, что «чужой нож» — Гитлер — полностью от него зависит и напасть не сможет, так велика, что одним из ее следствий становится Катынь. 22 тыс. офицеров польской армии — военная элита Польши — расстреляна в Медном, в Катыни, в Калинине. Офицеров убивают по одному, выстрелом в затылок, убивают так много, что советские пистолеты не выдерживают, стреляют из немецких вальтеров, в Калинине «майор Блохин привез с собой целый чемодан Вальтеров-ПП». Помимо необычайной бесчеловечности этой казни, это отличный ключ к психологии Сталина. Сталин и помыслить не может, что 22 тыс. опытнейших офицеров, ненавидящих вермахт, могут пригодиться ему в оборонительной войне против Гитлера. Нет — в мае 1940-го они просто занимают место. ГУЛАГ не безразмерен. Количество палачей и вертухаев не безгранично: скоро из Европы хлынут новые толпы пленных, жилплощадь в тюрьмах надо срочно освободить. Уверенность Сталина в том, что все произойдет согласно его плану, так высока, что он не может подождать и расстрелять поляков хотя бы после начала собственной наступательной операции. Это еще одна характерная черта Сталина, которая 22 июня оказалась роковой. Он никогда не занимался contingency planning. Он был уверен, что все будет так, как планировал он. Летом 1941 года Красная Армия превосходила германскую во всем: в количестве и качестве танков, в количестве самолетов, артиллерии, дивизий. Было одно-единственное качество, по которому вермахт превосходил Красную Армию, причем превосходил заведомо, неизбежно, неотменимо, и именно в силу абсолютного превосходства Красной Армии во всем остальном. Вермахт превосходил Красную Армию в скорости развертывания. 3 628 танков быстрее сосредоточить и снабдить, чем 12 379 танков. 2500 самолетов быстрее сосредоточить, чем 10 тыс. самолетов. Когда удар наносит гигант, единственным, причем неотъемлемым, преимуществом противника гиганта является быстрота. С того момента как Красная Армия начала разворачиваться у границы, и даже раньше — с того момента, когда Красная Армия благодаря «освободительному» походу Жукова в Бессарабию оказалась в 180 км от румынских нефтяных скважин — война была неизбежна, и уже в силу этого можно было ожидать, что Гитлер воспользуется единственным имеющимся у него преимуществом. Сталин этого не планировал и не ожидал. Продолжение следует {ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА} ------------------------------------ Все права на материалы, находящиеся на сайте ej.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка
(на ej.ru обязательна.

Полк слов Игоревых. Связь времён (3)

jguar
September 20th, 2009

Продолжение Полк слов Игоревых. Связь времён (2).






Тунеядческая деградация довершила дело: боевые дружины разложились в разбойные шайки, превращение воевод в князей означило, по сути, появление на Руси первых паханов и государственность обрела характер узаконенного рэкета, т.е. «крышевания» за мзду фактически от себя же.
Таким образом: классовое расслоение славянского мира на чернь и знать, т.е. трудящихся и паразитов, произошло на ниве общественной деятельности. Народоправие исходило из здравого смысла и благих намерений, но, конечно же, создавая боевую дружину, не могло тогда осознавать, что мирное время совершенно естественно превратит ее в паразитический организм, абсолютно закономерно стремящийся к самосохранению – как всякий организм.
Исторический способ существования паразитического класса заключается в эксплуатации трудящихся масс. Её экономической формой является дань в различных видах: от сбора налогов до повышения цен. Дань требует собственности, т.е. объекта эксплуатации, а именно: трудящихся масс. Собственность это не производственные средства, а производительные силы, превращённые в производственные средства, т.е. трудящиеся массы, не осознающие либо, что ещё хуже, приемлющие свое рабское положение.
Поскольку никаких законных оснований для эксплуатации человека человеком в природе не существует, то собственность представляет собой право силы возведённое в силу права.
Именно это обусловило содержание «Русской правды», т.е. козни знати ради права сбора дани – отсюда «есть пошла» российская государственность и дошла до системы «кормления» на основе циничной эксплуатации под пафосным краснобайством «служения народу».
Всё это закономерная причина сопротивления масс – откуда же тут быть «наряду на Руси»? Варяги не создавали государство, а защищали его в классовой борьбе знати с чернью – а кого же ещё использовать против собственного народа, как не наёмников?
Точно таким же обращением знати за иноземной помощью в классовой борьбе, только уже не к варягам, а к грекам – по известной аналогии – было крещение Руси.
Занимательная байка о кастинге представителей различных религий Владимиром I это калька с эпизода из жизнеописания хазарского царя Булана, правившего гораздо раньше.
Славить право означает возвышать власть – отсюда и православие.
Почему же не католичество? Потому, что в лице папы, как божьего наместника, оно представляет царёва конкурента, а зачем это надо?
Водораздел между этими конфессиями проходит по линии отношения к власти: православие официально ставит себя ниже государства, а католичество – выше.
Увы, фундаментальный постулат русской православной церкви - «вся власть от бога» - сыграл с ней в ХХ веке весьма злую шутку.
А вообще начало всему этому положила княгиня Ольга, которая после подавления восстания древлян, переделала полюдье, как начальную форму русской государственности, по византийскому образцу и первой в верхах осознала пользу власти от христианства.
Следующим шагом в борьбе русской знати за собственность, т.е. право сбора дани, после призвания варягов и крещения в иудейскую веру, взятую на вооружение Византийским государством, было обращение, за помощью к татарам - посредством даров и посулов. Именно этому обстоятельству Москва обязана своим возвышением среди городов русских, а Василий Тёмный – победе в феодальной войне, обещав Касим-хану делёжку права престолонаследия московского княжества и отблагодарив его за помощь территорией на Оке – на этой фактуре и была впоследствии создана мистерия монголо-татарского ига. Вопрос разрешали уже сыновья на Угре, а окончательно закрыл его внук, не менее Грозный, чем отец, взятием Казани.
Во всей этой «истории» русская знать руководствовалась алчностью, а татарская тщеславием, в чём, увы, обманулась, будучи покорена тем самым монстром Московского Государства, в образовании которого принимала столь деятельное участие, т.е. говоря по-простонародному: за что боролась, на то и напоролась. В качестве отступной Иван IV позволил касимовскому отпрыску Симеону годик посидеть на русском троне, а затем пожаловал Тверь.
Что касается монголов, то, безусловно, если абстрагироваться сознанием от конкретики бытия, можно вообразить всё, что угодно, вплоть до бога, однако, чем фантазировать на тему необычайной прыти воинствующих пастухов на дремучих пространствах древней Руси, да ещё в делах требующих значительного исторического наследия оседлого образа жизни, гораздо проще понять, что самодержавие всё это выдумало, и причём приплело монголов для пущей убедительности именно из-за их малоизвестности, поскольку они наиболее подходили на роль жупела тёмных народных масс – «мировой закулисы» тех времён.
Монголов и татар вместе до сих пор всего лишь около 8 млн. причем монголы впервые проявили себя на поприще государственного строительства только в ХХ веке. По иронии истории - с русской помощью. Возможно, это единственный народ, по крайней мере, на евразийском пространстве, который дотянул, чуть ли не до наших дней, без дани как экономического фактора. А попробуй собери её в монгольских степях.
Монголам и татарам русские никогда не мстили не потому, что добрые или «за триста лет ига» прониклись идеями гуманизма, а потому, что на самом деле - не за что было.
Навсегда покинуть родные очаги и тащиться за три девять земель киселя хлебать в разорённую княжескими междоусобицами Русь, монголам абсолютно не было ни нужды, ни возможности, и уж, во всяком случае, гораздо завлекательнее была более близкая Индия с её благоприятным климатом и сказочными сокровищами.
Вообще: если представить себе мысленно реальную возможность трёхсотлетнего грабежа России, то это не «золотая орда» получается, а прямо «золотой век»- да еще в кубе! Оккупантам плати, власти плати, церкви плати, при этом сам живи и семью корми. Ох, и богата, знать, была Древняя Русь – в золоте, видимо, аж купалась! Население – сплошь одни Абрамовичи! Российская Империя в сравнении с ней просто нищенка – большевикам и трёх лет не хватило «грабить награбленное», пришлось «разворачивать оглобли» в обратную сторону.
Смысловая нагрузка самодержавной концепции «монголо-татарского ига» вполне очевидна:
-списать собственные преступления, совершённые в борьбе за власть и приведшие к упадку страны, на действия мифических злодеев (ничего не напоминает?)
-надломить народ психологически тяжким бременем моральной вины допущенного позора надругательства над родиной-матерью (отметим, что на бытовом уровне именно данный «мотив» является «базисом» русского сквернословия – отчего оно и названо матерщиной . Язык народа – ключ к его сознанию - недаром Иоанн Грозный и Иосиф Сталин проявляли к языковедению известный интерес)
-внушить населению сознание его беспомощности перед дикой злобой и тёмным коварством окружающего мира (в чём, как нетрудно заметить, российская власть упражняется доныне)
-на этом мрачном фоне выставить государство, т.е. себя, символом свободы и гарантом безопасности (без комментариев – всё очевидно)
Особого ума данная стратагема не требует – достаточно инстинкта самосохранения и, думается, без мистерии монголо-татарского ига самодержавие столько лет на нашей земле само не удержалось бы.
А вообще: за всей этой «историей» чувствуется византийская закваска РПЦ с её хитрой алчностью и это понятно, поскольку она вышла из «мрачного периода ордынских бесчинств» в ослепительном сиянии золотых куполов под торжественный звон колоколов достигнутого могущества крупнейшей землевладелицей и обладательницей огромных богатств.
Мистерия монголо-татарского ига грубо шита белыми нитками по лекалам библейско-религиозной мистики – конструктивные элементы по сути те же: некая слабость, коварное зло, тяжкая вина, суровое добро и искупительное страдание, но только с поправкой на реализм – вместо бога в главной роли выступает государство. Оттого исторически Европа молится на «святого отца», а Россия уповает на «царя-батюшку».
Правда, в своем византийстве РПЦ, а именно она была первым официальным историографом, перехитрила сама себя – как относиться народу к церкви, процветающей во времена «погибели земли русской»?
Очевидно, что в реальности шёл процесс образования государства в классово-клановой борьбе.
И татары не очень сопротивлялись при переходе «под руку московского царя» потому, что знали: всё это разборки верхов, а им с русскими по большому счёту делить нечего и никаких особых изменений историческому укладу их жизни не будет. Веками жили бок о бок, прекрасно друг друга знали, роднились и вместе воевали, хотя, конечно же, как у всяких соседей, не обходилось и без ссор.
Не в дыму пожарищ «басурманского ига» Русь пришла в упадок, а в чаду лжи фискальной политики Кремля, направленной на увеличение количества данников (или говоря по-современному: налогоплательщиков) путём территориальной экспансии и усиления эксплуатации трудового люда.
Само по себе возникновение мистерии монголо-татарского ига в истории нашей страны более чем закономерно: государство российское образовалось по типу рэкетирского ОПС и в этом аспекте данная фантасмагория не что иное, как классика криминального жанра, а именно: «крутой наезд для дойки лохов».
Вообще: несложно обнаружить кровное родство методов государства с повадками уголовщины - также норовящей подавлять волю потенциальной жертвы к сопротивлению унижением и запугиванием, организовывать вымогательство на мнимом покровительстве и т.д. Ничего удивительного: власть и криминал это два полюса классового общества, связанные одним полем деятельности – паразитизмом.
На единство организационных начал государства и уголовщины вполне красноречиво указывает печать языка, канонов и традиций воровской России с её князьями - ворами в законе, дружинами - братвой, данью - рэкетом, казной - общаком, совещаниями - сходняками, оргвыводами - правилками и т.д.
Преступный мир - оттиск государства.
Сфальсифицировав историю переворотом реалий с ног на голову, самодержавие представило дело так, чтоб и русский народ «был виноват» и татарский «не возникал». Слово «повиновение» говорит само за себя и недаром служба в российской армии, притом, что защита родины - святое дело, до сих пор имеет характер воинской повинности.
Себя же оно, понятно, выставило в глазах населения единственным спасителем от всех бед и напастей.
Однако, как известно, тенденция на этом не прервалась – потом было приглашение московскими боярами на русский трон польской шляхты, впоследствии выданное за интервенцию - освобождение от которой нынешняя власть весьма забавно тщится превратить в великий всенародный праздник; насаждение со времён Петра I немецкой бюрократии и т.д. - вплоть до американских советников ельцинского правления.
Соответственно и народ всегда «виноват» – при так называемой советской власти он был «недостаточно сознателен» для наступления светлого будущего, ныне, само собою, разумеется, «не созрел для демократии» – ну, а как иначе верхам самоутверждаться в господстве?
Судя по тому, что подобные трюки власть проделывала неоднократно, в различных вариациях и с неизменным успехом в лице и монаршей семьи, и партийной клики, и недавней плутократической своры и нынешней бюрократической хунты, ловкое использование неразвитости общественного сознания и подлая спекуляция на народном чувстве патриотического долга, прочно легли в основу крепких традиций российской государственности.
Мистерия монголо-татарского ига это, по сути, идеологический вирус рабской психологии, веками прививаемый властью народу.
С этим «глюком» в общественном сознании, государством была взращена вся царская «немытая Россия – страна рабов, страна господ», кончившая катастрофой. Традицию продолжил СССР - с тем же результатом. А ныне наше общество, весьма склонное к разглагольствованиям о необходимости воспитания подрастающих поколений патриотами родины и свободными гражданами, прививает его, т.е. фактически комплекс неполноценности, собственным детям – будущему страны.
Пример для ясности: в отличие от России, Европа на самом деле была под многовековым владычеством Рима, отнюдь не исповедовавшего кротость нравов, однако сей факт нигде не лёг в основу государственной идеологии и поэтому те же французы или англичане ничуть не менее свободолюбивы, чем итальянцы – что нетрудно заметить.
Лишь время, а вовсе не какое-либо иноземное войско, было той единственной силой, с которой не могли совладать наши героические предки и историческая справедливость требует восстановления их честного имени в сознании и памяти потомков.
Да и вообще пора перестать морочить голову себе и людям – татарам, монголам и остальному миру, пока дело не дошло до вселенского позора и нам со стороны не указали на, мягко говоря, явный переизбыток воображения – мир развивается, человечество умнеет и истина лишь вопрос времени.
Что же касается разора и запустения земли русской, то, как показывает история, для этого отнюдь не требуется нашествия супостатов – вполне достаточно деяний «родимой» власти.
Также несложно установить, что не войны повергали страну в отсталость, а наоборот отсталость приводила Россию к войнам.
Войны давали толчки развитию страны, а отсталость - результат деятельности государства.
Связь государства с разором и упадком особенно очевидна в русской истории в периоды его образования и не важно: что в основе – невежество или алчность.
Точно такие же события происходили на нашей земле после 1917 и 1991 г.г. – ХХ век явно не поленился ещё раз и даже дважды за одно столетие показать России суть данного явления – как плохой ученице, не усвоившей давным-давно пройденный урок.
Связь времён совершенно очевидна: боевые дружины превратились в силовые структуры; знать стала чиновничеством; дань получила название налогов; «монголо-татарское иго», претерпев целый ряд причудливых метаморфоз в различные жупелы общественного сознания, и, будучи ещё вчера представлено «чечено-исламским фундаментализмом», ныне, в свою очередь, трансформируется в затейливый симбиоз «международного терроризма» с «внутриполитическим экстремизмом» и т.д., но всё это «ряд волшебных изменений милого лица», т.е. карнавал химер российской бюрократии. Перевоплощения форм во имя сохранения сущности.
Классовое расслоение на поприще «служения народу», государственное устройство как система «кормления», моральное разложение органов власти - всё это на своём «законном» историческом месте.
Как и губительная для страны политика Кремля.
Мздоимство, казнокрадство и коррупция – наследственные ДНК российского государства, различные интриги ради всевозможных поборов, т.е. «узаконенный рэкет», по-прежнему суть его деятельности и в основе всё та же «дойка лохов» - чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на что и как в действительности расходуются налоги, откуда на самом деле растут ноги у так называемой инфляции и т.д.
Наконец, события 1999 года это не что иное, как применение технологии психологической войны, отработанной ещё на мистерии монголо-татарского ига, т.е. деформация массового сознания страхом; воздействие на него образом врага, беспредельного в своей дикой злобе и тёмном коварстве для превращения общества в испуганное стадо, ищущее в панике «спасителя России».
И оный был явлен – ставленник бюрократии - «в боренье с трудностью силач необычайный».
Как показывает история: нет ни видов, ни масштабов преступлений, на которые не пошёл бы паразитический класс во имя собственного благополучия. Уж после сталинских времён сомневаться в этом - верх кретинизма.
Ничто никуда не исчезло. Всё на месте. В том числе и фальсификация истории. Это приём классовой борьбы и, как им пользуется государство, ХХ век продемонстрировал со всей очевидностью.
Речь даже не об убогих мифах политических процессов сталинского времени, потугах внушить народу, что он сладко спал под лязгающий грохот надвигающейся гитлеровской военной махины и т.д.
Уже постсоветская бюрократия норовит обеспечить свое классовое господство, фальсифицируя историю прямо на глазах российского общества.
Нынешняя власть зиждется на тезисе, что «в октябре 1917 года русский народ свихнулся на бредовой идее коммунизма».
Превосходно.
Только куда девать тот факт, что партия с названием «коммунистическая» появилась в России лишь в марте 1918 года?
А в 1917 году даже большевики отказались назваться коммунистами, и, причём исходили именно из здравого смысла, поскольку и для них это понятие было «темна вода во облацех».
Точно так же им отнюдь не случайно пришлось в 1918 году, всё-таки переименовавшись по настоянию вождя, уже в качестве государственной власти, включить в новую аббревиатуру партии своё старое фракционное название – именно ради хоть какой-то ясности для населения.
Причина трагедии России не в том, что народ сдвинулся на передовом учении, а, наоборот, в том, что он остался в исконном невежестве.
Где и продолжает «счастливо пребывать» до сих пор.
С помощью самим же созданной власти.
Прочна связь времён.



"Эристическая диалектика" Грачёв, Мельник, 2002
Описание приемов манипулятивного воздействия на людей в процессе их
взаимодействия нашло свое отражение в работах авторов античных времён. В
частности Аристотеля ("О софистических опровержениях"). В те времена
существовало целое направление, известное как софистика. Достаточно
широко известны работы Макиавелли, Шопенгауэра, в частности, в его
"Эристической диалектике" перечисляются 36 риторических стратагем, или
приемов (Грачёв, Мельник, 2002)
"...если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь;
если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не
пользуешься;
хотя ты и был близко, показывай, будто ты далеко;
хотя ты и был далеко, показывай, будто ты близко;
заманивай его выгодой;
приведи его в расстройство и бери его;
если у него все полно, будь наготове;
если он силен, уклоняйся от него;
вызови в нем гнев, приведи его в состояние расстройства;
приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение;
если его силы свежи, утоми его;
если у него дружны, разъедини;
нападай на него, когда он не готов;
выступай, когда он не ожидает..." (Зенгер, 1995)
Идеи этого трактата используются в настоящее время не только на Востоке,
но и в развитых странах Запада, в частности, при организации и тактике
ведения психологической войны и психологических операций, тайных и
специальных операций, в деятельности спецслужб.
1.2.2 Европейская и Американская культуры
Европейская и американская культуры более поздние пользователи в
массовом масштабе такого острого психологического средства, как
манипулятивное воздействие и психологические манипуляции. Вероятно,
именно недостаток исторического опыта, относительная молодость
современной западной культуры и объясняют отсутствие у людей эффективной
социально-психологической защиты от манипулятивного воздействия.
В то же время некоторые исторические источники свидетельствуют о том,
что в определенных общественных кругах европейских стран существовал
подход аналогичный стратегемам полководца Сунь-цзы и осуществлялись
попытки его соединения с христианской моралью и проповедуемыми церковью
ценностями. Об этом могут отчасти свидетельствовать некоторые афоризмы
из изданного в середине семнадцатого века (1647 г.) и получившего
распространение в ряде европейских стран произведения под названием:
"Карманный оракул или наука благоразумия". Русский читатель познакомился
с этим произведением в 1742 г. В этой книге манипулятивный подход
проявляется, в частности, в таких афоризмах, как: "Действовать исходя из
умысла, то второго, то первого", "Менять приемы, дабы отвлечь внимание",
"К каждому подбирать отмычку".
Описание приемов манипулятивного воздействия на людей в процессе их
взаимодействия нашло свое отражение в работах авторов античных времён. В
частности Аристотеля ("О софистических опровержениях"). В те времена
существовало целое направление, известное как софистика. Достаточно
широко известны работы Макиавелли, Шопенгауэра, в частности, в его
"Эристической диалектике" перечисляются 36 риторических стратагем, или
приемов (Грачёв, Мельник, 2002).
1.3 Сферы применения манипуляции
Областями, где традиционно используются манипулятивные приёмы выступают
дипломатия, силовые ведомства, спецслужбы, экономическая сфера и
политика. В последних двух сферах манипуляция часто вызвана
соперничеством, то есть в качестве объектов воздействия выступают вполне
конкретные люди - руководители торговых компаний или политические
лидеры, на которых оказывают воздействие конкуренты.
В абсолютно же других условиях находится большинство людей в обществе. У
них нет ни аналитических центров, ни советников и консультантов. Нет
возможности обратиться к специалистам. Они предоставлены самим себе и
вынуждены сами заботиться о своей информационно-психологической
безопасности и обеспечивать собственную защиту от скрытого
психологического принуждения, ведя зачастую неравную борьбу в
неблагоприятных для себя информационно-коммуникативных условиях.
В этом случае при рассмотрении способов тайного принуждения человека
можно выделить две основных группы ситуаций:
1) Ситуации, в которых человек является объектом воздействия социальных
структур, например, общественных, политических, религиозных или
коммерческих организаций. Последние часто применяют технологии скрытого
психологического принуждения с использованием средств массовой коммуникации.
2) В межличностном общении, когда человек становится объектом
воздействия скрытого психологического принуждения.
Технологии, техники и приемы тайного принуждения личности, которые
используются в этих двух ситуациях мы обязательно рассмотрим в
последующих главах (Грачёв, Мельник, 2002).
1.4 Термин «манипуляция» в повседневном и научном языке
Широкое использование способов скрытого психологического принуждениия
никогда широко не афишировалось, но, не смотря на это, нашло своё
отражение в представлениях и понятиях повседневного и научного языка.
Аферы, махинации, мошенничество, стратагемы, манипуляции,
психологические и рефлексивные игры, пропаганда - далеко не полный
перечень понятий, используемых для обозначения способов и проявлений
феномена тайного принуждения  человека. В отечественной науке такие
понятия можно разделить на три основные группы:
1) Понятия, используемые в повседневном языке (афера, махинация,
мошенничество, блеф, интрига, жульничество, плутовство, манипуляция,
обман и т.д.).
Отличительной чертой этих понятий является то, что невозможно дать
уникальное определение ни одному из них, так как значение одного
определяется через значение другого. Например, манипуляция определяется
как махинация, жульничество как плутовство и мошенничество и т.п. Однако
можно выделить ряд общих и специфических характеристик:
а) Сокрытие истинных целей действий. Суть таких действий, как правило, в
получении односторонней или большей выгоды;
б) Использование приемов, маскирующих истинные цели. Побуждают человека
совершать выгодные манипулятору действия;
в) Опасность действий для окружающих. Как следствие - негативная
моральная оценка, как  поступка, так и непосредственно самого лица
(аферист, мошенник, жулик и т.п.).

2) Понятия, сформировавшиеся и используемые в практике социального
управления (пропаганда, политические игры, недобросовестная реклама,
макиавеллизм,  стратагемы  и т.д.).
В понятиях этой группы, как и предыдущей, содержатся те же 3 основные
характеристики. Однако кроме них можно выделить понятия, отражающие
комплексное, системное воздействие на человека, например, "политические
игры", "лоббирование", "тайные операции", "специальные операции".  Среди
указанных форм можно выделить две основные категории:
а) Те, которые имеют специфическую сферу применения, ограниченный круг
объектов воздействия и не затрагивают непосредственно в массовом порядке
значительные группы населения. Это, в частности, оперативные  игры,
специальные и тайные операции.
б) Те, которые направлены на большие группы населения, т.е. для них
практически каждый человек является объектом воздействия и скрытого
психологического принуждения.
Это психологические операции в политической борьбе,
информационно-пропагандистские, рекламные кампании и т.д.

3) Понятия, разрабатывающиеся и используемые в научных исследованиях.
К их числу в первую очередь можно отнести манипулятивное воздействие
(манипуляции, манипулирование), психологические игры и рефлексивное
управление.  Суть понятия "рефлексивное управление" специалисты
определяют следующим образом. "Управление решением противника, в
конечном итоге навязывание ему определенной стратегии поведения при
рефлексивном взаимодействии осуществляется не прямо, не грубым
принуждением, а путем передачи ему оснований, из которых тот мог бы
логически вывести свое, но предопределенное другой стороной решение
(Грачёв, Мельник, 2002).
ГЛАВА II. ПРОБЛЕМА МАНИПУЛЯЦИИ В МЕЖЛИЧНОСТНОМ ОБЩЕНИИ

Этологи, исследователи, которые изучают поведение животных в
естественном окружении, обратили внимание на то, что в поведении
представителей многих видов часто имеют место автоматические модели,
которые имеют сходство с определенным реагированием людей. Как у людей,
так и у животных эти модели поведения, как правило, активируются всего
одним элементом информации, подобно спусковому крючку. Такой тип
реагирования часто очень ценен, поскольку позволяет индивиду принимать
правильное решение без тщательного и полного анализа ситуации.
Преимущество такого стереотипного реагирования заключается в его
эффек¬тивности и «экономичности»; автоматически реагируя на определённую
информацию, индивид сохраняет свое время, энер¬гию и умственный
потенциал. Недостатком такого реагирования является воз¬можность
совершения глупых ошибок, которые могут дорого обойтись. Веро¬ятность
совершения ошибки возрастает еще больше, когда другие индивиды стремятся
извлечь для себя выгоду, организуя дело таким образом (посредством
манипулирования чертами, играющими роль пусковых механизмов), чтобы
мож¬но было вынудить «жертву» совершить желательные для них поступки в
непод¬ходящее для этих поступков время. Это так же можно назвать
механизмом уступчивости. (Чалдини, 2001)
2.1. Типы манипуляции
Существуют тысячи различных тактик, как спровоцировать действие такого
механизма. По классификации Роберта Чалдини, большая часть из этих
тактик попадает в шесть основных категорий. Каждая из них соответствует
одному из фун¬даментальных психологических принципов, которые лежат в
основе человеческого поведения:
1) Принцип взаимного обмена;
2) Последовательности;
3) Социального доказательства;
4) Авторитета;
5) Благорасполо¬жения;
6) Дефицита.
Люди, применяющие эти принципы для достижения собственной выгоды, вне
зависимости от того осознанно это происходит или нет, в терминологии
Чалдини называются «профессионалами уступчивости», так как они побуждают
человека, с кем они взаимодействуют, уступить их просьбам или
требованиям. (Чалдини, 2001)
2.2 Взаимный обмен
Согласно мнению социологов и антропологов, одна из основных, наиболее
ши¬роко распространенных норм человеческой культуры воплощается в
правиле взаимного обмена. В соответствии с этим правилом человек
старается опреде¬ленным образом отплатить за то, что ему предоставил
другой человек. Это обусловлено исторически, так как эта уверенность
делает возможным развитие различных видов длительных взаимоотношений,
которые являются благотворными для общества. Те же, кто игнорирует
данное правило, ощущают явное неодобрение со стороны общества.
2.2.1 Пример применения принципа
Чтобы понять, как именно могут использовать правило взаимного обмена те,
кто признает его в качестве орудия влияния, каковым оно, несомненно, и
является, обра¬тимся к эксперименту, проведенному профессором Деннисом
Риганом из Корнуэлльского университета. Обычный человек, который
участвовал в исследовании, дол¬жен был оценить качество картин в
галерее, где этот момент был и другой оценивающий по имени Джо, который
на самом деле был ассистен¬том доктора Ригана. Эксперимент проводился в
двух модификациях:
а) В одном случае Джо оказывал маленькую непрошеную любезность истинному
испытуемому: во вре¬мя короткого перерыва Джо покидал комнату на пару
минут и возвращался с двумя бутылками «Кока-колы», одной для испытуемого
и другой для себя, говоря: «Я спро¬сил у доктора, можно ли мне взять для
себя "Колу", и он разрешил, так что я купил еще одну для вас».
б) В другом случае Джо не оказывал испытуемому любезности; он просто
возвращался после двухминутного перерыва с пустыми руками. Во всех
ос¬тальных отношениях Джо вел себя одинаково.
Позднее, когда все картины оказывались оцененными и доктор Риган покидал
ком¬нату, Джо просил испытуемого оказать любезность уже ему. Он
признавался, что продает лотерейные билеты и что если он распространит
большую часть билетов, то выиграет приз в 50 долларов. Джо просил
испытуемого купить несколько лотерейных билетов по цене 25 центов за
штуку: «Пожалуйста, купите любое количество, чем больше, тем лучше». В
ходе исследования было сделано интересное заключение относительно
ко¬личества билетов, приобретенных у Джо испытуемыми в двух разных
ситуациях: Джо с большим успехом продавал лотерейные билеты тем
участ¬никам эксперимента, которые воспользовались ранее его любезностью.
Явно ощущая, что они чем-то обязаны Джо, эти люди покупали в два раза
больше билетов, чем те, кому Джо не оказывал любезности. Хотя
исследование Ригана представляет собой чрезвычайно простую демонстрацию
того, как работает правило взаимного обмена.
2.2.2 Три аспекта принципа взаимного обмена
1) Универсальность.
Данное правило является универсальным, его влияние часто превосходит
вли¬яние других факторов, которые обычно определяют уступчивость. Более
того, те из субъектов, кто отметил, что Джо им не нравится, покупали у
него столько же билетов, сколь¬ко те, кто утверждал обратное. Правило
взаимного обмена имело настоль¬ко сильное влияние, что «брало верх» над
симпатией к просителю.
2) Отсутствие выбора.
Принцип вступает в силу даже тогда, когда нам оказывают услуги, о
кото¬рых мы не просили. Таким образом снижается наша способность
самостоятель¬но принимать решения и выбор за нас делают те, кому мы
чем-либо обязаны. Не было ни одного человека, который отказался бы от
«Колы», ведь Джо уже потратил свои деньги; безалкогольное питье было
уместно в данной ситуации, к тому же Джо купил бутылку «Колы» и для
себя, люди боялись показаться невежливыми.
3) Неравноценность обмена.
Для того чтобы не испытывать неприятное чувство морального
обяза¬тельства, люди часто соглашаются оказать гораздо более серьезную
услугу, чем та, которая была оказана им самим. Среднестатистический
испытуемый, которому Джо приносил десятицентовое питье, покупал два
лотерейных билета по 25 центов каждый, а некоторые покупали даже по семь
билетов.
2.2.3 «Отказ-затем-отступление»
Известен другой способ вынудить человека пойти на уступки с помощью
пра¬вила взаимного обмена. Вместо того чтобы первым оказать услугу,
которая приведет к ответной услуге, индивид может изначально пойти на
уступку, ко¬торая подтолкнет оппонента к ответной уступке. В основе так
называемой ме¬тодики «отказ-затем-отступление» лежит принуждение к
обмену взаимными уступками. Шанс согласия с какими-либо условиями может
повы¬сить предъявление сначала более серьезного требования, которое,
вероятнее всего, будет отклонено. Затем, после отказа, предъявляется
менее серьез¬ное требование, в выполнении которого и заинтересован
манипулятор.

2.2.4 Защита
Для того чтобы наилучшим образом защититься от давления правила
взаимно¬го обмена, вовсе не следует систематически отказываться от
предложений, сде¬ланных другими людьми. Мы всегда будем встречаться с
действительно благород¬ными людьми, так же как и людьми, желающими
оказать влияние ради получения более серьёзной услуги. Просто
рассматривать эти предложения надо объективно. Если кто-то хочет
ока¬зать любезность, можно ее принять, признавая при этом, что вы
обязываетесь оказать ответную любезность когда-нибудь в будущем.
Заключать по¬добного рода соглашение с другим человеком не значит
подвергаться эксплуатации с его стороны через посредство правила
взаимного обмена (Чалдини, 2001).
2.3 Обязательство и последовательность
2.3.1 Последовательность
Психологи давно обнаружили, что большинство людей стремятся быть и
вы¬глядеть последовательными в своих словах, мыслях и делах. Обычно
последовательность очень высоко це¬нится обществом. Непоследовательность
же, как правило, считается отрицательной чертой лич¬ности. Человека, чьи
убеждения, слова и дела расходятся друг с другом, обычно признают
пребывающим в замешатель¬стве, двуличным или даже умственно больным. С
другой стороны, последователь¬ность ассоциируется с интеллектуальностью,
силой, логикой, рациональностью, ста¬бильностью и честностью. Поскольку
нам обычно полезно быть последовательными, мы поддаемся искушению быть
таковыми автоматически, даже в ситуациях, когда это неблагоразумно.
2.3.2 Пример применения принципа
В качестве примера возьмём наблюдения Роберта Чалдини. Он рассказывает о
своей соседке Саре и ее сожителе Тиме. Они некоторое время встречались и
в конце концов стали жить вместе. Однако вскоре Тим потерял работу, стал
пьянствовать и женится тоже не был намерен. По этой причине Саре
пришлось найти другого, более достойного кавалера и когда дело дошло до
назначения свадьбы, Сара её отменяет. Оказалось, что немного ранее вновь
объявился Тим, сказал, что раскаивается, хочет снова переехать к Саре и
даже предложил ей выйти за него замуж. После очередного отказа Тим
пообещал бросить пить. Сжалившись, Сара отменила свадьбу и позволила
Тиму вернуться к ней. Спустя месяц Тим сообщил Саре, что он не
собирается бросать пить, и со свадьбой следует повременить. Не смотря на
это Сара говорит, что Тим стал номе¬ром первым в ее сердце. Таким
образом, она стала чувствовать себя счастливой, несмотря на то что
условия, на которых она сделала выбор, не были выполнены.
Из этой ситуации можно сделать вывод, что в стандартных ситуациях,
последовательно придерживаясь ранее принятых решений, человек может не
обрабатывать всю имеющуюся информацию; вместо этого он должен просто
вспомнить ранее принятое решение и отреагировать в соответствии с ним.
2.3.3 Обязательство
Этот принцип очень похож на принцип последовательности и даже несколько
расшифровывает его. Взяв на себя обязательство (то есть заняв
определенную позицию), люди склонны согла¬шаться с требованиями, которые
соответствуют данному обязательству. Этим могут воспользоваться и
профессионалы уступчивости.
2.3.4 Пример применения принципа
Социальный психолог Стивеном Дж. Шерман спросил у достаточно большого
числа жителей Блумингтона, штат Индиана, что бы они ответили, если бы их
попросили потратить три часа на сбор денег для Американ¬ской ассоциации
борьбы с раком. Конечно, не желая выглядеть неотзывчивыми в гла¬зах
проводящего опрос и в своих собственных, многие из этих людей сказали,
что они согласились бы. Последствием этой ловкой процедуры явилось
семикратное увели¬чение числа добровольцев, вызвавшихся собирать
пожертвования в ответ на призыв о помощи представителя Американской
ассоциации борьбы с раком, который высту¬пил перед горожанами через
несколько дней после опроса Шермана.
2.3.5 Классификация обязательств по эффективности
Можно выделить следующие типы обязательств в зависимости от их
эффективности:
1) Устные;
2) Активные (письменные и публичные);
3) Внутренне мотивированные, связанные с затратой сил;
Последний из этих типов наиболее эффективен. Социологи определили, что
мы принимаем на себя внутреннюю ответственность за выбранную форму
поведения, если предпочли ее при отсутствии силь¬ного внешнего давления.
К примеру, если взрослый скажет ребёнку, что играть с конкретной куклой
дурно, то вероятность, что он не будет играть с ней и в отсутствии
взрослого выше, чем если бы он пригрозил наказанием. Т.к. в первом
случае ребёнок внутри сам убедил себя, что играть с ней дурно.
2.3.6 Защита
Стоит начать с того, что механическая форма последовательности нам
необходима. Её нельзя совсем «убрать» из нашей жизни. Результаты были бы
ужасными - мы стали бы каждую минуту останавливаться, чтобы обдумывать
всякое но¬вое действие, прежде чем его совершить, у нас никогда бы не
хватало времени на осу¬ществление чего-либо значительного. По мнению
Чалдини, существуют определен¬ные сигналы, которые говорят нам о
неправильном выборе. Мы регистриру¬ем их в различных частях тела:
1) Сигналы, поступающие из желудка
Из желудка сигналы поступают тогда, когда мы осознаем, что нашу
склонность к последовательности используют с корыстной целью, чтобы
вынудить нас к согласию с требованием, которое, как нам известно, мы не
хо¬тим выполнять. В этом случае следует объяснить требующему, что мы
разгада¬ли его намерения и поступим так, как считаем нужным.
2) Сигналы из глубины сердца
Исследования физиологов показывают, что мы испытываем определенные
чувства за долю секунды до того, как начинаем об этом размышлять. К этим
сигналам полезно прислушаться тогда, когда мы сомне¬ваемся в
правильности взятого на себя обязательства. В этом случае следует задать
себе ключевой вопрос: «Если бы можно было вернуться во времени на¬зад,
взял бы я на себя то же самое обязательство, зная то, что я знаю
теперь?» (Чалдини, 2001).
2.4 Социальное доказательство
Согласно принципу социального доказательства, люди, для того чтобы
решить, чему верить и как действовать в данной ситуации, ориентируются
на то, чему верят и что делают в аналогичной ситуации другие люди. Как
правило, мы совершаем меньше ошибок, когда действуем в соответствии с
социальными нормами, чем тогда, когда противоре¬чим им. Обычно, если
что-то делает масса людей, это правильно. В этом аспекте прин¬ципа
социального доказательства заключается одновременно его величайшая сила
и главная слабость. Как и другие орудия влияния, данный принцип
обеспечивает лю¬дей полезными рациональными методами определения линии
поведения, но в то же самое время делает тех, кто эти рациональные
методы применяет, игрушками в руках «психологических спекулянтов».
2.4.1 Пример применения принципа
Альберт Бандура занимался разработкой способов изменения нежелательных
моделей пове¬дения. Бандура и его коллеги доказали, что можно избавить
страдающих фобиями людей от их страхов потрясающе простым способом.
Например, маленьким детям, боявшимся собак, Бандура предложил просто
на¬блюдать за мальчиком, который весело играл с собакой, по 20 минут в
день. Этот на¬глядный показ привел к таким заметным изменениям в
реакциях пугливых детей, что после четырех «сеансов наблюдения» 67 %
ребят выразили готовность забраться в детский манеж с собакой и
оставаться там, лаская и почесывая ее, причем даже в от¬сутствие
взрослых. Более того, когда исследователи через месяц снова оценили
уров¬ни страха у этих детей, они выяснили, что улучшение за этот период
не исчезло; фак¬тически дети охотнее, чем когда-либо, «общались» с
собаками.
2.4.2 Два фактора, увеличивающие эффективность социального доказательства
Принцип социального доказательства является наиболее действенным при
на¬личии двух факторов:
1) Неуверенность
Когда люди со¬мневаются, когда ситуация представляется им
неопределенной, они в большей степени склонны обращать внимание на
действия других и считать эти дей¬ствия правильными. Например, явля¬ются
ли резкие звуки, доносящиеся с улицы, выстрелами или эти звуки издает
грузовик? Крики у соседней двери — это шум драки, требующей вызова
полиции, или особенно «громкая» супружеская ссора, вмешательство в
которую не всегда уместно? В подобных неопределенных случаях люди
склонны оглядываться на других, чтобы получить ключи к разгадке. По
реакции других свидетелей мы пы¬таемся узнать, является ли данная
ситуация критической. Однако мы обычно не думаем о том, что все другие
наблюдатели, вероятно, так же как и мы, ищут социальное доказательство.
2) Сходство
Второй фактор, при наличии которого принцип социального доказательства
оказыва¬ет наибольшее влияние, это сходство. Люди в большей степени
склонны следо¬вать примеру тех, кто на них похож. Мы в наибольшей
степени ориентируемся на действия других, что¬бы решить, какое поведение
является правильным для нас, тогда, когда мы считаем этих других
похожими на нас.
Сказанное относится не только к взрослым, но и к детям. Исследователи,
работа¬ющие в сфере здравоохранения, выяснили, что проводимая в школах
программа по борьбе с курением имеет устойчивые результаты только тогда,
когда в качестве аги¬таторов выступают лидеры-сверстники. Другое
исследование показало, что дети, которые видели фильм, в спокойных,
оптимистичных тонах пока¬зывающий визит ребенка к дантисту, меняли свое
отношение к зубному врачу глав¬ным образом тогда, когда они были в том
же возрасте, что и «герой» фильма.
2.4.3 Защита
Благодаря принципу социального доказательства мы можем уверенно
проходить че¬рез бесчисленные жизненные ситуации, не взвешивая при этом
постоянно все «за» и «против». Принцип социального доказательства
обеспечивает нас устройством, подобным автопилоту, который есть на борту
большинства самолетов. Защиту от этого принципа можно сравнить с
переключением на ручной режим управления, ведь даже в самолёте
присутствуют лётчики, т.к. автопилот не может учесть всех возможных
вариантов развития событий. Таким образом необходимо время от времени
проверять, не противоречат ли решения, принятые с помощью автопилота,
объективным фактам, нашему жизненному опыту, нашим собственным
суждениям. Для того чтобы неадекватные социальные доказательства не
оказывали на нас сильного влияния, мы должны научиться распознавать явно
поддельные свидетельства и признать, что при принятии решении мы не
должны ориентиро¬ваться на действия «похожих других» (Чалдини, 2001).
2.5 Благорасположение
Люди предпочитают соглашаться с теми индивидами, которые им знакомы и
симпатичны. Зная об этом правиле, «профессионалы уступчивости» обычно
стараются выглядеть как можно более привлекательными. Если дружеских
связей не существует манипуляторы стараются сами нам понравиться. Далее
мы рассмотрим характеристики привлекательности, которые наибольшим
образом влияют на наше благорасположение к человеку.
2.5.1 Характеристики и примеры применения принципа
1) Физическая привлекательность;
Роль физической привлекательности в установлении социальных контактов
гораздо значительнее, чем многие из нас думают. Социологи относят это к
категории гало-эффектов. Гало-эффект имеет место, когда одна
положительная характерная черта какого-либо человека бросается в глаза
окру¬жающим и как бы оттесняет на задний план все его другие качества.
Исследования показали, что мы автоматически приписываем индивидам,
имею¬щим приятную внешность, такие положительные качества, как талант,
доброта, чест¬ность, ум.
2)  Сходство;
Вторым фактором, влияющим на отношение к человеку и на степень
уступчивости, является его сходство с нами. Причем не имеет осо¬бого
значения, о каком именно сходстве идет речь — о сходстве мнений,
личностных качеств, происхождения или стилей жизни.
3) Похвалы;
Замечено, что благорасположение вызывают люди, ра¬сточающие нам похвалы.
Выслушивание комплиментов, в том числе говоря¬щихся из корыстных
соображений, может повлечь за собой неприятные послед¬ствия, так как
делает нас более уступчивыми.
4) Знакомство;
Еще один фактор, который, как правило, влияет на наше отношение к
какому-либо человеку или предмету, — это близкое знакомство с ним. Это
влияние оказывается реальным в первую очередь, когда контакт
осуществляется, при приятных обстоятельствах, например при совмест¬ном
успешном сотрудничестве (Чалдини, 2001).
Случай, доказывающий факторы знакомства и сходства, был и в моей жизни,
когда в России проводились выборы депутатов Государственной Думы и
единовременно депутатов муниципальных собраний. Не трудно догадаться,
что в отличии от таких лиц, как Жириновский или Зюганов, где избиратель
может голосовать более-менее осознанно, кандидатов в депутаты
муниципальных собраний не знает практически никто. Так как я был членом
избирательной комиссии, то могу сказать, что не менее половины пришедших
на выборы людей задавали вопрос, нельзя ли вообще не брать вторую
бюллетень, где надо выбирать депутатов муниципального собрания,
обосновывая это тем, что кандидаты им абсолютно неизвестны, а пункт
«против всех» отменён.
Мой друг так же ходил на выборы, правда в другой избирательный участок,
и несколькими днями позже рассказал мне о том за кого он голосовал.
Оказывается он проголосовал во второй бюллетени за женщину, фамилия
которой была такой же, как у него. Можно сделать предположение, что
фактор сходства фамилий доминировал над желанием ознакомиться с
биографией кандидата и сделать выбор, основываясь на  пригодности
кандидата к депутатской деятельности. Таким образом автоматическая
реакция по принципу наименьших затрат энергии доминировала над
возможностью делать энергоёмкие объективные выводы, учитывая все
возможные основания. Немного отходя от темы, хотелось бы сделать ещё
одно предположение, зачем мой друг вообще пошёл на выборы? Не является
ли это всего лишь следствием рассмотренного нами ранее принципа
«Социального доказательства»?
5) Наличие ассоциаций
Роберт Чалдини так же называет этот принцип «Не звонит ли имя Павлова в
колокольчик?». Напомним, одно из проведенных Павловым исследований
показало, что можно добиться типичной реакции животного на вид и запах
пищи (слюноотде¬ления), привлекая внимание этого животного к чему-либо,
не имеющему отношения к еде (например, к колокольчику), если удастся
связать между собой два эти раздра¬жителя в сознании животного. Исходя
из этого же принципа работают и «профессионалы уступчивости». Например,
люди, составляющие радиопрограммы, сразу после мелодии, являющейся
позывными станции, выпускают в эфир какую-нибудь попу¬лярную песню.
Согласно принципу ассоциа¬ции, если мы окружаем себя облаком успеха, с
которым мы связаны хотя бы поверхно¬стно (например, местом жительства),
наша значимость в глазах общества увеличивается.
2.5.2 Защита
Для блокировки каждого конкретного пути, который может избрать
«профес¬сионал уступчивости», трудно подобрать специальную стратегию.
Целесообразнее бу¬дет позволить этим факторам сработать. К действиям
нужно переходить тогда, когда у нас появляется ощуще¬ние, что мы вдруг
полюбили кого-либо быстрее или глубже, чем следовало ожидать. Роберт
Чалдини рекомендует поступить следующим образом. Мысленно отделить
человека, от действия, которое он хочет вам навязать. Например, если это
продавец, то сознательным усилием воли следует сконцентрироваться
исклю¬чительно на условиях сделки. Принимая решения, основанные на
уступке, следует отде¬лять свое отношение к требованию от тех чувств,
которые возникли у вас по отноше¬нию к требующему (Чалдини, 2001).
2.6 Авторитет
Мы с дет¬ства приучены думать, что повиновение общепризнанным
авторитетам является пра¬вильным, а неподчинение им — неправильным. Эта
идея «красной нитью» проходит в преподаваемых нам родителями уроках,
стихах, которые мы учим в школе, расска¬зах и песнях нашего детства, а
также проводится в своде правил юридической, воен¬ной и политической
систем, с которыми мы сталкиваемся, повзрослев. Согласие с диктатом
авторитетных фигур часто действительно имеет реальные практические
преимущества. В детстве ребёнку кажется, что, родители или учителя знают
больше, чем он, и обычно нахо¬дит их советы полезными. Эти же факторы
продолжают играть важную роль и тогда, ко¬гда мы взрослеем, хотя
авторитетами для нас теперь становятся предприниматели, судьи и члены
правительства. Фактически наше подчинение часто имеет вид инстинктивной
реакции, т.е. протекающей при незначительном сознательном размышлении
или вовсе без него, именно это тот механизм, которым могут
воспользоваться для получение нашей уступки.
2.6.1 Пример применения принципа
Милграмом было проведено одно из известнейших исследований в области
психологии влияния. В газете было размещено объявление о поиске
добровольцев для участия в эксперименте. Желающие принять участие, придя
на место встречи, видели двоих людей. Первый – профессор в белом халате,
с папкой и другими атрибутами авторитета, второй – ничем не выделяющийся
обычный человек. Профессор сообщал испытуемому, что он будет исполнять
роль учителя, а второй будет учеником. Они будут находиться в разных
комнатах, учитель за специальным пультом, а ученик в кресле. К креслу
подведены провода, куда подаётся электрический ток. Смысл заключается в
том, что учитель в микрофон задаёт вопросы, ученик слышит голос в
динамике и отвечает. При неправильном ответе он получает электрический
разряд, которые подаёт учитель. При первом неверном ответе это 15 воль и
далее при каждом неверном ответе учитель будет прибавлять ещё по 15
вольт и так до 450 вольт. Никаких электрических разрядов на самом деле
не было. Уча¬щийся, не был действи¬тельным испытуемым — это был актер,
который притворялся, что страдает от шока.
Большинство опро¬шенных психологов предположили, что увеличивать ток
будут от одного до двух процентов всех испытуемых. Также были опрошены
39 психиатров. Они дали еще прогноз, согласно которому только один из
тысячи испытуемых пока¬жет свою готовность выполнить задание до конца.
Истинные результаты поразили всех, в т.ч. и самого Милграма.. Испытуемые
продолжали увеличивать напряжение до тех пор, пока исследователь не
отдавал распоряжение закончить экс¬перимент. Когда Учащийся в первый раз
начал требовать освобождения почти никто из 40 участво¬вавших в данном
эксперименте испытуемых не отказался играть роль Учителя. Не сделали они
этого и позд¬нее, когда жертва стала молить о пощаде.
Оказалось, что люди склонны автоматически реагировать на символы
авторитета, а не на авто¬ритет как таковой. Эти символы часто
используются теми «профессионалами уступчивости», которые на самом деле
не являются авторитета¬ми. Мошенники-виртуозы, например, создают вокруг
себя «облако авторитета» из соответствующих титулов, личных вещей и одежды.
2.6.3 Приёмы воздействия
Чтобы задействовать принцип авторитета, манипулятор использует
соответствующие символы или ярлыки, именно они провоцируют субъекта
сделать уступку. Всего их три:
1) Титул;
Титулы, в отличие от других символов авторитета, чрезвычайно трудно и
вместе с тем очень легко приобрести. Чтобы честным способом заработать
титул, требуются годы напряженного труда. Однако тот, кто не хочет
прилагать больших усилий, мо¬жет просто навесить на себя соответствующий
ярлык и тем самым автоматически вы¬звать к себе уважение, например
позвонить по телефону и представиться милиционером.
2) Одежда;
Вторым типом символа авторитета, который может заставить нас механически
под¬чиняться, является одежда. Хотя одеяние авторитета более осязаемо по
сравнению с титулом, этот символ также может быть подделан. Зачастую
жертвы мошенников слишком поздно понимают, что одеяние авторитета едва
ли является свидетельством его истинности.
3) Атрибуты;
Одежда может символизировать не только принадлежность человека к
каким-то определённым службам (спецодежда), но и говорить о высоком
статусе человека наравне с такими атрибу¬тами, как драгоценности и
машины. Исследование, проведенное в районе бухты Сан-Франциско,
показало, что водители, прежде чем начать сигналить машине,
остановившейся при зеленом свете светофора, оценивают её стоимость.
Почти все сигналили дешёвой модели, некоторые даже стали таранить
бампер. В случае с престижной моделью автомобиля 50 % водителей
терпеливо ждали момента, когда эта машина тронется с места, не
прикасаясь при этом к сигнальной кнопке.
2.6.4 Защита
Для того чтобы противостоять влиянию авторитета, необходимо, прежде
всего, убрать элемент неожиданности. Поскольку мы обычно недооцениваем
влияние авторитета (и его символов) на свои действия, мы оказываемся в
невыгодном положении, так как не считаем нужным соблюдать осторожность в
ситуациях, когда авторитету может понадобиться наша уступка.
Следовательно, чтобы защитить себя, необходимо в первую очередь осознать
их власть. В сложной ситуации следует задать себе два вопроса.
Во-первых, «Этот авторитет в самом деле является специалистом в данной
области?». Таким образом мы проводим различие между действи¬тельно
важными авторитетами и авторитетами бесполезными, ненужными.
2.7 Дефицит
Суть принципа дефицита такова — ценность чего-либо позитивного в наших
глазах существенно увеличивается, если оно становится недоступным. Мысль
о возможной потере оказывает на людей большее влияние, чем мысль о
приобретении.
Существует два фактора, обуславливающих принцип дефицита:
1) Недостаточная информированность;
Мы знаем, что вещи, которыми трудно завладеть, как правило, лучше тех
вещей, которыми завладеть легко. Поэтому часто судим о качестве предмета
по его доступности. Действие принципа дефицита, как и действие других
орудий влияния, основывается на извлечении выгоды из нашей склонности
идти кратчайшим путем. Эта слабость, как и раньше, является результатом
информированности.
2) Страх потери;
Согласно теории психологического реактивного сопротивления,
разработанной психологом Джеком Бремом, всякий раз, когда что-то
ограничивает наш выбор возникает по¬требность сохранить наши свободы.
Именно заставляет нас желать то, что мы боимся потерять значительно
сильнее, чем прежде.
2.7.1 Пример применения принципа
Рассмотрим в качестве доказатель¬ства опрос студентов университета
Флориды, которые, как и большинство студентов последнего курса,
оценивали качество пищи в кафетерии кампуса как неудовлетво¬рительное.
Через девять дней, согласно данным второго опроса, студенты изменили
свое мнение. Случилось нечто, заставившее их полюбить блюда, входящие в
меню кафетерия. Любопытно, что событие, заставившее студентов изменить
свою точку зрения, не имело ничего общего с качеством приготовления
пищи. Просто изменилась доступность этой пищи. Незадолго до проведе¬ния
второго опроса студенты узнали, что из-за пожара они не смогут питаться
в ка¬фетерии в течение следующих двух недель.
2.7.3 Методы провокация чувства дефицита
Чувство дефицита можно вызвать разными приёмами, наиболее часто
применяющимися в сфере продаж. Роберт Чалдини выделяет три основных
стимула, которые активизируют в нас ощущение дефицита:
1) Ограниченное количество того, чем мы можем завладеть;
Продавцы часто используют тактику «сообщения об огра¬ниченном
количестве» — покупателю говорят, что определенного товара мало и нельзя
гарантировать, что этого товара хватит на всех желающих. Продавец
задействует принцип дефицита и предлагает покупа¬телям купить прибор
именно тогда, когда этот прибор кажется наименее доступным — и,
следовательно, наиболее желанным.
2) Лимит времени, в течение которого мы можем чем-то завладеть;
Этот приём помогает установить определенный временной интервал, в
течение которого человек (например, покупатель) может реализовать
предостав¬ляемую ему возможность. Можно вспомнить рекламу в СМИ
популярных магазинов бытовой техники, например «Эльдорадо», «Техносила»
или «М-Видео». PR-службы этих предприятий часто берут за основу для
рекламы информацию о проводимых акциях, где покупатель имеет возможность
купить «супер-холодильник» по «супер-цене» лишь в течении определённого
времени. Правда стоит добавить, что в этой рекламе, как и в роликах
других фирм, используется сразу несколько механизмов влияния на чувство
дефицита. К информации об ограничении срока продаж добавляется
информация об ограниченном количестве самого товара, а так же количестве
магазинов, где его можно приобрести. Такая тактика вызывает у людей
желание купить предлагаемую им вещь немедленно.
3) Цензура;
По сути, это тенденция желать того, что запрещено, и, следовательно,
предполагать, что оно яв¬ляется более стоящим. Установлено, что в
большинстве случаев мы реагируем на запрещение информации усилением
желания получить эту инфор¬мацию и улучшением нашего отношения к ней.
2.7.3 Использование чувства конкуренции
Помимо того, что какой-либо пред¬мет становится в наших глазах более
привлекательным тогда, когда он оказывается в дефиците, мы особенно
сильно начинаем желать этот предмет тогда, когда вынуж¬дены вступить
из-за него в отношения конкуренции. Часто можно наблюдать в рекламных
роликах толпу, наседающую на двери магазина еще до начала торговли, или
покупателей, в мгновение ока опустошающих полки супермар¬кета. Биологи
подобное поведение животных называют кормовым безумием — жи¬вотные без
разбора начинают поедать все подряд. Этот феномен используют на
рыболовецких судах, а именно бросают некоторое количество
незакреплен¬ной наживки большим косякам рыб. Когда вода начинает
«кипеть» от количества рыб, в воду бросают лески с голыми крючками и
рыба так же их заглатывает.
2.7.4 Защита
Поскольку познавательные процессы оказываются подавленными эмоциональной
реакцией на дефицит, защититься от его действия не так просто. Однако
можно использовать само возбуждение в качестве основного сигнала. Вместо
того чтобы пытаться проанализировать ситуацию, мы должны просто
прислушиваться к своему внутреннему голосу, чтобы не пропустить
предупреждение. Второй шаг, когда мы сталкиваемся с давлением принципа
дефицита, должен включать в себя вопрос: «Зачем нам нужен этот
дефицитный предмет?». Если мы хотим прежде всего обладать им, нам
следует оце¬нить его доступность, чтобы определить, сколько денег мы
хотим на него потратить. Однако, если вещь нужна нам не для коллекции, а
для непосредственного использования, мы должны помнить, что эта вещь
будет функционировать одинаково хоро¬шо независимо от того, является она
дефицитной или количество таких вещей нео¬граниченно (Чалдини, 2001).


ГЛАВА III. ПРОБЛЕМА МАНИПУЛЯЦИИ МАССОВЫМ СОЗНАНИЕМ

Воздействия на широкую аудиторию развивалась на протяжении всей истории
человечества. Одним из основных источников влияния стала религия.
Другим не менее мощным стала рыночная экономика и усилия продавцов сбыть
свой товар. Однако в современном обществе их влияние на людей сложно
сравнить с информационным воздействием средств массовой коммуникации.
Каким бы опытом выявления психологических манипуляций человек не
обладал, он не в состоянии организовывать и осуществлять в полном объеме
встречное контрманипулятивное воздействие, если речь идёт СМИ. Это
происходит прежде всего потому, что каналы средств массовой коммуникации
осуществляют одностороннее воздействие. Причем зачастую это воздействие
осуществляется помимо воли адресата, например, когда информирование
выступает в роли некоего фона в местах, где просто вынужден находится.
Наиболее простой способ это отключение от канала, но при этом происходит
отключение и от информационных потоков, без которых в современном мире
зачастую невозможно обходиться и удовлетворять собственные
информационные потребности. Для того, чтобы у аудитории не возникало
ощущения одностороннего воздействия и, комплекса "безучастности
адресата", современными СМИ широко практикуются способы, так
называемой,  "обратной связи" в различных формах: звонки в студию во
время прямого эфира, выбор по телефону варианта ответа на поставленный
вопрос и др. Огромную роль в развитии этих приемов и методов сыграло
техническое развитие современных средств массовой информации, новые
возможности аудио-визуальных эффектов (Грачёв, Мельник, 2002).
3.1 Структура манипуляции
Можно выделить три основных группы факторов, которые определяют
подверженность человека психологическим манипуляциям. Так же укажем
степень их воздействия и опасности для личности.
1) Технологические факторы;
Это содержание и структура манипуляции, каким образом осуществляется
воздействие на человека. Его алгоритм.
2) Внешние факторы;
Вторая группа объединяет внешние факторы, которые повышают или снижают
манипулятивное воздействие. Например, техническое состояние
информационных каналов, качество звука, изображения, комфортность
обстановки, отсутствие или наличие отвлекающих воздействий и условий
(снижающих внимание, ухудшающих восприятие) и т.д.
3) Психологические факторы;
Это внутренние факторы, определяющие подверженность человека
манипулятивному воздействию. Причем их целесообразно разделить, хотя и в
некоторой степени условно, на две относительно самостоятельные подгруппы.
Во-первых, на ситуативные факторы, связанные с влиянием текущей ситуации
на человека. Например, психические состояния, вызванные нахождением в
толпе, на митинге, различными стрессогенными факторами, участием в
группой дискуссии, переговорах, в том числе в экстремальных условиях и т.д.
Вторая подгруппа – внеситуативные факторы. Это индивидуально-личностные
особенности человека, они определяют его подверженность психологическим
манипуляциям. Например, внушаемость, критичность, подозрительность,
негативизм, недоверчивость и т.д.
По мнению большинства отечественных и зарубежных специалистов,
манипулятивное воздействие на психику людей осуществляется в виде двух
относительно самостоятельных этапов, дополняющих или сменяющих друг
друга подготовительного и основного:
1) Облегчение восприятия;
Его основное назначение заключается в создании атмосферы доверия между
коммуникатором (источником информации) и аудиторией воздействия.
Информация воспринимается легче, если для этого создана благоприятная
почва. В задачи первого этапа входит разрушение у адресата
психологических барьеров к восприятию. Восприниматься должна даже та
информация, которая кажется человеку неприятной.   
2) Привлечение внимания;
Осуществляется привлечение внимания и возбуждения интереса к
передаваемым сообщениям. Поскольку после первого этапа человек
воспринимает информацию некритически это в значительной степени
увеличивает эффект воздействия информации. На этом этапе также активно
используется техника и специальные приемы манипулятивного воздействия.
Иногда в сообщениях может преобладать материал, принадлежащий к одному
из этапов. Например, укрепление доверия к источнику или доведение нужной
информации в соответствующей форме.
Коммуникатор по сравнению с аудиторией обладает заведомым преимуществом.
Могущество современного коммуникатора в его комплексности, системности,
масштабности и целенаправленности, что  связано со следующими  причинами.
Во-первых, информационные сообщения готовятся специалистами, прошедшими
соответствующую подготовку и ориентирующимися на особенности восприятия
той или иной информации. Использование определенных механизмов психики
людей позволяет во многом предвосхитить необходимую реакцию аудитории.
Во-вторых, время сообщения информации, канал ее распространения и другие
особенности "доставки" адресату, не являются случайными, а диктуются
определенным расчетом, который осуществляется соответствующими
специалистами. В-третьих, лицо непосредственно излагающее информацию
(диктор, ведущий, комментатор) подбирается и подается таким образом,
чтобы вызвать симпатию у аудитории, желание слушать (смотреть, читать)
именно его, а не другого человека. Таким образом, решается задача
привязки аудитории к эмоционально близкому, персонифицированному
источнику информации.
В-четвертых, существует масса эффектов и приемов (начиная от
подпорогового влияния на психику и кончая эксплуатацией  базовых
потребностей индивида), использование которых притягивает человека к
экрану, заставляет купить определенный журнал, газету или сделать иной
выбор в источнике информации.
Главной характеристикой манипулятивного информирования является то, что,
предлагая слушателям или читателям вынести свое собственное суждение,
СМИ создают лишь иллюзию независимости, объективности, возможности
выбора из различных точек зрения и опоры на  мнение аудитории. В тех
случаях, когда мнение невыгодное коммуникатору  доминирует,  задача
манипулятивного информирования сводится к коррекции, изменению
умонастроений масс. Демонстрация подтасованных результатов опросов,
"фильтрация" звонков в студию, организация "мнения общественности" через
подставных лиц и многие другие приемы направлены на то, чтобы у
человека, имеющему иное мнение, сформировать психологическую установку
"белой вороны" - оказывается другие, и их много,  думают иначе. Порой
несогласие и инакомыслие сознательно или случайно допускается, например,
озвучивается возмущенный телефонный звонок или публикуется протест. Этот
момент тоже обыгрывается, подчеркиваются достоинства данного источника
информации, который показывает весь спектр мнений и точек зрения по
различным вопросам (Грачёв, Мельник, 2002).
3.2 Способы формирования доверия к источнику СМИ
Значительная часть пропагандистских приемов, разнообразных методов
манипулятивного воздействия на психику и поведение людей основана на
использовании различных закономерностей восприятия, мышления,
эмоциональной сферы человека. Установлено, что предпочтение к источнику
информации, вызывающему доверие у аудитории, прямо связано с его
достоверностью и осведомленностью. Российские и зарубежные СМИ активно
используют технику формирования доверия и привязанности к Коммуникатору.
Для создания имиджа "особой осведомленности" используется ряд
манипулятивных приёмов.
1) Цензура;
Часто интерес и доброжелательность к Коммуникатору возникает, когда
благодаря ему можно почерпнуть для себя новую информацию -  закрытую для
широкой огласки. Преодоление цензуры и запрета играет роль своеобразного
катализатора интереса к ней массовой аудитории. Если вернуться к Роберту
Чалдини и его принципам межличностного манипулирования, то цензуру можно
отнести к принципу дефицита. Он пишет: «в большинстве случаев мы
реагируем на запрещение информации усилением желания получить эту
инфор¬мацию и улучшением нашего отношения к ней». Естественное желания
людей получить новые знания, например, в вопросах истории своего народа
и государства, так же является хорошей возможностью привлечь внимание
аудитории. Перефразируя известную пословицу можно сказать, что все
тайное особенно привлекает в тот момент, когда становится явным. Интерес
к ранее закрытой информации может пропасть достаточно быстро, но в
момент опубликования новость носит элемент сенсации, а потому
практически всегда привлекательна и широко тиражируема. Политики,
утаивая что-либо от истории, оставляют тлеющий пороховой заряд,
воспламенение которого отсрочено, но может произойти с течением времени.
К наиболее ярким примерам подобного плана в последние годы можно
привести публикации начала девяностых годов в журнале "Огонек" серии
статей о Бухарине, гибели Троцкого и т.п.
2) Особая осведомлённость;
Необходимый эффект в данном случае создается, в частности, передачей
сообщений о текущих событиях, замалчиваемых властями или которая была
представлена не полностью. Атрибутами такой информации, как правило,
служат ссылки на "информированные источники", "собственные источники в
правительстве",  "источники, пожелавшие остаться неизвестными" и т.п.
При этом может осуществляться цитирование документов, оценок экспертов,
свидетельских отчетов и других материалов, которые необходимы для
большей убедительности. К весьма распространенным приемам
манипулятивного воздействия, которое основано на эксплуатации интереса к
конфиденциальной информации, относится организация "утечек информации"
из правительственных или иных кругов.
3) «Полуправда»;
Доверие аудитории определяется тем, насколько достоверным выглядит
данный источник информации. Такой ореол может создаваться передачей
достоверных сведений, точность которых заранее известна слушателям и
читателям или может быть легко ими проверена. К категории такой
"убеждающей информации" относятся, в частности, фактические данные.
Например, имена, названия улиц, номера домов, огромное количество
деталей, являющихся достоверными и, в которые как бы "упаковываются"
информационные сообщения. В годы второй мировой войны радиостанция,
созданная англичанами настолько искусно смешивала достоверную
информацию, получаемую из  разведывательных источников с пропагандой и
окопной бранью, что немецкие солдаты, на которых велось вещание,
считали  эти передачи нелегальным выходом в эфир  разочаровавшихся в
фашизме сослуживцев. Таким образом, происходит снятие психологического
барьера недоверия, который является одним из естественных способов
психологической защиты личности от манипулятивного воздействия со
стороны незнакомых источников информации.
4) Самокритика;
Формируя имидж объективности,  независимости или альтернативности
источника информации, официальным СМИ необходимо позаботится, чтобы в
сообщения включались элементы самокритики. Это известное правило
пропаганды звучит следующим образом: чтобы похвала была убедительной,
добавьте в нее немного критики, а если критикуете необходимо чуть - чуть
похвалить. Использование разной дозировки положительных и отрицательных
моментов помогает построить сообщение нужной направленности, осуществляя
восхваление или дискредитацию конкретных лиц, каких-либо мероприятий и т.п.
5) Эксплуатация физиологии;
Закрепление доверия и привыкания к обращению к одному и тому же
источнику информации не будет достаточно эффективным, если оно не будет
опираться на эксплуатацию двух базовых потребностей человека.
а) Коммуникативная потребность
Актуализация этой потребности связывается специалистами с использованием
в СМИ техники оперативного информирования. Значение оперативности при
формировании доверия к источнику информации основывается на том, что
человек получивший какую-либо информацию раньше другого, подсознательно
ощущает себя более значимым, хотя зачастую практической пользы из
полученной информации он не извлекает. Источник информации первым
сообщающий о значимых событиях становится более привлекательным для
аудитории, чем другие. Таким образом, на первый взгляд технический
вопрос о скорости передачи сообщения, перерастает в стратегический при
проведении психологических операций.
Изменять мнение аудитории и отношение, сложившееся благодаря первичной
информации, особенно в политической сфере, труднее чем формировать это
отношение.
б) Потребность в безопасности;
Эта потребность была обнаружена известным психологом Маслоу. В контексте
манипуляции массовым сознанием она может быть спровоцирована следующими
эффектами и приёмами.
-Угроза жизни;
Сообщения-сенсации, которые повествуют нам о катастрофах,
террористических актах, убийствах и насилии автоматически переносятся в
разряд первостепенной важности. Так, бывший руководитель телеканала ОРТ
(Ксения Пономарева в феврале 1998г.) в одном из интервью, отвечая на
вопрос о причинах обилия негативных и трагических материалов на
телевидении, прямо отметила: "Если самолет взлетел и сел - это не
событие, событием  становится то, если он не приземлился".
-Запретная тема;
Своеобразным синтезом сенсационности и тяготения человека к познанию
скрытых, тайных сторон жизни является использование приема "затрагивания
запретных или нежелательных тем", которые не находят отражения в
официальных источниках информации. Это может быть, в частности,
информация связанная с негативно воспринимаемыми аудиторией моментами
частной жизни политических деятелей, должностных лиц, "звезд" эстрады
(здесь вступает в силу эффект обывателя - "они такие же, и даже хуже"),
романтизацией различных форм насилия, эксплуатацией интереса к половым
извращениям и т.п. С одной стороны, подобная практика поддерживает
весьма привлекательную идею свободы информации, свидетельствует о
возможности говорить практически обо всем, с другой стороны, она же
способствует распространению форм поведения благодаря которым общество,
в конце концов, страдает. То есть, определенным образом программируется
поведение аудитории, особенно молодежи, сознание которой только
формируется.
-«Голос пророка»;
Так как человек не может не беспокоиться относительно своего будущего
(хотя бы неосознанно), среди приемов завоевания доверия заметное место
занимает предсказание событий, то есть сообщения  о тех событиях которые
могут случиться и об этом извещают заранее. Коммуникатор может ссылаться
на похожие события прошлого, которые он, якобы, предсказал в силу
объективных условий, либо в силу случайности. Материалы СМИ, отобранные
в качестве иллюстрации верных прогнозов, тщательно выбираются из всего
многообразия предварительных версий. В итоге опубликовывается лишь та,
которая оказалась ближе к реальности, об остальных просто не вспоминают
(Грачёв, Мельник, 2002).   
3.3 Наиболее распространённые приёмы воздействия
Невозможно описать всю совокупность используемых манипулятивных приемов,
их вариантов и видоизменений. Мы выделим те из них, которые наиболее
часто используются, наиболее широко применяются, а так же имеют
наибольшую степень манипулятивного воздействия на человека.
1) «Навешивание ярлыков»;
Данный прием заключается в выборе оскорбительных эпитетов, метафор,
названий, имен, одним словом "ярлыков" для жертвы (человека,
организации, идеи). Тем самым вызывается негативное отношение к ней у
окружающих и в итоге жертва начинает ассоциироваться с низкими,
бесчестными и социально неодобряемыми поступками или поведением. Таким
образом, этот приём используется для того, чтобы опорочить личность,
высказываемые идеи и предложения, организацию, социальную группу или
предмет обсуждения в глазах аудитории.
2) Обобщение;
Этот прием заключается в замене названия жертвы, т.е. идеи, организации,
социальной группы или конкретного человека, более общим родовым именем,
которое имеет положительную эмоциональную окраску и вызывает
доброжелательное отношение окружающих. Приём основан на эксплуатации
положительных чувств и эмоций людей к определенным понятиям и словам,
например, таким как "свобода", "демократия", "патриотизм",
"содружество", "мир", "счастье", "любовь", "успех", "победа", "здоровье"
и т.п.. Такого рода слова, несущие позитивное психоэмоциональное
воздействие, применяются для протаскивания решений и взглядов, оценок и
действий, выгодных для конкретного лица, группы или организации.
3) Перенос;
Суть данного приема состоит в формировании ассоциации преподносимого
объекта с чем-то, имеющим ценность и значимость у окружающих.
Используется также и негативный "трансфер", который формирует
отрицательные ассоциации, например с социально неодобряемыми явлениями,
событиями, действиями, фактами, людьми и т.д. Приём используется для
дискредитации конкретных лиц, идей, ситуаций, социальных групп и
организаций.
4) Ссылка на авторитеты;
Содержание этого приема заключается в приведении высказываний личностей,
обладающих высоким авторитетом или же наоборот, таких, которые вызывают
отрицательную реакцию у категории людей, на которых направляется
манипулятивное воздействие. Используемые высказывания, обычно содержат
оценочные суждения в отношении людей, идей, событий, программ,
организаций и выражают их осуждение или одобрение. Таким образом, у
человека, как объекта манипулятивного воздействия, инициируется
формирование соответствующего отношения - эмоционально позитивного или
отрицательного.
5) «Игра в простонародность»;
Иногда также используются такие названия как "рубаха-парень",
"простонародность", "простой" или "свой парень". Цель данного приема
состоит в попытках установления доверительных отношений с аудиторией,
как с близкими по духу людьми на основании того, что коммуникатор, его
идеи, предложения, высказывания хороши так как принадлежат простому
народу. Осуществляется формирование ассоциаций, где личность
коммуникатора и его суждений связывается с принадлежностью к народу, а
сам он предстаёт, как выходец из простых, обыкновенных людей. Это
формирует позитивные эмоции.
6) «Подтасовка»;
Содержание данного приема заключается в отборе и тенденциозном
преподнесении только положительных или только отрицательных фактов и
доводов при одновременном замалчивании противоположных. Его основная
цель, используя односторонний подбор и подачу фактов, свидетельств,
доводов, показать привлекательность или наоборот неприемлемость
какой-либо точки зрения, программы, идеи и т.п.
7)  «Общая платформа»;
При использовании данного приема осуществляется подбор суждений,
высказываний, фраз, требующих единообразия в поведении, создающих
впечатление, будто так делают все. Сообщение, например, может начинаться
словами: "Все нормальные люди понимают, что..." или "ни один
здравомыслящий человек не станет возражать, что..." и т.п.  Посредством
"общей платформы" у человека вызывается чувство уверенности в том, что
большинство членов группы, с которой он себя идентифицирует, или мнение
которой значимо для него, разделяют предлагаемую точку зрения. Апелляция
ко "всем" учитывает, что люди, как правило, верят в побеждающую силу и
правильность мнения большинства и поэтому, естественно, хотят быть с
теми, кто его составляет.
Аналогичный принцип существует и в межличностной манипуляции, Роберт
Чалдини назвал его принципом «социального доказательства». Согласно ему,
люди, для того чтобы решить, чему верить и как действовать в данной
ситуации, ориентируются на то, чему верят и что делают в аналогичной
ситуации другие люди, например, бармены часто «солят» свои блюда для
чаевых несколь¬кими долларовыми банкнотами в начале вечера. Таким
образом они создают види¬мость того, что предыдущие посетители якобы
оставили чаевые.
8) Осмеяние;
При использовании этой техники, осмеянию могут подвергаться как
конкретные лица, так и взгляды, идеи, программы, организации и их
деятельность, различные объединения людей, против которых идет борьба.
Примером телевизионных передач отечественного телевидения, активно
использующих данный метод, являются программы "Куклы"  и "Итого". Эффект
действия данного приема основывается на том, что при осмеянии отдельных
высказываний и элементов поведения человека к нему инициируется шутливое
и несерьезное отношение, что автоматически может распространяться и на
другие его высказывания и взгляды. Таким образом, данный метод выступает
как механизм формирования "программируемых" стереотипов восприятия.
9) Метод отрицательных групп отнесения;
Техника пользования этим методом независимо заключается в следующем.
Утверждается, что данная совокупность взглядов является единственно
правильной. Все те, кто разделяют эти взгляды, обладают какими-то
ценными качествами и в определенном плане лучше тех, кто разделяет
другие (часто противоположные или принципиально отличные от
пропагандируемых). Например, религиозные люди более честны, отзывчивы и
т.д. Так создается положительное отношение к вполне определенной группе
людей, якобы обладающими ценными качествами и отрицательное к
противопоставляемой группе, например, не принадлежащих к религиозным
конфессиям или принадлежащих к какой-либо иной религиозной конфессии и т.п.
10)  Повторение лозунгов;
Условием эффективности использования этой техники является, прежде
всего, "соответствующий лозунг", то есть относительно краткое
высказывание, сформулированное таким образом, чтобы привлекать внимание
и воздействовать на воображение и чувства читателя или слушателя. При
его конструировании используются психолингвистические процедуры, т.е.
подобранные специальным образом сочетания звуков и символов. Лозунг
должен быть приспособлен к особенностям психики той группы людей, на
которых собираются воздействовать. Пользование приемом "повторения
лозунгов" предполагает, что слушатель или читатель не будет задумываться
ни над значением отдельных слов, используемых в лозунге, ни над
правильностью всей формулировки в целом.
11) Эмоциональная подстройка;
Эту технику можно определить как способ создания настроения с
одновременной передачей определенной информации. Настроение вызывается
среди группы людей с помощью различных средств (соответствующее внешнее
окружение, определенное время суток, освещение, различные
театрализованные формы, музыка, песни, и т.д.). На этом фоне передается
соответствующая информация, но стремятся к тому, чтобы ее не было
слишком много. В психологии существует специальный термин - фасциация,
которым обозначают условия повышения эффективности воспринимаемого
материала благодаря использованию сопутствующих фоновых воздействий.
Наиболее часто эта техника используется в театрализованных
представлениях, игровых  и шоу-программах, религиозных (культовых)
мероприятиях и т.п.
12) Продвижение через медиаторов;
Данная техника основывается на том, что воздействие на человека часто
осуществляется не через СМИ, а через значимых для него, авторитетных
людей. В качестве медиаторов в различных ситуациях могут выступать
неформальные лидеры, политические деятели, представители религиозных
конфессий и т.д. Выбор "кинозвезд" и других популярных лиц для передач
рекламно-пропагандистского характера обусловлен, прежде всего,  тем, что
они имеют достаточно широкую  аудиторию  почитателей, многие из которых
не склонны оценивать компетенцию своих кумиров в различных вопросах, по
которым они дают свои оценки или осуществляют рекламное продвижение.
В межличностной манипуляции также существует подобный принцип
«Авторитета». По мнению Роберта Чалдини, мы с дет¬ства приучены думать,
что повиновение общепризнанным авторитетам является пра¬вильным, а
неподчинение им — неправильным.
13) Мнимый выбор;
Суть данной техники заключается в том, что слушателям или читателям
сообщается несколько разных точек зрения по определенному вопросу, но
так, чтобы незаметно представить в наиболее выгодном свете ту, которую
хотят, чтобы она была принята аудиторией. Для этого обычно используется
еще несколько дополнительных приема.
Во-первых, включение в пропагандистские материалы так называемых
"двусторонних сообщений", которые содержат аргументы за и против
определенной позиции. "Двустороннее сообщение" как бы упреждают
аргументы оппонента и при умелой их критике способствуют созданию
определенного иммунитета против них.
Во-вторых, дозируются положительные и отрицательные элементы. Как мы уже
отмечали выше для того, чтобы положительная оценка выглядела более
правдоподобной, к характеристике описываемой точки зрения нужно добавить
немного критики, а эффективность осуждающей позиции увеличивается в
случае присутствия элементов похвалы.
В-третьих, осуществляется подбор фактов усиления или ослабления
высказываний. Выводы не входят в текст приведенных сообщений. Их должны
сделать те, для кого предназначена информация.
В-четвертых, происходит оперирование материалами для усиления важности,
демонстрации тенденций и масштабности событий, явлений. Все используемые
критические замечания, фактические данные, сравнительные материалы при
этом подбираются таким образом, чтобы необходимое заключение было
достаточно очевидным.
14)  Инициирование информационной волны;
Суть её заключается в освещении чего-либо в ряде СМИ. Возможен вариант,
когда ее освещение в некоторых средствах массовой коммуникации
заставляет другие СМИ так же комментировать первоначальные сообщения,
тем самым многократно усиливая мощность информационно-психологического
воздействия. То есть создается так называемая первичная информационная
волна. Основная же цель использования этого приема заключается в
создании вторичной информационной волны на уровне межличностного
общения, когда среди людей появляются обсуждения, оценки какого-либо
события, а так же формируются слухи. Все это позволяет достичь и усилить
эффект информационно-психологического воздействия на целевые аудитории.
Использование следующих двух технологий имеет смысл выделить отдельно
так, как она реализуется в результате применения комплекса различных
приемов (Грачёв, Мельник, 2002).
16) Слухи и провокации
а) Слухи
Распространение слухов, сплетен и дезинформации занимает значительное
место в пропагандистских. Эмоционально негативные переживания
сопровождают человека, если у него нет информации о происходящих
событиях, т.е. когда он находится в состоянии своеобразной
"информационной неопределенности", "информационного дефицита". Вот этот
информационный дефицит и не помогает нейтрализовать слухи. Таким
образом, человек субъективно ощущает себя информированным, но в то же
время его поведение объективно начинает попадать в определенной степени
в зависимость от конкретных слухов. Содержанием слухов чаще становится
информация, удовлетворяющая потребности людей, которые не удовлетворены
иными способами. Неудовлетворенность и ожидание удовлетворения выступают
в качестве основных мотивов для восприятия и передачи воспринятой
информации.
По происхождению или источнику возникновения слухи могут быть стихийными
или умышленно фабрикуемыми и целенаправленно распространяемыми. Слухи
подразделяются на четыре основных типа:
- Абсолютно недостоверные слухи;
- Недостоверные слухи с элементами правдоподобия;
- Правдоподобные слухи;
- Достоверные слухи с элементами неправдоподобия.
Используя    экспрессивную   характеристику   и    вызывая   общую
эмоциональную реакцию, слухи подразделяются на следующие типы:
- Слухи-желания, когда распространяемая информация имеет целью привести
к разочарованию по поводу ожиданий, которые не сбудутся, это  вызывает
соответствующую деморализацию людей.
- Слухи-пугала, распространение которых наиболее в среде с
преобладающими настроениями тревоги, неуверенности и страха. Обычно
существенно деморализует людей, блокирует реализацию ими своих
социальных обязанностей.
- Разобщающие агрессивные слухи, вносящие разлад во взаимоотношения
людей и нарушающие привычные социальные связи подозрительностью и
взаимным недоверием, а так же неприязнью и ненавистью к отдельным лицам
или группам людей.
б) Провокации
Еще в древние времена в борьбе конфликтующими сторонами использовался
прием, когда при отсутствии нужной информации, её специально создавали.
Как яркий пример пропагандистского обеспечения собственной агрессии
вошли акции немецких фашистов по поджогу рейхстага, а, также, операция
сопровождающая вторжение в Польшу. 1 сентября 1939 года Гитлер выступил
с обращением к немецкому народу, где сказал о многочисленных нападениях
«регулярных польских войск» на германскую территорию. На самом деле
"регулярными польскими войсками" были  переодетые в польскую форму и
снабженные польским оружием уголовники и узники немецких концлагерей,
которых погнали на пулеметы. Известно, что приказ Гитлера об организации
этой операции вызвал смятение даже у некоторых высших чинов германского
рейха (Грачёв, Мельник, 2002).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В курсовой работе мы рассмотрели такую актуальную в современном мире
проблему, как манипуляция. Были раскрыты вопросы, касающиеся
характеристик самого термина «манипуляция», всегда ли он включает в
себя  смысл тайного принуждения личности; вопросы, связанные с феноменом
межличностной  манипуляции, приведены примеры её проявлений в жизни
современного общества. Для полноты охвата проблематики, приводились так
же способы защиты индивида от возможного влияния, вынуждающего на
уступку в том или ином вопросе. Однако тайное принуждение человека к
действию или мысли имеет место не только в межличностном взаимодействии.
Этот феномен актуален и в вопросе взаимодействия человека со средствами
массовой коммуникации. Механизм манипуляции со стороны СМИ, а так же
приведение конкретных методик воздействия – всё это было тщательно
изложено в данной курсовой работе.
Стоит полагать, что тема тайного принуждения личности является не только
актуальной, но и перспективной, в особенности проблематика манипуляции
массовым сознанием. В век, когда афишируемые цели российского
руководства – наращивание производств, капитала, а так же сплочение
людей под определённой эгидой, актуальной становится проблема
мотивирования личности на ориентацию в заданном направлении. Всё чаще с
телеэкранов можно слышать такие слова, как патриотизм, желание работать
на страну, вера в честность выборов и добросовестность российских
руководителей. Заострение внимания общества на эти цели говорит лишь о
том, что проблема манипуляции сознанием людей будет подниматься всё
чаще, а специалисты, владеющие технологиями тайного воздействия,
становиться всё более востребованными.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения.
М.: МГУ, 1991.
2. Грачев Г.,  Мельник И. Манипулирование личностью: организация,
способы и технологии информационно-психологического воздействия. М.:
Алгоритм, 2002.
3. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. –
СПб.: Речь, 2004.
4. Ермаков Ю.А. Манипуляция личностью: смысл, приемы, последствия.
Екатеринбург, 1995.
5. Зенгер Х. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать.
Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия. М., 1995.
6. Знаков В.В. Психология понимания правды. СПб., 1999.
7. Иванов В.Н. Социальные технологии в современном мире. М., 1996.
8. Ионин Л.Г. Технология социальная/современная западная социология:
словарь. М.: Политиздат, 1990.
9. Хокинс Дж.М.Оксфордский толковый словарь английского языка. М.: АСТ,
2002.
10. Чалдини Р. Психология влияния. СПб.: Питер, 2001.
11. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных
процессов. М.: Мысль, 1973.
12. Шостром Э. Анти-Карнеги, или человек-манипулятор. Минск, 1992.
Автор Никифоров Борис студент 3 курса факультета психологии МГМИ


Государь - Николо Макиавелли
Оглавление
Глава I. Какого рода бывает режим личной власти и какими способами она приобретается
Глава II. О наследственных принципатах
Глава III. О смешанных принципатах
Глава IV. По какой причине в царстве Дария, захваченном Александром, после смерти последнего не вспыхнул мятеж против его преемников
Глава V. Каким образом следует управлять городами или принципатами, которые до завоевания жили по своим законам
Глава VI. О новой власти, приобретаемой с помощью собственного оружия и доблести
Глава VII. О новых принципатах, приобретаемых благодаря чужому оружию и счастью
Глава VIII. О тех, кто добился власти злодеяниями
Глава IX. О гражданском принципате
Глава X. Каким образом следует измерять силу всякого принципата
Глава XI. О церковных принципатах
Глава XII. Какого рода бывают войска и о наёмных солдатах
Глава XIII. О союзных, смешанных и собственных войсках
Глава XIV. О том, что подобает государю в отношении военного дела
Глава XV. О том, за что хвалят или порицают людей, особенно государей
Глава XVI. О щедрости и бережливости
Глава XVII. О милосердии и жестокости и о том, что лучше: внушать скорее любовь, чем страх, или наоборот
Глава XVIII. Каким образом следует государям держать слово
Глава XIX. Как избегать ненависти и презрения
Глава XX. Полезны ли крепости и многое другое, к чему повседневно прибегают государи
Глава XXI. От чего зависит уважение к государю
Глава XXII. О секретарях, приближённых к государям
Глава XXIII. Каким образом избегать льстецов
Глава XXIV. Отчего итальянские государи лишились своих владений
Глава XXV. Насколько дела человеческие зависят от фортуны и как можно ей противостоять
Глава XXVI. Воззвание к овладению Италией и освобождению её из рук варваров
   
 Никколо Макиавелли.
Его Светлости Лоренцо Медичи*

Соискатели милостей какого-нибудь государя имеют обыкновение угождать ему подношением самых дорогих своих вещей, а равно и тех, которые, на их взгляд, могут быть ему приятны; поэтому чаще всего государи получают в подарок скакунов, оружие, златотканую парчу, драгоценные ткани и тому подобные украшения, подобающие их званию. И вот я, желая представить Вашей Светлости свидетельство моей глубочайшей преданности, не нашёл среди своего добра ничего более дорогого и полезного, чем разумение деяний великих людей, приобретённое вследствие длительного испытания современных дел и непрерывного изучения древних. Тщательно обдумав и пересмотрев свои мысли, я собрал их в небольшой книжке, которую и посылаю Вашей Светлости.

Хотя я и не считаю этот труд достойным Вашего внимания, [однако] надеюсь, что по своей доброте Вы не отвергнете его, ведь это драгоценнейшее с моей стороны подношение позволит Вам за ничтожное время усвоить всё выношенное мной на протяжении долгих лет среди стольких скорбей и опасностей. Я исключил из своего сочинения риторические ухищрения, громкие и звучные слова, любые другие внешние приманки и украшения, которыми многие уснащают и усовершенствуют свои писания, ибо я желал, чтобы оно привлекало к себе только разносторонностью взгляда и важностью предмета и ничем другим. Не следует считать самонадеянностью притязание человека низкого и даже ничтожного состояния судить и устанавливать правила поведения для государей. Художники, зарисовывающие местность, располагаются внизу на равнине, чтобы присмотреться к характеру гор и возвышенностей, а чтобы обозреть низменности, забираются на вершины. Точно также, чтобы постичь характер народа, необходимо быть государем, а распознать природу государя может только человек из народа.

Итак, пусть Ваша Светлость отнесётся к этому небольшому подарку с тем же чувством, что и я; внимательно прочитав это сочинение, он убедится в моём горячем желании, чтобы Ваша Светлость достиг того величия, которое обещано ему фортуной и его высокими достоинствами. И если с высоты своего положения Ваша Светлость иной раз устремит взгляд вниз, он увидит, сколь мало заслужены мной сыплющиеся на меня тяжкие и непрестанные удары судьбы.
Глава I. Какого рода бывает режим личной власти и какими способами она приобретается

Все государства, все правительства, когда-либо главенствовавшие над людьми, подразделяются на республики и принципаты. Последние бывают либо наследственными, в которых долгое время царила династия их властителей, либо новыми. Новые принципаты могут быть таковыми в целом, как Милан при Франческо Сфорца*, либо могут быть присоединены к наследственным владениям приобретшего их государя, как королевство Неаполитанское, завоёванное испанским королём*. Эти новообретённые территории либо уже приучены подчиняться единоличному правителю, либо до этого пользовались свободой; присоединяют же их либо силой собственного оружия, либо с чужой помощью, либо волею судьбы, либо благодаря своей доблести.
Глава II. О наследственных принципатах

Я оставлю в стороне размышления о республиках, потому что много занимался этим в другом месте*. Обращусь единственно к принципату и, следуя вышеизложенному плану, рассмотрю, каким образом можно поддерживать и сохранять единоличную власть.

Прежде всего скажу, что наследственные владения, привычные к государям, происходящим из одного рода, гораздо легче удержать, чем новые, ибо достаточно не нарушать обычаев своих предшественников и следовать за ходом событий. Государь средних способностей в этом случае всегда сохранит свой трон, если только он не лишится его из-за вмешательства некоторой чрезвычайной и неодолимой силы, но и после этого он сможет вернуть себе власть, едва только захватчик столкнётся с малейшими трудностями.

У нас в Италии, in exemplis*, герцог Феррарский сумел противостоять нападкам венецианцев в 84 году, а также папы Юлия в 10-м только благодаря тому, что его семейство давно укоренилось в своих владениях*. У природного государя меньше причин и меньше поводов для нанесения обид, поэтому его больше любят, и если бросающиеся в глаза пороки не навлекают на него ненависти, то он пользуется естественным расположением подданных. В древности и непрерывности властвования гаснут все помыслы и поползновения к новшествам, ведь один переворот всегда оставляет зацепку для совершения другого.
Глава III. О смешанных принципатах

Новый государь, напротив, сталкивается с трудностями. Прежде всего, если он присоединил новые владения к старым и тем самым образовал некое смешение, его положению угрожает первый естественный недостаток, присущий всем новым государствам и заключающийся в том, что люди охотно меняют правителей в надежде на лучшее, а потому часто восстают против них, но затем убеждаются на опыте, что они обманулись и стало ещё хуже. А это вытекает из другой естественной и обыкновенной потребности, заставляющей нового государя притеснять своих подданных вооружённой рукой и другими способами, как это делают завоеватели, так что твоими врагами становятся не только противники твоего воцарения, но и с его сторонниками ты не можешь сохранить дружбу, ибо не сможешь ни оправдать их ожидания, ни прибегнуть против них к сильнодействующим лекарствам, будучи им обязанным. Ведь для вторжения в чужую страну даже располагающий сильным войском государь должен обеспечить себе содействие её жителей. Вот почему Людовик XII Французский легко захватил Милан и тотчас же его лишился, для чего на первый раз хватило собственных сил Лодовико*. Те же горожане, что открыли ворота перед королём, разочаровавшись в своих надеждах на будущие блага, которых они ожидали, не могли вынести неудобств нового правления.

Правда и то, что, покорив мятежные области вторично, труднее потерять их, потому что под предлогом подавления мятежа правитель может укреплять свою власть с меньшей оглядкой, наказывая провинившихся, выявляя неблагонадёжных и защищая наиболее уязвимые места. Так что если в первый раз достаточно было герцогу Лодовико устроить на границе небольшой переполох, и Франция лишилась Милана, то на второй весь мир должен был объединиться против неё и разгромить или изгнать её войска из Италии; и всё это объясняется вышеназванными причинами. Тем не менее оба раза Франция лишилась своего приобретения. Общие причины, почему это произошло в первый раз, мы уже обсудили. Остаётся сказать о втором случае и рассмотреть те средства, которыми располагал французский король и всякий, кто находился бы на его месте, чтобы закрепить за собой завоёванное. Скажем, что завоёванные области, присоединяемые к прежним владениям завоевателя, либо составляют с ними одну страну и их население пользуется тем же языком, либо нет. В первом случае их совсем нетрудно удержать, особенно если они не привыкли к свободной жизни. Чтобы обезопасить себя, достаточно пресечь род правивших там государей, ибо других поводов для волнений, в силу общности обычаев и сохранения прежнего образа жизни, у населения не будет. Это можно было наблюдать на примере Бургундии, Бретани, Гаскони и Нормандии, которые с давних пор входят в состав Франции, и хотя язык их жителей несколько отличается, тем не менее они ладят с другими французами, придерживаясь сходных с ними обычаев. Желая сохранить за собой подобные области, завоеватель должен соблюдать два условия: во-первых, чтобы пресеклась династия их государей; во-вторых, оставить неизменными их законы и подати; тогда вскоре эти области составят единое целое с твоими прежними владениями.

Но когда приобретают территории в стране, чужеродной по языку, обычаям и учреждениям, вот тут начинаются трудности, и чтобы не потерять их, потребуются великая удача и великое умение. Одно из самых лучших и действенных средств в этом случае состоит в том, чтобы завладевшее ими лицо само переселилось в этот край. Это придаст завоеванию надёжность и долговечность; так поступил турецкий султан с Грецией*. Не перенеси он туда своё местопребывание, ему бы там ни за что не удержаться, невзирая на все остальные меры, принятые им для сохранения этого государства. Находясь на месте, ты можешь распознавать будущие беспорядки ещё в зародыше и легко справляться с ними; в противном случае известие о них доходит, лишь когда они уже в разгаре и поздно что-либо делать. Кроме того, ты не оставляешь страну на разграбление своим чиновникам; для подданных облегчается прямой доступ к государю, отчего у добропорядочных граждан бывает больше оснований для расположения к нему, а у бунтовщиков — для опасений. Внешний враг хорошенько подумает, прежде чем напасть на эти владения. Таким образом, у переселившегося туда государя будет очень трудно отнять их.

Другое отличное средство состоит в том, чтобы основать одну-две колонии, которые прикрепили бы эту местность к новому государству. В противном случае потребуется держать там множество солдат, и пеших и конных. Колонии обходятся недорого; выслать и содержать колонистов государю не стоит почти ничего, ведь при этом внакладе остаются только те жители, у которых отбирают их дома и наделы в пользу переселенцев, а эти жители составляют небольшую часть новых подданных, и они не могут причинить вреда государю вследствие своей нищеты и разобщённости. Все же прочие, с одной стороны, не будучи ущемлёнными, лишены повода для беспокойства, а с другой — они будут осторожны, наученные чужим примером и опасаясь, как бы с ними не поступили так же. Я заключаю, что колонии не требуют затрат, они более надёжны и вызывают меньшее недовольство. Недовольные же безвредны, будучи, как я уже сказал, разобщены и бедны. По этому поводу следует заметить, что людей должно либо миловать, либо казнить, ведь небольшие обиды будут всегда взывать к отмщению, а за тяжкие люди отомстить не в силах. Так что, нанося обиду, следует устранить возможность мести. Но если вместо колонии используется вооружённый гарнизон, он требует куда больших расходов, и в конце концов для охраны новых владений потребуются все средства государства. Приобретение, таким образом, обернётся уроном. К тому же расквартирование войска в разных местах приносит куда больше вреда и ущемляет всё население, всякий страдает от этого неудобства и становится врагом нового государя, притом врагом опасным, который после поражения остаётся в собственном доме. Итак, с любой точки зрения такой способ защиты новых владений настолько же невыгоден, насколько выгодно основание колоний.

Тот, кто находится в чужеродной, как было описано выше, провинции, должен ещё взять под своё покровительство её мелких соседей, стараясь ослабить наиболее влиятельных, и остерегаться, чтобы не возник повод к вмешательству в дела этой области другого властителя, столь же могущественного, как и он сам. А повод, чтобы воспользоваться недовольством чрезмерно честолюбивых или напуганных обитателей, всегда появится, как можно судить по призванию римлян в Грецию этолийцами — вообще во все завоёванные ими провинции римлян приглашали местные жители. Как только чужеземный завоеватель вторгается в какую-либо страну, все мелкие властители примыкают к нему, и это в порядке вещей, ибо ими движет ненависть к прежнему поработителю, так что завоевателю нечего беспокоиться о том, как привлечь этих людей на свою сторону; все они тут же присоединяются к его новым владениям. Он должен только следить, чтобы они не обзавелись слишком большими силами и влиянием. Его собственных сил и расположения сторонников вполне достаточно, дабы справиться с соперниками и полностью овладеть новой провинцией. Но тот, кто не примет подобных мер, вскоре лишится завоёванного, а до того погрузится в неисчислимые труды и заботы.

Римляне неукоснительно соблюдали эти правила в завоёванных ими провинциях: они основывали колонии, привлекали к себе менее влиятельных лиц, ни в чём им не потворствуя, и ослабляли более влиятельных; для чужеземных властителей они не оставляли ни малейшей лазейки. Ограничусь только примером Греции. Ахейцев и этолийцев римляне привлекли на свою сторону; Македонское царство было принижено, и оттуда был изгнан Антиох. Однако заслуги ахейцев и этолийцев не послужили основанием, чтобы позволить им расширить свои владения; никакие заверения Филиппа в дружбе не помешали римлянам ослабить его, а могущество Антиоха не заставило их признать его право на владение какой бы то ни было территорией в Греции. Римляне в этих случаях поступали так, как надлежит поступать всем разумным государям: они помышляли не только о нынешних, но и о будущих заботах и искали пути, как с ними справиться. Ведь предвидя их заранее, легко найти выход, а когда беда приблизилась, болезнь становится неизлечимой, и лекарство уже не ко времени. Получается так, как врачи говорят о чахотке, что вначале её легко вылечить, но трудно распознать, а по прошествии времени, если с самого начала она была запущена, болезнь становится очевидной, но трудноизлечимой. То же и в государственных делах: зная заранее (что бывает дано только мудрым людям) о грозящих несчастьях, можно их предупредить, но если этого не случилось и угроза стала очевидной для каждого, тут уже ничем не поможешь.

Римляне, чуя приближение беды издалека, всегда принимали нужные меры и ради этого не боялись даже вступить в войну, ибо знали, что войны нельзя избежать, а можно только оттянуть её к выгоде других. Они предпочли воевать с Филиппом и Антиохом в Греции, чтобы не сражаться с ними потом в Италии; в своё время они могли избежать обеих войн, но не захотели этого. Они никогда не придерживались того правила, которое вечно на устах мудрецов нашего времени: «Воспользоваться преимуществами выжидания». Преимущество римлян заключалось только в собственных доблести и благоразумии, ведь время несёт с собой всяческие перемены, при которых добро оборачивается злом, а зло — добром.

Но вернёмся к Франции и посмотрим, прибегла ли она к какому-нибудь из вышеописанных способов. Я буду говорить не о Карле, а о Людовике*, потому что он дольше удержался в Италии и предпринятые им шаги заметны гораздо отчётливее. Вы можете убедиться, что он поступал всё время наперекор тому, что следовало бы делать для закрепления своих владений в иноязычной стране.

Король Людовик оказался в Италии благодаря притязаниям венецианцев, которые намеревались воспользоваться его приходом, чтобы овладеть половиной Ломбардии. Не стану упрекать короля за этот поступок: желая закрепиться в Италии, он не располагал союзниками внутри страны, и все двери были закрыты перед ним из-за воспоминаний о его предшественнике Карле, поэтому выбирать друзей было не время. Людовик добился бы своей цели, если бы не допустил никаких других ошибок. Заняв Ломбардию, король вернул бы французам уважение, утраченное при Карле; Генуя уступила, флорентийцы заключили с ним союз; маркиз Мантуанский, герцог Феррарский, Бентивольи, хозяйка Форли*, правители Фаэнцы, Пезаро, Римини, Камерино, Пьомбино, жители Лукки, Пизы, Сиены — все искали его дружбы. Тогда-то венецианцы осознали всю безрассудность своего поступка: взамен пары местечек в Ломбардии они сделали короля властелином двух третей Италии.

Судите теперь, сколь нетрудно было королю утвердиться в Италии, если бы он соблюдал вышеописанные правила, поддерживая и защищая своих многочисленных и слабых сторонников, находившихся в страхе — кто перед Церковью, кто перед венецианцами — и вынужденных следовать за ним. С их помощью Людовик легко обезопасил бы себя от более могущественных соперников. Но едва он очутился в Милане, как поступил наоборот, оказав папе Александру* содействие в захвате Романьи*. При этом король даже не заметил, что, отталкивая от себя доверившихся ему сторонников и друзей, он ослабляет своё влияние и усиливает Церковь, прибавляя к её огромной духовной власти ещё и светскую. За этой первой ошибкой неизбежно последовали и другие. В конце концов, чтобы обуздать властолюбие Александра и помешать ему завладеть Тосканой, король был вынужден вступить на территорию Италии. Мало того, что он возвысил Церковь и лишил себя союзников; с вожделением взирая на Неаполитанское королевство, он разделил его с королём Испании, и если до этого судьбы Италии были в его руках, то теперь он обзавёлся сотоварищем, дабы у всех честолюбцев и недовольных в этой стране был покровитель. При этом Людовик удалил из королевства того, кто мог бы платить ему дань, заменив его правителем, угрожавшим изгнать его самого*. Разумеется, желание приобретать — вещь вполне обычная и естественная, и когда люди стремятся к этому в меру своих сил, их будут хвалить, а не осуждать, но когда они не могут и всё же добиваются приобретений любой ценой, то в этом заключается ошибка, достойная порицания. Если силы Франции позволяли ей обрушиться на Неаполь, так и следовало поступить, если же не позволяли, не следовало ни с кем делить его. Подобная сделка с венецианцами в Ломбардии заслуживала оправдания, потому что позволила французам закрепиться в Италии; в случае с Неаполем она подлежит осуждению, ибо не была вызвана сходной необходимостью.

Таким образом, Людовик допустил пять ошибок: он вывел из игры более слабых правителей; усилил одно из могущественнейших лиц в Италии; допустил туда чужеземного властелина; не перенёс туда своей резиденции и не основал там колоний. Но все эти ошибки, пока он был жив, могли и не причинить большого вреда, если бы он не сделал шестую, отобрав владения у венецианцев. Не допусти он возвышения Церкви и не призови в Италию испанцев, ослабить их было бы действительно разумно и необходимо, но после допущенных просчётов не следовало соглашаться на расправу с венецианцами. Пока они оставались в силе, никто не отважился бы посягнуть на ломбардские земли: венецианцы никогда не согласились бы на это, потому что сами пожелали бы претендовать на французскую долю, а все остальные ни за что не захотели бы отнять её у Франции и отдать венецианцам. Выступить же против двоих хозяев Ломбардии никто бы не посмел. А если кто-то возразит, что Людовик уступил Романью Александру и Неаполитанское королевство — Испании, чтобы избежать войны, то я сошлюсь на вышеприведённые доводы: война всё равно начнётся, но промедление обернётся против тебя. Если же напомнят, что король пообещал папе выступить ради него в поход в обмен на свой развод и кардинальскую шапку для архиепископа Руанского*, то я отвечу тем, что будет сказано мною ниже относительно обещаний, даваемых государями, и о том, как их следует выполнять.

Итак, король Людовик лишился Ломбардии потому, что не соблюдал правил, которых придерживались все завоеватели, желавшие удержать покорённые страны. Так что здесь нет ничего удивительного — всё естественно и легко объяснимо. Об этом предмете я беседовал с кардиналом Руанским в Нанте, когда герцог Валентино, как в народе называли сына папы Александра Чезаре Борджиа, захватил Романью. Кардинал заявил мне, что итальянцы несведущи в военных делах, на что я ему ответил, что французы ничего не смыслят в делах государственных, ибо в противном случае они не допустили бы подобного возвышения Церкви. Опыт показал, что Франция способствовала росту влияния в Италии Церкви и Испании, и это привело к её собственному краху. Отсюда можно извлечь общее правило, почти непреложное: кто делает другого могущественным, тот погибает, ведь наделять могуществом можно с помощью либо силы, либо умения плести интриги, а оба этих качества вызывают подозрение у ставших могущественными людей.
Глава IV. По какой причине в царстве Дария, захваченном Александром, после смерти последнего не вспыхнул мятеж против его преемников

Узнав о трудностях, связанных с удержанием новых владений, кто-то может задать вопрос, почему не вспыхнуло восстание в Азии, которой Александр Великий овладел за несколько лет и вскоре после этого умер. Следовало ожидать крушения его государства, однако преемники Александра удержались у власти, и единственным препятствием, которое встретилось им при этом, были раздоры между ними, вызванные их собственным властолюбием. На это я отвечу, что все известные доныне принципаты бывали управляемы одним из двух способов: либо в них был один государь, а все прочие — подневольные слуги, содействующие ему в управлении по его милости и соизволению, либо государь правил вместе с баронами, которые обладали своим саном не по прихоти властителя, но благодаря древности происхождения. У этих баронов есть собственные владения и подданные, признающие их господами и питающие к ним естественную привязанность. Государство, управляемое монархом через его слуг, даёт правителю больше власти, ибо в такой стране верховным владыкой признают только его, а прочим должностным лицам подчиняются, как государевым чиновникам, к которым никто не питает особенной любви.

В наше время примеры двух разных способов управления являют французский король и турецкий султан. Вся турецкая монархия подчиняется одному господину, все остальные — его рабы, всё царство разделено на санджаки*, куда султан назначает управляющих и заменяет их, когда и как он того пожелает. Французский же король исстари окружён множеством господ, которые пользуются властью над своими подданными и их любовью; у них есть свои привилегии, на которые королю посягать небезопасно. Если сравнить эти два государства, то можно убедиться, что завоевать владения султана трудно, но, одержав победу, их легко сохранить за собой.

Трудности овладения державой султана заключаются в том, что завоеватель не может быть призван туда местными князьями и не может рассчитывать на то, что его предприятие будет облегчено мятежом султанского окружения, как вытекает из вышеназванных причин. Рабов, которые всем обязаны султану, не так-то легко подкупить, а если и удастся, то от этого следует ожидать мало пользы, ведь они, по вышеупомянутым соображениям, не смогут увлечь за собой народ. Поэтому нападающий на султана должен готовиться к встрече со сплочённым врагом и рассчитывать больше на собственные силы, чем на раздоры в стане противника. Но если турок потерпит поражение в битве, такое, что он не сможет оправиться и набрать новое войско, то угрозу следует видеть только в выходцах из правящей династии, расправившись с которыми можно никого больше не бояться, ибо все остальные не пользуются влиянием в народе, и как раньше завоеватель не мог на них рассчитывать, так и теперь ему не нужно их бояться.

Противоположным образом дело обстоит в королевствах, управляемых подобно Франции: туда нетрудно внедриться, сговорившись с кем-нибудь из баронов, среди которых всегда много недовольных и охотников до перемен. По этим причинам они расчистят перед тобой путь в свою страну и облегчат твою победу, но, желая удержать завоёванное, ты столкнёшься с бесчисленными трудностями, вызванными как помогавшими, так и противостоящими тебе баронами. Тут уже недостаточно будет истребить семью государя, а придётся иметь дело с этими сеньорами, которые возглавят новые мятежи. Их невозможно ни удовлетворить, ни уничтожить, поэтому при первом удобном для них случае ты лишишься власти.

Итак, если вы рассмотрите природу Дариева царства, то вы найдёте в нём сходство с турецкой монархией; вот почему Александру необходимо было целиком всколыхнуть его и разбить Дария в сражении, но после победы и смерти царя Александр мог не опасаться за свою власть по вышеизложенным причинам. И если бы его преемники не ссорились между собой, они безмятежно могли бы наслаждаться властью, ведь в этом царстве не было никаких беспорядков, кроме вызванных их собственными распрями. Но управление государствами, устроенными подобно Франции, влечёт за собой куда больше забот. Этим и были вызваны частые восстания против римлян в Испании, во Франции и в Греции: многочисленностью княжеств, на которые были разделены эти страны. Пока память о них была свежа, господство римлян не отличалось прочностью, но когда эта память развеялась благодаря могуществу и долговечности власти римлян, их владычеству уже ничто не угрожало. И даже когда римляне стали воевать друг с другом, каждого из противников поддерживала та часть названных провинций, где он располагал властью. Династии прежней знати угасли, и жители признавали правителями только римлян. После всего вышеизложенного никто не удивится той лёгкости, с которой Александр удерживал за собой государство в Азии, и тем трудностям, с которыми столкнулись Пирр и многие другие, желая удержать завоёванное. Это было вызвано не наличием или отсутствием доблести у завоевателей, а различиями завоёванных стран.
Глава V. Каким образом следует управлять городами или принципатами, которые до завоевания жили по своим законам

Когда новоприобретённые государства, как мы сказали, привыкли жить свободно и подчиняться собственным законам, удержать их можно тремя способами: первый — разорить их; второй — самому там поселиться; третий — оставить там прежние законы, получая оттуда определённый доход и назначив там правительство из немногих лиц, которые сохраняли бы преданность тебе. Получив власть из рук нового государя, они осознают, что смогут сохранить её только благодаря его расположению и мощи, и будут всячески стараться упрочить его господство. Самый лучший способ удержать город, привыкший к вольности, если ты хочешь сохранить его в целости, это использовать его собственных граждан.

In exemplis* спартанцы и римляне. Спартанцы удерживали за собой Афины и Фивы, поставив там у власти немногих лиц, tamen* они снова лишились этих городов. Римляне разрушили Капую, Карфаген и Нуманцию, чтобы сохранить их, и их замысел удался. Желая удержать Грецию, они пошли по стопам спартанцев, оставив там свободу и сохранив её законы, но потерпели неудачу и были вынуждены разорить многие города этой страны, чтобы утвердиться в ней. Ведь на самом деле верный способ овладеть какой-либо провинцией — это разорить её. Тот, кому достаётся город, привыкший к свободной жизни, и он не разваливает его до основания, — тот будет сам погребён его жителями, которые всегда смогут прибегнуть к восстанию, провозгласить свободу и возврат к прежним обычаям, память о коих не стирают ни бег времени, ни полученные благодеяния. И что тут ни делай и ни придумывай, — если жители не были разъединены и рассеяны, — они не забывают прежней вольности и прежних порядков, которые при каждом подходящем случае превозносятся вновь; так было в Пизе через 100 лет после её покорения флорентийцами. Но если города или провинции привыкли подчиняться одному государю, род которого пресёкся, они не сумеют избрать нового правителя из своей среды, утратив прежнего, и жить на свободе, имея навык к повиновению. Поэтому им труднее будет взяться за оружие, а завоевателю легче привлечь их к себе и обезопасить себя от мятежа. В республиках же больше воли к жизни, глубже ненависть и сильнее желание отомстить; память о старинной вольности не ослабевает и не даёт им покоя, поэтому надёжнее всего уничтожать их или туда переселяться.
Глава VI. О новой власти, приобретаемой с помощью собственного оружия и доблести

Пусть никого не удивляет, что, говоря о принципатах, получающих нового государя и новое устройство, я буду ссылаться на великие примеры, ведь люди всё время идут по путям, проложенным другими, и подражают им в своих поступках, но не могут целиком следовать чужим путём и достичь той же доблести, что и образцы, поэтому разумный человек должен всё время шествовать по тропинкам, протоптанным великими людьми, и подражать выдающимся, чтобы в отсутствие равной доблести сохранялось хотя бы её подобие. Так поступают опытные лучники: зная удалённость места, в которое они целятся, и дальнобойность лука, они выбирают цель гораздо выше мишени, но не для того, чтобы пустить стрелу на такую высоту, а для того, чтобы, прицелившись столь высоко, достичь желаемого. Итак, я скажу, что новому государю бывает легче или труднее удержать власть в зависимости от того, большей или меньшей доблестью располагает завладевший ею. Сам переход от положения частного лица к сану государя предполагает содействие доблести или фортуны, и наличие каждого из этих двух условий отчасти уменьшает встречающиеся трудности. Тем не менее тот, кто меньше полагается на фортуну, находится в большей безопасности. Дело также упрощается, когда государь бывает вынужден из-за отсутствия других владений personaliter* поселиться в новых. Переходя теперь к тем лицам, которые стали государями благодаря своей доблести, а не фортуне, я назову среди самых выдающихся Моисея, Кира, Ромула, Тезея и им подобных. Хотя о Моисее не следовало бы рассуждать, ибо он был простым исполнителем предначертаний Бога, tamen восхищения в нём заслуживает уже solum* та благодать, которая удостоила его бесед с Богом. Но если мы обратимся к Киру и другим основателям и завоевателям царств, то увидим, что все их деяния были удивительными, и если рассмотреть их отдельные поступки, они не будут расходиться с поступками Моисея, у которого был столь высокий наставник. Вникая в их жизнь и дела, мы замечаем, что фортуна предоставила им только случай, поставивший их лицом к лицу с материей, которой они могли придать любую форму по своему усмотрению; не представься случай, доблесть духа этих людей угасла бы в безвестности, но не будь этой доблести, случай представился бы напрасно. Следовательно, Моисей должен был найти народ Израиля в Египте порабощённым и угнетённым египтянами, чтобы он был готов пойти за ним ради освобождения из рабства. Ромулу надо было прийтись не ко двору в Альбе и быть брошенным на произвол судьбы после рождения, чтобы он стал царём Рима и основателем Римского отечества. Киру необходимо было застать среди персов недовольство властью мидян, а мидян слабыми и изнеженными вследствие долговременного мира. Тезею не пришлось бы проявить свою доблесть, если бы он нашёл Афины сплочёнными. Случайные стечения обстоятельств оказались для этих людей счастливыми, а их необыкновенная доблесть помогла им воспользоваться случаем, что привело их отчизну к славе и процветанию.

Тот, кто становится государем доблестным путём, наподобие вышеназванных лиц, тому власть достаётся трудно, но удержать её легко, а трудности приобретения власти возникают отчасти из-за новых порядков и установлений, которые правители вынуждены вводить для упрочения нового устройства и собственной безопасности. Следует заметить, что нет начинания, которое так же трудно задумать, с успехом провести в жизнь и безопасно осуществить, как стать во главе государственного переустройства. Враги преобразователя — все те, кто благоденствовал при прежнем режиме; а те, кому нововведения могут пойти на пользу, защищают его довольно прохладно. Это отсутствие пыла связано отчасти со страхом перед противниками, на стороне которых закон, отчасти с недоверчивостью людей, которые не верят в новшества, пока они не подкреплены опытом. Поэтому всякий раз, как противники располагают возможностью для нападения, они её рьяно используют, защитники же рвения не проявляют, так что новые порядки оказываются под угрозой. Желая хорошенько вникнуть в этот предмет, следует разобрать, являются ли эти преобразователи самостоятельными или зависят от других, то есть должны ли они для достижения своих целей просить о помощи или могут прибегать к силе. В первом случае будущее им ничего не сулит, и они ничего не добиваются, но если они зависят только от себя и могут принуждать других, тогда в большинстве случаев им ничего не угрожает. Вот почему все вооружённые пророки победили, а все безоружные погибли, ведь помимо всего прочего, народ обладает изменчивой природой, его легко в чём-либо убедить, но трудно удержать в этом убеждении. Поэтому нужно быть готовым силой заставить верить тех, кто потерял веру. Моисей, Кир, Тезей и Ромул недолго могли бы поддерживать соблюдение своих законов, если бы были безоружными, как показывает происшедшее в наше время с братом Джироламо Савонаролой, который потерпел крах со своими новыми порядками, как только масса перестала ему верить, а он не мог удержать тех, кто поверил ему раньше, и заставить поверить сомневающихся. Итак, подобные деятели сталкиваются со множеством трудностей, и все опасности, встречающиеся им на пути, они должны преодолевать своей доблестью. Но пройдя через опасности и завоевав уважение, расправившись с теми, кто должен испытывать к ним зависть, они пребывают в могуществе, почёте, безопасности и довольстве.

К столь возвышенным примерам я хочу добавить один менее значительный, но он чем-то им сродни, и я ограничусь только им; речь идёт о Гиероне Сиракузском. Из частного лица он стал правителем Сиракуз, и при этом фортуна предоставила ему только подходящий случай, ибо жители города, будучи угнетёнными, избрали его своим предводителем, а он уже заслужил звание государя. Его доблесть была такова, etiam* в частной жизни, что пишущий о нём говорит: «Quod nihil illi deerat ad regnandum praeter regnum»*. Гиерон распустил прежнее ополчение и создал новое; он расторг старые союзы и вступил в новые и, когда обзавёлся своими собственными солдатами и союзниками, на этом фундаменте мог соорудить любую постройку. Таким образом, ему было тяжело приобрести, но легко удержать.
Глава VII. О новых принципатах, приобретаемых благодаря чужому оружию и счастью

Те частные лица, которые стали государями только благодаря везению, достигают этого без труда, но с трудом удерживают власть. На своём пути они не встречают преград, как бы взлетая ввысь; осложнения же начинаются, когда цель достигнута. Это бывает в случаях, если кто-то приобретает власть за деньги или по милости дарителя. Так, Дарий насадил в Греции, в городах Ионии и Геллеспонта, многих государей ради своей славы и безопасности. Таким же образом были избраны императорами частные лица, которые получили свою власть, подкупив солдат. Подобные государи попросту зависят от прихотей и везения своих благодетелей, а эти вещи весьма переменчивы и непостоянны; сохранить свою власть такие люди не могут и не умеют — не умеют, потому что частное лицо, если оно не выделяется особым умом и доблестью, навряд ли научится повелевать, а не могут, потому что за ними не стоят надёжные и преданные им силы. Затем, новоиспечённые государства, как и все другие скороспелые порождения природы, не располагают корнями и разветвлениями, которые спасли бы их от первой непогоды, — если только лица, неожиданно сделавшиеся государями, как мы уже сказали, не обладают такой доблестью, которая позволила бы им сохранить полученное по милости фортуны и построить для этого тот фундамент, на который другие опираются ещё до прихода к власти.

Относительно обоих способов становиться государем, благодаря собственной доблести и по милости фортуны, я хочу привести в пример двух лиц, правивших на нашей памяти: это Франческо Сфорца и Чезаре Борджиа. Франческо из частного лица сделался герцогом Миланским, употребляя должные средства и пользуясь своей великой доблестью; приобретённое бесчисленными трудами он с лёгкостью сохранил за собой. В свою очередь, Чезаре Борджиа, которого в народе звали герцогом Валентино, получил власть вместе с возвышением своего отца и, когда фортуна от того отвернулась, потерял её, невзирая на все его старания и усилия — как подобает благоразумному и доблестному правителю — пустить корни в тех владениях, которые достались ему благодаря оружию и везению других. Ибо, как мы уже говорили выше, кто не заложит фундамент вначале, располагая великой доблестью, может построить его потом, хотя бы это и шло вразрез с замыслом архитектора и угрожало целости самого здания. И если рассмотреть все шаги герцога, можно заметить, что он заложил хороший фундамент для будущего могущества. Я считаю нелишним обсудить это, потому что не могу дать лучших предписаний новому государю, чем следовать примеру герцога, и если его поступки не принесли ему пользы, то винить его не в чем, ибо он пострадал из-за чрезвычайной и необыкновенной враждебности фортуны.

Перед папой Александром VI, который замыслил возвысить герцога, своего сына, встало множество действительных и ожидаемых препятствий. Во-первых, папа мог его поставить только во главе государства, выкроенного из церковных владений, а посягать на них он опасался, зная, что герцог Миланский и венецианцы будут против этого, ведь Фаэнца и Римини уже находились под покровительством венецианцев. Кроме того, вооружённой силой, в особенности той, на которую можно было бы опереться, располагали в Италии те, кто должен был опасаться усиления папы. Это были семейства Орсини, Колонна* и их сторонники, которым нельзя было доверять. Следовало, таким образом, изменить это положение дел и внести расстройство в стан противников, чтобы завладеть частью их территории. Сделать это было нетрудно, ибо венецианцы, по своим соображениям, решили снова призвать французов в Италию. Папа не только не воспрепятствовал их планам, но и облегчил их, разрешив короля Людовика от уз прежнего брака. Король вошёл в Италию с помощью венецианцев и с согласия Александра, который получил от короля людей для захвата Романьи, едва тот прибыл в Милан. Благодаря авторитету короля это предприятие удалось, и после завоевания Романьи и разгрома приверженцев рода Колонна дальнейшему продвижению герцога мешали две вещи: ненадёжность его собственного войска и нерасположение Франции. Отряды Орсини, которыми воспользовался герцог, могли отказать ему в повиновении — и не то что помешать новым приобретениям, но и отнять завоёванное, — а от короля можно было ожидать подобных же действий. В ненадёжности Орсини герцог убедился, когда после взятия Фаэнцы напал на Болонью и увидел, сколь неохотно они отправляются в поход. Что касается короля, то его намерения прояснились после занятия герцогства Урбинского: когда Валентино вступил в Тоскану, король заставил его отказаться от этого предприятия. После этого герцог пожелал стать независимым от чужого веления и от чужого войска. Прежде всего он ослабил партии Орсини и Колонна в Риме: всех их приверженцев из дворян он привлёк на свою сторону, приняв к себе на службу и наделив большим жалованьем; он осыпал их гражданскими чинами и военными званиями в соответствии с заслугами каждого, так что за несколько месяцев они утратили былую привязанность к своим партиям и обратили её на герцога. Расправившись с домом Колонна, герцог собирался свести счёты и с Орсини; он очень хорошо воспользовался представившимся случаем, когда Орсини, слишком поздно распознавшие угрозу для себя в возвышении герцога и Церкви, собрали свой съезд в Маджоне, близ Перуджи. Он послужил причиной к восстанию в Урбино, к волнениям в Романье и навлёк на герцога несметное множество бед, с которыми тот справился с помощью французов. Снова войдя в силу, герцог не стал дожидаться, пока Франция и другие державы смогут на деле доказать ему, насколько им можно доверять, и прибег к обману: он так удачно скрыл свои планы, что Орсини примирились с ним через посредничество синьора Паоло, которого герцог обхаживал всеми способами, одаряя деньгами, нарядами и лошадьми, дабы усыпить его бдительность. Так из-за своей недальновидности всё семейство Орсини оказалось в руках герцога в Сенигалии. Покончив с верхушкой этой партии и превратив её приверженцев в своих друзей, герцог заложил неплохой фундамент своего могущества, располагая всей Романьей и герцогством Урбино, ведь он считал, что после того, как жители Романьи вкусили прелестей благополучного существования, все они за него.

Так как эта сторона деятельности герцога заслуживает внимания и подражания, я хочу остановиться на ней. Заняв Романью, герцог увидел, что она находилась в руках нерадивых правителей, которые занимались больше грабежом, нежели исправлением своих подданных, и не столько объединяли их, сколько сеяли семена раздора, так что вся провинция закоснела в распрях, разбоях и прочих бесчинствах, поэтому герцог, чтобы умиротворить её и привести к повиновению властям, счёл нужным ввести там надёжное правление. Во главе области он поставил мессера Рамиро де Орко, человека решительного и жестокого, наделив его всей полнотой власти. Наместник за короткое время восстановил мир и единство, приобретя огромное влияние. Затем герцог посчитал ненужной такую чрезвычайную власть, которая могла вызвать ненависть к нему, и созвал в центре провинции гражданский суд, возглавляемый в высшей степени достойным председателем; каждый город располагал своим защитником в этом суде. Зная, что предшествовавшие суровые меры породили некоторое недовольство, герцог, чтобы очиститься перед народом и устранить всякую неприязнь, решил показать, что вина за совершённые жестокости лежит не на нём, а коренится в зловредности его подручного. Воспользовавшись подходящим случаем, герцог велел выставить однажды утром на площади в Чезене тело правителя, разрубленное надвое, поставив рядом с ним деревянную плаху и положив окровавленный меч. Это чудовищное зрелище поразило жителей и одновременно вызвало удовлетворение.

Однако вернёмся к тому, на чём мы остановились. Я скажу, что, когда герцог набрал достаточную силу и отчасти обезопасил себя от непосредственной угрозы, обзаведясь собственным войском и подавив тех из соседей, которые могли на него напасть, перед ним оставалось единственное препятствие на пути дальнейшего расширения владений — необходимость считаться с королём Франции, ибо он знал, что король, поздно заметивший свою ошибку, не потерпел бы такого поворота событий. Поэтому он стал искать новых союзов и не спешил поддерживать французов, когда они отправились в королевство Неаполитанское воевать с испанцами, осадившими Гаэту. Герцог намеревался отгородиться от французов и преуспел бы в этом, если бы Александр оставался в добром здравии.

Вот каковы были его распоряжения в отношении текущих дел. Что же касается будущего, то ему следовало опасаться прежде всего вражды со стороны нового главы Церкви, который мог бы попытаться отнять всё дарованное Александром. На этот счёт герцог предусмотрел четыре способа: во-первых, истребить всех наследников изгнанных им сеньоров, чтобы не оставить папе никакого предлога; во-вторых, привлечь к себе всех римских дворян, о чём мы уже говорили, чтобы с их помощью держать папу в узде; в-третьих, по возможности перетянуть на свою сторону коллегию кардиналов; в-четвёртых, ещё при жизни папы завладеть такой властью, чтобы она позволила самостоятельно удержаться во время первого натиска. Из этих четырёх задач к моменту смерти Александра он исполнил три, а четвёртая была близка к исполнению, ибо из всех свергнутых им владетелей были перебиты все, кого он мог настигнуть, и спаслись лишь немногие. Римские дворяне шли за ним, и коллегия в значительной части его поддерживала. Что же касается новых приобретений, то он намеревался овладеть всей Тосканой, приобретя уже Перуджу и Пьомбино и взяв под покровительство Пизу. И поскольку ему уже не приходилось бояться Франции (а этого не нужно было делать, потому что испанцы изгнали французов из Неаполитанского королевства, и обе стороны были вынуждены покупать дружбу герцога), он мог заняться Пизой. Если бы он завладел последней, ему сразу бы сдались Лукка и Сиена, отчасти из вражды к флорентийцам, отчасти из страха. Флорентийцы никак не могли помешать герцогу, и если бы его планы удались (а он был к этому близок в тот самый год, когда умер Александр), то он обладал бы такими силами и таким влиянием, что мог бы держаться сам по себе, не полагаясь на оружие и везение других, а опираясь только на собственную мощь и доблесть. Но Александр умер спустя пять лет после того, как герцог вынул меч из ножен. Последний остался смертельно больным между двух могущественных враждебных войск, не имея нигде твёрдой почвы под собой, кроме как в Романье. Но в герцоге жила такая ярость и такая доблесть, он настолько хорошо знал, что привлекает людей и что отталкивает, и столь прочный фундамент создал он для себя за столь короткое время, что если бы он не был болен или не находился между двух огней, то преодолел бы все препятствия. А что у него был прочный фундамент, видно по тому, что Романья ожидала его более месяца; в Риме во время смертельной болезни герцогу ничего не угрожало, и хотя Бальони, Вителли и Орсини вошли в город, их никто не поддержал. И если герцог не был в состоянии возвести на папский трон кого хотел, то по крайней мере мог помешать избранию нежелательного кандидата. Если бы в момент смерти Александра он не заболел, всё остальное было бы нетрудно. В день избрания Юлия II герцог говорил мне, что он предусмотрел все события, которые могла повлечь за собой смерть отца, и нашёл выход из всех положений, — только никогда не думал, что в этот момент сам окажется при смерти.

Итак, обозревая все поступки герцога, я не нахожу, в чём его можно было бы упрекнуть. Напротив, мне кажется, что он должен служить образцом для подражания, как он здесь и выставлен, для всех, кто восходит на трон благодаря оружию и удаче других. Великий дух и высокие намерения герцога не позволяли ему поступать иначе, и его планы не осуществились только из-за преждевременной кончины Александра и его собственной болезни. Новый государь, считающий нужным защищаться от врагов, приобретать друзей, убеждать силой или хитростью, внушать любовь и страх народам, преданность и уважение солдатам, избавляться от тех, кто может и должен принести ему вред, изменять нововведениями старые обычаи, быть суровым и милостивым, великодушным и щедрым, упразднить ненадёжное войско и набрать новое, хранить дружбу королей и прочих государей, дабы они должны были помогать ему от всего сердца или вредить с оглядкой, — такой государь не найдёт более близкого образца, чем деяния герцога. Единственное, чем можно укорить его, это избрание папы Юлия, которое было ошибкой герцога, ибо, как мы уже говорили, не располагая возможностью избрать папу по своему вкусу, он мог помешать нежелательной кандидатуре. Поэтому ему не следовало соглашаться на выбор одного из кардиналов, таивших на него обиду, или тех, кто в качестве папы должен был бы опасаться герцога. Причинять вред заставляет людей страх или ненависть, а в числе обиженных находились, наряду с прочими, кардиналы Сан Пьетро ад Винкула, Колонна, Сан Джорджо и Асканио. Остальным, в случае избрания одного из них папой, он должен был внушать опасения, кроме испанцев и кардинала Руанского: первых связывали с герцогом родство и благодарность, второй был слишком могущественным, имея за собой французское королевство. Поэтому герцогу прежде всего следовало добиваться избрания папой одного из испанцев, а в случае невозможности этого согласиться на избрание кардинала Руанского, но не Сан Пьетро ад Винкула. Ведь обманывается тот, кто верит, что новые благодеяния заставляют влиятельных людей забывать о старых обидах. Ошибся и герцог при избрании папы, и это послужило причиной его окончательного крушения.
Глава VIII. О тех, кто добился власти злодеяниями

Частное лицо может сделаться государем ещё двумя способами, каждый из которых нельзя отнести целиком на счёт удачи или доблести, поэтому я не хотел бы умалчивать о них, хотя об одном из этих способов следовало бы подробнее поговорить там, где речь идёт о республиках*. В первом случае подразумевается, что некто восходит на трон по пути, усеянному преступлениями и злодействами, во втором — что один из граждан с помощью прочих становится государем своей отчизны. Сицилиец Агафокл стал царём Сиракуз, будучи не только частным лицом, но и происходя из самого низкого и презренного сословия. Родившись сыном горшечника, он с малых лет вёл нечестивый образ жизни, но злодейские наклонности сочетались в нём с такой доблестью духа и тела, что, обратившись к военной карьере, он постепенно достиг должности претора* Сиракуз. Получив это звание, он замыслил стать единоличным правителем и дарованное ему по общему согласию закрепить за собой с помощью насилия, чтобы ни от кого не зависеть. Вступив в сговор с карфагенянином Гамилькаром*, находившимся с войском в Сицилии, Агафокл однажды утром созвал в Сиракузах народ и Сенат* как бы для решения государственных дел и условленным сигналом приказал своим солдатам перебить всех сенаторов и самых богатых горожан. Расправившись с ними, он мог занять пост правителя города, не опасаясь никакого внутреннего противодействия. И хотя карфагеняне дважды разбили его войско и demum* осадили Сиракузы, Агафокл non solum* сумел оборонить свой город, но и, оставив часть солдат для его защиты, совершить поход в Африку, что привело вскоре к освобождению Сиракуз, а Карфаген поставило на край гибели. Противники Агафокла были вынуждены вступить с ним в переговоры и удовольствоваться своими владениями в Африке, Сицилия же осталась за ним. Таким образом, если рассмотреть поступки и доблесть Агафокла, незаметно, чтобы он был многим обязан фортуне. Ведь мы уже говорили выше, что он сделался государем не по чьей-либо милости, но совершил восхождение по ступеням военной службы, каждый шаг по которым совершался среди бесчисленных опасностей и лишений; для охраны же своей власти ему пришлось прибегнуть ко множеству смелых и отчаянных решений. Но и доблестью нельзя называть убийство своих сограждан, предательство друзей, отказ от веры, сострадания, религии — такое поведение может принести власть, но не славу. Однако, рассмотрев доблесть Агафокла в рискованных и опасных делах и величие его духа, претерпевшего и преодолевшего столько невзгод, мы не заметим ничего, что позволило бы поставить его ниже любого самого выдающегося полководца. И всё же его зверская жестокость и бесчеловечность вместе с бесчисленными злодеяниями не позволяют причислить его к сонму замечательных людей. Итак, его возвышение, которым он не был обязан ни везению, ни доблести, нельзя приписать ни тому, ни другому.

На нашей памяти, во времена Александра VI, Оливеротто из Фермо*, оставшись во младенчестве сиротой, был воспитан своим дядей с материнской стороны по имени Джованни Фольяни и в ранней юности отдан Паоло Вителли* для военной выучки с тем, чтобы совершить в дальнейшем военную карьеру. По смерти Паоло он воевал под началом его брата Вителлоццо* и вскоре, благодаря своей сообразительности, а также смелости духа и личному бесстрашию, стал первым человеком в его войске. Но так как ему казалось постыдным служить другим, он задумал захватить Фермо при поддержке Вителли и с помощью некоторых горожан, променявших свободу своей родины на порабощение. Оливеротто написал Джованни Фольяни, что после долгой разлуки хотел бы повидаться с ним и посетить родной город, чтобы навести при этом справки о своём наследстве, а поскольку целью его трудов всегда был почёт со стороны окружающих и он хотел, чтобы земляки убедились в успешности его усилий, Оливеротто собирался войти в город с почётом в сопровождении сотни всадников, своих друзей и слуг. Он просил дядю, чтобы жители Фермо устроили ему торжественный приём, оказывая этим честь не только Оливеротто, но и дяде, его воспитателю. Джованни оказал племяннику все подобающие почести, устроил ему парадный приём в Фермо и разместил в своих покоях. Через несколько дней, приготовив всё для задуманного злодеяния, Оливеротто затеял пышный пир, на который пригласил Джованни Фольяни и всех первых лиц в Фермо. Когда было выпито уже много вина и пир находился в самом разгаре, Оливеротто намеренно завёл разговор о некоторых непростых предметах, а именно о возвышении папы Александра и его сына Чезаре и об их поступках. Когда Джованни и прочие стали высказываться на эту тему, Оливеротто неожиданно поднялся и, говоря, что об этом следует беседовать без лишних ушей, вышел в другую комнату, куда последовали за ним Джованни и все остальные. Но едва они расселись по местам, как из засады выбежали солдаты, которые перебили всех присутствовавших, включая Джованни. После этой резни Оливеротто вскочил в седло, проехал по улицам и осадил правителей города в их дворце, так что страх заставил их подчиниться и поставить Оливеротто во главе правительства. Уничтожив всех недовольных, которые могли бы причинить ему вред, Оливеротто укрепил свою власть с помощью новых военных и гражданских установлений, так что не прошло и года с начала его владычества, а он не только чувствовал себя в безопасности в Фермо, но и стал наводить страх на всех своих соседей. И прогнать его оттуда было бы не менее трудно, чем Агафокла, если бы он не поддался обману со стороны Чезаре Борджиа, захватившего, как мы уже говорили, в Сенигалии Орсини и Вителли. Схваченный там же Оливеротто был задушен через гол после совершённого им отцеубийства вместе с Вителлоццо, его наставником в злодеяниях и в доблести.

Может возникнуть вопрос, почему Агафокл, как и некоторые другие, подобные ему, после множества измен и совершённых жестокостей могли на протяжении многих лет благополучно жить у себя на родине и обороняться от внешних врагов, причём сограждане ни разу не устроили против него заговора. И это в то время, как многих других жестокость не спасла от потери власти etiam в дни мира, не говоря уже о тревожном военном времени. Я думаю, что дело в различии жестокостей хорошо употреблённых и употреблённых дурно. Хорошо употреблёнными жестокостями (если дурное дозволено назвать хорошим) являются те, к которым прибегают один раз, когда к этому понуждают интересы безопасности, а затем не упорствуют в них, но обращают, насколько это возможно, на благо подданных. Дурно употреблённые жестокости — это те, которые поначалу могут быть незначительными, но с течением времени не прекращаются, а, наоборот, начинают множиться. Соблюдающие первое правило могут, как Агафокл, защитить свою власть с помощью божеской и человеческой; все же прочие обречены на гибель. Отсюда следует, что, принимая власть, её носитель должен взвесить, какие обиды ему необходимо нанести, и приступить к ним ко всем разом, чтобы они потом не множились каждый день и чтобы тем самым успокоить людей и расположить их к себе благодеяниями. Кто из робости или по недомыслию станет поступать иначе, тот будет вынужден никогда не выпускать меч из рук и не сможет доверять своим подданным, ибо вследствие свежих и непрестанных расправ они не смогут быть уверены в нём. Ведь обиды следует наносить все разом, дабы их действие, сжатое по времени, могло притупиться; благодеяния же следует вершить постепенно, чтобы люди лучше прочувствовали их. Но прежде всего государь должен так поступать со своими подданными, чтобы никакие благоприятные или неблагоприятные события не заставляли его изменить своё поведение, ведь когда в несчастье тебя застигает нужда, к крутым мерам прибегать поздно, а лаской действовать бесполезно, ибо её сочтут вынужденной и ни в ком ты не встретишь благодарности.
Глава IX. О гражданском принципате

Обратившись к другому случаю, когда частное лицо становится государем своей отчизны вследствие благосклонности своих сограждан, а не путём злодеяния или другого недопустимого насилия, — такой род правления можно назвать гражданским принципатом (и достижение его не зависит целиком от доблести или удачи, а скорее от некоего удачливого лукавства), я скажу, что эта власть достаётся либо с помощью народа, либо с помощью грандов*. Ведь в любом городе существуют два течения, порождаемые тем, что народ старается избежать произвола и притеснений со стороны грандов, а гранды желают повелевать и подавлять народ. Борьба этих двух стремлений приводит в республиках к одному из трёх результатов: возникновению принципата, режиму свободы или произволу.

Зачинщиком принципата бывают народ или гранды, в зависимости от того, кому из них представится для этого случай, ибо когда гранды видят, что не могут более противостоять народу, они выдвигают кого-либо из своей среды и делают его государем, чтобы за его спиной удовлетворять свои аппетиты. Также и народ, если убеждается, что не может справиться с грандами, начинает поддерживать какое-то лицо и делает государем, чтобы его власть была народу защитой. Получившему власть с помощью грандов труднее удержаться, чем тому, кто становится государем благодаря народной поддержке, ибо в первом случае правитель окружён людьми как бы равными себе и не может им приказывать и распоряжаться ими по-своему. А государю, опирающемуся на народ, никто не мешает, и мало кто решится отказать ему в повиновении. Кроме того, грандам нельзя угодить достойным способом, не причиняя людям обид, а народу — можно, ибо у народа, который только не хочет быть угнетаем, цель более достойная, чему у грандов, которые сами хотят угнетать. Praeterea* от народа, вследствие его множества, у государя нет никакой защиты; число грандов невелико, поэтому он может себя обезопасить. Худшее, чего может ожидать государь, если народ от него отвернётся, это остаться в одиночестве; гранды же в подобном случае не только бросят его на произвол судьбы, но ещё могут и выступить против него, ибо они хитрее и осмотрительнее, они всегда стараются вовремя обеспечить себе пути отхода и заигрывают с вероятным победителем. Государь также не может поменять свой народ, но прекрасно может обойтись без грандов, ибо их судьба в его руках, и он может каждодневно по своей воле осыпать их милостями или подвергать опале.

Чтобы лучше разъяснить это обстоятельство, скажу, что грандов следует рассматривать в основном двояким образом. Либо они ведут себя так, что целиком полагаются на твою удачу, либо нет. Если первые не отличаются алчностью, их нужно поощрять и приближать к себе; о вторых можно судить двояко: возможно, они не полагаются на тебя из трусости и вследствие прирождённой слабости духа; в этом случае ты должен пользоваться преимущественно тем, кто способен дать хороший совет, ибо в счастье это послужит твоему успеху, а в несчастье тебе нечего их бояться. Но если они отстраняются от тебя намеренно и из честолюбивых побуждений, — это признак того, что их больше заботят собственные дела, чем твои. От этих людей государю следует держаться подальше и остерегаться их, как отъявленных врагов, потому что, случись беда, они постараются приблизить его падение.

Итак, государь, взошедший на престол по милости народа, должен хранить его расположение, а это сделать будет нетрудно, ибо народ желает только избежать притеснений. Но человек, ставший государем с помощью грандов и вопреки воле народа, прежде всего обязан завоевать благосклонность последнего, что будет также нетрудно, если он возьмёт народ под свою защиту. А так как люди, облагодетельствованные тем, от кого они ожидали иного, сильнее привязываются к своему благодетелю, то такой государь обретёт народную приязнь ещё быстрее, чем если бы он стал правителем благодаря народу. Завоевать же любовь последнего государь может многими способами, на которые не существует правил, потому что они избираются применительно к людям, так что здесь мы не будем на них останавливаться. В заключение отмечу только, что государь должен жить в дружбе с народом, иначе в беде для него не будет спасения.

Спартанский царь Набис выдержал осаду всей Греции и натиск победоносного римского войска, отстояв в борьбе против них своё отечество и свои владения, и для этого ему достаточно было в минуту опасности принять меры предосторожности против нескольких человек. Но не будь народ на его стороне, этого было бы мало. И напрасно будут опровергать моё мнение избитой поговоркой: «Кто полагается на народ, строит на песке»; это справедливо тогда, когда частное лицо ищет опоры в народе и обольщается на его счёт, что тот будет защитой от врагов или от властей. Тут он может легко обмануться, как Гракхи* в Риме или мессер Джорджо Скали* во Флоренции. Но когда государь властный и неробкого десятка доверится народу, не теряя присутствия духа в неблагоприятных обстоятельствах, не пренебрегая прочими мерами и возбуждая всеобщее внимание своими делами и обыкновениями, он никогда не разочаруется в народе и увидит, что не зря на него полагался.

Подобные государства находятся под угрозой, когда им предстоит переход от гражданского правления к абсолютному, и судьба их зависит от того, управляют ли государи сами или посредством чиновников; во втором случае их положение более шаткое и ненадёжное, ибо они целиком зависят от произвола тех граждан, которые занимают должности и без труда могут лишить государя власти, особенно в неблагоприятных для него обстоятельствах, выступив против него или отказавшись подчиниться. Государь же, попав в беду, не успеет овладеть неограниченной властью, потому что его подданные и сограждане, привыкнув выполнять распоряжения чиновников, не станут слушать его собственных, и в несчастье государь всегда будет испытывать нужду в доверенных лицах. Ведь такому правителю нельзя полагаться на то, что он видит в мирное время, пока граждане зависят от властей и каждый из них спешит на зов государя, предлагает свои услуги и готов умереть за него, пока жизни этого человека ничего не угрожает. Но когда в час испытаний государство нуждается в гражданах, на многих рассчитывать ему не приходится. Подобные опыты ещё более опасны тем, что проводить их можно только один раз. Поэтому мудрый государь должен обдумать, каким способом следует при любых обстоятельствах поддерживать в гражданах потребность в государстве и в нём самом; тогда ему никто не станет изменять.
Глава X. Каким образом следует измерять силу всякого принципата

Оценивая качество принципатов, нужно иметь в виду ещё следующее соображение: располагает ли данный государь такими владениями, чтобы в случае необходимости он сам смог защитить себя, или ему обязательно потребуется помощь со стороны. Чтобы лучше объяснить это, скажу, что самостоятельно могут постоять за себя, на мой взгляд, те, кому изобилие подданных или денег позволяет снарядить порядочное войско и с ним противостоять в поле любому захватчику. Равным образом, зависимыми от других я считаю тех, кто не в состоянии встретиться с врагом лицом к лицу и бывает вынужден укрыться за крепостными стенами для обороны. Первый случай мы уже разобрали и в дальнейшем будем возвращаться к нему по необходимости. Во втором случае добавить нечего, разве что посоветовать этим государям укреплять свой город и пополнять его запасы, а на оставшуюся территорию не обращать внимания. Хорошенько отстроив городские стены и наладив отношения с подданными так, как мы говорили выше и как будем ещё говорить ниже, ты можешь гораздо меньше опасаться нападения, ибо люди чураются трудных предприятий, а воевать с правителем воинственного города, если он не враждует с народом, очень нелегко.

Германские города обладают полной свободой, протяжённость округи каждого из них невелика, и они подчиняются императору, когда сами того пожелают, не страшась ни его, ни прочих окрестных князей, ибо они укреплены настолько, что их осада представляется всякому утомительной и тяжёлой. Все они окружены соразмерными рвами и стенами, располагают достаточным количеством пушек, в городских погребах держат годовые запасы еды, питья и топлива. Кроме того, чтобы обеспечить пропитание плебса без потерь для казны, у них всегда есть запас работы на год, которая может занять плебеев и обеспечивает жизнь и процветание города. Они также обращают много внимания на воинские упражнения и поддерживают их на требуемом уровне разными способами.

Итак, государь, который укрепил свой город и не внушает ненависти, может не опасаться нападения, а если кто-то и нападёт на него, то удалится несолоно хлебавши, ибо превратности мирских дел таковы, что навряд ли этот противник сможет праздно простоять целый год в осаде. А если возразят, что народ не станет спокойно наблюдать, как в предместье горят его постройки, и, изнурённый тяготами долгой осады, предпочтёт позаботиться о самом себе, а не о государе, я отвечу, что сильный и отважный государь всегда сумеет преодолеть эти трудности, то поддерживая в подданных надежду на скорое окончание бед, то устрашая их жестокостями врага, то избавляясь от слишком дерзких подобающим способом. К тому же противник, по всей вероятности, станет жечь и разорять окрестности сразу по прибытии, то есть тогда, когда в жителях ещё не угас дух сопротивления. Поэтому государю нечего опасаться — ведь через несколько дней, когда люди поостынут, несчастье уже случится, ущерб будет нанесён, и изменить будет ничего нельзя; им останется только теснее сблизиться с государем, ради которого они лишились крова и имущества, так что он, по их мнению, будет перед ними в долгу. Ведь люди по природе склонны привязываться не только к тем, от кого они испытывают благодеяния, но и к тем, кому оказывают их. Следовательно, если всё взвесить, благоразумному государю нетрудно будет поддерживать твёрдость своих сограждан во время осады, лишь бы для этого хватило пропитания и средств защиты.
Глава XI. О церковных принципатах

В настоящее время нам остаётся обсудить только церковные принципаты; связанные с ними трудности относятся лишь к их приобретению, ибо приобретают их с помощью доблести или удачи, а для их удержания не требуются ни та, ни другая, ибо они опираются на старинные установления религии, столь могучей и влиятельной, что их государи остаются у руля власти, как бы они ни правили и поступали. Только они владеют государствами, но их не обороняют, владеют подданными, но ими не управляют, и государства, за отсутствием обороны, у них не отнимаются; и подданные, за отсутствием правления, ни о чём не беспокоятся — они не мыслят и не могут быть отчуждены от них. Таким образом, только этот вид государственного управления даёт счастье и покой, но поскольку этими государствами руководит высшая причина, недоступная человеческому уму, я не стану говорить об этом, ибо лишь самонадеянный и безрассудный человек отважился бы разглагольствовать на эту тему, ведь их возвышает и охраняет сам Бог. Тем не менее, когда бы кто-то стал у меня допытываться, отчего Церковь достигла такого светского величия, что если до Александра итальянские властители, и non solum те, что назывались державными властителями, но и всякий барон и сеньор, даже мельчайший, ни во что не ставили её светскую власть, а сегодня перед ней трепещет французский король, потому что она сумела изгнать его из Италии и сокрушить венецианцев, то, хотя это общеизвестно, мне кажется нелишним освежить причины этих событий в памяти.

Перед нашествием французского короля Карла в Италию власть в стране была поделена между папой, венецианцами, королём Неаполитанским, герцогом Миланским и флорентийцами. Заботою этих держав были в основном две вещи: чтобы в Италию не вторгались чужеземные войска и чтобы никто из итальянских властителей не расширил свои владения. Больше всего подозрений внушали папа и венецианцы. Венецианцев помогало сдерживать единение всех прочих, как было при защите Феррары*, а уздой для папы служили римские бароны, разделённые на две партии, Орсини и Колонна, которые без конца ссорились между собой. Затевая вооружённые стычки в непосредственной близости от папы, они делали его власть вялой и немощной. И хотя иной раз появлялись отважные папы, например Сикст, tamen судьба или неспособность никогда не позволяли им избавиться от этого неудобства. Причиной тому — недолговечность пап, ибо за 10 лет, которые в среднем приходились на каждого из них, им с трудом удавалось ослабить одну из партий, и если, к примеру, кто-то из пап мог почти начисто извести приверженцев рода Колонна, то за ним на престол всходил другой, враг семейства Орсини, который поощрял возрождение первых, а вторых уже не успевал побороть. Из-за этого светская власть папы ценилась в Италии невысоко.

Затем появился Александр VI, который более чем кто-либо из всех ранее правивших пап показал, сколь велики возможности римского первосвященника, располагающего деньгами и силой, и совершил, через посредство герцога Валентино и пользуясь приходом французов, все вышеописанные деяния, о которых я говорил выше по поводу герцога. И хотя он собирался возвысить герцога, а не Церковь, его поступки послужили к её пользе, ибо после смерти папы и падения герцога Церковь унаследовала плоды трудов Александра. Потом на престол взошёл папа Юлий, который застал Церковь на подъёме, овладевшей всей Романьей и усмирившей римских баронов, партии которых были разгромлены ударами Александра. Кроме того, был открыт новый способ добывания денег, до Александра не использовавшийся*. Всё это non solum было воспринято Юлием, но и приумножено им; он задумал присоединить Болонью, приструнить венецианцев и изгнать французов из Италии. Во всех этих начинаниях он преуспел и заслужил тем больше похвал, что сделал это для возвышения Церкви, а не какого-либо частного лица. Партии Орсини и Колонна он сохранил в том же состоянии, в котором нашёл их, и хотя кое-кто из их главарей был не прочь взбунтоваться, tamen их сдерживали два препятствия: во-первых, величие Церкви, заставлявшее их опасаться, во-вторых, отсутствие своих кардиналов, которые обычно вызывали между ними раздоры. И всякий раз, как у этих партий будут появляться собственные кардиналы, они будут причиной беспорядков, ибо кардиналы питают в Риме и вне его партийный дух, и бароны бывают вынуждены его защищать. Таким образом, властолюбие прелатов рождает ссоры и мятежи среди баронов. Итак, Его Святейшество папа Лев принял титул главы могущественной Церкви, и если его предшественники возвысили её силой оружия, то можно надеяться, что он прославит и возвеличит её своим милосердием и неисчислимыми добродетелями.
Глава XII. Какого рода бывают войска и о наёмных солдатах

Мы обсудили в подробностях все разновидности принципатов, о которых я предложил беседовать вначале, отчасти рассмотрели причины их благоденствия и упадка и показали, какими способами многие пытаются их приобретать и удерживать за собой. Теперь же мне остаётся рассказать о том, каким образом каждый из вышеназванных принципатов может обороняться и нападать. Мы уже говорили прежде, что государю необходимо иметь надёжный фундамент, в противном случае он непременно потерпит крах. Основанием же всех государств, как новых, так и древних и смешанных, служат хорошие законы и хорошие войска. Но поскольку не может быть хороших законов там, где нет хорошего войска, а там, где оно есть, хорошие законы обеспечены, я не стану говорить о законах и скажу о войсках.

Итак, я полагаю, что силы, которыми государь защищает свои владения, либо являются его собственными, либо наёмными, либо союзными, либо смешанными. Полагаться на наёмные и союзные войска бесполезно и опасно, и если кто-то рассчитывает утвердить свою власть с помощью наёмников, то ему не видать покоя и благополучия, ибо они разобщены, тщеславны, недисциплинированны и ненадёжны. Храбрые с друзьями, они робки перед врагами; ни страха Божия, ни верности людям; они служат государю защитой только до первого боя; на войне тебя грабят враги, в мирное время — наёмники. Причина заключается в том, что в строю их удерживает небольшое жалованье, которого недостаточно, чтобы они пожелали умереть за тебя. Они готовы биться за тебя, пока нет войны, но когда война начинается, они предпочитают бежать или расторгнуть договор. Доказать всё это нетрудно, потому что теперешние беды Италии происходят именно от того, что вот уже многие годы она довольствуется наёмным оружием. Кое-кто добился с его помощью некоторого успеха, ибо наёмники храбрятся друг перед другом, но когда появился чужой захватчик, выяснилось, чего они стоят. Поэтому французский король Карл получил возможность захватить Италию с помощью одного мела*, и прав был тот*, кто указывал в качестве причины наши грехи, только это были не те грехи, что он думал, а те, о которых я рассказывал.

Попробую лучше продемонстрировать негодность этих воителей. Предводители наёмников могут блистать выдающимися качествами или нет; если они таковы, то на них нельзя полагаться, ибо они всегда будут думать о собственном возвышении, либо покушаясь на тебя как своего господина, либо ущемляя других, хотя бы это и не входило в твои намерения; если же эти командиры лишены доблести, они просто погубят тебя. На это можно возразить, что сказанное относится ко всем вождям, а не только к командующим наёмными войсками, но я отвечу, что к оружию могут прибегать или государи, или республики. Государь должен сам отправляться на войну и выполнять обязанности полководца, республика же возлагает их на одного из граждан, и если этот человек оказывается негодным, его следует заменить, в противном же случае — удерживать его в рамках закона, который он не должен преступать. Опыт показывает, что самостоятельные государи и вооружённые республики добились замечательных успехов, а наёмные войска всегда приносили только вред. К тому же одному из граждан гораздо труднее привести к повиновению республику, располагающую собственными вооружёнными силами, чем ту, которая пользуется чужой помощью.

Свобода Рима и Спарты на протяжении многих веков сопровождалась вооружением граждан. Швейцарцы защищают свою свободу собственными силами. Из древности in exemplis использования наёмных войск можно привести карфагенян, которые пострадали от собственных наёмников после первой войны с Римом, хотя во главе их карфагеняне ставили своих собственных сограждан. Фивяне после смерти Эпаминонда сделали своим полководцем Филиппа Македонского, а после победы он отнял у них свободу. После смерти герцога Филиппо миланцы наняли для войны с Венецией Франческо Сфорца, который одержал победу над врагом при Караваджо и соединился с ним ради борьбы против миланцев, своих хозяев. Другой Сфорца, его отец*, служивший у королевы Джованны Неаполитанской, в один прекрасный лень оставил её безоружной, так что она, чтобы не лишиться власти, была вынуждена отдаться на милость короля Арагона. И если венецианцы и флорентийцы в своё время расширили собственные владения с помощью наёмников, но начальники последних не узурпировали у них власть, а всегда обороняли их, то я скажу, что флорентийцам в этом случае благоприятствовала судьба, потому что из тех доблестных военачальников, которых следовало опасаться, одни не одержали побед, другие имели соперников, а третьи дали выход своему честолюбию в другом месте. Не добился победы Джон Хоквуд*, поэтому о его верности трудно судить; однако всякий согласится, что если бы он был удачливее, флорентийцы оказались бы в его власти. Намерениям Сфорца всё время противостояли отряды Браччо да Монтоне* — эти два полководца стерегли друг друга; Франческо устремил свои честолюбивые помышления на Ломбардию, Браччо выступил против Церкви и королевства Неаполитанского. Перейдём к тому, что случилось совсем недавно. Флорентийцы назначили своим командующим Паоло Вителли, мужа великого благоразумия, который приобрёл огромное влияние, будучи сначала просто частным лицом. Никто не станет отрицать, что если бы Вителли взял Пизу, то флорентийцы оказались бы беззащитными перед ним; если бы он перешёл на сторону противника, они не смогли бы с ним справиться, а удержав его на своей стороне, они должны были бы ему повиноваться.

Если рассмотреть успехи венецианцев, то мы увидим, что их положение было прочным и они стяжали славу, когда действовали своими силами, то есть до тех пор, пока они вступали в сражения на море, в которых их дворянство и вооружённый плебс проявили великую доблесть, но когда они перешли к завоеваниям на суше, эти качества их покинули и они переняли слабости всей остальной Италии. Когда венецианцы только начинали расширять свои владения на материке, они занимали маленькую территорию и благодаря своему могуществу могли не особенно бояться своих военачальников. Но когда их пределы расширились, а это было при Карманьоле, им довелось убедиться в допущенной оплошности. Венецианские войска одержали блестящие победы и разгромили герцога Миланского под командованием этого предводителя, но затем он охладел к войне, и венецианцам ничего не оставалось, как казнить его, ибо новых побед он им принести не мог, так как не хотел воевать, а уволить его было нельзя, чтобы не потерять уже приобретённого. Затем командующими у них были Бартоломео да Бергамо, Роберто да Сан Северино, граф Питильяно* и им подобные, но при них опасаться следовало скорее поражений, чем успехов, что и подтвердилось при Вайла;, где венецианцы за один день утратили всё накопленное такими трудами в течение 800 лет*. От наёмных отрядов можно долго ожидать запоздалых и незначительных приобретений, поражения же они приносят молниеносные и ошеломляющие. И раз уж эти примеры привели меня в Италию, где на протяжении многих лет главенствовали наёмники, я хочу немного вернуться назад, чтобы, рассмотрев происхождение и распространение наёмных войск, указать, как поправить дело.

Итак, вам следует обратить внимание на то, что за последнее время, как только власть империи стала в Италии ослабевать, а папа приобрёл больше светского могущества, страна разделилась на много государств, ибо многие крупные города подняли оружие против знати, которая прежде угнетала горожан при поддержке императора. Церковь благоволила к этим городам, дабы приумножить своё светское влияние; в других городах правителями стали выходцы из граждан. Поэтому почти вся Италия оказалась поделённой между церковью и несколькими республиками, граждане которых, как и священники, непривычны владеть оружием, так что они начали нанимать чужеземцев. Первую известность наёмные войска приобрели благодаря уроженцу Романьи Альбериго да Конио*. Наряду с другими у него проходили выучку Браччо и Сфорца, которые в своё время вершили судьбы Италии. После них явились все остальные, кто до наших дней имел под началом наёмные отряды. В итоге их стараний Италия была опустошена Карлом, ограблена Людовиком, поставлена на колени Фердинандом и посрамлена швейцарцами. Обычай, которого придерживались все наёмники, желая придать себе больший вес, состоял в том, чтобы принизить роль пехоты. Они нуждались в этом, ибо, не обладая большими состояниями и живя своим ремеслом, не могли прокормить значительное число пехотинцев, немногие же не обеспечивали требуемого эффекта. Зато количество всадников, дававшее пропитание и уважение, было приемлемым. Дело дошло до того, что в двадцатитысячном войске не насчитывалось и двух тысяч пеших солдат. Кроме того, наёмники всячески старались избавить себя и своих солдат от трудов и опасностей, сражаясь не до смерти и беря пленных, за которых не требовали выкупа. Они не устраивали ночных штурмов, а защитники крепостей не устраивали вылазок; лагеря не обносили ни рвом, ни забором; осаду городов в зимнее время не вели. Всё это дозволялось их воинскими правилами, выработанными, как уже говорилось, во избежание тягот и опасностей, и таким образом они ввергли Италию в рабство и позор.
Глава XIII. О союзных, смешанных и собственных войсках

К оружию союзников, столь же никчёмному, прибегают, воззвав о помощи и защите к какой-либо могущественной державе. Так поступил недавно папа Юлий, убедившийся под Феррарой в ненадёжности своих наёмных отрядов и обратившийся за подмогой на сторону: он договорился с испанским королём Фердинандом, что тот пришлёт ему свои конные и пешие отряды. Такие войска могут быть хороши и надёжны сами по себе, но для призвавшего их почти всегда опасны, ибо в случае неудачи ты терпишь поражение, а вследствие победы оказываешься в их власти. Хотя примеров тому не счесть в древних историях, я остановлюсь всё на том же свежем примере папы Юлия II, который не мог придумать ничего хуже, чем отдать себя в руки иноземцу, чтобы только завладеть Феррарой. Но удача подсказала папе третий выход, дабы ему не пришлось пожинать плоды своего дурного выбора, потому что хотя его союзники были разбиты при Равенне*, но подошли швейцарцы, которые опрокинули победителей, так что вопреки всем ожиданиям папы и наблюдателей он не попал в плен к противнику, который бежал, и не стал игрушкой в руках союзников, ибо битву выиграли другие. Флорентийцы, не располагая никакими воинскими силами, привели для осады Пизы десять тысяч французов, благодаря чему они оказались перед лицом такой опасности, о которой и не слыхали за всю свою бурную историю. Император Константинопольский* для борьбы со своими соседями впустил в Грецию десять тысяч турок, которые не пожелали оставить её по окончании войны, и это привело к порабощению Греции неверными.

Итак, кто не желает победить, может воспользоваться услугами этих войск, ибо они гораздо опаснее наёмников; с ними твоё падение обеспечено, ибо они едины и подчиняются другим командирам. Наёмникам, чтобы выступить против тебя в случае победы, потребуется большее время и благоприятное стечение обстоятельств, так как они не образуют единого целого и к тому же наняты и оплачены тобой. Назначенный над ними командир не сможет сразу приобрести такую власть, чтобы выступить против тебя. В общем, в наёмных отрядах следует больше опасаться трусости, а в союзных — доблести.

Поэтому мудрый государь всегда старается обойтись без таких войск и опираться на собственные, предпочитая проиграть со своей армией, чем победить с чужой, ибо победа, добытая чужим оружием, ненастоящая. Не премину опять сослаться на Чезаре Борджиа и образ его действий. Герцог вошёл в Романью с помощью союзных войск и привёл туда одних французов, с которыми занял Имолу и Форли. Но, не считая надёжным этот род войск, он обратился к наёмным, полагая, что они представляют меньшую опасность; он взял к себе на службу Орсини и Вителли. В дальнейшем, убедившись по действиям этих войск, что они ненадёжны, вероломны и опасны, он покончил и с ними и стал набирать собственные отряды. О различии между первыми и вторыми легко судить по той разнице, с которой относились к герцогу, когда у него были только французы, когда ему служили Орсини и Вителли и когда он стал распоряжаться собственными солдатами; его влияние при этом всё время росло, и никогда его так не уважали, как с того момента, когда он стал полновластным хозяином собственной армии.

Я не хотел отрываться от недавних итальянских примеров, tamen не могу умолчать о Гиероне Сиракузском, одном из упоминавшихся уже мною правителей. Как я уже говорил, сиракузяне избрали его командующим войска, и он сразу понял никчёмность наёмников, которые напоминали наших итальянских кондотьеров. Поскольку невозможно было ни удерживать их, ни отпустить, Гиерон велел перебить их всех, и после этого он сражался только с помощью своих собственных солдат. Я хочу также привести на память один эпизод из Ветхого Завета, относящийся к подобному случаю. Когда Давид предложил Саулу отправиться на поединок с Голиафом, — филистимлянином, вызывавшим на битву, — Саул, чтобы подбодрить Давида, вооружил его собственными доспехами, но, примерив их, тот отказался, говоря, что они его стесняют, и предпочёл выйти на врага со своей пращей и своим кинжалом.

В конце концов чужое оружие обрушивается на тебя самого, начинает быть в тягость и стесняет тебя. Карл VII*, отец короля Людовика XI*, освободивший благодаря своему везению и доблести Францию от англичан, проникся указанной необходимостью иметь собственное войско и учредил в своём королевстве особые отряды пехоты и конницы. Сын его, король Людовик, упразднил пешее войско и стал нанимать швейцарцев, каковая ошибка, подхваченная другими, в чём можно убедиться ныне, явилась причиной несчастий этого королевства. Возвысив швейцарцев, король снизил боеспособность всей своей армии, потому что пехоту он распустил, а кавалерию привязал к чужому оружию, ибо, привыкнув сражаться вместе с швейцарцами, она уже и не помышляла о том, чтобы побеждать без них. Вследствие этого французы не могут устоять против швейцарцев и без их помощи не отваживаются вступить в битву с другими. Таким образом, французская армия является смешанной, отчасти наёмной и отчасти национальной; такое войско в целом гораздо лучше просто наёмной или просто вспомогательной, но хуже полностью собственной армии. Ограничусь приведённым примером, ведь французское королевство было бы непобедимым, если бы учреждения Карла были развиты или сохранены. Но люди по своему неблагоразумию пускаются в заманчивые поначалу предприятия, не замечая яда, кроющегося под внешней оболочкой, как я говорил выше о чахоточной лихорадке.

Так что, кто не может распознавать грозящее государству зло при его зарождении, тот не может считаться истинно мудрым, а дано это немногим. И если рассмотреть первопричину падения Римской империи, то окажется, что она восходит к моменту, когда в римскую армию стали вербовать готов. Отсюда началось ослабление могущества империи, и вся отнятая у римлян доблесть переходила к варварам. Итак, я заключаю, что без собственных вооружённых сил ни один принципат не может быть в безопасности и станет зависеть от капризов судьбы, не располагая доблестью, защищающей его от неприятностей. Мудрые люди всегда придерживались того мнения, quod nihil sit tam infirmum aut instabile quam fama potentiae non sua vi nixa*. К собственным войскам относятся те, которые состоят из твоих подданных, сограждан или ставленников; а все прочие принадлежат к союзным или наёмным. Способ же учредить собственное войско нетрудно отыскать, вникая в установления четырёх деятелей, названных мною выше, и рассмотрев, каких правил придерживались в отношении войска Филипп, отец Александра Великого, а также многие другие государи и республики, каковым правилам я и препоручаю себя всецело.
Глава XIV. О том, что подобает государю в отношении военного дела

Итак, государь не должен иметь других мыслей и забот, не должен упражняться в ином искусстве, кроме военного дела, его постановки и изучения, ибо это единственное искусство, подобающее тому, кто правит. Достоинства воинского искусства таковы, что оно не только оберегает прирождённых государей, но зачастую возводит частных лиц на эту высшую ступень. И напротив, можно заметить, что те государи, которые думали больше о развлечениях, чем о битвах, лишились своих владений. Главной же причиной подобных утрат является пренебрежение названным искусством, в то время как поводом к приобретению власти бывает накопленная в нём опытность.

Франческо Сфорца, будучи вооружённым, из простого гражданина сделался герцогом Миланским, а его сыновья, избегавшие ратных трудов, подверглись обратному превращению. Ведь оставаясь безоружным, наряду с другими бедствиями ты подвергаешься опасности быть презираемым, а это одна из тех позорных вещей, которых государь, как будет сказано ниже, должен остерегаться. Между человеком вооружённым и невооружённым нет никакого сравнения, и противно доводам разума, чтобы первый подчинялся второму, как и то, чтобы безоружный был в безопасности среди вооружённых слуг. Пренебрежение в одном и подозрения в другом не позволят им действовать согласно. Так что государь, не понимающий в военном деле, кроме других несчастий, как мы сказали, не сможет вызывать уважение у своих солдат и доверять им.

Поэтому государь никогда не должен отвращать своих взглядов от военного искусства, и в мирное время упражняться в нём следует ещё больше, чем в военное, а этого можно достичь двояким способом: либо путём действий, либо путём размышлений. В первом случае, кроме поддержания твёрдой дисциплины и боевой выучки в войсках, государь должен постоянно ездить на охоту и при этом приучать своё тело к лишениям, а также изучать природу местности, чтобы знать, где она поднимается в гору, где спускается в долину, насколько простираются ровные места и каковы особенности рек и болот; и всё это надлежит замечать с превеликим тщанием. Эти познания могут пригодиться вдвойне. Во-первых, они позволяют познакомиться со своей страной и наилучшим образом приготовиться к её защите; затем, благодаря изучению этих мест и полученным здесь навыкам, легче понять другие, в которых придётся вести разведку, потому что холмы, долины, поля, реки и болота, встречающиеся, например, в Тоскане, мало отличаются от тех, что расположены в других местах, так что, изучив рельеф одной области, можно без труда перейти к другим. Государь, не обладающий такими познаниями, лишён самого первого качества, необходимого командиру, ибо они научают находить врага, разбивать лагерь, перемещать войска, давать сражения и осаждать города с преимуществом на твоей стороне.

Наряду с другими качествами, которыми писатели наделяли главу ахейцев Филопемена*, его хвалили за то, что в мирное время он не помышлял ни о чём другом, как о военных действиях, и, прогуливаясь в сельской местности с друзьями, часто останавливался и задавал им вопросы: «Если бы противник находился на том холме, а мы с нашим войском здесь, у кого из нас было бы преимущество? Как можно было бы войти с ним в соприкосновение, сохраняя боевые порядки? Что нам следовало бы сделать, если бы мы захотели отступить? Если бы отступили они, каким образом мы должны были бы их преследовать?» Попутно он предлагал им для обсуждения различные происшествия, которые могут случиться в войске. Выслушав мнения своих приятелей, Филопемен высказывал собственное и подкреплял его доказательствами. Таким образом, после этих постоянных размышлений никакое положение не могло оказаться для него безвыходным, когда он предводительствовал войском.

Что же касается умственных упражнений, то государю следует читать исторические книги и в них обращать внимание на поступки выдающихся людей, присматриваться к тому, как они вели себя на войне, исследовать причины их побед и поражений, чтобы подражать первым и избегать последних, но прежде всего поступать так, как в прошлом некоторые великие люди, которые выбирали себе образцом для подражания прославленных и знаменитых предшественников, деяниям и подвигам которых они старались во всём следовать. Так, говорят, что Александр Великий подражал Ахиллу, Цезарь — Александру, а Сципион — Киру. Кто прочитает жизнеописание Кира, составленное Ксенофонтом, тот увидит, насколько прославило Сципиона это его уподобление Киру и как совпадают целомудрие, обходительность и щедрость Сципиона с тем, что пишет о Кире Ксенофонт. Мудрый государь должен поступать подобным образом и в спокойное время никогда не предаваться праздности, а тратить его на приобретение навыков, которыми можно будет воспользоваться при благоприятных обстоятельствах, с тем чтобы быть готовым противостоять капризам судьбы.
Глава XV. О том, за что хвалят или порицают людей, особенно государей

Теперь нам осталось посмотреть, какого поведения должен придерживаться государь в отношении подданных и друзей. А так как я знаю, что многие писали об этом, то не уверен, что не буду выглядеть самонадеянным, взявшись за перо, ибо, обсуждая этот предмет, я более всего расхожусь с другими. Но поскольку я намереваюсь написать нечто полезное для того, кто способен это понять, мне показалось правильнее следовать настоящей, а не воображаемой правде вещей. Многие воображали себе республики и княжества на деле невиданные и неслыханные, ведь между тем, как люди живут, и тем, как они должны были бы жить, огромная разница, и кто оставляет то, что делается, ради того, что должно делаться, скорее готовит себе гибель, чем спасение, потому что человек, желающий творить одно только добро, неминуемо погибнет среди стольких чуждых добру. Поэтому государю, желающему сохранить свою власть, нужно научиться быть недобрым и пользоваться этим умением в случае необходимости.

Итак, я оставляю воображаемых государей и, переходя к настоящим, скажу, что всем людям, о которых судят, а в особенности государям, стоящим выше прочих людей, приписывают некоторые качества, выражающие похвалу или порицание. Так, одного считают щедрым, другого — скупым, если взять тосканское название (потому что, по-нашему, жадный — это и тот, кто зарится на чужое, а скупым мы называем того, кто слишком неохотно пользуется своим); кого-то считают склонным к благотворительности, кого-то — к стяжанию; кого-то жестоким, кого-то сострадательным; одного вероломным, другого верным; одного изнеженным и трусливым, другого свирепым и отважным; одного человечным, другого надменным; одного сластолюбивым, другого целомудренным; одного прямодушным, другого хитрым; одного упрямым, другого покладистым; одного серьёзным, другого легкомысленным; одного набожным, другого неверующим и тому подобное. И я знаю, каждый объявит, что для государя самое похвальное — придерживаться вышеописанных качеств, то есть тех, которые почитаются хорошими, но поскольку невозможно ни иметь, ни соблюдать их полностью, ибо этого не позволяют условия человеческого существования, ему следует быть достаточно благоразумным, чтобы избежать дурной славы тех пороков, которые могут отнять у него государство, и остерегаться тех, которые не так опасны, если это возможно. Если же невозможно, на них не стоит обращать особого внимания. А тем более не стоит волноваться о дурной славе пороков, не впадая в которые трудно спасти государство, ибо если как следует всё рассмотреть, найдётся нечто, что покажется добродетелью, но ведёт к гибели, и нечто, что покажется пороком, но, следуя ему, можно достичь безопасности и благополучия.
Глава XVI. О щедрости и бережливости

Итак, начиная с первого из вышеназванных качеств, скажу, что было бы очень хорошо считаться щедрым, однако прилагаемые для этого усилия принесут тебе вред, ибо употреблённая с достоинством, как и должно, щедрость останется никому не известной, и ты не избежишь при этом нареканий в скупости. Если же ты хочешь сохранить среди людей звание щедрого, то не следует пренебрегать ни одним из видов излишеств, так что поступающий подобным образом государь истратит на такие предприятия всё своё достояние и в конце концов будет вынужден, желая сохранить за собой имя щедрого, чрезмерно обременить своих подданных и обложить их тяжкими налогами, прибегая ко всем ухищрениям, чтобы получить деньги. Это вызовет к нему ненависть в народе, а бедность — пренебрежение окружающих, так что, наградив своей щедростью немногих и раздражив из-за неё большинство, этот государь дорого заплатит за первые же трудности и будет смертельно рисковать при первой же опасности. Но если, предвидя это, он захочет повернуть вспять, его тотчас же обвинят в скупости.

Таким образом, раз уж государь, не нанося себе ущерба, не может прибегать к щедрости так, чтобы это было известно всем, то, желая быть благоразумным, он не должен прослыть скупым, ибо со временем его всё равно станут считать щедрым, видя, что он довольствуется, благодаря своей бережливости, собственными доходами. Он может защитить себя от захватчиков, может выступить в поход, не отягощая народ податями, и тем самым он проявляет свою щедрость ко всем тем, у кого он ничего не отбирает, а их несметное множество, и скупость по отношению к тем, кому ничего не даёт, каковых совсем немного. В наше время великие деяния на наших глазах совершали только те, кого считали скупыми; все остальные погибли. Папа Юлий II воспользовался славой щедрого, чтобы взойти на престол, но когда ему потребовалось вести войну, он и не думал о сохранении этой славы. Нынешний король Франции* вёл свои войны, не облагая подданных особым налогом, ибо мог нести дополнительные расходы благодаря своей многолетней бережливости. Царствующий король Испании* не выдержал бы стольких кампаний и не одержал стольких побед, если бы считался щедрым.

Поэтому государь, не желающий грабить своих подданных, быть беззащитным, стать нищим и презираемым, быть принуждённым к хищничеству, не должен тяготиться прозванием скупого, ибо это один из тех пороков, которые позволяют ему править. Если же кто-то возразит, что Цезарь благодаря своей щедрости стал верховным правителем, а многие другие, кто был и кого считали щедрыми, достигли высочайших степеней, то я отвечу: либо ты уже являешься государем, либо ты находишься ещё на пути к этому званию. В первом случае щедрость вредна, во втором — считаться щедрым как раз необходимо. Цезарь был одним из тех, кто хотел утвердить свой принципат в Риме, но если бы после того он остался в живых и не умерил свои расходы, его власть оказалась бы под угрозой. Если же мне скажут: было много государей, которые прославились как в высшей степени щедрые и со своими войсками свершили великие подвиги, то я отвечу: государь может расходовать либо добро своих подданных и своё собственное, либо чужое; в первом случае ему следует быть умеренным, во втором же его щедрость ничто не ограничивает. Тот государь, который выступает со своими войсками и пополняет свои средства за счёт трофеев, грабежей и выкупов, пользуется чужим, и ему не обойтись без указанной щедрости, ибо в противном случае солдаты за ним не пошли бы. А то, что не принадлежит ни тебе, ни твоим подданным, можешь свободно раздавать направо и налево, подобно Киру, Цезарю и Александру, ибо расходование чужого добра не уменьшает уважения к тебе, а увеличивает его. Вредно только истратить своё собственное. Нет ничего более расточительного, чем щедрость, ведь, прибегая к ней, ты всё более теряешь эту способность и становишься либо бедным, либо презираемым, либо, при попытке избежать нищеты, алчным и всем ненавистным. А среди того, чего должен остерегаться государь, находятся ненависть и презрение; щедрость же приводит и к тому и к другому. Таким образом, более мудро довольствоваться званием скупого, которое влечёт за собой дурную славу, но не ненависть, чем ради прославления собственной щедрости быть вынужденным прослыть хищником, что навлечёт на тебя и порицание, и ненависть.
Глава XVII. О милосердии и жестокости и о том, что лучше: внушать скорее любовь, чем страх, или наоборот

Переходя, далее, к другим из вышеназванных качеств, скажу, что всякий государь должен стремиться к тому, чтобы его считали милосердным, а не жестоким, тем не менее он должен остерегаться, как бы не употребить это добронравие во зло. Чезаре Борджиа считали жестоким, однако эта его жестокость восстановила порядок в Романье, объединила её, возвратила ей мир и согласие. И если хорошенько подумать, то он поступил гораздо милосерднее, чем флорентийский народ, который предоставил раздираемую смутой Пистойю собственной участи ради того, чтобы избежать подозрения в жестокости*. Поэтому государю не следует заботиться о дурной славе жестокого, когда он хочет удержать своих подданных в единстве и повиновении, ибо, покарав для острастки немногих, он проявит куда больше милосердия, чем те, кто из чрезмерной любви к ближнему не решается пресечь беспорядки, чреватые грабежами и убийствами. Ведь смута наносит вред всему обществу, а выносимые государем приговоры направлены против отдельных лиц. Но среди всех властителей новому государю невозможно избежать обвинений в жестокости, поскольку новую власть окружает множество опасностей. Так, Вергилий говорит устами Дидоны: «Res dura, et regni novitas me talia cogunt moliri, et late fines custode tueri»*.

Тем не менее такой государь не должен быть легковерен и скор на поступки, и, так как у страха глаза велики, ему следует действовать умеренно, сохраняя благоразумие и человечность, чтобы излишняя доверчивость не обратилась в неосторожность, а чрезмерная подозрительность не сделала его правление невыносимым.

Тут возникает спорный вопрос: что предпочтительнее — быть любимым или внушать страх. Ответ таков, что желательно и то и другое, но поскольку трудно соединять в себе оба этих свойства, гораздо надёжнее внушать страх, чем любовь, если уж приходится выбирать одно из них. Ведь о людях вообще можно сказать, что они притворщики, бегут от опасности, жадны до наживы. Когда делаешь им добро, они навек твои, они готовы пожертвовать для тебя жизнью, имуществом и детьми — если, как уже сказано, надобности в этом не предвидится. При первом же её появлении их как не бывало. И государь, который целиком основывается на людских обещаниях и не ищет себе другой опоры, гибнет, ибо друзья, которых можно приобрести за плату, легко покупаются, но на них нельзя положиться, и в нужное время они ничего не стоят. Людям легче нанести обиду тому, кто действует добром, чем тому, кто внушает опасение, ибо любовь поддерживается узами благодарности, которые люди, вследствие своих дурных наклонностей, разрывают при первом выгодном для себя случае. Страх же заключается в боязни наказания, которая тебя никогда не покидает. При всём том государь должен внушать страх таким образом, чтобы, не рассчитывая на любовь, избежать и ненависти, ибо очень даже можно быть грозным и в то же время не быть ненавистным. Для этого достаточно воздерживаться от посягательств на имущество своих подданных и сограждан и на их женщин, а если всё же потребуется нанести кому-то кровную обиду, то делать это при наличии должного оправдания и очевидной причины. Но самое главное — нельзя покушаться на чужое добро, ибо люди скорее позабудут о смерти отца, чем об утрате наследства. Кроме того, предлог для конфискации всегда найдётся, и тот, кто станет жить за счёт грабежа, всегда найдёт повод наложить руку на чужую собственность. Напротив того, причин для личных обид куда меньше, и отважиться на них не так легко. Но когда государь занят войском и управляет множеством солдат, необходимо совершенно не обращать внимания на упрёки в жестокости, без которых никогда не удавалось поддерживать в войске единство и боеспособность. К удивительным деяниям Ганнибала причисляют следующее: в его огромном войске, состоявшем из разноплемённого множества людей и вступившем в чужие земли, никогда не возникало междоусобных беспорядков или мятежей как в благоприятных, так и в бедственных обстоятельствах. И это можно приписать только его бесчеловечной жестокости, которая, в сочетании с другими доблестными качествами, всегда заставляла солдат уважать и бояться его, а не будь он жестоким, всех его достоинств для этого было бы недостаточно. Но недальновидные писатели, восторгаясь вышеназванной дисциплиной, порицают главную её причину. А то, что других качеств недостаточно, можно видеть на примере деятеля, необыкновенного не только для своего времени, но и на всей памяти человечества — Сципиона, против которого в Испании взбунтовалось его войско. Это случилось только из-за его чрезмерной снисходительности, из-за которой в солдатах укоренилась распущенность, несовместимая с воинской дисциплиной. Фабий Максим обвинил в этом Сципиона в Сенате и назвал его развратителем римской армии. Локряне, разорённые одним из легатов* Сципиона, не были им отомщены, а сам легат ничем не поплатился за свою дерзость, и всему этому причиной — мягкость Сципионовой натуры, так что один из его защитников в Сенате говорил, что есть люди, которым легче не ошибаться, чем исправлять ошибки. Природа Сципиона должна бы была со временем поколебать его славу и известность, если бы он, командуя войсками, дал ей волю; но так как он подчинялся велениям Сената, её опасные стороны non solum были сглажены, но и принесли ему хвалу.

Итак, возвращаясь к вопросу о любви и страхе, я заключаю, что поскольку испытываемая людьми любовь зависит от них самих, а страх — от государя, мудрый же правитель должен опираться на то, что в его власти, а не во власти других, то ему следует лишь прилагать усилия, дабы избежать ненависти, как было сказано выше.
Глава XVIII. Каким образом следует государям держать слово

Сколь похвально для государя держать слово и действовать с чистым сердцем, без хитростей, понимает всякий. Тем не менее опыт нашего времени показывает, что свершили великие дела те государи, которые мало заботились о том, чтобы держать слово, и умели дурачить людей своими уловками. В конце концов они одерживали верх над теми, кто уповал на честность.

Итак, вам следует знать, что можно вести борьбу двумя способами: опираясь на закон или с помощью насилия. Первый способ применяется людьми, а второй — дикими животными, но поскольку первого часто бывает недостаточно, требуется прибегать ко второму. Поэтому государь должен уметь подражать и зверю, и человеку. Этот совет в иносказании давали государям древние писатели, которые сообщают, что Ахилл и многие другие из старинных властителей были отданы на выучку кентавру Хирону, который должен был их растить и воспитывать. А иметь наставником полузверя и получеловека означает для государя не что иное, как необходимость пользоваться природой и того и другого, ибо с помощью одной из них долго не продержаться.

И раз государю необходимо владеть искусством подражания зверям, он должен избрать из них льва и лисицу, потому что лев не защищён от капканов, а лиса — от волков. Следовательно, нужно быть лисой, чтобы избежать ловушек, и львом, чтобы напугать волков. Те, кто выбирает одного льва, этого не понимают. Благоразумный правитель не может и не должен быть верен обещанию, если это оборачивается против него и исчезли причины, побудившие его дать слово. Если бы все люди были добры, это был бы дурной совет, но так как они наклонны ко злу и не будут верны тебе, ты не обязан быть верен им. До сих пор у всех государей было в избытке законных поводов, чтобы оправдать нарушение обещания. Можно было бы привести бесчисленные современные примеры и показать, сколько мирных договоров, сколько обязательств было нарушено и обесценено из-за неверности государей, — кто из них лучше использовал лисью натуру, тому всегда больше везло. Но нужно хорошенько прикрывать подобные поступки и быть великим притворщиком и лицедеем. Люди же так простодушны и столь поглощены насущными заботами, что обманщик всегда найдёт того, кто даст себя обмануть.

Не хочу умолчать об одном из свежих примеров. Александр VI не занимался ничем иным и не помышлял ни о чём, кроме того, чтобы обманывать людей, и всегда находил, с кем это проделывать. Не было человека, который бы с большим рвением настаивал на своих утверждениях и подкреплял их более сильными клятвами и в то же время меньше с ними считался; тем не менее все обманы удавались ему ad votum*, ибо в подобных мирских делах он знал толк.

Таким образом, государю нет нужды обладать всеми вышеописанными качествами, — надо только, чтобы казалось, что они у него есть. Я решусь сказать даже, что при постоянном их наличии и соблюдении они становятся вредны, а когда кажется, что они есть, — полезны. Так, нужно казаться милосердным, верным, человечным, набожным, прямодушным — и быть, но следует подготовить свой дух к тому, чтобы при необходимости ты мог и умел стать противоположным. И надо понять, что государь, особенно новый, не может соблюдать всего, за что людей почитают хорошими, и бывает часто вынужден во имя спасения государства действовать против веры, против милосердия, против человечности, против религии. Однако его помыслы должны повиноваться воле переменчивого ветра судьбы и, как я сказал выше, не отклоняться от блага, но уметь приступить к необходимому злу.

Итак, государь должен позаботиться о том, чтобы с уст его не слетало ни одного слова, которое бы не было преисполнено пяти вышеописанных качеств, и чтобы видящим и слышащим его казалось, что он весь — воплощение милосердия, верности, прямодушия, человечности и благочестия. И нет ничего полезнее, чем видимость обладания этим последним качеством. Люди в целом судят больше на взгляд, чем на ощупь, ибо видеть дано всякому, а притронуться — нет. Каждый видит, чем ты кажешься, мало кто понимает, что ты есть на самом деле, и эти немногие не решатся выступить против мнения большинства, на стороне которого защищающее его величие государства, так что в действиях всех людей, а в особенности государей, кои никому не подсудны, смотрят на результат. Пусть государь победит и сохранит государство: средства будут всегда сочтены достойными, и всякий станет их хвалить, потому что толпа поглощена видимостью и исходом событий, а на свете всюду одна лишь толпа, и мнение немногих имеет вес, когда большинству не на что опереться. Один из государей нашего времени, которого неудобно называть*, только и проповедует, что верность и мир, хотя сам он заклятый враг и того и другого. И если бы он соблюдал свои призывы, то давно бы лишился и своего влияния, и владений.
Глава XIX. Как избегать ненависти и презрения

Но поскольку я рассказал о самых важных качествах из упомянутых выше, остальные хочу обсудить вкратце, исходя из того общего положения, что государь, как отчасти уже говорилось, должен позаботиться о том, чтобы избежать поступков, могущих навлечь ненависть или презрение, и, избегая их, он добьётся своего, иные же хулы не составят для него опасности. Ненависть к государю, как я уже сказал, чаще всего вызывают его алчность и посягательство на жён и имущество подданных, от чего должно воздерживаться. И если у большинства людей не отнимают ни чести, ни имущества, они довольствуются этим, и остаётся только справиться с притязаниями меньшинства, каковые нетрудно умерить многими способами. Презрение на государя навлекают переменчивость, легкомыслие, изнеженность, трусость и нерешительность — этих подводных камней государь должен пуще всего остерегаться и стараться придать своим деяниям величие, дерзновенность, основательность и мощь, своих решений по частным делам подданных придерживаться неукоснительно и так себя поставить, чтобы никто и не помышлял обмануть его или сбить с толку.

Государь, который упрочил о себе такое мнение, пользуется уважением, а против уважаемых государей редко устраивают заговоры, и редко нападают на того, кого считают выдающимся и почитаемым своими подданными. Ведь государю могут угрожать две опасности: одна — изнутри, исходящая от подданных; вторая — снаружи, связанная с соседними державами. Внешнюю опасность можно предупредить с помощью хорошего войска и хороших союзников, а кто обладает хорошим войском, у того всегда будут хорошие союзники. Внутренний же покой, если только не возникнет заговор, всегда будет непоколебимым, если будет нерушимым внешний; и даже если внешнее спокойствие будет нарушено, когда государь живёт и поступает по указанным мною правилам и не опускает руки, он всегда выдержит любой натиск, как спартанец Набис, о котором я рассказывал. Что касается подданных, то, пока внешние дела в порядке, следует опасаться только тайных заговоров, от коих государь может обезопасить себя, избегая ненависти и презрения и живя в ладу с народом, чего необходимо добиваться, как подробно говорилось выше. Одно из самых действенных средств против заговоров состоит в том, чтобы не внушать всеобщей ненависти, ибо убийством государя заговорщики думают угодить народу. Если же они на это не надеются, навряд ли они отважатся на такой поступок, ибо на этом пути их ждут неисчислимые препятствия. Опыт показывает, что из множества заговоров лишь редкие увенчались успехом. Заговорщик не может действовать в одиночку, а товарищами ему служат только те, кого он считает недовольными. Раскрыв перед таким недовольным свои намерения, даёшь ему повод поправить своё положение, ибо он может ожидать для себя явных выгод от твоего признания. Видя с одной стороны сплошной прибыток, а с другой — опасности и неверный исход, он не изменит, только будучи твоим преданным другом или заклятым врагом государя. Чтобы объяснить короче, скажу, что на стороне заговорщика — страх, подозрительность, ужас грозящей ему казни, а на стороне государя — величие власти, закон, поддержка его сторонников и государство. И если ко всему этому прибавляется народное расположение, навряд ли безрассудство подтолкнёт кого-либо к заговору. Ведь если обычно опасности поджидают заговорщика до исполнения злодеяния, то в этом случае и после совершения преступления ему негде будет укрыться вследствие враждебности народа.

На этот счёт можно привести множество примеров, но я хочу ограничиться одним, бывшим на памяти наших отцов. Мессер Аннибале Бентивольи*, бывший государем Болоньи, — дед нынешнего мессера Аннибале, погиб от рук заговорщиков Каннески, и единственным наследником у него оставался мессер Джованни, который тогда находился ещё в пелёнках. Однако сразу после убийства народ восстал и перебил всех Каннески. Причиной тому была благосклонность народа, каковой пользовался вто время дом Бентивольи; и эта благосклонность была столь велика, что болонцы, ввиду отсутствия после смерти Аннибале подходящих правителей, отправились во Флоренцию, где, как выяснилось, жил один из представителей рода Бентивольи, которого до того считали сыном кузнеца, и вручили этому человеку власть в своём городе. И он пользовался ею до тех пор, пока мессер Джованни не достиг приемлемого для правителя возраста*.

Итак, я заключаю, что государь не должен беспокоиться о заговорах, пока народ к нему расположен, но если народ враждебен и ненавидит государя, последнему приходится бояться всех и каждого. Правильно устроенное государство и мудрые правители прилагали все усилия к тому, чтобы не доводить до крайности грандов и жить с народом в мире и согласии, ибо в этом состоит одна из важнейших забот государя.

Среди хорошо устроенных и управляемых в наше время королевств назовём Францию, которая располагает множеством прекрасных установлений, обеспечивающих свободу и безопасность короля. Первое из них относится к парламенту и его влиянию. Устроитель названного королевства, памятуя о честолюбии и неукротимости знати и желая наложить на неё узду, а с другой стороны, зная о всеобщей ненависти к грандам, вызванной страхом, и желая обезопасить их, не стал обременять этим короля, дабы не вызвать на него нареканий со стороны грандов за питаемую им к народу слабость и со стороны популяров* — за потворство грандам, и обратился к третейскому судье, который без ущерба для короля сокрушал бы грандов и помогал низам. Трудно вообразить более разумный или совершенный порядок, чтобы обезопасить короля и королевство. Отсюда можно извлечь и ещё один полезный совет: поручение, навлекающее неприязнь, государю следует давать другим, а благодеяния вершить самому. И опять я заключаю, что государь должен почитать грандов, но остерегаться ненависти народа.

Если обратиться к жизни и смерти некоторых римских императоров, вероятно, кому-то покажется, что есть примеры, противоречащие моему мнению, ибо многие из них жили достойно и выказали великую доблесть духа, но тем не менее лишились власти в результате заговора своих людей. Желая ответить на эти возражения, я рассмотрю качества некоторых императоров и назову причины их крушения, не отступая от приведённых мною соображений. При этом я отчасти остановлюсь на событиях, обративших на себя внимание в истории того времени. Я ограничусь только теми императорами, которые сменяли друг друга на троне, от Марка-философа до Максимина. Это Марк, его сын Коммод, Пертинакс, Юлиан*, Север, его сын Антоний* Каракалла, Макрин, Гелиогабал*, Александр* и Максимин. Прежде всего следует заметить, что если другим государям противостоит только честолюбие грандов и необузданность народа, то римские императоры столкнулись с третьей трудностью — они должны были считаться с жестокостью и жадностью солдат. И трудность эта была такова, что привела к падению многих, ибо нелегко угодить одновременно и солдатам и народу. Ведь народ предпочитал мир и, следовательно, благоволил к кротким государям, солдаты же любили государей воинственных, а также жестоких, свирепых и хищных. И эти качества последние должны были вымещать на народе, чтобы удвоить жалованье солдатам и дать выход их алчности и жестокости. Всё это привело к тому, что императоры, не имевшие природных или благоприобретённых качеств, которые позволили бы им обуздать и народ, и войско своим влиянием, всегда кончали плохо. Большинство из них, в особенности те, которые были новыми людьми у власти, осознавая противоположность названных требований, предпочитали ублаготворять солдат, пренебрегая обидами, наносимыми народу. К этому вынуждала необходимость, ибо если государь не может застраховать себя от чьей бы то ни было ненависти, он должен постараться оградить себя от ненависти всеобщей. Если же и этого нельзя добиться, то следует всячески избегать ненависти со стороны тех групп, которые наиболее сильны. И вот те императоры, которые, не имея прочных корней, нуждались в особенной поддержке, склонялись более к солдатам, чем к народу, что, однако, могло пойти им не только на пользу, но и во вред, в зависимости от того, как они могли себя поставить с войском. В силу этих причин и получилось так, что Марк, Пертинакс и Александр, придерживавшиеся в жизни умеренности, поборники справедливости, чуждые жестокости, снисходительные и человеколюбивые, — все, кроме Марка, плачевно окончили свои дни. Только Марк жил и умер в почёте, потому что он получил власть iure hereditario* и не был обязан ею ни солдатам, ни народу; к тому же, обладая многими достоинствами, вызывавшими к нему уважение, он во время своего правления всегда удерживал и народ и войско в должных границах, никогда не подвергаясь ненависти или презрению. Пертинакс же, без сомнения, был избран императором вопреки воле солдат, которые привыкли к беспутной жизни при Коммоде и не желали мириться с правилами добронравия, которые навязывал им Пертинакс. Таким образом, последний вызвал ненависть, соединившуюся ещё и с презрением к его старости, что и привело к гибели императора в самом начале его царствования.

Тут следует заметить, что ненависть можно навлечь на себя как посредством добрых дел, так и дурных, поэтому, как я уже говорил выше, желая сохранить за собой власть, государь часто бывает вынужден быть недобрым, ведь если совокупность народа, или солдат, или грандов, в которых ты нуждаешься, чтобы удержаться у власти, испорчена, ты должен следовать её настроениям, дабы угодить ей, и тогда добрые дела для тебя пагубны. Но перейдём к Александру, добросердечие которого было столь велико, что среди прочих расточаемых ему похвал утверждали, будто за 14 лет его пребывания у власти он ни разу никого не казнил без суда. Тем не менее он навлёк на себя презрение тем, что его считали человеком изнеженным и орудием в руках матери, поэтому в войске возник заговор против него, и он был убит.

Приступая теперь, напротив, к качествам Коммода, Севера, Антония Каракаллы и Максимина, вы убедитесь в их жестокости и алчности. Чтобы угодить солдатам, они не гнушались ни одним из злодеяний, которые можно было свершить по отношению к народу; и все они, кроме Севера, плохо кончили. Север же был наделён такой доблестью, что хотя он и притеснял народ, но, опираясь на поддержку солдат, правил всегда благополучно, ибо его доблестные качества вызывали такое удивление среди народа и солдат, что первый был ошеломлён и пребывал quodammodo* в оцепенении, а вторые были удовлетворены и почтительны. И так как поступки этого императора были выдающимися для нового государя, я хочу вкратце показать, сколь успешно он умел соединять в себе свойства льва и лисицы, которым, как я говорил, государю необходимо подражать. Когда Север убедился в никчёмности императора Юлиана, он склонил войско, находившееся под его началом в Славонии, отправиться в Рим, чтобы отомстить за смерть Пертинакса, убитого преторианцами. И под этим предлогом, не выказывая никаких притязаний на власть, он выступил с войском в Рим и оказался в Италии раньше, чем туда пришла весть о его походе. В Риме Сенат после убийства Юлиана из страха избрал Севера императором. Положив этим начало своей власти, он должен был, чтобы упрочить её, справиться с двумя трудностями: в Азии, где провозгласил себя императором Нигер, возглавлявший тамошнее войско, и на западе, где к власти примерялся Альбин. Север полагал опасной борьбу сразу с обоими, поэтому он решил напасть на Нигера, а Альбина обмануть. Он написал последнему, что Сенат избрал его императором и он хочет разделить это достоинство с Альбином, которому посылает титул цезаря и по решению Сената объявляет его своим соправителем; всему этому Альбин поверил. А когда Север победил и расправился с Нигером и водворил спокойствие на востоке, по возвращении в Рим он стал жаловаться в Сенате на Альбина, который вместо благодарности за полученную от него власть коварно пытался покушаться на Севера, почему последний был вынужден отправиться и наказать его. Север выступил во Францию, где лишил Альбина и власти, и жизни.

Итак, разбирая пристально деяния Севера, можно обнаружить, что он поступал как самый свирепый лев и самая хитрая лиса, а все окружающие уважали и боялись его. Войско же не питало к нему ненависти, поэтому неудивительно, что этот новичок сумел удержать за собой императорскую власть: огромный авторитет защищал Севера от той ненависти, которая могла родиться в народе вследствие его хищений. Сын Севера Антонин также обладал выдающимися качествами, поражавшими народ и привлекавшими к нему солдат, ибо он был приучен к военному делу, не боялся лишений, был неприхотлив в еде и чуждался роскоши; это снискало ему любовь всего войска. Однако его кровожадная жестокость привела к тому, что, перебив большую часть жителей Рима и всех жителей Александрии, не говоря об отдельных лицах, он стал ненавистен всем, ибо наводил ужас даже на своих приближённых, так что погиб от руки одного из центурионов* посреди своего войска. Заметим, что подобных покушений, устраиваемых одержимыми такой идеей личностями, государи не могут избежать, ибо на это может отважиться всякий, кто не боится смерти; но такие случаи очень редки и потому менее опасны. Не следует только наносить тяжкие обиды кому-либо из слуг или приближённых, составляющих придворный штат, о чём не подумал Антонин, предавший позорной смерти брата упомянутого центуриона и, несмотря на постоянные угрозы последнего, оставивший его в рядах своих телохранителей. Такой поступок был опасным безрассудством, погубившим Антонина.

Перейдём теперь к Коммоду, которому было нетрудно сохранять за собой власть, принятую iure hereditario от Марка, его отца, для чего ему достаточно было идти по стопам последнего, что не вызвало бы протеста со стороны народа и солдат. Но, обладая свирепым и зверским нравом, который подталкивал его к бесчинствам над народом, Коммод стал заигрывать с войском и идти у него на поводу. В то же время он не заботился о своей репутации, снисходя до самоличного участия в боях с гладиаторами и других низких и недостойных императорского титула поступков, что вызывало презрение солдат. Ненависть с одной стороны и презрение — с другой привели к устройству заговора, и Коммод был убит.

Нам остаётся рассказать о качествах Максимина. Он был человеком воинственным, и после смерти Александра, который, как я говорил выше, отталкивал войско своей изнеженностью, императором был избран Максимин. Правил он недолго, потому что ненависть и презрение к нему вызывали две вещи: во-первых, его низкое происхождение, ибо в своё время он пас овец во Фракии (об этом все знали и относились к нему с большим пренебрежением); и, во-вторых, то, что в начале своего правления он не поторопился отправиться в Рим и принять на себя правление в столице империи, а между тем прославился своей жестокостью, потому что в Риме и во всех прочих местах его префекты* чинили многочисленные насилия. Таким образом, Максимин вызвал всеобщее негодование низостью своего рода и всеобщую ненависть вследствие страха перед его жестокостью, так что против него сперва взбунтовалась Африка, затем Сенат и весь римский народ, и в конце концов против него восстала вся Италия. К ней присоединилось его собственное войско, которое осаждало Аквилею и претерпевало большие тяготы; утомлённые жестокостью Коммода и укрепляемые сознанием всеобщей к нему враждебности, солдаты убили его.

Я не стану говорить ни о Гелиогабале, ни о Макрине, ни о Юлиане, которые заслуживали полного презрения и очень быстро погибли; перейду к заключению настоящих рассуждений. Скажу, что современные государи не сталкиваются с такой необходимостью угождать солдатам особенным образом и считаться с ними в делах правления, ибо, хотя о них и не следует забывать, tamen с ними нетрудно справиться, поскольку никто не держит постоянных войск, которые десятилетиями находились бы у кормила власти в столице и в провинциях, как это было в Римской империи. Если в ту пору следовало больше считаться с солдатами, чем с народом, то это потому, что солдаты значили больше, чем народ; теперь для государя, кроме турецкого и египетского султанов, более важно угождать народам, чем солдатам, ибо народы теперь значат больше. Для турецкого султана я делаю исключение, потому что он постоянно окружён двенадцатью тысячами пехотинцев и пятнадцатью тысячами конников, охраняющих покой и безопасность его царства; поэтому турецкий властитель прежде всего должен поддерживать их расположение. Точно так же египетский султан зависит от солдат и должен, невзирая на отношение к нему народа, добиваться их приязни. Заметьте при этом, что власть султана отличается от всех остальных видов власти, она подобна власти римского папы, которую нельзя назвать ни наследственной, ни новой, ибо властителями и преемниками прежнего государя становятся не его сыновья, а человек, получающий власть от уполномоченных на это лиц. И поскольку обычай этот древний, речь не может идти о новой власти, ибо здесь не встречаются присущие ей трудности, ведь если государь и новый, то государственные порядки старые, и они так же пригодны для него, как и для наследного государя.

Вернёмся, однако, к нашей теме. Всякий, кто примет во внимание вышеприведённые рассуждения, убедится, что ненависть и презрение были причиной падения названных императоров, и поймёт, почему, хотя образ действия их и бывал противоположным, некоторые из них царствовали успешно, а другие — неудачно, даже следуя тем же путём. Ведь для Пертинакса и Александра, которые были новыми государями, бесполезно и опасно было подражать Марку, который получил власть iure hereditario, а равным образом для Каракаллы, Коммода и Максимина пагубно было следовать примеру Севера, ибо они не располагали той доблестью, которая требовалась, чтобы идти по его стопам. Новому государю, закладывающему основы своей власти, не нужно подражать деяниям Марка и не следует уподобляться Северу, но от последнего он должен взять то, что требуется для основания государства, а от Марка — всё, что помогает сохранить со славой прочное и уже сложившееся государство.
Глава XX. Полезны ли крепости и многое другое, к чему повседневно прибегают государи

Одни государи, дабы обезопасить своё положение, разоружали подданных; вторые сеяли раздоры в подвластных им землях; третьи вызывали нарочно против себя враждебность. Некоторые пытались привлечь к себе лиц, поначалу для них опасных; иные строили крепости; другие их разрушали и сносили. И хотя обо всех этих вещах нельзя судить определённо, пока не перейдёшь к особенностям тех положений, в которых принимаются подобные решения, я стану говорить о них настолько широко, насколько позволяет сам предмет.

Так, никогда не существовало таких новых государей, которые бы разоружали своих подданных. Напротив, если последние были безоружными, государи всегда вооружали их, ведь в этом случае они составляют твою силу: прежде ненадёжные становятся верными тебе, а прежде верные укрепляются в своей верности и из подданных становятся твоими сторонниками. А так как нельзя вооружить всех, то, отдавая предпочтение одним, ты чувствуешь себя увереннее и с другими. Эта разница в обхождении делает первых обязанными тебе, а вторые находят тебе извинение в том, что подвергающиеся большей опасности и несущие более тяжёлое бремя также и заслуживают большего. Но если ты разоружаешь подданных, это вызывает у них обиду, ибо показывает, что ты сомневаешься в них в силу своей трусости или недоверчивости; и то и другое возбуждает против тебя ненависть. А так как безоружным ты не можешь оставаться, тебе приходится обратиться к наёмному войску, о свойствах которого говорилось выше. Да и будь оно отличным, наёмников не может быть столько, чтобы защитить тебя от влиятельных врагов и ненадёжных подданных. И как я уже говорил, новый государь, только что пришедший к власти, всегда заботился об устройстве армии. История полна тому примеров. Если же государь приобретает новые владения, которые присоединяются к прежним, тогда необходимо разоружить их жителей за исключением тех, кто был на твоей стороне в ходе завоевания. Но и этих необходимо со временем ослабить и изнежить, воспользовавшись подходящими случаями так, чтобы все вооружённые силы твоего государства принадлежали только тебе и были набраны из солдат, которые жили с тобою в твоих старых владениях.

Наши предки, причём из тех, кого считали мудрецами, говаривали, что Пистойю следует удерживать с помощью партий, а Пизу — крепостей, поэтому в подчинённых им городах они сеяли раздор, дабы удобнее властвовать в них. В те времена, когда в Италии сохранялось некоторое равновесие, это могло быть и разумным, но не думаю, чтобы сегодня можно было давать подобные рецепты, ибо я не верю, чтобы раскол приносил когда бы то ни было пользу. Напротив того, когда приближается враг, разделившиеся города сразу становятся его добычей, потому что более слабая партия всегда ищет опоры во внешней силе, а более влиятельная не может перед ней устоять.

Венецианцы, побуждаемые, как я полагаю, вышеприведёнными доводами, поддерживали в подвластных им городах вражду между гвельфами и гибеллинами*, и хотя они никогда не допускали кровопролитий, tamen не давали названным разногласиям затухать, чтобы граждане, занятые своими распрями, не объединились против своих хозяев. Но это, очевидно, не пошло венецианцам на пользу, ибо когда они потерпели поражение при Вайла;, одна из партий тут же подняла голову и отняла у них власть. Таким образом, подобные приёмы указывают на слабость государя, ибо уверенная в себе власть не допустит раскола, который только в мирное время выгоден для удобства обращения с подданными; в случае же войны видна вся обманчивость этого способа.

Государи, без сомнения, обретают величие, преодолевая препятствия и трудности, встающие перед ними, поэтому когда судьба желает возвысить нового государя, который больше зависит от молвы, чем наследный государь, она посылает ему навстречу врагов и заставляет сразиться с ними, чтобы, одолев их, государь мог подняться ещё выше на ступень, подставленную ему его врагами. Многие считают даже, что мудрый государь должен при случае умышленно вызвать по отношению к себе некоторое противодействие, дабы, подавив его, прибавить себе величия.

Государям, et praesertim* новым, были более верны и приносили бо;льшую пользу те люди, которые поначалу вызывали у них подозрение, по сравнению с теми, кто и раньше был облечён доверием. Правитель Сиены Пандольфо Петруччи чаще использовал у себя на службе лиц, вызывавших сомнение, нежели других. Но из этого нельзя выводить общее правило, ибо всё зависит от определённого положения. Скажу только, что если поначалу враждебные к государю люди нуждаются в поддержке, чтобы сохранить за собой своё место, государь легко может привлечь их на свою сторону, и они тем вернее принуждены будут служить ему, что сознают необходимость исправить своими делами невыгодное мнение, которое сложилось о них раньше. Таким образом они принесут государю больше пользы, чем те, кто уверен в расположении государя и потому станет заботиться о его делах с меньшим рвением.

И поскольку предмет того требует, я не премину напомнить государям, получившим новые владения благодаря помощи изнутри, чтобы они внимательно вникали в причины, заставившие их помощников помогать им. И если речь идёт не о естественной привязанности к новому государю, а о недовольстве прежним, то сохранить их благорасположение будет очень трудно, потому что новому государю невозможно удовлетворить их притязания. Подробно разбирая всё на примерах, извлекаемых из современной и древней истории, причины можно увидеть в том, что новому государю куда легче снискать дружбу людей, довольных прежним положением и потому противодействовавших ему, нежели тех, кто стали его друзьями от досады и помогли ему утвердиться в новых владениях.

Чтобы обезопасить свою страну, государи всегда имели обыкновение строить крепости в качестве тормоза и узды для любого неприятеля, а также надёжного укрытия во время неожиданных нападений. Я нахожу этот обычай похвальным, поскольку он ведётся ab antiquo*; тем не менее в наше время мы были очевидцами того, как мессер Никколо Вителли разрушил две крепости в Читта; ди Кастелло, чтобы удержать там власть. Гвидобальдо*, герцог Урбинский, вернувшись в свои владения, откуда он был изгнан Чезаре Борджиа, снёс все крепости этой провинции funditus*; он считал, что без них будет труднее изгнать его снова. Подобным образом поступили и Бентивольи, вернувшись в Болонью*. Таким образом, крепости могут приносить пользу в зависимости от обстоятельств; при этом, выигрывая в одном, ты теряешь в другом. Об этом можно рассуждать следующим образом. Государь, которого больше страшит собственный народ, чем чужеземцы, должен строить крепости, а тот, кто больше опасается вторжения, а не своего народа, должен обходиться без них. Дому Сфорца больше хлопот причинил и причинит ещё Миланский замок, выстроенный Франческо Сфорца, чем какие бы то ни было беспорядки. Поэтому лучшая крепость — это не быть ненавистным народу, ибо если народ тебя ненавидит, крепости не спасут; ведь если народ возьмётся за оружие, у него не будет недостатка в союзниках извне. В наши дни незаметно было, чтобы крепости принесли пользу какому-либо государю, разве что графине Форли, — после смерти её супруга графа Джироламо крепость помогла ей укрыться от ярости народа, дождаться подкрепления из Милана и вернуть себе власть. Тогда обстоятельства складывались так, что чужеземцы не могли прийти на выручку народу; однако впоследствии, когда на Форли напал Чезаре Борджиа и враждебный графине народ присоединился к нему, ей не помогла и крепость. Поэтому и тогда, и прежде вернее всего для неё было бы избегать народной ненависти, вместо того чтобы уповать на крепость. Подводя итог всему вышесказанному, я могу одобрить и того, кто строит крепости, и того, кто этого не делает, но должен осудить всякого, кто, полагаясь на крепость, не станет заботиться о расположении народа.
Глава XXI. От чего зависит уважение к государю

Ничто не приносит государю такого уважения, как великие походы и необыкновенные поступки. Возьмём Фердинанда Арагонского, ныне здравствующего короля Испании. Можно считать его государем почти новым, ибо из незначительного властителя он стал самым главным и знаменитым королём христиан, и, рассматривая его деяния, вы найдёте их великими и иногда необычайными. В начале своего царствования он вторгся в Гранаду и тем самым заложил основание своего правления. Во-первых, он приступил к этому завоеванию в мирное время, и никто не мог ему помешать; при этом войной были заняты умы баронов Кастилии, которые уже не могли замыслить крамолу. Король же в это время увеличил своё влияние и власть над ними незаметным для баронов способом. Фердинанд мог набрать войско на народные и церковные деньги и в течение этой длинной войны заложить фундамент своей армии, которая впоследствии принесла ему славу. Кроме того, чтобы перейти к ещё более великим предприятиям, он прибег к благочестивой жестокости, под прикрытием той же религии, и изгнал из своих владений марранов*, почти лишив их имущества. Трудно подыскать пример столь редкой бесчеловечности. Под тем же предлогом он напал на Африку, совершил поход в Италию, недавно вторгся во Францию, и, таким образом, он всегда вынашивал и совершал великие предприятия, которые держали в напряжении и поражали умы его подданных, ожидавших их исхода. Все эти события следовали одно за другим, так что у людей никогда не оставалось возможности в промежутке замыслить против него что-либо дурное.

Государю очень полезно также проявить себя с необычной стороны в вопросах внутреннего управления, как это делал мессер Бернабо; Миланский*, — когда кто-либо из граждан совершит из ряда вон выходящий поступок, добрый или дурной, и следует наказать или вознаградить его, причём этот приговор будет на устах у всех. Прежде всего государь должен постараться, чтобы во всех его деяниях молва видела черты человека великого и выдающегося.

Государя ценят также, если он бывает настоящим другом и настоящим врагом, то есть когда он открыто принимает чью-либо сторону в споре двух противников. Это всегда полезнее, чем оставаться нейтральным, ибо если два твоих могущественных соседа вступают в схватку, силы их бывают таковы, что победа каждого из них либо представляет для тебя опасность, либо нет. В любом случае для тебя выгоднее открыть карты и начать честную войну, ибо в первом случае, если ты этого не сделаешь, то станешь добычей победителя на радость и в утешение побеждённому, и тебе нечего рассчитывать на защиту и негде искать пристанища. Ведь победитель не нуждается в сомнительных друзьях, которые не протягивают ему руку в несчастье; проигравший же не приютит тебя, потому что ты не захотел вместе с ним попытать военного счастья.

Антиоха призвали в Грецию этолийцы, чтобы изгнать оттуда римлян. К союзникам Рима, ахейцам, Антиох отправил послов с уговорами не вмешиваться в войну; римляне в свою очередь убеждали ахейцев выступить на их стороне. Решение обсуждалось на совете ахейцев, в котором посланник Антиоха призывал их оставаться нейтральными, на что римский легат возразил: «Quod autem isti dicunt non interponendi vos bello, nihil magis alienum rebus vestris est; sine gratia, sine dignitate, praemium victoris eritis»*.

Как правило, тот, кто не питает к тебе дружественных чувств, будет предлагать нейтралитет, а союзник потребует выступить на его стороне с оружием в руках. Нерешительные государи, желая избежать сиюминутной опасности, чаще всего избирают средний путь, и он чаще всего приводит их к краху. Но если государь смело принимает одну из сторон и тот, к кому он примкнул, побеждает, то хотя бы его могущество делало тебя полностью бессильным перед ним, он будет чувствовать себя обязанным, ибо заключил с тобой союз, а люди не бывают столь бесчестны, чтобы дать такой урок неблагодарности. К тому же не бывает настолько сокрушительных побед, чтобы выигравший не должен был считаться хотя бы со справедливостью. Если тот, к кому ты примкнул, проигрывает, всё равно он не отвергнет тебя и по мере сил станет тебе помогать, так что ты разделишь с ним его судьбу, которая снова может стать благосклонной.

Во втором случае, если оба противника не могут внушать тебе опасения, тем более разумно примкнуть к одному из них, ибо при поражении ты можешь стать его спасителем, если в этом есть смысл. В случае же победы он полностью зависит от тебя; впрочем, с твоей помощью он не может не победить.

Здесь следует заметить, что государь должен заключать наступательный союз с более сильным властелином только при крайней необходимости, как сказано выше, ибо в случае победы ты оказываешься у него в руках, а государям следует всячески избегать зависимости от чужого произвола. Венецианцы соединились с Францией против герцога Миланского, хотя могли этого и не делать; этот союз привёл к их крушению. Но если этот союз неизбежен, как было с флорентийцами, когда войска папы и испанцев вторглись в Ломбардию*, тогда государь по вышеупомянутым причинам должен примыкать к нему. И пусть никто не рассчитывает принимать всегда беспроигрышные решения, напротив, лучше считать их все сомнительными, ибо это в порядке вещей. Невозможно устранить одно неудобство так, чтобы на его месте не возникло другое, благоразумие же состоит в том, чтобы распознавать эти препятствия и избирать меньшее зло в качестве блага.

Государь должен также выказывать себя поклонником всех выдающихся доблестей и поощрять лиц, отличающихся во всяком искусстве. Кроме того, ему следует внушить гражданам, что они могут спокойно предаваться своим занятиям, как-то: торговлю, земледелию и прочим предприятиям, дабы сельский житель мог украшать своё имение, не опасаясь, что оно будет отнято, а купец — перевозить товары, не страшась налогов. Желающих поступать так и всех, кто собирается приумножать владения и богатства государства, правитель должен вознаграждать. Ещё ему следует в подходящее время года занимать народ празднествами и зрелищами. Так как в каждом городе существуют объединения по цехам или улицам, государю следует уделять внимание этим сообществам, иной раз встречаться с ними и являть образцы щедрости и добросердечия, строго соблюдая, однако, при этом величие своего звания, ибо о нём никогда не следует забывать.
Глава XXII. О секретарях, приближённых к государям

Немаловажен для государя подбор служащих ему лиц, ибо их пригодность зависит от благоразумия правителя. Первое суждение об уме правящей особы можно составить, глядя на его окружение: если эти люди отличаются способностями и верностью, то его можно считать мудрым, ибо он сумел оценить их способности и сохранить их верность. В противном случае о государе можно составить отрицательное мнение, и первейшую ошибку он допускает при этом выборе.

Все, кто знал мессера Антонио да Венафро, служившего государю Сиены Пандольфо Петруччи, считали Пандольфо достойнейшим человеком благодаря наличию у него такого советника. А так как существует три степени ума: первый доходит до всего сам, второй усваивает то, что поняли другие, а третий не способен ни на первое, ни на второе, и первый ум можно назвать превосходным, второй — выдающимся, атретий — никчёмным, то из этого необходимо следует, что ум Пандольфо принадлежал если и не к первой, то ко второй степени, ибо тот, кто может различить, на благо или на зло направлены слова и поступки другого, тот, даже не обладая изобретательностью, может оценить дурные и добрые дела министра, похвалить его за вторые и поправить первые. У министра же не возникнет искушения нарушить свой долг и обмануть государя.

Но для того, чтобы государь смог узнать советника, есть безошибочный способ. Когда ты видишь, что советник думает больше о себе, чем о тебе, и что во всех поступках он ищет собственной пользы, то такой советник никогда не станет хорошим, и ты не сможешь доверять ему, ибо тот, кому государь вручает власть, должен думать не о себе, а о государе и даже не поминать в беседе с ним ни о чём другом. В то же время, чтобы укрепить добрые качества советника, государь должен заботиться о нём, одаривать его богатствами и почестями, привязывать к себе, наделять почётными званиями и должностями, чтобы тот видел, что не может обойтись без государя, и чтобы избыток почестей избавил его от желания новых почестей, избыток богатства — от желания новых богатств, а избыток должностей заставил бояться перемен. И когда взаимоотношения государей и их советников таковы, они могут доверять друг другу, в противном же случае они оба плохо кончат.
Глава XXIII. Каким образом избегать льстецов

Я не хочу упустить из виду одной важной стороны дела и умолчать об ошибке, от которой государям трудно уберечься, если они не наделены глубоким благоразумием или если их выбор ограничен. Я говорю о льстецах, которыми полны все дворы, ибо люди обычно так обольщаются на свой счёт и бывают столь самонадеянны, что эта чума их редко минует, а пытаясь застраховать себя от неё, они подвергаются опасности вызвать презрение. Ведь защитить себя от лести можно, только дав понять, что правда, высказанная в глаза, тебя не обижает, но если каждый станет высказывать тебе правду в глаза, люди перестанут тебя уважать. Поэтому благоразумный государь должен придерживаться середины, избрав в своих владениях несколько мудрецов и позволив только им говорить себе правду, но лишь о том предмете, о котором он спрашивает, и ни о чём другом. В то же время ему следует спрашивать этих людей обо всём и выслушивать их мнения, а затем решать на свой лад. Каждому из этих советников он должен дать понять, что чем свободнее они станут высказываться, тем государю будет приятнее. А кроме них ему не следует никого слушать, он должен выполнять раз принятые решения и настаивать на их выполнении. В противном случае государя погубят льстецы или он станет переменчив в решениях из-за избытка мнений и начнёт терять уважение окружающих.

По этому поводу я хочу сослаться на один современный пример. Отец Лука*, приближённый ныне правящего императора Максимилиана, говорил о Его Величестве, что тот никогда ни с кем не советовался, но и никогда не поступал по-своему, оттого что придерживался противоположных вышеописанному правил. Император человек скрытный, он ни с кем не делится своими планами и не спрашивает чужого мнения, но когда он приступает к исполнению этих планов и они становятся ясными и очевидными, окружающие начинают их оспаривать, и император, будучи легко внушаемым, отказывается от них. Вследствие этого выстроенное за один день он разрушает на другой, никогда невозможно понять, что он желает и намеревается делать, его решения нельзя принимать в расчёт.

Итак, государю всегда следует спрашивать совета, но когда этого хочет он, а не другой. Более того, он должен отбить у всякого охоту давать ему советы, когда не спрашивают, но в вопросах не следует себя ограничивать, а правдивые ответы нужно выслушивать терпеливо и даже, если собеседник из уважения к государю станет о чём-то умалчивать, видеть в этом повод для беспокойства. И хотя некоторых государей многие почитают благоразумными не от природы, а благодаря добрым советам, которыми те пользуются, это — мнение ошибочное. Можно принять за твёрдое правило, что государь, сам по себе не обладающий мудростью, никогда не сможет придерживаться хороших советов, если только ему не попадётся такой мудрый человек, который бы во всём им руководил. Но в этом случае такой государь недолго продержался бы у власти, потому что руководитель вскоре низверг бы его. В то же время не одарённый умом государь, советуясь с разными лицами, будет получать противоречивые советы, а свести их воедино не сумеет. Из его советников каждый будет клонить в свою сторону, но он не заподозрит их корысти и не сумеет поправить дело. Иначе и быть не может, ибо люди всегда станут поступать дурно, если необходимость не принудит их к добру. Итак, следует заключить, что добрые советы, от кого бы они ни исходили, должны зависеть от благоразумия государя, а не благоразумие государя от добрых советов.
Глава XXIV. Отчего итальянские государи лишились своих владений

Вышеописанные правила, если их разумно соблюдать, уравнивают нового государя с наследственным и придают его власти большую прочность и безопасность, чем если бы она коренилась в древности. Ведь за поступками нового государя следят куда внимательнее, чем за делами наследственного, и если эти поступки отличаются доблестью, они привлекают и привязывают к нему людей гораздо больше, чем старинное происхождение. Ибо люди гораздо сильнее заняты настоящим, чем прошедшим, и если видят насущное благо, то довольствуются им и не ищут другого. И если новый государь не станет допускать промахов, они горой встанут на его защиту. Он вдвойне приумножит свою славу, если, обновив власть, укрепит и украсит её хорошими законами, хорошим войском, хорошими союзниками и образцовыми деяниями; так же, как наследственный государь, лишившийся власти из-за своего неблагоразумия, вдвое увеличит свой позор.

Если взглянуть на тех государей, которые в наше время утратили свои владения в Италии, — таких, как король Неаполитанский, герцог Миланский* и другие, — то мы обнаружим у них прежде всего общий недостаток, касающийся устройства войска, который получил подробное объяснение выше. Затем выяснится, что некоторые из них враждовали с народом либо, имея на своей стороне народ, не смогли обезопасить себя от грандов, ибо в противном случае невозможно лишиться власти, располагая достаточными возможностями, чтобы выставить в поле крепкое войско. Филипп Македонский* — не отец Александра, а тот, который был побеждён Титом Квинкцием, — не располагал обширными владениями по сравнению с римлянами и греками, напавшими на него. Тем не менее, будучи человеком воинственным и умеющим поладить с народом и защитить себя от грандов, он на протяжении многих лет выдерживал войну с этими противниками и если в конце концов лишился нескольких городов, то по крайней мере сохранил за собой царство. Поэтому пусть наши государи, которые много лет находились у власти, не сетуют на фортуну за то, что эту власть утратили; пусть винят во всём своё малодушие, ибо в мирные времена они не подумали о том, что обстоятельства могут измениться (ждать, пока грянет гром, — это общий людской недостаток), и когда настали трудные дни, они помышляли лишь о бегстве, а не о защите. Надежда этих государей состояла только в том, что народы, доведённые до крайности бесчинствами победителей, призовут их обратно. Это хорошее средство, если отсутствуют другие, но уповать лишь на него и забывать обо всех остальных довольно-таки вредно, ибо не стоит падать для того, чтобы кто-нибудь помог тебе подняться. Так не бывает, а если и бывает, то не обеспечивает тебе безопасности, потому что это способ защиты людей малодушных и несамостоятельных. Только опираясь на собственные силы и на собственную доблесть, можно хорошо, прочно и надёжно защитить себя.
Глава XXV. Насколько дела человеческие зависят от фортуны и как можно ей противостоять

Мне небезызвестно мнение, которого придерживались и придерживаются многие, о том, что течением мирских дел целиком управляют судьба и Бог* и люди, опираясь на своё разумение, не только не могут изменить его, но и не могут никак на него повлиять. Отсюда можно было бы сделать вывод, что не следует особенно упорствовать в делах, а предпочтительнее всё предоставить велению случая. Это мнение особенно распространилось в наше время вследствие великой переменчивости обстоятельств, которая всякий день опровергает все людские ожидания. Обдумывая это, я иной раз в какой-то степени склоняюсь к названной точке зрения. Тем не менее, дабы не подавлять нашей свободной воли, я допускаю истинность утверждения, что судьба наполовину распоряжается нашими поступками, но другую половину, или почти столько, оставляет нам. Я уподобляю её бурной реке, которая, рассвирепев, затопляет долину, крушит дома и деревья, выхватывает в одном месте глыбы земли и переносит их на другое. Всё уступает и бежит перед стихией, не в силах ей противостоять. И хотя реки выказывают таким образом свой норов, это не означает, что в тихую погоду люди не могут позаботиться о его обуздании с помощью плотин и прочих сооружений, благодаря которым разлившаяся река будет отведена каналом в другое русло и её натиск не окажется таким бурным и губительным. Так же обстоит дело и с судьбой: её могущество проявляется там, где доблесть не готова ей противостоять, поэтому фортуна обрушивает свои удары на то место, где она не ожидает встретить сдерживающих её плотин и запруд. И если вы обратите свой взгляд на Италию, ставшую ареной и источником названных перемен, то она представится вам равниной, лишённой каких бы то ни было плотин и преград, а если бы её ограждала подобающая доблесть, как Германию, Испанию и Францию, то наводнение не затронуло бы её или хотя бы не привело к таким потрясениям. Сказанного довольно о противостоянии судьбе в целом.

Переходя теперь к подробностям, замечу, что мы можем наблюдать, как сегодня какому-то государю сопутствует успех, а завтра — падение, хотя он нисколько не изменил своих природных качеств. Я думаю, это происходит, прежде всего, вследствие пространно обсуждавшихся выше причин, а именно потому, что государь, целиком полагающийся на удачу, гибнет из-за её переменчивости. Я полагаю также, что успех сопутствует тому, кто соразмеряет свой образ действий с обстоятельствами момента; не везёт же тому, кто не умеет идти в ногу со временем. Ведь люди по-разному продвигаются к тем целям, которые стоят перед ними, то есть к славе и богатству: один действует осторожно, другой напористо; один прибегает к силе, другой — к искусству; один предпочитает выжидать, другой поступает противоположным образом, и каждый из этих путей может вести к цели. Но если взять двух осторожных людей, то один из них добивается желаемого, а другой нет; равным образом бывает, что успех сопутствует двум людям разного склада, и осторожному, и напористому, а происходит это от того, что обстоятельства времени благоприятствуют образу действий каждого из них. Вот почему, как я говорил, действуя по-разному, два лица могут прийти к одному результату, а из двух других, действующих одинаково, один достигает цели, а другой нет. От этого зависит и переменчивость блага, ибо когда кто-то руководствуется осторожностью и терпением, а время и обстоятельства этому благоприятствуют, он процветает. Если же время и обстоятельства меняются, этот человек гибнет, поскольку сохраняет свой прежний образ действий. И нет людей настолько благоразумных, чтобы они могли приспособиться к этому, как потому, что трудно изменить склонности своей натуры, так и потому, что человек, всё время преуспевающий на одной стезе, не решается с неё сойти. Так что человек осторожный, когда нужно идти напролом, неспособен на это и терпит крах. А если бы он изменил свою природу вместе со временем и обстоятельствами, его участь осталась бы прежней.

Папа Юлий II во всём действовал напористо, а время и обстоятельства настолько способствовали его образу действий, что исход его предприятий был всегда счастливым. Возьмите первую его вылазку в Болонью, в бытность там мессера Джованни Бентивольи. Венецианцы смотрели на это неодобрительно, так же как и король Испании; с Францией папа вёл переговоры по этому поводу, и тем не менее, побуждаемый своим неукротимым буйным нравом, он выступил в поход лично. Этот поступок привёл в замешательство Испанию и венецианцев; на последних он нагнал страху, а испанский король выжидал, желая завладеть всем королевством Неаполитанским. В то же время французский король перешёл на сторону папы, ибо, видя, что тот начал действовать, и намереваясь вступить с ним в союз против венецианцев, он не мог отказать ему в подкреплении, не нанеся папе явной обиды. Таким образом, папа Юлий своим порывом добился того, чего никогда не добился бы любой другой папа со всей доступной человеку премудростью. Ибо если бы он не отважился выступить из Рима, пока не будут заключены все договоры и улажены все обстоятельства, как поступил бы всякий другой папа, то остался бы ни с чем, ведь французский король нашёл бы для себя множество оправданий, а другие внушили бы ему множество страхов. Я не стану говорить о других деяниях Юлия, во всём подобных первому и всегда завершавшихся удачей; недолговечность этого папы не позволила ему вкусить горьких плодов, а если бы наступило время, требующее осторожности, то оно принесло бы его падение, ибо он ни за что не отступил бы от образа действий, подсказанного его натурой.

Итак, я заключаю, что непостоянство фортуны и привязанность людей к их обычному образу действий приводят к тому, что согласным с ней сопутствует везение, а несогласным — неудачи. Я полагаю всё-таки, что лучше быть напористым, чем осмотрительным, потому что судьба — женщина, и чтобы одержать над ней верх, нужно её бить и толкать. В таких случаях она чаще уступает победу, чем когда к ней проявляют холодность. И как женщина, она склонна дружить с молодыми, потому что они не столь осмотрительны, более пылки и смелее властвуют над ней.
Глава XXVI. Воззвание к овладению Италией и освобождению её из рук варваров

Когда, рассмотрев все вышеизложенные обстоятельства, я задаю себе вопрос, не приспело ли время для нового государя в Италии и найдётся ли в ней материя, которой муж благоразумный и доблестный мог бы воспользоваться для придания ей формы с почётом для себя и на благо всех жителей, то склоняюсь к выводу, что трудно себе представить более благоприятный для нового властителя момент. И если, как я уже говорил, доблесть Моисея могла проявиться только благодаря египетскому рабству народа Израиля, величие души Кира стало заметным, когда персы были притеснены мидянами, а мужество Тезея — когда афиняне пребывали в смятении, то и сейчас, чтобы познать доблесть духа итальянцев, необходимо было увидеть Италию в её теперешнем состоянии, — большей рабой, чем были евреи, сильнее угнетённой, чем персы, и в большем смятении, чем афиняне: обезглавленной, охваченной смутой, поверженной, опустошённой, разграбленной, отданной на поругание и испытавшей все беды. И хотя до сего дня можно было видеть кое-какие проблески, свидетельствующие о том, что некто избран Богом для её спасения, потом, однако, судьба отвергла его в самую решающую минуту*. И вот, едва живая, Италия ожидает того, кто исцелит её раны, положит конец разорению Ломбардии, взиманию поборов с Королевства и Тосканы и излечит её от язв, столь застарелых. Как молит она Бога ниспослать избавителя от варварских обид и жестокостей! Сколь велика её готовность встать под одно знамя, только бы кто-то его поднял! И не на кого больше ей теперь надеяться, как на ваш сиятельный дом, каковой благодаря своей удаче и доблести, благоволению Бога и Церкви, ныне управляемой его представителем*, может стать во главе её избавления. Это не так уж трудно, если вы обратитесь к деяниям и жизни вышеназванных мужей. И хотя это люди редкостные и необыкновенные, всё же они были людьми, и ни один из них не находился в обстоятельствах столь благоприятных, как нынешние: ведь их дело не было более правым или легче осуществимым, и на помощь Бога они могли рассчитывать не больше, чем вы. Речь идёт о великой справедливости: «Iustum enim est bellum quibus necessarium, et pia arma ibi nulla nisi in armis spes est»*. Велико также стечение удобных обстоятельств, а там, где способствуют обстоятельства, не может быть великой трудности, вам довольно будет лишь следовать обычаю тех, кого я предложил в качестве образца. Кроме того, наблюдается беспримерное количество необыкновенных событий, ниспосылаемых Богом: море расступилось, туча обозначила в нём дорогу; из камня пролилась вода; небеса исторгли манну — всё предвещает ваше возвеличение. Остальное зависит от вас. Бог не желает брать на себя всё, дабы не лишить нас свободы воли и той части славы, которая принадлежит нам.

Вовсе не удивительно, что ни один из упоминавшихся итальянцев не приблизился к той цели, которой, как можно надеяться, достигнет ваш сиятельный дом, и что опыт стольких переворотов и военных действий в Италии склоняет к выводу о полном угасании её военной доблести. Причина в том, что стародавние её обычаи не были хороши, новых же никто не сумел придумать, а ведь ничто так не украшает правление нового мужа, как новые законы и порядки, введённые им. Если они основательны и грандиозны, то приносят ему уважение и восхищение; в Италии же довольно материи, которой можно придать любую форму. Отдельные части её исполнены доблести, каковой недостаёт наверху. Посмотрите на поединки и мелкие стычки — насколько итальянцы превосходят всех силой, ловкостью и умом. Но в многочисленном войске эти качества не проявляются. Всё дело в слабости вождей, ибо каждый считает себя всезнающим и не подчиняется более умелому, и до сих пор никому не удалось с помощью своей доблести и удачи убедить других уступить. Вот отчего во всех войнах за последние двадцать лет любое войско, составленное целиком из итальянцев, сражалось всегда неудачно. Об этом свидетельствуют битвы при Таро, затем при Александрии, Капуе, Генуе, Вайла;, Болонье, Местри*.

Итак, если ваш сиятельный дом желает последовать примеру выдающихся людей, принёсших своим народам избавление, то прежде всего необходимо заложить фундамент всякого успеха, — обеспечить себе собственное войско, ибо не может быть более верных и надёжных и вообще лучших солдат. И хотя каждый из них будет хорош сам по себе, вместе они станут много лучше, когда увидят своим предводителем собственного государя, награждающего и поддерживающего их. Поэтому, дабы со всей италийской доблестью защищаться от чужеземцев, нужно обзавестись таким войском. И хотя испанская и швейцарская пехота на всех наводит ужас, и та и другая имеют недостатки, так что третий род пехоты мог бы не только противостоять, но и нанести им поражение. Ведь испанцы боятся кавалерии, а швейцарцы не выдерживают натиска пехоты, если он будет столь же упорным, как их собственный. Как показал и будет показывать впредь опыт, испанцев сокрушает французская кавалерия, а швейцарцы поддаются испанской пехоте. И хотя это последнее предсказание целиком ещё не исполнилось, однако нечто подобное наблюдалось во время битвы при Равенне, когда испанская пехота сошлась с немецкими батальонами, сохраняющими такой же строй, как у швейцарцев. Испанцы, благодаря своей ловкости, под защитой щитов с шипами проникли между вражескими пиками и безнаказанно расправлялись с немцами, которые не могли ничего поделать и были бы перебиты до единого, если бы конница не опрокинула испанцев. Таким образом, зная недостатки той и другой пехоты, можно создать третью, которая могла бы защититься от коней и не боялась бы пеших; это был бы новый род войска, изменяющий боевые порядки. Как раз подобные нововведения и придают новому государю уважение и величие.

Итак, не следует упускать представившуюся возможность и лишать Италию, после стольких бедствий, её избавителя. Трудно выразить, с какой любовью был бы он встречен жителями тех областей, которые пострадали от нахлынувших захватчиков, с какой жаждой возмездия, упованием, верой, слёзами! Какие двери не открылись бы перед ним? Какой народ отказал бы в подчинении? Чья зависть ему бы помешала? Кто из итальянцев не пошёл бы за ним? Всем претит господство варваров. Пусть ваш сиятельный дом приступит к исполнению этого долга с той твёрдостью и надеждой, с какой приступают к праведным деяниям, тогда под его стягом возродится достоинство Родины и с его помощью исполнятся слова Петрарки:
Доблесть против смуты
Вооружится для недолгой брани,
Ведь срывает путы
Храбрость, что живёт в италийском стане.*

Примечания

Медичи Лоренцо ди Пьеро (1492–1519) — герцог Урбинский, правитель Флоренции в 1513–1519 годах.
(обратно)

Сфорца Франческо (1401–1466) — граф, кондотьер, в 1441 году женился на дочери Филиппо Марии Висконти; после его смерти воевал на стороне Амброзианской республики, учреждённой в Милане; в 1450 году провозгласил себя герцогом Миланским.
(обратно)

Имеется в виду Фердинанд Католический.
(обратно)

«Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» — предположительно речь идёт о 18 первых главах, которые могли быть написаны до «Государя». Впрочем, упоминание о «Рассуждениях» могло быть и более поздней вставкой в готовый текст «Государя».
(обратно)

Например (лат.).
(обратно)

Имеются в виду два герцога Феррарских — Эрколе I д’Эсте (1431–1505), герцог Феррарский (1471–1505), потерпевший поражение от Венеции в «соляной» войне в 1484 году, и его сын Альфонсо I.
(обратно)

Речь идёт о Лодовико Моро.
(обратно)

Турецкий султан Мехмед II, который перенёс свою столицу в завоёванный им в 1453 году Константинополь.
(обратно)

Карл VIII находился в Италии с августа 1494 года по июль 1495 года, Людовик XII — с 1499 года по 1512 год.
(обратно)

Форли Катерина (Риарио Сфорца) — графиня (1463–1509), побочная дочь Галеаццо Марии Сфорца, с 1477 года жена Джироламо Риарио; вторым браком жена известного кондотьера Джованни Медичи. В 1499 году Макиавелли был послан к ней для переговоров о найме её сына, кондотьера Оттавиано Риарио, на службу Флоренции.
(обратно)

Имеется в виду Александр VI Борджиа.
(обратно)

Романья — область на северо-востоке Италии, которой владели византийцы, лангобарды, римские папы. В начале XVI века Чезаре Борджиа с помощью папы Александра VI попытался создать здесь собственное княжество.
(обратно)

Король сменил неаполитанского короля Федерико I Арагонского на Фердинанда Католического.
(обратно)

Александр VI разрешил Людовику развестись с Иоанной Французской, сестрой Карла VIII, и жениться на его вдове, Анне Бретонской, а также сделал кардиналом первого министра короля, Жоржа Д’Амбуаза, архиепископа Руанского.
(обратно)

Санджаки — территориальные округа.
(обратно)

Примером служат (лат.).
(обратно)

Однако (лат.).
(обратно)

Лично (лат.).
(обратно)

Только (лат.).
(обратно)

Даже (лат.).
(обратно)

Для царствования ему недоставало только царства (лат.).
(обратно)

Орсини — римский знатный род, с которым враждовали папы в Средние века. Колонна — римский дворянский род, с которым враждовали многие папы.
(обратно)

То есть в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия»; это место можно истолковать в пользу того, что работа над ними и «Государем» шла параллельно.
(обратно)

Претор — судебный чиновник, помогавший консулу (консул — высшая правительственная должность в Риме с 509 года до н. э.); у латинов то же, что консул.
(обратно)

Гамилькар Барка — карфагенский полководец, участник Первой Пунической войны; усмирил мятеж ливийских наёмников 241–238 годов до н. э.; погиб в 229 году до н. э.
(обратно)

Сенат — высший государственный совет в Риме, состоявший из нескольких сот представителей знатных (патрицианских) родов. В императорскую эпоху сохранял формальное значение. Сенаторы носили титул «отцов».
(обратно)

Наконец (лат.).
(обратно)

Не только (лат.).
(обратно)

Оливеротто да Фермо (Эвфредуччи) — кондотьер, тиран города Фермо в Романье с декабря 1501 года; убит 31 декабря 1502 года в ловушке, устроенной Чезаре Борджиа для своих противников в Сенигаллии.
(обратно)

Вителли Паоло — сын Никколо, кондотьер Флоренции в войне с Пизой, казнён за измену 1 октября 1499 года.
(обратно)

Вителли Вителлоццо — сын Никколо, в 1502 году разжёг мятеж в Ареццо против Флоренции; участник заговора против Чезаре Борджиа в том же году, захвачен им в плен и казнён.
(обратно)

Гранды — современное Макиавелли обозначение знати.
(обратно)

К тому же (лат.).
(обратно)

Гракхи — братья-трибуны из плебейского рода Семпрониев.
(обратно)

Скали Дж. — один из правителей Флоренции после подавления восстания чесальщиков шерсти — чомпи; за тиранические устремления обезглавлен в 1382 году.
(обратно)

Во время «соляной войны» 1482–1484 годов на стороне Феррары были папа Сикст IV, герцоги Урбинский и Мантуанский. В результате войны Феррара стала независимой от Венеции.
(обратно)

Под «новым способом» подразумевается продажа церковных должностей.
(обратно)

С помощью мела, которым квартирьеры французской армии помечали дома для постоя. Эту фразу приписывали папе Александру VI.
(обратно)

Намёк на Джироламо Савонаролу.
(обратно)

Сфорца Муцио Аттендоло (1369–1424) — кондотьер, основатель династии.
(обратно)

Хоквуд Дж. — кондотьер на службе Флоренции с 1377 года; умер в 1393 году.
(обратно)

Браччо да Монтоне (Андреа Фортебраччо) (1368–1424) — один из известнейших кондотьеров Италии.
(обратно)

На самом деле — Бартоломео Коллеони и Никколо Орсини.
(обратно)

Вайла;, или Аньяделло — местечко, при котором войска Венеции были разбиты Камбрейской лигой 14 мая 1509 года. В результате Венеция лишилась большинства своих владений на материке.
(обратно)

Альберико да Барбиано, граф Кунео (Конио) — кондотьер.
(обратно)

В битве с французами при Равенне 11 апреля 1512 года.
(обратно)

Иоанн VI Кантакузин (ок. 1293–1383) — император Византийской империи (1341–1354). В борьбе с политическими противниками опирался на турок-османов и позволил им укрепиться на европейском берегу.
(обратно)

Карл VII (1403–1461) — французский король (1422–1461), успешно закончил Столетнюю войну (1337–1451). В 1435 году создал регулярные войска из пехоты и кавалерии, так называемые ордоннансные роты, распущенные Людовиком XI. Подчинил французскую церковь власти короля.
(обратно)

Людовик XI (1423–1483) — французский король (1461–1483), боровшийся с крупными сеньорами, после смерти Карла Смелого в 1477 году присоединил Бургундию; присоединил также Анжу, Прованс и другие земли.
(обратно)

Среди дел человеческих нет ничего более шаткого и преходящего, чем слава не опирающегося на собственные силы могущества (лат.). — Тацит. «Анналы». Перевод А. С. Бобовича, с изменением.
(обратно)

Филопемен (253–183 до н. э.) — стратег Ахейского союза, успешно воевал против Спарты и в 192 году добился её вхождения в союз. Попал в плен при Мессане и был казнён (отравлен).
(обратно)

Король Франции — Людовик XII (ум. в 1515).
(обратно)

Фердинанд Католический.
(обратно)

Макиавелли посвятил в своё время этим событиям, как и в случае с мятежом в Ареццо, записку «Сообщение о сделанном Флорентийской республикой для примирения партий в Пистойе» (1501).
(обратно)

«Злая судьба с новизной державы меня принуждают так поступать и хранить широко окраины стражей» (лат.). — «Энеида». Перевод А. Фета.
(обратно)

Легат — в римском войске помощник полководца; позднее командир легиона. В Средние века — посол папы.
(обратно)

По его желанию (лат.).
(обратно)

Имеется в виду Фердинанд Католический.
(обратно)

Бентивольи Аннибале — дед современника Макиавелли Аннибале, сын Джованни II, кондотьер, вместе с братом правил в 1511–1512 годах, убит в 1445 году.
(обратно)

Двоюродный дядя Джованни Бентивольо, Санти, управлял Болоньей до 1462 года.
(обратно)

Популяры — народная партия в Риме; Макиавелли использует это название и для современной ему Флоренции.
(обратно)

Юлиан Марк Дидий (133–193) — император, правил 66 дней в 193 году после Пертинакса, купив власть у преторианцев за 25 тыс. сестерциев.
(обратно)

Так в тексте оригинала.
(обратно)

Гелиогабал Марк Аврелий Антонин (204–222) — император (218–222), жрец сирийского бога солнца Элагабала; убит преторианской гвардией.
(обратно)

Александр Север Марк Аврелий (208–235) — император (222–235), последний из династии Северов, убит вместе с матерью Юлией Маммеей во время мятежа Максимина.
(обратно)

По праву наследования (лат.).
(обратно)

Как бы (лат.).
(обратно)

Центурион — командир среднего звена в римском войске.
(обратно)

Префект — начальственная должность для управления различными административными и военными единицами и ведомствами.
(обратно)

Гвельфы и гибеллины — политические партии, противостоявшие друг другу в Италии XIII–XIV веках. Гвельфы поддерживали римских пап, гибеллины — германских императоров.
(обратно)

И в особенности (лат.).
(обратно)

С древности (лат.).
(обратно)

Наследники Джованни Бентивольо, у которого Юлий II отнял Болонью в 1506 году, вернулись туда в 1511 году.
(обратно)

До основания (лат.).
(обратно)

Имеется в виду Гвидобальдо да Монтефельтро.
(обратно)

Марраны — букв. «свиньи», так называли в Испании насильно крещённых евреев. Впрочем, на деле им, в отличие от правоверных иудеев, разрешено было остаться в Испании.
(обратно)

Он же Бернабо; Висконти.
(обратно)

«Что до их утверждений о том, чтобы вам лучше не вмешиваться в войну, то для вас нет ничего хуже: утратив достоинство, без надежды на пощаду вы станете добычей победителей». — Тит Ливий.
(обратно)

Речь опять идёт о событиях 1512 года, которые привели к крушению республики во Флоренции.
(обратно)

Лука Ринальди — приближённый Максимилиана I, епископ.
(обратно)

Имеются в виду Федерико Арагонский и Лодовико Моро.
(обратно)

Филипп V (ок. 220–179 до н. э.) — царь Македонии (220–179 до н. э.), отец Персея Македонского. Во время Первой Македонской войны (215–205 до н. э.) завоевал часть Иллирии, во время Второй Македонской войны (200–197 до н. э.) был разбит римлянами, в союзе с этолийцами и жителями о. Родос, при Киноскефалах, в результате утратил все свои завоевания. В 191 году до н. э. был союзником Рима против Антиоха III.
(обратно)

Это слово отсутствует в одном из манускриптов трактата (т. н. Чарлтон-парк).
(обратно)

Предполагают, что речь идёт о Чезаре Борджиа.
(обратно)

Папой Львом X Медичи, взошедшим на престол в 1513 году.
(обратно)

«Ибо война справедлива для тех, кому необходима, кто не может без неё обойтись, и священно оружие, в котором заключена вся надежда». — Тит Ливий.
(обратно)

Перечисление поражений итальянских армий, начиная с 1494 года.
(обратно)

Петрарка. Канцона «Моя Италия».
(обратно)
Оглавление
Глава I. Какого рода бывает режим личной власти и какими способами она приобретается
Глава II. О наследственных принципатах
Глава III. О смешанных принципатах
Глава IV. По какой причине в царстве Дария, захваченном Александром, после смерти последнего не вспыхнул мятеж против его преемников
Глава V. Каким образом следует управлять городами или принципатами, которые до завоевания жили по своим законам
Глава VI. О новой власти, приобретаемой с помощью собственного оружия и доблести
Глава VII. О новых принципатах, приобретаемых благодаря чужому оружию и счастью
Глава VIII. О тех, кто добился власти злодеяниями
Глава IX. О гражданском принципате
Глава X. Каким образом следует измерять силу всякого принципата
Глава XI. О церковных принципатах
Глава XII. Какого рода бывают войска и о наёмных солдатах
Глава XIII. О союзных, смешанных и собственных войсках
Глава XIV. О том, что подобает государю в отношении военного дела
Глава XV. О том, за что хвалят или порицают людей, особенно государей
Глава XVI. О щедрости и бережливости
Глава XVII. О милосердии и жестокости и о том, что лучше: внушать скорее любовь, чем страх, или наоборот
Глава XVIII. Каким образом следует государям держать слово
Глава XIX. Как избегать ненависти и презрения
Глава XX. Полезны ли крепости и многое другое, к чему повседневно прибегают государи
Глава XXI. От чего зависит уважение к государю
Глава XXII. О секретарях, приближённых к государям
Глава XXIII. Каким образом избегать льстецов
Глава XXIV. Отчего итальянские государи лишились своих владений
Глава XXV. Насколько дела человеческие зависят от фортуны и как можно ей противостоять
Глава XXVI. Воззвание к овладению Италией и освобождению её из рук варваров



Николо Макиавелли. О военном искусстве
Предисловие
Стратегемы Никколо Макиавелли
Когда Никколо де Бернардо Макиавелли (1469-1527 гг.), секретарь Совета Десяти Флорентийской республики, был после возвращения во Флоренцию семейства Медичи отстранен от службы (1512 г.), а затем даже заключен в тюрьму, казалось, что его жизнь терпит крах. Республика пала, флорентийское ополчение, в создание которого он вложил столько трудов, оказалось совершенно непригодным к каким-либо военным действиям, Никколо ждало полное удаление от дел.
Однако именно тогда началось самое, пожалуй, главное в его жизни. Он стал писать, и его письменное слово оказалось даже более убедительным, чем устное. Высланный в свое загородное имение, он пишет "Рассуждения на первую декаду Тита Ливия", "Государя", "Историю Флоренции", "О военном искусстве". Именно сочинения даровали Макиавелли всемирную славу. Они же и привели к появлению знаменитого словечка "макиавеллизм", которое обозначает политическую хитрость, коварство, веру в силу, а не в чувство справедливости, помноженную на образованность, высокую риторику и искреннюю заботу о величии своего государства. Трудно сказать, что во всем этом было главным, что вторичным, что искренним, а что - позой, характерной для многих людей того времени. Так или иначе, впечатление на Европу Никколо произвел сильное.
Наиболее известен в этом плане "Государь" Макиавелли. Однако и трактат "О военном искусстве" не противоречит тем же "принципам". "Стратегемы", военные уловки, сборники которых создавались еще в античности, это примеры образа действий, проповедуемого Макиавелли в "Государе". Единственное отличие заключается в том, что здесь обходы, засады, обманы и подкупы кажутся вполне оправданной и само собой разумеющейся вещью. Обманувший противника удостаивается триумфа, обманутый -в лучшем случае насмешек.
Впрочем, Никколо Макиавелли писал сочинение о военном искусстве не для того, чтобы показать весь арсенал воинских уловок. Он был движим двоякой целью - и апологией своего труда по созданию во Флоренции милиции, и обоснованием необходимости формирования регулярной' армии. Создавался "Трактат о военном искусстве" в 1519-1520 гг., то есть спустя семь лет после гибели Флорентийской республики. За это время военная фортуна успела несколько раз изменить ситуацию в Италии, где в то время Франция боролась за гегемонию с Испанией и Германской Империей. Произошло несколько грандиозных сражений (при Новаре, Ла-Мотте, Мариньяно), во время которых с наилучшей стороны себя показали наемные бригады швейцарцев и ландскнехтов, казавшиеся Макиавелли выросшими из ополчения, подобного флорентийскому.
Никколо Макиавелли воспринял это как подтверждение правильности некогда пропавших втуне усилий; однако он не собирался писать простое восхваление швейцарцев. Замысел его был глубже: ему хотелось показать, как может быть сформирована армия, подобная непобедимым некогда римским легионам во всем - от метода набора и вооружения до тактических построений. Многие предшественники Макиавелли использовали труды Вегеция, Фронтина, Тита Ливия, других древних писателей и бездумно воспроизводили различные описания строя, методов марша и т. д. Все это не имело никакого отношения к реальностям военных действий в эпоху Средних веков и Кватроченто. Но ведь сочинение трактатов по военной теории тогда было одним из видов риторических и школьных упражнений: их писали не практики, а люди, порой ни разу в жизни не бравшие в руки оружия.
Макиавелли же хотел написать практическое руководство. Чтобы сделать свои слова еще более весомыми, он выбрал в качестве главного действующего лица своего трактата-беседы Фабрицио Колонна, знаменитого кондотьера и военачальника. Последний безусловно являлся практиком, поэтому читатель должен был воспринимать вкладываемые в его уста речи не как пустое доктринерство, а как советы опытного в военном деле человека.
Однако в итоге у Макиавелли получилась странная, даже фантастическая смесь римских легионов со швейцарскими баталиями, рыцарской конницей и огнестрельным оружием. Создать подобную армию можно было лишь в воображении человека, который не желал принимать во внимание полторы тысячи лет, прошедшие между его временем и походами Гая Юлия Цезаря.
Великая фантазия бывшего флорентийского секретаря, казалось, не должна была пережить его создателя. Но книга, изданная в 1521 г., постепенно стала знаменитой; на нее ссылались, а, возможно, советам Никколо Макиавелли и следовали. Так, в 1533 г. французский король Франциск I попытался создать национальную пехоту, организованную подобно римским легионам. Она просуществовала порядка тридцати лет, и, хотя лавров на поле боя - как и флорентийская милиция - не снискала, доказала, что в такого рода идеях имеется некий смысл.
Макиавелли и Франциск I попросту опередили свое время. Они мечтали о регулярной армии, когда еще не сложилось ни национальной идеи, ни необходимого для такой армии однотипного вооружения. Однако их попытки - практические и "на кончике пера" - на самом деле стали провозвестниками нового периода в истории европейских армий, да и в политической истории в целом. Как ни странно звучат ныне требования Никколо Макиавелли давать во время боя всего лишь один залп из орудий (чтобы пороховой дым не мешал мерному сближению войск с неприятелем) или при строительстве крепости располагать ров с внутренней стороны (!) стен, его фантазии куда ближе нашему времени, чем воинское искусство, при помощи которого в 1512 г. испанцы разгоняли флорентийскую милицию.
Р.В. Светлов
P.S. В подготовке текста принимал участие Валерий Смолянинов.
Предисловие Никколо Макиавелли,
гражданина и секретаря флорентийского,
к книге о военном искусстве,
посвященное Лоренцо, сыну Филиппо Строцци,
флорентийскому дворянину.
Многие, Лоренцо, держались и держатся того взгляда, что нет в мире вещей, друг с другом менее связанных и более друг другу чуждых, чем гражданская и военная жизнь. Поэтому мы часто замечаем, что когда человек задумает выделиться на военном поприще, он не только сейчас же меняет платье, но всем своим поведением, привычками, голосом и осанкой отличается от всякого обыкновенного гражданина. Тот, кто хочет быть скор и всегда готов на любое насилие, считает невозможным носить гражданскую одежду. Гражданские нравы и привычки не подходят для того, кто считает первые чересчур мягкими, а вторые - негодными для своих целей. Обычный облик и речь кажутся неуместными тому, кто хочет пугать других бородой и бранными словами. Поэтому для наших времен мнение, о котором я говорил выше, - это сама истина. Однако, если посмотреть на установления древности, то не найдется ничего более единого, более слитного, более содружественного, чем жизнь гражданина и воина. Всем сословиям, существующим в государстве ради общего блага людей, не были бы нужны учреждения, созданные для того, чтобы люди жили в страхе законов и бога, если бы при этом не подготовлялась для их защиты сила, которая, будучи хорошо устроенной, спасает даже такие учреждения, которые сами по себе негодны. Наоборот, учреждения хорошие, но лишенные вооруженной поддержки, распадаются совершенно так же, как разрушаются постройки роскошного королевского дворца, украшенные драгоценностями и золотом, но ничем не защищенные от дождя. И если в гражданских учреждениях древних республик и царств делалось все возможное, чтобы поддерживать в людях верность, миролюбие и страх божий, то в войске усилия эти удваивались, ибо от кого же может отечество требовать верности, как не от человека, поклявшегося за него умереть? Кто должен больше любить мир, как не тот, кто может пострадать от войны? В ком должен быть жив страх божий, как не в том, кто ежедневно подвергается бесчисленным опасностям и всего более нуждается, в помощи всевышнего? Благодаря этой необходимости, которую хорошо понимали законодатели империй и полководцы, жизнь солдата прославлялась другими гражданами, которые всячески старались ей следовать и подражать. Теперь же, когда военные установления в корне извращены и давно оторваны от древних устоев, сложились те зловещие мнения, которые приводят к тому, что военное сословие ненавидят и всячески его чуждаются. Я же, по всему мною виденному и почитанному, не считаю невозможным возвратить это сословие к его древним основаниям и, хотя бы отчасти, вернуть ему прежнюю доблесть. Не желая проводить свои досуга без дела, я решился записать для ревнителей подвигов древности свои мысли о военном искусстве. Конечно, рассуждать о предмете, неизвестном тебе по опыту, - дело смелое, но я все же не считаю грехом возвести себя на словах в достоинство, которое многие с еще большей самонадеянностью присваивали себе в жизни. Мои ошибки, сделанные при написании этой книги, могут быть исправлены без ущерба для кого бы то ни было, но ошибки людей, совершенные на деле, познаются только тогда, когда приведут к гибели царства. Вы же, Лоренцо, оцените теперь мои труды и воздайте им в своем приговоре ту похвалу или то осуждение, которого они, по вашему мнению, заслуживают. Посылаю их вам, дабы выразить вам свою благодарность, хотя все, что я могу сделать, далеко не соответствует благодеяниям, которые вы мне оказали. Подобными произведениями обычно стремятся почтить людей, прославленных родом, богатством, умом и щедростью, но я знаю, что мало кто может спорить с вами богатством и родом, умом вам равны лишь немногие, а щедростью - никто.
Книга первая
Я считаю, что каждого человека по смерти его можно хвалить без стеснения, ибо тогда отпадает всякий повод а всякое подозрение в искательстве; поэтому я, не колеблясь, воздам хвалу нашему Козимо Ручеллаи, имени которого я никогда не мог вспомнить без слез, ибо познал в нем все качества, какие друг может требовать от друзей, а отечества - от гражданина.
Не знаю, дорожил ли он чем-либо настолько (не исключая и самой жизни), чтобы охотно не отдать этого для своих друзей; не знаю того предприятия, которого бы он устрашился, если видел в нем благо для отечества. Заявляю открыто, что среди многих людей, с которыми я был знаком и общался по делам, я не встречал человека, душа которого была бы более открыта всему великому и прекрасному.
В последние минуты он скорбел с друзьями о том, что ему суждено было умереть в постели молодым и неизвестным и что не исполнилось его желание принести всем настоящую пользу; он знал, что о нем можно будет сказать только одно - умер верный друг. Однако, хотя дела его остались незавершенными, мы и другие, знавшие его хорошо, можем все свидетельствовать о высоких его качествах.
Действительно, судьба не была к нему настолько враждебна и не помешала ему оставить после себя некоторые хрупкие памятники его блестящего ума: таковы немногие его произведения и любовные стихи, в которых он, хотя и не был влюблен, упражнялся в молодые годы, чтобы не тратить времени понапрасну в ожидании, пока судьба направит его дух к мыслям более возвышенным. Стихи эти ясно показывают, как счастливо выражал он свои мысли и каких вершин он мог бы достигнуть в поэзии, если бы всецело себя ей посвятил.
Теперь, когда судьба отняла у меня такого друга, мне осталось, как кажется, единственное утешение - радостно о нем вспоминать и повторять его меткие слова или глубокомысленные рассуждения. Самое живое воспоминание - это беседа его у себя в саду с синьором Фабрицио Колонна, во время которой названный синьор подробно говорил о войне, большей частью отвечая на острые и продуманные вопросы Козимо.
Я с несколькими, общими друзьями присутствовал при разговоре и решил восстановить его в памяти, дабы при чтении друзья Козимо, участники беседы, живее вспомнили о его талантах, а прочие пожалели о своем отсутствии и вместе с тем научились из глубокомысленных слов одного из замечательных людей нашего времени многому, полезному не только для войны, но и для гражданской жизни.
Фабрицио Колонна, возвращаясь из Ломбардии, где долго и с великой для себя славой сражался за короля-католика[1], будучи проездом во Флоренции, решил отдохнуть несколько дней в этом городе, чтобы посетить его светлость герцога[2] и вновь повидать некоторых дворян, с которыми был знаком раньше. Козимо счел нужным пригласить его к себе в сады, не столько для того, чтобы блеснуть перед ним роскошью, сколько для того, чтобы воспользоваться возможностью долгой беседы с ним и научиться у него разным вещам, которые можно узнать от такого человека, ибо ему представлялся случай провести день в разговоре о предметах, привлекательных для его ума.
Фабрицио явился на приглашение и был с почетом принят Козимо и его лучшими друзьями, среди которых были Заноби Буондельмонти, Баттиста делла Палла и Луиджи Аламанни - все молодые люди, ему близкие, страстно увлечённые теми же занятиями, как и он сам; умалчиваю об их прочих достоинствах, так как они ежедневно и ежечасно говорят сами за себя.
По обычаю времени и места, Фабрицио был встречен с величайшим почётом. Когда после блестящего пира гости встали из-за стола, насладившись прелестями праздника, которым большие люди с их умом, постоянно устремленным на предметы возвышенные, уделяют мало внимания, было еще рано, и стояла сильная жара. Чтобы лучше достигнуть своей цели, Козимо, как будто стараясь укрыться от духоты, увел гостей в самую густую и тенистую часть своего сада. Когда все расселись, - кто на траве, которая была здесь особенно свежа, кто на скамьях под тенью огромных деревьев, - Фабрицио стал хвалить красоту места и внимательно разглядывал деревья, но некоторые были ему неизвестны, и он затруднялся их назвать. Заметив это, Козимо сказал: "Некоторые из этих деревьев вам, может быть, незнакомы, но не удивляйтесь, так как среди них есть такие, которые больше ценились древними, а теперь мало известны". Затем, он назвал деревья по именам и рассказал о том, как много потрудился над разведением этих пород дед его, Бернардо. "Я так и думал, - отвечал Фабрицио, - Это место и труды вашего предка напоминают мне некоторых князей королевства Неаполитанского, которые тоже с любовью разводили эти породы и наслаждались их тенью". На этом он прервал разговор и некоторое время сидел в раздумьях, а затем продолжал: "Если бы я не боялся вас обидеть, я сказал бы свое мнение; не думаю, что могу вас оскорбить, так как говорю с друзьями и хочу рассуждать о вещах, а не злословить. Да не будет это никому в обиду, но лучше бы люди старались сравняться с древними в делах мужества и силы, а не в изнеженности, в том, что древние делали при свете солнца, а не в тени, и воспринимали бы в нравах древности то, что в ней было подлинного и прекрасного, а не ложного и извращенного; ведь когда сограждане мои, римляне, стали предаваться подобным вещам, отечество мое погибло"[3]. Козимо ответил на это... Но, чтобы избежать утомительных постоянных повторений слов: "такой-то сказал", "такой-то ответил", я буду просто называть имена говорящих. Итак, Козимо сказал:
КОЗИМО: Вы начали беседу, которой я давно хотел, и я прошу вас говорить не стесняясь, как и я без стеснения буду вас спрашивать. Если я в вопросах или ответах буду кого-нибудь защищать или осуждать, это произойдет ни для того, чтобы оправдывать или винить, а для того, чтобы услышать от вас правду.
ФАБРИЦИО: А я с удовольствием скажу вам все, что знаю, в ответ на ваши вопросы, а будет это верно или нет, - судите сами. Вопросы ваши будут мне только приятны, ибо я почерпну из них столько же, сколько вы из моих ответов; мудрый вопрошатель часто заставляет собеседника подумать о многом и открывает ему такие вещи, о которых он без этих вопросов никогда бы ничего не узнал.
КОЗИМО: Я хочу вернуться к тому, о чем вы говорили раньше, - именно, что мой дед и ваши предки поступили бы более мудро, если бы подражали древним в делах мужественных, а не в изнеженности. Мне хотелось бы оправдать моего деда, предоставив вам защищать ваших предков, Не думаю, чтобы в его времена нашелся человек, который бы так ненавидел изнеженность, как он, и так любил суровую жизнь, которую вы восхваляете; тем не менее он сознавал, что ни сам он, ни дети его этой жизнью жить не могут, ибо он родился в том развращенном веке, когда человек, не желающий подчиняться общему правилу, стал бы для всех и каждого предметом порицания и презрения.
Ведь если бы человек, подобно Диогену[4], летом под палящим солнцем лежал голым на песке, а зимой в самую стужу валялся на снегу, - его сочли бы сумасшедшим. Если бы в наше время кто-нибудь, подобно спартанцам, воспитывал своих детей в деревне, заставлял бы их спать на воздухе, ходить босыми, с обнаженной головой и купаться в ледяной воде, чтобы приучить их к боли и отучить от чрезмерной любви к жизни и страха смерти, - он был бы смешон, и его приняли бы скорее за дикого зверя, чем за человека. Если бы среди нас появился человек, питающийся овощами и презирающий золото, подобно Фабрицио, - его восхваляли бы немногие, но никто не стал бы его последователем.
Так и дед мой испугался нравов, отступил от древних образцов и подражал им в тех вещах, где он мог это делать, обращая на себя меньше внимания.
ФАБРИЦИО: В этой части вы защитили его блестяще, и, конечно, вы правы; однако, я говорил не столько об этой суровой жизни, сколько о других порядках, более мягких и более сообразных с привычками наших дней, и мне кажется, что человеку, принадлежащему к числу первых граждан города, было бы нетрудно их установить. Как всегда, я никак не могу отказаться от примера моих римлян: если вглядеться в их образ жизни и в строй этой республики, мы найдем там много такого, что было бы не невозможно восстановить в гражданском обществе, в которое еще уцелело что-нибудь хорошее.
КОЗИМО: Что же похожего на древние нравы вы хотели бы ввести?
ФАБРИЦИО: Почитать и награждать доблесть, не презирать бедность, уважать порядок и строй военной дисциплины, заставить граждан любить друг друга, не образовывать партий, меньше дорожить частными выгодами, чем общественной пользой, и многое другое, вполне сочетаемое с духом нашего времени. Все это нетрудно воспринять, если только тщательно обдумать и применить верное средство, ибо истина здесь так очевидна, что она может быть усвоена самым обыкновенным умом. Всякий, кто это поймет, посадит деревья, под тенью которых можно отдыхать еще с большим счастьем и радостью, чем в этом саду.
КОЗИМО: Я ни словом не хотел бы возражать против ваших слов и предоставляю это тем, у кого может быть собственное суждение о таких вещах; обращаюсь теперь к вам, как к обвинителю тех, кто не подражает древним в их великих делах, и думаю, что таким путем я ближе подойду к цели нашей беседы. Мне хотелось бы узнать от вас, почему вы, с одной стороны, мечете громы против тех, кто не подобен древним, и вместе с тем сами в своей же области военного дела, стяжавшей вам столь громкую славу, никогда не обращались к древним установлениям и даже не вводили ничего, что хотя бы приблизительно напоминало их?
ФАБРИЦИО: Вы подошли именно к тому, чего я ожидал, ибо вся моя речь требовала именно этого вопроса, и я ничего другого не хотел. Мне, конечно, было бы легко оправдаться, но, чтобы доставить удовольствие вам и себе (благо время нам это позволяет), я хочу побеседовать на данную тему более подробно.
Если люди хотят что-нибудь предпринять, они прежде всего должны со всей тщательностью подготовиться, дабы при удобном случае быть во всеоружии для достижения намеченной ими цели. Когда приготовления произведены осторожно, они остаются тайной и никого нельзя обвинить в небрежности, пока не явится случай раскрыть свой замысел; если же человек и тогда продолжает бездействовать, значит, он или недостаточно подготовился или вообще ничего не обдумал. Мне же никогда не пришлось показыать, что я готовлюсь к восстановлению древних устоев военного дела, и потому ни вы, ни кто-либо другой не можете обвинять меня в том, что я этого не исполнил. Думаю, что это достаточно ограждает меня от вашего упрека.
КОЗИМО: Конечно, если бы я был уверен, что случай вам не представился.
ФАБРИЦИО: Я знаю, что вы можете сомневаться, представлялся ли мне случай или нет; поэтому, если вам угодно терпеливо меня выслушать, я хочу поговорить о том, какие приготовления должны быть предварительно сделаны, каков должен быть ожидаемый повод, какие препятствия могут сделать все приготовления бесполезными и уничтожить самую возможность благоприятного случая; словом, я хочу объяснить, почему подобные предприятия бывают одновременно и бесконечно трудными и бесконечно легкими, хотя это кажется противоречием.
КОЗИМО. Большего удовольствия вы не можете доставить ни мне, ни моим друзьям: если вам не надоест говорить, мы, конечно, не устанем вас слушать. Речь ваша будет, как я надеюсь, продолжительна, и я, с вашего разрешения, хочу в одном обратиться к содействию моих друзей: все мы просим вашего снисхождения, если прервем вас иной раз каким-нибудь, может быть неуместным, вопросом.
ФАБРИЦИО: Ваши вопросы, Козимо, и вопросы этих юношей меня только обрадуют, так как я уверен, что ваша молодость должна возбуждать в вас большую любовь к военному делу и внушить вам большее доверие к моим словам. Пожилые люди с седой головой и застывшей кровью или ненавидят войну, или закостенели в своих ошибках, ибо они верят, что если живут так дурно, как сейчас, то виноваты в этом времена, а не упадок нравов.
Поэтому задавайте мне вопросы свободно и без стеснения; мне это приятно как потому, что я смогу немного отдохнуть, так и потому, что мне хотелось бы не оставить в ваших умах даже тени сомнения. Начну с ваших слов, обращенных ко мне, именно, - что в своей области, то есть в военном деле, я не подражал никаким обычаям древнего мира. Отвечаю, что война - это такого рода ремесло, которым частные люди честно жить не могут, и она должна быть делом только республики или королевства.
Государства, если только они благоустроены, никогда не позволят какому бы то ни было своему гражданину или подданному заниматься, войной как ремеслом, и ни один достойный человек никогда ремеслом своим войну не сделает. Никогда не сочтут достойным человека, выбравшего себе занятие, которое может приносить ему выгоду, если он превратится в хищника, обманщика и насильника и разовьет в себе качества, которые необходимо должны сделать его дурным.
Люди, большие или ничтожные, занимающиеся войной как ремеслом, могут быть только дурными, так как ремесло это в мирное время прокормить их не может. Поэтому они вынуждены или стремиться к тому, чтобы мира не было, или так нажиться во время войны, чтобы они могли быть сыты, когда наступит мир.
Ни та, ни другая мысль не может зародиться в душе достойного человека; ведь если хотеть жить войной, надо грабить, насильничать, убивать одинаково друзей и врагов, как это и делают такого рода солдаты. Если не хотеть мира, надо прибегать к обманам, как обманывают военачальники тех, кому они служат, притом с единственной целью - продлить войну. Если мир все же заключается, то главари, лишившиеся жалованья и привольной жизни, часто набирают шайку искателей приключений и бессовестно грабят страну.
Разве вы не помните, что произошло в Италии, когда после окончания войны осталось много солдат без службы, и как они, соединившись в несколько больших отрядов, называвшихся "компании", рыскали по всей стране, облагали данью города и разбойничали без малейшей помехи?[5] Разве вы не читали о карфагенских наемниках, которые после первой Пунической войны взбунтовались под предводительством Матона и Спендиона, самочинно выбранных ими в начальники, и повели против карфагенян войну, оказавшуюся для них более опасной, чем война с римлянами?[6] Во времена отцов наших Франческо Сфорца[7] не только обманул миланцев, у которых он был на службе, но отнял у них свободу и сделался их князем, и поступил так только для того, чтобы иметь возможность жить в роскоши после заключения мира.
Так действовали и все другие итальянские солдаты, для которых война была частным ремеслом. И если, несмотря на свое вероломство, они не сделались герцогами Милана, то тем хуже, потому что такого успеха они не добились, а преступления их были не меньшие. Сфорца, отец Франческо, служивший королеве Джованне, вынудил ее сдаться на милость короля Арагона, потому что совершенно неожиданно ее покинул, и она осталась безоружной среди окружавших ее врагов. А сделал он это или корыстолюбия ради или из желания отнять у нее престол.[8] Браччо теми же средствами старался овладеть Неаполитанским королевством, и помешали ему только поражение и смерть его под Аквилою.[9] Единственная причина подобных безобразий - это существование людей, для которых военное дело было только их частным ремеслом. Слова мои подтверждает ваша же пословица: "Война родит воров, а мир их вешает". Ведь другого дела эти люди не знают. Существовать своим ремеслом они не могут; смелости и таланта, чтобы объединиться и превратить злодейство в благородное дело, у них нет, так что они поневоле становятся грабителями на большой дороге, и правосудие вынуждено их истреблять.
КОЗИМО: Слова ваши почти что уничтожили в моих глазах военное звание, которое казалось мне самым прекрасным и почетным; если вы не объясните это подробно, я останусь неудовлетворенным, ибо если все обстоит так, как вы говорите, то я не знаю, откуда же берется слава Цезаря, Помпея, Сципиона, Марцелла и множества римских полководцев, которых молва превозносит, как богов.
ФАБРИЦИО: Я еще далеко не кончил, так как собирался говорить о двух вещах: во-первых, о том, что достойный человек не может избрать себе военное дело только как ремесло; во-вторых, о том, что ни одно благоустроенное государство, будь то республика или королевство, никогда не позволит своим подданным или гражданам превратить в ремесло такое дело, как война.
О первом я сказал уже все, что мог; остается сказать о втором, и здесь я намерен ответить на ваш последний вопрос. Я утверждаю, что известность Помпея, Цезаря и почти всех римских полководцев после третьей Пунической войны объясняется их храбростью, а не гражданскими доблестями; те же, кто жил до них, прославились и как храбрые воины и как достойные люди. Происходит это оттого, что они не делали себе из войны ремесла, тогда как для тех, кого я назвал раньше, война была именно ремеслом.
Пока держалась чистота республиканских нравов, ни один гражданин, даже самый гордый патриций, и не думал о том, чтобы, опираясь на военную силу, в мирное время, попирать законы, грабить провинции, захватывать власть и тиранствовать над отечеством; с другой стороны, даже самому темному плебею не приходило в голову нарушать клятву воина, примыкать к частным людям, презирать Сенат или помогать установлению тирании ради того, чтобы кормиться в любое время военным ремеслом. Военачальники удовлетворялись триумфом и с радостью возвращались в частную жизнь; солдаты слагали оружие охотнее, чем брались за него, и каждый возвращался к своей работе, избранной как дело жизни; никто и никогда не надеялся жить награбленной добычей и военным ремеслом.
Великий и поучительный пример оставил Аттилий Регул; он был начальником войск в Африке, и, когда карфагеняне были почти побеждены, Регул просил у Сената разрешения вернуться домой, чтобы обрабатывать свои земли, запущенные его работниками.[10] Ясно, как день, что если бы он занимался военным делом как ремеслом и хотел нажиться этим путем, он, хозяин стольких провинций, не просил бы разрешения вернуться домой и стеречь свои поля; каждый день наместничества приносил бы ему гораздо больше, чем стоило все его имущество. Но граждане эти были люди истинно достойные, не создававшие из войны ремесла и не желавшие себе от нее ничего, кроме трудов, опасности и славы. Поэтому, поднявшись на высшие ее ступени, они с радостью возвращались к своему очагу и жили трудами своими.
Так вели себя самые простые люди и обыкновенные солдаты. Это видно из того, что каждый из них расставался с военной службой без сожалении. Покидая войско, он, однако, всегда готов был вернуться в строй и вместе с тем во время военной службы с радостью думал об освобождении от нее. Подтверждений этому много; вы ведь знаете, что одной из главных привилегий, какую римский народ мог предоставить своему гражданину, была свобода служить в войске только по своей воле, а не по принуждению.
Пока крепки были устои древнего Рима, т.е. до времен Гракхов, не было солдат, для которых война стала бы ремеслом, а потому в войске было очень мало негодных людей, и если такие обнаруживались, их карали по всей строгости закона.[11] Всякое благоустроенное государство должно поэтому ставить себе целью, чтобы военное дело было в мирное время только упражнением, а во время войны - следствием необходимости и источником славы. Ремеслом оно должно быть только для государства, как это и было в Риме. Всякий, кто, занимаясь военным делом, имеет в виду постороннюю цель, тем самым показывает себя дурным гражданином, а государство, построенное на иных основах, не может считаться благоустроенным.
КОЗИМО: Я вполне удовлетворен всем, что вы сказали до сих пор, и особенно вашим заключением; для республик я считаю его верным, но не знаю, так ли это для королевств. Мне кажется, что король скорее захочет окружить себя людьми, для которых война будет их единственным ремеслом.
ФАБРИЦИО: Благоустроенному королевству надлежит особенно избегать такого рода мастеров, ибо они погубят короля и будут только служить тирании. Не опровергайте меня примерами современных королевств, потому что я не признаю их благоустроенными. В королевствах, обладающих хорошими учреждениями, у короля нет неограниченной власти, кроме одного только исключения - войска; это единственная область, где необходимо быстрое решение, а следовательно, единая воля. Во всем остальном короли ничего не могут делать без согласия совета, а советники всегда будут опасаться, что около короля появятся люди, которые во время мира хотят войны, так как им без нее не прожить. Однако, я готов быть уступчивее; не стану искать королевства вполне благоустроенного, а возьму королевство, похожее на ныне существующие; в этом случае король точно так же должен бояться людей, для которых война есть ремесло; он должен бояться их потому, что жизненной силой всякого войска, без сомнения, является пехота.
Если король не принимает мер к тому, чтобы пехотинцы его войск после заключения мира охотно возвращались домой и брались бы опять за свой труд, он неминуемо погибнет. Самая опасная пехота - это та, которая состоит из людей, живущих войной как ремеслом, ибо ты вынужден или вечно воевать, или вечно им платить, или вечно бояться свержения с престола. Всегда воевать невозможно, вечно платить нельзя; - поневоле остается жить в постоянном страхе.
Пока в моих римлянах еще жила мудрость и гражданская доблесть, они, как я уже говорил, никогда не позволяли своим гражданам смотреть на военное дело как на ремесло, хотя могли платить сколько угодно, ибо все время воевали. Римляне стремились избежать опасностей беспрерывного пребывания граждан в войске. Так как времена изменялись, они стали постепенно заменять новыми людьми тех, кто уже выслужил свой срок, так что в течение пятнадцати лет легион обновлялся целиком. Таким образом, для войска подбирались люди в цвете лет, т.е. от восемнадцати до тридцатипятилетнего возраста, когда ноги, руки и глаза человека одинаково сильны. Римляне не дожидались того, чтобы ослабла крепость воинов и усилилась их хитрость, как это произошло позднее, во времена общего падения нравов.
Октавиан, а за ним Тиберий уже думали больше о собственном могуществе, чем об общественном благе; поэтому, дабы им легче было властвовать самим, они начали разоружать римский народ и держали на границах империи все одни и те же легионы.[12] Однако, им казалось, что для обуздания римского народа и Сената этого мало, и вот появляется новое войско, получившее название преторианцев.[13] Это войско всегда стояло у самых стен Рима и было как бы крепостью, возвышавшейся над городом. Тогда-то и начали охотно позволять солдатам этих войск обращать военную службу в ремесло, - и последствия этого сказались сейчас же: обнаглевшие солдаты стали грозой Сената и опасностью для императоров; многие из последних были убиты зарвавшимися преторианцами, возводившими и свергавшими с престола кого им было угодно. Случалось, что в одно и то же время появлялось несколько императоров, провозглашенных различными частями войск.
Такой порядок привел прежде всего к разделению, а потом и к гибели империи. Поэтому, если король хочет безопасности, он должен составлять свои пехотные войска из таких людей, которые при объявлении войны идут на нее охотно из любви к нему, а после заключения мира еще охотнее возвращаются в свои дома. Он этого всегда достигнет, если будет брать в войско солдат, умеющих кормиться не войной, а другими ремеслами. Поэтому, когда настает мир, король должен позаботиться о том, чтобы князья вернулись к делу управлении своими вассалами, дворяне - к хозяйству в своих владениях, пехотные солдаты - к обычным занятиям, и вообще добиться того, чтобы все они охотно брались за оружие во имя мира, а не старались нарушить мир во имя войны.
КОЗИМО: Ваше рассуждение кажется мне очень глубоким, но я продолжаю колебаться, так как слова ваши почти противоположны всему, что я думал до сих пор. Я вижу вокруг себя множество синьоров и дворян, которым знание военного дела позволяет существовать во время мира, например, таких, как вы, состоящих на службе у князей и городов; я знаю также, что почти вся тяжелая конница продолжает получать свое жалованье, а пехота остается на службе для охраны городов и крепостей; поэтому мне кажется, что я во время мира каждому найдется место.
ФАБРИЦИО: Мне кажется, вы едва ли сами уверены в том, что любой солдат найдет себе место в мирное время. Если бы даже не было других доводов, можно было бы удовольствоваться указанием на то, что число солдат, остающихся на службе в местах, названных вами, очень невелико: разве есть хоть какое-нибудь соответствие между количеством пехоты, необходимой на войне, и количеством ее во время мира? Ведь гарнизон мирного времени в крепостях и городах должен быть, по крайней мере, удвоен во время войны; сюда надо прибавить большое количество полевых войск, в мирное время распускаемых.
Что касается войск, охраняющих правительство, то пример папы Юлия II и вашей республики наглядно показал, как страшны солдаты, не желающие учиться никакому ремеслу, кроме войны; ведь дерзость этих воинов заставила вас отказаться от их услуг и заменить их швейцарцами - людьми, родившимися и воспитанными в почтении к законам и призванными общинами по всем правилам настоящего набора.[14] Поэтому не говорите больше, что для каждого найдется место во время мира.
В отношении тяжелой конницы ответ на ваше возражение кажется более трудным, так как вся она и по заключении мира сохраняет свое жалованье. Тем не менее если посмотреть на дело внимательнее, то ответ найти легко, ибо этот порядок сохранения на службе конницы сам по себе вреден и дурен. Дело в том, что все это люди, для которых война - ремесло; будь они только поддержаны достаточно сильными пехотными отрядами, они ежедневно доставляли бы тысячи неприятностей правительствам, при которых состоят; но так как их мало и они сами по себе не могут образовать войско, то и вред от них часто не так уж велик.
Тем не менее они приносили достаточно вреда, как это показывают примеры Франческо Сфорца, его отца и Браччо из Перуджи, о которых я вам уже рассказывал. Поэтому я не сторонник обычая оставлять конницу на постоянной службе, - это дурной порядок, который может привести к большим неудобствам.
КОЗИМО: Вы хотели бы совсем без нее обойтись? А если вы ее все же сохраните, то в какой мере?
ФАБРИЦИО: Путем набора, но не так, как это делает король Франции, потому что принятый там порядок так же опасен, как наш, и не защищает от солдатской разнузданности.[15] Я бы поступал, как древние, у которых конница составлялась из их же подданных. Когда заключался мир, конницу распускали по домам и возвращали к обычным делам; впрочем, я подробнее скажу об этом позже. Таким образом, если этот род войск может сейчас даже в мирное время жить своим ремеслом, это происходит лишь от извращенного порядка вещей. Что касается денег, уплачиваемых мне и другим военачальникам, то я прямо скажу, что это вреднейшая мера: мудрая республика не платила бы такого жалованья никому, а во время войны ставила бы во главе войск только своих же граждан, которые по окончании войны возвращались бы к мирным занятиям. Точно так же поступал бы и мудрый король, а если бы он и платил это жалованье, то либо в награду за какой-нибудь особенный подвиг, либо как цену за услуги, которые военачальник может оказать как в мирное, так и в военное время.
Раз вы ссылаетесь на меня, то я и приведу собственный пример и скажу, что война никогда не была для меня ремеслом, потому что мое дело - это управление моими подданными и защита их, а для того чтобы защищать их, я должен любить мир и уметь вести войну.[16] Мой король ценит и уважает меня не столько за то, что я понимаю военное дело, сколько за умение быть ему советником во время мира. Если король мудр и хочет править разумно, он должен приближать к себе только таких людей, потому что чрезмерные ревнители мира или слишком рьяные сторонники войны непременно направят его на ложный путь.
Сейчас я вам на этот счет больше ничего не могу сказать, и если вам этого мало, то вам придется обратиться к собеседнику, который лучше меня сумеет вас удовлетворить. Теперь вы, может быть, начинаете понимать, как трудно применять к современным войнам древние обычаи, как должен готовиться к войне всякий предусмотрительный правитель и на какие обстоятельства он может рассчитывать, чтобы достигнуть поставленных себе целей. Если моя беседа вас не утомляет, то вы шаг за шагом приблизитесь к более точному пониманию этих вещей, по мере того как мы будем подробно сравнивать древние установления с порядками наших дней.
КОЗИМО: Если нам и раньше хотелось узнать ваше мнение об этих предметах, то после всего, что вы сказали, желание наше только удвоилось; мы благодарим вас за то, что уже получили, и просим рассказать нам остальное.
ФАБРИЦИО: Если таково ваше желание, я начну обсуждать этот предмет с самого начала: так я буду более понятен и лучше смогу доказать свою мысль. Всякий, кто хочет вести войну, ставит себе одну цель - получить возможность противостоять любому врагу в поле и победить его в решающем сражении. Чтобы достигнуть этой цели, необходимо иметь войско. Для этого надо набрать людей, вооружить их, дать им определенное устройство, обучить их действию как малыми отрядами, так и большими частями, вывести их в лагеря и уметь противопоставить их неприятелю тут же на месте или во время движения.
В этом все искусство полевой войны, наиболее необходимой и почетной. Кто заставит неприятеля принять бой в обстановке, для себя выгодной, поправит этим все другие ошибки, сделанные им при руководстве военными действиями. Тот же, у кого этой способности нет, никогда не закончит войну с честью, как бы он ни был искусен в других частностях военного дела. Выигранное сражение сглаживает все другие промахи, и обратно: поражение делает бесполезными все прежние успехи.
Если хочешь составить войско, надо прежде всего найти людей. Поэтому обращаюсь к способу их выбора, как выражались древние, или набора, как сказали бы мы. Предпочитаю говорить "выбор", чтобы употребить слово более почетное.
Писатели, установившие правила войны, предлагают брать в войска жителей стран с умеренным климатом, дабы сочетать в солдате смелость и разум; жаркие страны рождают людей разумных, но не смелых, а холодные - смелых, но безрассудных.[17] Такое правило хорошо для правителя, который властвовал бы над целым миром и мог бы поэтому брать людей из любой местности, какая ему заблагорассудится. Если же устанавливать правило, годное для всех, то надо сказать, что как республики, так и королевства должны выбирать себе солдат из жителей собственной страны, каков бы ни был ее климат - холодный, жаркий или умеренный.
Пример древних показывает, что во всякой стране хорошие солдаты создаются обучением. Там, где не хватает природных данных, они восполняются искусством, которое в этом случае сильнее самой природы. Набор солдат из чужеземцев нельзя называть выбором, потому что выбирать - значит привлечь в войско лучших людей страны и иметь власть призвать одинаково тех, кто хочет и кто не хочет служить. Понятно, что такого рода отбор возможен только в своей стране, потому что нельзя брать кого угодно в земле, тебе не подвластной, и приходится ограничиваться добровольцами.
КОЗИМО: Однако, из этих добровольцев одних мы возьмем, других отпустим, и тогда это все же можно назвать выбором.
ФАБРИЦИО: Вы до известной степени правы, но примите во внимание недостатки такого способа, и тогда окажется, что именно выбора здесь никакого нет. Во-первых, добровольцы из чужеземцев никогда не принадлежат к числу лучших солдат, наоборот, это - подонки [своей] страны: буяны, ленивые, разнузданные, безбожники, убежавшие из дому, богохульники, игроки, - вот что такое эти охотники. Нет ничего более несовместимого с духом настоящего и крепкого войска, чем подобные нравы.
Если эти люди являются в большем количестве, чем нужно, то можно еще выбирать, но так как самый материал плох, то и выбор не может быть хорош. Однако, часто бывает, что их приходит слишком мало; тогда приходится брать всех, и получается уже не отбор, а просто наем пехотинцев. Так беспорядочно составляются теперь войска в Италии и в других странах, кроме Германии[18], и происходит это оттого, что человек становится солдатом не по велению князя, а по своей воле. Скажите теперь. сами, какие военные установления древних мыслимы в войске, набранном подобными способами?
КОЗИМО: Что же делать?
ФАБРИЦИО: То, что я уже сказал: составлять войска из собственных граждан и по приказу князя.
КОЗИМО: А можно было бы тогда ввести хотя бы некоторые древние установления?
ФАБРИЦИО: Конечно, при условии, что в королевстве во главе войска будет стоять сам князь или лицо, облеченное законной властью, а в республике - кто-нибудь из граждан, избранный полководцем; иначе добиться чего-либо хорошего очень трудно.
КОЗИМО: Почему?
ФАБРИЦИО: Отвечу вам в свое время; сейчас удовольствуйтесь тем, что иначе нельзя.
КОЗИМО: Если брать солдат в собственной стране, то где, по вашему мнению, лучше их набирать - в городе или в округе?
ФАБРИЦИО: Все писатели сходятся на том, что лучше брать солдат из окружных крестьян; это люди закаленные, воспитанные в труде, привыкшие к солнцу и не ищущие тени, приученные к обращению с железными орудиями, к земляным работам, к переноске тяжестей, а кроме того, они просты и бесхитростны.[19] Однако, я лично считал бы, что так как есть два рода солдат - пешие и конные, то пехоту лучше набирать из крестьян, а конницу - из горожан.
КОЗИМО: Какого возраста должны быть солдаты?
ФАБРИЦИО: Для совсем нового войска я брал бы людей от семнадцати до сорока. Если же войско уже есть и надо было бы его пополнить, то исключительно семнадцатилетних.
КОЗИМО: Мне не вполне ясна эта разница.
ФАБРИЦИО: Я поясню вам. Если бы мне пришлось создавать войско там, где его нет, то для обучения, о котором я буду говорить потом, надо было бы выбрать всех способных носить оружие, лишь бы они достигли призывного возраста. Если же мне пришлось бы производить отбор в стране, где войско уже есть, то для пополнения я брал бы семнадцатилетних, так как остальные были бы взяты уже давно.
КОЗИМО: Значит, вы хотели бы ввести нечто похожее на порядок, принятый у нас?
ФАБРИЦИО: Вы правы, но я не знаю, напоминал ли бы он ваше устройство по вооружению, командованию, обучению и боевому построению.
КОЗИМО: Значит, вы одобряете наше военное устройство?
ФАБРИЦИО: Зачем же мне его порицать?
КОЗИМО: Потому что многие знающие люди всегда его осуждали.
ФАБРИЦИО: Вы противоречите себе, когда говорите, что знающий человек порицает это устройство; тогда его напрасно считают знатоком.
КОЗИМО: Мы вынуждены так думать, потому что опыт этого порядка всегда был плох.
ФАБРИЦИО: Смотрите, как бы не оказались виноваты вы сами, а вовсе не ваше устройство; вы убедитесь в этом еще до конца нашей беседы.[20]
КОЗИМО: Вы доставите нам этим огромное наслаждение; я даже хочу заранее открыть все обвинения, выставленные против нашего военного устройства, дабы вы затем могли лучше его защитить. Обвинители рассуждают так: порядок этот или негоден и может привести к гибели республики, или целесообразен, но последствием его легко может быть захват власти военачальником; при этом ссылаются на римлян, у которых собственные войска уничтожили республиканскую свободу; ссылаются также на венецианцев и на короля Франции: венецианцы, дабы не оказаться под властью своего же гражданина, пользуются наемными войсками; король обезоружил своих подданных, чтобы иметь возможность спокойнее повелевать.[21] Однако, они больше опасаются негодности собственных войск, чем захвата власти, и в доказательство своей правоты приводят два довода: первый - неопытность своих солдат, второй - насильственная служба; после известного возраста, говорят они, учиться уже нельзя, а принуждение никогда ни к чему хорошему не ведет.
ФАБРИЦИО: Все эти доводы идут от людей, рассматривающих вещи несколько издалека, как я вам это сейчас докажу. Что касается довода о негодности, то я должен сказать, что лучшая армия та, которая составляется из своих же граждан, и только этим путем можно такую армию образовать. Спора на этот счет нет, и я не стану тратить время на доказательства, так как за меня говорят все примеры древней истории.
Противники этой армии (милиции) ссылаются на неопытность солдат и на принудительную службу; я скажу, что действительно неопытность солдат не способствует храбрости, а принуждение вызывает недовольство, но ведь мужество и опытность, как вы увидите впоследствии, воспитываются в солдате вооружением, обучением и военным строем.
Что касается принуждения, то вы должны знать, что люди, набранные в войска повелением князя, служат не вполне принудительно и не вполне добровольно, ибо полная добровольность привела бы к тем неудобствам, о которых я уже говорил: не было бы настоящего отбора людей, а добровольцев было бы всегда слишком мало; полная принудительность тоже привела бы к дурным последствиям. Поэтому следовало бы избрать средний путь: люди поступают на службу не вполне добровольно и не безусловно по принуждению, а в силу своего уважения к князю, гнева которого они боятся больше, чем кары.
Получается сочетание принудительности и доброй воли, которое не даст развиться недовольству, грозящему опасными последствиями. Я не говорю, что такое войско непобедимо, так как римские легионы бывали; разбиты множество раз, равно как и войско Ганнибала. Вообще нельзя создать такое войско, за непобедимость которого можно было бы ручаться. Ваши знатоки не должны судить о негодности милиции по одной неудаче: сражение можно одинаково проиграть и выиграть, но главное - это устранить причины поражения.
Если начать доискиваться этих причин, то нетрудно убедиться, что сила здесь не в недостатках принятого у вас порядка, а в том, что он еще не доведен до совершенства; Необходимо, как я уже говорил, не осуждать милицию, а исправлять ее; что надо делать - это я вам раскрою постепенно.
Другой довод противников - это возможность захвата власти военачальником. Отвечаю, что оружие в руках собственных граждан или воинов, врученное им в силу закона, никогда еще не приносило вреда; наоборот, оно всегда полезно, и этим путем можно лучше охранить чистоту государственного строя, чем каким-нибудь другим. Рим 400 лет жил свободным государством и был вооружен; в Спарте свобода держалась 800 лет; наоборот, во многих других государствах, не опирающихся на собственную вооруженную силу, свобода не сохранялась даже 40 лет.
Войско необходимо государству, и если у него нет своей военной силы, оно нанимает чужеземцев, чужеземные же войска вреднее для общего блага, чем свои, ибо их проще подкупить и честолюбец скорее может на них опереться. Осуществить эти намерения ему тем легче, что угнетаемые безоружны.
Помимо того, два врага всегда страшнее для республики, чем один. Призывая чужеземное оружие, она одновременно боится и чужих солдат и собственных граждан. Что такой страх основателен, об этом вы можете судить, вспомнив мой рассказ о Франческо Сфорца. Наоборот, когда республика располагает собственным войском, для нее страшно только одно - властолюбие своего же гражданина.
Наконец, из всех возможных доводов я сошлюсь только на один: мысль, что жители страны окажутся неспособными защищать ее оружием, еще никогда не приходила в голову ни одному законодателю республики или царства. Венецианцы основали бы новую всемирную монархию, если бы они проявили в своем военном устройстве такую же государственную мудрость, какой проникнуты их другие учреждения.[22] Судить их надо особенно строго, потому что первые их законодатели создали им военную силу. На суше у них не было владений, поэтому вся их военная мощь сосредоточилась на море, и морскую войну они вели блестяще, расширив силой оружия пределы отечества.
Когда же подошло время вести сухопутную войну для защиты Виченцы, они, вместо того чтобы послать туда наместником кого-нибудь из своих граждан, взяли к себе на службу маркиза Мантуанского.[23] Это было роковое решение, подорвавшее могущество венецианцев, помешавшее им прославить свое имя до небес и безгранично распространить свою власть на земле. Если они так поступили из-за неуверенности в себе, потому что, будучи знатоками морской войны, они не решались сами. воевать на суше, то неуверенность эта была ложной: моряку, привыкшему сражаться с ветрами, бурями и людьми, легче сделаться полководцем, которому приходится биться только с людьми, чем полководцу превратиться в моряка.
Мои римляне тоже умели воевать только на суше, а не на море, и тем не менее, когда началась война с Карфагеном, они не пригласили на службу опытных моряков - греков или испанцев, а возложили это дело на своих граждан, знающих сухопутную войну, и в конце концов победили.[24]
Если венецианцы действовали из страха, как бы кто-нибудь из граждан Венеции не стал тираном, это был страх легкомысленный: ведь, помимо доводов, уже приводившихся мною по этому поводу, надо сказать, что если никто из начальников их флота никогда не становился тираном этого морского города, то исполнить подобный замысел, опираясь на сухопутные войска, было бы еще неизмеримо труднее. Все это должно вам показать, что тирана создает не свое войско, подчиненное своему же гражданину, а дурные законы и плохое управление; именно оно навлекает на город тиранию. При хорошем управлении бояться своего войска нечего. Таким образом, Венеция поступила неосмотрительно, и это решение стоило ей потери большой доли ее славы и счастья.
Что касается ошибки короля Франции, который не приучает свой народ к войне, то ваши знатоки напрасно ссылаются на него как на пример: каждый беспристрастный человек признает, что это самый большой недостаток французской монархии и что это упущение - главная причина ее слабости.
Однако, я слишком распространился я, может быть, отошел от своего предмета. Я хотел ответить вам и доказать, что нельзя опираться ни на какое оружие, кроме своего; собственная же военная сила создается только путем отбора; только так можно образовать войско я утвердить военную дисциплину. Если бы вы изучали установления первых римских царей и особенно Сервия Туллия, вы бы увидели, что деление на классы представляет не что иное, как всеобщее вооружение народа, дававшее возможность немедленно собрать войско для защиты города.[25]
Вернемся, однако, к вопросу о выборе солдат. Я снова скажу, что, если бы мне пришлось пополнять войско, уже существующее, я брал бы семнадцатилетних юношей; если бы я создавал новое войско, я призывал бы людей всех возрастов - от семнадцати до сорока, чтобы можно было сейчас же пустить их в дело.
КОЗИМО: Обращали ли бы вы при этом выборе внимание на их ремесло?
ФАБРИЦИО: Военные писатели проводят это различие, так как они не советуют брать в солдаты птицеловов, рыбаков, поваров, а также людей, промыслы коих бесчестны или состоят только в том, чтобы увеселять других; наоборот, они настаивают на призыве прежде всего земледельцев, а затем слесарей, кузнецов, плотников, мясников, охотников и тому подобных. Я же обращал бы мало внимания на эти различия, поскольку надо было бы заключать о доброкачественности человека по его ремеслу, но я бы очень считался с ними, поскольку они показывают, каким образом можно с большей пользой применять различные способности людей.
По этой же причине крестьяне, привыкшие обрабатывать землю, предпочтительнее кого бы то ни было другого, ибо из всех существующих это ремесло применимо в войске лучше всего. Затем идут слесаря, плотники, кузнецы, каменщики, которых в войске должно быть много; ремесло их часто может пригодиться, и очень хорошо иметь в войске солдат, от которых бывает двойная польза.
КОЗИМО: Как распознать людей, годных или негодных для военного дела?
ФАБРИЦИО: Я буду говорить сейчас о выборе солдат для образования нового войска, но при этом мне придется сказать и о том, как отбирать людей для пополнения войска, уже действующего. Выбирая солдата, ты познаешь его годность или по опыту, когда он совершил какой-нибудь подвиг, или по предположению. Не может быть доказательств военной доблести у людей, отбираемых впервые и никогда еще не служивших; поэтому в новых милициях эти доказательства встречаются редко или отсутствуют совсем.
Если нельзя судить по опыту, судите по предположению, то есть по возрасту, ремеслу и виду солдата. О первых двух признаках я уже говорил, остается сказать о третьем. Многие, как Пирр, требуют, чтобы солдат был высокого роста: другие, как Цезарь, обращали внимание только на телесную силу.[26] Эта сила тела и духа выражается в сложении и облике. Писатели отмечают, что у солдата должны быть живые и веселые глаза, крепкая шея, широкая грудь, мускулистые руки, длинные пальцы, втянутый живот, полные бедра, худые ноги; такой человек всегда будет ловок и силен - два качества, которые в солдате ценятся выше всего.
Особенное внимание надо обращать на нравственность: солдат должен быть честен и совестлив; если этого нет, он становится орудием беспорядка, и началом разврата, ибо никто не поверит, что дурное воспитание может создать в человеке хотя бы крупицу достохвального воинского мужества.[27]
Значение такого выбора солдата огромно; и чтобы это стало вам понятнее, я считаю не лишним и даже необходимым рассказать о том, каких правил держались при отборе легионов вступающие в должность римские консулы. Благодаря беспрестанным войнам старые солдаты являлись к отбору вперемежку с новичками, и консулы могли судить об одних по опыту, а о других - по догадке. Надо заметить, что при выборе солдат имеется в виду или сейчас же послать его в бой или обучить его немедленно, но пустить в дело позднее.
Я уже говорил и буду говорить дальше о всех мерах, необходимых для позднейшей боевой работы солдата, ибо хочу показать вам, как создается войско в странах, где народных ополчений раньше не было и где поэтому не может быть отборных частей, которыми можно воспользоваться сейчас же. В тех же странах, где войско образуется повелением власти, оно может быть пущено в дело немедля, как это было в Риме и теперь еще наблюдается у швейцарцев Если при этом порядке отбора в войско попадают и новобранцы, то они тут же встречаются с множеством опытных солдат, привыкших к строю, и смешение старых с молодыми образует единую и крепкую боевую часть. Кроме того, когда императоры перешли к порядку сосредоточения войск в строго определенных постоянных местах, они стали назначать для обучения так называемых тиронов, т.е. молодых солдат, особого руководителя, как это видно из жизнеописания императора Максимина.[28]
Пока в Риме держался свободный строй, обучение это производилось не в лагерях, а в самом городе. Молодежь во время этих занятий привыкала к военным упражнениям, и когда ее затем посылали уже в бой, она была настолько закалена опытом этой мнимой войны, что умела легко найтись в условиях настоящей боевой жизни. Однако, впоследствии, когда императоры отказались от этого способа обучения, им пришлось установить тот порядок, который я вам уже описал.
Перехожу теперь к римскому способу набора легионов. Вступая в должность, консулы, на которых было возложено военное дело, начинали с упорядочения своего войска (каждому из них вверялись обычно два легиона, набранные из римских граждан и составлявшие основу их военной силы) и назначали для этой цели на каждый легион по шести, а всего двадцать четыре военных трибуна, исполнявших те же обязанности, какие исполняют теперь наши батальонные командиры.[29]
Затем они собирали всех римских граждан, способных носить оружие, и распределяли трибунов по легионам. Трибы, с которых должен был начаться отбор, указывались жребием, и из трибы, выделенной таким образом, выбиралось четверо наиболее годных: одного брали трибуны первого легиона, другого - трибуны второго легиона, из оставшихся двух одного брали трибуны третьего легиона, а последний попадал в четвертый легион. После первой четверки отбиралась вторая, причем первого человека брали трибуны второго легиона, второго - трибуны третьего легиона, третьего - трибуны четвертого легиона, а четвертыйоставался в первом легионе. Затем шла третья четверка: первый из нее шел в третий легион, второй - в четвертый легион, третий - в первый легион, четвертый оставался во втором легионе.[30]
Так действовал последовательно этот порядок, пока отбор, устроенный на равных началах, не заканчивался и не образовывался полный состав легиона. Мы уже говорили выше, что благодаря этому способу легион можно было отправить в дело сейчас же, ибо он составлялся из людей, значительная часть которых знала настоящую войну, а война примерная была известна всем. При выборе людей можно было руководствоваться одновременно и опытом и догадкой, Однако, в стране, где надо создавать войско впервые, отбор людей может производиться только гадательный, основанный на возрасте и внешнем виде человека.
КОЗИМО: Все, что вы сказали, по-моему, верно. Но раньше, чем вы будете продолжать, я хочу задать вам вопрос, на который вы сами навели меня, когда говорили, что в стране, где жители не обучались военному строю, выбор солдат может производиться только по догадке. С разных сторон слышал я осуждения нашей милиции, особенно за ее численность. Многие утверждают, что людей надо брать меньше, так как это приносило бы ту пользу, что солдаты отбирались бы более тщательно; на граждан не налагалось бы столь тяжелое бремя, а людям, взятым в войско, можно было бы дать некоторое вознаграждение, которое их обрадовало бы и сделало послушнее. Мне хотелось бы знать ваше мнение - предпочитаете ли вы набор в большом или малом количестве и какого порядка придерживались бы вы в обоих случаях?
ФАБРИЦИО: Большое войско, без сомнения, лучше малого; надо даже сказать больше - там, где невозможен крупный набор, невозможно и создание хорошей милиции. Доводы противников этого взгляда легко опровергнуть. Прежде всего надо сказать, что малочисленная милиция в такой населенной стране, как, например, Тоскана, не обеспечивает вам ни лучшего качества солдат, ни большей тщательности отбора. Ведь если вы хотите при наборе солдат судить о них по опыту, то в этой стране опыт ваш будет применим только к самому ничтожному меньшинству, так как лишь очень немногие были на войне и еще меньше выдвинулись настолько, чтобы оказаться выбранными предпочтительно перед другими. Поэтому, если производить отбор в такой стране, надо отказаться от опыта и брать людей по догадке. В таких условиях, мне хотелось бы знать, чем же я должен руководиться, когда ко мне явятся двадцать молодых людей подходящей наружности, и по какому правилу я завербую одних и отпущу другим? Каждый, несомненно, признает, что раз вы не можете знать, кто из них лучше, то риск ошибки будет меньше, если взять всех, вооружить и обучить, а более точный выбор сделать уже позже, когда при обучении выделятся самые храбрые и сильные.
Поэтому, взвесив все обстоятельства, надо сказать, что мнение о предпочтении в этом случае малого количества во имя лучшего качества совершенно ложно. Насчет меньшего бремени для страны и людей скажу, что набор милиции, будь она велика или мала, не налагает никакого бремени, ибо этот порядок не отрывает никого от работы, не связывает людей настолько, чтобы они не могли заниматься обычными делами, а только обязывает их собираться в дни отдыха для обучения военным упражнениям. Для страны и для людей здесь нет никаких тягот, а молодежи это доставит только удовольствие. Вместо того чтобы шататься в праздники по кабакам, молодые люди охотно пойдут на эти занятия: ведь военные упражнения очень, красивы, и уже поэтому они должны нравиться юношам.
Что касается возможности оплачивать небольшую милицию, которая благодаря этому будет довольна и послушна, то, по-моему, нельзя сократить народное ополчение до таких малых размеров, чтобы содержать его ни таком постоянном жалованье, которое бы его удовлетворяло: например, если платить милиции в пять тысяч пехотинцев жалованье, которым она была бы довольна, пришлось бы тратить на это, по меньшей мере, десять тысяч дукатов в месяц. Во-первых, этого количества пехоты мало, чтобы образовать войско, и вместе с тем такой расход очень затруднителен для государства. С другой стороны, этого жалованья недостаточно для того, чтобы люди были довольны и считали себя обязанными являться по первому требованию. Таким образом, этот порядок стоил бы очень дорого и вместе с тем давал бы стране слабое войско, с которым нельзя ни защищаться, ни нападать. Если увеличить жалованье или набирать больше людей, то невозможность платить только возрастет; если сократить и жалованье и численность ополчения, милиция будет еще меньше и еще бесполезнее.
Поэтому сторонники народной милиции на постоянном жалованье говорят о вещи или невозможной или бесполезной. Совсем другое, когда войска набираются для войны: тогда, конечно, необходимо назначить им жалованье. Если в мирное время такое военное устройство даже причинит гражданам, записанным в солдаты, некоторые неудобства, хотя я этого не усматриваю, они уравновешиваются всеми благами, которые дает стране хорошо организованное войско, потому что без него вообще не может быть никакой безопасности.
В заключение скажу, что желающие образовать небольшую милицию, чтобы держать ее на постоянном жалованье или по другим соображениям, о которых вы говорили, плохо понимают дело; помимо всего прочего, мое мнение подкрепляется еще тем обстоятельством, что число войск, благодаря бесконечным трудностям войны для людей, все равно непрерывно сокращается, и малое количество обратилось бы в нуль. Наоборот, при большой милиции ты можешь по собственному желанию пользоваться малыми или крупными частями. Наконец, войско полезно не только для самого дела войны, но и потому, что укрепляет твое значение, а, конечно, большое войско всегда придает тебе больше веса. К тому же милиция создается для обучения людей воинскому строю, и если в населенной стране в нее будет записано мало народа, то при большой отдаленности домов граждан друг от друга их без величайших неудобств нельзя будет даже собирать на учения, а без этого милиция не нужна, как я покажу это дальше.
КОЗИМО: Ваш ответ на мой вопрос удовлетворил меня вполне, но теперь мне хочется, чтобы вы разрешили другое сомнение. Противники милиции говорят, что большое количество вооруженных людей вызовет в стране смуту, распри и беспорядок.
ФАБРИЦИО: Это мнение также беспочвенно, и я вам скажу почему. Беспорядки, творимые вооруженными людьми, могут быть двоякого рода: это или схватки между собой или волнения, направленные против других. Предотвратить это было бы вообще нетрудно, но ведь учреждение милиции само по себе уже пресекает возможность подобных смут; оно предупреждает взаимные столкновения, а не помогает им, потому что при учреждении милиции вы даете ей оружие и начальников.
Если страна, в которой создается милиция, так мало воинственна, что граждане не носят оружия, или настолько едина, что в ней нет главарей партий, то создание милиции сильно ожесточит их против внешних врагов, но никоим образом не разъединит их друг с другом. Ведь при хорошем устройстве государства граждане, вооруженные или безоружные, чтут законы и никогда не станут на них покушаться, если начальники, поставленные вами во главе, сами не явятся виновниками беспорядков; дальше я скажу вам, как с этим бороться.
Наоборот, если страна, в которой учреждается народное войско, воинственна и разъединена, то только такое учреждение, как милиция, способно объединить ее вновь; ведь у граждан уже есть и оружие и начальники, но оружие не годится для войны, а начальники только сеют смуты. Учреждение милиции дает оружие, годное для войны, и начальников, которые будут подавлять беспорядки. В такой стране всякий, кто чем-нибудь обижен, обычно идет к главарю своей партии, который, чтобы поддержать свое влияние, склоняет его к мести, а не к миру. Совершенно обратно поступает начальник учреждения государственного; поэтому создание милиции устраняет поводы к раздорам и подготовливает единение граждан. Страны, единые и изнеженные, излечиваются от слабости и сохраняют единство; страны, разъединенные и склонные к междоусобиям, объединяются, и та отвага, которая обычно проявляется в разнузданности, обращена на пользу общественную.
Относительно вреда, который вооруженные люди способны причинить другим, надо иметь а виду, что они могут это сделать только при попустительстве начальников, и если вы хотите, чтобы сами начальники не затевали смут, необходимо позаботиться о том, чтобы они не приобретали слишком большого влияния на подчиненных. Заметьте, что это влияние создается или естественно или случайно. Для устранения влияния естественного надо поставить дело так, чтобы уроженец известной местности не был во главе жителей той же местности, записанных в милицию, а назначался бы начальником частей, с которыми он никакими естественными узами не связан.
Что касается влияния, приобретаемого случайно, то здесь требуются иные меры: начальники должны ежегодно меняться местами, так как постоянная власть над теми же людьми создает с ними такую тесную связь, которая легко может обернуться князю во вред. Насколько эти перемещения полезны для тех, кто ими пользовался, и как дорого обходится государствам пренебрежение этим правилом, показывают примеры Ассирийского царства и Римской империи. Ассирия просуществовала тысячу лет без всяких внешних и гражданских войн; объясняется это исключительно тем, что полководцы, стоявшие во главе войск, каждый год перемещались.[31]
Иначе обстояло дело в Риме, где после прекращения Цезарева рода возникло столько гражданских войн между отдельными полководцами и составлялось много заговоров этих полководцев против императоров; причина была одна - постоянное пребывание военачальников на тех же местах. Если бы первые императоры и преемники их, занимавшие престол со славой, как Адриан, Марк Аврелий, Септимий Север[32] и им подобные, были настолько проницательны, чтобы ввести порядок ежегодного перемещения начальников войск, они, несомненно, укрепили бы спокойствие и прочность империи, ибо у полководцев было бы меньше возможностей бунтовать, а Сенат при перерывах в престолонаследии имел бы больше влияния на выборы императоров, которые от этого, конечно, были бы удачнее.
Все дело в том, что, по невежеству ли людей или по равнодушию их, но опыт как дурных, так и хороших примеров бессилен против укоренившихся плохих обычаев.
КОЗИМО: Боюсь, не отклонил ли я вас своими вопросами от хода ваших мыслей, так как мы перешли от выборов к совершенно другим рассуждениям; я заслужил бы упрек, если бы не извинился перед вами.
ФАБРИЦИО: Нисколько. Все эти отступления были необходимы; так как я хотел говорить о милиции, которую многие осуждают, я должен был сначала защитить ее, а особенно ее основу - отбор солдат. Раньше чем перейти к другим предметам, я хочу сказать вам о способах выбора конницы. Древние выбирали ее из среды самых богатых граждан, обращая внимание на возраст и качества людей; выбирали они по триста человек на легион, так что римская конница во всяком консульском войске не превышала шестисот лошадей.
КОЗИМО: Предлагаете ли вы создать конную милицию, которая обучалась бы дома и служила во время войны?
ФАБРИЦИО: Конечно, это необходимо, и ничего другого сделать нельзя, если вы хотите иметь свои войска, а не нанимать солдат, для которых война является ремеслом.
КОЗИМО: Как будете вы отбирать этих всадников?
ФАБРИЦИО: Я бы подражал римлянам и составил бы конницу из людей более богатых, дал бы им начальников тем же порядком, как они назначаются сейчас для других родов войск, а затем вооружил и обучил бы их.
КОЗИМО: Следует ли назначать им жалованье?
ФАБРИЦИО: Да, но не больше, чем это нужно на корм лошади, ведь, если вы обремените подданных расходами, они начнут роптать. Поэтому необходимо оплатить лошадь и расходы на ее содержание.
КОЗИМО: Какова должна быть численность вашей конницы и как бы вы ее вооружили?
ФАБРИЦИО: Вы переходите к другому предмету. Я скажу об этом я свое время, когда объясню вам, как должна быть вооружена пехота и как ее надо готовить к бою.
Книга вторая
ФАБРИЦИО КОЛОННА: Когда набор солдат кончен, необходимо их вооружить; для этого надо знать, какое оружие употребляли древние, и выбрать самое лучшее. Римская пехота делилась на тяжело вооруженную и легкую, называвшуюся велитами.[33] Под этим словом разумелись все пехотинцы, вооруженные пращами, луками и дротиками; для защиты большая часть их носила шлем и круглый щит на руке; сражались они впереди и в некотором отдалении от тяжелой пехоты, вооружение которой состояло из шлема, прикрывавшего голову до плеч, лат, защищавших тело до колен, наручников, поножей и щита длиною в два локтя и шириною в локоть, окованного сверху и снизу железным обручем для лучшей защиты от ударов и для предохранения при трении его о землю. Для нападения служил меч длиной в полтора локтя, который воины носили у левого бока, и кинжал, прикреплявшийся к правому. В руке они держали метательное копье, называвшееся pilum, которое они пускали в неприятеля при начале боя.[34]
Таково было римское оружие, и с ним они завоевали мир. Правда, некоторые древние писатели приписывают римлянам, кроме названного оружия, еще другое, именно - длинную пику, похожую на рогатину[35], но я не понимаю, как может воин, державший в руке щит, действовать еще тяжелой пикой. Метать ее обеими руками нельзя, потому что этому мешает щит, а если бросать ее одной рукой, ничего не выйдет, потому что пика слишком тяжела. Кроме того, при сражении в сомкнутом строю пика бесполезна, так как, только солдаты первой шеренги располагают достаточным пространством, чтобы развернуться как следует; бойцы, стоящие в следующих шеренгах, сделать этого не могут, ибо свойство боя, как я покажу это дальше, требует непрерывного смыкания рядов; это тоже неудобство, но все же несравненно меньшее, чем разомкнутый строй, представляющий явную опасность.
Поэтому всякое оружие длиннее двух локтей в сомкнутом; строю, бесполезно: если вы вооружены пикой и хотите метать ее обеими руками, то, даже допуская, что щит этому не мешает, вы не можете ударить ею врага, вступившего с вами врукопашную; если вы берете пику одной рукой, чтобы в то же время прикрыться щитом, вы можете держать ее только на перевес, и тогда она наполовину торчит сзади и солдаты рядов, следующих за вашим, не дадут вам ею работать. Вернее всего, что у римлян, или совсем не было этих пик, или они ими почти не пользовались. Прочтите в истории Тита Ливия описание знаменитых сражений, и вы увидите, что о пиках он упоминает только в самых редких случаях, но постоянно говорит о том, как солдаты, бросив свои дротики, хватались за мечи. Поэтому оставим эти пики в стороне и, говоря о римлянах, будем считать меч орудием нападения, а щит и прочее вооружение - орудиями защиты.
Греки для обороны вооружались не так тяжело, как римляне, а при нападении полагались больше на копья, чем на мечи, особенно македонская фаланга, копья которой, так называемые сариссы, были в десять локтей длиной и позволяли ей прорывать неприятельские ряды, смыкая в то же время свой строй. Некоторые писатели упоминают еще о щитах у македонян, но по причинам, о которых уже сказало, я не могу понять, как они могли действовать сариссами и в то же время пользоваться щитом. Наконец, в описаниях борьбы между Павлом Эмилием и македонским царем Персеем[36], насколько я помню, ничего не говорится о щитах, а только о сариссах и о том, с каким трудом далась победа римским легионам.[37]
Все это наводит меня на мысль, что македонская фаланга ничем не отличалась от современной бригады швейцарцев, вся сила и мощь которой заключается именно в пиках.[38]
Шлемы римской пехоты были украшены перьями, придававшими войску величественный вид, прекрасный для друзей и грозный для врагов. Конница в древнейшие времена Рима носила только круглый щит и шлем - другого оборонительного оружия не было; для нападения служили меч и длинная тонкая пика с одним только передним железным наконечником. С таким оружием всадник не мог прикрываться щитом, а в схватке пики ломались, и бойцы оставались безоружными и беззащитными. Со временем для конницы установилось то же вооружение, как и для пехоты, но только щиты у них были четырехугольные и меньшие, чем у пехотинцев, а пики толще и окованы железом с обоих концов, так что, когда одно острие ломалось, другой конец еще годился.[39]
С этим оружием, пехотным и конным, римляне завоевали весь мир, и по очевидным плодам их походов можно с полной вероятностью предположить, что лучше снаряженных войск не было никогда. Об этом часто свидетельствует в своей истории Тит Ливий, который при сравнении римских войск с неприятельскими выражается так: "но римляне своей доблестью, совершенством оружия и воинской дисциплиной были сильнее[40]". По этой причине я больше говорил о вооружении победителей, чем побежденных.
Теперь я хотел бы сказать о вооружении наших современных войск. Для обороны пехоте даются железные латы, а для нападения - копье длиною в девять локтей, называемое пикой; у бока прикреплен меч с концом более закругленным, чем острым.[41]
Таково обычное вооружение нынешней пехоты. Только у немногих есть латы, защищающие спину и руки, а шлемов нет совсем; у этих частей вместо пик имеются алебарды, т.е. древко длиной в три локтя с железным наконечником в форме секиры. В пехоте есть также фюзильеры[42]; огнем своего оружия они выполняют ту же задачу, что стрелки из лука и пращники древности. Вооружение это изобретено германскими народами, особенно швейцарцами; они бедны, но дорожат своей свободой и потому как прежде, так и теперь вынуждены защищаться от властолюбия германских князей, которым богатство дает возможность держать конницу, что для швейцарцев при их бедности недоступно. Необходимость защищаться пешими против конных; противников заставила их обратиться к военным учреждениям древних и к оружию, которое защищало бы их от бешеного натиска конницы.[43]
Та же необходимость заставила их вновь вернуться к древнему боевому строю, вне которого, как правильно говорят некоторые писатели, пехота совершенно бесполезна. По этой же причине они вооружились пиками, т.е. оружием, которое лучше всего подходят не только для того, чтобы выдержать нападение конницы, но и для того, чтобы: ее победить. Сила этого оружия и этого строя преисполнила немцев такой отвагой, что отряд в 15 000 или 20 000 германской пехоты не побоится напасть на любую конницу, и за последние 25 лет мы видели этому немало примеров. Пример их силы, основанной на этом оружия и на этом строе, был настолько убедителен, что после похода короля Карла в Италию[44] все народы стали им подражать, в том числе и испанцы; отсюда и пошла громкая военная слава испанских войск.
КОЗИМО: Какое оружие ставите вы выше - современное германское или древне-римское?
ФАБРИЦИО: Несомненно, римское. Я объясню вам сейчас недостатки того и другого. Оружие немецких пехотинцев позволяет им остановить и победить конницу; оно не обременяет их и этим облегчает движение в походе и построение в боевой порядок. Зато, с другой стороны, отсутствие оборонительного оружия делает пехоту беззащитной против ударов, наносимых как издали, так и в рукопашной схватке. Пехота эта бесполезна при осаде городов и во всякой битве, где противник оказывает настоящее сопротивление. Кроме того, римляне умели останавливать и побеждать конницу не хуже современных немцев. Защитное оружие делало их непроницаемыми для ударов издали и вблизи. Благодаря щитам они были сильнее в нападении и сами могли лучше его выдерживать. Наконец, в схватке они могли лучше действовать мечом, чем немцы пикой; к тому же, если у немцев и есть мечи, они без щита в таком бою бесполезны.
Римляне могли с уверенностью идти на приступ городских стен, потому что солдаты были прикрыты латами и могли защищаться щитами. Поэтому единственным неудобством их вооружения была тяжесть щита, из-за которой трудно было его нести, но это препятствие устранялось закаленностью воинов, приученных легко переносить усталость. Вы сами знаете, что люди, привыкшие к чему-нибудь, от этого уже не страдают. Заметьте, что пехотные части могут встретиться как с неприятельскими пехотинцами, так и с конницей. Они будут вполне бесполезны, если не смогут выдержать нападения конницы или, отбросив ее, испугаются пехоты, которая окажется лучше вооруженной или лучше построенной, чем они сами.
Сравните теперь немецкую пехоту с римской, и вы увидите, что немцы, как мы уже говорили, способны разбить конницу, но положение их явно невыгодно в бою с пехотой, построенной так же, как они, но вооруженной по римскому образцу. Вам станет тогда ясным преимущество той и другой, и вы увидите, что римляне могут одолевать одинаково пехоту и конницу, а немцы - одну только конницу.
КОЗИМО: Я бы очень просил вас для большей ясности привести какой-нибудь определенный пример.
ФАБРИЦИО: Вы найдете в нашей истории множество мест, из которых увидите, что римская пехота рассеивала бесчисленную конницу, но не найдете ни одного, где говорилось бы о поражении римлян пехотой вследствие слабости их вооружения или превосходства его у врага. Ведь, если бы вооружение было плохое, обязательно произошло бы одно из двух: или римляне встретили бы народ, вооруженный лучше, чем они сами, и завоевания их прекратилась бы, или они переняли бы чужое оружие и отказались бы от своего. Так как ни того, ни другого не случилось, легко предположить, что способ вооружения войск в Риме был лучше, чем где бы то ни было.
Этого никак нельзя сказать о германской пехоте, которую каждый раз постигали неудачи при встрече с пехотой, построенной так же, как и она, и равной ей по стойкости. Когда герцогу Миланскому Филиппо Мария Висконти пришлось иметь дело с 18 000 швейцарцев, он послал против них своего полководца графа Карманьола. Тот выступил с 6 000 конницы и небольшим отрядом пехоты и при встрече был отбит, причем с большим уроном. Карманьола, как человек опытный, сейчас же понял тайну силы неприятельского оружия, его превосходства над конницей и слабости последней перед подобным построением пехоты. Он собрал свои войска, снова выступил против швейцарцев, велел всадникам спешиться при боевом соприкосновении с врагами и в сражении перебил их всех, так что уцелело только 3 000, которые, увидев, что помощи ждать неоткуда, побросали оружие и сдались.[45]
КОЗИМО: В чем же причина этого поражения?
ФАБРИЦИО: Я вам только что объяснил ее, но сейчас повторю, так как она осталась для вас неясной. Я уже говорил, что немецкая пехота, которой почти нечем обороняться, вооружена для нападения пиками и мечами. С этим оружием она идет на неприятеля в своем обычном строю. Если у противника есть хорошее защитное оружие, каковым оно и было у спешенных всадников Карманьолы, он с мечом врывается в неприятельские ряды, и все дело только в том, чтобы подойти к швейцарцам вплотную. Если это удастся, успех в бою обеспечен, потому что сама длина пики не позволяет немцу действовать ею против врага, схватившегося с ним врукопашную; приходится браться за меч, который в свою очередь бесполезен, потому что немец ничем не прикрыт, а противник его весь закован в броню.
Таким образом, когда сравниваешь выгоды и невыгоды того и другого порядка, становится ясным, что солдат, не имеющий защитного вооружения, обречен, так как противнику, закованному в латы, нетрудно отбить первый натиск и отбросить пики солдат передней шеренги. Ведь войска все время приближаются друг к другу (вы поймете это лучше, когда я объясню вам боевое построение), и при этом движении они неизбежно подходят так близко, что схватываются грудь с грудью. Если кто-нибудь даже убит или опрокинут ударом пики, в строю остается еще столько народу, что этого вполне достаточно для победы. Вот вам объяснение резни, которую Карманьола устроил швейцарцам с ничтожными потерями для себя.
КОЗИМО: Все это так, но ведь солдаты Карманьолы были жандармы[46], которые хоть и сражались пешими, но были сплошь закованы в железо и поэтому одержали верх; отсюда как будто следует, что можно добиться такого же успеха, если соответственно вооружить пехоту.
ФАБРИЦИО: Вы бы этого не думали, если бы вспомнили все, что я вам говорил о римском вооружении; пехотинец, у которого голова защищена железным шлемом, грудь прикрыта латами, и щитом, а руки и ноги охранены от ударов, может защититься от них и прорвать неприятельские ряды гораздо лучше, чем спешенный жандарм. Приведу свежий пример. Отряд испанской пехоты из Сицилии был отправлен на выручку Гонсальва, осажденного французами в Барлетте, и высадился на территории королевства Неаполитанского. Навстречу ему выступил монсеньер Добиньи со своими жандармами и около 4 000 немецкой пехоты.
В начале боя немцы пиками прорвали ряды испанской пехоты, но ловкие испанцы, прикрываясь небольшими щитами, смешались с немцами в рукопашном бою и разили их мечами; последствием было почти полное истребление ландскнехтов и победа испанцев.[47]
Все знают, как погибали немцы под Равенной. Причина была та же: испанцы подошли к немецкой пехоте на расстояние меча и уничтожили бы ее всю, если бы немцев не спасла французская конница; тем не менее испанцы, сомкнув ряды, могли безопасно отступить.[48] Поэтому я считаю что хорошая пехота не только должна выдержать нападение конницы, но ей нечего бояться и неприятельской пехоты. Все это, как я не раз уже говорил, зависит от вооружения и от строя.
КОЗИМО; Скажите все же, как бы вы ее вооружили?
ФАБРИЦИО; Я взял бы отчасти римское, отчасти германское оружие и вооружил бы половину пехоты по римскому, а другую - по германскому образцу. Если бы из 6 000 пехотинцев у меня было 3 000 с римскими щитами, 2 000 пикинеров и 1 000 фюэильеров, этого было бы достаточно. Я поместил бы пикинеров или в голове батальона или с той стороны, откуда грозило бы нападение конницы; солдаты со щитами и мечами стояли бы сзади, чтобы в нужную минуту поддержать копейщиков и решить исход боя, как я покажу это дальше. Думаю, что пехота, построенная таким образом, будет сильнее всякой другой.
КОЗИМО: Нам ясно теперь все, что относится к пехоте, но насчет конницы нам хотелось бы знать, предпочитаете ли вы выбрать для нее древнее или современное вооружение?
ФАБРИЦИО: Думаю, что благодаря седлу с лукой и стременами, которых раньше не знали, всадник в наше время крепче сидит на лошади, чем в древности.[49] Вооружение его, по-моему, тоже лучше, так что выдержать натиск современного эскадрона, обрушивающегося на противника всей тяжестью, труднее, чем было остановить античную конницу.
При всем том я считаю, что не следует придавать конным войскам больше значения, чем это было в древности, потому что, как я уже говорил вам, они в наше время очень часто бывали позорно разбиты пехотой и всегда будут разбиты, когда встретятся с пехотой, вооруженной и построенной по образцу, о котором я вам рассказывал.
Армянский царь Тигран выставил против римского войска под начальством Лукулла 150 000 конницы, причем многие так называемые катафракты были вооружены вроде наших жандармов; у римлян же при 25 000 пехоты не было даже 6 000 всадников, так что Тигран, увидав неприятельское войско, сказал: "Для посольства здесь все-таки много всадников". Однако, когда дело дошло до боя, Тигран был разбит, а историк сражения громит этих катафрактов, подчеркивая их полную бесполезность, потому что забрала, сплошь закрывавшие лицо, не позволяли им видеть врага и нанести ему удар, а тяжесть оружия не давала упавшему всаднику возможности встать и пустить в дело свою силу.[50]
Поэтому я нахожу, что народы и цари, предпочитающие конницу пехоте, всегда будут слабыми и обреченными, как мы это и видели в Италии наших дней, которую иноземцы могли разграбить, разорить и опустошить только потому, что она пренебрегала пешей милицией и вся ее военная сила состояла из конницы.[51]
Конница, конечно, нужна, не все же это не первая, а вторая основа войска; она необходима и необычайно полезна для разведок, набегов и опустошения неприятельской страны, для внезапной тревоги и нападения на противника (который из-за этого должен всегда быть в состоянии боевой готовности) и для перерыва подвоза припасов. Когда же дело доходит до решительного полевого сражения, т.е. до самого существа войны и цели, ради которой вообще создаются войска, конница годится больше для преследования разбитого противника, чем для других дел, и по своей силе, конечно, далеко отстает от пехоты.
КОЗИМО: У меня есть все же двойное недоумение; во-первых, я знаю, что парфяне во время войны действовали только конницей, и это не помешало им разделить мир с римлянами[52]; во-вторых, я прошу вас объяснить мне, каким образом пехота может поддержать кавалерию и откуда берется сила одной и слабость другой.
ФАБРИЦИО: Я вам уже говорил или хотел сказать, что наша беседа о военных делах ограничена пределами Европы. Поэтому я не обязан принимать во внимание, что привилось в Азии. Могу вам все же сказать, что боевой строй парфян был совершенно противоположен римскому; они сражались всегда на конях и в бою бросались на противника врассыпную. Такой способ боя разнообразен и вполне случаен.
Римляне, можно сказать, сражались почти сплошь пешими и сомкнутым строем. Оба войска одерживали верх попеременно, смотря по просторности или тесноте поля сражения. В последнем случае побеждали римляне, в первом - парфяне, которым удавалось с таким войском многое сделать, принимая в расчет защищаемую местность, т.е. бесконечные равнины, лежащие за тысячи миль от берега моря и пересеченные реками, отстоящими друг от друга на расстоянии двух или трех переходов. Городов в этой стране мало, население редкое. Таким образом, римское войско, тяжело вооруженное и медленно наступавшее походным порядком, могло продвигаться вперед только с большим риском, потому что противником его была легкая и быстрая конница, которая сегодня появлялась в одном месте, а завтра оказывалась уже в другом, на расстоянии пятидесяти миль. Это и помогло парфянам, обходясь с помощью одной только кавалерии, уничтожить войско Марка Красса и едва не погубить Марка Антония.[53]
Однако, я уже сказал вам, что буду говорить сейчас только о войсках Европы; поэтому я ограничусь сравнением установлений греков и римлян с современными немецкими.
Вернемся теперь к другому вашему вопросу: о том, какой строй или какие естественные причины создают превосходство пехоты над кавалерией. Скажу вам прежде всего, что конница не может действовать в любом месте, подобно пехоте. Когда нужно менять строй, она отстает, потому что если при наступлении необходимо вдруг переменить направление, повернуться кругом, внезапно двинуться вперед после остановки или столь же внезапно остановиться, то, конечно, конные не могут исполнить это с такой же точностью, как пехотинцы.
Если конница приведена в расстройство натиском неприятеля, то даже при неудаче нападения в ней трудно восстановить порядок; с пехотой это бывает крайне редко. Кроме того, часто бывает, что храброму всаднику попадается пугливая лошадь, а трус сидит на горячем коне, - это нарушает единство строя и приводит к беспорядку. Нет ничего удивительного в том, что небольшой отряд пехоты может выдержать любой конный налет: лошадь - существо разумное, она чувствует опасность и неохотно на нее идет.
Если вы сравните силы, устремляющие лошадь вперед и удерживающие ее на месте, то увидите, что сила задерживающая, несомненно, гораздо больше, потому что вперед ее бросает шпора, а останавливают ее копье и меч. Опыт древности и наших дней показывает одинаково, что даже горсть сплоченной пехоты может чувствовать себя спокойно, так как она для конницы непроницаема. Не ссылайтесь на стремительность движения, которое будто бы так горячит лошадь, что она готова смести всякое сопротивление и меньше боится пики, чем шпоры. На это я отвечу следующее; как только лошадь замечает, что ей надо бежать прямо на выставленные против нее острия пик, она замедляет ход, а как только почувствует себя раненой, она или останавливается совсем или, добежав до копий, сворачивает от них вправо или влево.
Если вы хотите в этом убедиться, пустите лошадь бежать на стену, и вы увидите, что очень мало найдется таких лошадей, которые, повинуясь всаднику, прямо ударятся в эту стену. Когда Цезарю пришлось сражаться в Галлии с гельветами, он спешился сам, велел спешить всю конницу и отвести всех лошадей назад, считая их годными больше для бегства, чем для боя.[54]
Таковы естественные препятствия для конницы, но, помимо этого, начальник пехотного отряда должен всегда выбирать дорогу, представляющую для конницы наибольшие трудности, и ему всегда, кроме самых редких исключений, удастся спастись, пользуясь свойствами местности. Если она холмиста, это одно уже ограждает тебя от всякого стремительного нападения. Если дорога идет по равнине, тебя почти всегда защитят засеянные поля или рощи; всякий кустарник, всякий, даже небольшой, ров замедляют самый бешеный конный натиск, а любой виноградник или фруктовый сад останавливает его совершенно.
То же, что было в походе, повторяется в бою, потому что стоит лошади наткнуться на какое-нибудь препятствие, и она сейчас же остывает. Об одном во всяком случае не надо забывать, именно - о примере римлян: они так высоко ставили свой военный строй и были так уверены в силе своего оружия, что, когда приходилось выбирать между пересеченной местностью, защищавшей их от конницы, но мешавшей им самим развернуться, и местностью более ровной, открытой для действия неприятельской конницы, но дающей свободу движений, они всегда выбирали второе.
Итак, мы вооружили нашу пехоту по древним и новым образцам; перейдем теперь к обучению я посмотрим, какие упражнения проделывала римская пехота до отправления ее на войну.
Пехота может быть прекрасно подобрана, еще лучше вооружена, - и все же ее необходимо самым тщательным образом обучать, так как без этого еще никогда не было хороших солдат.
Обучение это распадается на три части. Прежде всего это закаленность тела, приучение его к лишениям, развитие ловкости и проворства; далее - это владение оружием и, наконец, умение сохранять порядок в походе, бою и лагере.[55] Таковы три главных дела всякого войска; если оно на марше, на отдыхе и в бою сохраняет порядок, то даже при неудачном бое честь начальника будет спасена. Поэтому военное обучение тщательно предусматривалось законами и обычаями всех древних республик, не упустивших в этом смысле ничего. Они упражняли свою молодежь, чтобы развить в ней быстроту бега, ловкость прыжка, силу в метании дротика и в борьбе.
Без этих трех качеств солдат почти немыслим, потому что быстрота ног помогает ему предупредить неприятеля и раньше его занять необходимую местность, неожиданно на него напасть и преследовать его после поражения. Ловкость позволяет ему отбивать удары, перепрыгивать рвы и взбираться на валы. Сила дает ему возможность лучше нести оружие, бить врага и самому выдерживать его натиск. Чтобы лучше закалить тело, солдат прежде всего приучали носить большие тяжести; это безусловно необходимо, ибо в трудных походах солдату, кроме оружия, часто приходится нести на себе многодневный запас продовольствия, и для непривычного такой груз был бы непосильным. Поэтому он не мог бы ни спастись от опасности, ни побеждать со славой.
Обучение владеть оружием производилось так. Юношам давались латы, вдвое тяжелее обыкновенных, а вместо меча они получали свинцовую палицу, по сравнению с ним более тяжелую. Каждый должен был вбить в землю кол высотой в три локтя и такой толщины, что никаким ударом нельзя было его сломать или опрокинуть. Юноши с их щитами и палицами упражнялись на этих кольях, как на неприятелях; они кололи их, направляя удар в голову, лицо, бедро или ногу, отскакивали назад, а затем бросались на них вновь.
Это упражнение давало им необходимую сноровку в защите и нападении, а так как учебное оружие было страшно тяжелым, то настоящее казалось им потом совсем легким. Римляне учили своих солдат колоть, а не рубить, как потому, что такие удары более опасны и от них труднее защититься, так и потому, что воину легче при этом себя прикрыть и он скорее готов к новому удару, чем при рубке.[56] Не удивляйтесь, что древние обращали внимание на все эти подробности, потому что раз дело идет о бое, необычайно важно всякое, даже малое, преимущество. Я вам не сообщаю ничего нового, а только напоминаю слова военных писателей. Древние считали, что счастлива только та республика, которая располагает наибольшим числом людей, знающих военное дело, ибо не блеск драгоценных камней или золота, а только страх оружия подчиняет себе врагов.
Все ошибки в других областях можно как-нибудь исправить, но ошибки на войне неисправимы, ибо караются немедленно. Наконец, владение искусством меча рождает отвагу, так как никто не боится идти на дело, к которому он подготовлен. Поэтому древние требовали от своих граждан постоянных занятий военными упражнениями и заставляли их метать в кол дротики тяжелее настоящих; это упражнение развивало меткость удара, укрепляло мышцы и силу рук.
Они учили молодежь стрелять из лука, метать камни из пращи, назначали для каждого упражнения особых руководителей, и когда после этого люди отбирались в легионы, чтобы идти на войну, они уже были солдатами по духу. Оставалось только обучить их военному строю и умению сохранять его в походе и в сражении; это достигалось легко, так как молодые солдаты смешивались с более опытными, уже служившими и знавшими, как сохраняется равнение.
КОЗИМО: Какие упражнения предписали бы вы своим солдатам?
ФАБРИЦИО: Почти все, о которых мы говорили: я бы заставил их бегать, бороться, прыгать, носить оружие тяжелее обыкновенного, стрелять из лука и самострела; я бы прибавил еще ружье - оружие, как вы знаете, новое и безусловно необходимое. Я ввел бы эти упражнения для всей молодежи моей страны, но обратил бы особенное внимание на отборных, которым суждено впоследствии воевать: они упражнялись бы каждый свободный день.
Затем я учил бы их плавать; это весьма полезно, ибо не везде есть мосты или готовые суда для переправы через реки. Солдат, не умеющий плавать, лишается большого преимущества и поневоле упускает много удобных случаев. Римляне потому и установили военное обучение юношества на Марсовом поле, где рядом протекал Тибр; молодым людям, уставшим от упражнений на суше, можно было освежиться в воде и, кстати, научиться плавать.
Наконец, по примеру древних, я установил бы особые упражнения для конницы; они необходимы, потому что важно не просто уметь ездить верхом, но ездить так, чтобы человек мог на лошади вполне владеть собой. Для этих упражнений пользовались деревянными лошадьми, на которых молодые люди должны были вскакивать в полном вооружении или безоружными, притом без всякой помощи и с первого раза. В конце концов люди достигали такого совершенства, что по знаку начальника вся кавалерия спешивалась в одно мгновение, а по другому знаку - с той же быстротой опять была на коне.[57]
Все эти упражнения, пешие или конные, производились тогда вполне беспрепятственно, да и сейчас любая республика или любой князь могут ввести их без всяких затруднений, как показывает опыт некоторых городов Запада, сохранивших эти обычаи. Жители разделены там на несколько отрядов, названных по имени рода оружия, употребляемого ими на войне. Пользуются они копьями, алебардами, луками, ружьями и называются поэтому копьеносцами, алебардьерами, лучниками и фюэильерами.
Все жители обязаны заявить, в какой отряд они намерены записаться, но так как некоторые по старости или по другим причинам не годятся для войны, то из каждого отряда выделяются отборные части, так называемые "поклявшиеся", обязанные в свободные дни упражняться с избранным оружием. Власти отводят каждой части поле для учений, и все записанные в отряд, кроме "поклявшихся", вносят необходимые деньги на расходы.[58]
Все это могли бы делать и мы, но наше легкомыслие вообще мешает всякому разумному решению. У древних благодаря описанным мною упражнениям была хорошая пехота, и только этим объясняется превосходство этих западных пехотинцев над нами. Древние обучали своих солдат или дома, как это делалось в республиках, или в лагерях, как делали императоры, по причинам, о которых я уже говорил. Мы же не хотим обучаться дома и не можем делать это в лагере, ибо наши войска состоят из чужих подданных и нельзя их заставить проходить какое-нибудь обучение, которого они не хотят. Привело же это к тому, что сначала исчезло обучение, а затем пошло общее расстройство военных сил, и теперь как королевства, так и республики, особенно итальянские, находятся в состоянии полного ничтожества.
Возвращаясь к нашему разговору, я должен сказать, что привычка к военным упражнениям, закаленность, сила, быстрота и ловкость еще недостаточны, чтобы быть хорошим солдатом: он должен знать свое место в строю, уметь отличить свое знамя от другого, понимать все сигналы, слушаться голоса начальника. Он должен исполнять все это надлежащим образом на месте, при отступлении и наступлении, в бою и в походе, ибо без этой дисциплины, без строжайшего соблюдения и выполнения этих правил никогда не было настоящего войска.
Нет ни малейшего сомнения в том, что люди отважные, но разрозненные, гораздо слабее робких и сплоченных, так как движение в строю заглушает в человеке сознание опасности, между тем как беспорядок сводит ни к чему самую отвагу. Все, что я скажу дальше, будет для вас яснее, если вы обратите внимание на следующее: все народы при организации своих войск или народных ополчений устанавливали какую-нибудь одну основную войсковую часть, называвшуюся по-разному в отдельных странах, но почти одинаковую по числу людей, ибо в нее входит всегда от 6 000 до 8 000 человек.
У римлян эта часть называлась легионом, у греков - фалангой, у галлов - катервой[59]. Швейцарцы одни еще сохранили некоторую тень древних военных установлении и называют эту часть именем (баталия), совпадающим с нашим словом бригада. Части эти повсюду разделены на батальоны, устроенные различно. Мы будем употреблять в разговоре слово бригада, как более известное, и покажем, как лучше всего ее устроить, следуя древним и новым образцам.
Римский легион, состоявший из 5 000 или 6 000 человек, делился на 10 когорт, и точно так же я предлагаю разделить нашу шеститысячную пехотную бригаду на 10 батальонов. В каждом батальоне должно быть 450 человек, из них 400 тяжелой пехоты и 50 легко вооруженных; в тяжелой пехоте будет 300 человек со щитами и мечами, которых мы назовем щитоносцами, и 100 человек с пиками, или действующие пикинеры; легкая пехота состоит из 50 человек, вооруженных ружьями, самострелами, алебардами и круглыми щитами; они получат древнее название - действующих велитов; во всех 10 батальонах будет 3 000 щитоносцев, 1 000 действующих пикинеров и 500 действующих велитов, т.е. 4 500 человек.
Раньше мы говорили, что в бригаде должно быть 6 000 солдат; поэтому нам надо прибавить еще 1 500 пехотинцев, именно - 1 000 человек с пиками, или запасные пики, и 500 легко вооруженных, или запасных велитов. Таким образом, половина моей пехоты состояла бы из щитоносцев, а другая половина получила бы пики или другое оружие. Во главе каждого батальона стоял бы один начальник, 4 центуриона и 40 декурионов; сверх того, еще начальник действующих велитов и при нем 5 декурионов. Во главе 1 000 запасных пик я бы доставил 3 начальников при 10 центурионах, и 100 декурионах, а запасные велиты получили бы 2 начальников, 5 центурионов и 50 декурионов.
Далее я назначил бы одного командира для всей бригады; каждый батальон получил бы свое знамя и музыку. Итак, бригада в 10 батальонов состояла бы из 3 000 щитоносцев с мечами, 1000 действующих и 1 000 запасных пик, 500 действующих и 500 запасных велитов, всего 6000 пехоты, в которой было бы 600 декурионов и 15 начальников батальонов с 15 знаменами и трубачами, 55 центурионов, 10 начальников действующих велитов в один командир всей бригады со знаменем и музыкой.
Я нарочно несколько раз повторил вам это устройство, чтобы вы не запутались впоследствии, когда я буду объяснять способы построения батальонов и войск в боевой порядок. Каждый король или республика, желающая подготовить своих подданных в войне, должны были бы ввести у себя это устройство и вооружение, набирая притом столько бригад, сколько страна в состояния дать. Когда устройство их соответственно моему разделению будет закончено, начинается обучение строю и военным упражнениям по батальонам.
Конечно, каждый батальон по своей малочисленности не может иметь внешний вид настоящего войска, но каждый солдат может выучиться всему, что ему нужно знать, ибо: все построения войск бывают двоякого рода: действия каждого отдельного солдата в батальоне и действия всего батальона, составляющего вместе с другими войско. Если люди хорошо научатся первым движениям, они легко усвоят вторые, но, не зная основных одиночных движений, никогда нельзя научиться действовать целыми частями.[60]
Я уже говорил, что каждый батальон сам может учиться сохранять равнение при всяком марше и во всякой местности. Он должен уметь строиться в боевой порядок, понимать боевые сигналы, слушаться их, как моряк слушается свистка, и знать поэтому, что делать - стоять ли на месте, идти ли вперед, отступать или повернуться, обратив в эту сторону оружие. Если войска хорошо держат строй при всяком движении и на всякой местности, хорошо понимают распоряжения начальника, передаваемые сигналами, и умеют мгновенно перестраиваться, они легко научатся всем движениям, которые их батальону придется выполнять при соединении его с другими в целое войско.
Однако, эти общие движения никак нельзя считать маловажными, и необходимо поэтому в мирное время раз или два в год собирать всю бригаду, построить ее по образцу целого войска, и каждый день упражнять, как перед боем, расположив на своих местах центр, фланги и запасные части. Полководец, выстраивая войско в боевой порядок, всегда предполагает или уже видимого или скрывающегося неприятеля; поэтому войско должно быть подготовлено и к явному и к внезапному нападению. Его надо обучить так, чтобы оно всегда было готово к бою во время движения, а солдаты всегда знали, что им делать.
Если ты учишь их борьбе с видимым неприятелем, покажи им, как завязывается бой, куда надо отойти; если нападение отбито, кто должен занять их место; научи их различать свое знамя, сигналы, голос начальника и так подготовь их этими притворными схватками и нападениями, чтобы они с нетерпением ожидали настоящих. Мужество войска создается не храбростью отдельных людей, а правильным строем, потому что, если я сражаюсь впереди, знаю, куда мне в случае неудачи отойти и кто займет мое место, я всегда буду биться храбро, надеясь на близкую помощь. Если я нахожусь сзади, то поражение передних рядов меня не испугает, ибо я заранее был к этому готов и даже поступал так, чтобы виновником победы моего начальника был именно я, а не другие.
Эти упражнения безусловно необходимы в стране, где войско создается заново, но нужны и там, где оно давно уже существует. Римляне с детства знали устройство своего войска и тем не менее, раньше чем идти на воину, должны были непрерывно обучаться под руководством начальников. Иосиф Флавий рассказывает в своей "Истории", что благодаря этим постоянным упражнениям оказывались полезными в бою даже те толпы, которые всегда следуют за войсками для наживы и торговли, потому что все знали равнение и умели сражаться в строю.[61]
Что же касается нового войска, собранного для войны, уже ведущейся или народного ополчения, которому еще предстоит сражаться в будущем, то там без этого обучения ничего сделать нельзя ни с отдельным батальоном, ни с целым войском: Военное обучение - вещь необходимая, и надо самым тщательным образом учить новичков и совершенствовать тех, кто уже кое-что знает; на это не жалели ни времени, ни труда многие замечательные полководцы.
КОЗИМО: Мне кажется, что эти рассуждения вас несколько отвлекли, так как вы еще не объяснили нам, как ведется обучение отдельного батальона, а говорили о целом войске и о сражениях.
ФАБРИЦИО: Вы правы. Я глубоко предан древним установлениям, и мне больно, когда я вижу, что они заброшены; однако, не беспокойтесь, я сейчас вернусь к своему предмету. Я вам уже говорил, что при обучении батальона самое важное - это хорошо соблюдать равнение фронта. Для этого есть упражнение, которое называется "улиткой"[62].
Я вам уже говорил раньше, что батальон должен состоять из 400 человек тяжелой пехоты, и буду дальше держаться этой цифры. Поставив людей в 80 шеренг по 5 человек в каждой, я приучу их свертываться и развертываться как на скором, так и на тихом шагу. Все это надо видеть, а не описывать, да и описание здесь не так важно, потому что каждый причастный к военному делу знает, как делается это упражнение, нужное только для того, чтобы приучить солдата соблюдать равнение.
Перейдем к построению батальона в боевой порядок. Это делается тремя способами: первая и самая полезная форма - собрать всю массу в виде двух соединенных квадратов; вторая форма - квадрат с выдающимися вперед частями фронта; третья - квадрат, в середине которого остается пустое пространство, которое мы называем "площадью". Первое построение делается. двумя способами. Первый способ - вздваивание рядов, т.е. вторая шеренга вступает в первую, четвертая в третью, шестая в пятую и т. д.; таким образом, например, вместо 5 рядов и 80 шеренг получается 10 рядов и 40 шеренг. Вздвойте снова ряды, вливая одну шеренгу в другую, и получится 20 рядов по 20 шеренг.
Получится построение примерно в виде двух прямоугольников, потому что хотя число людей с каждой стороны одинаково, но в шеренге, где солдат стоит плечом к плечу и локтем к локтю с соседом, он занимает меньше места, чем в ряду, где солдаты отстоят друг от друга по меньшей мере на два локтя. Таким образом, четырехугольник в глубину длиннее, чем от фланга к флангу.
Примечание. Этот рисунок показывает построение батальона к бою при угрозе неприятеля с фронта.
Так как нам часто придется говорить сегодня о передних частях, о хвосте и о боковой стороне батальона и о всем войске, то знайте, что головой или фронтом я буду называть переднюю сторону, тылом - заднюю и флангами - боковые. 50 действующих велитов не смешиваются с другими шеренгами и при построении батальона размещаются на его флангах.
Сейчас я объясню вам другой способ построения, и так как он лучше первого, то постараюсь показать его возможно нагляднее. Мне кажется, вы запомнили, сколько в батальоне солдат, как они вооружены и сколько у них начальников.
Я уже говорил, что батальон должен быть построен в 20 рядов и 20 шеренг, причем в, голове будут 5 шеренг пик, а за ними 15 шеренг щитоносцев; два центуриона идут в голове колонны, два - в хвосте, наподобие древних tergiductores[63]; начальник батальона со знаменем и музыкой помещается между первыми 5 шеренгами пик и 15 шеренгами щитоносцев; по сторонам каждой шеренги находятся декурионы, так что каждый идет рядом со своими людьми; левофланговый командует отделением вправо от себя, правофланговый - влево. 50 велитов расположены на флангах и в тылу батальона.
Если такой батальон идет обычным походным порядком и должен перестроиться в боевой, то надо распорядиться так. Солдаты, как мы уже говорили, выстроены в 80 шеренг по 5 человек в каждой; велиты размещаются либо в голове, либо в хвосте колонны, но непременно особо от прочих войск. Каждый центурион ведет, за собой 20 шеренг, причем непосредственно за ним следуют 5 шеренг пик, а дальше идут щитоносцы. Начальник батальона со знаменем и музыкой находится между пиками и щитоносцами второй сотни, занимая в глубину места трех шеренг щитоносцев; 20 декурионов идут на левых флангах шеренг первой сотни, 20 - на правом фланге последней. Заметьте, что декурион, командующий пиками, вооружен пикой, а командующие щитоносцами - щитами.
Примечание. Этот рисунок показывает, каким образом нужно строиться к бою при угрозе нападения с фланга (левого).
Если батальон, двигающийся таким образом, должен построиться в боевой порядок для отпора врагу, то поступают так. Первый центурион со своими 20 шеренгами останавливается, второй продолжает двигаться, заходит вправо и тоже останавливается, дойдя до фланга неподвижно стоящей первой сотня и поравнявшись с ее центурионом; третий центурион точно так же поворачивает вправо и движется по флангу первых двух, пока не поравняется с двумя другими центурионами; наконец, четвертый центурион опять-таки заходит вправо, идет вдоль правого фланга остановленных центурий, пока голова его сотни не выровняется с другими. Тогда он останавливается; два центуриона тотчас же переходят с фронта колонны в тыл, и построение батальона в боевой порядок, о котором мы недавно говорили, закончено. Велиты рассыпаются по флангам, как я вам это уже показывал, объясняя первую операцию. Первое построение называется построением по рядам, второе - построением по центуриям.
Первый способ легче, второй - правильнее, удобнее и лучше позволяет применяться к обстоятельствам. В первом случае все определяется числом, потому что вместо 5 рядов постепенно выстраиваются 10, 20 и 40. Таким образом, ты не можешь противопоставить неприятелю фронт в 15, 25, 30 или 35 рядов, а подчинен числу, которое получится вследствие удвоения. Между тем при отдельных действиях ежедневно случается, что на неприятеля надо бросить часть из 600 или 800 пехотинцев; построение по рядам в этом случае может внести беспорядок. Поэтому я предпочитаю второй способ, трудность которого легко может быть устранена опытом и постоянным обучением войск.
Повторяю еще раз: самое необходимое - это обучить солдат равнению в рядах и умению всегда сохранять порядок как на учениях, так и при быстром марше, при наступлениях и отступлениях, каковы бы ни были трудности местности. Люди, выполняющие это как следует, - уже готовые солдаты и могут считать себя старыми воинами, даже если они никогда не видели неприятеля; наоборот, солдаты, не обученные этим действиям, всегда должны считаться новобранцами, хотя бы они тысячу раз были на войне.
Я объяснил вам построение для боя батальона, двигающегося в походном порядке узкими шеренгами. Представьте себе теперь, что батальон приведен в расстройство условиями местности или разбит неприятелем. Немедленно построить его вновь - вот одновременно и безусловная необходимость и трудность, преодолеть которую можно только знанием и опытом, трудность, обращавшая на себя самое пристальное внимание древних писателей. Необходимо соблюдать два требования: первое - установить в батальонах как можно больше отличительных знаков, второе - приучить каждого солдата точно знать свое место в ряду.
Например, если он с начала службы был поставлен во вторую шеренгу, он должен стоять в ней всегда, притом даже не только в той же шеренге, но непременно на том же месте; этому и служат многочисленные значки, о которых я только что упомянул. Знамя должно настолько отличаться, чтобы солдаты могли сразу его распознать среди других знамен. Начальник батальона и центурионы должны носить на шлемах различные я хорошо видимые. украшения, но самое важное - это узнавать декурионов; у древних этому придавалось такое значение, что на шлеме каждого декуриона был написан его номер, и они назывались первый, второй, третий, четвертый и т. д. Мало того, на щите каждого солдата указывался номер шеренги и его место в ней.[64]
Когда люди так ясно отмечены и привыкли держать строй, легко мгновенно восстановить порядок даже среди полного смешения. Как только обозначится место знамени, центурионы и декурионы могут на глаз определить, где им следует быть; они становятся, как им полагается, слева и справа, соблюдая положенные расстояния, а солдаты, которые уже знают правила и видят отличительные значки начальников, сейчас же оказываются на своих местах. Так, ничего не стоит вновь сколотить любую бочку, когда все части ее обозначены заранее; если же этого не сделать, то собрать ее невозможно. При усердии и частом упражнении эти веши легко выучить и усвоить; когда они уже усвоены, трудно их забыть, потому что старые солдаты обучают молодых, и, таким образом, можно со временем ознакомить с военным делом население всей страны.
Очень важно, кроме того, научить солдат быстрым поворотам так, чтобы фланги и хвост колонны становились ее головой и, наоборот, голова делалась бы флангом или хвостом. Это совсем легко - достаточно каждому повернуться по команде, и голова батальона будет в той стороне, куда солдат обращен лицом.
Правда, при повороте направо или налево образуются большие промежутки между рядами; при повороте налево кругом особой разницы не получится, но, поворачивая в сторону, солдаты разомкнутся, что совершенно противоречит правилам обычного построения батальона. Дело опыта и здравого смысла заставить солдат, снова сомкнуться. Беспорядок в этом случае невелик, и люди легко сами его прекращают.
Гораздо важнее и труднее переменить направление всего батальона, как единого целого. Здесь требуются большой опыт и умение: например, если вы хотите зайти батальоном налево, вы должны остановить левофлангового солдата первой шеренги, а его ближайшие соседи должны настолько замедлить шаг, чтобы правому флангу не пришлось догонять остальные части батальона бегом; без этой предосторожности все перемешается.
Когда войска идут походным порядком, батальонам, находящимся не впереди, постоянно приходится отражать нападение с фланга или с тыла. В этом случае батальон должен мгновенно выстроить фронт в сторону, откуда нападение последовало; в этом положении ему необходимо сохранить боевой порядок, описанный раньше, т.е. пики должны быть на стороне, обращенной к неприятелю, а декурионы, центурионы и начальник - на своих обыкновенных местах.
Составляется пятирядная колонна в 80 шеренг, прячем первые двадцать заняты одними пиками. Командующие, или декурионы, размещаются по пяти а голове и в хвосте. Следующие 60 шеренг заняты щитоносцами и образуют в общем три центурии. В первом и в последнем рядах каждой сотни находятся декурионы; начальник батальона со знаменем и музыкантами помещается в середине первой центурии щитов, а центурионы идут каждый во главе своей сотни. Если при движении в этом порядке нужно перевести все пики на левый фланг, центурия их останавливается, а все прочие выдвигаются вправо; если пики требуются на правом фланге, построение делается влево.
Таким образом, батальон двигается, имея пики на одном из флангов, декурионов - в голове и в хвосте колонны, центурионов - во главе сотен и начальника - в середине. Таков походный порядок. Если при появлении неприятеля надо встретить его с фланга, весь батальон поворачивается в ту сторону, где находятся пики, и этим самым уже построен описанный мною боевой порядок, потому что, кроме центурионов, все находятся на своих местах, а центурионы Занимают их немедленно и без всяких затруднений.
Представьте себе теперь, что на батальон, идущий походным порядком, произведено нападение с тыла; тогда надо построить его таким образом, чтобы при перестройке в боевой порядок все пики были в хвосте. Для этого нужно только одно - поставить 5 шеренг пик не в передние ряды каждой центурии, как это делается обычно, а сзади; во всем же остальном соблюдать правила, которые я уже объяснил.
КОЗИМО: Насколько мне помнится, вы сказали, что этот способ обучения позволяет образовать из отдельных батальонов целое войско и показывает, как надо приводить его в порядок. Скажите теперь, как вы расположите солдат, если вашим 450 пехотинцам придется сражаться отдельно от прочих войск.
ФАБРИЦИО: Начальник прежде всего должен решить, где ему нужно сосредоточить пики, и сообразно разместить их там; это нисколько не мешает порядку, о котором я вам говорил. Цель его, конечно, в том, чтобы батальон мог действовать в бою совместно с другими, но эти правила построения вполне пригодны для всякой обстановки, в которой придется сражаться. Однако, я еще подробнее отвечу на ваш вопрос, когда буду объяснять вам два других способа боевого построения батальона; дело в том, что к ним вообще не прибегают или прибегают только в тех случаях, когда батальон сражается отдельно от остального войска.
Для построения батальона в колонну с двумя выступами пятирядная колонна в 80 шеренг располагается так. За центурионом ставят 25 шеренг, причем слева располагаются 2 ряда пик, а справа - 3 ряда щитов. За первыми 5 шеренгами, т.е. в последних 20 шеренгах, находится по одному декуриону, место которого между пиками и щитами; декурионы, вооруженные пиками, стоят вместе с пикинерами. За первыми 25 шеренгами следует другой центурион во главе 15 шеренг щитоносцев. Потом идет начальник батальона с музыкой и знаменем, за которым идут еще 15 шеренг щитоносцев. Третий центурион ведет 25 шеренг, в которых слева от него размещены 3 ряда щитоносцев, а справа - 2 ряда пик; в последних 20 шеренгах между пиками и щитами идут декурионы. Колонну замыкает четвертый центурион. Теперь из шеренг, построенных таким образом, надо образовать батальон с двумя выступами. Первый центурион и следующие за ним 25 шеренг останавливаются. Второй центурион со своими 15 шеренгами щитов продолжают движение, заходя вправо, идут вдоль правого фланга 25 шеренг первой центурии и пристраиваются к ее последним 15 шеренгам. Начальник батальона во главе своих 15 шеренг щитоносцев обходит правый фланг предыдущих 15 шеренг и пристраивается таким же порядком. Наконец, третий центурион со своими 25 шеренгами и следующий за ним четвертый центурион совершают то же движение, обходя правый фланг остановившихся центурий, но не останавливаются на уровне 15 шеренг, а идут вперед, пока последняя шеренга колонны не поравняется с последней шеренгой щитоносцев. Как только батальон выстроится, центурион, шедший во главе второй центурии, переходит в замок.
Таким образом, будет построена колонна в 15 шеренг и 20 рядов, и по обеим сторонам фронта будут два выступа, составленные из 10 шеренг по 5 рядов; между выступами остается пространство, достаточное для размещения 10 рядов. Там поместится начальник батальона, а впереди каждого выступа и в хвосте за фланговыми рядами колонны будет по одному центуриону. На флангах размещаются по 2 ряда пик и по 1 ряду декурионов. В пространство между выступами может поместиться артиллерия, если она имеется, и обоз. Велиты рассыпаются на флангах по обеим сторонам пикинеров.
Если батальон, построенный в колонну с выступами, хотят перестроить в колонну с пустым пространством внутри, то поступают так - из 15 задних шеренг 8 переводятся на концы выступов, и таким образом образуется площадь, замкнутая со всех сторон; здесь могут поместиться обозы, начальник батальона и знамя, но не артиллерия, которая выезжает вперед или располагается на фланге. Эти способы построения полезны батальону только в том случае, если он двигается под прямой угрозой нападения. Тем не менее и тогда лучше строиться в обыкновенную колонну без площади и выступов; правда, иногда они необходимы, главным образом, для прикрытия нестроевых.
У швейцарцев есть еще много других форм боевого построения, между прочим, в виде креста, когда фюзильеров помещают в промежутках между его сторонами, укрывая их таким образом от ударов неприятеля. Подробности я описывать не буду. Построения этого рода хороши только в редких случаях, когда батальон сражается в одиночку, а я хочу дать вам пример совместного боя нескольких батальонов с неприятелем.[65]
КОЗИМО: Кажется, я вполне понял ваш способ обучения солдат в этих батальонах; но, если я не ошибаюсь, вы говорили, что, кроме 10 батальонов, в вашей бригаде есть еще 1000 запасных пикинеров и 500 запасных велитов. Разве вы не будете их обучать?
ФАБРИЦИО: Конечно, буду, и весьма тщательно; пикинеры должны обучаться, по крайней мере, по сотням в том же порядке, как и остальные батальоны; я предпочитал бы их правильным батальонам при всякого рода частных действиях, как, например, прикрытие обоза, сбор продовольствия в неприятельской местности и другие подобные операции; велиты же должны, по-моему, обучаться у себя дома, без военных сборов; ведь их дело - это бой врассыпную, и поэтому незачем собирать их вместе с прочими войсками на общее учение; достаточно обучить их действовать в одиночку. Я уже говорил вам и не перестану это повторять, что солдаты батальона должны быть обучены так, чтобы они умели держать равнение, знали свои места, умели делать быстрые повороты, когда это нужно по условиям местности или при появлении неприятеля; если это усвоено, батальон будет знать свое место и свое дело среди целого войска. Князь или республика, не жалеющие забот и труда на боевое устроение и обучение, получат для своей страны хороших солдат, одолеют своих соседей и будут предписывать законы другим, а не подчиняться. В наши же дни, среди общей смуты, о которой я уже говорил, эти правила забыты и заброшены; поэтому войска наши плохи, и если даже попадаются способные полководцы и возникают войны, у полководцев нет никакой возможности показать свою военную доблесть.
КОЗИМО: Как должны быть устроены батальонные обозы?
ФАБРИЦИО: Прежде всего, у меня ни центурионы, ни декурионы не ехали бы верхом, да и начальник батальона получит лошака, а не лошадь, если не захочет идти пешком. Ему я дал бы две повозки, центурионам - по одной и на каждых трех декурионов - по две, ибо они именно так будут размещены в лагере, как я скажу дальше. Таким образом, у каждого батальона будет 36 повозок, нагруженных палатками, котлами для варки пищи, топорами и железными кольями для разбивки лагеря; остальное можно нагрузить на них, если окажется свободное место.
КОЗИМО: Я понимаю, что начальники, которых вы определяете в свои батальоны, необходимы, но я боюсь, не слишком ли их много и как бы из-за этого не было замешательства.
ФАБРИЦИО: Это могло бы случиться, если бы они все не подчинялись одной высшей власти, но при правильном подчинении они только поддерживают порядок и, наоборот, без них невозможно руководить войсками. Если стена грозит обвалом, то лучше поддержать ее во многих местах слабыми подпорками, чем поставить их мало, хотя бы и очень прочных; с одной подпоркой, как бы она ни была крепка, стена все равно рухнет. Так и в войске: на каждый десяток людей должен быть человек более деятельный и храбрый, чем другие, или хотя бы обладающий большей властью, который своим мужеством, словом и примером поддерживает солдат и воодушевляет их к бою.
Насколько в войске необходимо все, о чем я говорил, именно - начальники, знамена, музыка, видно хотя бы из того, что все это есть и у нас, но только никто не делает своего дела. Возьмите декурионов: если вы хотите, чтобы они выполняли свой долг, то каждый из них должен в совершенстве знать своих солдат, жить с ними, стоять вместе с ними в карауле и вместе сражаться.[66]
Когда декурион на посту, шеренга равняется по нему, как по шнурку, и держится так крепко, что не может расстроиться, а если бы это все же произошло, она сейчас же собирается вновь. У нас же они годны только для того, чтобы получать больше жалованья и выполнять разные частные поручения. То же происходит и со знаменем: у нас оно служит больше для красоты смотров, чем для настоящего военного дела, между тем как у древних знамя указывало путь и место сбора, ибо, как только оно останавливалось, каждый солдат уже знал, куда ему идти, и всегда точно занимал свое место. Остановка или движение знамени означали остановку или движение вперед всего батальона.
Поэтому войско должно разделяться на многочисленные отдельные части, имеющие свои особые знамена и начальников; это сообщает ему душу и жизнь.
Пехота должна следовать за знаменем, а знамя - за музыкантами. Если музыканты хороши, то войском командуют они, потому что солдат соразмеряет свой шаг с музыкальным тактом и, таким образом, легко сохраняет свое место в строю. У древних были флейты, рожки и другие духовые инструменты, тон которых был установлен в совершенстве. Как танцор двигается в такт и не собьется, если он его соблюдает, так и войско не расстроится, если правильно идет под музыку.
Разнообразие музыки означало у древних разнообразие движений; одна музыка сменяла другую, когда надо было воспламенить, сдержать или совсем остановить воинов.[67]
У каждого музыкального строя было свое назначение: дорийский строй внушал спокойствие и твердость, фригийский - приводил людей в неистовство. Рассказывают, что Александр, услышав за столом фригийскую музыку, так взволновался, что схватился за оружие.
Все эти мелодии следовало бы восстановить, а если бы это оказалось слишком трудно, то надо бы, по крайней мере, не пренебрегать теми, которые помогают солдату различать команду. Каждый может изменять их, как хочет, лишь бы ухо солдата привыкло их узнавать. Теперь у нас тоже есть музыка, но толку от нее большей частью нет никакого - один только шум.
КОЗИМО: Мне хотелось бы знать от вас, если только вы сами об этом задумывались, каким образом нынешние войска пали так низко и откуда пошел их развал и пренебрежение военными занятиями?
ФАБРИЦИО: Я охотно поделюсь с вами своими мыслями. Вы знаете, что выдающихся воинов было много в Европе, мало в Африке и еще меньше в Азии. Происходило это оттого, что две последние части света знали только одну или две монархии, республик в них почти не было; наоборот, в Европе монархий было мало, а республик - бесчисленное множество. Люди выделяются и проявляют свои таланты, поскольку их выводит из низов и поощряет властитель, будь то республика или князь.
Поэтому там, где повелителей много, выдающиеся люди рождаются во множестве, в противном случае их бывает мало. В Азии мы встречаем имена Нина, Кира, Артаксеркса, Митридата, рядом с которыми можно поставить еще очень немногих. В Африке, если оставить в стороне египетскую древность, мы видим только Масиниссу, Югурту и нескольких полководцев Карфагенской республики.[68]
По сравнению с Европой число их ничтожно, ибо в Европе выдающихся людей бесконечно много, и их было бы еще больше, если бы к именам, до нас дошедшим, можно было прибавить имена, преданные забвению завистливым временем. Ведь даровитых людей всегда было много там, где было много государств, поощрявших таланты по необходимости или по иной человеческой страсти. Азия дала мало больших людей, потому что вся эта страна была подчинена единому царству, по самой громадности своей пребывавшему большей частью в бездействии и потому неспособному создавать замечательных деятелей.[69] То же было и в Африке, но там благодаря Карфагенской республике их все же было больше.
Выдающиеся люди чаще встречаются в республиках, где таланты в большем почете, чем в монархиях, где их боятся. Там воспитывают дарования, а здесь - их истребляют. Если посмотреть теперь на Европу, то вы увидите, что она испещрена республиками и княжествами, которые боялись друг друга и поэтому были вынуждены поддерживать в силе военные установления и окружать почетом людей, отличившихся боевыми заслугами. В Греции, кроме Македонии, было множество республик, и каждая из них была родиной замечательнейших людей. В Италии были римляне, самниты, этруски, цизальпинские галлы. Галлия и Германия сплошь состояли из республик и княжеств; Испания - точно так же.
Если от этих стран сохранилось по сравнению с Римом мало имен, то виновато в этом только лукавство писателей, которые поклоняются счастью и прославляют поэтому только победителей. Совершенно неправдоподобно, чтобы не было многого множества замечательных людей среди самнитов и этрусков, 150 лет воевавших с римским народом, раньше чем ему покориться.[70] То же относится, конечно, и к Галлии и к Испании.
Однако, если писатели умалчивают о мужестве отдельных граждан, они зато обычно восхваляют величие народов и превозносят до небес их стойкость в защите своей свободы. Если верно, что больших людей тем больше, чем больше на свете государств, то надо, естественно, признать, что с уничтожением их пропадает понемногу и человеческое величие, ибо исчезает сила, его порождающая. С возвышением Римской империи, поглотившей все республики и царства в Европе, Африке и большей части Азии, доблесть исчезла всюду, сохранившись только в Риме. Последствия этого сказались в том, что выдающиеся люди и в Европе и в Азии стали появляться все реже. В дальнейшем доблесть окончательно упала, ибо она целиком сосредоточивалась в Риме. И когда в Риме началось падение нравов, оно распространилось почти на весь мир, так что скифские орды могли спокойно явиться и расхитить империю, уничтожившую доблесть в других странах и не сумевшую сохранить ее у себя. Потом империя при нашествии варваров распалась на несколько частей, но доблесть от этого не возродилась: первая причина заключалась в том, что трудно восстановить рухнувший порядок вещей; вторая - в том, что современный образ жизни людей при господстве христианской религии не создает для них необходимости вечной самозащиты, как это было в древности. Ведь тогда побежденные на войне или истреблялись или становились вечными рабами, ведущими самую жалкую жизнь; покоренные земли опустошались, жители изгонялись, имущество. отбиралось, а сами они рассеивались по свету, так что побежденным приходилось терпеть самую страшную нищету.
Этот страх заставлял людей неустанно заниматься военным делом и почитать всех, кто в нем отличался. Теперь же страх этот почти пропал, ведь побежденных очень редко убивают, никто долго не томится в плену и все легко выходят на свободу. Города могут тысячу раз восставать - их за это не разрушают, оставляют жителям имущество, и самое худшее, чего они могут опасаться, - это военной дани. При таких обстоятельствах люди вовсе не хотят подчиняться требованиям строгого военного устройства и переносить всякого рода тяготы во избежание опасностей, которые для них не страшны. Наконец, страны Европы по сравнению с прежними временами подчинены власти очень немногих государей: вся Франция подчинена одному королю, Испания - другому, Италия делится на небольшое число государств. Таким образом, слабые города защищаются тем, что отдаются на волю победителя, а сильные, по всем описанным причинам, не боятся разрушения.
КОЗИМО: Однако, за последние 25 лет мы были свидетелями разрушения многих городов и падения царств.[71] Казалось бы, этот пример должен был бы предостеречь уцелевших и показать им, что следовало бы восстановить некоторые древние учреждения.
ФАБРИЦИО: Вы правы, но если вы внимательнее присмотритесь к этим разгромам, вы увидите, что разрушались не столицы, а второстепенные города. Действительно, разграбили ведь Тортону, а не Милан, Капую, а не Неаполь, Брешию, а не Венецию, Равенну, а не Рим.[72] Такие события не заставляют правителей пересматривать свою политику, а, наоборот, укрепляют их в мысли, что от всего можно откупиться. Поэтому они не хотят подвергаться трудностям строгой постановки военного дела - это кажется им или ненужным или непонятным.
Остаются побежденные; примеры эти могли бы их устрашить, но они уже бессильны что-нибудь предпринять. Князья, лишившиеся власти, уже опоздали, а те, которые правят, не умеют или не хотят ничего делать; у них только одно желание - без труда ловить счастье, а не надеяться на собственную силу; они видят, что там, где этой силы не хватает, все вершит судьба, и хотят подчиняться, а не повелевать ей.
В подтверждение своих слов приведу Германию, где сохранилось много княжеств и республик и, благодаря этому, там еще сильна военная доблесть. Всем хорошим, что есть в современных войсках, мы обязаны этим народам; они ревниво оберегают свое положение, боятся рабства не в пример другим, и поэтому все сохранили господство, и окружены почетом.
Кажется, я достаточно выяснил вам, каковы, по моему мнению, причины нынешнего ничтожества войск. Не знаю, согласитесь ли вы со мной или у вас остались еще какие-нибудь сомнения?
КОЗИМО: Никаких. Вы убедили меня вполне. Мне хочется только вернуться к главному предмету нашего разговора и узнать от вас, как будет устроена кавалерия при ваших батальонах, сколько ее должно быть, кто ею командует и каково ее вооружение?
ФАБРИЦИО: Вы, невидимому, думаете, что я это упустил; не удивляйтесь, так как много об этом по двум причинам говорить не приходится. Прежде всего, важнейшая жизненная сила войска - это пехота; далее, наша кавалерия лучше пехоты, и если она не сильнее конницы древних, то равна ей.
Я уже раньше говорил о том, как ее обучать. Что касается оружия, я оставил бы существующее вооружение одинаково как для легкой, так и для тяжелой конницы. Мне только казалось бы полезным дать всей легкой коннице арбалеты и присоединить к ним некоторое количество фюзильеров, которые, правда, мало полезны в бою, но великолепны для устрашения противника и лучше всего могут заставить его бросить охраняемый проход; одно ружье стоит двадцати штук любого другого оружия.
Обращаясь. к численности этих войск, я должен сказать, что подражал бы римскому примеру и образовал бы при каждом батальоне отряд не больше чем в 300 лошадей, причем 150 пришлось бы на тяжело вооруженных жандармов, а остальные - на легкую конницу. Во главе каждого эскадрона стоял бы особый начальник и при нем - 15 декурионов, знамя и музыканты. Каждые 10 жандармов получают 5 повозок, а 10 всадников легкой конницы - 2 повозки, нагружаемые палатками, котлами для пищи, топорами и кольями, а если будет возможно, то и другим походным снаряжением.
Не считайте, что это вызовет беспорядок, потому что сейчас в распоряжение каждого жандарма предоставлены 4 лошади, а это уже большое злоупотребление. В Германии у жандарма есть только одна его лошадь; на каждые 20 человек полагается одна повозка, на которую взвалено все, что им необходимо.
Римская конница тоже обходилась без прислуги; правда, ее размещали рядом с триариями, которые обязаны были помогать ей в уходе за лошадьми. Это легко ввести и у нас, как вы увидите, когда мы будем разбирать устройство лагеря. То, что делали римляне и теперь делают немцы, вполне возможно для вас, и с вашей стороны была бы ошибкой поступать иначе.
Оба эскадрона, составляющие часть бригады, можно иногда собирать вместе с батальонами и устраивать между ними примерные сражения, больше для того, чтобы приучать их различать друг друга в бою, чем для каких-нибудь других целей.
Однако, довольно об этом; теперь нам надо узнать, каково должно быть боевое расположение войска, чтобы оно могло заставить противника принять бой и победить. В этом - цель всякого войска и смысл труда, потраченного на его обучение.
Книга третья
КОЗИМО: Предмет нашего разговора сегодня меняется, и вместе с тем должен измениться и вопрошающий. Мне не хотелось бы заслужить упрек в самонадеянности, которую я всегда осуждал в других. Поэтому я слагаю диктатуру и передаю ее кому угодно из присутствующих моих друзей.
3АНОБИ: Мы были бы вам очень признательны, если бы вы сохранили вашу диктатуру, но если вы настаиваете на своем отказе, - назначьте по крайней мере кого-нибудь из нас своим преемником.
КОЗИМО: Предоставляю это синьору Фабрицио.
ФАБРИЦИО: Охотно принимаю полномочия и предлагаю следовать венецианскому обычаю, т.е. предоставить первое слово самому младшему.[73] Война - это ремесло молодых, и я считаю, что говорить о нем лучше всего юношам, потому что они раньше всех покажут себя на деле.
КОЗИМО: Итак, очередь за вами, Луиджи. Приветствую своего преемника и думаю, что и вы, синьор Фабрицио, останетесь довольны таким собеседником. Вернемся теперь к предмету разговора и не будем терять время.
ФАБРИЦИО: Несомненно, что для ясного понимания искусства боевого построения войска надо рассказать вам о том, как поступали в этом случае греки и римляне. Однако, вы сами можете прочесть об этом у античных писателей; поэтому я опускаю целый ряд подробностей и буду говорить только о том, чему, по-моему, необходимо подражать, если мы хотим хотя бы в некоторой мере усовершенствовать наши современные войска. Я собираюсь пояснить вам одновременно построение войска в боевой порядок, подготовку его к настоящему бою и обучение примерным сражениям.
Самая большая ошибка начальника, строящего войско в боевой порядок, - это вытянуть его в одну линию и поставить судьбу. сражения в зависимость от удачи единого натиска. Корень ошибки в том, что забыты действия древних, у которых линии войск располагались последовательно одна за другой. Ведь иначе нельзя ни помочь передним войскам, ни прикрыть их при отступлении, ни сменить их во время боя; римляне знали это лучше всех.
Для большей ясности надо сказать, что каждый легион состоял у них из гастатов, принципов и триариев. Гастаты ставились в первую линию войск, образуя крепкие сомкнутые ряды, за ними более редкими рядами стояли принципы; сзади всех находились триарии, построенные таким образом, что между рядами у них оставались широкие промежутки, которые в случае нужды могли быть заняты и гастатами, и принципами.
Кроме того, в каждом легионе были пращники, стрелки из лука и другие легковооруженные воины, которые не стояли с одних рядах с пехотой, а располагались впереди войска, между конными и пешими солдатами. Эти-то легковооруженные и завязывали бой; если они побеждали, - что бывало редко, - то сами довершали успех; если их отбрасывали, они отступали, обходя фланги сомкнутых войск, или занимали нарочно оставленные для этого промежутки между рядами, располагаясь затем позади. После отхода легко вооруженных с неприятелем схватывались гастаты, которые при неудаче отходили к принципам, занимая промежутки в их рядах, и тогда бой возобновлялся. Если эта вторая линия оказывалась также разбитой, она отступала к триариям, заполняла широкие промежутки между их рядами, и все дело начиналось заново. При новой неудаче бой был проигран, потому что опять собрать войско было невозможно.
Конница размещалась на флангах войска, образуя как бы два крыла. Она сражалась, смотря по необходимости, верхом или спешившись. При таком порядке троекратного возобновления боевой линии поражение было почти невозможно, потому что счастье должно изменить тебе три раза подряд, а доблесть врага должна быть такова, чтобы трижды победить.[74]
Греческая фаланга не знала этого способа возобновления боя; правда, она строилась большим числом шеренг со многими начальниками, но располагалась всегда в одну линию. Подкрепление разбитых войск производилось не по римскому способу взаимослияния рядов, а путем замены выбывшего солдата другим. Делалось это так. Представьте себе фалангу, построенную в 50 шеренг; когда начинался бой, сражаться могли первые шесть, так как их копья, или сариссы, были настолько длинны, что из шестой шеренги выступали остриями дальше передних рядов. На место убитого или раненого бойца сейчас же становился солдат из второй шеренги; его в свою очередь заменял стоявший за ним в третьей, и, таким образом, задние шеренги последовательно покрывали убыль передних. При этом способе подкрепления шеренги всегда были заполнены и пустых мест не было нигде, кроме задней шеренги, которая постепенно таяла, ибо пополнять ее было уже некому. Вследствие убыли в первых шеренгах задние понемногу истощались, но передние оставались всегда целыми, и надо сказать, что эту фалангу можно было скорее истребить, чем прорвать, так как глубокий строй делал ее почти непроницаемой.[75]
Римляне вначале пользовались построением фаланги и применительно к нему обучали свои легионы. Позднее этот строй их уже не удовлетворял, и они стали разделять легионы на части, именно - на когорты и манипулы. Они считали, как я уже говорил, что войско тем сильнее, чем больше в нем отдельных живых тел и частей, каждая из которых может действовать сама. В наше время фаланга целиком применяется швейцарцами, воспринявшими и ее глубокий строй и способ пополнения убыли первых шеренг, причем бригады во время боя вытянуты в одну линию. Иногда они располагаются друг за другом, но это делается не для того, чтобы одна бригада при отступлении могла влиться в ряды другой, а для того, чтобы части, находящиеся сзади, могли поддерживать передние. Одна бригада стоит впереди, а другая - за ней несколько вправо, так что может быстро двинуться на выручку, если передним войскам потребуется подкрепление. Третья бригада находится сзади первых двух на расстоянии ружейного выстрела. Делается это с той целью, чтобы в случае поражения передних войсковых частей у них было место для отхода, а третья бригада могла бы двинуться вперед, не рискуя при этом столкнуться с отступающими. Ведь крупная часть не в состоянии влиться в ряды другой, что легко осуществимо для небольшого отряда. Поэтому мелкие и точно обособленные подразделения, составлявшие римский легион, могли быть размещены так, что легко проходили одни через другие и, таким образом, взаимно друг друга поддерживали.[76]
Для доказательства превосходства древнего римского боевого порядка над швейцарским достаточно вспомнить, что в боях с легионами греческие фаланги всегда терпели самые страшные поражения, и причина заключалась именно в том, что, как я уже говорил раньше, вооружение римлян и их способ возобновлять битву были большей силой, чем стойкость фаланги.[77]
Представим себе теперь, что мне предстоит по образцу этих примеров образовать войско; я воспользуюсь для этого оружием и приемами как греческой фаланги, так и римского легиона; в бригаде у меня было бы 2 000 пик, т.е. македонское оружие, и 3000 щитоносцев с мечами, т.е. римское вооружение. Бригада моя будет разделена на 10 батальонов, как это было у римлян, деливших легион на 10 когорт. Велиты, или легко вооруженные солдаты, которые начинают бой, поставлены у меня так же; как у них.
Таким образом, мы заимствуем у обоих народов оружие и боевое построение, так как в первых рядах каждого батальона стоят 5 шеренг пик, а за ними поставлены щитоносцы с мечами. Это позволит мне выдержать натиск конницы неприятеля и вместе с тем прорвать его пехоту, потому что при первом столкновении у меня, как и у него, будут пикинеры, которые его отбросят, а дальше в бой вступят щитоносцы и уже довершат победу.
Изучая этот боевой порядок внимательно, вы поймете его силу, заключающуюся в том, что оба вида оружия могут быть использованы до конца: пики хороши не только против конницы, но и против пехоты, и становятся бесполезны только, когда начинается рукопашная. Чтобы обойти это неудобство, швейцарцы ставят между каждыми тремя шеренгами пик одну шеренгу алебард. Делается это с целью дать пикам больше простора, но места им все же остается слишком мало. В нашем же построении пики, поставленные впереди и поддержанные сзади щитоносцами, могут отразить натиск конницы неприятеля, а при начале боя прорвать и расстроить его пехоту. Когда же бой переходит в рукопашную схватку и пики уже бесполезны, их сменяют щитоносцы с мечами, которые могут действовать в самой большой тесноте.
ЛУИДЖИ: Мы с нетерпением ждем, чтобы вы нам рассказали, как вы расположите вооруженное и устроенное вами войско в боевой порядок.
ФАБРИЦИО: Я как раз собираюсь вам это объяснить. Вы должны прежде всего знать, что обычное римское, так называемое консульское, войско состояло не более чем из двух легионов римских граждан, т.е. из 600 человек конницы, около 11 000 пехоты и такого же количества пехоты и конницы, присланных союзниками и разделявшихся на две части, которые назывались правым и левым крыльями войск.[78] Римляне никогда не допускали, чтобы пехотинцев в союзных войсках было больше, чем в римских легионах, но в отношении конницы это даже поощрялось. С этим войском в 22 000 человек пехоты и приблизительно 2 000 конницы консул предпринимал любые боевые действия и отправлялся в любой поход. Только в редких случаях, когда надо было дать отпор превосходным неприятельским силам, оба консульских войска соединялись.
Заметьте дальше, что при трех главных действиях всякого войска, т.е. марше, лагерной стоянке и бое, римляне всегда располагали свои легионы в середине, так как хотели возможно теснее сплотить самые надежные свои силы; далее я окажу об этом подробнее. Впрочем, союзническая пехота, постоянно общавшаяся с легионерами, была так же полезна в бою, как и римская, потому что проходила ту же военную школу и строилась в том же боевом порядке.
Если мы познакомимся теперь с боевым построением одного римского легиона, мы будем знать боевой порядок всего войска. Когда я вам говорил раньше о разделении легиона на три боевые линии, взаимно сменявшие друг друга, я, собственно, уже изобразил вам боевое построение целого войска.
Я хочу строить свои войска в боевой порядок наподобие римлян; поэтому вместо двух легионов я возьму две бригады, построение коих определит построение всего войска, потому что большая численность его только удлинит боевую линию. Мне кажется ненужным напоминать вам о количестве пехоты в бригаде, о том, что бригада состоит из 10 батальонов, кто ими командует, каково вооружение солдат, кто такие действующие и запасные велиты; обо всем я только что говорил достаточно подробно и думаю, что все это живо в вашей памяти, так как эти основные вещи надо знать для понимания дальнейших подробностей. Перехожу теперь прямо к объяснению боевого порядка войска.
10 батальонов первой бригады составят левое крыло войска, 10 батальонов второй бригады - правое. Войска левого крыла располагаются так: впереди, на линии фронта, стоят рядом 5 батальонов на расстоянии 4 локтей друг от друга, занимая в общем пространство в 141 локоть ширины и 40 локтей в глубину. За этими 5 батальонами, на расстоянии 40 локтей по прямой, находятся еще три, из которых два выравниваются по прямой линии по флангам первых 5 батальонов, а третий занимает серединный промежуток. Таким образом, 3 батальона второй линии занимают в глубину и в ширину то же пространство, что и 5 батальонов первой, но между первыми батальонами остается промежуток в 4 локтя, а между вторыми - 33 локтя. Дальше расположены 2 последних батальона, отстоящие от 3 батальонов второй линии на 40 локтей и выравненные по их флангам так, что между ними останется свободный промежуток в 91 локоть.
Таким образом, все батальоны вместе займут пространство в 141 локоть в ширину и 200 локтей в глубину. На расстоянии 20 локтей от левого фланга батальонов стоит прикрывающая его семирядная колонна запасных пикинеров, построенная в 143 шеренги так, что глубина их равна глубине всего левого фланга 10 батальонов, построение которых я уже описал; 40 шеренг выделяются для охраны обозов и нестроевых, следующих за войсками; декурионы и центурионы занимают свои обычные места. Из трех начальников батальонов один находится в голове, другой - в середине и третий - в хвосте всей колонны, исполняя обязанность tergiductor'а, как называли римляне начальника, находившегося сзади войска.
Возвращаюсь теперь к построению головы колонны. Влево от запасных пикинеров стоят 500 запасных велитов, занимающих пространство в 40 локтей, а еще дальше влево рядом с ними будут расположены жандармы, для которых я отвожу пространство в 150 локтей. Наконец, на оконечности левого крыла находится легкая конница, занимающая такое же пространство, как и жандармы. Действующие велиты должны быть при своих батальонах и стоять в оставленных между ними промежутках; задача их - прикрывать фланг каждого батальона, но, может быть, я присоединил бы их к запасным пикинерам. Это решается по обстоятельствам. Начальнику всей бригады я отвожу место или между первой и второй линиями батальонов или впереди между первым батальоном слева, и запасными пикинерами; при нем находятся 30 - 40 отборных солдат, достаточно толковых, чтобы передать его приказы, и достаточно сильных, чтобы защитить его от вражеского нападения; тут же должны быть знамя и музыканты.
Таков боевой порядок бригады, стоящей на левом крыле и составляющей половину моего войска; оно расположено на пространстве в 541 локоть в ширину и, как я уже говорил, 200 локтей в глубину, не считая еще около 100 локтей в глубину, которые придутся на долю запасных пикинеров, охраняющих нестроевые части. Совершенно так же построится и другая бригада на правом крыле; между бригадами остается свободное пространство в 30 локтей, защищаемое несколькими пушками, а за ними следует командующий с главным знаменем, музыкой и отборным, отрядом в 200 человек, главным образом, пехоты, из коих, по крайней мере, десять или более могут выполнять любое приказание. Командующий должен быть так вооружен, чтобы он мог, смотря по обстоятельствам, ехать верхом или идти пешком во главе войска.
Для осады крепостей достаточно иметь при войске 10 пушек, стреляющих ядрами весом не больше 50 фунтов, но в поле они служили бы у меня не столько для боя, сколько для защиты лагеря. Всю остальную артиллерию я бы составил из десятифунтовых орудий, которые, по-моему, удобнее пятнадцатифунтовых[79], и расположил бы ее перед фронтом войска, если только по свойству. местности нельзя так поставить ее на флангах, чтобы вполне обеспечить от нападения неприятеля. Боевое построение, которое я вам только что описал, соединяет выгоды греческой фаланги и римского легиона. Впереди густыми, сомкнутыми рядами стоят пики, так что при наступлении на врага или при обороне вполне возможно, по примеру греческой фаланги, пополнять убыль передних шеренг людьми, стоящими позади.
С другой стороны, если вражеский удар так силен, что фронт пик будет прорван и придется отступить, они вольются в свободное пространство между батальонами второй линии и, соединившись с ними, возобновят сражение единой массой. Если они и тут будут разбиты, то могут тем же порядком снова отойти и опять начать бой уже в третий раз. Таким образом, при этом порядке бой ведется и возобновляется одновременно и по греческому и по римскому образцу.
Впрочем, едва ли можно представить себе войско более мощное: начальников у него множество, оба крыла его в огромном изобилии защищены всеми видами оружия. Единственно слабое место - это тыл, с обозами и нестроевыми частями, да и здесь для защиты поставлены на фланге отряды запасных пикинеров. Они готовы отбить всякое нападение, откуда бы оно ни пришло. Что касается тыла, то на самом деле и он обеспечен от удара, так как никакой враг не может быть так силен, чтобы напасть на тебя со всех сторон одновременно; если такой неприятель найдется, с ним вообще нечего воевать.
Пусть противник будет даже втрое сильнее, а войска его устроены не хуже наших, он неминуемо ослабит себя, пытаясь охватить нас с разных сторон, и стоит опрокинуть его в одном месте, чтобы все пошло прахом. Нападения конницы, если она даже сильнее нашей и одолеет ее, бояться нечего, так как пики отразят любую атаку. Начальники поставлены так, что им удобно распоряжаться и передавать полученные приказания.
Промежутки между батальонами и между шеренгами не только позволяют одной части войск пройти через линии другой, но очень удобны для пропуска воинов, прибывших с приказаниями командующего. Войско наше, как и римское, должно насчитывать около 24000 человек; вспомогательные силы, присоединенные к нашим двум бригадам, должны быть устроены по их образцу, так же как союзнические войска строились и сражались по примеру римского легиона. При боевом порядке, который я вам только что объяснил, это очень просто: если вы усиливаете паше войско еще двумя бригадами или двойным количеством солдат, вам надо только соразмерно удлинить боевую линию, поставив 20 батальонов вместо 10, или увеличить глубину фронта - смотря по действиям неприятеля или по условиям местности.
ЛУИДЖИ: Знаете, синьор, я уже как будто вижу это войско и горю желанием посмотреть на него в деле. Я ни за что на свете не хотел бы, чтобы вы были Фабием Максимом, избегали бы врага и откладывали бой. Я бы возмущался вами еще больше, чем римляне Фабием.[80]
ФАБРИЦИО: На этот счет не беспокойтесь. Разве вы не слышите уже грома пушек? Наши открыли огонь, но причинили неприятелю лишь малый урон. Запасные велиты выступают теперь вместе с легкой конницей и с отчаянным криком бросаются на неприятеля, рассыпаясь как можно шире. Неприятельская артиллерия дала один залп, но снаряды пронеслись через головы нашей пехоты и не причинили ей никакого вреда. Чтобы помешать ей выстрелять второй раз, наши велиты и конница уже напали на нее[81], неприятель двинулся им навстречу, и как нашим, так и вражеским пушкам приходится замолчать.
Посмотрите, как мужественно бьются наши воины, как крепка их дисциплина, выработанная постоянными военными упражнениями и верой в войско, которое идет за ними вслед. Вот оно мерным своим шагом, в полном боевом порядке выступает вместе с тяжелой конницей навстречу противнику. Наша артиллерия, чтобы пропустить его, отходит на места, только что очищенные велитами. Полководец воодушевляет воинов, обещая ям верную победу. Вы видите, что велиты и легкая конница отошли, расположились по сторонам войск и выжидают, нельзя ли налететь на противника с фланга.
Вот войска сошлись! Посмотрите, с каким мужеством и безмолвием наши выдержали удар неприятеля; полководец отдал тяжелой коннице приказ только поддерживать пехоту, не наступая самой и не отдаляясь от пехотных линий. Видели вы, как наша легкая конница ударила на отряд неприятельских стрелков, собиравшихся зайти нам во фланг, как бросились им на помощь эскадроны противника, и как стрелки, стиснутые между двух колонн атак, не в состоянии открыть огонь и отступают за линию своих батальонов? Смотрите, с какой яростью разят противника наши пики, но тяжелая пехота обеих сторон сблизилась настолько, что пикинеры уже не могут работать и, по правилам нашего боевого построения, они медленно отступают сквозь ряды тяжело вооруженных солдат.
Между тем большой отряд вражеской тяжелой конницы смял наших жандармов на левом крыле. Наши, твердо соблюдая правило, отступили под защиту запасных пик, возобновили с их помощью бой и опрокинули противника, перебив у него множество людей.
Тем временем действующие пики передних батальонов прошли назад сквозь ряды пехоты, и теперь в бой вступают щитоносцы. Смотрите, с какой доблестью, уверенностью и легкостью они уничтожают неприятеля! Разве вы не видите, что ряды так сомкнулись в бою, что солдатам только с большим трудом удается действовать мечами? Смотрите, с какой бессильной злобой умирают враги. Ведь они вооружены только пиками и мечами, а щитов у них нет. Пика бесполезна, потому что слишкам длинна, меч бессилен против сильнейшего вооружения наших воинов, и неприятельские солдаты частью падают убитыми или ранеными, частью спасаются бегством. Они бегут и на правом и на левом крыле. Победа за нами!
Не правда ли, как счастливо прошла битва? Скажу только, что я испытал бы гораздо большее счастье, если бы мне было суждено видеть это сражение на деле. Заметьте, что мне даже не пришлось посылать в дело ни вторую, ни третью линию войск; враг побежден силами одной первой. Вот все, что я мог вам сказать, и хочу только спросить, все ли для вас ясно?
ЛУИДЖИ: Вы победили так стремительно, что я не могу еще опомниться от восторга. Я так ошеломлен, что даже не могу сказать, остались ли у меня какие-нибудь сомнения или нет. Моя вера в вашу мудрость не имеет границ, но я все же позволю себе высказать то, что мне приходит на ум. Скажите прежде всего, почему ваша артиллерия стреляла только один раз? Почему вы сейчас же увели ее назад и больше о ней не упоминали? Мне кажется далее, что вы слишком легко распорядились неприятельскими пушками, заставляя их стрелять слишком высоко; это, конечно, вполне возможно, но ведь бывает же, и, вероятно, часто, что ядра бьют прямо по вашим солдатам. Что же вы стали бы тогда делать?
Раз уж я заговорил об артиллерии, я скажу вам об этом все, чтобы исчерпать свой вопрос и больше к этому не возвращаться. Я часто слышал пренебрежительные отзывы о вооружении и боевом порядке древних. При этом обычно говорят, что в наши дни эти войска были бы недостаточны и, пожалуй, даже вовсе бесполезны перед мощью артиллерийского огня, который уничтожает самый глубокий строй и пробивает самые мощные латы. Сторонники этого мнения считают безумием вводить боевое построение, которое все равно не может устоять, и мучиться под тяжестью оружия, которое все равно не в состоянии тебя защитить.
ФАБРИЦИО: Ваш вопрос касается очень многих вещей и требует поэтому подробного ответа. Верно, что я приказал своей артиллерии выстрелить только один раз, да и то не без колебания. Дело в том, что для меня гораздо важнее защититься от неприятельских ядер, чем поражать противника своими. Вы должны знать, что спастись от артиллерийского огня можно только двумя способами: надо поставить войска в такое место, куда ядро не долетит, или укрыть их за стеной или валом. Других средство нет, да и первые удадутся только в случае особой крепкости вала или стены. Полководец, решающийся на бой, на может ни укрыть своих войск, ни поставить их в такое место, где ядра их не достанут.
Раз нельзя защититься от пушек, надо найти средство терпеть от них как можно меньше урона. Срество есть только одно - захватить их сейчас же. Для этого надо стремительно кинуться врассыпную, а не наступать медленно и густыми рядами. Быстрота удара не позволит неприятелю выстрелить во второй раз, а потери при рассыпном строе будут наименьшими. Такое движение невозможно для воинской части, построенной по-боевому. Если она бежит, ряды расстраиваются, а когда колонна идет в беспорядке, то неприятелю не приходится тратить силы на то, чтобы ее рассеять, потому что она рассыпается сама. Я построил свое войско с расчетом достигнуть двойной цели: расположив на крыльях 1 000 велитов, я приказал им сейчас же, после того как наша артиллерия выстрелит, броситься вместе с легкой конницей на неприятельские пушки. Я не велел своей артиллерии стрелять вторично именно потому, что не хотел, дать неприятелю лишнее время: ведь невозможно самому выигрывать время и вместе с тем не позволить этого другому.
Я не продолжал обстрел по той же причине, по которой колебался стрелять с самого начала, - именно потому, что боялся, как бы неприятель не открыл огонь первым. Ведь, если ты хочешь обезвредить артиллерию противника, надо на нее напасть; если он не защищает свои орудия, ты их захватываешь; если он хочет их отстоять, ты должен двинуться вперед, а когда друг и недруг смешаются в общей свалке, то из пушек стрелять нельзя.
Доводы эти, как мне кажется, достаточно убедительны и не нуждаются в примерах; однако, древняя история дает нам некоторые образцы, и я хочу их привести. Вентидий перед боем с парфянами, вся сила которых была в стрельбе из луков, подпустил их почти к самому валу лагеря, раньше чем вывести свои войска. Сделал он это только с одной целью - сейчас же вступить в рукопашную схватку, не дав им времени для нового обстрела.[82]
Цезарь рассказывает, что во время одной из битв Галльского похода враги бросились на него с таким бешенством, что его воины не успели бросить свои дротики, как это полагается у римлян.[83] Ясно теперь, что спастись в поле от орудия, бьющего издалека, можно только одним путем - захватить его с величайшей быстротой.
Была и другая причина, по которой я шел на врага, не вводя в дело артиллерию. Вы, может быть, сейчас засмеетесь, но я считаю, что пренебрегать ею нельзя. Самая большая опасность для войска, при которой легче всего начинается смятение, - это невозможность видеть неприятеля. Сильнейшие армии часто бывали разбиты потому, что солдат ослепляли пыль или солнце. Между тем ничто не вызывает такого густого мрака, как пороховой дым; я считаю поэтому, что лучше предоставить неприятелю ослеплять самого себя, чем разыскивать его, ничего не видя.
Поэтому я предпочел бы не стрелять из пушек, или, во избежание упреков ввиду большой славы артиллерии, я расставил бы орудия на флангах, чтобы не ослеплять дымом солдат, так как это для них самое важное.
Чтобы показать вам, насколько полезно испортить врагу видимость поля битвы, я сошлюсь на Эпаминонда, который именно с этой целью выслал против наступавшего неприятеля свою легкую конницу, рассчитывая на то, что поднятая ею густая пыль скроет его войска от лакедемонян. Расчет оправдался и доставил ему победу.[84]
Вы говорите далее, что я по-своему распорядился чужой артиллерией, заставив ее стрелять через головы моей пехоты. Должен сказать, что большей частью так и бывает и что огонь тяжелой артиллерии для пехоты почти безвреден. Обратное случается крайне редко. Пехота - очень низкая мишень, а стрелять из тяжелых пушек так трудно, что стоит сделать малейшую ошибку, нацелиться немного выше - и ядро летит через головы, а если цель взята ниже, чем нужно, оно попадает в землю и не доходит вовсе.
Кроме того, пехоту спасает любая неровность почвы, так как самый мелкий кустарник или холмик, отделяющий ее от артиллерии, уже портит меткость пушечного огня. Легче, конечно, попасть в конницу, особенно в тяжелую, которая вообще выше легкой и построена более густыми рядами, но и этого можно избежать, отведя конницу в тыл, пока огонь не прекратится.
Несомненно, что небольшие орудия гораздо опаснее ружья, но лучшее средство против них - это рукопашный бой. Если при первом столкновении многие будут убиты, но это ничего не значит - убитые бывают всегда. Хороший полководец и хорошее войско боятся не частных потерь, а общего крушения, и должны подражать в этом швейцарцам, которые никогда не уклоняются от боя из страха перед артиллерией и карают смертью того, кто, испугавшись огня орудий, покинет ряды или проявит малейший признак страха.
Итак, я отвел свою артиллерию назад после первого выстрела, для того чтобы очистить место батальонам. В дальнейшем я о ней не упоминал потому, что с началом общего боя она стала ненужной.
Вы сказали еще, что, по мнению многих, оружие и боевой порядок древних сейчас уже бесполезны ввиду разрушительной силы пушек. Можно заключить из ваших слов, что наши современники изобрели для успешной борьбы с артиллерией какое-то новое оружие и боевое построение. Если эта тайна вам известна, я был бы вам очень признателен за ее раскрытие, ибо пока я такого оружия не знаю и не думаю, чтобы его можно было найти. Действительно, мне хотелось бы услышать от этих людей, почему наши пехотинцы носят железные латы и нагрудники, а конные вообще закованы в броню; ведь если отрицать древнее оружие вследствие его бесполезности перед артиллерией, то надо отказаться и от нынешнего.
Хотелось бы также знать, почему швейцарцы, в полном согласии с античным боевым порядком, строят свою бригаду густой колонной в б 000 или 8 000 человек пехоты и почему все другие народы им в этом подражают, несмотря на то, что артиллерийский огонь при этом построении так же опасен, как и при любом другом, позаимствованном у древних.
Думаю, что ответа не найдется. Если же вы спросите любого знающего военного, он ответит вам так: прежде всего, латы надеваются потому, что они защищают если не от ядер, то от самострелов, пик, мечей, камней и всякого другого неприятельского оружия. Далее, он сказал бы вам, что при построении густыми рядами, по швейцарскому примеру, можно легче отбросить пехоту противника, отразить нападение конницы и вместе с тем затруднить врагу прорыв собственной линии.
Из всего этого ясно, что войскам угрожают не только пушки, но и многое другое, от чего их предохраняют латы и предлагаемый мною боевой порядок. Следовательно, чем лучше вооружено войско, чем плотнее и крепче его ряды, тем надежнее оно защищено. Поэтому приходится сказать, что сторонники мнений, о которых вы здесь говорили, люди или малоопытные или не продумавшие дело до конца. Ведь если самое слабое оружие древних, употребляемое ныне, т.е. пики, и наименее совершенное из их боевых построений, т.е. швейцарская бригада, приносят огромную пользу и обеспечивают войскам такое превосходство, то почему надо считать бесполезными другие виды древнего оружия и те боевые построения, которые сейчас забыты? Наконец, если мы, несмотря на артиллерию, все же сохраняем построение густыми рядами, как это делают швейцарцы, то какой же из боевых порядков древности будет для нас еще более опасен? Ведь всем известно, что артиллерийский огонь всего страшнее для войск, наступающих плотной массой. Наконец, ведь не мешает же артиллерия осаждать крепость, хотя, укрываясь за стенами, она может обстреливать мои войска в полной безопасности и усиливать огонь, как ей угодно, тогда как я захватить ее не могу и вынужден ждать, пока ее не смирит ответный огонь моих собственных пушек; тем более мне нечего бояться артиллерии в поле, где ею можно сейчас же овладеть.
Из всего этого я вывожу, что артиллерия не препятствует восстановлению воинских учреждений древних и доблести их. Я бы развил свою мысль подробнее, если бы уже не беседовал с вами об этом роде оружия; предпочитаю сейчас сослаться на то, что говорилось раньше.
ЛУИДЖИ: Мы вполне поняли ваши мысли об артиллерии, и в общем вы, по-моему, показали, что лучшее средство борьбы с нею в поле на глазах у врага - это немедленный захват ее в самом начале боя. Однако, у меня все же является сомнение: мне кажется, что неприятель может прикрыть артиллерию с флангов и расставить ее так, что она будет поражать ваших солдат, а захватить ее вам не удастся. Вы, помнится, говорили, что при построении в боевой порядок вы оставляете между батальонами свободное пространство в 4 локтя, а между батальонами и запасными пиками оно расширяется у вас до 20 локтей. Если враг построит свое войско по вашему образцу и поместит свою артиллерию в эти интервалы, он сможет, по-моему, расстреливать вас совершенно спокойно, ибо вам уже не удастся ворваться в неприятельские линии, чтобы захватить орудия.
ФАБРИЦИО: Ваше сомнение более чем основательно, и я постараюсь сейчас это рассеять или найти средство борьбы с подобной опасностью. Я уже говорил вам, что батальоны как в походе, так и в бою находятся в постоянном движении, причем ряды, естественно, все время смыкаются. Если вы оставите между ними узкие интервалы и затем поставите туда свою артиллерию, то ряды скоро настолько сомкнутся, что артиллерия не сможет больше стрелять. Если вы, наоборот, оставите широкие интервалы, то избавляетесь от одной опасности, но навлекаете на себя другую, худшую, потому что неприятель получает полную возможность не только захватить ваши орудия, но и порвать ваш фронт.
Заметьте, впрочем, что артиллерию, особенно перевозимую на колесах, ставить между рядами нельзя: дело в том, что пушка стреляет не в ту сторону, куда она движется, а в обратную, так что для стрельбы она должна повернуться кругом, а это требует такого пространства, что 50 артиллерийских повозок приведут в расстройство целое войско.[85] Поэтому орудия приходится держать вне рядов, подвергая их опасности захвата, о чем я вам уже говорил.
Допустим, однако, что артиллерия разместится между рядами и что неприятелю удастся избежать обеих крайностей, т.е. и чрезмерного смыкания рядов, мешающего стрельбе, и слишком широких интервалов, открывающих врагу возможность прорыва. Я утверждаю, что и в этом случае легко обезопасить себя, оставив между частями своих войск свободное пространство, куда будут попадать ядра; таким образом, самый яростный обстрел пропадает даром. Трудностей это не представляет никаких, потому что неприятель ради безопасности своей артиллерии должен расположить ее сзади, у крайней линии интервалов, и, чтобы не попадать в своих, ей придется всегда стрелять по одному направлению, прямо перед собой; поэтому стоит только очистить ядрам место, и они станут безвредными. Есть общее правило: оставлять свободный проход силе, которую нельзя сдержать; так поступали древние, когда им приходилось встречаться со слонами и военными колесницами.[86] Я думаю и даже уверен, что вы представляете себе дело так: я разыграл сражение по собственному произволу и потому его выиграл. Однако, если все мною сказанное вас еще не убедило, я должен повторить, что войско, вооруженное и построенное по моему способу, непременно при первом же столкновении должно опрокинуть противника, построенного по образцу современной армии, вытянутой большей частью в одну линию, не имеющей щитов и вооруженной так плохо, что она не может защищаться в рукопашной схватке.
Принятый у нас боевой порядок негоден, потому что если батальоны размещаются рядом в одной линии, то нет глубокого строя, если же они стоят друг за другом, то при неумении пропускать одну часть войск через ряды другой они смешиваются и могут легко придти в полный беспорядок. Правда, мы даем своим войскам разные наименования, разделяя их на авангард, главные силы и арьергард, но разделение это соблюдается только в походе и в лагере; в сражении же все войска бросаются вперед разом, и судьба их решается первым ударом.
ЛУИДЖИ: В вашем описании сражения я обратил внимание также и на то, что ваша конница была опрокинута неприятельской и укрылась под защиту запасных пик; затем она с их помощью возобновила бой и в свою очередь опрокинула противника. Я верю, что пикинеры могут остановить кавалерию, если они построены густой глубокой массой, как швейцарцы, в вашем же войске имеется только 5 шеренг пик во фронте и 7 - на фланге, так что я не понимаю, как они могут устоять против конного натиска.
ФАБРИЦИО: Я вам уже сказал, что в македонской фаланге могли действовать в одно время только 6 передних шеренг; скажу вам также, что в швейцарской бригаде, будь она даже глубиной в 1 000 шеренг, сражаться могут только первые четыре или пять: длина пики - 9 локтей, древко на 1 1/2 локтя отведено назад и закрыто рукой, так что пики первой шеренги выдаются вперед на 7 1/2 локтей. Вторая шеренга теряет эти 1 1/2 локтя и еще столько же на пространство, отделяющее ее от первой. Следовательно, острия ее пик выдаются из-за первой шеренги только на 6 локтей; пики третьей шеренги выдаются из-за первой на 4 1/2 локтя, четвертой - на 3, пятой - на 1 1/2.
Все остальные шеренги в бою не участвуют; они служат только для замены людей;. выбывших из первых шеренг, и образуют для них нечто вроде стены с бойницами. Итак, если 5 швейцарских шеренг могут выдержать напор конницы, то почему это невозможно для моих пикинеров, которых точно так же поддерживают сзади другие войска, вооруженные, правда, не пиками, а мечами. Если строй запасных пикинеров, расположенных на флангах, кажется вам недостаточно глубоким, то можно перестроить их в каре и поставить на флангах двух батальонов задней линии; оттуда их можно легко двинуть к фронту или к тылу войска, на помощь нашей кавалерии.
ЛУИДЖИ: Будете ли вы всегда пользоваться только той формой боевого построения, которую вы нам описали?
ФАБРИЦИО: Конечно, нет! Боевой порядок меняется. смотря по условиям местности, по количеству и качеству неприятельских войск. Я покажу это потом на примерах. Я привел вам свое построение не потому, что оно сильнее всех других, хотя оно действительно сильнейшее, а для того, чтобы дать вам правила и указания, с помощью которых вы можете познать и другие формы боевого порядка. У каждой науки есть общие положения, на которых она большей частью и основывается. Об одном только вы должны помнить всегда: никогда не стройте войска так, чтобы сражающиеся впереди не могли получить помощи от находящихся сзади; тот, кто сделает эту ошибку, обрекает большую часть своего войска на бездействие и никогда не победит, если встретит сильного врага.
ЛУИДЖИ: У меня явился новый вопрос. В вашем построении вы ставите 5 батальонов впереди, 3 - в середине и 2 - в последней линии. Мне казалось бы, что надо поступать наоборот, потому что прорыв, по-моему, труднее, если наступающий, по мере проникновения его в наши ряды, встречает все более плотную массу войск. При вашем способе дело, по-моему, обстоит так, что чем сильнее нападение, тем слабее становится защита.
ФАБРИЦИО: Ваши сомнения должны несколько рассеяться, если вы припомните, что триариев, составлявших третью линию римского легиона, было не больше 600 человек и они стояли позади. всех. Следуя этому примеру, я поставил в задней линии 2 батальона, т.е. 900 человек пехоты. Таким образом, подражая римскому порядку, я снимаю с передовой линии не слишком мало, а скорее слишком много солдат.
Можно было бы просто сослаться на этот пример, но я хочу вам объяснить, почему я так поступаю. Первая линия войск должна быть крепкой и плотной, так как ей предстоит выдержать неприятельский натиск, а впереди ее нет своих войск, которые отступали бы сквозь ее ряды. Здесь должен быть даже излишек людей, иначе сила линии неминуемо уменьшится вследствие недостаточно глубокого строя или малочисленности солдат.
Наоборот, вторая линия, раньше чем встретит врага, должна быть готова к тому, что в ряды ее вольются свои же отступающие части. Поэтому здесь необходимы большие интервалы, и она должна быть малочисленнее первой линии; если делать ее сильнее первой или равносильной, то пришлось бы или обойтись без интервалов, что вызвало бы беспорядок, или выдвинуть ее с обеих сторон за пределы первой линии войск, что испортило бы боевое построение.
Вы ошибаетесь, если думаете, что чем дальше неприятель проникает в ряды нашей бригады, тем сопротивление становится слабее. Ведь противник вообще не может столкнуться со второй линией, пока она не соединилась с первой, и тогда она будет сильнее, а не слабее, между тем как врагу придется сражаться с двумя линиями зараз.
То же произойдет, если неприятель доберется до третьей линии, так как ему надо будет вступить в бой не с двумя последними свежими батальонами, а со всей бригадой. Эта последняя линия должна вместить еще больше войск. Поэтому свободное пространство между батальонами должно быть еще шире, а состав ее всего меньше.
ЛУИДЖИ: Вы меня вполне убедили, но ответьте мне, пожалуйста, еще на один вопрос. Если 5 первых батальонов отступают сквозь ряды 3 вторых, а затем 8 батальонов второй линии отойдут к 2 батальонам третьей, то как могут эти 8, а затем и 10 батальонов уместиться на пространстве, занятом первоначально первыми пятью?
ФАБРИЦИО: Прежде всего, это не одно и то же пространство, потому что первые 5 батальонов разделены четырьмя интервалами, которые постепенно заполняются по мере отступления их к войскам второй и третьей линий. Остаются затем интервалы между бригадами, а также между батальонами и запасными пиками, образующие в общем достаточно большое пространство.
Прибавьте к этому, что батальоны, построенные в боевой порядок и еще не понесшие убыли, занимают не то пространство, как после боя, когда их ряды уже поредели; потери приводят или к смыканию или, наоборот, к расширению рядов. Ряды расширяются, когда людей охватывает такой страх, что они бросаются бежать; наоборот, они смыкаются, если страх заставляет людей искать спасения не в бегстве, а в самозащите. В этом случае вы всегда увидите, что строй сомкнется, а не рассыплется.
Заметьте далее, что передовые пять шеренг пикинеров, начавшие бой, отступают потом сквозь ряды батальонов за последнюю линию войск и очищают место боя щитоносцам с мечами. При отступлении их в тыл командующий может распорядиться ими по своему усмотрению, тогда как в рукопашной схватке они совершенно бесполезны.
Таким образом, интервалы, установленные заранее, могут вполне вместить остаток солдат. Допустим, что этого пространства не хватит - остаются фланговые войска; ведь это не стены, а люди, которые могут расступиться и очистить столько места, сколько понадобится.
ЛУИДЖИ: Как поступаете вы с запасными пиками, поставленными на флангах? Должны ли они при отступлении батальонов первой линии оставаться на месте, образуя как бы два выступа, или отступать вместе с батальонами? Если им надо отступать, то как могут они это выполнить, не имея за собой батальонов с широкими интервалами?
ФАБРИЦИО: Если неприятель, принудивший батальоны к отступлению, на них не нападает, они могут оставаться на месте в боевом порядке и тревожить противника с фланга, когда первые батальоны уже отступят. Если же он, что вероятнее всего, на них выпадет, так как он достаточно силен, чтобы потеснить другие войска, то надо отходить. Выполнить это очень легко, хотя интервалов за ними нет: стоит только вздвоить ряды по прямому направлению, влив одну шеренгу в другую, как мы об этом уже говорили, когда речь шла о вздваивании рядов.
Верно, что при отступлении вздваивание производится иначе, чем я вам объяснял; я ведь говорил вам, что вторая шеренга вступает в первую, четвертая - в третью и так далее. Теперь надо идти не вперед, а назад, и начать не с передних, а с задних шеренг, так чтобы при вздваивании получилось не прямое, а попятное движение.
Однако, чтобы ответить на все возможные ваши возражения против разыгранного мною сражения, я снова повторяю, что я показал вам это построение и битву с целью объяснить вам две вещи: как строится войско и как оно обучается. Мой боевой порядок для вас как будто вполне ясен; что касается обучения, то сборы батальонов должны устраиваться как можно чаще, чтобы начальники привыкли сами и могли обучить солдат всем действиям, о которых мы говорили. Солдату надо хорошо знать все действия батальона, а начальники должны понимать значение батальона в целом войске, и только тогда они будут верно исполнять распоряжения командующего.
Они должны уметь распоряжаться несколькими батальонами одновременно и быстро занимать назначенное им место; поэтому на знамени каждого батальона должен быть ясно обозначен его номер, причем таким образом удобнее передавать приказания командующего, а начальник и солдат легче узнают по номеру свое знамя. Бригады также должны иметь особые номера на главном знамени. Необходимо, чтобы каждый знал номера бригад, стоящих на левом или правом фланге, номера батальонов первой и второй линий и т. д.
Чины войска должны также различаться по номерам: например, номер первый означает декурионов, второй - начальника 50 действующих велитов, третий - центуриона, четвертый - начальника первого батальона, пятый - второго, шестой - третьего и так далее - до начальника десятого батальона, выше которого стоит уже командир бригады. Получить этот последний чин может только тот, кто раньше пройдет все низшие степени.
Кроме того, есть еще три начальника запасных пикинеров и два начальника запасных велитов, которые, по-моему, должны быть равными по чину начальнику первого батальона. Меня нисколько не смущает, что шесть человек окажутся в одном чине: каждый из них будет от этого еще усерднее и постарается превзойти остальных, чтобы быть произведенным в начальники второго батальона. Зная место своего батальона, каждый начальник займет его в ту минуту, как по звуку трубы взовьется главное знамя и все войско будет построено в боевой порядок. Уметь строиться мгновенно - первое, к чему непременно надо приучить войско. Упражнение это необходимо проделывать ежедневно и даже несколько раз в день.
ЛУИДЖИ: Должны ли быть на знаменах еще какие-нибудь знаки, кроме номеров?
ФАБРИЦИО: На главном знамени должен быть герб князя; на прочих может быть тот же герб в другом поле или иной знак - по усмотрению командующего. Это неважно, лишь бы знамена ясно отличались одно от другого.
Перейдем, однако, к следующему упражнению. Когда войско построено, оно должно научиться двигаться мерным шагом, строго сохраняя при этом равнение.
Третье обучение - боевые приемы; артиллерия должна выстрелить и отъехать назад; запасные велиты выступают вперед и после притворной атаки отходят; батальоны первой линии отступают в интервалы второй, точно они разбиты; обе линии отступают к третьей и возвращаются затем на свои места. Надо так приучить солдат к этим приемам, чтобы они стали естественными и повседневными движениями, а при некотором опыте и навыке это достигается очень легко.
Четвертое упражнение - научить солдат понимать распоряжения командующего по звуку музыки или движению знамени, так как приказания с живого голоса понятны без всякого объяснения. Особенно важны распоряжения, подаваемые музыкой, и потому я скажу вам несколько слов о боевой музыке древних. У лакедемонян, по рассказу Фукидида, господствовала флейта, так как они считали, что под звуки ее войска идут мерно и спокойно, без ненужных порывов. У карфагенян этой же цели служила цитра. Лидийский царь Алиат употреблял на войне цитру и флейту.[87] Александр Великий и римляне ввели у себя рога и трубы, находя, что эти инструменты зажигают сердца и заставляют воинов биться с удвоенной силой.[88]
Мы же последуем и в этом примеру обоих народов так же, как уже сочетали греческий образец с римским, выбирая оружие войска. При командующем должны быть трубачи, потому что звук трубы не только воспламеняет мужество солдат, но лучше всякого другого инструмента будет слышен среди самого ужасного шума. При начальниках батальонов и бригад находятся барабанщики и флейтисты; они будут играть не так, как сейчас, а как обычно играют на пирах. Звуком трубы командующий укажет, должны ли войска стоять на месте, идти вперед или отступать, надо ли стрелять артиллерии или выбегать запасным велитам; разнообразие трубного звука ясно покажет солдатам все необходимые движения, а после труб ту же команду повторят барабаны.
Упражнение это очень важно и должно повторяться часто. В кавалерии должны быть трубы, но менее громкие и с иным звуком. Вот все, что я мог вам сказать о боевом порядке и обучении войска.
ЛУИДЖИ: Я все же попрошу вас объяснить мне еще одну вещь: почему ваша легкая конница и велиты бросаются на врага с дикими криками, а остальное войско идет навстречу врагу в полном безмолвии? Я не понимаю этой разницы.
ФАБРИЦИО: Древние полководцы держались разных мнений насчет того, надо ли бежать на неприятеля с криком или медленно идти молча. В молчании лучше сохраняется порядок и яснее слышны приказания начальника, а крик возбуждает боевой пыл. Я считаю, что и то и другое одинаково важно, и потому приказываю одним частям с криком бросаться на врага, а другим - велю идти молча.
Впрочем, я вовсе не считаю, что беспрестанный крик полезен: он заглушает команду, и в этом его большая опасность. Трудно предполагать, что римляне после первого столкновения продолжали кричать. В их истории постоянно говорится о том, как бегущие солдаты останавливались по слову и убеждениям полководца и как они в разгаре сражения перестраивались по его команде; это невозможно, если крики заглушают голос начальника.
Книга четвертая
ЛУИДЖИ: Под моим начальством одержана столь блистательная победа, что я предпочитаю больше не испытывать судьбу, зная ее изменчивость и непостоянство. Поэтому я слагаю диктатуру и передаю обязанности вопрошающего Заноби, следуя в этом нашему порядку начинать с самого младшего. Знаю, что от этой чести, или, лучше сказать, от этого труда, он не откажется как по дружбе ко мне, так и по врожденной смелости, которой у него больше, чем у меня. Его не устрашит дело, которое может одинаково принести победу и поражение.
ЗАНОБИ: Я готов повиноваться, хотя предпочел бы участвовать в разговоре как простой слушатель. Ваши вопросы до сих пор удовлетворяли меня больше, чем мои собственные, приходившие мне на ум во время беседы. Однако, вы теряете время, синьор Фабрицио, и мы должны просить у вас прощения за то, что утомляем вас этими любезностями.
ФАБРИЦИО: Наоборот, вы доставляете мне удовольствие, так как смена вопрошающих позволяет мне лучше узнать ваш образ мыслей и ваши склонности. Надо ли мне еще что-нибудь добавить ко всему сказанному?
ЗАНОБИ: Я хочу спросить вас о двух вещах, раньше чем идти дальше: первое - признаете ли вы возможность иного боевого порядка; второе - какие предосторожности должен принять полководец до того, как идти в бой, и что он может сделать, если во время битвы произойдут какие-либо неожиданности?
ФАБРИЦИО: Постараюсь вас удовлетворить и не буду отвечать на ваши вопросы отдельно, потому что ответ на первый вопрос во многом разъяснит вам и второй. Я уже говорил вам, что мною предложена известная форма боевого построения, дабы, исходя из нее, вы могли свободно ее менять, смотря по условиям местности и образу действий неприятеля. Ведь от местности и от противника зависят вообще все ваши действия.
Заметьте только одно: самая страшная опасность - это растягивать линию фронта, если только вы не располагаете войском, совершенно исключительным по силе и величине" Во всяком ином случае глубокий строй густыми рядами всегда лучше растянутого и тонкого. Ведь если твое войско меньше неприятельского, надо стараться как-нибудь уравновесить эту невыгоду, именно - обеспечить фланги, прикрыв их рекой или болотом, чтобы не оказаться окруженным, или защищаться рвами, как это сделал Цезарь в Галлии.[89]
Знайте общее правило, что фронт растягивается или сокращается, смотря по численности ваших и неприятельских войск. Если противник слабее, а твои войска хорошо обучены, надо избирать для действия обширные раввины, потому что ты можешь тогда не только. охватить врага, но и свободно развернуть свои силы. В местности обрывистой и трудной, в которой невозможен сомкнутый. строй, это преимущество пропадает. Поэтому римляне почти всегда избегали неровных мест и предпочитали сражаться на открытой равнине.
Совершенно по иному поступают, если войско невелико или плохо обучено: тогда надо постараться возместить малочисленность или неопытность людей выгодами местоположения. Хорошо располагаться на высотах, откуда легче обрушиться на противника. Во всяком случае остерегайтесь размещать войско на скатах или где-нибудь близко от подножия горы, если в этой местности ожидается неприятель. Высота позиции будет тогда только вредна, потому что противник, занявший вершину, поставит на ней пушки и сможет непрерывно и спокойно тебя громить, не опасаясь отпора; ты же будешь стеснен собственными солдатами и потому не сможешь отвечать на его огонь.
Полководец, выстраивающий войско к бою, должен также позаботиться о том, чтобы ни солнце, ни ветер не были ему в лицо. И то и другое не позволяет разглядеть врага: солнце - своими лучами, а ветер - поднятой пылью. Ветер, кроме того, обессиливает удар метательного оружия, а относительно солнца надо еще иметь в виду следующее: мало позаботиться. о том, чтобы оно не светило войскам в лицо при начале боя, это преимущество должно сохраниться и дальше, когда солнце поднимется выше.
Самое лучшее - это располагать войска так, чтобы они стояли к солнцу спиной, потому что тогда пройдет много времени, прежде чем оно окажется прямо над ними. Предосторожности эти соблюдались Ганнибалом при Каннах и Марием в борьбе с кимврами.[90]
Если у тебя мало конницы, располагай войска среди виноградников, кустарников и тому подобных препятствий, как поступили в наше время испанцы под Чериньолой в королевстве Неаполитанском, где они разбили французов.[91] Часто наблюдалось, как те же самые солдаты с переменой боевого порядка местности, превращаются из побежденных в победителей. Так было с карфагенянами, неоднократно разбитыми Марком Регулом и победившими затем под начальством лакедемонянина Ксантиппа, который построил войска в долине, где им удалось восторжествовать над римлянами благодаря коннице и слонам.[92]
Вообще, вдумываясь в древние примеры, я вижу, что почти все выдающиеся античные полководцы, уяснив себе сильнейшую сторону неприятельского войска, противопоставляли ей свою слабейшую, и обратно. При начале боя они приказывали самым сильным частям только сдерживать противника, а слабым частям отдавалось распоряжение пробиться и отступить за последнюю линию войска.
Такой способ сражения расстраивает неприятеля двояко: сильнейшая часть его войска оказывается охваченной, а с другой стороны, обманчивая видимость победы слишком часто порождала беспорядок и внезапный разгром. Корнелий Сципион, действуя в Испании против карфагенянина Гасдрубала, ставил обычно свои лучшие легионы в центре; когда же ему сообщили, что Гасдрубал знает этот порядок и собирается сделать то же самое, он перед боем изменил свое построение, расположил свои легионы на флангах, а худшие войска поместил в центре.
Когда бой начался, Сципион лишь очень медленно продвигал войска в центре, а крыльям отдал приказ стремительно напасть на врага; таким образом, сражение шло только на флангах того и другого войска, а части, стоявшие в середине, не могли сойтись, так как были друг от друга слишком далеко. Сильнейшие войска Сципиона бились со слабейшими войсками Гасдрубала и, конечно, одолели их.[93] Такая хитрость была полезна в те времена, но сейчас она неприменима, так как существует артиллерия, которая открыла бы огонь, пользуясь свободным пространством между центрами обоих войск, а это, как мы уже говорили, очень опасно. Поэтому следует отказаться от римского образца и вводить в дело все войско, постепенно отттягивая назад назад его слабейшее крыло.
Если полководец располагает сильнейшим войском и хочет неожиданно окружить противника, он должен построить войско так, чтобы длина его фронта совпадала с неприятельской. Затем, когда бой разгорится, надо постепенно осадить свой центр, растянуть войска на флангах, и таким образом неприятель всегда будет охвачен совершенно незаметно.
Когда полководец хочет дать бой почти без всякого риска, он должен строить войско в местности, поблизости от которой можно найти верное убежище в болотах, горах или крепости: неприятель преследовать его не будет, но сам он неприятеля преследовать может. К этому способу прибегал Ганнибал, когда судьба стала ему изменять и он стал остерегаться встречи с Марком Марцеллом.[94] Некоторые начальники в расчете на замешательство противника приказывали своим легко вооруженным войскам начать бой и затем сейчас же отступить сквозь ряды, а когда войска сталкивались и по всему фронту кипела битва, легкая пехота, собранная за флангами, снова вводилась в сражение, ошеломляла неприятеля ударом во фланг и довершала успех.
При недостатке конницы можно, помимо действий, о которых я уже говорил, скрыть за лошадьми батальон пик и в самый разгар боя приказать конным дать им дорогу - победа будет обеспечена. Многие приучают легкую пехоту сражаться между конными войсками, что давало кавалерия огромнейшее преимущество над противником. Из всех полководцев самыми замечательными по искусству располагать войска были во время войны в Африке Ганнибал и Сципион.[95]
Ганнибал, войско которого состояло из карфагенян и вспомогательных отрядов различных народов, поставил в первой линии 80 слонов, во второй поместил вспомогательные войска, за которыми шли его карфагеняне, а в самом тылу оставил итальянцев, на которых не полагался. Построение это было рассчитано на то, чтобы вспомогательные войска не могли бежать, так как перед ними был неприятель, а сзади им закрывали дорогу карфагеняне; поэтому им волей-неволей приходилось по-настоящему сражаться, и Ганнибал надеялся, что они опрокинут или, по крайней мере, утомят римлян, а он в это время ударит на них свежими силами и легко добьет уже уставшие римские войска.
В противовес этому, Сципион поставил гастатов, принципов и триариев обычным порядком, при котором одни части могут вливаться в ряды других и друг друга поддерживать. В первой линии он оставил множество интервалов. Дабы скрыть это от неприятеля и убедить его, что перед вим сплошная стена, Сципион заполнил интервалы велитами, которым при появлении слонов приказано было немедленно очистить дорогу и отходить сквозь ряды; таким образом, удар слонов пришелся по пустому месту, а в сражении победа осталась за римлянами.
ЗАНОБИ: Вы напомнили мне своим рассказом об этой битве, где Сципион приказал своим гастатам не отступать в интервалы линии принципов, а разделил их и направил на фланги, очистив дорогу принципам, когда пришло время двинуть их вперед. Не скажете ли вы мне, почему он уклонился от обычного порядка?
ФАБРИЦИО: Конечно. Дело в том, что Ганнибал сосредоточил свои сильнейшие войска во второй линия. Сципиону пришлось противопоставить ему такую же силу, и он соединил для этого принципов с триариями. Интервалы в линии принципов были заняты триариями, так что для гастатов места уже не было; поэтому Сципион не укрыл их среди принципов, а приказал раздаться в обе стороны и расположиться на флангах.
Заметьте, однако, что раскрывать таким приемом первую линию, чтобы очистить место для второй, можно только при очевидном преимуществе. Движение это происходит тогда в полном порядке, как оно и было выполнено Сципионом. При неудаче такие действия кончаются полным разгромом, и потому необходимо оставить себе возможность оттянуть войска во вторую линию.
Вернемся, однако, к нашему разговору. У азиатских народов среди всяких изобретений, придуманных ими для устрашения врагов, употреблялись колесницы с косами по сторонам; они не только прорывали ряды, но и уничтожали косами противника. Римляне боролись с ними трояко: строили войска глубокими массами, расступались перед колесницами, как перед слонами, очищая им дорогу, или прибегали к другим средствам, как, например, Сулла в войне с Архелаем, у которого этих колесниц с косами было очень иного. Римский полководец вбил в землю за первой линией войск ряд кольев и остановил этим налет колесниц. Заметьте, что Сулла при этом построил свои войска по-новому: он поместил велитов и конницу позади, а всю тяжелую пехоту выдвинул вперед, оставив при этом достаточно широкие интервалы, чтобы в случае необходимости заполнить их своими запасными силами; в самый разгар сражения конница пронеслась через интервалы и решила этим победу.[96]
Если вы хотите во время боя привести неприятельские войска в замешательство, то надо придумать что-нибудь, способное устрашить противника, например, распространить весть о прибывших подкреплениях или обмануть его видимостью их, дабы ошеломленный противник легче поддался. Подобными приемами с успехом пользовались римские консулы Минуций Руф и Ацилий Глабрион. Другой полководец, Кай Сульпиций, во время битвы с галлами посадил на мулов и других животных непригодные для войны нестроевые части и, расположив их порядком, напоминающим тяжелую конницу, велел им выехать на соседний холм; эта хитрость дала ему победу. То же сделал Марий, воюя с тевтонами.[97]
Если во время боя полезны ложные нападения, то неизмеримо действительнее настоящие атаки, особенно когда они в разгар дела неожиданно производятся с тыла или с фланга. Сделать это трудно, если тебе не благоприятствует местность; ведь для таких действий часть войска должна быть скрыта, а на голой равнине это невозможно. Наоборот, воюя в лесах или горах, очень удобных для засад, можно прекрасно спрятать часть своих сил и нанести противнику сокрушительный и внезапный удар, который всегда доставит тебе верную победу.
Очень важно иной раз распустить во время боя слух о гибели неприятельского полководца или о бегстве части его войска; хитрость эта часто приводила к успеху. Неприятельскую кавалерию легко испугать неожиданным, звуком или зрелищем. Так поступил Кир, выставивший верблюдов против лошадей, а Пирр одним видом своих слонов расстроил и разогнал всю римскую конницу. В наши дни турки разбили персидского шаха и сирийского султана громом ружейного огня, который так напугал непривычную к такому звуку конницу их, что одолеть ее было уже легко. Испанцы в борьбе с Гамилькаром поставили в первой линии повозки, запряженные быками и набитые соломой, которую в самом начале боя зажгли; испуганные быки бросились на линию войск Гамилькара и прорвали их ряды.[98]
Многие полководцы любят обманывать противника, заманивая его в засады, когда этому способствует местность. На открытых и широких равнинах выкапывают ямы, слегка прикрытые хворостом и землей; между ними оставлены проходы и, когда завяжется бой, собственные войска отступают, а преследующие их неприятельские солдаты проваливаются в рвы и погибают.
Если во время боя произойдет событие, которое может испугать людей, то очень важно суметь его скрыть и даже извлечь из него пользу, как поступали Тулл Гостилий и Люций Сулла. Заметив измену части своих солдат, перешедших к неприятелю, и страшное впечатление, произведенное этим на всех остальных, Сулла немедленно распорядился объявить по всему войску, что все происходит по его приказу. Это не только успокоило воинов, но воодушевило их настолько, что победа осталась за римлянами. Тот же Сулла отдал однажды отряду солдат приказ, при исполнении которого все они погибли. Чтобы не устрашить войско, он велел объявить, что истребленная часть состояла из предателей и он нарочно отдал ее в руки неприятеля. Серторий во время войны в Испании убил своего же воина, сообщившего ему о гибели его легата, и сделал это из боязни, что известие распространится и перепугает все войско.[99]
Самое трудное - это остановить бегущее войско и заставить его возобновить сражение. Необходимо сразу отдать себе отчет, побежало ли все войско или только часть его; если все - то дело пропало, если часть - то можно еще попытаться как-нибудь помочь. Многое римские полководцы бросались бегущим наперерез, заставляли их остановиться и грозно стыдили за трусость, как поступил, например, Люций Сулла. Увидав, что части его легионов опрокинуты солдатами Митридата, он с мечом в руке бросился к беглецам и крякнул: "Если кто-нибудь спросит вас, где вы покинули своего начальника, отвечайте: мы покинули его в бою на полях Беотийских". Консул Аттилий выставил против бегущих стойкие части и приказал объявить, что если беглецы не повернут обратно, они будут перебиты одновременно и своими и врагами. Филипп Македонский, знавший, что солдаты его боятся скифов, поставил в задней линии войска отборнейшие конные части и приказал им убивать всякого, кто побежит. Солдаты его предпочли погибать в бою, а не в бегстве, и победили.[100]
Многие римские полководцы вырывали знамя из рук знаменосца, бросали его в самую гущу неприятельских воинов и объявляли награду тому, кто принесет его обратно; делалось это не столько для того, чтобы предупредить бегство, сколько для возбуждения еще большей отваги.[101]
Мне кажется уместным сказать теперь несколько слов о том, что бывает после боя, тем более, что замечания об этом будут кратки и, естественно, связаны с предметом нашей беседы. Битва кончается поражением или победой.
Если ты победил, преследуй неприятеля со всей возможной быстротой и подражай в этом Цезарю, а не Ганнибалу, который остановился после победы при Каннах и этим лишился власти над Римом.[102] Цезарь же после победы не задерживался ни на минуту и обрушивался на разбитого противника с еще большей стремительностью и яростью, чем во время боя на грозного врага.
Если же ты разбит, то полководец должен прежде всего сообразить, нельзя ли извлечь из поражения какую-нибудь выгоду, особенно в тех случаях, когда хотя бы часть его войска сохранила боевую силу. Случай может представиться благодаря непредусмотрительности врага, который после победы обычно становится беспечным и дает тебе возможность его побить, как победил карфагенян римский консул Марций: карфагеняне после гибели обоих Сципионов и разгрома их войск не обращали никакого внимания на остатки легионов, уцелевших у Марция, который напал на них врасплох и совершенно разбил.[103]
Легче всего удается то, что враг считает для тебя невозможным, и удар большей частью обрушивается на людей в ту минуту, когда они всего меньше о нем думают. Если же ничего нельзя сделать, то искусство полководца состоит в том, чтобы, по крайней мере, смягчить последствия поражения. Для этого надо принять меры, чтобы затруднить противнику преследование или задержать его. Некоторые полководцы, предвидя неудачу, приказывали начальникам отдельных частей быстро отступать в разных направлениях и разными дорогами, заранее назначив место встречи; это озадачивало противника, боявшегося разделить свои силы, и давало возможность благополучно уйти всему войску или большей его части.[104]
Другие, чтобы задержать неприятеля, оставляли ему самое ценное свое имущество, надеясь, что он прельстится добычей и позволит им убежать. Тит Дидий проявил немалое искусство, чтобы скрыть потери, понесенные в бою. После битвы, продолжавшейся до ночи и очень дорого ему обошедшейся, он приказал ночью же зарыть большую часть, трупов. Утром неприятель, увидав, что поле сражения завалено телами его солдат, между тем как римских трупов почти не было, решил, что дела его плохи, и обратился в бегство.[105]
Мне кажется, что в общем на ваши вопросы я ответил; остается только сказать о возможном построении войск. Некоторые полководцы строили свои войска клином, надеясь таким образом легче прорвать неприятельский фронт. Другие противопоставляли этому вогнутое расположение в виде клещей, дабы зажать в них клин противника и сдавить его со всех сторон. Я хотел бы указать вам по этому поводу на общее правило: лучшее средство расстроить намерение врага - это сделать добровольно то, что он хочет заставить тебя сделать насильно. Если твои движения добровольны, ты выполняешь их в полном порядке к выгоде для себя и ущербу для неприятеля; если они вынуждены - ты погиб.
В подтверждение этой мысли я снова напомню вам кое-что, уже сказанное раньше. Противник строится клином, чтобы прорвать ваши ряды. Разомкните их сами, и тогда вы расстроите его войска, а не он ваши. Ганнибал выставляет впереди слонов, чтобы опрокинуть легионы Сципиона, - Сципион размыкает ряды и этим приемом предопределяет свою победу и крушение врага. Гасдрубал ставит сильнейшие части свои в центре, чтобы опрокинуть солдат Сципиона, - тот приказывает им отступить самим и побеждает.
Словом, разгаданный замысел дает победу тому, против кого он направлен. Остается теперь, если память мне не изменяет, объяснить вам предосторожности, которые полководец обязан принять перед сражением. Прежде всего, военачальник никогда не должен вступать в бой, если у него нет явного преимущества или он не вынужден к этому необходимостью. Преимущество определяется свойствами местности, боевым порядком, превосходством в численности и качестве войск.
Необходимость наступает, когда ты видишь, что бездействие тебя погубит, потому ли, что у тебя нет денег или продовольствия и войско твое может в любую минуту, разбежаться[106], или потому, что неприятель ждет больших подкреплений. В таком случае надо всегда давать бой даже с невыгодой для себя, потому что гораздо лучше испытать судьбу, которая может оказаться к тебе благосклонной, чем бояться ее и идти на верную гибель. Уклониться от битвы в ртом случае - это такой же тяжкий грех полководца, как упустить возможность победы по неведению или трусости. Преимущество дается тебе или промахом противника или собственной проницательностью.
Бдительный неприятель не раз разбивал многих полководцев при переправах через реки, выжидая для нападения минуты, когда войско противника разрезано рекой пополам. Цезарь истребил таким образом четвертую часть войска гельветов.[107]
Нельзя упускать также случай напасть свежими и отдохнувшими силами на врага, утомившего своих солдат неосторожным преследованием. Если неприятель старается вовлечь тебя в бой на рассвете, оставайся в лагере как можно дольше и нападай сам, когда противник уже устанет от долгого стояния под оружием и утратит первоначальный боевой пыл. Этого приема держались в Испании Сципион и Метелл, первый - в борьбе против Гасдрубала, а второй - против Сертория.[108]
Если силы неприятеля уменьшились вследствие разделения войск, как это было у Сципионов в Испании, или по иной причине, надо точно так же испытать счастье. Осторожные полководцы ограничиваются большей частью тем, что отражают нападение неприятеля и редко нападают на него сами, ибо стойкие и сильные солдаты легко выдерживают самую яростную атаку, а безуспешная ярость легко переходит в трусость. Так действовал Фабий против самнитян и галлов и вышел победителем, а коллега его, Деций, погиб.[109]
Некоторые военачальники из страха перед силой врага начинали бой в конце дня, дабы в случае поражения можно было спастись под покровом ночной темноты. Другие, зная, что неприятель по суеверию воздерживается от битвы в известные дни, выбирали для боя именно этот день и выходили победителями. Так действовали и Цезарь в Галлии против Ариовиста и Веспасиан в Сирии против иудеев.[110] Самая же необходимая предосторожность для всякого военачальника - окружить себя преданными и благоразумными советниками с большим боевым опытом, постоянно обсуждая с ними состояние своих и неприятельских войск. Особенно важно знать, на чьей стороне численное превосходство, кто лучше вооружен и обучен, чья конница сильнее, кто более закален, можно ли вернее положиться на пехоту или на конницу.
Необходимо затем обсудить характер местности и выяснить, благоприятствует ли она больше тебе или неприятелю, кому легче добывать продовольствие, надо ли оттягивать сражение или стремиться к нему, работает ли время на пользу или во вред тебе, ибо затяжка войны часто утомляет солдат и они бегут от опротивевшей им тягости походной жизни.
Особенно важно знать, каков неприятельский полководец и окружающие его - смел ли он или осторожен, отважен или робок. Надо также знать, можно ли доверять вспомогательным войскам.[111] Однако, есть еще правило, которое важнее всех других, - никогда не вести в бой войско, которое боится врага или сколько-нибудь сомневается в успехе, ибо первый залог поражения - это неуверенность в победе. В таком случае надо всячески избегать боя, действуя по примеру Фабия Максима, который укреплялся в неприступных местах и отбивал этим у Ганнибала всякую охоту искать с ним встречи. Если же ты боишься, что сила позиции не спасет тебя от неприятеля, решившегося на битву, то надо прекратить полевую войну и разместить войска в крепостях, дабы утомить противника трудностями осады.
ЗАНОБИ: Нельзя ли избежать боя каким-нибудь другим способом, кроме разделения войск и размещения их по крепостям?
ФАБРИЦИО: Я, кажется, уже говорил кому-то из вас, что при полевой войне нельзя избежать боя с противником, который во что бы то ни стало хочет сразиться. Здесь есть только один способ - держаться от врага на расстоянии не меньше 50 миль, дабы можно было всегда во-время отступить. Ведь Фабий Максим не избегал боя с Ганнибалом, но он хотел, чтобы все выгоды были на его стороне. Ганнибал же на этих позициях победить Фабия не надеялся. Если бы карфагенский полководец был уверен в успехе, Фабию оставалось бы только принять сражение или бежать.
Во время войны с Римом Филипп Македонский, отец Персея, тоже хотел уклониться от боя и нарочно расположился для этого на высокой горе, но римляне пошли на приступ и разбили его.[112] Галльский вождь Верцингеторикс, избегавший сражения с Цезарем, который неожиданно для него перешел какую-то реку, отошел со своим отрядом на много миль.[113] В наши дни венецианцы, если они не хотели сражаться с королем Франция, должны были бы ему подражать и не дожидаться перехода Адды французами, а отойти. Между тем они медлили и не сумели ни избежать сражения, ни дать его в выгодных условиях во время переправы войска через реку. Французы, бывшие поблизости, ударили на венецианцев во время их отступления и разбили их наголову.[114]
Все дело в том, что боя нельзя избежать, если неприятель во что бы то ни стало его ищет. Пусть не ссылаются при этом на Фабия, потому что в этом случае он уклонялся от боя не больше и не меньше, чем сам Ганнибал. Часто бывает, что солдаты твои рвутся вперед, ты же понимаешь, что по численности войска, по характеру местности, наконец по ряду других причин победы не будет, и стремишься их остановить. Бывает и обратное: необходимость или обстановка требуют боя, а солдаты не уверены в себе и никакого желания драться не проявляют. В одном случае надо их напугать, а в другом - увлечь.
Когда требуется охладить солдат и убеждения не помогают, то лучше всего отдать небольшую часть на расправу неприятелю, и тогда все остальные, бывшие и не бывшие в бою, сразу тебе поверят. Здесь можно обдуманно применить то, что у Фабия произошло случайно. Войско его, как вы знаете, требовало сражения с Ганнибалом; добивался этого и начальник конницы. Сам Фабий боя не хотел, но ввиду таких разногласий войско разделили. Фабий держал свои части в лагере, а начальник конницы пошел на битву, попал в тиски и был бы совершенно разбит, если бы тот же Фабий его не выручил. Этот пример вполне убедил и начальника конницы и все войско, что Фабия надо слушаться.[115]
Наоборот, когда нужно увлечь солдат в бой, то лучше всего обозлить их, передав им вражескую ругань, а также убедить их в том, что у вас во вражеском стане есть связи, благодаря которым часть неприятельского войска подкуплена. Надо расположиться близко от неприятеля и завязывать легкие стычки, потому что люди легко теряют страх перед всем, что повторяется ежедневно. Наконец, надо изобразить гнев, во-время произнести солдатам речь, упрекая их в трусости, и устыдить их тем, что ты пойдешь в бой один, если они не хотят за тобой следовать.
Чтобы ожесточить солдат, лучше всего принять еще такую предосторожность: запретить им до конца войны отсылать добычу домой и куда бы то ни было ее прятать; тогда они поймут, что бегством можно спасти жизнь, но не добро, которое они ценят не меньше, и будут драться за него с таким же упорством, как и за себя.[116]
ЗАНОБИ: Вы сказали, что можно словом увлечь солдат в бой. Надо ли, по-вашему, обращаться ко всему войску; или только к начальникам?
ФАБРИЦИО: Убеждать или разубеждать немногих очень легко, потому что там, где слова не действуют, помогает власть или сила. Труднее расшевелить толпу, заставить ее отказаться от мнения, противного твоему собственному или вредного для общего блага. Здесь можно действовать только словом, и если вы хотите убедить всех, то надо говорить перед всеми. Поэтому выдающиеся полководцы должны быть ораторами, ибо едва ли можно чего-нибудь добиться, если не умеешь говорить перед целым войском. В наше время это искусство совершенно исчезло. Прочтите жизнь Александра Великого, и вы увидите, как часто приходилось ему увещевать людей речами, обращенными ко всему войску; без этого он никогда не мог бы провести по аравийским пустыням в Индию солдат, разбогатевших от военной добычи, среди величайших лишений и опасностей.[117] Ведь война - это бесконечная цепь случайностей, каждая из которых может погубить войско, если полководец не умеет или не привык говорить с солдатами, ибо слово рассеивает страх, зажигает души, укрепляет стойкость, раскрывает обман, обещает награду, разоблачает опасность, и указывает пути к спасению, дает надежду, восхваляет или клеймит, вообще вызывает на свет все силы, способные воспламенить или уничтожить человеческую страсть.[118]
Поэтому князь или республика, замышляющие создание нового войска, должны приучить своих солдат выслушивать речь вождя, а самого вождя - научить говорить с солдатами. В древности могучим средством удерживать солдат в повиновении были религия и клятва верности, произносившаяся перед выступлением в поход; за всякий проступок им грозила не только человеческая кара, но и все ужасы, какие может ниспослать разгневанный бог. Эта сила наряду с другими религиозными обрядами часто облегчала полководцам древности их задачу и облегчала бы ее всюду, где сохранился бы страх божий и уважение к вере. Серторий уверял свои войска, что победа обещана ему ланью, которая внушается богами; Сулла толковал им о своих беседах со статуей, увезенной из храма Аполлона, а во времена отцов наших Карл VII, король французский, воевавший с англичанами, говорил, что ему подает советы девушка, ниспославшая богом, которую всюду называли Девой Франции и приписывали ей победу.[119]
Полезно также возбудить в твоих солдатах пренебрежение к противнику; так поступал спартанец Агесилай, показавший своим солдатам нескольких персов голыми, дабы его воины, увидев эти хилые тела, поняли, что таких врагов бояться нечего.[120] Другие вынуждали своих воинов к бою, заявив, что единственная надежда на спасение - это победа. Последнее средство - самое сильное и лучше всего развивает в солдате стойкость. Стойкость эта еще укрепляется любовью к родине, привязанностью к вождю и доверием к нему. Доверие же создается хорошим оружием и боевым строем, одержанными победами и высоким мнением о полководце. Любовь к родине дана природой, любовь к вождю создана его талантами, которые в этом случае важнее всяких благодеяний. Необходимость многолика, но она безусловна, если на выбор остаются победа или смерть.
Книга пятая
ФАБРИЦИО: Я объяснил вам, как строится войско в боевой порядок для битвы с наступающим на него противником, рассказал о том, какими путями достается победа, и прибавил к этому много подробностей о случайностях, возможных во время сражеиия. Надо показать вам теперь, как располагается войско против врага невидимого, нападения которого можно ждать с минуты на минуту. Это бывает при движении войска через земли неприятельские или затаенно враждебные.
Прежде всего надо сказать вам, что римляне обычно высылали вперед часть конницы для осмотра дороги. За ними следовало правое крыло со всем своим обозом. Позади шли два легиона с обозами, за ними левое крыло с обозом и, наконец, остальная конница. Таков был обычный походный порядок. Если войско в пути подвергалось нападению спереди или с тыла, все обозы сейчас же удалялись в сторону, вправо или влево, смотря по характеру местности. Остальные войска, освободившись от вещей, немедленно выстраивались в боевой порядок и двигались навстречу врагу.
Если нападение шло с фланга, обозы отводились в противоположную безопасную сторону, а войска отражали неприятеля.[121] Я считаю этот хороший и точно продуманный порядок прекрасным образцом и буду точно так же высылать вперед легкую конницу для разведывания местности; далее пойдут одна за другой мои четыре бригады с обозами. Обозы бывают двоякие: одни служат для перевозки солдатских вещей, другие нагружены имуществом, принадлежащим всему войску. Поэтому я разделяю полковые обозы на четыре части и отдаю каждой бригаде свою; артиллерия и все нестроевые тоже делятся по бригадам, дабы разложить этот груз одинаково на всех. Однако, иногда войску приходится идти по стране не просто подозрительной, а настолько враждебной, что ты можешь всегда опасаться нападения. Тогда надо, ради большей безопасности, изменить походный порядок и двигаться таким строем, который вполне обеспечивал бы тебя как от местных жителей, так и от всякого внезапного нападения неприятельского войска.
Полководцы древности в этих случаях двигались в каре - строй, называвшийся так не потому, что он вполне воспроизводил форму квадрата, а потому, что он хорошо приспособлен для боя на четыре стороны. Они говорили, что, идя этим порядком, они готовы и к походу и к битве.[122] Я не намерен отдаляться от этого образца и буду следовать ему при построении двух бригад, составляющих мое войско.
Итак, я принимаю все меры к безопасному движению по неприятельской стране и вместе с тем хочу быть готовым отразить внезапное нападение, откуда бы оно ни шло; следуя древним, я располагаю войско в каре, внутри которого остается пустое пространство в 212 локтей с каждой стороны. Прежде всего я выстраиваю фланги на расстоянии 212 локтей друг от друга и устанавливаю на каждом из них колонну в 5 батальонов на расстоянии 3 локтей один от другого; каждый батальон занимает в глубину 40 локтей, а все вместе - 212, считая оставленные между ними интервалы.
Между флангами размещаются в голове и в хвосте остальные 10 батальонов, по 5 с каждой стороны, причем 4 пристраиваются к головному батальону правого фланга и столько же к заднему батальону левого фланга с интервалами в 4 локтя; далее пристраиваются по одному батальону к голове левого и к хвосту правого фланга. Батальоны, построенные таким образом вширь, а не вглубь, занимают вместе с интервалами пространство в 134 локтя, между тем как пространство, разделяющее фланги, равно 212 локтям. Таким образом, между четырьмя батальонами, примыкающими к голове правого фланга, и пятым, пристроенным к голове левого, остается интервал в 78 локтей. Такой же промежуток образуется и между батальонами, поставленными в хвосте, с той только разницей, что у задних батальонов он будет с правой, а у передних - с левой стороны.
Весь левый интервал в 78 локтей будет занят тысячей действующих, а правый - другой тысячей запасных велитов. Мы уже сказали, что интервал внутри моего каре составляет 212 локтей с каждой стороны; поэтому батальоны, поставленные в голове и в хвосте, не должны занимать ни одной части пространства, приходящегося на фланги. Придется, следовательно, осадить заднюю линию так, чтобы передняя ее шеренга выровнялась с задней шеренгой флангов, а головную продвинуть настолько, чтобы задняя шеренга соприкасалась с передней шеренгой на флангах. Таким образом, на крайних участках всего построения образуются входящие углы, которые могут принять в себя по одному батальону, т.е. в общем еще 4 батальона запасных пикинеров; оставшиеся 2 батальона пикинеров станут внутри каре, где будет находиться и командующий всем войском со своим отборным отрядом.
Батальоны, построенные таким образом, двигаются все в одну сторону, но сражаются в разных направлениях; поэтому надо разместить войска так, чтобы прикрыть все части, которым особенно грозит нападение. Головные 5 батальонов защищены со всех сторон, кроме фронта. Следовательно, по нашему боевому порядку пикинеры ставятся у них в первые шеренги; задние 5 батальонов открыты для нападения только с тыла; поэтому пикинеры стоят у них в последних шеренгах, как я вам уже в свое время объяснял. 10 батальонов правого и левого флангов могут ждать нападения только с внешней стороны флангов; поэтому, выстраивая их в боевой порядок, надо разместить пикинеров на угрожаемых сторонах.
Декурионы идут в голове и в хвосте, дабы в случае боя все части по их указаниям были на местах; подробности я уже объяснял, когда мы говорили о построении батальона в боевой порядок. Артиллерию я считаю нужным разделить и расположить ее за флангами с правой и с левой сторон. Легкая, конница будет выслана вперед на разведку. Тяжелая конница идет сзади на правом и левом флангах на расстоянии 40 локтей от хвоста последних батальонов.
Заметьте себе, как общее правило, что при любом боевом порядке конница всегда ставится позади или на флангах. Если вы располагаете ее впереди, необходимо выдвинуть ее настолько далеко, чтобы она в случае поражения могла отступить, не расстраивая пехоту, или оставить между батальонами широкие интервалы для свободного пропуска всадников. Не пренебрегайте этим правилом: многие полководцы, забывшие о нем, были разбиты по собственной вине. Обозы и нестроевые помещаются внутри каре, оставляя интервалы для прохода от одного фланга, к другому или от головы войска к его хвосту. Батальоны, без артиллерии и конницы, занимают с внешней стороны каждого фланга пространство в 282 локтя. Все каре составлено из двух бригад, так что необходимо точно указать их места. Бригады, как вы знаете, обозначаются по номерам; каждая состоит из 10 батальонов, соединенных под начальством командира бригады. Поэтому батальоны первой бригады занимают линию фронта и левый фланг, а начальник становится в левом углу фронта. Вторая бригада занимает правый фланг и заднюю линию, а начальник становится в правом углу, выполняя обязанности римского tergiuctor'а.
Войско, построенное таким образом, выступает в поход и должно строго соблюдать во время движения этот боевой порядок, вполне обеспечивающий его от нападении местных жителей. Командующему не приходится принимать против них никаких особенных мер; достаточно отдать иной раз приказ легкой коннице или отряду велитов отбросить их подальше. Беспорядочная толпа никогда не решится подойти к войску на расстояние меча или пики, ибо разрозненная масса всегда боится правильно устроенной силы; она будет подбегать к войску с устрашающими криками, будет грозить ему, но никогда не сунется слишком близко. Когда Ганнибал, на несчастье римлян, явился в Италию, он прошел всю Галлию, не обращая никакого внимания на полчища туземцев.[123]
Во время марша, следует высылать для починки дорог пионеров[124], защищая их конными отрядами, отправленными на разведку. Войско может проходить в таком порядке 10 миль в день, и у него останется в запасе еще достаточно времени, чтобы разбить лагерь и поужинать, так как при обыкновенном порядке движения покрывается 20 миль.
Представим себе теперь, что против нас выступают правильные неприятельские силы. Это не может произойти неожиданно, так как всякое настоящее войско идет мерным воинским шагом и этим дает тебе время построиться в боевой порядок в форме, описанной мною раньше или близкой к ней. Если нападение идет спереди, достаточно выслать вперед артиллерию, расположенную на флангах, и конницу, следующую позади, приказав им занять места, указанные заранее. 1000 велитов, находящихся впереди, разделяются на два отряда по 500 человек и отходят на свои места между конницей и фланговыми частями пехоты. Оставшиеся пустоты заполняются двумя батальонами запасных пикинеров, стоящих внутри каре. 1 000 велитов, идущих сзади, рассыпаются по флангам батальонов для их прикрытия. Обоз и нестроевые части отъезжают назад через образовавшийся проход и располагаются в тылу. Когда внутреннее пространство очищено в все стали на свои места, 5 задних батальонов подаются вперед и направляются через интервал, разделяющий фланги, к головным батальонам; первые 3 останавливаются на расстоянии 40 локтей от первой линии, сохраняя между собой равные интервалы, а 2 батальона остаются позади, тоже на 40 локтей.
Примечание. АВ означает фронт боевого порядка; CD - правый фланг; ЕЕ - левый фланг.
Такое построение производится быстро и очень похоже на тот боевой порядок, который я вам объяснял первым; фронт его несколько короче, но фланги защищены лучше, и это дает ему не меньшую крепость. У 5 батальонов задних линий пики, как мы уже говорили, стоят в задних шеренгах; теперь надо выдвинуть их вперед на подкрепление передовой ливни. Поэтому нужно или сделать побатальонно контрмарш или немедленно пропустить пикинеров через интервалы, оставленные между щитоносцами, и вывести их вперед. Этот способ короче и проще. Такое продвижение задних батальонов вперед необходимо при всяком нападении, как я вам покажу это далее.
Если неприятель появляется с тыла, то прежде всего поверните все войско налево кругом; задняя линия каре станет передней, а дальше вы будете распоряжаться, как я уже говорил. Если враг нападает на правый фланг, все войско поворачивается направо, и. угрожаемый фланг становится фронтом, для защиты которого надо делать все, что я вам только что описал. Само собой понятно, что конница, велиты и артиллерия занимают места соответственно с новой линией фронта. Разница только в том, что при изменении фронта одни части продвигающихся войск должны ускорить, а другие, наоборот, замедлить шаг.
Если фронтом становятся правый фланг, то велиты, которым надо пройти в интервалы между крайними батальонами пехоты и конницей, окажутся ближе всех к левому флангу, а место их займут два батальона запасных пикинеров, расположенные внутри каре, пропустив сперва обозы и нестроевые части, отъезжающие за левый фланг, ставший теперь тылом всего войска. Остальные велиты, находившиеся по первоначальному построению в хвосте, останутся на месте, чтобы не было пустот в тылу войска. Все остальное происходит без изменений.
Все, что я говорил о том, как отражать нападение на правый фланг, вполне применимо и к атаке на левый, так как в обоих случаях соблюдается тот же порядок. Если враг превосходными силами нападает на тебя с двух сторон, подкрепи сражающиеся войска батальонами неатакованных фасов каре, удвой число шеренг и расположи в полосах наступления противника артиллерию, велитов и конницу. Если неприятель появляется с трех или с четырех сторон, это значит, что или он или ты не знаете своего дела. Умный военачальник никогда не допустит, чтобы враг мог напасть на него со всех сторон многочисленными и благоустроенными войсками. Сделать это с уверенностью в успехе противник может только при огромном численном превосходстве, позволяющем ему наступать с каждой стороны каре силами, равными почти всему твоему войску. Если ты так безрассуден, что углубляешься во вражескую страну при тройном перевесе сил у противника, и тебе потом придется плохо, то пенять можно только на самого себя. Если это случится не по твоей вине, ты погибнешь с честью, как Сципионы в Испании и Гасдрубал в Италии.[125]
Наоборот, если силы врага немногим больше твоих и он нападает с нескольких сторон, рассчитывая привести твои войска в замешательство, он делает глупость, выгодную только тебе. Ведь он неминуемо должен при этом так ослабить себя на всех пунктах, что ты легко можешь опрокинуть одну из наступающих, частей, сдерживая в то же время остальные, и в короткое время разбить противника начисто.
Я объясняю вам способ построения войска против врага невидимого, но угрожающего нападением. Знать его необходимо, и будет очень полезно, если вы приучите солдат строиться и двигаться в этом порядке, располагаться на походе для головного боя, переходить затем обратно в походный порядок, превращать заднюю линию в фронтовую, перестраиваться для фланговой битвы и возвращаться, наконец, к первоначальному построению.
Все эти упражнения безусловно необходимы, если вы хотите создать подготовленные войска, годные для войны. Над этим обязаны трудиться полководцы и правители, ибо все военное дело не что иное, как искусство правильного приказания и точного выполнения описанных мною действий. Хорошо обучена только та армия, которая приобрела большой навык во всех этих упражнениях. Поэтому не может быть разбит полководец нашего времени, давший своим войскам настоящее военное воспитание. Правда, построение в каре, которое я вам излагал, несколько сложнее других, но сложность здесь важна именно для упражнений, и когда войско привыкнет к этому строю и научится его сохранять, оно уже совсем легко будет выполнять менее трудные движения.
ЗАНОБИ: Я согласен с вами, что все эти действия безусловно необходимы, и ничего не могу ни прибавить, ни убавить. Однако, мне хотелось бы спросить вас о двух вещах: как подается команда, когда армия, на которую напали с тыла или с фланга, поворачивается лицом к врагу, - голосом или боевой музыкой? Второй вопрос - берете ли вы рабочих, высылаемых на починку и прокладывание дорог, из числа своих же нестроевых солдат или набираете на эту черную работу народ со стороны?
ФАБРИЦИО: Первый вопрос ваш очень важен, так как часто случалось, что из-за ошибки в передаче или понимании приказа в войсках начиналось замешательство. Поэтому команда в опасную минуту должна быть ясной и отчетливой. Если пользуются музыкой, звуки ее должны так точно различаться, чтобы смешение их было немыслимо. Если команда подается словом, необходимо избегать всяких общих выражений, а употреблять слова вполне определенные и выбирать из них только такие, которые исключают всякое недоумение. Слово "назад" много раз приводило к поражению войска, поэтому так говорить нельзя, а команда должна быть "кругом".[126] Если вы хотите изменить линию фронта, повернув армию вправо или кругом, никогда не говорите "повернитесь", а командуйте: "направо", "налево", "кругом", "во фронт". Точно так же всякая другая команда должна быть простой и ясной, например: "сомкни ряды", "смирно", "вперед", "кругом". Вообще, когда это только возможно, надо командовать словом. Команда, не передаваемая голосом, подается музыкой.
Что касается вашего второго вопроса, т.е. о рабочих, то я бы употреблял для этих работ своих же солдат. Во-первых, потому, что так поступали древние; во-вторых, потому, что это уменьшило бы в моих войсках число нестроевых и избавило бы их от лишнего груза. Я нарядил бы из каждого батальона столько народа, сколько требуется, снабдив его необходимым инструментом, а оружие велел бы передать людям, идущим в голове батальона; эти люди при появлении неприятеля должны были бы только возвратить оружие пионерам и принять их в свои ряды.
ЗАНОБИ: Кто же понесет инструменты?
ФАБРИЦИО: Они погружаются на особые повозки.
ЗАНОБИ: Боюсь, что вам никогда не удастся поставить ваших солдат на земляные работы.
ФАБРИЦИО: Я отвечу в свое время. Сейчас я об этом говорить не буду, а скажу вам о другом, именно - о продовольствии войск. Мы, кажется, так утомили солдат, что пора освежить их и подкрепить пищей.
Каждый правитель должен стараться обеспечить своим войскам наибольшую подвижность и устранить все, что задерживает их и затрудняет военные действия. Одна из самых больших трудностей - это снабжение войск вином и хлебом. О вине древние не заботились и, когда его не было, пили воду, слегка разбавленную для вкуса уксусом; поэтому для них одним из главных предметов продовольствия войск был уксус, а не вино. Они не выпекали хлеба, как это делается теперь у нас в городах, а запасались мукой, которую каждый месил, как хотел, приправляя ее салом и свиным жиром. Это придавало хлебу вкус и хорошо поддерживало силы солдат.
Таким образом, продовольствие войска состояло из муки, уксуса, сала, свиного жира и ячменя для лошадей. За войском следовало обычно несколько стад крупного и мелкого скота, не требовавших перевозки и не причинявших поэтому особенных затруднений. При таком порядке войско могло делать многодневные переходы по пустынным и трудным местам, не испытывая лишений, так как все продовольствие было тут же в тылу и могло легко доставляться.[127]
Совершенно по-иному обстоит дело в современных войсках, которые не хотят обходиться без вина и требуют хлеба, выпеченного домашними способами; запасти его надолго невозможно, так что солдаты часто остаются голодными, а если снабжение удается наладить, то лишь ценой невероятных трудов и расходов. Поэтому я изменил бы все продовольствование своих войск и кормил бы их только тем хлебом, который они выпекали бы сами. Что касается вина, то я не запрещал бы ни пить, ни доставлять его войску, но не прилагал бы ни малейших трудов, чтобы его получить. В отношении других запасов я следовал бы целиком античным образцам. Если вы внимательно обдумаете мою мысль, то увидите, от какого множества затруднений, неудобств и тягот избавляются этим путем полководец и войско и насколько облегчается их задача.
ЗАНОБИ: Мы разбили неприятеля в бою и прошли затем по его земле. Естественно, что при этом захвачена добыча и взяты пленные, а города обложены данью. Мне хотелось бы знать, как поступали в этих случаях древние.
ФАБРИЦИО: Ответить очень легко. Я, помнится, уже обращал ваше внимание на то, что современные войны разоряют одинаково и победителей и побежденных, так как одни теряют свои владения, а другие - деньги и имущество. В древности было не так, и победитель от войны только богател. Причины здесь в том, что теперь с добычей поступают не так, как в те времена, а оставляют ее целиком на разграбление солдатам. Это приносит огромный и притом двойной вред. Об одном я только что сказал. Вред другого рода в том, что люди становятся все более алчными и все менее думают о своих обязанностях. Как часто уже одержанная победа превращалась в поражение. потому что солдаты бросались грабить.
Римляне, найти учителя в военном искусстве, предотвращали эту двойную опасность прежде всего тем, что вся добыча была по закону собственностью государства, рас пределявшего ее по своему усмотрению. Далее, при войске находились квесторы, нечто вроде наших казначеев, обязанные собирать всю дань и добычу, из которой консул платил обычное жалованье солдатам, помогал раненым и больным и покрывал все другие расходы по войску. Консул, конечно, мог отдать и часто отдавал добычу солдатам, но эта милость не вызывала никакого беспорядка, так как после победы вся добыча сносилась в одно место и раздавалась каждому, глядя по чину.[128]
Этот порядок заставлял солдат драться для победы, а не для грабежа. Римские легионы разбивали неприятеля, а не гнались за ним, так как солдат никогда не смел уйти из рядов. Врага преследовали только конница, легко вооруженные и прочие солдаты - не легионеры. Если бы добыча предоставлялась всякому, кто ее захватил, то удержать легионы не было бы ни возможности, ни смысла, и это повлекло бы за собой множество опасностей. Наоборот, римский способ обогащал государство, и каждый консул возвращавшийся с триумфом, отдавал огромные сокровища казне, составлявшейся целиком из дани и добычи.
Римляне применяли и другой прием, тоже весьма разумный: каждый солдат обязан был отдавать треть жалованья знаменосцу своей когорты и получал его обратно только по окончании войны.[129] Это делалось с двойной целью: во-первых, приучить солдата накапливать из жалованья некоторую сумму, так как большая часть войска состояла из людей молодых и беспечных, которые чем больше получают денег, тем лучше бросают их зря; во-вторых, римляне считали, что солдат будет заботливее охранять знамя и упорнее защищать его, зная, что здесь хранится его имущество. Таким образом, в людях развивались одновременно бережливость и храбрость. Все это - правила, которые надо соблюдать, если вы хотите восстановить настоящие устои всякого войска.
ЗАНОБИ: Мне кажется, что поход не может пройти без каких-нибудь неожиданностей и опасностей, от которых войско может быть спасено только искусством начальника и доблестью солдат; если вы во время беседы вспомните какие-нибудь примеры, я очень просил бы вас о них рассказать.
ФАБРИЦИО: Очень охотно, тем более, что это необходимо для полного понимания военного дела. Во время похода командующий должен больше всего бояться засады, в которые обычно попадают или нечаянно или неосторожно, поддавшись какой-нибудь ловкой хитрости неприятеля. Чтобы избежать первой возможности, надо выслать двойные отряды на разведку и быть особенно внимательным, если местность удобна для засад, как это бывает в странах лесистых и гористых, где враг всегда прячется в лесу или где-нибудь за холмом.
Засада, которую ты не сумел вовремя рассмотреть, может погубить все войско, но она безвредна, если ты разгадал ее заранее. Часто удавалось обнаружить врага благодаря птицам и пыли. Выступающий неприятель всегда поднимает целую тучу пыли, предупреждающую о его приближении. Наблюдая во время похода стаи голубей и других птиц, кружащихся в воздухе, но никуда не опускающихся, полководцы множество раз догадывались, что здесь скрывается засада, и высылали вперед отряды, которые обнаруживали неприятеля; они спасались этим сами и били врага.[130]
Другая возможность - это попасть в засаду, в которую враг заманивает тебя хитростью. Чтобы избежать ее, надо всегда быть настороже и не верить никаким неправдоподобным вещам. Например, если враг легко позволяет тебе захватить какую-нибудь добычу, знай, что ты можешь попасться на крючок и что здесь скрывается обман. Если многочисленный неприятель убегает от нескольких твоих солдат или, наоборот, кучка врагов бросается на большой отряд твоих войск, если противник неожиданно и безрассудно обращается в бегство - бойся обмана и никогда не думай, что враг не знает, что делает. Избежать хотя бы отчасти этих ловушек и вообще меньше рисковать можно только одним путем - чем слабее и неосторожнее противник, тем ты должен быть осмотрительнее сам.[131] При этом действуй двояко: бойся неприятеля мысленно и принимай все необходимые меры, но на словах и внешне относись к нему пренебрежительно, ибо ты этим ободряешь солдат и усиливаешь в них надежду на победу. Первое же правило научает тебя осторожности и уменьшает риск попасться в расставленные сети. Знай, что движение по вражеской земле таит в себе большие опасности, чем битва.
Поэтому командующий войском обязан быть осторожным вдвойне; прежде всего, у него должны быть точное описание и карта местности, по которой приходится проходить, дабы он знал в ней все: число поселений, расстояние, дороги, горы, реки, болота и свойства их.[132]
Для лучшей осведомленности при полководце должны быть местные люди, знатоки края, которых он будет усердно расспрашивать и затем сличать их показания, отмечая все, что в них совпадает. Он должен высылать вперед конные отряды с толковыми начальниками, которым поручается не столько обнаруживать неприятеля, сколько изучать страну, дабы командующий мог убедиться, согласуются ли их сведения с. картами и с известиями, полученными из других источников. Кроме того, впереди должны идти под конвоем проводники, знающие, что их ожидает либо награда, либо жестокое наказание за измену.
Само войско не должно знать, в какое дело его ведут; и это самое важное, ибо самое главное на войне - это умение скрывать свои намерения. Дабы солдаты не растерялись от внезапного нападения, надо предупреждать их, что возможен бой и они должны быть наготове; ведь все ожидаемое этим самым уже не так страшно. Многие полководцы, во избежание замешательства в походе, помещали обоз и нестроевых отдельными частями при знаменах каждого батальона и приказывали им следовать за ними, дабы войскам легче было остановиться на отдых или отступить. Такие распоряжения полезны, и я их вполне одобряю.
Точно так же необходимо принять в походе все меры, чтобы одна войсковая часть не отрывалась от другой и чтобы солдаты шли ровно, так как, если один идет быстро, а другой медленно, колонна разъезжается и начинается беспорядок. Поэтому на флангах должны быть начальники, наблюдающие за равномерностью движения, удерживая слишком рьяных и подгоняя отсталых; вообще шаг лучше всего устанавливается музыкой.
Необходимо также расширять дороги, чтобы по ним можно было проходить, по крайней мере, фронтом одного батальона. Следует изучить привычки и свойства врага, то есть знать, предпочитает ли он нападать утром, в полдень или вечером и силен ли он пехотой или конницей. Сообразно с этими сведениями делаются распоряжения и принимаются нужные меры.[133]
Однако, приведем какой-нибудь пример. Случается, что ты отступаешь под напором сильнейшего врага, с которым ты по этой причине стараешься избежать боя; отходя, ты оказался у берега реки, переправа через которую тебя задержит и позволит противнику догнать твои войска и напасть на них. Некоторые полководцы, очутившиеся в такой опасности, приказывали окопать войско рвом, набить его паклей и зажечь, переправа совершалась беспрепятственно, так как огонь останавливал неприятеля.[134]
ЗАНОБИ: Мне не верится, чтобы подобный пожар мог остановить противника; я слышал когда-то, что карфагенский полководец Ганнон, окруженный врагами, приказал развести огни именно с той стороны, где он решил прорваться. Неприятель считал ненужным подстерегать его в этих местах, и Ганнон провел свои войска через пламя, приказав солдатам закрыть себе лица щитами, чтобы не обжечься и не задохнуться.[135]
ФАБРИЦИО: Вы правы, но обратите внимание на разницу между тем, что я сказал, и тем, что сделал Ганнон. Я говорил, что полководцы окапывали войско рвом, набитым горящей паклей, так что преследователям надо было преодолеть и пламя и ров. Ганнон же не выкапывал никакого рва, но просто велел развести огонь, а так как он хотел пройти, то огонь был, вероятно, не очень сильный, иначе он помешал бы ему даже и без рва. Разве вы не помните, что спартанский царь Набис, осажденный римскими войсками, велел поджечь часть города, чтобы остановить римлян, уже ворвавшихся в ограду? Пожар не только заградил им дорогу, но заставил их уйти.[136]
Вернемся, однако, к предмету разговора. Римский консул Квинт Лутаций Каттул, преследуемый кимврами, подошел к какой-то реке и, желая выиграть время для переправы, притворился, что хочет дать врагу бой. Он сделал вид, будто располагается лагерем, велел выкопать рвы, разбить несколько палаток и послал небольшие отряды конницы за фуражом в окрестные поля. Кимвры, решив, что он остановился, тоже расположились на отдых и разделили свое войско на несколько частей, чтобы легче добыть продовольствие. Заметив это, Лутаций сейчас же перешел реку на глазах неприятеля, совершенно бессильного ему помешать.[137] Чтобы перейти реку, на которой не было мостов, некоторые полководцы отводили ее течение и выкапывали ей в тылу у себя новое русло; река мелела, и солдаты легко переходили ее вброд.[138]
Если хотят переправить пехоту вброд через очень быструю реку, то тяжелая конница частью въезжает в воду несколько выше места переправы, чтобы ослабить стремительность течения, а частью становится ниже для спасения солдат, унесенных водой. Если река непереходима вброд, то переправа происходит по мостам, на лодках или бурдюках; эти перевозочные средства всегда должны иметься в необходимом количестве.[139]
Случается, что при переправе через реку на другом берегу появляется неприятель и преграждает тебе дорогу. Лучше всего поступить тогда по примеру Цезаря, когда он в Галлии оказался с войском у берегов какой-то реки, на другом берегу которой находился галльский вождь Верцингеторикс со своими отрядами. Цезарь несколько дней подряд двигался вдоль берега - и то же самое делал неприятель. Наконец он остановился в густом лесу, где можно было легко спрятать войско, отделив от каждого легиона три когорты, приказав им оставаться на месте и сейчас же после его ухода переоросить через реку мост и укрепить его; сам же с остальной частью войска пошел дальше. Верцингеторикс опять двинулся за ним, так как видел перед собою то же число легионов и не думал, что какая-нибудь часть их осталась позади. Цезарь же, рассчитав время, когда мост должен был быть готов, повернул обратно и, найдя все в порядке, переправился через реку без всякого затруднения.[140]
ЗАНОБИ: Знаете ли вы какой-нибудь способ находить брод?
ФАБРИЦИО: Да. Стоячие воды реки всегда отделены от текущих особой полосой; в этом месте река обычно мелка и можно перейти ее вброд, так как здесь наносится. песок, увлеченный течением со дна. Этот способ определять брод множество раз проверялся на опыте и безусловно точен.
ЗАНОБИ: Как поступите вы, если дно окажется вязким и лошадей начнет затягивать?
ФАБРИЦИО: В этих случаях в воду бросают фашины и переправляются по ним. Однако, не будем отклоняться от главного. Бывает иногда, что полководец зайдет со своим войском в ущелье между двумя высокими горами, из которого есть только два выхода и оба заняты неприятелем. Тогда остается лишь пуститься на хитрость, уже испытанную в таких обстоятельствах: надо перекопать ущелье сзади глубоким, трудно доступным рвом и внушить неприятелю, что вы постараетесь задержать его на этом участке и, обеспечив свой тыл, будете всеми силами прорываться через свободный проход.[141]
Неприятель, поддавшийся на эту уловку, укрепляется со стороны свободного выхода из ущелья и перестает обращать внимание на часть ущелья, закрытую рвом. Тогда вы перебрасываете через ров деревянный мост, заготовленный уже раньше, и, беспрепятственно пройдя по нему, ускользаете от противника. Римского консула Луция Минуция, воевавшего в Лигурии, враги загнали в ущелье, отрезав ему все выходы. Решив все же прорваться, консул выслал в направлении, занятом неприятелем, несколько бывших у него в войске нумидийских всадников, плохо вооруженных, ехавших на маленьких, тощих лошадках. Враги заметили их и сначала приготовились к защите прохода, но, увидев, что эти люди едут в беспорядке на лошадях, которые, по их понятиям, никуда не годятся, успокоились и перестали за ними следить. Нумидиицы сейчас же воспользовались этой оплошностью, дали шпоры лошадям, ударили на врага и пробились с такой быстротой, что неприятель ничего с ними сделать не мог; вырвавшись на волю, они грабили и опустошали местность и этим заставили противника отойти, выпустив войска Луция из ловушки.[142]
Некоторые полководцы, защищаясь против сильнейшего противника, стягивали все свои силы на небольшом пространстве и позволяли окружить себя, а потом, заметив слабейшее место неприятельской линии, направляли на него главный удар, пробивали себе дорогу и благополучно уходили.
Марк Антоний, преследуемый парфянами, обратил внимание на то, что они всегда нападали на него в самый момент выступления, на рассвете, и потом всю дорогу не переставали его тревожить; поэтому он отдал приказ не выступать до полудня. Парфяне решили, что он в этот день дальше не двинется, и возвратились в свои палатки, а Антоний весь день шел совершенно спокойно. Тот же полководец придумал для защиты от парфянских стрел такое средство: он приказал солдатам опуститься при появлении неприятеля на одно колено, причем вторая шеренга щитами своими закрывала первую, третья - вторую, четвертая - третью и так далее; все войско оказалось таким образом прикрытым как бы кровлей, защитившей его от вражеских луков.[143]
Вот все, что я мог сказать вам о неожиданностях, возможных во время похода. Если у вас нет других вопросов, перейдем теперь к другому предмету беседы.
Книга шестая
ЗАНОБИ. Мне кажется, я должен сейчас сложить свои обязанности и передать их Баттисте, так как разговор наш переходят на другие предметы. Мы последуем в этом примеру хороших полководцев, которые, по словам синьора Фабрицио, размещают лучших солдат спереди и сзади, дабы передовые линии отважно начали бой, а задние также отважно его завершили. Козимо разумно повел беседу, и Баттиста столь же разумно ее закончит. Мы с Луиджи поддерживали ее, как могли. Каждый из нас нес свою долю охотно, и Баттиста, думается мне, тоже не откажется.
БАТТИСТА: Я подчинялся до сих пор руководству друзей, готов подчиняться ему и дальше. Итак, синьор, благоволите продолжать вашу речь и простите, что мы прерываем вас этими любезностями.
ФАБРИЦИО: Я уже говорил вам, что это мне только приятно. Прерывая меня, вы не утомляете, а, наоборот, освежаете мою мысль.
Вернемся, однако, к главному предмету беседы - нам надо теперь устроить лагерь для войск. Вы знаете, что все в мире стремится к отдыху и безопасности, ибо, когда нет настоящего спокойствия, отдых не полон.[144] Может быть, вы считали бы более правильным, чтобы я сначала расположил войско в лагере, затем рассказал бы вам о походном порядке и закончил боевым построением, между тем как мы шли обратным путем. Мы были вынуждены так поступить, ибо, описывая вам походный порядок и перестройку его из походного в боевой, мне нужно было сначала показать, как войско строится к бою.
Возвращаясь, однако, к началу беседы, я должен сказать, что лагерь безопасен только тогда, когда он крепок и благоустроен. Благоустройство дается распорядительностью полководца, крепость - природой и искусством. Греки любили защищенные места и никогда не остановились бы лагерем там, где нет ни скал, ни речного обрыва, ни леса, ни другой естественной защиты. Римляне же полагались в этих делах не столько на природу, сколько на искусство, и никогда не устроили бы лагеря в местности, где было бы невозможно развернуть все войско по принятым у них правилам. Это давало им возможность всегда придерживаться одной формы лагерного устройства, ибо они не подчинялись природе местности, а, наоборот, подчиняли ее себе.
Греки не могли так поступать, ибо приноравливались к местности, а так как характер ее меняется, то им точно так же приходилось изменять лагерное расположение войск в форму самого лагеря. Римляне же действовали иначе, и, если природа защищала их слишком слабо, они восполняли этот недостаток искусством и знанием.[145]
В течение всей нашей беседы я настаивал на подражании римлянам и сейчас буду следовать им в деле лагерного устройства войск, но возьму не все установления: а лишь то, что, по-моему, применимо к нашему времени.
Я вам уже несколько раз говорил, что консульские войска состояли из двух легионов римских граждан, т.е. примерно 11000 пехоты, 600 всадников, помимо еще 11000 вспомогательных союзнических войск. Численного превосходства союзнических сил над своими никогда не допускалось, и только для конницы делалось исключение, так как в этих частях союзников могло быть даже больше, чем римлян; кроме того, римские легионы всегда сражались в центре, а союзники - на флангах. Такое же расположение войск сохранялось и в стане, как вы могли прочесть об этом у древних историков. Поэтому я не собираюсь описывать вам во всех подробностях устройство римского лагеря, а хочу рассказать только о том, как бы я расположил войско в лагере теперь, в наше время. Вы увидите тогда, в какой мере я следую римским образцам.[146]
Вы знаете, что я, сообразуясь с силами двух римских легионов, составил свое войско из двух бригад пехоты, по 6 000 пехоты и 300 человек конницы на бригаду; вы помните также, на какое число батальонов делится бригада, их вооружение и обозначение. Вы знаете, что при описании походного и боевого порядков я не вводил никаких новых войск, а только указал, что при удвоении сил достаточно вздвоить ряды.
Сейчас, когда я намерен показать вам лагерное расположение, я уже не ограничусь двумя бригадами, а возьму настоящее войско, составленное по римскому примеру из двух бригад и такого же числа вспомогательных сил. Делаю я это потому, что форма лагеря, вмещающего целую армию, будет более правильной и законченной. Для предыдущих рассуждений этого не требовалось.
Итак, нам надо расположить лагерем войско полного состава, т.е. 24 000 пехоты и 2 000 конницы, разделенное на четыре бригады, из коих две вспомогательные. Как только место для лагеря будет выбрано, я прикажу поставить в середине его главное знамя; вокруг него будет очерчен квадрат, стороны которого отстоят от знамени на 50 локтей каждая и обращены к четырем странам света - востоку, западу, югу и северу; в этом пространстве должна находиться ставка командующего. Я считал бы правильным, отчасти подражая в этом римлянам, отделить войска от нестроевых и обозов. Все строевые части или большинство их размещаются в восточной, нестроевые и обоз - в западной части лагеря, причем восточная часть будет фронтом, западная - тылом, южная и северная - флангами.
Теперь нам надо отметить участок лагеря, отведенный строевым войскам. Для этого от главного знамени к востоку проводится черта 680 локтей длиною. По обеим сторонам ее, на расстоянии 15 локтей, проводятся еще две параллельные линии такой же длины, крайняя точка которых обозначит место восточных ворот, а пространство между ними образует улицу, идущую от восточных ворот к ставке командующего. Ширина улицы - 30 локтей, длина - 630, так как пространство в 50 локтей отходит под ставку; улица эта называется Главной. Другая улица проводится от южных ворот к северным; соприкасаясь с концом Главной, она идет мимо ставки командующего к востоку от нее и пересекает весь лагерь; эта улица, называется Перекрестной; длина ее - 1250 локтей, ширина - 30 локтей.
Обозначив таким образом место ставки командующего и проложив две основные улицы, я приступаю к расположению двух бригад собственных войск; одна из них будет размещена справа, другая - слева от Главной улицы. Перейдя Перекрестную улицу, я расположу справа и слева от Главной по 32 ставки, причем между 16-й я 17-й остается свободное пространство в 30 локтей, образующее новую улицу, так называемую Поперечную, пересекающую все пространство, занятое ставками войск, как это будет видно из их распределения.
Первые две ставки с обеих сторон Перекрестной улицы отводятся начальникам тяжелой конницы; в остальных пятнадцати с каждой ее стороны размещаются жандармы, по десяти человек на ставку, так как на всю бригаду жандармов приходится 150. Ширина ставки начальника - 40 локтей, длина - 10 локтей, причем под шириной я всегда разумею протяжение с юга на север, а под длиной - линию с запада на восток. Ставки жандармов рассчитаны на длину в 15 и на ширину в 30 локтей.
За Поперечной улицей начинаются с обеих сторон новые ряды по 15 ставок, одинаковых по объему со ставками тяжелой конницы и занятых легкой кавалерией. В каждой ставке по тому же расчету помещается десять человек; 16-я, свободная ставка отводится начальнику и по размерам своим равна помещению начальника жандармов. Таким образом, ставки всей конницы обеих бригад расположатся по обе стороны Главной улицы и будут основой для разбивки походного лагеря, о чем я скажу дальше. Прошу вас запомнить, что я разместил 300 человек конницы каждой бригады с их начальниками в 32 ставках по Главной улице, начиная от Перекрестной, оставив между 16-й и 17-й ставками пространство в 30 локтей, образующее новую улицу - Поперечную.
Приступим теперь к расположению 20 батальонов, сосставляющих мои две бригады; для этого я отвожу каждым двум батальонам помещение прямо за конницей. Размеры пехотных ставок - 15 локтей длины и 30 ширины, т.е. одинаковы со ставкой конницы, к которой они непосредственно примыкают. Первое помещение с каждой стороны, начиная от Перекрестной улицы, в одном ряду со ставкой командира жандармов, назначается начальнику батальона; протяжение его - 20 локтей в ширину и 10 в длину. В остальных 15 отделениях с каждой стороны до Поперечной улицы размещается походный батальон в 450 человек, так что в каждой ставке будет по 30 солдат.
Следующие 15 отделений примыкают к ставкам легких конных частей и одинаковы с ними по размерам; здесь расположится другой батальон пехоты. Последняя ставка отводится начальнику пехоты и стоит в одном ряду с помещением командира легкой конницы; длина ее 10, а ширина - 20 локтей. Таким образом, первые два ряда ставок будут заняты частью кавалерией, частью пехотой. Я считаю, что вся конница должна быть строевой, и не даю ей людей для чистки и присмотра за лошадьми, а возлагаю эту обязанность на пехотных солдат, помещенных в примыкающих ставках и освобожденных, по римскому примеру, от всякой другой лагерной службы.
За первыми двумя рядами ставок остается с каждой стороны Главной улицы свободное пространство в 30 локтей, образующее новые улицы, которые будут называться Первой улицей справа и Первой улицей слева; по их сторонам располагается опять двойной ряд из 32 отделений, примыкающих друг к другу; размеры их одинаковы с первыми, а 16-е и 17-е отделения разделены той же Поперечной улицей.
В этих рядах будут размещены с каждой стороны по четыре батальона пехоты с их начальниками в том порядке, о котором я уже говорил. За ними снова идет с каждой стороны Главной улицы свободное пространство в 30 локтей для новых улиц, которые мы назовем Второй улицей справа и Второй улицей слева. По сторонам их располагается двойной ряд из 32 ставок, в которых разместятся еще по четыре батальона пехоты с их начальниками. Таким образом, три двойных ряда помещений с каждой стороны улицы будут заполнены конницей и пехотой, составляющими вместе две обыкновенные бригады. Другие две вспомогательные бригады такого же состава размещаются как и первые две бригады своих войск, т.е. в таких же двойных рядах ставок, причем первые ряды, назначенные для пехоты и конницы, отделяются от последних рядов основных бригад пространством в 30 локтей, образующим Третью улицу справа и Третью улицу слева. Сзади этих рядов расположатся с каждой стороны еще два ряда помещений совершенно такого же устройства, как и ставки основных бригад, образуя другие две улицы, обозначаемые по номеру и по их положению справа или слева от Главной.
Таким образом, для размещения всего войска потребуется 12 двойных рядов ставок и 13 улиц, включая Главную и Перекрестную. Наконец, между крайними лагерными помещениями и валом остается свободное пространство в 100 локтей, а вся площадь, занятая войсками, составит 680 локтей, считая от середины ставки командующего до восточных ворот.
Теперь у нас есть еще две незанятые площади от ставки командующего до южных и северных ворот, каждая в 625 локтей. Если вычесть отсюда пространство в 50 локтей, занятое ставкой командующего, 45 локтей, оставленных с обеих сторон главной ставки, улицу в 30 локтей, разделяющую каждое из этих пространств надвое, и 100 локтей между крайними ставками и валом, то с каждой стороны главной ставки остается еще место в 400 локтей ширины и 100 локтей длины для лагерных помещений, считая длину их одинаковой с длиной ставки командующего. Разделив это пространство в длину пополам, я размещу с каждой стороны по 40 ставок в 50 локтей ширины и 20 локтей длины, т.е. всего у меня получится 80 ставок для командующих бригадами, казначеев, квартирьеров и всех служащих, оставляя некоторые помещения для приезжающих иностранцев и для добровольцев, отправившихся на войну под покровительством командующего.
Сзади главной ставки прокладывается с юга на север улица в 30 локтей ширины, идущая вдоль всех этих 80 помещений и называющаяся Головной, так что ставка командующего и 80 других по обеим сторонам ее окажутся между улицами Головной и Перекрестной. От этой Головной улицы против главной ставки пройдет другая улица к западным воротам в 30 локтей шириной; она будет продолжением Главной и называется Торговой.
Затем я устрою в начале Торговой и напротив ставки командующего площадь для рынка, примыкающую к Головной улице; она должна иметь форму квадрата в 121 локоть по каждой стороне. Справа и слева от Рыночной площади идут два ряда помещений по восьми двойных ставок в каждом; длина их - 20 локтей, ширина - 30 локтей. Таким образом, с каждой стороны этой площади будет по 16 ставок, всего 32. В них разместится излишек конницы вспомогательных бригад, и если места не хватит, им будут отведены ставки в одном ряду с Главной, прежде всего ближайшие к лагерному валу. Остается устроить запасных пикинеров и велитов, состоящих при каждой бригаде. Ведь вы помните, что по нашему порядку в каждой бригаде, помимо 10 батальонов, имеется 1000 запасных пик и 500 запасных велитов. Таким образом, в двух бригадах запасных пикинеров будет 2 000, запасных велитов - 1 000, при таком же числе их у вспомогательных войск. Приходятся, следовательно, подумать о помещениях еще для 6000 пехотинцев; все они разместятся на западной стороне лагеря по валу. Для этого я оставлю вдоль вала свободное пространство в 100 локтей и расположу, начиная от северного конца Головной, двойной ряд из пяти ставок в 75 локтей длины и 60 ширины, так что, при разделении их поперек, длина каждой ставки будет 15, а ширина - 30 локтей. В этих десяти помещениях расположатся 300 пехотинцев по 30 человек в каждом.
На расстоянии 31 локтя от первое ряда будет поставлен другой двойной ряд, также по пяти ставок, такого же размера, и так далее до пяти двойных рядов, расположенных по прямой в 100 локтях от вала и вмещающих 1 500 человек пехоты. Затем я поворачиваю налево к западным воротам и возвожу от угла лагеря по валу еще пять двойных рядов совершенно таких же ставок, с той только разницей, что промежутки между рядами будут не более 15 локтей. Получается помещение еще для 1 500 пехотинцев. Таким образом, я устраиваю между северными и западными воротами вдоль вала 100 помещений, расположенных в десяти рядах по пяти двойных ставок в каждом, и располагаю в них всех запасных пикинеров и велитов моих собственных бригад.
Далее, между западными и южными воротами пойдут также десять рядов помещений для запасных пикинеров и велитов вспомогательных войск. Начальники их, в частности командующие батальонами, могут выбрать на стороне, обращенной к валу, ставки, которые они сочтут более удобными. Артиллерия будет расположена вдоль всего окопа, а все оставшееся свободное пространство на западной половине лагеря назначается для нестроевых и лагерного обоза.
Вы знаете, что древние называли нестроевыми всех людей, следовавших за войском и необходимых для него, кроме солдат. Сюда, например, относятся плотники, слесари, кузнецы, каменщики, инженеры, бомбардиры (последние могли бы считаться строевыми), пастухи со стадами быков и баранов, необходимых для продовольствования войска, наконец, всякого рода мастеровые при обозе с военными припасами и продовольствием. Не буду входить в подробности их размещения и укажу только на места, которых они не должны занимать. Нестроевым отводится все свободное пространство между улицами, разделенное на четыре части; одна часть назначается для пастухов, другая - для мастеровых, третья - для повозок с продовольствием, четвертая - для боевых припасов. Незанятыми остаются Торговая, Головная и еще одна улица, которая будет называться Средней и пройдет с севера на юг, пересекая Торговую и вполне соответствуя Поперечной улице восточной части лагеря. Наконец, сзади, вдоль помещений запасных пикинеров и велитов, пройдут еще особые улицы в 30 локтей ширины. Артиллерия, как я уже сказал, расставляется по внутренней стороне вала.
БАТТИСТА: Признаюсь, что я в этих делах плохой знаток, и могу сказать это не стыдясь, так как военное искусство никогда не было моим призванием. Тем не менее все, что вы сказали, удовлетворяет меня вполне, и мне хотелось бы только спросить о двух вещах: во-первых, почему улицы и свободные места вашего лагеря так широки, а во-вторых, - и это меня больше затрудняет, - как размещаются люди на отведенном для них пространстве?
ФАБРИЦИО: Я провожу улицы шириной в 30 локтей, чтобы по ним мог свободно проходить пехотный батальон в боевом порядке, занимающий по линии фронта от 25 до 30 локтей. Пространство в 100 локтей между валом и лагерем необходимо для свободного движения войск и артиллерии, провоза добычи и возведения в случае необходимости второго ряда окопов.
Кроме того, лучше устраивать лагерь подальше от вала, чтобы противнику было труднее его обстреливать или иным способом ему вредить.
Что касается второго вопроса, то я вовсе не имею в виду, что каждое место, отведенное под лагерные помещения, будет всегда занято только одной палаткой; оно используется, как это удобно живущим в нем, и они могут ставить там больше или меньше палаток, лишь бы не переходить указанную им границу.
Вообще для разбивки лагеря нужны люди очень опытные и прекрасные строители, которые сейчас же по указанию командующего устанавливают форму лагеря, делят его на участки, проводят улицы, обозначают помещения посредством веревок и кольев и выполняют это с такой быстротой, что все готово мгновенно.
Во избежание замешательства необходимо всегда разбивать лагерь одинаково, чтобы каждый солдат знал, на какой улице и на каком участке он найдет свою палатку. Это должно соблюдаться в любое время и в любом месте, дабы лагерь походил на подвижной город, сохраняющий, куда бы он ни перемещался, те же улицы, те же дома и тот же внешний вид. Этой выгоды лишены полководцы, ищущие для лагеря неприступную позицию, ибо тогда необходимо изменять его форму, смотря по характеру местности.[147] Римляне же укрепляли самый лагерь рвами, валами в насыпями, обносили его палисадом и выкапывали кругом ров шириной в 6 локтей и глубиной в 3 локтя, увеличивая его размеры, если собирались долго пробыть на одном месте или опасались неприятеля.
Лично я в настоящее время устроил бы палисад только в том случае, если бы мне пришлось стоять на месте всю зиму. Ров и вал были бы у меня не меньше римского, а даже больше, смотря по необходимости. Кроме того, я устроил бы для артиллерии в каждом углу лагеря окоп в виде полукруга и получил бы таким образом возможность обстреливать продольным огнем неприятеля, штурмующего ров.[148]
Необходимо обучить войска этим работам по устройству лагеря, чтобы начальники умели быстро набрасывать его план, а солдаты знали, как найти свою палатку. Упражнение это совсем нетрудное, и я потом скажу об этом подробнее. Сейчас же я буду говорить об охране лагеря, ибо без точного указания обязанностей часовых все наши труды пропадут даром.
БАТТИСТА: Раньше чем вы перейдете к часовым, я просил бы вас сказать мне, какие необходимы предосторожности при разбивке лагеря поблизости от неприятеля. Я не представляю себе, чтобы тогда можно было безопасно производить все необходимые работы.
ФАБРИЦИО: Прежде всего вы должны знать, что полководец располагается, поблизости к неприятелю только в том случае, если он хочет дать бой, а противник намерен его принять. Опасность тогда не больше обычной, ибо две трети войска готовы к битве, и только последняя треть занята устройством лагерных помещений. Римляне в таких обстоятельствах употребляли на работы по укреплению лагеря триариев, а гастаты и принципы стояли под оружием.
Так поступали потому, что триарии вступали в бой последними и, следовательно, при появлении врага успевали бросить работы и занять свое место в строю. Следуя этому примеру, мы точно так же должны употреблять для разбивки лагеря те воинские части, которые, подобна триариям, будут стоять в последней боевой линии.
Однако, вернемся к часовым. Я, кажется, не встречал у античных писателей указаний на то, что охрана лагеря ночью велась передовыми постами, стоявшими за валом, подобно нашим велетам. Древние, вероятно, считали, что войско таким образом легко может быть застигнуто врасплох, так как эа часовыми трудно наблюдать, а, кроме того, они могут быть подкуплены или захвачены неприятелем.[149]
Следовательно, нельзя доверяться этому способу охраны ни всецело, ни даже отчасти. Все часовые были сосредоточены внутри лагеря, и сторожевая служба выполнялась с величайшей точностью и строгостью, так как всякому провинившемуся грозила смертная казнь.
Не буду утомлять вас подробностями, с которыми вы можете ознакомиться сами, если до сих пор об этом не читали. Скажу только коротко о том, какие меры я бы принял сейчас. Ночью треть войска должна быть под оружием; четвертая часть этой трети - всегда на ногах; она размещается по всему валу и по всем важным пунктам лагеря. На каждом углу лагеря выставлены двойные сторожевые отряды, причем одни стоят на часах, а другие непрерывно переходят от одного конца лагеря к другому. Если неприятель близко, тот же порядок соблюдается и днем.
Не буду распространяться о паролях, о необходимости менять их каждый вечер и о других мерах обычной предосторожности, так как все это известно. Упомяну только об одной мере, потому что она важнее всех и соблюдение ее приносит большую пользу, а небрежность в этом отношении может кончиться несчастьем. Следите самым тщательным образом за всеми, отлучающимися вечером из лагеря, и за всеми, прибывающими вновь. Наш порядок очень облегчает наблюдение, потому что каждая палатка рассчитана на точно определенное число людей, и можно очень легко убедиться, есть ли в ней лишний народ или, наоборот, кого-нибудь нехватает. Самовольно отлучившиеся наказываются, как беглые, а лишним устраивается допрос о том, кто они, зачем пришли в лагерь и обо всем прочем, их касающемся.
Такая бдительность затрудняет врагу возможность заводить сношения с кем-либо из начальников твоего войска и узнавать твои намерения. Будь карфагеняне более бдительны, Клавдий Нерон никогда бы не мог почти на глазах у Ганнибала тайно выйти из своего лагеря в Лукании, совершить поход в Пиценум и вернуться, не возбуждая ни малейшего подозрения у противника.[150] Однако, все эти хорошие меры недостаточны, если они не соблюдаются с величайшей строгостью, ибо нигде не требуется такой точности, как в военном деле. Поэтому все законы воинской дисциплины должны быть суровы и жестоки, а исполнители - беспощадны.
Римляне карали смертью всякого, провинившегося в карауле, покинувшего боевой пост, вынесшего тайком что-нибудь из лагеря, всякого, лживо хваставшегося боевым подвигом, вступившего в бой без приказа начальника или бросившего со страху оружие. Если такой проступок совершался когортой или целым легионом, то, во избежание общей казни, бросали в мешок записки с именами всех солдат и вынимали десятую часть, обреченную жребием на смерть. Наказание, как видите, исполнялось так, что, постигая не всех, оно устрашало каждого.
Однако, там, где сильна кара, должна быть велика и награда, дабы в людях одновременно поддерживались надежда и страх. Поэтому римляне щедро награждали всякий боевой подвиг, например, того, кто спасет в бою жизнь согражданину, взойдет первым на стену неприятельского города или первым ворвется в неприятельский лагерь, убьет или ранит в бою врага, сбросит его с лошади. Подвиг ознаменовывался открытым признанием его консулом, наградой и всеобщей похвалой, а воины, получившие подарок за храбрость в бою, помимо славы, приобретаемой этим в войске, имели право по возвращения на родину торжественно выставить свою награду на показ родным и друзьям.
Не приходится удивляться могуществу народа, который так хорошо знал меру наказания и награды для всякого, заслужившего за хорошее или дурное дело хвалу или осуждение. Все эти установления должны были бы в значительной мере сохраниться и у нас.
У римлян существовало еще одно особое наказание, о котором нельзя не упомянуть; оно состояло в том, что, когда консул или трибун считали подсудимого уличенным, они слегка ударяли его тростью. Виновному после этого позволялось бежать, а солдатам разрешалось его убить; в него летели камни и стрелы, на него со всех сторон сыпались удары, и уйти живым ему удавалось только в самых редких случаях. Вернуться домой виновный тоже не мог, ибо его встречали таким презрением и бесчестьем, что лучше было умереть.[151] Это наказание отчасти перенято швейцарцами, которые приказывают своим солдатам убивать осужденных сотоварищей перед всем войском. Мера эта хороша по замыслу и еще лучше по выполнению. Если вы хотите, чтобы люди не укрывали преступника, то лучшее средство - заставить их самих его карать; когда человек сам является исполнителем наказания, его интерес к осужденному и стремление к возмездию совершенно иные, чем когда исполнение приговора поручено другому.
Поэтому, чтобы не делать народ пособником проступка, лучше всего сделать его судьей. В подтверждение своих слов сошлюсь на пример Манлия Капитолийского: преданный суду Сената, он нашел защиту у народа; но тот же народ приговорил его к смерти, как только стал вершителем его судьбы.[152] Вы видите, что это - действительное средство подавления бунтов и соблюдения правосудия.
Римляне понимали, что страх законов у людей слишком слаб и этим нельзя держать в руках вооруженную толпу; поэтому они усиливали закон авторитетом религии, всячески старались укрепить ее в сознании солдат и заставляли их с величайшей торжественностью приносить клятву неуклонного соблюдения воинской дисциплины, дабы нарушителям ее грозили не только законы и люди, но и боги.[153]
БАТТИСТА: Допускалось ли у римлян присутствие в войске женщин и позволяли ли они солдатам забавляться игрой, как это принято сейчас?
ФАБРИЦИО: Они запрещали и то и другое. Запрет этот было легко осуществить, ибо ежедневных военных упражнений, занимавших солдат целыми частями или в отдельности, было так много, что воинам некогда было думать ни о Венере, ни об играх, ни о прочих вещах, способствующих безделию или бунту.[154]
БАТТИСТА: Все это прекрасно. Скажите мне теперь, каким образом войска выступали из лагеря?
ФАБРИЦИО: Для этого трубили три раза. По первому сигналу палатки свертывались и укладывались на повозки, по второму - вьючили животных, по третьему - выступали в том порядке, о котором я вам уже говорил, т.е. обозы шли в хвосте колонны, а легионы - в центре войска.[155] Поэтому и у вас сперва выступает вспомогательная бригада со своим обозом и четвертой частью общевойскового обоза, размещенного на одной из четырех лагерных площадей, которые я вам только что показал. Необходимо к каждому полку прикрепить его обоз, дабы при выступлении войска было точно известно его место в колонне. Таким образом, за полком пойдет в хвосте его собственный обоз и четвертая часть общего обоза в том порядке, в каком двигалось римское войско.
БАТТИСТА: Были ли у римлян еще другие правила расположения войск в лагерях, кроме тех, о которых вы нам рассказали?
ФАБРИЦИО: Повторяю, что римляне всегда стремились сохранять одну и ту же форму лагеря, и это было для них важнее всего. Далее, они, главным образом, заботились о двух вещах - о здоровой местности для лагеря и об устройстве его там, где неприятель не мог ни обложить их, ни отрезать им воду и подвоз продовольствия. Для предупреждения болезней римляне избегали местностей болотистых или открытых зловредным ветрам. Они судили в этом случае не столько по свойствам почвы, сколько по виду жителей, и если: находили их бледными, узкогрудыми или вообще больными, то относили лагерь дальше.
Что касается риска быть обложенным неприятельскими войсками, то надо как следует изучить характер местности, где стоят враги или союзники, и составить себе мнение о том, может ли противник запереть тебя в лагере. Поэтому командующий должен быть опытнейшим знатоком местности и окружить себя людьми, столь же хорошо знающими страну, как и он сам. Избежать болезней и голода можно также путем строгого наблюдения за правильным образом жизни солдат: заставьте их ночевать в палатках, разбивайте лагерь там, где деревья дают тень и дрова для варки пищи, не выступайте в самый зной. Поэтому летом надо сниматься с лагеря на рассвете, а зимой во время метелей и морозов позаботиться о разведении костров на привалах, об одежде солдат, о том, чтобы они не пили мутной воды. Больных надо лечить и всегда помнить, что полководец беззащитен, если он должен одновременно воевать и с болезнями и с противником.
Однако, самое полезное для здоровья войск - это упражнения; недаром они производились у древних ежедневно. Ценность их лучше всего подтверждается тем, что в лагере они сохраняют людям здоровье, а в бою доставляют победу. Наконец, надо позаботиться о том, чтобы войска не голодали. Для этого недостаточно следить за неприятелем, который может отрезать вам пути подвоза; надо обеспечить себе места заготовки продовольствия и наблюдать за тем, чтобы запасы не расточались. Поэтому надо всегда обеспечивать себя на месяц, а затем наложить на ближайших по соседству союзников повинность ежедневной доставки. Устраивайте склады в крепостях, а главное - заботьтесь о бережливом расходовании, давайте солдату ежедневный разумно рассчитанный паек и вообще никоим образом не допускайте в этом деле беспорядка. Все трудности на войне преодолеваются со временем, и только в этом единственном деле время сильнее тебя.
Ни один враг, который может победить тебя голодом, не будет стараться победить тебя мечом[156], ибо победа будет, правда, не столь почетной, но более спокойной и верной. Не может избежать голода войско, не соблюдающее правил и безрассудно истребляющее все, что попадает ему в руки. Если нет порядка в доставке продовольствия, оно не получается вовсе; если нет порядка в выдаче, наличные запасы проедаются зря. Поэтому древние устанавливали и количество и время еды, ибо ни один солдат не ел, если не ел полководец. Всякий знает, как соблюдается это правило современными армиями, которые являются не благоустроенным и трезвым войском, подобно древнему, а вполне заслуженно могут быть названы толпой развратников и пьяниц.
БАТТИСТА: Описывая устройство лагеря, вы говорили, что расположите в нем не две, а четыре бригады, чтобы показать, как размещается настоящее войско. Поэтому я хочу спросить вас о двух вещах: как устроите вы лагерь на большее или меньшее количество солдат и какова должна быть численность войска для успешной борьбы против любого неприятеля?
ФАБРИЦИО: На первый вопрос я отвечу, что если войско будет на 4 000 или б 000 солдат больше или меньше, то надо прибавить или убавить число рядов, в которых размещаются палатки, и это можно делать до бесконечности. Однако, когда римляне соединяли два консульских войска, то разбивали два лагеря, примыкавших друг к другу площадями, отведенными для нестроевых.
На второй вопрос я скажу, что в обычном римском войске было примерно 24 000 солдат; когда же приходилось воевать с очень крупными неприятельскими силами, римляне выставляли самое большее 50 000. С таким числом войск они вышли против 200 000 галлов, напавших на них после первой Пунической войны[157]; такое же войско было противопоставлено Ганнибалу.[158]
Заметьте, что римляне и греки воевали малыми силами, крепкими боевым строем и искусством. Другие народы, западные и восточные, действовали огромными полчищами, причем на западе главной силой была врожденная безудержность, а на востоке - слепое повиновение царю. В Греции и Италии не было ни врожденной лихости, ни слепого повиновения, а потому необходимо было прибегнуть к дисциплине, и она оказалась силой, доставившей малочисленному войску победу над безудержностью и природной стойкостью огромных масс.
Поэтому я и говорю, что, следуя римскому примеру, войско не должно превышать 50 000 солдат. Пусть оно лучше будет меньше, ибо большая численность приводит к замешательству, нарушениям дисциплины и боевого строя. Пирр любил говорить, что с 15 000 солдат он готов идти на весь мир.[159]
Перейдем теперь к другому предмету. Мы одержали победу в бою и показали, какие случайности возможны во время сражения. Мы видели войско в походе и говорили обо всех трудностях, с которыми оно может встретиться. Наконец, мы расположили его лагерем, где надо хоть немного отдохнуть от понесенных трудов и вместе с тем подумать о способах окончания войны. В лагере вообще дела много, особенно, если в окрестностях еще есть враги и остались колеблющиеся города. Надо себя от них обезопасить и взять те, которые окажутся враждебными.
Необходимо показать вам, как надлежит поступать во всех этих случаях, дабы преодолеть эти трудности с той же славой, с какой мы победили в бою. Допустим, в частности, что большинство жителей страны или весь народ решается на дело, очень выгодное для тебя и очень вредное для него самого, например, разрушение городских стен или изгнание многих граждан. В этом случае их надо обмануть и внушить всем, что тебе до них никакого дела нет, дабы они не поддерживали друг друга и, таким образом, оказались целиком в твоей власти. Можно также наложить на всех в один и тот же день какую-нибудь тяжелую повинность, дабы каждый был уверен, что она касается только его, и думал об исполнении приказа, а не о самозащите. Таким образом, повеление твое будет исполнено всеми без малейшего шума. Если ты подозреваешь жителей страны во враждебности и хочешь себя обезопасить или внезапно ее захватить, то для сокрытия своего намерения лучше всего сообщить им о каком-нибудь совершенно другом твоем замысле, просить их помощи и притвориться, что ты против них ровно ничего не имеешь. Они и не подумают обороняться, так как вполне уверены, что ты совсем не собираешься на них напасть, - и дело твое удастся легко.
Если ты чувствуешь, что в войске у тебя есть изменник, сообщающий о твоих планах неприятелю, то надо постараться извлечь пользу из его вероломства, сообщив ему о вымышленном замысле и скрывая этим действительный. или сказать о несуществующих опасениях, умолчав о том, чего ты боишься по-настоящему. Неприятель, в уверенности, что он знает твои намерения, сделает ложный шаг, и тебе будет легко его обмануть и разбить.
Если ты хочешь, подобно Клавдию Нерону, выделить не заметно для врага часть своего войска для помощи союзнику[160], не сокращай размеров лагеря, оставь на месте все знамена и прежние ряды палаток, не уменьшай числа огней и часовых; точно так же, если ты получишь подкрепление и захочешь это скрыть, не расширяй лагерь, ибо самое полезное - это всегда таить свои дела и мысли.
Когда Метелл начальствовал над войсками в Испании, кто-то задал ему вопрос, что он думает делать завтра. "Если бы об этом знала моя рубашка, - ответил Метелл, - я бы тут же ее сжег". Один из воинов Марка Красса спросил его, когда он прикажет войску выступать. "Думаешь ли ты, что один не услышишь трубы?" - был ответ.[161]
Чтобы разгадать тайны неприятеля, некоторые полководцы наряжали к нему послов, отправляя с ними под видом служителей опытнейших воинов, которые высматривали устройство неприятельского войска, узнавали, в чем его сила и слабость, и сообщениями своими облегчали победу. Другие нарочно отдаляли от себя кого-нибудь из приближенных, который притворно передавался неприятелю, а потом открывал своим замыслы противника. Иногда это удавалось сделать через пленных.[162] Марий во время войны с кимврами для испытания верности галлов, живших в нынешней Ломбардии и находившихся в союзе с римским народом, послал им одновременно несколько писем, причем одни были запечатаны, а другие нет. В незапечатанных письмах он предписывал вскрыть остальные только в известное, указанное им время; затем он до срока потребовал письма обратно и, получив их распечатанными, понял, что на галлов рассчитывать нельзя.[163]
Некоторые полководцы, вместо того чтобы идти навстречу наступающему неприятелю, отправлялись грабить его земли и этим вынуждали его уйти обратно на защиту собственных границ. Этот способ часто удавался, ибо он приучает солдат к успеху, обогащает их добычей и дает им веру в себя, а войска противника, наоборот, падают духом и чувствуют себя уже не победителями, а побежденными. Многие полководцы, прибегавшие к подобным набегам, имели успех. Однако, это можно позволить себе только в том случае, когда твоя страна обеспечена и укреплена лучше неприятельской, иначе дело кончится плохо. Полководцу, запертому неприятелем в лагере, иногда удавалось добиться па несколько дней перемирия. Неприятель становился беззаботнее, и это давало осажденному возможность ускользнуть, пользуясь какой-нибудь небрежностью врага.
Сулла таким путем дважды спасался от неприятеля, и та же хитрость помогла Газдрубалу в Испании уйти от окружавшего его со всех сторон Клавдия Нерона.[164]
В такой же обстановке бывает очень полезно озадачить неприятеля каким-нибудь непредвиденным движением. Здесь возможно одно из двух: или бросить в атаку часть своих войск, оттянув на нее неприятельские силы, и этим высвободить остальные или изобрести что-нибудь совсем неожиданное, дабы удивить врага невиданным зрелищем, напугать его и принудить к бездействию. Вы помните рассказ о Ганнибале, окруженном войсками Фабия Максима, и знаете, что карфагенский полководец велел ночью привязать к рогам волов, следовавших за войском, связки зажженного хвороста. Фабий был настолько встревожен этой небывалой картиной, что не подумал о защите проходов.[165]
Стремление раздробить неприятельские силы является едва ли не самой главной заботой полководца. Он должен употребить иа это все свое искусство и либо найти способ внушить противнику недоверие к ближайшим его помощникам, либо заставить его разделить свою армию и этим себя ослабить. Первая цель достигается особой внимательностью к некоторым приближенным неприятельского вождя, которая скажется, например, в том, что во время войны имущество его уцелеет, а сыновья или родственники будут отпущены без выкупа из плена. Вы знаете, что Ганнибал, сжегший все окрестности Рима, не тронул только владений Фабия Максима, а Кориолан, подойдя к Риму с войском, пощадил имущество патрициев, между тем как все принадлежащее плебеям было сожжено и разграблено. Метелл, начальствовавший над войсками в войне с Югуртой, убеждал всех послов, являвшихся к нему от Югурты, выдать царя; он писал им об этом письма и в короткое время добился того, что Югурта уже не верил никому из своих советников и всех их разными способами истребил. Когда Ганнибал нашел убежище у Антиоха, то римские послы вступили с ним в такие доверительные переговоры, что Антиох встревожился и перестал слушаться его советов.[166]
Для другой цели, именно для разделения вражеских войск, лучше всего вторгнуться в неприятельскую землю и этим заставить противника, бросить войну я поспешить на защиту своей страны. Так поступил Фабий, воевавший против соединенных сил галлов, этрусков, умбров и самнитов.[167] Тит Дидий, силы которого были значительно меньше неприятельских, ждал из Рима на подкрепление легион, но враги приготовились загородить ему дорогу. Чтобы не допустить этого, консул объявил по всему войску о назначении боя на следующий день; затем он дал возможность убежать некоторым пленным, которые в свою очередь рассказали о его приказе у себя в лагере и произвели этим такое впечатление, что враги, из опасения себя ослабить, отказались от попытки преградить дорогу римскому легиону, благополучно присоединившемуся к войскам Дидия. Полководец достиг своей цели, состоявшей не в разделении неприятельских сил, а а удвоении его собственных.[168]
Некоторые вожди, чтобы заставить противника разделяться, позволяли ему углубляться в свою страну и даже завладеть многими городами, дабы необходимость оставлять в них гарнизоны уменьшила его войско; пользуясь его раздробленностью, они переходили в наступление и побеждали. Другие, подготовляя вторжение в какую-нибудь область, притворялись, что собираются идти в совершенно другую сторону, и вели свое дело так искусно, что появлялись внезапно и захватывали край раньше, чем неприятель мог подоспеть на выручку. Противник, не зная, повернешь ли ты опять к месту, которому угрожал первоначально, вынужден оставлять там войска и в то же время спасать другой пункт, а потому он часто не защищал ни того, ни другого.
Далее, полководец должен уметь искусно подавлять волнения и улаживать ссоры, начавшиеся между солдатами. Самое лучшее в таких обстоятельствах - наказать главарей, но необходимо при этом захватить их с такой быстротой, чтобы они даже не успели оглянуться. Если они находятся далеко, вызови к себе не только виновных, но и всю войсковую часть, дабы зачинщики ие догадались о готовящейся им участи и не успели убежать, а, наоборот, сами облегчили бы тебе суд и расправу. Если все произошло у тебя на глазах, окружи себя надежными войсками и усмиряй мятеж с их помощью. Если между солдатами начинаются ссоры, лучше всего послать их в бой; опасность сейчас же восстанавливает согласие. Однако, надо сказать, что единство поддерживается в войске прежде всего авторитетом главнокомандующего и создается оно единственно его талантом, ибо на войне уважение внушают не род и не власть, а только талант. Начальнику надлежит первым делом карать солдат и платить им жалованье; если нет жалованья, невозможна и кара. Солдата, которому не платят, нельзя наказывать за грабеж, потому что он не может не грабить, если хочет жить. Наоборот, если ты ему платишь, но не наказываешь, солдат наглеет и перестает с тобой считаться; ты уже не можешь заставить себя уважать, а неуважение к начальнику ведет прямо к мятежам и раздорам, т.е. к гибели войска.
У полководцев древности была еще одна забота, от которой современные почти совершенно свободны, - это разъяснение в выгодную для себя сторону дурных предзнаменований; стрела, упавшая в лагерь, затмение солнца или луны, землетрясение, падение начальника с лошади - все это толковалось солдатами как дурной знак и вселяло в них такой страх, что, случись в эту минуту бой, поражение было бы неминуемо. Поэтому античные полководцы в таких случаях растолковывали происшедшее солдатам, сводя событие к его естественной причине, или толковали эти случайности в свою пользу. Когда Цезарь упал при высадке на африканский берег, он воскликнул: "Я взял тебя, Африка".[169] Многие другие объясняли солдатам причину затмений луны или землетрясения. В наше время все это невозможно как потому, что нынешние солдаты не так суеверны, так и потому, что наша религия вообще исключает подобные страхи. Если бы нечто в этом роде все же произошло, надо подражать примеру древних. Если на тебя идет противник, ожесточенный до последнего предела голодом, нуждой или слепой яростью, оставайся в лагере и, насколько возможно, избегай сражения. Так поступали лакедемоняне в войне против мессенян и Цезарь в войне против Афрания и Петрея.[170] Консул Фульвий, начальствовавший над войсками, действовавшими против кимвров, несколько дней подряд вступал с ними в конные стычки и заметил, что неприятель всегда выходил из лагеря для преследования. Устроив позади неприятельского стана засаду, он опять напал конницей на кимвров, а когда те вышли из окопов на преследование, Фульвий внезапно бросился на вражеский лагерь и разгромил его.[171]
Очень полезной оказывалась и хитрость иного рода. Находясь на виду у противника, командующий раздавал своим войскам знамена, схожие с неприятельскими, и посылал их грабить собственную страну. Враги принимали их за прибывшие к ним подкрепления, присоединялись к грабившим отрядам, теряли боевой порядок и этим давали возможность себя разбить. Этой уловкой с успехом пользовались Александр царь Эпирский в войне с иллирийцами и сиракузянин Лептин против карфагенян.[172] Многие добивались победы тем, что притворялись устрашенными и бросали лагерь со всеми стадами и вином, предоставляя врагу объесться и перепиться, а затем нападали на обессилевших от обжорства неприятельских солдат и опрокидывали их. Так действовала Тамирис против Кира и Тиберий Гракх против испанцев. Другие старались облегчить себе успех тем, что отравляли вино и пищу.[173]
Я уже говорил вам, что не встречал у древних указаний на обычай высылать ночью велетов за лагерные укрепления, и объяснял это желанием предупредить возможную опасность. Часто оказывалось, что даже днем причиной поражения были велеты, высланные для наблюдения за неприятелем; их брали в плен и силой заставляли подать сигнал к вызову своих из лагеря, а войска, выступившие по данному знаку, истреблялись или захватывались.
Для обмана противника полезно иногда менять какую-нибудь установившуюся твою привычку, потому что неприятель, зная ее, сообразует с ней свои действия и этим себя губят. Так поступил однажды один начальник, который всегда давал знать своим о приближении неприятеля ночью огнями, а днем - густым дымом. Он приказал беспрерывно подавать сигналы и светом и дымом, но прекратить все, как только покажется неприятель. Враг, не видя обычных знаков, решил, что идет незамеченным, двинулся без всяких предосторожностей и был разбит.[174]
Желая выманить неприятеля из укрепленной позиции, Мемнон Родосский послал к врагам под видом перебежчика одного из своих воинов, который сообщил, что в войске начались бунты а большая часть его ушла совсем. Для подтверждения этого рассказа Мемнон устроил у себя в лагере притворный мятеж, а противник, решивший, что теперь ему удастся его опрокинуть, пошел на приступ и был разбит.[175] Не следует, однако, доводить врага до отчаяния; это понял Цезарь во время войны с германцами: он заметил, что невозможность отступления заставляет их биться до последней крайности, и открыл им дорогу, предпочитая преследование бегущих победе над защищающимися.[176] Лукулл, увидев, что часть бывшей в его войске македонской конницы переходит к неприятелю, сейчас же велел трубить наступление и приказал всем остальным войскам идти за перебежчиками. Противник решил, что Лукулл начинает бой и бросился на македонян с такой яростью, что тем пришлось защищаться и невольно из беглецов превратиться в бойцов.[177]
Очень важно после победы или до нее захватить город, которому ты не доверяешь; древность показывает нам немало примеров этого искусства. Помпей, не доверяя жителям Катины, предложил им впустить к себе нескольких заболевших римских солдат и послал под видом больных отборный отряд, который и захватил город. Публий Валерий, подозревавший эпидаврийцев, пригласил их в загородный храм на религиозные торжества, нечто вроде нашего отпущения грехов, и когда весь народ собрался, он велел запереть городские ворота и принял обратно только тех, кого считал надежными. Александр Великий, собираясь в Азию и желая обеспечить себя со стороны Фракии, взял с собой первых граждан страны, назначив их на разные должности в войске, и заменил их во Фракии людьми самого низкого происхождения. Таким образом, он удовлетворил аристократию деньгами и удержал в повиновении народ, лишив его вождей.[178]
Однако, лучшее средство привлекать на свою сторону народы - это целомудрие и справедливость, примеры чего показал в Испании Сципион, возвративший отцу и мужу плененную дочь и жену и завоевавший этим Испанию больше, чем оружием. Цезарь в Галлии велел заплатить за деревья, срубленные на тын для лагеря, и приобрел этим славу справедливости, облегчившую ему покорение страны.[179] Не знаю, могу ли я еще что-нибудь прибавить, так как рассмотрел как будто все, что можно сказать об этом предмете. Остается объяснить вам способы осады и защиты крепостей, и если вы не возражаете, я вам охотно о них расскажу.
БАТТИСТА: Ваша любезность так велика, что вы исполняете все наши желания, и мы даже не боимся оказаться нескромными, так как вы щедро даете нам больше, чем мы решились бы попросить. Скажу вам поэтому только одно, что вы не можете сделать нам большего одолжения, чем продолжив вашу речь. Я прошу вас только - ответьте сначала на один вопрос: следует ли продолжать войну также зимой, как это принято сейчас, или вести ее только летом, а на зиму отправляться на стоянку, как это делали в древности?
ФАБРИЦИО: Вот, что значит мудрый вопрошатель! Ведь я мог бы без него забыть о весьма важном предмете. Повторяю, что древние поступали во всем лучше и осторожнее нас. Если мы часто делаем ошибки в делах гражданских, то в делах военных мы ошибаемся всегда. Нет ничего опаснее и неосторожнее зимней войны, причем для наступающего она еще много опаснее, чем для обороняющегося.[180] Дело вот в чем: вся строгость военной дисциплины нужна только для того, чтобы войска были в полном порядке, когда наступает час сражения. Вот цель, к которой должен стремиться всякий полководец, ибо бой - это выигрыш или проигрыш войны.
Кто сумеет лучше к нему подготовиться и поддержать в своей армии большую дисциплину, тот приобретает безусловное преимущество над противником и может больше рассчитывать на победу. С другой стороны, нет ничего опаснее для движения войск, чем пересеченная местность или холодное и дождливое время. Неровная местность не позволяет развернуть войска по всем правилам военного искусства; ненастье и морозы не дают возможности держать их в совокупности и противопоставить противнику единую массу, а вынуждают располагать их разрозненно и в беспорядке, считаясь с требованиями замков, городов и деревень, которые могут их принять. Таким образом, весь труд, положенный на создание крепко устроенной армии, пропадет даром. Не удивляйтесь, что теперь воюют зимой, ибо плохо обученные войска не понимают вреда разрозненного расположения и вовсе не хотят утруждать себя воинскими занятиями и соблюдением дисциплины, которой у них нет. А ведь им следовало бы подумать о бедствиях, к которым вела зимняя война, и вспомнить, что в 1503 г. французов под Гарильяно победила зима, а не испанцы.[181]
Я уже говорил вам, что наступающему приходится особенно плохо, ибо дурная погода больше вредит тому, кто воюет на чужой земле. Чтобы не раздроблять своя силы, он вынужден терпеть ненастье и морозы, а если он захочет избежать этих неудобств, придется разделить армию на части. Обороняющийся может, наоборот, выбрать удобную местность и выжидать со свежими силами, а затем быстро их сосредоточить и напасть на отдельный неприятельский отряд, который перед ним не устоит. Так были разбиты французы и все, кто нападал зимой на осторожного противника. Поэтому каждый полководец, который не хочет, чтобы его войска утратили силу, порядок, дисциплину и доблесть, должен решительно восставать против зимней войны. Римляне хотели извлечь пользу из своих трудов и потому одинаково избегали зимних походов, горной войны, трудных условий местности и вообще всего, что помешало бы им показать во всей силе их искусство и доблесть. Этого довольно для ответа на ваш вопрос. А теперь перейдем к обороне крепостей, осаде городов и искусству возводить укрепления.
Книга седьмая
ФАБРИЦИО: Прежде всего вы должны знать, что сила города и крепости дается им или природой или искусством.[182] Они сильны от природы, если окружены водами или болотами, подобно Мантуе и Ферраре, или построены на скале или крупной горе, как Монако и Сан-Лео. Наоборот, крепости, расположенные на высотах, более или менее доступных, очень слабы, особенно при современных пушках и подкопах. Поэтому их строят большей частью на ровных местах и укрепляют с помощью искусства.
Первое требование - это возводить стену в виде ломаной линии, по возможности умножая число исходящих и входящих углов. Противник не может тогда близко подойти, так как подвергает себя опасности нападения не только с фронта, но и с фланга.[183] Если стена высока, она слишком открыта для пушечного огня; если она низка, на нее легко взобраться. Если вырыть перед стеной рвы, чтобы затруднить приступ, то многочисленный неприятель легко их засыплет, и стена будет захвачена.
Поэтому я считаю (я, конечно, могу ошибаться), что во избежание этой двойной опасности надо строить высокие стены и устраивать рвы за ними, а не снаружи. Это лучший способ строить укрепления, ибо он защищает тебя одинаково от артиллерии и от приступа, не давая вместе с тем врагу возможности засыпать рвы. Итак, высота стены должна быть во всяком случае достаточной, а ширина - не менее трех локтей, чтобы труднее было ее разрушить.
По крепостной стене стоят башни на расстоянии 200 локтей друг от друга; внутренний ров должен быть шириной не меньше 30 и глубиной в 12 локтей. Вынутая земля вся выбрасывается в сторону города и подпирается стеной, начинающейся от подошвы рва и возвышающейся над насыпью на человеческий рост, благодаря чему увеличится глубина рва. На дне его через каждые 200 локтей будут устроены казематы, вооруженные пушками, которые уничтожат всякого, кто попытается спуститься в ров. Крупные орудия, защищающие город, ставятся за стеной, замыкающей ров, ибо для защиты наружной стены удобны вследствие ее высоты только небольшие или средние орудия.
Если враг решается на приступ, его сразу же задержит высокая внешняя стена. Если он подойдет с артиллерией, то должен будет сначала эту внешнюю стену разрушить, но при этом пострадает сам, так как стена всегда обваливается в сторону обстрела, и образуются огромные груды обломков, которым осыпаться некуда, так что они только еще увеличивают глубину рва. Таким образом, продвинуться нельзя, ибо этому помешают разваляны стены, ров и расположенная сзади него артиллерия, которая бьет осаждающего наверняка. Остается последнее средство - засыпать ров, но это дело очень и очень трудное: ров широк и глубок, а приблизиться к нему нелегко, так как стена идет ломаной линией со множеством входящих и исходящих углов и двигаться между ними, по причинам, уже указанным, можно только с большим трудом. Наконец, неприятель должен перетащить все необходимое ему через развалины стены, и это создает ему жесточайшие затруднения. Таким образом, я считаю, что крепость, устроенная по моему предложению, будет совершенно неприступной.
БАТТИСТА: Не станет ли наша крепость еще сильнее, если, кроме внутреннего рва, выкопать еще ров снаружи?
ФАБРИЦИО: Несомненно, но если выкапывается только один ров, лучше делать это с внутренней стороны.
БАТТИСТА: Какие рвы вы предпочитаете - наполненные водой или сухие?
ФАБРИЦИО: На этот счет есть разные мнения, так как водяные рвы предохраняют от подкопов, а сухие труднее засыпать. Однако, взвесив все соображения, я предпочел бы сухие рвы, потому что они безопаснее. Случалось, что водяные рвы зимой замерзали и облегчали этим взятие города, как это и было при осаде Мирандолы папой Юлием II.[184] Для защиты от неприятельского подкопа я выкапывал бы рвы такой глубины, что всякий, кто вздумал бы рыть дальше, непременно наткнулся бы на воду. Стены и рвы крепостей должны устраиваться точно так же, дабы оказать осаждающему столь же сильное сопротивление.
Защитнику города я настойчиво советую помнить одно: не устраивайте отдельных бастионов вне главной стены. Строителю крепости я советую другое: не устраивайте в ней никаких укреплений, куда гарнизон мог бы укрыться после потери передней стены. Когда я даю первый совет, то думаю о следующем: надо избегать всего, что может сразу я бесповоротно подорвать прежнее высокое мнение о тебе людей. Они перестают тогда считаться с твоими распоряжениями, а прежние твои сторонники боятся за тебя заступиться. Между тем это непременно случится, если ты возведешь бастионы отдельно от главной городской стены; они всегда будут взяты, ибо в наши дни немыслимо удержать мелкие укрепления, попавшие под уничтожающий огонь пушек, а потеря бастионов будет началом и причиной твоего собственного падения. Когда генуэзцы восстали против Людовика, короля Франции, они возвели некоторые бастионы на холмах, окружающих город, но бастионы эти были сейчас же снесены, и потеря их повлекла за собой взятие самого города.[185]
Скажу теперь о смысле второго совета. Я утверждаю, что самая большая опасность для защиты крепости - это существование в ней укреплений, куда можно отступить после потери переднего вала. Если солдаты надеются на спасение, отдав неприятелю обороняемые места, они не станут защищаться, а потеря важного пункта приведет к падению всей крепости. За примером ходить недалеко: вспомните взятие крепости Форли, которую графиня Катарина защищала против сына папы Александра VI - Цезаря Борджа, осаждавшего ее во главе французских войск. В крепости было множество укреплений, куда можно было последовательно отступать. Во-первых, там находилась цитадель, отделенная от крепости рвом, через который был перекинут подъемный мост; крепость делилась на три части, отделенные водяными рвами и соединявшиеся мостами. Огонь герцогских орудий сосредоточился на одной из частей, и в стене образовался пролом, а комендант, мессер Джованни да Казале, и не подумал защищать брешь, а отступил и отвел войска к другим укреплениям. Солдаты герцога, проникшие без сопротивления в эту часть, овладели мостами, связывавшими ее с другими частями, и мгновенно оказались хозяевами всей крепости.[186]
Так пала твердыня, считавшаяся неприступной, и произошло это по двум причинам: во-первых, в ней было слишком много бесполезных внутренних укреплений; во-вторых, отдельные части крепости не имели возможности самостоятельно и вовремя поднимать мосты. Скверно построенная крепость и бездарность коменданта погубили мужественную графиню, решившую сопротивляться войску, на борьбу с которым не отваживались ни король Неаполя, ни герцог Милана.[187] Усилия ее, правда, не имели успеха, но борьба принесла ей великую честь, вполне заслуженную ее доблестью. Свидетельством этому является множество стихотворений, сложенных тогда в ее похвалу.
Если бы мне пришлось строить крепость, я бы обнес ее крепкими стенами и рвами по способу, о котором мы уже говорили; внутри я оставил бы только жилые постройки и нарочно делал бы их непрочными и низкими, дабы они не мешали коменданту, находящемуся в центре, обозревать все пространство крепостных стен и видеть, куда надо спешить на помощь. Каждому солдату я твердо внушил бы, что с потерей стен и рва крепость погибла. Наконец, если бы я в решился устроить внутреннюю оборону, то расположил бы мосты таким образом, что каждая часть крепости могла бы поднимать их самостоятельно; для этого мосты должны опускаться с краев рва на столбы, поставленные в его середине.
БАТТИСТА: Вы сказали, что в наше время невозможно оборонять мелкие укрепления. Помнится, я слышал обратное мнение, именно - что чем укрепление меньше, тем легче его защищать.
ФАБРИЦИО: Вы неправильно меня поняли; я хотел сказать, что сейчас крепостью можно назвать только такое укрепленное место, которое достаточно обширно, чтобы гарнизон в случае необходимости мог отступить за новые стены и рвы. Разрушающий огонь артиллерии так силен, что основывать защиту на силе сопротивления только одной стены или одного вала было бы большой ошибкой. Обыкновенный бастион не имеет двойного вала и потому падает немедленно (говорю "обыкновенный", потому что при больших размерах это будет уже крепость или замок).
Поэтому самое основное - это отказаться от таких бастионов и укреплять вход в крепость, прикрывая ворота равелинами, дабы нельзя было ни войти, ни выйти из них по прямой линии. Равелин отделяется от ворот рвом с подъемным мостом, а ворота, помимо того, защищаются еще опускными решетками, чтобы при неудачной вылазке можно было укрыть за ними солдат и не дать неприятелю ворваться на их плечах в крепость. Решетки эти, называвшиеся в древности катарактами, были изобретены именно для этого.[188] Дело в том, что в этих случаях нельзя надеяться ни на подъемные мосты, ни на ворота, так как и те и другие забиты бегущей толпой.
БАТТИСТА: Я видел такие опускные двери. В Германии их делают из отдельных брусьев в форме железной решетки, между тем как наши двери - это толстые доски, связанные наглухо. Мне хотелось бы знать, откуда эта разница и какие решетки лучше?
ФАБРИЦИО: Повторяю вам снова, что воинские установления древних и военное искусство их заброшены во всем мире, но в Италии они забыты совершенно, так что все более или менее хорошее перенимается нами у северных народов. Вы, может быть, слышали, а некоторые, вероятно, еще помнят о том, как слабы были наши крепости вплоть до похода Карла VIII в Италию в 1494 г.[189] Зубцы стен были толщиной не больше полулоктя, бойницы и амбразуры делались узкими снаружи и очень широкими внутри, да и вообще было много всяких других недостатков, о которых не стоит распространяться. Ничего не стоило сбить тонкие зубцы и разбить ядрами амбразуры, устроенные этим способом.
Теперь мы научились у французов делать толстые и прочные зубцы. Наши амбразуры, широкие внутри, суживаются у середины стены и затем снова расширяются в обе стороны; благодаря этому неприятельским орудиям трудно обивать наши пушки. У французов в военном деле есть много хорошего, чего мы не заметили и потому не оценили. Таковы, между прочим, их опускные решетки из отдельных брусьев, которые, конечно, гораздо лучше наших сплошных. Когда наша решетка спущена, вы можете только стоять за ней и не в состоянии вредить неприятелю, который легко уничтожит ее топором и огнем. Наоборот, если опускная дверь сделана в виде решетки, вы можете защищаться через отверстия пиками, самострелами и любым другим оружием.
БАТТИСТА: Я наблюдал в Италии еще один иностранный обычай, именно - такое устройство лафетов, при котором спицы колес наклонены к ступице. Мне хотелось бы знать, зачем это делается, ибо, по-моему, лафетные колеса прочнее, если их спицы вставлены отвесно, как у наших обыкновенных колес.
ФАБРИЦИО: Не думайте, что все, отклоняющееся от обычного образца, появляется случайно или что французы это делают для красоты. Где нужна прочность, о красоте не заботятся. Вое дело в том, что французские лафетные колеса прочнее и крепче наших. Сейчас я вам это объясню. Когда лафет двигается на передке, он либо идет ровно, либо наклоняется в какую-нибудь сторону. Если он идет ровно, то тяжесть его распределена между колесами одинаково, и особенной перегрузки их поэтому нет; когда же лафет наклоняется, вся тяжесть его падает на одно колесо. Если спицы вставлены отвесно к ступице, они легко могут сломаться, так как наклоняются вместе с колесом и тяжесть падает на них не по прямой.
Таким образом, обыкновенные колеса всего прочнее, если лафет идет прямо и груз разделен между ними поровну; если же лафет наклонен и тяжесть падает на одно колесо, они гораздо слабее. Совершенно иное представляют собой французские лафеты с их наклонными спицами, ибо когда весь груз лежит на одном колесе, они вследствие своего обычного наклонного положения выпрямляются и легко выдерживают всю тяжесть. Если же лафет идет ровно, спицы наклонены к ступице, но зато держат лишь половину тяжести.
Возвратимся, однако, к городам и крепостям. Для лучшей защиты ворот, а также для облегчения вылазок и обратного вступления войск в крепость, французы пользуются еще одним способом, который в Италии, по-моему, еще никогда не применялся: у конца подъемного моста ставятся два столба; по середине каждого из них укреплена подвижная балка, половина которой висит над мостом, а другая половина остается за ним; наружные части подвижных балок соединены мелкими брусьями, образующими решетку, а с внутренней их стороны прикрепляются цепи. Чтобы закрыть мост снаружи, спускают цепь и сбрасывают решетку, которая при падении загораживает вход. Наоборот, когда надо открыть мост, цепи подтягивают, поднимают решетку насколько нужно, чтобы пропустить пехотинца или всадника, а затем сейчас же закрывают ее снова, ибо решетка поднимается и опускается, подобно заслонам бойницы.
Это приспособление лучше обыкновенной опускной двери, которая падает прямо, так что ее всегда можно подпереть, между тем как французская решетка спускается не по прямой, и неприятель не может остановить ее движение. Строители крепостей должны соблюдать все эти предписания. Кроме того, на расстоянии одной мили от крепостных стен не должно быть ни пашен, ни построек, дабы кругом была открытая равнина без единого кустарника, насыпи, дерева или дома - вообще ничего, что загораживало бы вид и могло бы укрыть подступающего неприятеля. Заметьте, что наружные рвы с насыпями выше уровня местности только ослабляют крепость. Насыпи, с одной стороны, прикрывают подступы осаждающего к укреплениям, а с другой - не останавливают действия осадных орудий, так как легко разрушаются.
Перейдем теперь к описанию внутреннего распорядка крепостей. Не буду много говорить о необходимости иметь в них достаточный запас продовольствия и боевого снаряжения, так как это вещи каждому понятные и без них все прочие меры не нужны. Вообще надо постараться снабдить себя в изобилии и вместе с тем помешать противнику пользоваться средствами страны. Поэтому надо уничтожить все продовольствие, а также весь корм и скот, который нельзя ввести к себе в крепость.[190] Комендант крепости должен строго следить за сохранением в ней полного порядка и принять все меры к тому, чтобы каждый всегда и во всех случаях знал свои обязанности. Женщины, старики, дети и больные должны сидеть по домам, чтобы не мешать юношам и мужчинам. Гарнизон разделяется на части, расставляемые у стен, ворот и важнейших мест крепости, дабы прекратить всякий начавшийся беспорядок. Некоторые отряды не занимают никаких заранее указанных постов, а держатся наготове, чтобы выступить всюду, куда потребуется.
При таком устройстве беспорядки едва ли возможны вообще. Заметьте себе еще одно важное обстоятельство: при осаде и обороне города неприятель больше всего надеется на успех, если знает, что жители вообще никогда еще не воевали. Как часто бывает, что города сдаются просто со страху, даже не испробовав свои силы! Поэтому осаждающий должен всеми силами стараться как можно больше устрашить население. Осажденный со своей стороны должен поставить на всех угрожаемых пунктах крепких людей, которые могут уступить только оружию, а не молве. Неудача первого приступа укрепит мужество осажденных, и врагу надо тогда надеяться только на свою силу, а не на славу непобедимости.
Для обороны крепостей у древних служили различные орудия, как баллисты, онагры, скорпионы, аркобаллисты, пращи. Для осады употреблялись тараны, башни, подвижные щиты, защитные плетни, деревянные подступы, косы, черепахи[191]. Вместо всех этих орудий сейчас действуют пушки, служащие одинаково для осады и для обороны, так что о них можно не говорить.
Рассмотрим теперь подробнее средства овладения крепостью. Осажденному грозят, собственно, две опасности: голод и неприятельский приступ. Я уже говорил о том, что для предупреждения голода надо как следует снабдить себя провиантом еще до осады. При истощении запасов защитники часто ухитрялись получить продовольствие от союзников каким-нибудь необычным способом. Это не так трудно, особенно, если осажденный город разделен пополам рекой. Во время осады Ганнибалом римской крепости Казилинума римляне, не имея возможности доставить по реке другую пищу, бросали в воду громадное количество орехов, которые беспрепятственно плыли по течению и очень помогли гарнизону. Другие осажденные действовали иначе: желая показать неприятелю, что запасы у них есть, в этим отнять у него надежду взять их измором, они выбрасывали хлеб за городской вал или обкармливали им вола в выпускали его на волю, рассчитывая на то, что неприятель его зарежет и по набитому хлебом желудку животного убедится, что город снабжен в изобилии.[192]
С другой стороны, большие полководцы, осаждавшие города, измышляли самые разнообразные хитрости для истощения неприятеля. Фабий нарочно позволил жителям Кампании засеять поля, чтобы лишить их части зерна. Дионисий при осаде Реджо притворился, что готов пойти на соглашение с осажденными, и уговорил их снабдить его продовольствием во время переговоров, а затем, когда город остался без хлеба, он обложил его еще теснее и выморил голодом. Александр Великий, готовясь к осаде Левкадии, захватил все окрестные крепости, так что гарнизонам их, осталось только уйти в ту же Левкадию, которая оказалась переполненной народом и была вынуждена из-за голода к сдаче.[193]
О приступах мы уже говорили, и я тогда же доказывал вам, что самое важное - это первый штурм. Римляне много раз брали города первой атакой, нападая сразу со всех сторон. Способ этот назывался у них aggredi urbem corona[194]. Так действовал Сципион под Новым Карфагеном в Испании.[195] Однако, если первый приступ отбит, то рассчитывать на взятие города уже трудно. Если неприятелю даже удастся овладеть стеной и ворваться, то для защитников далеко не все потеряно, лишь бы они не растерялись. Сколько раз бывало, что неприятельские войска, уже проникшие в город, должны были отступить или вовсе погибали.[196] Осажденным надо в этих случаях занять господствующие места и поражать противника с высоты домов и башен. Со своей стороны нападающие, уже вошедшие в город, действовали обычно двумя способами: они либо открывали ворота и давали гарнизону возможность бежать, либо объявляли через вестника, что пощадят всякого, кто бросит оружие, и уничтожат только вооруженных. Это очень часто облегчало победу.[197]
Наконец, город легко взять внезапным штурмом. Для этого надо расположить войска в некотором отдалении, дабы жители поверили, что ты или не собираешься на них нападать или не можешь сделать это незаметно, вследствие дальности расстояния. Если ты потом подойдешь неожиданно и сразу двинешь войска на приступ, то успех почти несомненен. Я неохотно говорю о делах современных, ибо говорить о себе и своих походах мне было бы трудно, а рассуждая о других, я часто не знал бы, что сказать. Тем не менее не могу не сослаться на пример Цезаря Борджа, герцога Валентино. Находясь с войсками у Ночеры, он притворился, что собирается идти на Камерино, а затем неожиданно повернул к Урбино и без всякого труда захватил город в один день, между тем как другой полководец потратил бы на это массу времени и денег.[198]
Осажденные должны быть также настороже против всякого рода ловушек и военных хитростей неприятеля. Если они видят, что враг изо дня в день производит одно и то же действие пусть не успокаиваются и знают, что здесь скрывается обман и готовится на погибель им нечто совсем новое. Домиций Кальвин, осаждавший какой-то город, усвоил себе привычку ежедневно обходить вокруг стен с большим отрядом войск. Жители решили, что он производит учение, и несколько успокоились. Как только Домиций заметил, что противник стал менее осторожным, он сейчас же пошел на приступ, и город был взят.[199]
Некоторые полководцы, узнав, что к осажденным идут подкрепления, одевали своих солдат по неприятельскому образцу, вводили их благодаря этому переодеванию в крепость и захватывали ее. Кимон Афинский поджег однажды храм, стоявший за городской стеной; жители бросились тушить пожар, а город тем временем достался неприятелю. Некоторые полководцы захватывали неприятельских фуражиров и в их платье переодевали своих солдат; эти солдаты проникали в крепость и открывали ворота неприятелю.[200]
Древние полководцы пользовались вообще самыми различными средствами, чтобы ослабить защиту осажденных городов. Сципион во время войны в Африке, желая захватить некоторые карфагенские крепости, не раз делал все приготовления к приступу и затем отступал, как бы из опасения неудачи. Ганнибал поверил, что это действительно так, и стянул к себе все их гарнизоны, чтобы получить численный перевес и легче добиться победы. Как только, Сципион об этом узнал, он двинул войска своего союзного полководца Массиниссы к этим крепостям, и они были взяты.[201]
Пирр, осаждавший столицу Иллирии, защищенную сильным гарнизоном, притворился, что отчаивается в успехе, и направился к другим крепостям, а иллирийцы попались в западню, послали войска на выручку крепостям и настолько ослабили защиту столицы, что ее уже нетрудно было взять.[202] Многие для овладения городом отравляли воду или отводили течение рек, хотя это средство ненадежное. Иногда осажденных принуждали к сдаче, пугая их ложными известиями о поражении их войск или о прибытии новых подкреплений к осаждающим. Древние полководцы старались также захватить город изменой, подкупая жителей. Причем действовали разными способами. Одни посылали кого-нибудь из своих, он притворялся перебежчиком, входил в доверие, к неприятелю, становился влиятельным человеком и пользовался этим в интересах того, кто его послал. Другие этим путем узнавали расположение караулов и благодаря полученным сведениям проникали в город. Третьи под каким-нибудь предлогом загромождали ворота повозкой или бревнами, так что их нельзя было во-время запереть, и осаждающий легко врывался.[203]
Ганнибал, обложив одну римскую крепость, убедил одного из жителей предать ее. Для этого предатель отправлялся на охоту ночью, притворяясь, что днем боится неприятеля. Через некоторое время, возвращаясь в город, он привел с собой отряд солдат, которые перебили часовых и открыли ворота карфагенянам.[204] Иногда осажденных можно обмануть, выманивая их из города на вылазку и притворно обращаясь в бегство, чтобы завлечь их возможно дальше. Многие полководцы, между прочим и Ганнибал, даже отдавали неприятелю свои лагеря, чтобы отрезать ему отступление и взять город.
Полезно также притворное снятие осады. Так поступил. например, афинянин Формион, который сначала разорил землю халкидян, а затем принял их послов, надавал им всяких хороших обещаний и, воспользовавшись их неосмотрительностью, овладел городом.[205] Осажденные должны тщательно следить за всеми подозрительными людьми из городских жителей. Впрочем, иногда их можно привлечь на свою сторону не только страхом, но и благодеяниями. Марцелл знал гражданина Нолы Луция Банция как сторонника Ганнибала, но обходился с ним настолько великодушно, что превратил его из врага в самого преданного друга.[206] Когда неприятель отходит от города, осажденным надо быть осторожнее, чем во время осады. Необходимо особенно охранять именно те места, которые кажутся наиболее безопасными, ибо многие крепости были взяты нечаянным нападением с той стороны, откуда никто его не ждал. Ошибка осажденных объясняется двояко: они или преувеличивают мощь крепости, считая ее неприступной, или попадаются на обман неприятеля, который производит ложное и шумное нападение с одной стороны, а настоящий приступ готовит совсем в другом месте и в полной тишине.[207] Поэтому осажденные должны смотреть в оба, всегда и особенно ночью строжайшим образом охранять крепостные стены и пользоваться для этого, не только людьми, но и злыми, чуткими собаками, обнаруживающими врага своим чаем. Да и не только собаки спасали иной раз города, а и гуси, как известно по рассказу об осаде галлами Капитолия. Алкивиад во время осады Афин спартанцами захотел убедиться в бдительности стражи и под страхом жестокого наказания приказал, чтобы в ту минуту, когда он ночью зажжет огонь, все часовые отвечали ему тем же. Афинянин Ификрат убил спавшего часового и сказал затем, что оставил его в том же состоянии, в каком он его застал.[208]
С союзниками осажденные сносятся различно: чтобы не посылать устных сообщений, пишут условленными цифрами и переправляют письма самыми разнообразными способами - их прячут в ножнах меча, запекают в хлебном тесте, скрывают в самых потаенных частях тела, заделывают в ошейник собаки, провожающей гонца. Некоторые писали самое обычное письмо, а между строк вписывали все нужное другим составом, позволяющим обнаружить буквы при смачивании или нагревании бумаги. Способ этот особенно развился в наше время и применяется очень хитро. Если кто-нибудь хотел тайно написать друзьям, находящимся в крепости, и не желал никому доверять письмо, он прибивал к церковной двери объявление об отлучении в обычной форме, содержавшее между строк сообщение, написанное, как я вам уже говорил, а те, к кому письмо направлялось, узнавали бумагу по условленному знаку, снимали объявление и на досуге его читали. Это очень тонкий и безопасный способ, так как посланный с таким письмом может вовсе и не подозревать о его содержании.
Можно изобрести для сообщений еще бесконечное множество самых разнообразных средств. Все же надо иметь в виду, что легче писать осажденным извне, чем доставлять сведения из обложенной крепости, ибо такие письма могут переносить только мнимые перебежчики, а это - способ ненадежный и опасный, если только неприятель сколько-нибудь осторожен. Наоборот, тот, кто хочет сообщить что-нибудь в крепость, может под разными предлогами послать во вражеский лагерь гонца, который уже всегда найдет возможность туда пробраться.[209]
Обратимся, однако, к другому предмету, именно - к современной осаде и обороне. Допустим, что вы осаждены в крепости, не обнесенной рвами внутри, как я уже вам объяснял. Если вы хотите помешать противнику ворваться в пролом, пробитый пушечным обстрелом (самый пролом заделать невозможно), вы должны еще под огнем выкопать за стеной ров шириной по меньшей мере в 30 локтей и выбрасывать всю вынутую землю в сторону города, чтобы образовать таким образом вал и увеличить глубину рва. Работы эти необходимо вести как можно быстрее, чтобы к тому временя, когда стена начнет рушиться, глубина рва достигала по меньшей мере пяти или шести локтей. Ров должен с обоих концов замыкаться казематом. Если же стена продержится так долго, что ты успеешь выкопать ров и устроить казематы, то обстреливаемая часть крепости будет сильнее всех остальных, ибо насыпанный вал заменит внутренние рвы, о которых мы уже говорили.
Если же стена слаба и у тебя не хватит времени на эти работы, то надо проявить все свое мужество и отразить приступ всеми силами и средствами.
Этот способ сооружения вала был применен пизанцами при осаде их вашими войсками, и он удался благодаря крепости стен, задержавших приступ, и глинистой почве, необычайно удобной для устройства валов и преград. Если бы не эти преимущества, пизанцы, несомненно, потерпели бы поражение.[210] Поэтому всегда лучше произвести все эти работы заранее и выкопать внутренний ров по всей окружности города, ибо, когда вал сооружен, можно ожидать врага с полным спокойствием. Древние часто брали города подкопами, причем действовали двояко: они либо вели подземный ход и проникали через него в город, как это было при взятии Вей[211], либо подрывали стены, чтобы в нужную минуту их обрушить.[212] Второй способ очень употребителен в наше время, и благодаря ему выяснилось, что крепости, построенные на высотах, слабее других; их легче подрыть, а если положить в подкоп порох, воспламеняющийся мгновенно, то не только стены взлетят га воздух, но раскроются горы и все укрепления рассыплются на части.
Против этого можно бороться устройством крепости на равнине и сооружением настолько глубокого окружного рва, чтобы неприятель при всякой попытке прорыть его дальше наталкивался на подземные воды, которые одни только и опасны для этих подкопов. Если все же приходится оборонять крепость, расположенную на высоте, то единственное средство - это вырыть в городе множество глубоких колодцев, которые явятся как бы выходами из неприятельского подкопа. Другой способ борьбы - это встречный подкоп, если только ты знаешь, как его направить; этим путем очень легко остановить работы противника, но вся трудность в том, чтобы их открыть, особенно, когда имеешь дело с опытным врагом.
Самое страшное для осажденного - это нападение врасплох во время отдыха войск, например, после отбитого приступа, перед сменой часовых, т.е. на рассвете или в сумерки, и особенно во время еды. Множество крепостей было взято именно такими атаками, и, наоборот, осаждающие не раз бывали разбиты этими внезапными вылазками гарнизона. Поэтому здесь требуется с обеих сторон неусыпная бдительность, причем часть войск всегда должна быть при оружии. Надо вообще сказать, что оборона крепости или лагеря очень затруднена необходимостью раздроблять войска. Ведь неприятель может по своему желанию нападать единой массой с любой стороны. Поэтому ты должен защищать свои линии на всем их протяжении и, в то время как враг бросает на, тебя все свои силы, ты можешь противопоставить ему только часть их.
Осажденный может быть совершенно уничтожен, а для осаждающего самое худшее - это только отбитый приступ. Такое положение заставляло многих полководцев, осажденных в лагере или в крепости, делать отчаянную вылазку И вступать в решительный бой, который давал им победу, несмотря на численный перевес неприятеля. Так поступили Марцелл в Ноле[213] и Цезарь в Галлии. Обложенный в лагере громадными полчищами галлов, он понял, что, оставаясь в укреплениях, он погибнет, так как должен будет разделить свои силы и не сможет, укрываясь за палисадом, обрушиться на врага. Поэтому он открыл один из выходов лагеря, собрал в этом месте все войска и устремился на галлов с такой яростью и силой, что одержал полную победу.[214]
Твердость духа осажденных много раз устрашала их противника и заставляла его отчаиваться в успехе. Во время войны между Помпеем и Цезарем, когда войско Цезаря сильно страдало от голода, Помпею был доставлен кусок хлеба, которым питались цезаревы солдаты. Хлеб этот состоял из травы, и Помпей запретил показывать его войску, дабы оно не смутилось, увидав, с каким противником ему приходится сражаться.[215] Величайшая честь римлян в войне с Ганнибалом - это их удивительная твердость, ибо в самую трудную пору, когда счастье как будто окончательно им изменило, они ни разу не просили мира и не проявили ни малейшей слабости. Наоборот, когда Ганнибал стоял почти у ворот Рима, поля, на которых был разбит его лагерь, продавались по более высокой цене, чем в мирное время. Римляне вообще преследовали свою цель с такой непреклонностью, что ради защиты Рима даже не захотели снять осаду Капуи, обложенной ими в то самое время, когда неприятель угрожал их столице.[216]
Многое из того, что я вам сказал, вы могли бы, конечно, узнать сами. Однако, я сделал это намеренно, чтобы лучше обнаружить все превосходство предлагаемых мною воинских установлении и принести некоторую пользу тем (если такие найдутся), кто не мог, подобно вам, участвовать в нашей беседе. Все сказанное мною можно выразить в некоторых общих правилах, которые надо твердо себе усвоить.
Вот эти правила[217]:
Все, что полезно неприятелю, вредно тебе, и все, что полезно тебе, вредно неприятелю. Тот, кто на войне бдительнее следит за неприятелем и тщательнее обучает и упражняет свои войска, подвергается меньшей опасности и может больше надеяться на победу.
Никогда не веди войска в бой, пока ты не внушил им уверенности в себе и не убедился, что они вполне благоустроены и не боятся врага. Никогда не начинай сражения, если ты не знаешь, что войска верят в победу.
Лучше сокрушить неприятеля голодом, чем железом, ибо победа гораздо больше дается счастьем, чем мужеством.
Лучший замысел - это тот, который скрыт от неприятеля, пока ты его не выполнил.
Умей на войне распознавать удобный случай и во-время за него ухватиться. Это искусство полезнее всякого другого.
Природа редко рождает храбрецов. Они во множестве создаются трудом и обучением.
Дисциплина на войне важнее стремительности.
Если часть неприятельских солдат перейдет к тебе и будет верно служить, это всегда для тебя крупный успех. Беглые больше ослабляют неприятеля, чем убитые, хотя имя перебежчика подозрительно новым друзьям и ненавистно старым.
Выстраивая войска в боевой порядок, лучше оставить за первой линией сильный резерв, чем разбрасывать солдат и растягивать фронт.
Трудно победить того, кто хорошо знает свои силы и силы неприятеля. Храбрость солдат важнее их численности, но выгодная позиция бывает иногда полезнее храбрости. Всякая неожиданность устрашает войско, ко всему привычному и постепенному оно равнодушно; поэтому приучай свое войско к новому врагу и ознакомь его с ним мелкими стычками раньше, чем вести солдат в решительную битву.
Кто в беспорядке преследует разбитого врага, стремится только к тому, чтобы из победителя превратиться в побежденного.
Кто не заботится о продовольствии войск, будет побежден, не обнажая меча.
Тщательно выбирай место боя, смотря по тому, полагаешься ли ты на свою конницу больше, чем на пехоту, или наоборот.
Если ты хочешь узнать, не забрался ли днем в лагерь шпион, прикажи всем разойтись по палаткам.
Умей менять решение, если ты замечаешь, что оно разгадано противником.
Советуйся со многими о том, что надо предпринять; сообщай только избранным о том, что уже решено.
Сдерживай солдат во время мира страхом и наказанием; отправляясь на войну, воодушеви их надеждой и наградой.
Хороший полководец никогда не решится на бой, если его не вынуждает необходимость или заманчивый случай.
Позаботься о том, чтобы враг не знал, в каком порядке твои войска будут выстроены в бою; каковы бы ни были твои распоряжения, первая линия должна иметь возможность отступить сквозь вторую и третью.
Не изменяй во время боя первоначального назначения боевых частей, если не хочешь расстроить войска.
С неожиданным бороться трудно, со всем предвиденным заранее - легко.
Люди, оружие, деньги и хлеб - вот жизненная сила войны. Из этих четырех условий всего важнее первые два, ибо с людьми и оружием всегда можно достать деньги и хлеб, но с одним хлебом и деньгами ты не достанешь ни людей, ни оружия.
Обезоруженный богач - награда бедного солдата.
Приучай своих воинов презирать изнеженную жизнь и богатую одежду.
Таковы основы войны, с которыми я хотел вас познакомить. Знаю, что можно было бы сказать еще многое, хотя бы об устройстве античных войск, их одежде и обучении, и прибавить еще целый ряд подробностей, но я не считал нужным о них говорить, потому что вы можете узнать все это сами, а главное потому, что моей целью вовсе не был рассказ об устройстве войска в древнем мире, а объяснение того, как оно может и должно быть устроено в наше время, дабы приобрести ту силу, которой у него сейчас нет. Поэтому я и говорил об учреждениях древности лишь в той мере, в. какой они, по-моему, необходимо должны быть восстановлены теперь.
Знаю также, что следовало бы больше сказать о коннице и рассмотреть морскую войну, ибо военная мощь охватывает одинаково морскую и сухопутную силу, пехоту и кавалерию. О морском деле я говорить не решаюсь, потому что совершенно его не знаю, - слово здесь принадлежит генуэзцам и венецианцам, тщательно его изучившим и творившим в прошлом великие дела. Относительно конницы я ограничусь уже сказанным, ибо эти войска, как я вам говорил, не так испорчены, как все остальные. При хорошей пехоте - жизненной основе всякого войска - неизбежно будет хороша и конница. Могу дать устроителю ее только два полезных совета, которые помогут увеличить в стране число лошадей: надо воспитывать в своем округе хорошие породы и приучить подданных торговать жеребятами, подобно тому как вы торгуете у себя телятами и мулами. Дабы обеспечить продавцу покупателя, я позволил бы держать мула только тем, у кого есть лошадь; таким образом, всякий, желающий ездить верхом, поневоле должен будет ее купить. Наконец, я разрешил бы одеваться в шелк только владельцам лошадей. Я слышал, что один из ныне живущих князей установил у себя такой порядок и в самое короткое время создал в своих владениях образцовую конницу. В остальном сошлюсь на сегодняшнюю беседу и на все, что у нас делается.
Вы, может быть, хотите знать, какими качествами должен обладать великий полководец? Отвечу на этот вопрос очень кратко, ибо мыслю себе великого полководца только как такого человека, который сумел бы осуществить все, о чем мы сегодня говорили. Однако, этого, конечно, мало, если он в своем деле не творец, ибо без дара изобретательности ни в одной области еще не было великих людей. Изобретательность, конечно, почетна во всех делах, но в военном она приносит великую славу.
Мы ведь знаем, что даже не очень хитрые выдумки восхваляются историками. Они, например, превозносят Александра Великого за то, как он сумел скрыть выступление войска из лагеря. Известно, что он приказал вместо трубного сигнала поднять шлем на копье. Восхваляют его и за то, что он при начале боя велел солдатам стать на левое колено, дабы лучше выдержать натиск неприятеля.[218] Это не только дало Александру победу, но принесло ему такую славу, что все памятники, воздвигнутые в его честь, изображают его в этом положении. Однако, пора кончать нашу беседу, и я хочу вернуться к тому, с чего начал, дабы не подвергнуться каре, положенной у вас всем, кто безвозвратно покидает страну.
Вы, Козимо, помнится, говорили мне, что не понимаете, как это я, восторженный почитатель древности и порицатель тех, кто не следует ей в важнейших делах, вместе с тем никогда не подражал ей в военном искусстве, которому посвящена моя жизнь. Я ответил, что всякий, замысливший какое-нибудь дело, должен сначала к нему подготовиться, чтобы он мог осуществить его, когда представится случай. Теперь вы долго меня слушали и можете судить сами, нашел ли бы я в себе силу создать войско на древних началах или нет. Вы теперь знаете, сколько времени я продумывал эти мысли, и можете, конечно, себе представить, как велико мое желание их осуществить.
Нетрудно ответить и на другой вопрос - мог ли я здесь что-нибудь сделать и представлялся ли для этого подходящий случай. Однако, чтобы убедить вас окончательно и вполне перед вами оправдаться, я перечислю вам все имеющиеся возможности и кстати отмечу, как и обещал, все трудности подобного преобразования в настоящее время. Из всех человеческих учреждений легче всего восстановить на античных началах установления военные, но это по силам только таким князьям, владения которых достаточно обширны, чтобы выставить собственное войско в 15 000 - 20 000 новобранцев. С другой стороны, для государя, не имеющего таких преимуществ, это самое трудное из всех возможных преобразований.
Чтобы пояснить свою мысль, должен напомнить, что полководцы приобретают славу двумя различными путями. Одни, располагая издавна хорошо обученными и вполне благоустроенными войсками, совершали с их помощью великие дела. Таковы были, главным образом, римские полководцы и другие, начальствовавшие над такими войсками, в которых надо было только поддерживать порядок и разумно ими распоряжаться. Другим путем шли те, кому предстояло не только одолеть врага, но еще задолго до встречи с ним создать и устроить свои силы заново. Они, несомненно, заслуживают большей похвалы, чем те, кто совершал блестящие подвиги, командуя старыми и опытными войсками. Таковы были Пелопид и Эпаминонд, Тулл Гостилий, Филипп Македонский, отец Александра, Кир, царь персов, римлянин Семпроний Гракх.[219]
Все они должны были сначала образовать свое войско и только после этого могли начинать войну. Предприятие их удалось отчасти по мудрости их, отчасти потому, что они располагали достаточным количеством людей, которых можно было призвать под знамена. Никто из этих мужей, каким бы выдающимся человеком он ни был, не мог бы сделать ничего, если бы ему пришлось действовать в чужой стране, среди развращенных людей, не имеющих понятия о том, что значит честно повиноваться. В Италии недостаточно быть хорошим руководителем готового войска, надо сначала уметь его создать, а потом научиться им повелевать. Это возможно только для князей с большими владениями и многочисленным населением. Я к их числу не принадлежу, ибо всегда командовал и могу командовать только чужими войсками и людьми, зависящими от других, а не от меня.
Предоставляю вам решить, возможны ли в этой среде какие-нибудь задуманные мною улучшения. Могу ли я заставить нынешних солдат носить другое, более тяжелое оружие, кроме трехдневного запаса продовольствия и кирки? Как заставлю я их рыть окопы или каждый день обучаться по нескольку часов в полном вооружении, чтобы сделать из них настоящих воинов, годных для большой войны? Как могу я отучить их от игры, разврата, богохульства и ежедневных безобразий? Можно ли подчинить этих людей такой дисциплине и воспитать в них такое чувство повиновения и уважения, чтобы они, как те древние солдаты, о которых мы постоянно читаем у историков, не смели тронуть яблони, растущей в середине лагеря?[220] Могу ли я обещать им нечто такое, что внушит им ко мне уважение, любовь или страх, если по окончании войны мы все разойдемся в разные стороны?
Какими средствами могу я пристыдить людей, родившихся и выросших без понятия о чести? Почему они должны меня уважать, когда они меня не знают? Какими богами и святыми заставлю я их клясться - теми, которых они чтут, или теми, над которыми кощунствуют? Не знаю, кого они чтут, но кощунствуют они над всеми. Можно ли вообще верить клятвам, данным перед существом, над которым они издеваются? Как могут они, глумясь над богом, уважать людей? Мыслимо ли вообще отлить в какую-нибудь форму подобный материал? Не возражайте мне ссылками на швейцарцев или на испанцев. Я согласен, что они не в пример лучше итальянцев. Но если вы вспомните все, что я вам сказал, и сопоставите мои слова с военными порядками той и другой армии, то вы увидите, как им еще далеко до вершин античного мира. Швейцарцы, по причинам, о которых я говорил, - хорошие солдаты от природы; испанцев же создала необходимость - они воюют в чужой стране, где им остается только победить или умереть, потому что отступать некуда, и неудивительно, что они стали храбрецами. Однако, при всех качествах этим войскам очень многого нехватает, и превосходство их сказывается больше всего в том, что они привыкли подпускать неприятеля на расстояние меча или пики. Обучить их тому, чего им недостает, не может никто, тем более, если он не знает языка.
Вернемся, однако, к итальянцам, которые, по неразумию своих князей, не получили настоящего военного устройства и не создали его сами, так как их не вынуждала к этому необходимость, тяготевшая над испанцами; поэтому они и являются посмешищем мира. Виноваты в этом, конечно, не народы, а властители, заслуженно наказанные за свое невежество унизительной и позорной потерей владений. Хотите убедиться в истине моих слов? Посмотрите, сколько войн разразилось над Италией со времени вторжения Карла VIII до наших дней. Войны обычно воспитывают в людях боевой дух и приносят им признание других, во в Италии, чем крупнее и более жестокой была война, тем больше бесславила она и вождей и солдат. Это может объясняться только тем, что принятые военные установления никуда не годятся, а новых никто не сумел ввести.
Поверьте, что восстановить славу итальянского оружия можно только на пути, мной указанном, и доступно это лишь крупнейшим властителям, так как предлагаемый мной порядок осуществим только среди людей простых и грубых, притом коренных жителей страны, а не среди развращенных и: распущенных чужеземцев. Ни один хороший скульптор не станет лепить прекрасную статую из куска мрамора, испорченного другим, а потребует себе никем не тронутую глыбу. Пока ваши итальянские князья еще не испытали на себе ударов войны, нагрянувшей с севера, они считали, что правителю достаточно уметь написать ловко составленное послание или хитрый ответ, блистать остроумием в словах и речах, тонко подготовить обман, украшать себя драгоценностями и золотом, есть и спать в особенной роскоши, распутничать, обирать и угнетать подданных, изнывать в праздности, раздавать военные звания до своему произволу, пренебрегать всяким дельным советом и требовать, чтобы всякое слово князя встречалось как изречение оракула. Эти жалкие люди даже не замечали, что они уже готовы стать добычей первого, кто вздумает на них напасть.
Вот откуда пошло то, что мы видели в 1494 г. - весь этот безумный страх, внезапное бегство и непостижимые поражения; ведь три могущественнейших государства Италии были несколько раз опустошены и разграблены.[221] Но самое страшное даже не в этом, а в том, что уцелевшие властители пребывают в прежнем заблуждении и живут в таком же разброде. Они никогда не подумают о примерах людей древнего мира, которые в своем стремлении к власти делали сами и заставляли других делать все, о чем мы сегодня говорили, закаляли свое тело и приучали свою душу ничего не бояться.
Цезарь, Александр и все великие люди и полководцы античности сражались всегда в первых рядах, шли пешком в полном вооружении и если лишались власти, то только вместе с жизнью. Поэтому они жили и умирали со славой. Их можно отчасти упрекнуть в чрезмерном властолюбии, но в них не было никогда и тени дряблости, изнеженности или робости. Если бы наши князья когда-нибудь прочли их жизнеописание и прониклись их примером, они не могли бы не изменить своего образа жизни, а с этим, конечно, изменились бы и судьбы их стран.
В начале нашего разговора вы жаловались на свою милицию, а я утверждаю, что жалобы эти были бы верны только в том случае, если бы вы ее сначала устроили по моим указаниям и убедились бы на деле, что опыт не удался. Теперь же, когда она не благоустроена и не обучена по моим правилам, не вам жаловаться на нее, а ей на вас за то, что вы родили недоноска, а не полноценное существо. Венецианцы и герцог Феррарский оба приступили к преобразованию войска, но не сумели его довершить; виноваты в этом они, а не их войска.[222]
Я утверждаю, что тот итальянский князь, который первым вступит на мой путь, будет властелином всей страны. Государство его получит значение Македонии под правлением Филиппа, который научился у фиванца Эпаминонда искусству создавать войско, воспринял его военные порядки и правила обучения солдат и стал так силен, что, пока Греция пребывала в праздности и увлекалась комедиями, он в несколько лет покорил ее всю и заложил основы такого могущества, что сын его мог уже стать повелителем мира.
Кто пренебрегает этими мыслями, равнодушен к своей власти, если он князь, и к отечеству, если он гражданин республики. Я считаю себя вправе роптать на судьбу, потому что она должна была либо отказать мне в возможности познания таких истин, либо дать мне средства осуществить их в жизни.
Теперь, когда я стар, случая к этому, конечно, больше не представится. Я потому-то и откровенен с вами, что вы молоды, занимаете высокое положение и, если согласитесь со мной, можете в нужный момент воспользоваться благосклонностью к вам князей и быть их советниками в преобразовании военного дела. Не бойтесь и не сомневайтесь, ибо наша страна как бы рождена для воскрешения всего, что исчезло, и мы видели это на примере поэзии, живописи и скульптуры.
Возраст мой уже не позволяет питать подобные надежды, но если бы судьба в прошлом дала мне необходимую власть, я в самое короткое время показал бы всему миру непреходящую ценность античных воинских установлении. Верю, что мог бы вознести свою родину на высоты могущества или, по крайней мере, погибнуть без позора.
Именной указатель
Аврелий Марк (121-180) - римский император с 161 из династии Антонинов. Восстановил римский протекторат над Арменией и захватил Месопотамию в войне с парфянами 162-166. В 166-168 и 171-175 вел Маркоманские войны с германскими и сарматскими племенами.
Агесилай II (ок. 442- ок. 361 до н.э.) - царь Спарты с 399, известен благодаря своему походу в Малую Азию (399-395 до н.э.) и воинам за восстановление гегемонии Спарты в Греции.
Адриан (Адриан Публий Элин) (76-138) - римский император с 117 из династии Антонинов. При нем усилилась императорская власть и централизация государственных учреждений. Создал систему мощных оборонительных укреплений на границах империи (т.н. "адриановы валы").
Александр Македонский (356-323 до н.э.) - царь Македонян с 336. Сын Филиппа II, воспитывался Аристотелем. Впервые проявил полководческое дарование в Херонейской битве (388). Победив армию персидского царя Дария Щ в битвах при Гранике (334), Иссе (333), Ошгамелах (331), подчинил царство Ахеменидов. В 329 вторгся в Среднюю Азию, завоевал земли вплоть до р. Инд, создав крупнейшую мировую монархию древности с центром в Вавилоне. В многочисленных походах он выступил как выдающийся новатор военного дела, стратег и тактик. Он увеличил плотность фаланги и повысил силу ее удара, развил принцип неравномерного распределения сил по фронту, превратил кавалерию в решающую ударную и маневренную силу армии, разработал основы кавалерийской тактики и взаимодействия родов войск, элементов боевого порядка, способствовавшие успеху его походов.
Александр VI (1431-1503) - Родриго Борджа, римский папа с 1492. Поддерживал завоевательные планы своего сына Цезаря Борджа (их имена стали в европейской культуре нарицательными). Политических противников устранял с помощью яда и кинжала. Печально известен своим преследованием Савонаролы: в 1497 он отлучил его от церкви, а затем способствовал его казни,
Алкнвиад (ок. 450-404 до н.э.) - племянник Перикла, афинский стратег с 421 а период Пелопоннесской войны (431-404). Организовал в 415 экспедицию против Сиракуз, затем перешел на сторону Спарты, предложив план ведения войны против Афин, позднее бежал в Персию. В 411-408 выиграл морские сражения при Абидосе, Кизике я др. Придавал большое значение развитию военно-морского флота, расширению сферы его использования.
Альфонс I (1383-1458) - король Неаполя и Сицилии, сын Фердинанда I, короля Арагона, наследовавший престол под именем Альфонса V. Король Неаполитанский с 1442, после долгой борьбы с Рене Анжуйским. В 1452 воевал с Флоренцией.
Антиох III Великий (242-187 до н.э.) - царь государства Селевкидов с 223. В 212-205 подчинил парфян и Бактрию, в 203 отвоевал у Египта Палестину. Потерпел поражение от Рима в т.н. "Сирийской войне" (192-188 до н.э.). В свое время даровал убежище Ганнибалу.
Антоний Марк (ок. 83-30 до н.э.) - римский полководец и политический деятель. Сторонник Юлия Цезаря. В 43 с Гаем Октавианом Августом и Лепидом образовал т.н. "второй триумвират". В 42 совместно с Октавианом разбил войска Брута и Кассия, получил в управление восточные области римской державы. Сблизился с египетской царицей Клеопатрой. После объявления сенатом войны ей и поражения объединенного флота у мыса Акций (31) бежал в Египет. Покончил жизнь самоубийством.
Ариовист - вождь германского племени свевов. В 71 до н.э. перешел Рейн и основал крупное галло-германское государство. В 60-70-х вел длительные переговоры с Римом, в результате которых римский сенат дал ему титул "короля и друга римского народа". Но его дальнейшие попытки продвинуться и укрепиться на территории Галлии привели к столкновению с галлами и войне с Римом. В 58 до н.э. разбит Цезарем.
Артаксеркс II Ох - царь государства Ахеменидов в 404-358 до н.э. Добивался укрепления государства, ослабленного его предшественниками. Восстановил власть персидской державы над греческими городами в Малой Азии, способствовал разжиганию войн внутри Греции.
Архелай - полководец Митридата VI, сражавшийся в Греции против Суллы в 87 г. н.э.
Борджа, Цезарь (ок. 1475-1507) - сын папы Александра VI, герцог Валентино. Стремился любыми средствами создать в Средней Италии территориальное государство. Захватил Римини, Фаэнцу, в 1502 присоединил к своим владениям Урбино. После смерти Александра IV планы Борджа потерпели крах.
Браччо да Монтоне (1368-1424) - знаменитый кондотьер XV века, родом из Перуджи. Вечный соперник Сфорца. Воевал параллельно со Сфорца в неаполитанских экспедициях, служил папе Иоанну XXIII. В 1416 - властитель Перуджи, в 1417 - защитник осажденного Рима против Сфорца, в 1423 - великий коннетабль Неаполя. Воевал на стороне Альфонса Арагонского, которого Джованна II лишила неаполитанского наследства, уничтожив его усыновление актом 1 июня 1423 г. Смертельно ранен под стенами Аквилы 3 июня 1424.
Буондельмонти, Заноби - флорентийский политик, друг Макиавелли, посвятившего ему "Discorsi" вместе с Козимино Ручеллаи.
Неизменный участник собеседований в "Orti Oricellarii". Участник заговора 1522 против Медичи и один из деятелей переворота 1527, вторично изгнавшего их из Флоренции.
Верцингеторикс (?-46 до н.э.) - вождь антиримского восстания галлов в 52 до н.э. После захвата римскими войсками Цезаря г. Алезия, взят в плен и спустя несколько лет казнен.
Веспасиан Тит Флавий (9-79) - римский консул в 51, император с 69, основатель династии Флавиев. В молодости принимал участие в завоевании Британии. В 68 возглавлял армию, подавлявшую восстание в Иудее. Победив в гражданской войне с рядом претендентов на римский престол (после свержения Нерона), стремился сделать свою власть популярной, широко распространяя в завоеванных провинциях право римского гражданства.
Висконти, Филиппо Мария (1412-1447) - граф Павии, миланский герцог, воевал против Венеции и Флоренции. В 1441 выдал свою дочь Бьянку-Марию замуж за Франческо Сфорца, что впоследствии послужило поводом для Сфорца к захвату Милана.
Гасдрубал (?-207 до н.э.) - карфагенский полководец, брат Ганнибала. С 218 главнокомандующий в Испании, выступил в 208 через Пиренеи и Альпы в Италию для оказания помощи Ганнибалу, погиб в битве у Метавра (Средняя Италия).
Гамилькар Барка (?-229 до н.э.) - карфагенский полководец, отец Ганнибала. В 1-й Пунической войне 264-241 одержал ряд побед над римлянами в Сицилии в 247-241. Однако в 241 потерпел поражение в морском сражении у Эгадских островов. В 237-229 возглавил экспедицию на Пиренейский полуостров и завоевал юго-западную часть Испании. Фактически разработал стратегический план новой войны с Римом, осуществленный Ганнибалом в ходе 2-й Пунической войны.
Ганнибал Барка (247 или 246-183 до н.э.) - карфагенский полководец, сын Гамилькара Барки. В ходе 2-й Пунической войны совершил беспримерный по трудности переход через Альпы, вторгся в Италию, одержал победы над римлянами при pp. Тицин, Треббия (218), у Тразименского озера (217), при Каннах (216). Был постепенно оттеснен римлянами в Южную Италию, а в 204 вернулся в Северную Африку, чтобы отразить вторжение Сципиона Африканского. Однако в сражении при Заме он потерпел поражение. В 195 ему пришлось покинуть Карфаген, бежать в Сирию к Антиоху III, a затем в Вифинию. Здесь он покончил жизнь самоубийством.
Ганнон Великий - карфагенский наместник Ливии ок. 240 до н.э., политический противник Гамилькара Барки и Ганнибала. В годы 2-й Пунической войны был сторонником капитуляции перед Римом.
Гонзага, Джан Франческо - маркиз Мантуанский, кондотьер на службе у Венеции. В 1438 поступил на службу к миланскому герцогу Филиппо-Мария Висконти, фактически отдав тому Виченцу.
Делла Палла, Баттисга - друг Козимино Ручеллаи и участник заговора 1522, после которого ему пришлось бежать из Флоренции. Впоследствии был замешан в событиях 1527-1530 гг., а после падения Флоренции и окончательного торжества Медичи был заключен в тюрьму в Пизе и там отравлен. Близкий друг Микеланджело.
Деций (Гай Мессий Квинт Деций Траян) (201-251) - римский император с 248, уроженец Паннонии. Вел с 250 в Мизии и Фракии войну с готами, погиб в сражении при Филиппополе.
Джованна II -- королева Неаполитанская (1371-1435). Дочь Карла III, герцога Дураццо и сестра венгерского короля Владислава. Она последовательно объявляла своими наследниками Альфонса V Арагонского и Рене Анжуйского, графа Прованского. Ее распоряжения о престолонаследии открыли острый период франко-испанской борьбы за Неаполь.
Домиций Кальвин Гней - римский консул 53 до н.э., участвовал в Гражданских войнах на стороне Цезаря, командовал легионом в Александрийской (48-47) и Понтийской войнах.
Иосиф Флавии (37-после 100) - историк Г века н.э. Изменил восставшим и сдался римлянам во время Иудейской войны против Рима. Автор написанных политически проримских книг "Иудейские войны", "Иудейские древности" и др.
Ификрат - афинский военачальник. Во время Коринфской войны 395-387 до н.э. командовал афинской армией, войсками во Фракии. В 374-373 участвовал в походе персов в Египет и Союзнической войне в Греции (357-355), неоднократно был афинским стратегом. Создал легковооруженную пехоту - т.н. пельтастов.
Кай Клавдий Нерон - римский полководец, консул 207 до н.э., один из победителей Газдрубала при Метавре.
Гай Сульпиций Петик - римский полководец, бывший пять раз консулом. В 358 до н. а. сражался против галлов.
Карл VII (1403-1461) - французский король с 1422. Коронован в Реймсе при содействии Жанны д'Арк. При нем закончилась Столетняя война 1337-1453. В 1440 при помощи городов подавил мятеж феодальной знати, значительно укрепив королевскую власть. В 1455 присоединил к Франции Геную, начав проникновенне в Италию уже не дома герцогов Анжуйских, а самой французской короны.
Карл VIII (1470-149R) - французский король с 1483. Совершил итальянский поход 1494-95, в результате которого захватил Неаполь. Однако вскоре он был вынужден отступить перед лицом альянса папских войск, Испании, Германии, Милана и Венеции, и в 1496 покинул со своей армией Италию. Впрочем в начале 1498 сумел вернуть часть крепостей в Северной Италии, создав условия для продолжения Итальянских войн.
Карманьола, Франческо Буссоне (1390-1432) - кондотьер, служил герцогу Миланскому Филиппо-Мария Висконти, а затем его врагам венецианцам. Одержал победу при Арбедо 30 июня 1422. В 1426 захватил Брешу. В 1432 Карманьола казнен венецианцами по подозрению в измене.
Квинт Лутаций Катулл - римский консул 102 до н.э. Командовал одной из римских армий в войне с кимврами.
Квинт Мииуций Руф - римский консул 193, начальствовал в 197 н.э. над войсками, действовавшими против лигурийцев.
Кимон (ок. 504-449 до н.э.) - сын Мильтиада, афинский полководец, одержавший крупные победы во время греко-персидских войн 550-469 (при Эвримедонте в 469 до н.э. и др.); вождь олигархической группировки, политический соперник Фемистокла и Пе-рикла. Погиб при осаде г. Килой (Кипр).
Кир II Великий (царствовал в 558-530 до н.э.) - основатель мировой державы Ахеменидов. Завоевал Лидию, Мидию, греческие города в Малой Азии, значительную часть Средней Азии. В 539 покорил Вавилон и Месопотамию. Погиб во время похода яро-иш среднеазиатских скифов.
Колонна, Фабрицио - итальянским полководец. Служил французскому королю Карлу VIII, королю Неаполитанскому Фердинанду Католику, возведшему его в 1507 в достоинство "великого коннетабля", и, наконец, папе Юлию II. Участник битвы при Равенне, во время которой был взят в плен герцогом Фермерским Альфонсо д'Эсте. Умер в 152в. в "Arte deila guerra" Фабрицио Коломна выступает как проповедник и завистник теорий самого Макиавелли.
Кордова-и-Агиляр, Гонсалью Фернандес же {1443-1515) - знаменитый полководец Фердинанда Католика, так называемый "Великий капитан". Непосредственно утвердил летом 1496 господство Испании в Неаполе.
Красс Богатый (Марк Лициний Красс) {ок. 115-53 до п. в.) - римский полководец, консул 70 и 55. Сторонник Суллы в борьбе против Мария. В период сулланских проскрипций составил огромное состояние (откуда прозвище "Богатый"). В 71 подавил восстание Спартака. В 60 вместе с Цезарем и Помпеем образовал 1-й триумвират. В 53 вторгся в Парфию, потерпел поражение, убит парфянами.
Крез (?-547 до н.э.) - последний царь Лидии {с 560). Захватил большую часть Малой Азии? за исключением Киликии, Ликии и Каппадокии. После того, как персы захватили Мидию, вступил в войну против них. Потерпел поражение и был убит в персидском плену.
Ксантипп - спартанский военачальник, приглашенный на карфагенскую службу во время 1-й Пунической войны. Сыграл выдающуюся роль во время разгрома экспедиционной армии Регула.
Ливии Тит- (59 до н.э.-17 н.э.) - римский историк, автор "Римской истории от основания города" (142 кн., сохранилось 35 - о событиях периода до 293 до н.э. и 218-168 до н.э.).
Лукулл Луций Лициний (ок. 117-ок. 56 до н. 9.) - римский полководец, сторонник Суллы. В 74-66 командовал войсками и флотом в войне против понтийского царя Митридата IV Евпатора, захватил Малую Азию, в 66 разбил у Тигранокерта соединенные армии армянского царя "[играна II и Митридата. Славился богатством и роскошью.
Луций Эмилий Павел (228-160 до н.э.) - римский полководец, консул 182 и 168. В 182 победил североитальянские племена лигуров, в 168 разбил войска македонского царя Персея в сражении при Пидне.
Манлий Капитолийский (?-384 до н.э.) - римский полководец, консул 392 до н.э., патриций. Спас Капитолий во время захвата Рима галлами во главе с Бренном (387), в 385 выступил в защиту плебеев, был обвинен патрициями в стремлении к тирании и в 384 казнен.
Мантуанский, маркиз - см. Гонзага.
Марий Гай (ок. 157-86 до н.э.) - римский полководец, консул 107,104-100, 86 до н.э. В 105 одержал победу над царем Нумидии Югуртой, разбил племена тевтонов при Секстиевых Аквах (102) и кимвров при Верцеллах (101). Проведенные им преобразования в армии способствовали профессионализации войска. Противник Суллы: во время гражданских войн поначалу потерпел поражение и бежал в Африку; впоследствии в союзе с консулом Цинной взял в 87 Рим, жестоко расправившись со своими врагами.
Марк Ацилий Глабрион - римский консул, сражавшийся в 191 до н.э. против Антиоха Великого, царя Сирии.
Марцелл Марк Клавдий - римский полководец; в 222-208 до н.э. пять раз избирался консулом. Известен своей победой над галлами-инсубрами. После поражения при Каннах был соперником Фабия Максима. Впоследствии командовал армией, захватившей Сиракузы (213-212); в 207 погиб в боях с Ганнибалом.
Масинисса (ок. 240-149 до н.э.) - царь нумидийского племени массилиев, в 206 изменивший Ганнибалу и перешедший на сторону римлян, чем обеспечил их победу во 2-й Пунической войне.
Медичи, Лоренцо Великолепный (1449-1492) - правитель Флоренции с 1469, при котором Флоренция достигла наивысшего в XV столетии расцвета.
Медичи, Лоренцо (1492-1519) - племянник папы Льва X, герцог Урбинский. После реставрации в 1512 власти семейства Медичи управлял по поручению папы Флоренцией.
Метелл Квинт Цецилий Нумидийский (?-91 до н.э.) - римский полководец, консул 109. В 109-107 возглавлял римские войска в Африке в войне против нумидийского царя Югурты. В 100-99 находился в изгнании на о. Родос.
Митридат IV Евпатор (132-63 до н.э.) - царь Понта. Вел борьбу со скифами, подавил восстание Савмака в Боспорском царстве. Подчинил все побережье Черного моря. Трижды воевал С Римом из-за гегемонии на востоке Средиземноморья. Побежденный римлянами, покончил с собой.
Набис - последний тиран Спарты (206-192 до н.э.). В борьбе против Ахейского союза (195) потерпел поражение, вскоре был предательски убит своими союзниками, этолийцами. После его гибели Спарта окончательно утратила самостоятельность.
Нин - легендарный ассирийский царь, от имени которого производили название Ниневии, одной из столиц Ассирийской империи.
Д'Обиньи, Роберт Стюарт (?-1544) - полководец Карла VIII и Людовика XII. После неудачи похода Карла VIII в Италию привел во Францию остатки французских войск. При Людовике XII сражался в Милане и Неаполе. В 1513 - маршал Франции.
Октавиан Август (63 до н.э.-14 н.э.) - римский император с 27 до н.э. Внучатый племянник Цезаря, усыновленный им. Победой в 31 до н.э. при Акции над римским полководцем Марком Антонием и египетской царицей Клеопатрой завершил гражданские войны (43-31 до н.э.), начавшиеся после смерти Цезаря. Сосредоточил в своих руках власть, сохранив, однако, республиканские учреждения (т.н. "принципат"). При нем завершилось покорение Испании, завоеваны Египет, Мезия, Паннония, Далмация, Германия. Завершил превращение римского войска в постоянную регулярную армию. Позднее почетное имя Август приобрело значение императорского титула.
Павел Вентидий Басе - римский полководец, воевавший по поручению Антония против парфян в 39-38 до н.э.
Пелопид (ок. 410-364 до н.э.) - фиванский полководец. Один из организаторов антиспартанского демократического переворота в Фивах в 379. В 378 и позже входил в число руководителей Беотийского союза. Победил (вместе с Эпаминондом) спартанцев при Танагре (377), Тегире (375), Левктрах (371). Погиб в битве при Киноскефалах (Фессалия).
Персей (ок. 213-166 до н.э.) - последний царь Македонии. В войне 171-168 против Рима одержал несколько побед, но в 168 в битве при Пидне его войско было разбито, а сам Персей попал в плен. Умер в заключении.
Пирр (319-273 до н.э.) - царь Эпира в 307-302 и 296-273. Приглашенный в Италию гражданами г. Тарента для ведения войны против Рима, вначале имел успех. В 280 он нанес поражение римской армии у Гераклеи; в 279 вблизи Аускулума одержал победу над другим римским войском, но сам понес огромные потери (отсюда выражение "пиррова победа"). В 278-276 действовал в Сицилии: победил над карфагенянами, подчинил себе почти весь остров, но через год вынужден был вернуться в Италию. В 275 потерпел полное поражение от Рима в битве при Беневенте и бежал обратно в Эпир.
Гней Помпеи Великий (106-48 до н. е.) - римский полководец, консул 70. В начале карьеры сторонник Суллы. Участвовал в подавлении восстания Спартака. В 71 одержал победу над Серторием в Испании и разбил остатки армии рабов Спартака. С 66 командовал римскими войсками в войне против Митридата VI, присоединил Сирию и взял Иерусалим. После отказа сената утвердить его мероприятия на Востоке и наделить его солдат землей, вошел в 1-й триумвират с Крассом и Цезарем. После распада триумвирата (53) вступил в борьбу за власть с Цезарем. В 48 победил его близ Диррахия (Эпир), но затем сам был разбит при Фарсале (Фессалия), бежал в Египет, где был убит.
Помпеи Секст (ок. 75-35 до н.э.) - римский полководец, сын Гнея Помпея. После гибели отца воевал против Цезаря в Африке (48-46) и Испании (46-44), затем против 2-го триумвирата. Создал морскую державу с центром в Сицилии. В 36 разбит при Милах полководцем Октавиана Агриппой, бежал в Малую Азию, где был убит.
Регул Марк Аттилий (?-ок. 248 до н.э.) - римский полководец, консул 267 и 256. В 267 завоевал Брундизий, в 256 нанес поражение карфагенскому флоту при мысе Экном (Южная Сицилия) и около Клупеи (256). В 255 осуществил десант римских войск в Африке, но при Тунесе был разбит и попал в плен.
Ручеллаи, Бернардо (1449-1514) - дед Козимино, известный флорентийский гуманист, родственник Лоренцо Медичи и после смерти его главный покровитель Флорентийской академии. Создатель знаменитых садов, в которых и происходит действие данного сочинения Макиавелли.
Ручеллаи, Бернардо (1495-1520), принявший имя своего отца Козимо и прозванный Козимино, - рано умерший флорентийский меценат и любитель литературы, друг Макиавелли. Макиавелли посвятил ему свои "Discorsi". Владелец знаменитых садов Ручеллаи "Orti Oricellarii", центра философских и литературных бесед флорентийской молодежи. Однако сады Ручеллаи сыграли во Флоренции роль не только литературного и философского салона, но и политической организации. В 1512 здесь подготовлялся заговор против республиканского правительства Содерини. В 1522, уже после смерти Козимино, здесь же завязывались первые нити заговора против Медичи.
Савелли Джиакопо - кондотьер на службе у Флоренции. С августа 1512 назначен верховным главнокомандующим флорентийской милицией.
Септимий Север (146-211) - римский император, основатель династии Северов. Проводил политику, направленную против сената. Опирался на солдат, которым дал ряд привилегий. Жестоко расправлялся с другими претендентами на императорский престол. Вел успешную войну против парфян и присоединил к Риму всю Месопотамию. В конце своей жизни воевал с каледонцами в Британии и восстановил т.н. "Адрианов вал".
Сервий Туллий - по традиции шестой римский царь (578-534 до н.э.). Макиавелли, строго следующий Ливию, естественно, приписывает ему так называемую сервианскую реформу, установившую деление народа на классы и положившую основу древнеримскому военному строю. Не имея никакой возможности входить здесь в анализ этой проблемы, укажем только, что современные исследования относят возникновение сервианского строя не к VI, а к III-II вв. до н.э.
Серторий Квинт (ок. 122-72 до н.э.) - римский полководец. Сторонник Мария и Цинны в их борьбе с Суллой во время гражданской войны 88-82. В 83-81 в качестве претора управлял Ближней Испанией, объединил почти всю Иберию и превратил ее в центр антисулланской оппозиции. С 80 возглавил борьбу иберийских племен против римского господства, нанес ряд поражений римлянам (76- 75). Убит собственным соратником Перпенной.
Строцци, Лоренцо - флорентийский политический деятель и писатель, автор биографий выдающихся деятелей рода Строцци. Близкий друг Макиавелли, представивший ко двору Медичи автора "Discora", отставленного от всех должностей после медичийской реставрации 1512. Род Строцци активно участвовал в политической жизни Флоренции с конца XIII века, но получил особенно громкую известность в конце XIV и начале XV века. Строцци являлись традиционными противниками Медичи и были изгнаны с возвращением Козимо Медичи в 1434. В дальнейшем их линия поведения меняется. В лице самого Лоренцо и его брата, знаменитого флорентийского деятеля Филиппо Строцци Младшего (1488-1538), женатого на Клариче Медичи, осуществляется сближение двух домов, но двойственная политика Филиппо приводит его от дружбы с герцогом Алессандро Медичи (1510-1537) к участию в антимедичийском перевороте 1527, а затем к вооруженной борьбе против преемника Алессандро, Козимо I, закончившейся для Строцци пленением и смертью в тюрьме.
Строцци, Филиппо (1426-1491), так называемый Филиппе Строцци Старший, - один из богатейших пополан Флоренции, отец Лоренцо Строцци (см. выше).
Сулла (Луций Корнелий Сулла "Феликс", т.е. счастливый) (138-78 до н.э.) - римский полководец, консул 88. Участвовал в войнах с Югуртой, тевтонами и кимврами (104-102), в Союзнической войне 90-88. В 84 одержал победу над Митридатом IV. В гражданских войнах 88-82 победил Гая Мария, стал диктатором, а в 79 сложил полномочия, сохранив влияние на политическую жизнь
Рима. Известен массовыми репрессиями, ввел проскрипционные списки.
Сфорца Катарина - дочь Галеаццо Сфорца, вдова тирана Форли Джироламо Риарио, убитого заговорщиками в 1488. Позднее вышла замуж за Джованни Медичи (будущий папа Лев X). Их сыном был знаменитый кондотьер Джованни делле Банде Нере Медичи.
Сфорца, Муцио Аттендоло (да Катиньола) (1369-1424) - знаменитейший кондотьер XV века, родоначальник династии Сфорца, происходивший, по-видимому, из крестьян Романьи. Начал свою карьеру около 1409 во время войн Папского государства с Неаполитанским королевством. Главнокомандующий войсками Джованны II, королевы Неаполитанской; посаженный в тюрьму ее мужем Жаком Бурбоном и снова освобожденный королевой, он становится в 1417 великим коннетаблем Неаполя. Позже переходит на службу к папе Мартину V и воюет уже против Неаполя. Утонул при переправе через р. Пескару.
Сфорца, Франческо (1401-1466) - знаменитый кондотьер, с 1450 герцог Миланский, сын Муцио Аттендоло. Во время войн Флоренции с герцогом Миланским, Филиппе Мария Висконти, Сфорца служил флорентийцам, но вел весьма осторожную политику по отношению к Висконти, который постарался в конце концов перетянуть его на свою сторону перспективой брака со своей дочерью, Бьянкой Висконти. Брак состоялся в 1441. После смерти Филиппо в 1450 вынудил миланцев признать его герцогом.
Луций Корнелий Сципион Азиатский - римский полководец, консул 190 до н.э., победитель Антиоха III при Магнесии в Малой Азии (тогда же).
Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (ок. 235-ок. 183 до н.э.) - римский полководец времен 2-й Пунической войны, консул 205 и 194. В 202 одержал победу над Ганнибалом при Заме.
Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский Младший (ок. 185-129 до н.э.) - римский полководец. Приемный внук Сципиона Старшего. В 147, будучи консулом, захватил и разрушил Карфаген, окончив 3-ю Пуническую войну. В 133 завершил покорение Испании. Был ревностным поклонником и проповедником эллинской культуры.
Публий Корнелий Сципион (Дед) - отец Сципиона Африканского [Старшего], консул 218 до н.э., разбитый Ганнибалом при Тичино, погиб в боях против карфагенян в Испании. Та же участь постигла и его брата, Гнея Корнелия Сципиона, командовавшего после него остатками римского войска
Тиберий (Тиберий Клавдий Нерон) (42 до н.э.-37 н.э.) - римский император с 14, из династии Юлиев Клавдиев. Пасынок Октавиана Августа. Опираясь на преторианцев, проводил автократическую политику. Покорил альпийские племена, расширил границы Рима до Эльбы и нижнего Дуная.
Тигран II Великий (121-56 до н.э.) - царь Армении (с 96). Объединил армянские земли и стал фактическим гегемоном на территории от Кавказа до Палестины. Вступил на стороне Митридата VI в борьбу с Римом, но в 66 потерпел поражение от Лукулла в битве у Тигранокерта и был вынужден признать себя римским вассалом.
Фабий Максим Кунктатор Квинт (275-203 до н.э.) - римский полководец, 5 раз избирался консулом, дважды диктатором. Во время 2-й Пунической войны применял против армии Ганнибала тактику истощения, уклоняясь от решительного сражения.
Фердинанд I Католик (1452-1516) - король Кастилии и Арагона, Сицилии и Неаполя. Царствовал с 1479, создал основы будущей гегемонии Испании в Европе.
Филипп II (ок. 382-336 до н.э.) - царь Македонии с 359, отец Александра Македонского. Завершил в 359 объединение Македонии. В 359-336 завоевал Фессалию, часть Иллирии, Эпир, Фракию и др. К 338 (после битвы при Херонее) установил гегемонию над Грецией. Создал регулярное войско и флот, реорганизовал конницу, усовершенствовал фалангу (т.н. фаланга сариссофоров).
Франциск I (1494-1547) - французский король с 1515. В Итальянских войнах, несмотря на ряд успехов, особой славы не снискал (одержал победу в 1515 при Мариньяно; пленен при Павии в 1525). Вернувшись из плена, возобновил в 1527 военные действия. Пытался реформировать армию, организовав национальное ополчение по типу римских легионов.
Фукидид (ок. 460-400 до н.э.) - древнегреческий историк. Автор "Истории" (в 8-ми кн.) -= труда посвященного истории Пелопоннесской войны (до 411 до н.э.). Это сочинение считается вершиной античной историографии.
Эпаминонд (ок. 418-362 до н.э.) - фиванский полководец. В 70-60-х вместе с Пелопидом руководил Беотийским союзом. Победил спартанцев при Левктрах (371). Одержал победу над антифиванской коалицией в сражении при Мантинее (362), однако сам погиб в этом же сражении. Впервые применил т.н. "косой" боевой порядок.
Юлий II (?-1513) - Джульяно делла Ровере, римский папа с 1503.
Югурта (160-104 до н.э.) - нумидийский царь с 117, потерпел поражение в войне с римлянами 111-105, казнен в Риме.