Омкф-v, или сломя голову. глава шестая

Часть первая. Прогульщица
Сегодня я провинилась. Сегодня я ушла без спросу с двух фильмов подряд и даже не поинтересовалась, чем они закончились. «Поле собак», польский артхаус, артхаусище я бы даже сказала, насторожил уже самим названием, но у меня не было достаточного зазора в расписании, чтобы, выйдя из дому, сделать шаг не вправо, а влево, в «Родину», где показывали опять же польскую «Иду». Уже по описанию «Поля собак» было понятно, что там почти ничего не происходит. А если и происходит, то вяло и с глубоким символическим смыслом. Конечно, где бы я еще послушала «Божественную комедию» в оригинале? И увидела, как плугом с запряженными волами вспахивают плиточный пол в супермаркете? Герою, пострадавшему в страшной автокатастрофе, снятся жуткие сны, и к нему приходят поболтать не очень живые люди, во всей красе тяжелых, не совместимых с жизнью увечий. К сожалению, ждать конца не было времени. И смысла.
На «Велкам хоум» я шла с намерением ускользнуть на минут десять раньше, чтобы домчать в «Родину» на «Иду», о которой все, даже те, с кем лично не знакома, честно сказали, что фильм хороший, не чета: а) турецкому «Я не он», тоже не страдавшему интригой и саспенсом; б) чилийскому «Убить человека», тяжелой и тягомотной драме с перетаскиванием трупа из одного конца трущоб в другой; в) украинскому «Болезнь любви», странному и несуразному. Помните, я говорила, что мне нравится то, что сейчас происходит в российском кино? Так вот, мне нравится, но не все. Погорячилась я. Чуши и грязноватого остроправдивого, но при этом абсолютно неудобоваримого, хватает везде. И почему-то именно правда и хватающая за горло драма стала всех немножко раздражать. Еду и по детской глупой привычке прислушиваюсь к тому, что говорят. В маршрутке говорят все больше о ценах и планах на ужин. В фестивальном автобусе обсуждают увиденное. Социально-бытовые драмы все больше и больше набирают «дислайков» с оговорками «после такого кино жить не хочется, ужас», «убогая неинтересная повседневная жизнь, убогая жизнь, нет, не хочу, надоело». Идея Голливуда во время Великой депрессии показывать кино простое, легкое, радостное, с обязательным хэппи эндом была не такой уж и неправильной. Действительно, к чему мне идти в кино смотреть на повседневную убогость, если для этого достаточно сесть в трамвай или выглянуть во двор?
«Велкам хоум» мне не понравился. Не буду даже объяснять, почему не понравился. Что-то в нем есть. По крайней мере, после такого фильма кто-то задумается о том, мечтать ли о побеге за океан за новой успешной жизнью. Клоповник в Квинсе и нехватка нормальной работы вряд ли вписываются в сценарий с хэппи эндом.
В общем, я заняла место в фестивальном автобусе задолго до титров.

Часть вторая. Проше пани до кина
О Павле Павликовском я читала даже в учебнике польского языка. Это значит, что страна им гордится почти так же, как и Вайдой. «Ида» - идеальное фестивальное кино. Достаточно необычное и достаточно понятное, чтобы потом выйти в свет и быть обсуждаемым на форумах под раздачей торрент-файлов. Анна – кроткая послушница монастыря. Она готовится принять постриг, но перед ним обязана съездить к единственной оставшейся у нее родственнице, маминой сестре. От нее Анна узнает, что она не Анна, а Ида, еврейская девочка по малолетству и благодаря полу (девочек евреи не метят обрезанием) избежавшая гибели в общей могиле. Путешествие судьи-алкоголички и еврейки-католички по стране в поисках правды. Сюжет, не считая Холокоста, очень напоминает «Виридьяну» Бунюэля. С той лишь разницей, что у Бунюэля Виридьяна остается в миру, у Павликовского Ида, попробовав все, не разрешаемое Ветхим и Новым заветом, все-таки возвращается в монастырь.
Проше пани пуйшьчь до дому.