Солома

Какая разница,
солома то или сено,
если все промокло?
1

Лето выдалось жарким — в тени сорок градусов. И от этого случилось всё сумасшествие. Да еще этот мальчишка - дьявол - Томми Харпер, десяти лет от роду, белобрыс, веснушчат и ужасен - воплощение зла.
Харперы переехали в наш город в начале лета. Папаша — пьяница, мамаша — деспот, сестра — уродина, старший брат — уродец. Все тихие, кроме мамы — Стейси Харпер, сильной, властной женщины. Вся семья на ней держалась.
Купили они дом в конце улицы, и стали мы соседями.
Началось все на следующий день. Утром. Я курил трубку на балконе. Маленький Томми играл на заднем дворе. Дети такие противные, такие глупые... Возятся в своих маленьких мирках с воображаемыми друзьями, говорят глупости и так же ведут себя. Мой сосед не был исключением. И все бы ничего, но солнце оказалось в зените, и миссис Харпер гаркнула на всю улицу обеденный клич. Мальчик дернулся, как от удара током, и побежал по дорожке к черному входу в дом. А на пути была курица. Обычная такая курица, клевала зерна. Томми увидел её, остановился в паре ярдов. Потом рванул вперёд и так ударил ногой птицу, что та не смогла больше двинуться с места! А маленький псих тем временем схватил обрубок стальной трубы и со всей дури врезал пернатой по голове... Курица обмякла. Томми тяжело дышал. Глаза мальчика скрывались под полями соломенной шляпы, обычной такой соломенной шляпы. Да и смотрел он, скорее всего, на курицу. А потом глянул на меня. Господь Всевышний, я до сих пор представляю себя той несушкой! На том младший сын Харперов развернулся вокруг своей оси и скрылся в доме.
Что за черт?! Миссис Харпер нашла мертвую курицу позже вечером и только покачала головой! Но поговорить с ней о Томми я не мог - стеснялся. Пока он не сделает подобного с моими курами, буду спокоен.

Дни тянулись медленно. Ночи тянулись медленно. Духота. Воздух застыл, а малыш Томми продолжал развлекаться. Я мысленно называл его Доктор Зло, а задворки их дома — Лаборатория Доктора Зло. Младший Харпер любил убивать. Лягушки использовались чаще всего. Вивисектор делал с ними все, что только выдумывал его воспаленный разум. Томми полюбился мухам. Еще бы, такой запах! Работал Доктор Зло не произнося ни слова.  Я боялся наблюдать за ним — от взгляда плохо становилось. Но все же приглядывал — не позволял мальчику оставаться в полном одиночестве.

Пару раз сталкивался с маленьким дьяволом лично... Первый раз спустя неделю после убийства курицы. Я собирался в магазин к Рою Томбсону - прикупить пива и бекона. Завел новенький Форд сорок шестой модели. Сдал задом на дорогу, а на дороге Томми Харпер собственной персоной, скирдует сено! Несколько секунд я смотрел на это зрелище. И всё-таки решился выйти.
–    Здравствуй, Томми, что делаешь? - только вежливость с моей стороны.
–    Скирдую солому, мистер Лонгфелло! - голосок у него такой мерзкий, не высокий и детский, но хриплый, испорченный.
–    Это не солома, Томми, это сено, во-первых, а во-вторых, зачем оно тебе?
–    Хочу разжечь костер! - мальчика переполняла радость.
                Ярость затмила рассудок, я сжал губы и сказал только: «Иди домой. Дорога не место для костров, а такая жара - не время. Ты понял?». Харпер глянул на меня, увидел страх в глазах, но ответил лишь: «Да, сэр», - и побрел домой. Я уселся обратно в пикап и глянул на соседский дом — из окна смотрела миссис Харпер. Взгляд тот же, что и у сына. Семейство демонов.

Спустя ещё неделю, на заднем дворе дома случилась вторая встреча. Дьяволёнок выскочил из кукурузного поля. Глаза горят - не ожидал меня увидеть. Я ему: «Томми, ты что-то потерял на моём участке?». «Нет, сэр, - все тот же хриплый, покорный голос, - я заблудился». Лживый сукин сын! «Убирайся вон, Томас Лу Харпер!», - я не смог сдержать гнев. «Да, сэр». 
Томас Лу Харпер... Так порой сына звала мать. Все семейство Томми, кроме него и отца, трудилось целый день на кукурузном поле, в свинарнике, в курятнике, где угодно, потому младший сын всегда был вне поля зрения мамы и старших детей. Стейси могла и не знать, что творит её сын. А я всё ещё не решался поговорить с ней о нем. То ли ждал вескую причину, то ли боялся миссис Харпер и того, что накричал на парня. Семейство странное, но на юге таких много. Люди сходят с ума от жары и нищеты. Закрытые двери соседского дома... Не знал и даже не догадывался о том, что там творилось... Но порой слышал крики и стоны, и плач, и удары.

Ночью того дня, когда я сорвался на Томми, пошел долгожданный ливень. Ставни в окнах спальни сильно хлопали от ветра, уснуть не удавалось. Забил трубку. Встал у окна, что выходило на городок. Темно, только молнии выхватывали отдельные картины, неподвижные сельские пейзажи. Прошелся к тому окну, что выходило на кукурузное поле. Темнота за ним оказалась чернее. Вспыхнула яркая молния, и я упал на пол. Вспышка на секунду выхватила то, что запомнилось на всю оставшуюся жизнь! В нескольких ярдах от дома из земли торчал шест, возвышавшийся над кукурузой на пару футов, а на конце шеста - голова козла! Господь Всевышний! Я выскочил из дому и сел в машину. Ту ночь я провел в пикапе, на окраине соседнего города. Дьявол! Мальчишка доигрался! Все! Решил поговорить с миссис Харпер.
Разговор вышел такой:
–    Доброе утро, миссис Харпер.
–    Доброе утро, Бен.
–    Миссис Харпер, я хотел поговорить о Томми.
–    Что натворил мой сын?
–    Он злостно подшутил надо мной прошлой ночью. Воткнул в землю шест, а на конец шеста насадил голову козла. И сделал все так, чтобы зрелище не осталось незамеченным. Я человек мирный и спокойный, но в случае чего...
–     Я поняла Вас. Не переживайте - накажу его. Примите извинения.
               Стейси посмотрела на меня туманными глазами и добавила: «Но и Вы, мистер Лонгфелло учтите, резать чужую скотину — большое преступление. Поймают — жди неприятности». Возмутительно! Как она посмела сказать такое? От негодования и  полного замешательства я не смог вымолвить и слова и ушел домой.
                Тем временем, вивисекция на заднем дворе соседского дома продолжалась. Не удалось увидеть всех подопытных, но точно помню, что появились мыши, кошки, даже собака... Эта запомнилась больше остальных. Бедное животное! Что эта тварь вытворяла с четвероногим! Пёс еще дышал, когда Томми отлучился домой. У меня появилась возможность вызволить бедолагу. Рванул через задний двор на соседский участок. Собака оказалась стреножена на славу, малец знал, что делал! Разрезал путы, пёс, прихрамывая, рванул в кукурузное поле. Вернулся Томми. Так произошла наша третья встреча!
   – Где Молли !? - Мальчика трясло от злобы.
   – Убежала. - Лучшего ответа не нашлось.
   – Мистер Лонгфелло, вы на частной собственности! Покиньте участок!
                Я не стал возражать, молча поднялся с земли, и ушел. Страх перед Томми Харпером умирал. Не знаю даже от чего. Но даже с ножом в руке, он выглядел всего лишь десятилетним мальчиком... А Молли... Так звали его сестру, между прочим.
                Июнь подошел к концу.

2
               
                Через дорогу, в доме напротив, жила Сью Пэрри - миловидная старушка с добрыми глазами. Она всегда угощала меня вареньем и пирогами. Всегда, сколько себя помню.
                Первого июля к миссис Пэрри приехала её младшая внучка - Сэнди. Волосы темные как смола, кожа смуглая, глаза голубые, бантики красные, туфельки красные, платье белое. Одиннадцатилетняя красавица! В таких влюбляешься в старших классах и страдаешь всю оставшуюся жизнь... «Внучка приехала на всё лето! Воздухом деревенским подышать. Ха. В Далласе еще жарче, чем здесь, вот её и сбагрили», - миссис Пэрри обрадовалась приезду внучки.
                А второго июля, на следующий день, Томми и Сэнди познакомились. Мальчик выглядел ухоженно - неужто мамаша его отмыла и вычистила грязь из-под ногтей? Юной красавице понравился этот урод! Нет, безусловно, юный Харпер обладал приятной личиной, но я-то знал, что он за фрукт!
                В тот день поймал себя на мысли, что чересчур увлекся жизнью ребенка. Мне ведь не десять лет! И я решил дать Томми Харперу шанс!
Несколько следующих дней думал, что он принял мое невербальное согласие на то, чтобы стать хорошим. Лаборатория закрылась. Зданий двор соседского дома опустел. Сэнди и Томми играли и веселились во дворе миссис Пэрри. Дети улыбались друг другу и смеялись. Юный вивисектор был чист и свеж. Миссис Харпер не кричала обеденный клич. Она с улыбкой на лице переходила дорогу и ласково звала Томми к столу! Что же это такое? Так разве бывает? «Он ребенок, Бен, - говорил я себе, - дети переменчивы. Ты не знаешь, что творится в жизни семьи Харперов. Многие в детстве чудят». Все так, но сердце болело из-за юной Сэнди Пэрри — будущей королевы выпускного бала.
Четвертого июля, мисс Пэрри и мистер Харпер ушли вместе на праздник. Я переживал весь тот вечер, пока дети не показались на горизонте. В то же время, кто-то поджег амбар старого Юджина. Не мой ли приятель Томми отличился? Решил проверить и спросить обо всем у Сэнди.
Миссис Пэрри впустила меня в дом. Сэнди, уже одетая в пижаму, спустилась через минуту. Села рядом со мной на стул. От неё приятно пахло травами, теми травами, что кладут богатые люди в свои ванные. Маленькая красавица сказала, что Томми провел весь вечер с ней. И я нехотя ушел. Спал всю ночь неспокойно.
Но потом все же наступило десятое июля. Миссис Пэрри собралась в Остин на приём к терапевту. И дом, с юной мисс Сэнди внутри, оставался без присмотра. Старушка Сью сказала, что ребенок Харперов проведет целый день у них. Но все же ей было бы спокойней, если я смог бы присматривать за детьми каждые пару часов. Такая роль мне понравилась. Мало ли что взбредет этому негодяю в голову? Возраст хоть и невинный, но у Сэнди уже появились легкие очертания груди... Мало ли что взбредет в голову этому негодяю, не так ли?
День, а за днем вечер, а за вечером пришла ночь. Миссис Пэрри, судя по тому, что она сказала: «Вернусь к полуночи», находилась в пути. На часах десять тридцать — пора проведать детей.
Перейдя дорогу, поднялся на крыльцо, открыл дверь. Негромко работало радио. Кто-то голосил блюграсс, кто-то из молодых. Я таких не слышал раньше. Но детей в доме не оказалось. Вышел во двор и увидел, что в амбаре горит свет. Зашел туда. Увиденное потрясло: Сэнди Пэрри, привязанная за руки к потолочной балке, с кляпом во рту, но в целом еще платье, еле касалась носками туфель пола. Маленький извращенец отсутствовал. Опять забыл свой нож, уродец. Такое ему с рук уж точно не сойдет. Я огляделся вокруг. На полу в углу лежал топорик. Подошел к Сэнди, вспомнил «Молли». И только взялся резать путы... Но что это на соломе, под ногами юной мисс Пэрри? Господь Всевышний, да это же кровь, лужа крови! Заглянул в глаза девочке — стекло... Я зарыдал, задергался как сопля. Но потом взял себя в руки и помчался на машине к шерифу. Думал то платье красное, но это все то же белое...   
Схватили Томми там же, в амбаре. Паршивец хлопал глазами и не мог ничего понять. Думаю, с психами так и бывает, натворят дел, а потом в ступор. Шериф Джефферсон схватил мистера Харпера за руку, как если бы тот украл леденец на ярмарке! Но и этого оказалось достаточно — убийца не сопротивлялся. Появилась Стейси. Говорила шерифу, что сын её не мог такого сотворить. Но я-то уже успел рассказать Дрейку всю правду по дороге! Офицер Джефферсон тряхнул младшего Харпера за плечо, и тот пришел в себя. «Говори, говнюк, ты девчонку порезал?». Томми поднял взгляд на меня! Демон вернулся! Сомнений больше не было. «Да, сэр», - та же сволочная покорность и мерзкая хриплость! «Гнить тебе в тюрьме, малыш!», - только мысль, говорить не хотелось. Я чувствовал себя убитым, не уберег малышку Сэнди, дал змеенышу стать опасной гадюкой, не имел права вручать второй шанс этому ублюдку!
«Нет, нет! Что ты такое говоришь, сынок? Ты ведь любил эту девочку!», - Стейси впадала в истерику. «Я увезу Томми в участок, миссис Харпер. За девочкой пришлю врача... Господь Всевышний, за все сорок лет на службе не видел ничего подобного... Вашего сына, миссис Харпер, ждет совсем не сладкая участь...» - Дрейк казался скалой, непрошибаемой скалой. Стейси поникла, посмотрела на сына и будто бы в одну секунду разочаровалась в нем на веки вечные, развернулась и ушла...
С той ночи жизнь перестала быть прежней. Но я стараюсь не думать о плохом.

3
 
Вечернее солнце освещало старый дом Бенджамина Патрика Лонгфелло. Освещало оно и летнюю кухню, и стоящего в ней Бена, усердно моющего нож под струёй холодной воды. Охотничий нож — наследство деда. Грегори Лонгфелло прославил их семью на весь штат! Такой сладкой кукурузы не было ни у кого на сто миль вокруг!           Но младший сын Грегори — Захария, оказался на поверку слабаком и пьяницей, средний сын погиб от рук бандитов, а старший упал с лошади и сломал спину. Хозяйство захирело. Только дом и сумели уберечь. Жены старших сыновей разбежались кто куда. А Захария и Аманда остались. Ребенок родился у них один единственный. И тот странный... Аманда била его каждый день. И Захарию Аманда бить любила. Однажды Захария ответил Аманде, и та померла. Бену тогда четырнадцать исполнилось. Невесть откуда появилась дальняя родственница из Вашингтона и спасла мальчика от воспитания в детском доме. И дом спасла от продажи. Да еще деньжат подбросила юному Лонгфелло на пропитание.
Так время и текло... Много слухов ходило о Бене. Женат он никогда не был. Почти целыми днями сидел дома и курил трубку. Зарабатывал тем, что мастерил марионеток для ярмарочных балаганов и просто для продажи. Сам не торговал – сбывал одному дельцу по сходной цене. Еще родственница дальняя о Бене вспоминала и слала чеки с круглыми суммами...
Вечернее солнце освещало спину мистера Лонгфелло, моющего охотничий нож под струёй холодной воды. Моющего нож под струёй холодной уже второй час, хоть лезвие и стало чистым через несколько секунд. Но Бен считал, что кровь девочек плохо смывается. Никогда не смывается... Ни кровь Джун Олбрайт, одноклассницы мистера Лонгфелло, останки которой мирно покоились на кукурузном поле. Ни кровь Лидии Ромеро, проститутки из Далласа, не сумевшей удивить Бена в постели. Поле за домом хранило все, что закопаешь.
Вода тем более не способна смыть кровь возлюбленной Бенджамина, кровь Сэнди Пэрри...