Дневник Антилопы Часть 6

25-е сентября
Вилли появился только сегодня. Целые сутки был в карауле, охранял склад боеприпасов. Он в том длинном сарае, что тянется за кузницей.
Ночью пост проверял караульный начальник вместе с командиром их взвода, лейтенантом Шульте, наглым, задиристым наци и ярым поклонником фюрера. Командовать взводом он пришел прямо из училища, ни дня не бывал на фронте. Солдаты его не любят за то, что высоко задирает нос и пристает по мелочам.
Вышли они тихо и неожиданно из-за ближнего угла, Вилли еле успел щелкнуть предохранителем своей винтовки и окликнуть. Но все обошлось благополучно и его за бдительность даже похвалили.
Потом Вилли развернул бумажный пакет и выложил на стол серую булку.
– Это от нашего Франца за добрый болгарский табак! Хлеб довоенной выпечки.
Мы и раньше слышали про это чудо, но так близко видели впервые.
Эрзац брот? – пошутил Виталий и сильно надавил на него ладонью, ожидая найти его твердым, как камень, но хлеб легко поднялся и снова принял свою форму.
– Никс эрзац! – приподнял руку над булкой Вилли и каждому отломил по ломтю.
Хлеб действительно был мягким, как только что из печки, душистым и очень вкусным. Таким их кормили в эшелоне по пути сюда, и здесь первое время повар разогревал его особым способом. Вскоре стали привозить свежий из местной пекарни.
Этот же испечен в самой Германии. Узенькая бумажная полоска, налепленная снизу, была подтверждением: «Лейпциг – 1941».
Нам оставалось только удивляться.
От хлеба перешли к главному, Вилли достал из кармана мундира обещанное. Открыл блестящую упаковку с изображением короля и дамы, и на стол посыпались отличные игральные карты.
Наша троица осматривала и ощупывала каждую в отдельности. Карты легко скользили и тасовались. Их тут же обновили первым заходом в «дурака».
Подошла матушка, любительница раскладывать пасьянс, и тоже ахнула: «Ай да карты!»
Когда кончили партию, она присела за столик и попросила каждого загадать что-нибудь заветное.
Если в конце выйдут все тузы, то желания сбудутся. Я перевел просьбу.
У мамочки с картами давняя дружба. Ее старая потертая колода, купленная в памятном 15-м году в турецком Карсе, до сих пор хранила твердую восточную окраску. Валеты там похожи на янычар с ятаганами, короли на султанов, а дамы, хоть и разного цвета, но смотрят все из-под прозрачной чадры явными турчанками.
Перетасовав новую колоду, мать начало ловко раскладывать карты. Они ложились то дорожками, то квадратами, то плотным частоколом. Но тузы не торопились всплывать. И только в самом конце сразу выскочили все четыре.
– Такое бывает нечасто. Ваши желания обязательно сбудутся и мои тоже! Я загадала, благополучно ли для вас четверых, кончится эта война. Как видите, карты говорят, что – «да»!
 Про себя я подумал: «Значит, фашистов погонят еще до Нового года», – это мое желание.
А Вилли сказал: «Зер гут!» Собрал все карты, сложил в пачку и, улыбаясь, подал матери.
– Битте, мамка! Вам они нужны больше. Молодежь поиграет и старыми, пока я найду еще одни.
Мать поблагодарила, но карты не взяла: «Пусть забавляются ребятишки. А мне потом, когда будут лишние».
Она оставила нас и ушла зачем-то к соседям.
Вилли вспомнил о паровой машине – самое время ее покрутить!
– Кроме «чох-пох», Вилл, у нас есть еще кое-что еще, но надо подняться на чердак. Ты не против посмотреть?
Разве он мог отказаться от такой возможности!
– Конечно, да! – был ответ.
Во дворе как раз никого. Тогда пошли!
«Антилопа» встретила гостя ярким светом. Солнце, склоняясь к западу, кидало сквозь проем в крыше квадратный пучок лучей. В них медленно плавали пылинки.
Вилли попал в царство физических приборов, которое разместилось в обстановке далеко не школьной. Они были разложены строго по разделам на старых фанерных ящиках, которые тянулись двумя рядами, будто спрашивая: «Откуда столько?»
– Все это мы спасли и принесли сюда из нашей и других школ, где сейчас у немцев склады и конюшни, – ответил я на немой вопрос.
– О, дас ист фюзишь кабинет! Вельхер рейхтум зи ауфбеварен! (О, это подпольный физический кабинет! Какое богатство вы сохранили!) – тихо вырвалось у гостя.
Он оказался увлеченным и знающим физиком. Осмотр и демонстрации начал с механики. Закрутил нити маятника Максвелла и отпустил массивный диск. Раскручиваясь он опускался вниз, там на миг остановился и начал карабкаться вверх, накручивая те же нитки и наглядно превращая один вид энергии в другой.
Вилл спросил, нет ли у нас классной доски и мела. Поняв о чем речь, Виталий ответил, что думали притянуть доску, но не успели, слишком быстро немецкие войска захватили город. А мел – вот он, в коробочке.
Прямо на чердачном полу наш немецкий друг вывел формулу равенства потенциальной и кинетической энергий.
Удивили не столько знания и ученость Вилли, сколько абсолютное совпадение букв, обозначающих физические величины. Оказалось, что и у немцев тоже.
 
Против Вилли мы слабаки, ибо никто  из нас не мог сейчас этого сделать. Да у него ведь и образование на целый класс выше.
 – А закон нашего Ома знаете? – спросил новый учитель. – Если трудно запомнить – научу! Школьный физик Отто Францевич, большой любитель мнемонических штучек, давал его так…
Вилл нарисовал мелом на фронтоне, чуть выше прибитой там шкалы электромагнитных колебаний, равнобедренный треугольник. Горизонтальным отрезком отсек его середину, а остаток внизу разделил вертикально пополам. В каждую клетку вписал по букве, обозначающей ток, напряжение и сопротивление.






А теперь смотрите как все просто: закрываем ток, он равен  ; прикроем напряжение, оно равно   и сопротивление –  !
Этим фокусом Вилли нас окончательно покорил .
Между тем, пока Фэд продолжал наблюдать за улицей, Виталий разводил пары в топке машины, а я подвел гостя к электроприборам.
Опыты начались с электрофора. Завертелись круги, и между шарами-разрядниками с треском полетели маленькие голубые молнии. Цветные бумажки султанов то разбегались в разные стороны, то снова тянулись друг к другу.
Зарядили электроскопы, лейденские банки, наконец, вместе с Вилли зарядились и сами, став на пустые бутылки.
Федя, глядя сверху на трехглавого дикобраза, что изображали наши заряженные головы, покатывался со смеху: волосы у всех троих стояли дыбом.
На уроках нас так не забавляли.
– А тут ток нужен более серьезный, – сказал Вилли, беря в руки круглый электромагнит.
Лицом в грязь не ударили – был у нас источник и посерьезней! Притянули с Виталием из дальнего угла тяжелый автомобильный аккумулятор.
– О! – удивился Вилли, – это тоже из вашей школы?
И узнав, что батарея с автомашины, поинтересовался, как давно ее заряжали?
Мы, конечно, этого не делали, ибо нечем, но энергией пользовались.
– Ее, может быть, маловато, но попробуем!
Два проводника со школьным выключателем составили готовую цепь. К железному кружку размером с донышко блюдца, стуча и лязгая, стали прыгать уже не бумажки, а тяжелые железки – гвозди, болты и гайки, свертки и даже плоскогубцы.
– Строим подъемный кран! – кинул идею гость.
В ящике отыскали бечевку и учебные блоки. Один из них привязали к чердачной балке, второй сделали подвижным и сцепили с крючком электромагнита. Конец веревки прицепили к валу модели ворота.
– Вира! – скомандовал Вилли и, взявшись за ручку, сам испробовал систему на подъем и спуск.
Зрелище было особенно забавным, когда ток выключали. Тогда сыпался «железный град», под который мы с Витом подставляли растянутый брезент от комбайна, чтобы инструменты не громыхали о доски.
Внимание привлек кусок рельса, что лежал рядом с ящиком. Удержит ли его магнит? Оказалось, отлично держит!
Через несколько секунд наша наковальня поплыла вверх, но сделать из нее «град» не решились, слишком много получилось бы грохота, потому плавно опустили на пол.
Солнце скрывалось за гору, а опыты продолжались. У Вита уже пыхтел и подавал свистки паровичок. Приходилось отвлекаться, уделять внимание и этому живому чуду прошлого.
В своем суконном мундире Вилл исходил потом. Он сначала снял пояс, расстегнул все пуговицы и, наконец, совсем его сбросил, оставшись в нательной рубахе.
От горевшего в топке модели эрзац-бензина да нашего табачного зелья дыма скопилось столько, что можно было вешать топор!
С наблюдательного пункта на нас шипел и подавал знаки Фэд. Шум быстро прекращался, и только сопели на разные тона один арийский да два славянских носика. Но через время, позабыв обо всем, мы начали новую возню. Бдительному Феде снова приходилось наводить на «Антилопе» порядок.
Еще больший интерес вызвала катушка Румкорфа. Когда ее соединяли с аккумулятором, пучок искр шумно срывался с острия электрода, ударяя по блестящему круглому диску. Казалось, что искры вот-вот прожгут металл и вырвутся с обратной стороны, но энергии их хватало только на то, чтобы поджечь бумажку или заставить светиться неоновые трубки разной формы.
И вот тут, на вершине самого интересного, природа вдруг напомнила нам про свой основной закон, искры стали реже и короче, а вскоре и вовсе прекратились. Якорек прерывателя застыл. Его больше не тревожили магнитные силы.
Я полез за прибором, но за это время Вилл успел вынести приговор: «Ди энергие коммен цум энде!»  и отключил разряженный аккумулятор.
Более жестокое наказание за нашу беспечность трудно было придумать. Без опытов на чердаке, конечно, обойдемся, но мы лишились главного – возможности слушать радио. Для нас это было самым неприятным.
Вилли сразу заметил перемену настроения и решил поддержать упавший дух друзей. Он рассказал, что скоро должна дать ток городская станция и тогда без труда можно зарядить аккумулятор. Сам дома пользовался тоже таким простым содовым выпрямителем.
Ободрившись, я поблагодарил за совет, но про себя подумал: «Только когда это будет? Нам надо сегодня, сейчас!»
Сумерки во дворе превращались в ночь. Занятия на чердаке окончились на грустной ноте. Расставание тоже прошло без обычных шуток.
– Не вешайте нос, – сказал Вилл, прощаясь, все будет отлично, только меньше мотайтесь на чердак! – и пошагал в роту.
Остались мы в раздумье – как быть? Я начал рассуждать вслух:
– Вечером придет слушать сводку Николай и на все наши рассказы про веселого учителя и интересные опыты по магнетизму обязательно скажет с издевкой: «Думаю, что после такого урока на всю жизнь запомните закон сохранения и превращения энергии!»
– Может, лучше не ждать? – сказал Вит, – а просто самим зайти к нему и без подробностей рассказать, что «Ди энергие коммен цу енде!» Надо подождать.
Вполне разумно. С Виталием согласились. Это был лучший вариант. Мы тут же отправились проводить друга, а по пути, чтобы ничего не откладывать на завтра, завернули в Григоровский переулок.