Покой над бездной

— Оставайтесь в своих комнатах! — Крикнул он детям. — Сейчас я к вам поднимусь.

Неловкими шажками, наощупь по стене он добрался до кухни и достал с полки свечу. Спичек на отведённом им месте не оказалось. С добавившимся недовольством он начал перебирать содержимое всех ящиков. Наконец, наткнувшись на зажигалку, завалявшуюся ещё со времён курения, он зажёг фитиль. Свеча заполыхала, напоминая путеводный маяк, что в данной ситуации казалось весьма кстати. Очертания предметов стали легко различимыми. Он направился в сторону лестницы. Жена уже стояла рядом с ней.

— Я сама поднимусь, — она забрала свечу. — Иди, смотри, в чём там дело.
— В чём там дело? — выкрикнул он — Я тебе кучу раз говорил. Неужели сложно запомнить: в эту розетку ничего не вставлять. Вот в чём там дело!
— Давно бы взял да починил. Сам виноват.
— Я же говорю, что там надо всю проводку менять. Не до этого сейчас. Рядом нормальная розетка есть.

Сверху раздался голос дочки. Жена развернулась и начала подниматься. Её раздражённость легко улавливалась даже со спины.

— Опять предохранитель полетел. У меня закончились. В прошлый раз последний израсходовал. Позвоню Максу, с которым мы в том году в горы ездили. До него минут десять езды.

Жена молча продолжила подниматься по лестнице. Он нащупал в зале мобильный телефон и, освещая экраном путь, вышел во двор. Набрал контакт в телефонной книге. Пошёл вызов. Он задрал голову вверх. Звездное небо было отлично видно в полной темноте.

— Привет. Извини, что так поздно. Не разбудил?.. У нас предохранитель перегорел. Свои закончились. Сможешь помочь?.. Отлично. Сейчас подъеду.

Он направился к гаражу. Автоматические ворота пришлось открывать вручную. Звук восьми цилиндров нарушил вечернюю тишину. Свет фар осветил детские качели, бассейн, покрытый толстой плёнкой, несколько яблонь и высокий забор, огораживающий весь двор.
Дорога заняла чуть меньше десяти минут. Макс уже сидел на крыльце, закуривая сигарету. Зная его страсть к табаку, можно было догадаться, что это была уже как минимум вторая сигарета подряд. Машина проехала сквозь открытые ворота и остановилась вплотную к порогу.

— Бросал бы ты это дело. Ни к чему хорошему точно не приведёт.
— Ну, ты ещё будешь. Мне таких наставлений в день знаешь как хватает? Не зайдёшь?
— Не сейчас. У меня там все в темноте сидят. Завтра ты что делаешь? Жена с детьми уходят на субботний киносеанс. Заходи на пару баночек.
— Да сейчас не самое лучшее время, — Макс протянул предохранитель. — С северной стороны забора клинья повылетали. Надо укреплять. Да и калитка скрипит. Дел, как говорится, хватает.
— Ну, значит как–нибудь в другой раз. Не пропадай.
— Ага. Созвонимся.

Он поблагодарил за помощь, попрощался и начал разворачивать машину.
На обратном пути он почувствовал какую–то бессмысленную зависть. И двух лет не прошло, как Макс въехал в этот дом, а уже успел так всё подлатать. Прокладку независимого отопления, на планировку и одобрение которой у них с женой ушло четыре года, Макс сумел уладить всего за год. Зависть быстро переросла в обвинения самого себя. Последние несколько лет спокойствия прибавили лени и размягчили его. Уже не было того азарта, с которым он стремился создать максимальный уют. А может, дело не в лени? Может, силы начинают понемногу покидать меня, — задумался он. – Ведь каждое утро становится всё сложнее заставить себя взяться за что–то новое. Удержания на плаву старых достижений становится вполне достаточно.

Обратная дорога пронеслась незаметно. Распределительный щиток стоял с тыльной стороны гаража. Он в минуту управился с заменой предохранителя. В окнах появился свет. Он направился в дом и уже было потянулся к дверной ручке, но в последний момент остановился на пороге, развернулся и огляделся.
Спустя мгновение он целенаправленно, широкими шагами двигался вперёд, сквозь двор. Обойдя яблоню, он оказался вплотную к забору. Напротив него находилась дверь, в пол человеческого роста от земли. Пригнувшись, он нащупал затвор и начал понемногу его сдвигать. Малейшее усилие сопровождалось режущим скрипом. Наконец механизм поддался полностью и резко откинулся до самого конца. Ветер вмиг распахнул дверь и ворвался во двор. Он накинул на голову капюшон, вприсядку прошёл вперёд и не без труда закрыл дверь с обратной стороны.

Он выпрямился в полный рост и для лучшей опоры расставил пошире ноги. Меньше метра разделяло его и отвесной обрыв метров в сто высотой. Волны бушевали внизу у подножья скалы, создавая такой шум, что и своего крика не услышишь. Пропасть простиралась на множество километров по обе стороны. Краёв её не было видно, а море впереди упиралось в горизонт.

Привыкнув к непрерывной борьбе с порывами ветра, он посмотрел вдаль. Взгляд его был точно таким, как он сам когда–то замечал у своего отца. Перед глазами у него возникла картина, как много лет назад отец приходил и садился на край обрыва. Без страха смотрел он на бьющиеся волны, на кружащих чаек и на открывающуюся под ногами бездну. Он был с пропастью на равных. Они не были конкурентами. Каждый жил своей жизнью. Они могли существовать вместе. Но когда появился сын, отцовский инстинкт заставил почувствовать угрозу. Пришёл страх за жизнь самого дорогого человека. Страх, который нельзя было почувствовать в отношении себя. Для своего же спокойствия он начал строить забор. Именно тот забор, который сейчас защищал семью его сына.

Обрыв, словно мстя за недостаток внимания и признав в отце соперника сопротивлялся, как мог. Сильные ветра валили сваи и уносили доски в пропасть. Всю свою жизнь отец потратил на борьбу с коварным врагом. Делал своё дело молча и без жалоб, одаривая своих близких радостью беззаботности, но годы брали своё. Отец чах. С каждым годом победу за победой одерживала стихия. В конце концов, под постоянным давлением, отца скосила болезнь, а вместе с болезнью на их край обрушился сильный ураган.

Он помнит, как первый раз перешагнул через обвалившуюся под упавшей яблоней стену и бросил вызов самой бездне. В семнадцать лет, изнемогая от боли, недосыпа и совершая ошибку за ошибкой, он начал свою борьбу с ужасами внешнего мира. От беспрерывного труда руки его покрывались кровоточащими мозолями. За ночь мозоли высыхали, обтягиваясь поверх плотной коркой, а утром, расправляя ладони, он вновь разрывал их в кровь. Ноги подкашивались. Спина несколько раз так подводила его, что два укола не могли снять боль до конца. У него возникало множество поводов, чтобы сдаться, но всё тот же страх, что создал этот защитный барьер: страх за свою младшую сестру, за всех своих родных — вёл его вперёд. Он проявил выдержку и мужество и вернул забору его изначальную мощь. Усилия не прошли бесследно. Многочисленные удары за такой короткий период подкосили его. Травмы, полученные много лет назад, дают знать о себе каждый день. Руки его покрылись ссадинами, суставы до сих пор ноют по ночам, а детская искра навсегда исчезла из его глаз. Некому было его поддержать стоящим советом в тот момент. Тогда он остался совершенно один, но он справился. Теперь он тот, кто чинит забор.

Оно того стоило. В его нынешней жизни жена, два сына и младшая дочка чувствуют себя спокойно. Он подумал, что у него отличная семья. Старший сын, которому уже двенадцать лет, немного заносчив и важен, как и полагается его статусу. Ощущение главенства над младшими братом и сестрой легко читается в каждом его поступке. Средний сын, Мэтт, родившись недоношенным, несмотря на все опасения докторов, уверенно вошёл в этот мир, в сложных ситуациях умеет не паниковать и, на удивление, проявляет больше ответственности, чем его старший брат. Младшая же дочка — всеобщая любимица. Оба парня, несмотря на постоянные перебранки между собой, от всей души заботятся о своей сестре. Порой даже споря, кто будет лучше её защищать.

Он постоял ещё несколько минут и вернулся в дом. Яркий свет в прихожей заставил его прищурить глаза.

— Дети уже готовятся ко сну. — Раздался голос из гостиной.

Жена сидела на диване и смотрела телевизор. Футбольный матч уже закончился. На журнальном столике догорала свеча. Свежие пятна жирных от чипсов пальцев отлично дополнили рисунок домика на стене. Теперь точно пора клеить новые обои. — Подумал он. – Только в этот раз цвета буду выбирать я сам.
Он подошёл к жене со спины, приобнял её, опустил голову ей на плечо, глубоко вдохнул запах её волос и поцеловал.

— Я забыла. Извини. Я не специально. Я решила обогреватель включить, а он…
— Ничего страшного, — перебил он её. — На выходных посмотрю.

Он поцеловал её в шею и направился к лестнице. Поднялся наверх и первым делом зашёл в комнату к дочери. Она уже лежала в своей кровати. Он присел на край, поцеловал дочку и пожелал спокойной ночи. Через ванную, находилась дверь в спальню мальчишек. Он открыл её, парни, уткнувшиеся в экран монитора, тотчас замолчали и повернулись к нему.

— Стучаться надо! — выкрикнул старший.
— Пора спать, — спокойно ответил он. — Мэтт, завтра поможешь мне ремонтировать забор.
— Но завтра мы все идём в кино.
— Ты не идёшь.
— Почему я? — Мэтт нахмурил брови. — Что я сделал не так?
— Это не обсуждается. Давайте спать, — он выключил свет, закрыл дверь и вышел в коридор. Ты, Мэтт, как раз всё сделал так.