Звезды над урманом часть 75

Предыдущая страница: http://proza.ru/2014/07/16/982

Вогул, сидя на носу челнока, поучал Ванюшку:
– Вот бусы. Непростые они. Гляди-ка, куды сейчас пошел поворот речки?
– На правую руку, дядя Угор.
– Чуешь, бусинка ограненная? – давая мальцу потрогать руками, пестовал его шаман.
– Чую, дядька.
– А вот поворот пошел на левое плечо.
– Ой! Гладкая теперича бусинка! Потому как поворот влево, – догадался мальчуган.
– Вот, от узелка и идем. Куды речка, такая и бусинка, Ваня.
– А коль порвется нить нечаянно, да рассыплются бусы? Как быть? – испугался Ванюшка.
– Коль порвется нить, по величине определишь. Возьмешь мой бубен, в нем на коже отверстие посередине. Как просо, покатаешь бусинки, первая и выпадет. С нее насаживать и начинай. Остальных-то бус не дюже много, разберешься, какая следом должна идтить. От Оби пойдешь наверх по Атлым-реке, считай повороты в другую сторону. Уразумел?
– Уразумел, уразумел, дядька Угор.
– Вы что там шепчетесь? Утопить меня задумали? – сидя на корме, пошутил Архип.
– Нет, мы тебя, дядька Архип, скушать собрались, оленина-то седьмой день как кончилась, – ответил, улыбаясь, Ванюшка.
– Острослов ты, Ваня, тебе б в скоморохи, без куска хлеба не остался бы, – похвалил за находчивость его кузнец.
– Я в монахи пойду. Как Преподобный Сергий, буду добро сеять, – шмыгнув носом, серьезно заявил мальчик.
– Так вот почему у нас лучин и свечей до весны не хватило. Ты фолианты свои, стало быть, читал по ночам, что купцы тебе за трех соболей всучили, – догадался кузнец.
– То книги редкие, они-то поболее трех соболей стоят. Их писали монахи при князе Дмитрии, которого Сергий Преподобный на битву благословил. Он хана Мамая побил, – по-взрослому ответил мальчик и, улыбнувшись, добавил: – Шкурки-то я купцам всучил подопревшие. Их дядя Угор вообще хотел собакам выбросить, токмо я подобрал да уксусом вышаркал.
– Какой же ты монах, коль шельмуешь с отрочества? – рассмеялся Угор.
– Они книги святые продавали, а это грех великий. Их сам Господь велел наказать, – сняв шапку, перекрестился Ванюшка.
– Ну и что там писано? Расскажи. Путь неблизкий у нас. Ты сказывай, а мы погребем да послушаем, – предложил Архип.
– Ну, коли желаете, то слухайте, – обрадовался мальчонка, потому как давно он хотел поделиться своими познаниями, да подходящего случая не представлялось.
Ванюшка пересел на среднюю лавку так, чтобы находиться между вогулом и кузнецом, и с детской наивностью и рассуждениями начал рассказ:
– Книга писана Епифанием Премудрым. Родился как-то мальчик у боярина Кирилла и боярыни Марии. В достатке боярский двор жительствовал. И мечтали родители сего мальчика, чтоб он их дело далее вел и боярский род продолжал. Нарекли малыша Варфоломеем, в честь святого Варфоломея. Но сызмальства их дитя не тянулось к богатству, а пытался Варфоломей Слово Божие уразуметь и прочесть книги священные. Но как ни бился отрок, не давалась ему грамота. Ну никак.
– Вот и хорошо, лучин меньше изведет, в доме прибыток, – отозвался с кормы Архип.
Но вогул на него цыкнул:
– Хорош балагурить, Архип, дай послушать!
Ванюшка, шмыгнув носом, продолжил:
– Как-то убег он на задворки к лесу, сидит, рыдает. Господу молится, чтоб грамота ему далась. А тут старец явился, ровно из-под земли вырос. «Пошто плачешь, отрок?» – «Грамоты не могу осилить, отче! Ну, никак она, окаянная, не дается. Видно, не прочесть мне Слово Божие никогда». – «А звать-то тебя как?» – «Варфоломей», – отвечает мальчик. «Стало быть, ты мне и нужен. Долго я тебя разыскивал, много сотен лет ждал твого рождения и, однако, дождался», – присел подле мальчика старец. «А тебя, отче, как звать-величать?» – спросил Варфоломей. «Гостомыслом меня родители нарекли», – ответил старый человек. «А пошто именно я тебе нужен?» – «Не мне ты нужон, отрок, а Руси Великой, чтоб собрать духовно ее воедино. Труден и тернист будет путь твой, но добьешься ты славы и уважения не через богатство и родословную, а делами своими и твердостью духа».
С этими словами погладил старец по голове мальчика и молвил: «Ступай, чадо, с зарей встанешь, все буквы и слоги ведать будешь. Токмо не называй никому имени моего, так как с волхвами общаться не велено князьями нынешними. Неси, Варфоломей, в люд Слово Божие. И коли Русь наша пошла дорогой веры православной и народ наш желает этого, то так сему и быть. Воля народа, воля богов. Лишь бы Русь великая жила и процветала...».
Ванюшка посмотрел блестящими глазами на отчима и развел ручонки:
– С энтими словами исчез старец, ровно и не было его вовсе.
– Почитай, привидение? – удивленно воскликнул вогул.
– Сам ты приведение, дядька Угор. Тебе бы токмо остяков пужать в своей ряженой малице, да по бубну стучать, который, окромя дождя, после твоего боя ничего не вызывает.
– Сказывай, Ванюша, далее, уж шибко интересно у тебя получается, – переложив из руки в руку весло, попросил Архип.
– Поутру открыл писание мальчик и прочел першую страницу, – вскрикнул радостно Ваня, блестя глазенками, и продолжил: – Сбылись пророчества старца, далась отроку грамота. А батюшка мальчика совсем закручинился. Хотел он, чтоб дело сынок продолжал боярское, а не читал слово Божие. И братья его, Стефан и Петр, сию истину чрез Варфоломея почитать начали. Ни злата отцовского, ни сана не надобно им стало.
– Коли был бы я боярским сыном, то с печи бы не слазил да девок холопских щупал, – мечтательно произнес вогул, отталкивая своим веслом плывущую корягу.
– Потому ты и не боярский сын. Кому-то на свете и ладить дело нужно, чтоб всех кормить, а не спустя рукава жить. У нас на Руси так уж повелось, что один с плошкой, а семеро с ложкой, – отозвался с кормы Архип.
Ванюша в знак согласия кивнул отчиму головой и продолжил:
– Я шибко многого в сей книге не уразумел, уж больно мудрено писано. Слов стародавних видимо-невидимо. Да еще зачеркнуто и перечеркнуто по полстраницы. А от сырости чернила расплылись местами. Токмо понял я, что опосля, как родители сего чада преставились Господу нашему, ушел мальчик с братьями своими в лес дремучий. И строили они с братьями избу-молебну, там Богу молились, лес выкорчевывали для огорода, чтоб пропитание было.
А злые монахи, которые при кажной семье боярской обитали, на них смуту стали наводить, поносить словами непотребными.
– За что же? Ведь не трогали они никого, в лес от людей специально ушли, – удивился Архип.
– Вот за то и не любили они Варфоломея, что сам себе пропитание производил, а коли не было пищи, то голодом сидел, а не побирался, как оне, по дворам, амбарам и сусекам. Писано в книге, что монахи кормлением ранее содержались, последние крохи у смердов отбирали именем господина своего. Никто не смел им перечить. А Варфоломей сам работал и другим пример подавал.
– Значит, правильный был человек, раз трудом своим существовал, – согласился кузнец и с грустью добавил: – Ноне маловато таких будет. Можно сказать, днем с огнем не сыскать. Был я когда-то на Беломорье, монастыри там, а к ним смерды деревнями приписаны, чтоб кормили их. Монахам ведь некогда, за великого князя денно и нощно молятся. А кто посмеет ослушаться или оброк не принесет, того в монастырский острог садят, как вора какого. И нет им управы, во всем их правда. Знавал я людишек, которые по семь и более годков отсидели в их подвалах.
– Про бусинки не забывай, Ванюша. Какая бусинка должна быть на энтом повороте? – внезапно спросил ребенка вогул.
– Граненая, дядька Угор, – рассмеялся мальчик, довольный, что не застал его врасплох наставник.
Путники не были дома уже три месяца с гаком. Посетив таинственный остров и спускаясь обратно вниз по течению, срубили они по берегу таежной реки пять охотничьих изб для зимнего промысла. Приметили несколько берлог медвежьих. Пока избушки ставили да лес заготавливали, пролетело лето, и наступила осень. Дождавшись осеннего подъема уровня воды в русле, отправились они вниз к Оби на зимовку.
И теперь челнок гладко скользил по воде, а двое взрослых мужчин самозабвенно слушали не по годам начитанного мальчика.
– Сказывай, Ванюша, сказывай, – довольный своим учеником, попросил Угор.
– В лес люди стали приходить молиться. И с кажным годом таковых было больше и больше. И величать его стали не иначе как отец Сергий, потому что вырос он уже и стал мужем. Слава о праведном человеке величала и, наконец, дошла до князя Дмитрия. А тут хан Мамай пошел несметным войском на Русь, будь он неладен, нехристь, – рассказывал Ванюшка. – Испужались князья. Кто откуп предлагает дать татарину, кто вовсе бежать собирается. А князь Дмитрий всем и говорит: «Поеду я к Сергию, пусть благословит на битву неравную. Никогда доселе татар мы не били. Как скажет отец Сергий, так сему и быть». Благословил Преподобный на битву войско русское, и воспрянули духом воины. А ашо Сергий послал двух монахов своих на помощь. Одного я подзабыл, как величали, а другого Пересветом звали, – шмыгнув носов, посетовал мальчик.
Ваня взял в руки весло и, изображая копье, восхищенно продолжил:
– А когды войско русское пред Мамаевой ордой встало, выехал татарин огромный и ну звать на бой богатыря нашего. Вызвался тогды Пересвет, Сергием посланный, а татары потешаются, мол, щуплый какой, не одолеет их басурманина. Сошлись оне друг с дружкой, и упал Мамаев воин с коня, а наш Пересвет, хоть и мертв был, но с седла не выпал, и конь его до рати русской привез. Ринулись в бой воины русские да побили Мамаеву рать.
С этими словами, увлекшись, Ванюшка черенком весла ткнул вогула между лопаток.
– Ты пошто дерешься? – вскрикнул Угор.
– Ой, дядька, я не нарочно, – опомнился мальчик.
Проплыли еще один поворот, Ванюшка переложил бусинку.
– Совсем мало осталось бус, скоро на Обь выйдем, – посмотрев на бусы, заверил вогул.
– А далее что было, Ванюша? – спросил Архип. – Сказывали мне монахи, что Пересвет тожа из седла выпал.
– А далее в избе лучины и свечи закончились, не прочел я, – под хохот попутчиков развел руками мальчонка и, шмыгнув носом, возразил: – Не мог он выпасть из седла, ибо сам Сергий его прислал князю.





продолжение: http://proza.ru/2014/08/01/1130