Тайна Феофана Книга первая, глава 8

Глава 8. Решающий день.
    Лето катится к концу. Но еще жарко. У детей каникулы. Последние денечки перед школой.
    17 августа 1998г. Понедельник.
    Немного забегая вперед и опережая хронологию понедельника, расскажем о событии, которое никто не мог предвидеть. И которое стало решающим звеном в цепи  событий.

    Трое мальчишек развлекались в рощице. У них были петарды, которыми они пугали друг друга и птиц. Такие петарды были в свободной продаже. Их завозили из Китая "челноки". Один из пацанов использовал самодельные петарды из доступных компонентов: алюминиевая пудра, марганцовка. Запальный шнур у его петарды был сделан из газетной бумаги вымоченной в пересыщенном растворе селитры. Им стало не интересно развлекаться одним в рощице с неизменной обстановкой. От этого однообразия и предсказуемости чувства притупились и азарт пропал. А петарды еще остались. Недалеко через пустырь высокая бетонная стена. А там корпуса предприятия или чего-то еще.
    Ребята подошли к стене и решили пощекотать свои и чужие нервы, напугав петардами тех, кто на той стороне. Благо, убежать и спрятаться, было нетрудно.  Договорились бросать по очереди с коротким перерывом. Последней полетела самодельная петарда, самая мощная. Раздались три сильных хлопка, но ребята уже бежали прочь.  Из рощи, под прикрытием деревьев, хорошо всё будет видно. Там можно издали понаблюдать и повеселиться. Утро уже давно кончилось. Светит летнее солнце. А испарения после ночного дождика создают духоту. Но в рощице тень и прохлада. Однако получить удовольствие не удалось. Последствия шутки оказались неожиданными. И мальчишкам пришлось в испуге срочно разбегаться по домам. Это случилось, когда понедельник был уже в разгаре.

    А пока цепочка событий продолжала наматываться на колесо времени… 

    До понедельника никаких значительных событий не происходило. Лаунов встречался с Семеновым. По своим каналам он выяснил, что УНОН получил сообщение от информатора в институте (это заявление заставило уноновцев подключиться к этому делу со своей стороны). Сообщил Лаунов, что сподвижники Чубайса тайно готовят срочную комиссию с широкими полномочиями – это знал Семенов и этого остерегался. Но он не знал о степени срочности, с которой готовится инспекция. И это было очень плохое известие, потому что именно этого пытался избежать Валерий Павлович. Пришлось день "переезда" сдвинуть еще на более ранний срок - понедельник, 17 августа. Вообще-то, самым удачным днем для "переезда" Семенов считал пятницу. Впереди выходные, впечатления от происшествия сгладятся в умах людей. Труднее будет отыскать всякие ниточки и зацепки, вспомнить подробности. С этой точки зрения понедельник - самый нежелательный день. Но выбора нет.
    По предложению Лаунова во двор НИИ заранее пропустят легковой автомобиль с тремя мужчинами, которые до срока будут суетиться во дворе. Их задача была в том, чтобы в нужный момент отвлечь на себя как можно больше внешних наблюдателей, которые охотятся на группу Семенова. Машина неожиданно покинет двор, и будет удаляться с шумом и скоростью. Это вынудит спецслужбы, хотя бы часть своих агентов отправить в след, и, тем самым значительно разрядит обстановку вокруг НИИ. А так как в машине три человека, то вдогонку надо отправлять не менее трёх.
    Дополнительно Александр Борисович предупредил друга, что в стране грядут очень крупные происшествия. Экономика страны в катастрофическом положении. И возможен внезапный экономический кризис. Можно сказать - коллапс. Но последнее к делу отношения не имеет.   
   Друзья договорились о срочном переносе операции, но опередить противников им не удалось. Комиссия уже полностью была готова приступить к проверке. И в понедельник утром проверяющие решили нагрянуть в институт. Комиссия готовилась тайно. В НИИ, кроме Семенова и его группы,  ни о чем не подозревали.

    Стольник на прошлой неделе получил информацию, что ФСБ тоже занимается этим институтом. Но никаких подробностей узнать не смог. Этот отдел ФСБ для него был недоступен. Не всех в России можно купить. Именно к таким относились подчинённые Пилявского. Но и такая информация воодушевляла Семена Борисовича. Он и не сомневался, что на правильном пути. И с нетерпением ждал своего триумфа. К сожалению, Подленюк куда-то запропастился после того, как передал Стольнику новую интересную информацию. Удалось только установить, что Анатолия отправили в командировку. Это не пугало Семена Борисовича – из командировки когда-то, но возвращаются. А раз посылают по делам – значит доверяют.

    В ФСБ было принято решение приступить к активной фазе в понедельник. Иначе конкуренты из милиции могут опередить. Группу, которая находилась около НИИ, многократно увеличили. Недалеко в подворотнях ранним утром появились машины, готовые принять задержанных. В этих же машинах ожидала группа захвата. На задержание и обыск уже были получены официальные санкции.  И теперь контрразведчики только ждали сигнал от полковника  Максима Владимировича Пилявского, который руководил операцией. А самого Пилявского подгоняло начальство. И это было несколько странно и неожиданно, ведь никаких серьезных фактов, кроме анонимки у них не было. От анонимщика пришло еще одно сообщение, в котором он подробно указал место, где могут храниться наркотики, если их еще не вывезли. Поэтому группа или, как они сами себя называли "бригада Лёника" (Леонида Леонидовича Свидерского), рвалась в бой.

   Усилила свое присутствие и группа УНОН. Они уже давно заметили конкурентов. Но пока, не знали, что это ФСБ. Однако активизация контрразведчиков и сведения, полученные от информатора, заставили и их предпринять более решительные меры.  И, всё-таки, УНОН в этом деле оказался самой законопослушной, но и самой независимой организацией. На них никто не давил. Они не выполняли ничей заказ. Просто делали свою работу. И, по их мнению, отсутствие прямых улик, пока, не дает им возможности силовых действий.

   В понедельник, 17 августа, над институтом под ярким солнцем сгущались виртуальные тучи. Почти все участники этого дела становились непредсказуемо решительными.
   Рано утром во двор НИИ въехала легковая машина с тремя мужчинами. Машина развернулась и припарковалась, готовая в любой момент покинуть двор института. При въезде мужчины показали официальные пропуска, поэтому охрана не беспокоилась, к тому же, они были заранее предупреждены Семеновым. Зато все наблюдатели и наблюдатели за наблюдателями насторожились.  Пассажиры вели себя довольно странно. Они периодически бродили по территории совершенно хаотично. И это было еще подозрительнее, чем, если бы они выполняли какие-то упорядоченные логичные действия.
   Рабочий день в НИИ начинается в 08:30, и к этому времени идет основной поток людей на работу. Но еще раньше с большой помпой на трех дорогих иномарках во двор вкатила важная процессия. Машины въезжали не спеша. Люди оставались внутри и демонстративно ожидали, пока водители откроют им двери. Это делалось с целью подчеркнуть какие важные прибыли персоны. Комиссия состояла из 10 человек. И все они старательно "надували щеки". Среди них выделялся своей скромностью один мужчина - это был Семен Борисович Стольник. Он на сегодня отложил все свои дела, чтобы самому участвовать в процессе проверки института. Опытным взглядом он давно уже заметил представителей спецслужб за переделами территории, которые в последнее время таились, но не очень.
   Пока самые важные инспекторы направилось в административный корпус, Стольник переговорил с водителями своих машин, и те развернули автомобили так, чтобы удобно было загружать багажники и, одновременно, быстро выехать с территории. Этим маневром Стольник добился и другой цели: теперь чужая машина оказалась заблокирована. Автомобиль, со странными пассажирами, стоявший уже во дворе, Семен Борисович заметил сразу.  Вскоре он понял, что пассажиры внутри этой машины забеспокоились и с кем-то связываются по радиотелефону, который был установлен внутри. Они попытались разблокировать свой автомобиль и подошли сначала к водителям комиссии, а потом к самому Стольнику. Но Семен Борисович категорично отказался открыть им дорогу. Он вел себя жестко и уверенно. Произвести обыск в машине он не мог, задержать странных пассажиров, тоже не имел полномочий, но был уверен, что в машине найдутся важные улики. И их упустить нельзя. А каких-то там скандалов Семен Борисович не боялся.

   Семенов сегодня почти не спал, но это было привычно. Ему и раньше часто приходилось проводить много бессонных ночей - такая уж работа. Но он все же дал себе задание и на час прилег. Валерию Павловичу приснился сон. И впечатление от сна преследовало его потом весь день. Семенов увидел себя в огромном зале на сцене. И вокруг везде много людей. Рядом вся его группа. И им аплодируют, именно ради них все и собрались здесь. И они сами хлопают в ладоши. Кругом ликование. И вдруг Семенов осознал, что он не на сцене, а где-то на галерке. А там, на сцене, не он. Там какие-то другие не знакомые люди. И это их поздравляют, им вручают подарки и им улыбаются. А его ребят вообще нигде не видно, вместо них на сцене ряженые клоуны, которые гримасничают и откалывают какие-то примитивные трюки, вызывая всеобщий хохот в зале. И Валерий Павлович почувствовал, что он и его группа - чужие на этом празднике. Ему стало очень обидно, как будто его нагло обокрали, обманули, обвесили в магазине и он стоит посреди зала, извините, как оплеванный и беззащитный покупатель. Но обиднее всего, что там, на сцене, его друг, Лаунов, радуется со всеми, хотя он то точно знает, что произошла подмена, что настоящих героев праздника заменили ряжеными артистами.

   Рано утром, даже еще ночью, Семенов покинул дом на своей машине. Тщательно проверившись, Валерий Павлович поехал на конспиративную квартиру. Ребята еще спали. Но у них все было нормально. Он не только снабдил их пищей и другими необходимыми вещами, но позаботился и о досуге. Кроме видеомагнитофона с фильмами, телевизора здесь были и игровые компьютерные приставки и компьютер. Но ребята уже устали сидеть взаперти и безделии. А более всего тяготило ожидание. Семенов нашел для них нужные слова, чтобы успокоить. Осталось совсем немного.
   Затем Валерий Павлович поехал к себе в "Аквариум". Он рассчитывал весь сегодняшний день провести в своем кабинете. Отсюда он будет руководить операцией. Отсюда он сможет подстраховать в нужный момент или вмешаться в процесс. Здесь он недосягаем ни для кого. Ребят Семенов снабдил прямой радиосвязью, которую никто не сможет прослушать.
    Вскоре Валерий Павлович получил сообщение от охраны: прибыла машина с тремя пассажирами и пропуском подписанным лично им. Машину пропустили. А позднее поступило новое сообщение: прибыла комиссия на трех автомобилях. Связались и его ребята. Он их успокоил и сказал действовать так, как договорились, не обращая ни на что внимание. Распорядился, вся группа уже собралась, запереться изнутри и ни в коем случае не впускать комиссию. Семенов рассчитывал, что сможет таким образом оттянуть время до начала операции и не допустит внутрь проверяющих.
   Самое плохое, чего так опасался разведчик, случилось. Как гласит один из законов Мэрфи: "Если что-то плохое может случиться, то оно случиться обязательно".  Позвонил и Лаунов. Его посланцы блокированы машинами Стольника. Оказывается, он сам пожаловал, собственной персоной. Как будто воронье, которое собирается поживиться, вокруг НИИ собрались недоброжелатели. Ситуация выходит из-под контроля. Выезд машины с посланниками Лаунова должен не только выманить на себя представителей спецслужб, но и быть сигналом к началу всей операции.

   Тем временем комиссия постепенно разбредалась по корпусам и отделам. Стольник и еще два человека пытались войти в спецкорпус, куда их отказывались впустить. Двери очень надежные и о применении силы не могло быть и речи. На данный момент возможностей не достаточно. Но Стольник грозился привлечь себе на помощь представителей спецслужб. Пока ещё шли препирательства. Но Стольник уже начал терять терпение. А упрямство тех, кто заперся внутри только разогревало интерес. Семен Борисович уже позвонил своим высокопоставленным покровителям, и вскоре ожидал силовой поддержки.

   А для Семенова вмешательство дополнительных и совсем неподконтрольных сил было просто губительно.
    Валерий Павлович сам приехал в институт. Он вынужден был идти на риск. От этого его собственные возможности, держать ситуацию под контролем и управлять ей, резко уменьшились. И сам он теперь может оказаться заблокирован противником. Но допустить сюда силовую группу, подчиненную Стольнику, было нельзя.
    Семенов и Стольник были знакомы. Но это было шапочное знакомство. Оба они встречались и не раз еще в той жизни, когда было КГБ и Советский Союз. Только теперь оказались по разные стороны баррикад. Встретились очень дружелюбно. Каждый старательно разыгрывал самые теплые чувства и радость встречи. Но, в отличие от Стольника, Валерий Павлович такой встрече был не рад. А Семен Борисович, наоборот, надеялся и Семенова тут же загрузить в одну компанию. А еще больше Стольник надеялся найти в спецкорпусе улики, которые ему позволят совершенно официально и с помпой привлечь силовые структуры и задержать всю группу с начальником вместе. И очень ему хотелось, чтобы было побольше шума.
    Свою машину Семенов оставил у выезда из НИИ так, что её блокировать невозможно. А сам, в свою очередь, сильно затруднил выезд остальных машин. Валерий Павлович обещал все уладить и пресечь такой беспредел - официальную комиссию не пропускают в здание, где должна проводиться проверка.
    Семенов о чем-то переговорил с посланниками Лаунова, которые оказались в ловушке.
    А потом его ребята впустили к себе внутрь. Надо заметить, что работа в НИИ почти прекратилась. И любопытные взоры из всех окон были направлены во двор. А некоторые высыпали и сами из здания. Даже члены комиссии не смогли отказать себе в удовольствии, чтобы понаблюдать, чем закончится этот скандал.
    Через несколько минут двери злополучного корпуса открылись, и Стольник с членами комиссии, не спеша с выражением особого достоинства, вошел внутрь.
    Скандал, казалось, был исчерпан, хотя обсуждать его будут еще долго. Но постепенно народ стал рассасываться.
   
    Но неожиданности не закончились. Семенов вышел во двор. В это время трое посланников Лаунова, машина которых заблокирована, направились к Валерию Павловичу. У них в руках появилось оружие. Молодые люди объявили Семенова заложником, и повели к его собственной машине. Валерий Павлович вынужден был и ключи от машины им отдать, и сесть в свой автомобиль вместе с новоявленными террористами. Все это прекрасно было видно и тем, кто наблюдал за происходящим извне института. Машина сорвалась с места и стала набирать скорость. Все произошло в течение нескольких минут. Так что Стольника предупредить никто не успел.
   Зато УНОН был готов к разным неожиданностям. И вот уже машина с группой милиционеров помчалась вслед за террористами.

   Еще через минуту произошло следующее непредвиденное событие, которое по существу спасло всю операцию Валерия Павловича…
   Очень много времени во дворе института между бетонной оградой и стеной отдельного корпуса стояла металлическая канистра. Она давно покрылась ржавчиной, а уголок канистры. Который после каждого дождичка оказывался в лужице, был совершенно истончен коррозией. На эту канистру никто уже давно и не обращал внимания. Она стала предметом мебели, на котором глаз не задерживается. И никто не смог бы сказать, когда она и откуда там появилась. Но канистра была не пуста. Под герметичной крышкой "плескался"  бензин.
   Первая петарда ударилась о стену корпуса и упала аккурат рядом с тем самым истонченным углом канистры. Сильный хлопок и из канистры полился бензин. Следующая петарда упала немного в стороне. А бензин продолжал вытекать, образуя юркие ручейки. Кроме канистры здесь, за корпусом, валялся и другой мусор, пригодный для горения.  Третья петарда угодила рядом с одним из ручейков бензина, и недалеко от окошка подвала. Через мгновение взрыв петарды и бензин заполыхал. В канистре пары бензина уже перемешались с воздухом, создавая гремучую смесь. Еще один взрыв - разорвало канистру. Но она старая. Поэтому врыв не разметал вокруг никаких осколков, но разбрызгался большим объемным веером, поджигая всё, что может гореть. Начался пожар в здании специального корпуса, где размещалась группа Семенова. И где уже начала работать комиссия под руководством Стольника. Там в подвале полыхали разные забытые предметы, мебель и другой хлам.

    Майор ФСБ Свидерский давно был готов начать захват. Но он получил строгие инструкции, не поддаваться ни на какие провокации. Сигналом к началу может служить только непосредственный приказ от полковника Пилявского или выезд из института автомобиля с тремя мужчинами и определенным госномером. Поэтому он не отреагировал на вырвавшуюся из ворот машину Семенова. К тому же, в ней было не три, а четыре человека, не говоря уже про другой номерной знак.
    А машина с заложником, тем временем, набирая скорость, удалялась от НИИ. Но заложник был липовый, и при первой, же возможности Семенов покинул свой «украденный» автомобиль. Он спрятался от преследователей из УНОН в ближайшем подходящем месте. И таким образом остался "на свободе", откуда мог продолжать руководить операцией, которая теряла его контроль. Еще из машины он позвонил Лаунову и, ничего не объясняя, - нет времени, - сказал начинать операцию. А сам на такси поехал в Аквариум.
   Александр Борисович попытался связаться своим каналом с ФСБ, но его доверенный человек не отвечал. Время, очень важное, уходило. И всё могло бысорваться…
   
    И тогда управление взял в свои руки его величество случай: во дворе НИИ разорвались петарды. А потом еще один более сильный взрыв канистры с бензином. Это была последняя капля переполнившая чашу терпения и послушания опреативной группы ФСБ. В институте происходило что-то подозрительное и трагичное. Взрывы превратились в пожар с клубами дыма взметнувшимися в небо. 
    Дольше ждать Свидерский не стал. Он отдал приказ начать задержание группы Семенова и действовать по обстановке. К счастью, новых взрывов не прогремело, но и прозвучавшие успели создать панику.
   Машины с группой захвата влетели во двор, включив сирену и остановились у самого выезда. Из черных микроавтобусов, которых было три, высыпали люди в черном с автоматами наперевес. Они оттеснили всех людей во дворе к безопасным зданиям. А следом, не спеша, и даже вальяжно, шел Свидерский со своими людьми. Никто не ожидал такого поворота. Кое-кто с огнетушителями пытался гасить огонь в здании. Но исправными оказались, далеко не все огнетушители. Вызвали пожарных, но они еще в пути.
   Свидерский отдал распоряжения. А сам направился в горящее здание вслед за передовой группой. Огонь пока еще только пытался перебраться из подвала на этажи. Люди в страхе покидали горящий корпус.  Последним шел Стольник, он вынужден был подчиниться ФСБ, не успев еще закончить свой осмотр.
   В здании хозяйничал Свидерский. Он шел, точно зная цель. И в нужном месте нашел нужную коробку, в которой, как и ожидалось, лежали пакетики с белым порошком. Видимо их не успели вывезти вовремя. Это место указал анонимщик. И он не ошибся.
   
    Коробку вынесли во двор. Стольник, нахально заглянув в неё, торжествовал победу. Проверить содержимое пакетов ему не дали, но он итак не имел никаких сомнений в содержимом. Стольник и не рассчитывал на такой успех, хотя был уверен, что ФСБ – это последствие его звонка своему руководству.
   Но сюрпризы еще не закончились. Откуда-то появились и журналисты, которых во двор не пускали, но они все время клацали фотоаппаратами. Пытались брать интервью у всех, кого находили поблизости. Людей за воротами было слишком много. Такое впечатление, что пол-Москвы собралось сегодня в этот институт.
   
    Группа захвата, действуя умело, легко справилась с пожаром за пятнадцать минут.
    Потом ФСБ профессионально "упаковало" группу Семенова в машины. Туда же поместили и злополучную коробку, оформив все, как положено, с понятыми. Здание опечатали, для дальнейших исследований. И приехавшим пожарным делать было нечего. Они занялись составлением акта и экспертизой причины пожара.
    Еще долго кипели страсти в институте, но работы сегодня уже не было. Комиссия тоже не смогла продолжить работу и вскоре отправилась восвояси, но уже после того, как всех молодых ученых увезли в ФСБ, а выезд из института освободили.
   Стольник больше в проверке не участвовал, - НИИ потерял для него интерес, - но отслеживал ситуацию посредством информаторов. В дальнейшем, ему так и не удалось дело по поводу производства наркотиков связать с движением противников.  Подленюк пропал из виду, его отправили на задворки страны и поручили дело, в котором больших преференций получить было не возможно.
     Семен Борисович так и не узнал, что там вдали Анатолия Евгеньевича жестко опекали. Он был понижен в должности и исчез в безвестности, оставшись вполне ординарным гражданином. Его дальнейшую карьеру заблокировали.

    Семенов в своем кабинете провел весь день до вечера. Уходя оставил дежурному свой рапорт об отставке. В последствии он был тоже задержан контрразведчиками и помещен вместе с остальными в Лефортово, где и проводились следственные действия. Вся группа и сам Семенов не отрицали своей вины, поэтому физически не пострадали от допросов. Но, может быть, что-то где-то у Лаунова не заладилось. И впереди всю группу ожидал суд, а этого не было в планах Валерия Павловича. Лаунов в тюрьму не приезжал, ему нельзя было светиться перед политическими противниками. Но передавал весточки. И умолял держаться, ничему не удивляться и верить: все будет хорошо. Теперь спасение проекта зависело только от Лаунова и его сподвижников.
   
    НИИ после этого случая претерпел серьезные организационные изменения. Пострадал руководитель, ему пришлось уволиться. Но в его действиях не нашли признаков уголовного нарушения.
    Дрыгало, как  ему и обещали в УНОН, получил небольшое повышение - стал руководителем лаборатории. А в институте все уже знали, что он доносчик. И при новом начальнике института его снова задвинули, но еще ниже.

    УНОН добивался, чтобы их допустили к участию в следствии. Но им отказали. Вся информация по делу из УНОН была передана в ФСБ. А работники, участвовавшие в этом деле, получили повышение и благодарность от руководства.
   
    Во многих СМИ появились громкие сообщения об этом деле. Множество ярких фотографий. Разразился большой скандал. Разговоры, сплетни,.. Но через месяц и это громкое дело было забыто россиянами.

    В тот же роковой понедельник,  17 августа 1998г,  произошло еще одно важное событие, которое отодвинуло на задний план остальные происшествия. Многие в России одномоментно оказались банкротами, а другие разбогатели…
   Президент и его помощники, называющие себя демократами, довели страну до банкротства.

   
Хроника событий
    В ночь на 17 августа Мишель Камдессю готов был прекратить всякие отношения с Россией и поставить вопрос об исключении страны из МВФ…

    17 августа – ДЕФОЛТ. ЦБ РФ переходит на плавающий курс рубля в рамках новых границ валютного коридора от 6 до 9,5 руб. за доллар. ГКО/ОФЗ со сроками погашения до 31 декабря 1999 года включительно будут принудительно переоформлены в новые ценные бумаги. До завершения переоформления торги на рынке ГКО/ОФЗ приостанавливаются. По уставу МВФ вводятся временные ограничения для резидентов на осуществление валютных операций капитального характера. Объявляется мораторий на 90 дней на выплаты по финансовым кредитам, полученным от нерезидентов, страховых платежей по кредитам под залог ценных бумаг, по срочным валютным контрактам. Вводится запрет для нерезидентов на вложение средств в рублевые активы со сроком погашения до 1 года.