Шуба из черно-бурых лисиц о Валерии Леонтьеве

 ШУБА ИЗ ЧЕРНО-БУРЫХ ЛИСИЦ

В 1985 году я дважды с женщинами из отдела АСУП ходила на два концерта Валерия Леонтьева.
Впечатление от концертов было так велико, что об этом сложно рассказать простыми словами.
Как он пел, как он танцевал, какие на нём были костюмы! Он их менял постоянно, чтобы не выглядеть неопрятным и не свежим. Каким он был элегантным и неотразимым внешне на сцене и, когда спускался к зрителям в зал.
Его манера постоянно выскакивать как пуля в зал с микрофоном и обращаться со своими песнями к каждому слушателю, буквально очаровывала и околдовывала. Такое ошеломляющее впечатление на меня производил только Бисер Киров на концерте в конце шестидесятых годов, когда он встал на колени в зрительном зале филармонии недалеко от меня перед одной очень красивой девушкой с ярко-синими очами и в таком положении спел всю песню о голубых глазах. На концертах Леонтьева я сидела недалеко от сцены, рядом со мной сидели очень красивые женщины: Рита Хабибуллина, Тамара Шаталова, Таня Журавлёва, - и он неоднократно обращался к ним со словами из своих песен.
После этих концертов в моей душе родилось очень доброе и светлое чувство к этому исполнителю.
На празднование 65-й  годовщины победы Великой Октябрьской социалистической революции намечался грандиозный праздничный концерт. Туда пытались попасть всеми правдами и неправдами не только высокопоставленные лица, но и многие простые жители Ульяновска. Кроме того, в народе говорили, что будет приглашён для выступления на праздничном концерте Валерий Леонтьев.
Своими последними гастролями, которые закончились в городе совсем недавно, произвёл на слушателей очень сильно впечатление. Так что очень многие желали посмотреть и послушать его ещё раз.
Но все двери мемориала были плотно закрыты. Открыли только один вход, около билетных касс, который охранял милиционер внушительных размеров.
Я как раз стояла около этого входа с младшей дочкой, поджидая свою старшую дочь, чтобы встретить её после выступления с хором из первой музыкальной школы.
Младшая дочь, очень подвижный ребёнок, устала стоять на одном месте в окружении большой толпы и измучила меня своим нытьём.
В конце концов, я оставила её одну с толпой жаждущих попасть на престижный концерт, так как мне надоели упрёки в её адрес со стороны милиционера. Его видите ли раздражал постоянно прыгающий перед глазами ребёнок.
Я стояла около стеклянной  двери и наблюдала за девочкой со стороны, очень жалея бедняжку в душе. Оставшись одна среди посторонних людей, она притихла. Я очень мёрзла, но, боясь, что дочка снова начнёт ныть в моём присутствии, не решалась вернуться в помещение.
Вдруг я заметила, что в центральные двери мемориала безрезультатно пытается попасть странно одетый молодой человек с пышной шевелюрой, в шубе из черно-бурых лис, в туфлях на высоком каблуке.
«Да это же Валерий Леонтьев не может проникнуть в мемориал на концерт!» - сообразила я неожиданно, так как много читала об этой шубе из черно-бурки.
Я быстро пошла к нему на встречу и стала махать рукой, и кричать:
- Идите быстрее сюда! 
Валерий Леонтьев бойко добежал до меня, и теперь мы вместе с ним с невероятной скоростью устремились к двери зала с билетными кассами.
Мы пулей влетели в дверь. Все, стоящие в зале билетных касс, ахнули в один голос, включая мою младшую дочь:
- Леонтьев!
Мы подбежали к милиционеру и попросили открыть дверь, чтобы Леонтьев прошёл выступить в мемориал.
Но милиционер упорно не хотел верить ни Валерию Леонтьеву, ни мне, что мужчина, стоящий перед ним в шикарной шубе, является Леонтьевым, из-за которого и закрыты все двери в это здание. Я была крайне удивлена, что руководство, поставившее милиционера в дверях, даже не показало ему фотографию певца.
- Ну, кто, кроме Леонтьева, может прийти на концерт в такой шубе и в гриме? – спрашивала я непробиваемого стража порядка.
Но он оставался неумолим.
Я предложила ему для подтверждения личности певца обратиться к толпе, стоящей в зале билетных касс.
Валерий Леонтьев удивлённо посмотрел на толпу и спросил:
- А почему эти люди здесь стоят?
- Они хотят попасть на ваше выступление, - объяснила я артисту.
Тут деликатный Валерий Леонтьев вспыхнул от гнева и грозным голосом сказал стражу порядка:
- Пропустите немедленно меня и этих людей. Они все со мной. Пусть они, стоя между рядами в одежде, прослушают моё выступление!
- Немедленно, пропустите!!! Я требую! – повторил он негодующим тоном.
- Да кто вы такой? – возмутился милиционер.
- Я – Леонтьев! - грозно сказал певец, и милиционер сразу стал суетливо отпирать дверь.
- Почему эти люди здесь стоят? – спросил Леонтьев у меня.
- У них случайно оказались двойные пригласительные билеты. Когда зал заполнился до предела – зрителей просто перестали пропускать людей с приглашениями, - объяснила я артисту.
- Какое безобразие! Так испортить людям праздник! Все, все идите за мной! – приказал певец толпе и потянул меня за руку.
- Да, мне нельзя: я жду своего ребёнка, который участвует в концерте. У меня нет пригласительного билета, - стала оправдываться я.
- Вы там должны быть, если хотите знать в первую очередь. Если бы не Вы, то я и в помещение не попал бы. Надо же все двери заперты, как в крепости, а если, не дай Бог, пожар. В зрительном зале, наверняка, об этом никто не задумался, - сказал он мне уже спокойным тоном и побежал вместе с толпой по узкому коридору.
Через несколько минут он уже стоял на сцене, поздравляя всех присутствующих с наступающим праздником и объясняя сидящим в зале, что люди в проходе между рядами его гости.
Люди прямо в одежде сели на ступеньки в амфитеатре, а Леонтьев запел. Запел так вдохновенно, что у многих слушателей на глазах навернулись слёзы.
Через несколько дней я встретила в здании аэропорта Валерия Леонтьева со своей музыкальной группой, провожая приехавшую на праздники сестру в Москву. Они прошли дружной стайкой через зал ожидания, неся за плечами музыкальные инструменты. Все были очень опрятно одеты, разговаривали между собой мало и тихими голосами. На Леонтьеве была одета его шикарная лисья шуба, волосы падали на плечи ровными блестящими прядями. Я смотрела на певца, как на близкого родного человека. Валерий Леонтьев летел в Москву в одном салоне самолёта с моей сестрой. Он вёл себя очень спокойно и сдержано, как обычный рядовой пассажир.
1982 г.