Всё из Ничего. Книга Вторая. 0227

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава четырнадцатая)

А потом Буруй-Утао заказал Малахам принести ему тюк таких лиан. И после некоторого мытарства соорудил себе несколько иной наряд. И в разговоре с Воинами, при котором ротозеи тоже место быть имели, расписал достоинство такого наряда. Не потеешь, лёгкий, удобный, проветривается и чувствуешь себя как Бог в облако воздушное наряженным. И «пошла вода», кто посмекалистей сами научились себе наряды подобные мастерить. Ибо делались они весьма просто. А сам Монхат Угир вдруг о Забаве стал думать. И однажды, он ей просторный шалаш-халат по пола сделал, но с новшеством. Красок тогда конечно не было. А вот природные красители там ягоды, сок трав некоторых, пигмент комы некоторых деревьев и смола под корой неких кустарников, стали своеобразной палитрой. И Монхат Угир высушив Лианы на Солнце, покрасил каждую в разный цвет, краски конечно немного блеклые были, но сухие лианы их хорошо впитывали, большую часть лиан он оставил не крашенными, под цвет охры. А потом стал мудрить в сплетении разных по цвету лиан, чтоб узор, какой цветной вышел. Он даже кое-где умудрился перья красивых птиц вплести в этот халат. И, наконец, махнул рукой, не ведая, хорошо вышло либо не очень. И когда пришла Забава, он сам помог ей надеть сей халат, хоть она шибко смущалась, и велел ей пойти в этом погулять по городищу. Забава в смущении убежала, а он через окно любовался ей во след. Прибежав сразу домой, Забава скинула все шкуры, что были на неё одеты под халатом. Ибо казалось ей, что в таком количестве одежды она тучной может показаться. И потом одела халат на голое тело. Покрутилась вокруг себя и пошла, гулять по улицам. Малахи оказались очень падки на одежду и моду. И она в этом наряде произвела целый фурор в Монхат-Тау. Малахи при её виде охали и прижимали руки к груди, как им этот халат понравился. И Забаве казалось, что в этом наряде она стала не то что лёгкой, а небесной, словно Монхат Угир вплёл в сей халат и дух небесный!
  Буруй-Утао последнее время сдружился с Баши распорядителем заказов у Мастеровых. И их последнее время не редко видели вдвоём. Зная, характер своего Вождя, некоторые уже полагали, что Буруй-Утао что-то опять замышляет. Но кое-кто вспомнил, что именно сам Буруй-Утао и поставил этого Бугая на роль малого Набоба при Мастеровых, во время восстания больших Набобов. И то что, его даже пытались запугать, избив оравой наймитов. Короче слухи о этой дружбе стали ходить самые разные, а раз Буруй-Утао уже легендарная Особь и Вождь, то такое не упустят мимо глаз и ушей. Было немного странным то, что новый друг Буруй-Утао, казался покладистым и мягким на натуру, что рядом с буйным характером Вождя давало резкий контраст, и делало такую дружбу непонятной.  Многие, кто обращался по части заказов, знали этого мягкого покладистого Баши, которого, то и за важного Баши было принять трудно. Но с другой стороны в делах заказов он был в своей позиции неприступен как скала. Это был, конечно - Тишай-Уйо, чьё имя примерно переводилось как «тихий на дух». Но один старый мудрец, бытовавший в ранние свои лета при Мастеровых, сказал, что с кем поведёшься – от того и наберёшься. Что значило, что, работая в группе Мастеровых, станешь спокойным, неторопливым и соразмеренным во всём, ибо если спешить, и особо в обработке камня, то скорее испортишь камень, чем сделаешь добрый инструмент или тем паче украшение. А на это нужна выдержка и терпимость. Тишай-Уйо стал одним из первых в Монхат-Тау, кто постоянно жил с одной Малахой, которой дали имя Имра. Пока у них был только один Малец, который по характеру резко разился с родителями. Но разве детишки бывают спокойными и покладистыми. Этот же Малец где только не лазил и куда только не залезал. Вскоре выяснилось что на «подвиги» того часто подталкивают, сверстники постарше на возраст, а потом хихикают, смотря на то, как тот из кожи вон лезет, чтобы исполнить их прихоть. И часто его украшали синяки и царапины. И никто не мог даже подумать, что в будущем это станет таков Сноб, который и самому Буруй-Утао нос утрёт. Малаха Имра ничем не выделялась, и мы её опустим из повествования. А вот в Тишай-Уйо, чувствовалось что-то сокрытое в его натуре, что будоражило воображение и порождало разные толки. Тишай-Уйо тоже стал носить наряд, сплетённый из лиан. И эта мода от начала стала причисляться ко блажи Баши и других именитых личностей. Оказалось, что костюм ему состряпала Имра, и к ней стали потягаться за такой новой наукой как плетение Куйша, так стали именовать наряды из лиан. Но особый восторг, конечно, вызывал у Малах сплетённый из разноцветных лиан Куйша на Забаве, которая теперь в этом халате, разве что не спала. И настырные пытливые Малахи вдарились во все тяжкие, чтоб постигнуть такое чудо в перьях. Всё чаще Малахи стали создавать из птичьих перьев красочные украшения и на голову и на тело. Хоть Буруй-Утао и стал лазать, нарядившись в Куйша, Воины же не стали брать с него пример, ибо шкура хищного зверя, во-первых, делала красочным и грозным вид Воина, а во-вторых, всё же как-то защищала его собственную шкуру от ранений. И Куйша числилась чисто «гражданской прихотью». Хайту Изайо по предложению Монхат Угира поставил цель создать такие красочные халаты, как на Забаве, для всех деятелей Духа при своей Секте. Здание, которой теперь разрослось дополнительно Палатами для четырёх основных Сект по Богам. У Хайту Изайо оставалась пятая и центральная Палата. Секты так и именовали по пяти пальцам руки. Но вернёмся к нашему Буруй-Утао со другом Тишай-Уйо. Никто и не мог подумать, что в одном из разговоров в Дебрях с Монхат Угиром, Буруй-Утао уже строил планы смотаться с должности Вождя, чуя, что это ему не по нутру. И по каким-то своим соображениям считал, что именно такой непрошибаемо спокойный и размеренный Баши, лучше всего подходит на роль Вождя Племени. Но надо что-то устроить, чтобы поднять его рейтинг в глазах и умах Масс Палатина. Так же надо найти ему замену на его должности распорядителя заказов. Со вторым вопросом, оказалось легче, чем с первым, ибо в лагере Воинов часто крутились, молодые поросли Племени, которым иногда позволяли метнуть боевое Копьё или потренироваться с Кангаем на чучелах предполагаемого противника. Один таков молодой, но упрямый увалень, претендующий стать Воином, был во всём хорош, кроме одной черты, которая сводила на нет все его заслуги. У него была «хронически» запоздалая реакция. Но вот на должность Баши со своим упрямством он подходил хорошо. И Буруй-Утао уже подумывал разыграть страшную пьесу о покушении на Тишай-Уйо, где главную роль спасителя сыграет, сей запоздалый упрямец, ибо здоровьем тот обижен тоже не был. И оставалось только за делом.
   Однажды вернувшись в свои Палаты на втором этаже, Монхат Угир обнаружил ящерку Айха-оя, которая метнулась в тёмный угол при его появлении. В глиняной миске у него оставалась Хумча, приготовленная из сушёных кусочков Кокки залитых сладкой патокой из фруктового сока. И он, задумчиво подойдя к столу, взял кусочек Кокки и подбросил зверьку. Сначала Айха-оя, сидела в углу, словно умерла, но раздражающий сладкий запах Кокки, так и подстёгивал её накинуться на добычу. Наконец она решилась, и молниеносно выскочив из угла, метнулась тут же назад, но уже с добычей в зубках. Эволюция Мышей! Откуда-то в сознании Монхат Угира всплыла и знакомая, и незнакомая мысль. Он осторожно присел на топчан своего ложа укрытого толстым слоем шкур. И думая о своём, взяв бессознательно миску в руки стал кидать Кокки по кусочку в угол, иногда так же не думая, отправляя себе кусочек в рот. Когда он очнулся, миска была пуста. Он задумчиво встал и стал прохаживаться по помещению во власти захвативших его помыслов из неизведанного мира иллюзий. Ему вспомнился «крест» из понятий Туман, Вера, Мир, Базуки, Жизнь и Смерть. В центре креста был Мир, над ним – Вера, под ним Туман. Слева от Мира – Смерть, справа – Жизнь. Откуда он это знал? Откуда он знал, что это крест творение его ума? Где и когда он задумал этот крест!? Прошлое молчало немой рыбой, и память тут была беспомощна. Так задумчиво он подошёл к стеллажу из нескольких каменных полок. Где лежали и красочные фрески сделанные на глиняных и деревянных дощечках, кувшинчики с фресками, отражающими события быта Племени и палочки с нарезками символов памятных записей и… в самом углу одной из средних полок, притулился кусочек скрученной в шарик шкуры. До чего тонкие но прочные полки научились создавать Мастеровые! Думал он уже о постороннем. И так же задумчиво взял кусочек шкуры и стал его крутить в руке. И вдруг подумал, а что это такое? Может, Забава оставила свой платочек, чем она утирает свой носик? Нет слишком уж мал для этого. И тут их шкуры что-то выпало и, ударив его легко по ноге, отскочило куда-то примерно под нижнюю полку. Он вздрогнул, очнувшись от забытья раздумий, и присев у полок, стал под самой нижней из них, шарить рукой по полу. Наконец он нащупал какой-то твёрдый шарик, вызволив его из-под полки, подошёл к окну, дабы разглядеть находку. Это был гранёный полупрозрачный шарик, гранёный так ровно и искусно, что это не могло быть случайным творением природы. Он любовался переливающимися бликами света отражаемого от шарика, и отсвет от шарика вдруг постепенно стал туманной аурой заполонять зрение, сознание и... он, потеряв чувство времени и пространства, сполз на пол у окна, словно ноги у него стали из мягкой глины…