Ностальгия о будущем рае. Часть вторая. Глава 5

                Глава пятая.

       Юле Дьяченко не везло с 2-летнего возраста...Но не может человеку всю жизнь не везти!И поэтому она сейчас сидела в аудитории,в полуха слушая лекцию,и лениво улыбалась своим мыслям.За всё ещё заклееными,пыльными окнами кучерявился май,по аудитории летали "мен-дж!-менты","лизинги" и "кьюринги",а на душе было тепло и радостно.
       Правду говорят:как встретишь Новый Год,так он и пройдёт.Открыв дверь и увидев "жигулистого" мужика,она,честно говоря,растерялась:за спиной стояла мать,в комнате сидел её парень Стас - как объяснить это знакомство?Но Антон оказался на высоте:подскочив к матери,он долго жал ей руку,проникновенно повторяя:"Много,много о вас наслышан,поздравляю!"."С чем?" - удивилась ма."Как с чем?С Новым Годом!" - и так ласково и обожающе посмотрел на ма,что та не выдержала и улыбнулась:хоть она и была ма,но в первую очередь была женщиной.Со Стасом произошло похуже:подумав сначала,что Антон пришёл к ма,он встал и дружелюбно пожал протянутую ему руку.Но когда всё выяснилось,он медленно стал напиваться и под утро так и осел в кресле у телевизора.
       Нет,Юле и сейчас не было его жалко.Не потому,что она была жестокой и бесчувственной,а потому,что лишь после встречи с Антоном она поняла,чего она хочет.Да - они встречались со Стасом год,вместе ходили на дискотеки,спали,естественно,тоже вместе.Иногда он её поколачивал - из ревности,наверное.Всё это было...
       Но лишь сейчас она поняла,что мечтала не о ровеснике-мальчишке,неуправляемом и "безбашенном",а о мужике-"стене",за которым можно укрыться от всех невзгод.То ли пример матери,вышедшей за ровесника,так повлиял на неё,то ли подсознательное наблюдение за семьями,где муж и жена были ровесниками и жёны в этих семьях тащили на себе всё:и детей,и хозяйство,и мужа...
       А Антон в ту ночь был неподражаем.Очаровательно улыбаясь,он рассказал всем присутствующим (в первую очередь Юле) историю их знакомства:мол,дело было в троллейбусе,у него,как назло,не оказалось денег,а тут,как назло,кондуктор,а тут,как чудо,Юля,и т.д. и т.п.Антон врал,врал со вкусом и изобретательно;шампанское,а потом вино,а потом водка лились,струйка по струйке,телевизор поздравлял,танцы танцевались...Юля заметила некую задумчивость в глазах матери,испугалась и старалась,чтобы Антон танцевал только с ней:ма,конечно,ма,но в первую очередь женщина.
       Наутро он попрощался и несколько дней его не было видно.Юля вспоминала ту ночь улыбаясь,но улыбаясь равнодушно:наверно,помирился с женой и всё у них нормально.Вот и хорошо...Но через несколько дней она вышла из корпуса института,сделала несколько шагов - и рядом с ней мягко притормозил потрёпанный тёмно-синий "Жигули" и правая дверца плавно приоткрылась.Юля чуть помедлила,ощущая спиной насмешливые взгляды сокурсников,но села и они поехали.Они ездили по городу - а Антон всё рассказывал и рассказывал о себе.Особенно смешными были четыре "лба" - Витя,Паша,Дима и Коля.Нет,они не были тупыми:как потом рассказал ей Антон,Витя заканчивал заочно металлургический,Паша и Дима были мастерами по шахматам и в свободное время "резались" между собой "вслепую",а у Коли была больная жена и,"выдоив" положенное,он спешил домой,чтобы приготовить,постирать и т.п.Работёнка у них была,конечно,не ангельская,но,как объяснил ей Антон,по большому счёту это являлось всё тем же воплощением коммунистических принципов,когда каждой сестре по серьге,когда всем поровну.Почему одним всё,а другим ничего?"Ты что,Юля,против коммунизма?"."Нет" - весело отвечала Юля и они ехали дальше."И заметь,Юля,не то,чтобы охотно отдают -кому своё отдавать охота? - но отдают куда охотнее,чем той же налоговой.Потому что понимают:гос.шакалы заберут - и через пару пятилеток эти деньги выползут где-то на острове Фиджи,а беру я,честный волк - так я завтра их сюда,на базар,и принесу,и ему же,торгашу,и отдам,за капусту там или за тряпку какую-то...Круговорот денег в природе,когда они вроде и убывают,но,по большому счёту,вовсе даже и не убывают.Как это по-научному?Впрочем,ты у нас "бизнес-вумен",сама вспомнишь...".Мимо мелькали улицы,светофоры и озабоченные лица,а в машине было тепло и уютно.
       Антон не торопил её:не приставал,не говорил двусмысленности,он только рассказывал о себе.И Юле казалось,что он не столько рассказывает,сколько советуется с ней и сам смотрит на себя её глазами:как я?,хорош для тебя?И она мысленно качала головой и строгим голосом судьи рекла:"Посмотрим,а пока продолжай".И он говорил,говорил...
       Ма ни о чём её не спрашивала и ничего не говорила,когда Юля оживлённая,но почему-то старающаяся скрыть это оживление,возвращалась домой.Оксана Витальевна только качала головой,видя,как её дочь меняется на глазах.Чужой опыт,"вливаемый" в Юлю,делал её дочь взрослее,самостоятельнее,но более чужой.Однокурсники тоже уже не смотрели на потрёпанный "Жигули" пренебрежительно.Многие из них приезжали на занятия на иномарках (как известно,учение в наше время не свет,а прежде всего деньги),многие и одеты пока были получше,но...Но они чувствовали силу и энергию,исходящие от их сверстницы,и эта сила была сильнее их силы,и эта энергия была энергичнее их энергии,энергии 19-летних!
       Всё случилось в конце февраля.Накануне Антон как-то мельком спросил у неё,уже высаживая у дома:"А как ты относишься к дедушке Ленину?"."Да никак" - недоумённо пожав плечами,ответила Юля."Ага" - кивнул чему-то своему Антон,закрыл дверцу и уехал.
       А на следующий день повёз её в свой КОК."Мздоимцев",как он называл своих ребят,не было.Вся комната была увешана транспарантами,красными флагами и уставлена вазами с красными гвоздиками.Юля сняла куртку и удивлённо оглянулась."Миру - мир!","Вся власть Советам рабочих,крестьянских и солдатских депутатов!",какие-то фотографии той поры с бронепоездами,кучками людьми,лошадьми и первыми тракторами.
       -Что это?
       -Это?Ничего,Юленька,ничего...На,пока переоденься,а я сейчас приду. - И вышел.
       Она с любопытством посмотрела на кучку одежды,но переоделась.Кожаная куртка грубого кроя,кожаная юбка,сапожки на низком каблуке,красная косынка и белая блузка грубого полотна - вещи поскрипывали,но сидели на ней хорошо.От нечего делать Юля прошлась по комнате,рассматривая фотографии.Вот первый съезд Советов - и Ленин,энергичный и даже на фотографии какой-то дрыгающийся.Вот его похороны - и насмешливый ус Сталина влез в кадр.
       -Не скучала? - Антон поставил на стол шампанское и водку,разделся и подошёл к книжной полке.
       -Та-ак,первые тома пропускаем...где "Апрельские тезисы"?...Ага,вот.Садись и слушай.
       И Юля покорно села на жёсткий стул напротив стола и приготовилась слушать.Антон раскрыл том и начал читать.
       Юля слушала и откровенно скучала:зачем весь этот маскарад,если можно было покататься по городу?Но Антон читал хорошо:звон,неуёмная энергия и чарующая сила,заложенные в ленинских текстах,постепенно охватывали Юлю.Вот июльские демонстрации и их расстрел - и Юля от бессилия,от боли и позора машинально глотнула шампанское из горлышка:за что?За то,что хотели мира и человеческих условий жизни?Вот августовские отряды самообороны - и Юля машинально поправила выбившуюся чёлку и нетерпеливо пошевелилась,когда рука Антона легла ей на голову:до того ли,товарищ,когда надо защищать заводы и фабрики?Вот голод пополз по Петрограду - и вместе с голодом холодной и безжалостной змейкой поползла по Юлиному телу рука Антона,всё выискивая,всё высматривая - не осталось ли где притаённого да запрятанного?И Юля выгибалась под этой рукой - на,смотри,ничего не спрятано,ничего не утаено!Вот Зиновьев и Каменев,интеллигентные нытики,не выдержав накала страстей,уже поспешили,уже побежали к власть имущим - и Юля,не в силах вынести такое предательство,вскочила со стула,гневным движением сбросила с себя и юбку,и колготки,и трусики и застыла в растерянности - как жить после такого предательства?А руки Антона подталкивали,подталкивали её к столу и она улеглась на него,растерянная и расслабленная.
       Но слухи уже ходили по Петрограду.То здесь,то там страшное слово "Революция" шепталось украдкой - и чесали в растерянности затылки городовые,обыватели кучками собирались и,чего-то испугавшись,тут же разбегались...Пустынные улицы Питера пронизывал холодный ветер вперемешку с дождём и нахальными студентами,а революция надвигалась,надвигалась...
       ...И вошла в Юлю.Медленными,пока ещё робкими толчками,она осваивала,вживалась в это тело,в этот Питер,но раз за разом толчки эти становились всё сильнее,всё увереннее...Вот уже грохнула "Аврора",вот уже оцепили Зимний,в последнем,страшном напряжении пытающийся сдержать новое,незнаёмое и радостное,но...
       -Великая! - толчок нарастал,ширился и мощнел, - Октябрьская! - толчок, - Социалистическая! - толчок, - революция! - толчок, - о которой так долго и упорно говорили большевики, - чуть не по слогам прошептал Антон с полузакрытыми и дрожащими веками, - СВЕРШИЛАСЬ!!! - и полилась революция по всей стране-телу и приняло тело с радостью могучий напор нового,горячего и энергичного.
       -А-а! - одновременно закричали Юля и Антон,радуясь будущему,светлому и ясному,доброму и тёплому.
        -...Это самый удивительный урок истории...-через 5 минут,придя в себя,прошептала Юля,глядя в потолок. - Ты самый удивительный человек...И самый страшный.Если можешь такое творить.
       Антон медленно поднялся с неё и взглянул своим обычным насмешливым взглядом:
       -Не всё,Юля,не всё.Про колхозы не получится - постоянная боль и никакого удовольствия.
       ...Лишь с ма схождение Антона было сложным.Когда в марте Антон поселился у Юли в комнате,Оксана Витальевна с месяц ограничивалась лишь сухим кивком да неопределёнными предложениями вроде:"Надо бы нести мусор","Хлеб закончился,надо купить".Но через месяц,собравшись как-то втроём за одним столом,Антон,не удержавшись,серьёзно махнул головой и крайне вежливо произнёс:
       -Доброе утро,Оксана Витальевна.
       -Доброе утро,Антон Иванович, -вопросительно посмотрела на его серьёзное лицо ма,но посмотрела пристальнее,пригляделась и рассмеялась. - Да ну вас,Антон!Живите,как знаете.
       ...И сейчас Юля сидела,в полуха слушая лекцию и лениво прикрыв глаза:очень хотелось спать.По аудитории летали мудрёные слова,а Юля мягко улыбалась своим мыслям:у неё был секрет,свой "революционный" секрет,как она его про себя называла.Она ещё ничего не говорила ни Антону,ни ма;только представляла себя мамой - и не могла представить.И улыбка от этого была мягкой и ласковой.