бузотёры - 4

Бузотёры - 4

        В этот раз  на припёке солнечном лесной опушки, возле старательного да чистенького, небольшого ручейка, - Голоспинные, да - до без трусов раздетые, во время кое какой, мелкой постирушки (у кого те трусы сушились, у кого -  носки, у кого - платок носовой), - Ау, окаянные! Что там у вас насчёт бананов!?
        - Нет бананов! А ты, давай, - о том, что далее было!?
        - Далее, - что-то действительно, пожалуй, было… Хвороба,  как бы.  Многое - Невпопад, да опять не по делу. Всего и не припомнить! Наверняка же, извини, как, впрочем, многим, хоть слегка на нас похожим, - очередные, новые, другие - темени… 
        Посещали меня, -  от меня  независимо  и как же меня иной раз
Безо всякой жалости, чуть не до смерти, обгладывая!
        …………………………………………………..
        И, сделанное в темноте, - не останется сокрытым!
        Про себя сказанное, - на  Весь Мир  Услышится!
        Внутри Дома решённое, с кровли дома этого - Огласится!
        ВСЕ ОНИ  ЛИШЬ ДЛЯ СЕБЯ СОБИРАЮТ,  ДА НЕ В БОГА
        БОГАТЕЮТ…
        …………………………………………………….
        ВОССИЯВШЕЕ ТРИЖДЫ, -
        Город   на вершине горы. Свеча в подсвечнике. Роженица, обнявшая, положенного ей на грудь, только что рождённого ею ребёнка…
        - Чем самого-то так таки и - Осияло!?
        - Да понял, наконец, - кто  я и что сам по себе!
        - Ну, и - кто ты, и чем стался сам по себе!?
        - Я: шарф в рукаве! А вот, - чья шуба, до сих пор ещё и не представляю…
………………………………………………………………………..

        (Параллельное.  Ещё одно)…
        Нет бы черёмухи, - космато-остервенелой но, без её, сортирного
оттенка, - запаха, да медногорлового,  соловьёвого, умело-взрослого пения! Так ведь нет!!…
        Лбом в стекло оконное…
        Стекло в дождевом отёке и холодное - разгорячённму лбу…
        Застарелые болячки совести и стыда…  И, - Темени!

        Слышал ведь сам когда-то, - болезни  Свыше  Посылаются, дабы
сталось времени подумать о многом, что делал, да и поделывать продолжаешь…
        Вот  и пришли ко мне  Эти Темени.  И, - не просто, «Темени».
У Теменей оказались морды, глаза, и пасти разинутые! И закрытыми
моими глазами, а виделось! Ушами, от отвращения  плотно заткнутыми, - слышалось… Свалки  какие-то… Бродит кто-то, то ли собаки на задние лапы, да в рост приспособились, то ли кто-то вроде меня, но на четвереньках, -
что-то нюхая но, как бы, - не совсем ещё я… 
        Сколько же их!..
        Множество! Таились, стерегли, но, - меня сторонясь.  Кто-то полушёпотом, которые далее, - более громкие, -
        - Берём, готов уже…
        - Наш! Наш… Чего уж там, - не вывернется…
        - Тихо, вы! Не спугните, а то, чего недоброго, ещё  одумается…
        Окаянные… 
        Меня  стерегут! Снюхали  мои неразумия,  прочие нерадения… Может покаяться!? Не поздно. Есть ещё время  вспомнить и покаяться… Минута.
От силы, - пара…
        Минуты!? Только вспоминать, - Многость  многая дней и ночей, а если ещё и в подробностях!?
        Тьма же не просто оставалась тьмою, она, вместе с температурой моей, -  ширилась! Пасть её становилась вовсе безмерной и, опять, -  какие-то злобные глаза, голоса, то полу внятные,  то отчётливо слышимые… А, Темени!?..  Они уже какие-то озлобленные заросли крапив, да прочих чертополохов…  Кучи дерьма сохлого, битое стекло, пустые, полу убитые  банки из-под пива, покоробленная каким-то пламенем, растёкшаяся во все стороны, пластмасса… Другие Темени,  новое безумие в горящей болезненным огнём голове,  новые голоса, меня касающиеся! -
        - А ведь всё ещё считает себя человеком…
        - Не совсем ещё наш! Но, - теперь  уже не упустим!
        - Дуралей, - считает себя человеком…
        - Уникальный Экземпляр, только ведите себя как можно тише!..  И, не смейтесь, а то услышит и, чего недоброго…
        - Пусть поперхнётся своей, молитвой, а тогда…
        Затихли. Не ушли… Запах-то остался!.. Только притаились в этой темноте… Ожмурились, и - выжидают!
        Вконец  измятому,  мне уже, действительно, оставалось, видимо,  единственное: погрузив в ладони лицо, - опуститься на колени…
        И... На колени вставши…
        Попытаться услышать свой собственный, внутренний, неясный  голос…  Просипеть внутренним горлом, сведённым откуда-то взявшейся, не то судорогой, не то нелепым каким-то спазмом, - Столько раз распинавший Тебя в муке Твоей Крестной своими мерзостями…
        (Теменям, - заелозилось… Но, молчат…)
        - Пусть всё моё, оставшееся для прожития, станет Искуплением перед Тобой…
        (Теменям ещё больше заелозилось …  Кое-кто  уже и переполошился….)
        - Что и как там  далее!?… «Хлеб Наш Насущный»?…
        Почему же - молчится!?..  «Остави  нам  долги  наши, яко же»…   Не помню…  Ничего не помню!.. 
        Даже собственного… Своими собственными словами, -  сказать не умею!?..

        (Осмелевшие темени-рты-глаза? - они ликовали!) -
        - Ничего не помнит!  Пай-мальчик, хуже  школьного середнячка! Мы не подскажем! Не сметь каяться!..  Тем более - О том, что сделал, и - Забыл! а известно ведь: «Не покаявшись, - не спасёшься»…
         - Проклятые Темени… Неужели, - Забылось! И не каким-то, вовсе невинным образом»!?.. Душу собственную затоптав! …
        Сам и отстранял пропасть-ямину, в которой…
        Но ведь если не осветить темноту, то - как бы и нет ничего!?… 
        Ни ранней, подростковой жестокости!?  Мучимых мной - рыб, лягушек, червяков!?.. Ни того маленького несчастного котёнка!?.. Собаки, что приручил, после бросил безо всякой жалости…  Не было оскорблённых мною товарищей… Униженных когда-то мужчин, Поверивших в меня, и обманутых мной женщин!?..  Лукавой игры с просыпавшейся, разлеплявшей глаза свои, - Совестью!?… 
        Зато, на показ: «Ах, какой милый мальчик»! Перевёл  как-то кого-то через дорогу (запомнил)… Гривенничек, - старушке подал, да сглотнул
что-то, навроде мелкой, слезинки (и, ведь тоже, запомнил!)…
        Ежедневно, да по пустой  мелочишке: обогнал кого-то автомобилем и, всеми перьями осветясь: вот это я! Красивее его и способнее!.. А часом спустя, - какому-то, - толкнувшему ненароком в тесноте уличной, - Эй. Как тебя!? Гляди глазами. А то!..
        Злоба, и  пакости!..  Собственные, и кем-то подкинутые, чтобы взорвался ответной пакостью…
        Всё встряхнулось, обрело прежние свои обличья…  Вон уже и гонятся, почти догоняют! Как в том, давнем Тимирязевском парке, - толпа огромная, топот, разинутые рты, тянущиеся ко мне руки…
        - Неба и Воздуха!
        Не дай Задохнуться преисподней, которой сам же, - давно и долго окружал себя со всех сторон… Подари Слабость и Красоту Смирения!... Отжени Тайное и Хульное…  Погаси  пламень страстей, потому что, по глубинной сути, - нищ, наг, окаянен!..  Не лишай Света и Воздуха… 
        Этой.  -  Благости Твоей Благодати! И, - Чуть ли не шатаясь, -
        лицом и грудью - в растворённое  настеж окно!
        До закружившейся головы, и вот, - каким-то непонятным образом, но случилось же…Даже грязь, осенняя, заоконная, обрела вдруг что-то, наподобие разумности и миролюбия, а кошка, что  возле мусорного бака объедалась какую-то несусветною дрянью, перестала вдруг есть и взглянула на меня почти уж с улыбкой…
         ………………………………………..

        - Ну, и ну! Бессмысленное дело, да, к тому и, - вовсе бесхлебное, но, продолжай… Чего уж… Как тот, что стихи писал, да из окна после и вывалился,  - «Прыжок! И, я - в Уме!», ну а тени-то… Тени!?..  Отмолился!?  Высветил, отогнавши!?
        - Помельчали, но - со мной. Себя ли переиначить!?
        Стерегут…  Когда в самого себя пристальнее заглядываю, но освоил  правило, - не смотреть им в глаза.  На крайний случай, - не смотреть, вообще, в это самое, что каждый день непременно нас окружает… Кончилось Вчера!? Есть, - Сегодня!..  Прожил!? Засыпай!..
        Заснул, - сразу похорошело… Халва во рту и никто не отнимает…
        - Халва, - хорошо. Только там ведь, где тот самый, - «Прыжок, и я -
в уме»,  было и ещё чёрной пишущей машинкою, с кличкой  «ундервуд», кое что,  вполне отчётливо, пропечатанное… 
        С подписью в конце, -  чернильной… Окончательно до сего ещё не выцветшей… С решительной,  на конце, закорюкою - «Изолировать. Но сохранить»…
        - Ты об этом!?.. Знаешь, как оно на человечий язык с ихнего, бузотёрского - переводится!? «Уничтожить  втихоря»!
        Вот теперь тебе и попроснуться  по настоящему бы не помешало…
        …………………………………………………………………………...

        (Простите, -  ещё кое-что, и опять, - наподобие  «параллельного»)
        Водою ли  ледяной, светом ярким ли, - по глазам ударило… Спал, вроде…  Но,  - проснулся…
        - Проснулся!?
        - Буд-то первый раз в своей жизни…
        А просыпаться-то на сей раз сталось, действительно, не в пример предыдущим просыпаниям, и труднее, и, - мучительно бестолковее… Нет,
ни похмеляться, ни даже просто чаю попить, вовсе не хотелось… Сидя, и всё ещё не одетым, да глазами, что бельмами, в такую же, как и сам, пустоту беспредметную глядючи…
        Тогда из, некоего, уже и одетого, и готового к преображению, вполне естественного, и окончательно состоявшегося, что возник отчётливо и совсем возле, - голосом, что обухом, но уже после крепкого подзатыльника, -
        - Сам опылишься, или опылить уже применённым однажды способом!?
        - Экой ты…  Нетерпеливый…  За что ж ты меня так-то!?
        - Путём, не путём, а всё ж таки, - разморозило!?..  Ну и что мне,
по-твоему, с таким как ты есть, делать теперь!?..  Оглох!? Слышишь ли!?  «Водополка»!  Ока в разливе. Завтра  озёрный лёд пойдёт… Рыбы-то! Рыбищи! (Хотя, - какая теперь «рыбища»… Пескарей наловить, и то -
в  отраду)….
        - Ну и принесло! Не пихайся…  Дай ещё малость просто так посидеть… Вот-вот к месту прибуду, тогда и разберёмся….
        - Да что ж ты  ноги свои чуть не до крови уж расчесал!?.. Рукомйником  охолонись, и, - айда!..   Не рассыплешься дорогой!

        Рассыпаться, по правде говоря, было вовсе ни к чему, но качало из стороны в сторону чуть ли до неприличия, но, всё же, кое-как, управился, -
         - Айда, так  айда!.. Хотя не всё ещё с памятью выгладило и по местам
не всё ещё в нужном порядке расставилось, но - пошло-поехало…
        Сперва моторушка, худоба малая, после и другая, пену поднимая, и много  способнее  предыдущей… Её мы у егерей вполне легальным «налом» позаимствовали! Какое наше существование без друзей!?..
 
       - Поосветало!?
       - Поосветать-то  поосветало, да не у всех и уж, конечно, - не во всём.
Но, да и, сами ведь, особо же не прятались…Не то, что бы бесполезно. Всё  кругом  шло  каким-то своим, ничему не уподобленным, чередом и по собственному своему, скверному и невидимому нами, устройству, а в ум входили многие, даже и из окон не выпрыгивая… И, ведь, - вот что интересно: самому уже и не разобрать: где  нервы, а где настоящее, всамделишнее  сумасшествие…
        И, - трупы-то, трупы! Они - Везде…  Да, хоть в том овраге, что по дороге к нашему деревенскому хлебному магазину, а всего-то, - не менее миллиона… А то и больше!?
        - Много больше. Чуть не до четырёх  повалило… Забыть пробуй. Все, кто  оттуда: в таком состоянии… Лечить!? Ну-ну. Так ещё залечат,
а стихи,  они ведь тоже, - в том числе и из галлюцинаций возникают…  После и слова наматываются,  ритм вышагивается, я - пробовал… Записывай, да опять слушай! Получилось если, тогда и  - «отстанет»… 
        Но, бывает, с первого раза  «не отпускает»!.. 
        Тогда, значит,  что-то не состоялось до конца. Доделываться требует!…
         - Но, - голоса-то!..  Голоса!..  Разве одни только поэты их слышали!? Другие, тоже ведь слышали! Откуда!? Каким образом!? Записи что ли
какие-то на магнитной ленте кто-то специально прокручивал!?
        …………………………………………….
        Апостол  Павел,  находясь в узилище,  «Исходящими на него духами» проповедовал о Спасении Крещение Принявших…
        Духи, которыми Он проповедовал о Спасении  Крещённых, были, видимо, не людские души  а, скорее всего, существа сверх естественные. Нечто  потустороннее… Может быть и Ангелы, но когда-то падшие…
        - Ну, Апостол-то Павел, - личность трансцедентная.  Всё, с ним происходившее, - Не Вовсе Пустое Дело, но и - мудрёное уж слишком!
Мне, лично, всё много проще, рисуется, -  какие-то, необыкновенно-обыкновенные, наши российские, прошлых лет лагерные дела!
        - Сказал же ведь!  Все они, кто оттуда - в таком же состоянии, - коли ещё возвратиться случилось…  Забудь.. Твой случай Особый,  Да
и головы перегреваются не только от стихов. Оставаться везде и во всём  самим собой, в наши времена, это уже чуть ли не придурковатость…

        - Там с книжкой какой-то была ещё история?
        - Отпечатки сальные  от пальцев на книжечке возвращённой. Многие кавказцы и теперь ещё, когда барашком жареным питаются, предпочитают брать его не вилкой, а руками…   
        Вот эдакое  в стишке каком-то аккуратненько и улеглось!
        Не дело, как бы, - с книгами так обращаться, но и, оплевавши камень, его ведь тем не исправил, не спихнул с дороги, а тогда и плевать-то - надо ли было!?..  Гордость! Самого себя породой выше посчитал!?  Что ж, оно,  породой, может, и - выше, но кто мерить-то будет!?  Не здесь и не нами мерится, - разве что Небом!?..   
        И какое же многое множество нас, кто плевком, кто тем же камнем, другу любимому, кто - непонятному и неприятному соседу, а то и сами же  себе, дуралеи, загораживаем свою же собственную дорогу!?.. 
        - Плюнь-забудь…
        Оглядись-ко лучше, как земля кругом  во всю нежность свою во всём своём живом, да  естественном, - оневестилась!?.. А, марток-то месяц, - он ещё ведь не кончился!..

       Моторка и ходкая, но берега, плавно бегущие нам навстречу, разглядеть  удавалось со всеми их подробностями…  Солнышко вот-вот улыбнётся, но и -  всё ещё под неплотной завесой облачной. Верба, да корьятник,  почти уж серебром с позолотою опушило, но по прибрежным оврагам  снега ещё порядочно!..   
        Гусиные станицы пролётные в трубы свои старинные, имевшиеся до прежде всех человеческих, - играя, на север потянулись…  Но, больше ночами, по темноте, а кряква  и чириная мелочь, они как бы и не улетали! Вода в протоках быстрых, да не замерзающих, - всегда имеется…  Имеется, стало быть, и пища хоть какая…
        В перо свадебное нарядились! Парами, да под самым берегом тусуются, радуются воде высокой весенней, да места для гнездовий повыше ищут… А, вот и мы, обороты пригасив, аккуратненько  повернули, и пошли уже малой речушкой именем, диковато-северным - Лельма. Тут ещё и лёд местами стоит, но - запроталый, да воды набравший…
        Он нам не препятствием, - наткнулись-наскочили!? Лодку с левого борта да на правый с пяток раз покачаем, он и садится, можно ползти… За два-три таких фокуса  - до разливных заводей добираемся, тогда и опять - ходу, но   в меру и осторожно, чтобы шпонку винтовую не сорвать. Лельма, -  река типично северная, лесная, - вся в загогулинах, да поворотах и чуть не за каждым поворотом что ни будь - неожиданно-интересное: то крохолей, -красавцев, точно чёрно-белые большие бабочки, - шумно с брызгами поднимется целая стайка (они северные и на пары ещё не разобрались), то лиса у воды под самым берегом стоит, на нас смотрит зелёным в прищуре глазом,.. И, откуда  только сведала,  что мы сегодня без ружья!?..  Выдра
как-то чуть не перед самой лодкой по глинистой горке пузом съехала, плюхнувшись в воду, нырнула и, - была такова…
        Егеря говорили, что выдры такие горки сами себе раскатывают, и  для собственного удовольствия, как мальчишки на санках, по много раз чуть не каждодневно съезжают…
……………………………………………………………
        Хорошо!..  Ходко, да весело. И Душе Просторно, и всё кругом чуть не песнею, - сосны, да еловый лес, буграми южными, - трава почти уж вполне зелёная…
        - Эй, которые там с воли, - в наше лесное подневолие… Опять пожаловали!? Видать, Не надоело ещё охотничать!?..  Это с пробегающего мимо нас берега, из кустов прибрежных, течением наклонённых, нам, плывущим,  насупротив, - лицо чьё-то, и рука, - махающая приветливо…
        -  Да рыбалим мы теперь больше…  Охотиться-то почти уж и не на что… Разве что на самих же себя!?  Вот бы тогда весёлая жизнь началась, да кто ж попустит!?..
        - Есть которые…       
        - Да уж, - всерьёз ли ты!? 
        Ответилось  не вполне  слышимо  за шумом мотора, да за расстоянием, которое всё увеличивалось, и увеличивалось…
        Замяли, и - далее, в другой поворот: осторожно и волны не поднимая… Может, как бы ко времени, - новое какое  «параллельное» с другого бока,
но о нашем же времени!?

        - Ну, тогда значит, получи  ещё одно  параллельное!
        Тут тогда как бы современностью общечеловеческой хоть чуток наше пойло таёжное поразбавить, да на ум ничего особенного не торопится приходить, - мы ведь больше водой, да лесом обитаем, потому и своя, земляная у нас современность…  Разве что - тоже, сугубо земляное: те самые,  прошлого раза Балканы с теми, заселившими сербское Косово албанцами!?
        - Да что ж там, всё-таки, стряслось такого необыкновенного с этими косовскими албанцами!?
        - Албанцы!?.. Да,  говорил ведь! Они уже и не албанцы. Они  косовары!.  И они, - тоже бузотёры!…  Теперь вот, как кое-какие умные газеты выражаются, - они «ждать», видите ли, - «устали»!…
        - Толком  объясни…
        - Чего объяснять, Косовские земли испокон веков сербскими всегда были и оставались. Место историческое, не одним давним Знаменитым Сражением памятное сербскому народушку, да приблудило, а может как бы и подсунулось в это Косово не очень уж как-бы даже и давно, - с полсотню-другую, или чуть более, - албанцев. В Албании ли им что-то не нравилось, может климат, может иное какое-то неудобство а, может, и насильно кто-то подпихнул сменить место обитания на другое место…  Далее всё очень просто: покуда сербские «современные» бабёнки юбками крутили, да марихуану покуривали по дискотекам, и шейпингами тешились, албанские, - своим бабьим делом занимались, -  рожали себе и рожали… Вот и сталось довольно скоро - хозяева в меньшинстве оказались, гости - в большинстве. Нелюбовь обоюдная: религиозные дела, несовместимости характеров. Албанцы,  действительно, не очень нашему, славянскому разумению,  симпатичный народ, - мусульмане, но какие-то туповатые и с культурой у них - не слишком, но баб своих воспитывать не стесняются и в строгости содержат. Когда словами, чаще же кулаками.  Какое там им курево!? И задницами им, бедным, не повертеть! Знаешь, что случается в доме, где муж на прелюбодее жену с чужим мужиком застукал!? Дело, прямо таки, трогательное... Бабёнка сама печь топит, сама тесто затворяет. Делает большую пшеничную лепёшку. Идут оба подальше от дома (У мужа, - заготовленное накануне, тяжеленное деревянное било) Жена садится перед ним на колени и, положивши на голову испечённую эту свою лепёшку, - произносит сокральную от многих веков фразу: «Не ты убиваешь. Хлеб убивает, который сама испекла»… Тут же и получает смертельный удар колотушкой через этот, испечённый ею же хлеб… Некрасиво. Но ведь, может, это только для нас некрасиво, а для них, албанцев, - самое аккурат!?..
        И, - результат!? На блюдечке! Делом занимайся, а не… Может, кабы,  сербы своих баб так же воспитывали, никуда бы от них не уплыло это их Косово!?
        Тут ещё, конечно, и наркота через этих албанцев ко всем, её желающим притекает, - работать-то никому особенно не охота, только что, -   торговлишка,  да иное, что полегче, да  помельче,  наркота же, - дело самое на таком фоне доходное…
         Не ахти, вообще-то, народ, эти албанцы… Не удобные в близком общении, но, - большинствм стались! Вот и говорят, -  «Мы хозяева!  Наше Косово»!
        Сербы, - «а у нас спросили!?» Албанцы, -  «И спрашивать не собираемся, Нам Америка разрешила, вон какая грозная и богатая! Весь мир под ее негритянские дудки, да под её доллары пляшет»!.. Сербы  опять своё,  -  «не разрешаем»! Албанцы, -  «а мы - плюём! Нам долларов отвалено! У нас теперь и солдат, и калашей сколько захотим! Мы  почти уже Нато»! Так-то вот…
        - Ну и чем же всё кончается?
        - Ничем пока, но ветерком потянуло вполне определённым… «Умиротворите насильников, они ждать устали, их много и всё равно сами, заберут теперь себе это ваше сербское  Косово»… В переводе с газетного языка да на уличный,- звучит примерно так: «Не забыли ли, господа-товарищи сербы, про американские урановые бомбочки и снарядики, которыми вас совсем ещё недавно так славно обработали!? Немедленно удовлетворить насильника, - у него уже всё наготове, а ваши сербские штаны всё ещё не спущены»!?
        - Ну, а Мировая Общественность!?
        - Мнения, да заумные рассуждения… Естественно, - с каким, да на кого оглядом … «Очевидная, видите ли, логика фактов»!..  Это как бы:  разумная законность тучи…   
        Остальное, -  за шумом ветра и моря, потому и не очень внятно…
        - Ну и народ же эти албанцы: никакой грозы не боятся и бог у них тоже какой-то, - на нашего, христианского Бога - не похожий.
        - Так  Большинство же!
        - А. что - по твоему, - меньшинство никогда правым не бывает!»?
        - Запряги-ко траву на чужую потраву, - сколько будет стоить!?..
        А, кому ведь - как и сколько!.. Кто-то по полю, да простым, не всему ещё понятым, - осознанием,  да ногами-то босыми…  А, кто-то танком, за бронёй, да при шлеме дорогом для полной безопасности, в поле чужом… 
А, уж, что и кому какой Прок, -  к  Небу голову обороти  и спрашивай… Прок!? Не прок!?..  Мудрёная,  не нашего ума - статистика.
        - Так ведь суд какой-то международный имеется!?
        - Имеется. Самая  главная в том суде в те поры была, - Карла, по фамилии Дель Понто. Да, - она-то сама  албанская мусульманка! Так что, - произрастать дикой траве на мокром лугу и далее по тому самому, -
        Всевеликому, Полному, такому,  удивительно во всём Справедливому, -Международному Европейскому Праву…
        - Трава на мокром лугу, да по Международному Праву!? А не чертополох ли это при том самом, - Международном  попустительстве!?
        - Чтоб увидать, -  пообождать надобно хотя бы немного…  Развалится Мир, не развалится!?  Вот у нас в России, - накануне ее миленькой революции, - князь Львов, - последний из царских министров, всё полицейское приставство, с губернаторствами отменил и общественность убеждал настоятельно, - Пустите всё свободно произрастать и, при полной  Свободе, - тогда, само собой, снизу, да при Свободе Этой, - всё естественным образом сформируется и вырастит!..
        Теперь уж известно, да и как ещё памятно и нам самим, и всему остальному миру -  ничего не выросло от того попустительства, кроме невиданного, и кровопролитного  разбоя…
        - Не судить бы, дабы самим несудимыми статься…
        - Согласен. У нас всех, - всё Божее… Только грехи наши, - свои собственные!.. Стой, придержи обороты, правь по тихому на ту проплешину, а то и - вовсе заглушись,  да, давай, осмотримся… Вон какую лесину  поперёк воды на лёд положило… А. раскладывал в подробности про Косово, да албанцев, -  того ради, что и нам, россиянам, нечто эдакое же и в вовсе недалёком будущем предстоит! Зимним межсезоньем не в одной Москве пообтёсывался…  Присмотрелся и убедился: девки молодые чуть не все подряд в разнос пошли, курят, пьют, остальное любое - не за грязь, а ведь какое же непотребство!
        - Эмансипация!
        - Она самая… Шейпинги, прочее…  Рожать!? Вот ещё! Дети только сексу мешают… И, ведь всё это употреблённой во все дыры Свободой попущено! Свобода, Неразумию Отпущенная, - только  в дурь гонит! От того и - угар! Да, - ещё и для всей нации!..
        Опасаюсь самым серьёзным образом,  а вдруг, да и  - смертельный!?...
        Какие могут быть плоды от гнилого, пропитого да прокуренного чрева!? Ну, родит она  (ох, не убереглась), - одного единственного, случайного, да  не желаемого… 
        Таким девкам лучше бы и вовсе не рожать… Пусть наши «пришлые», что на заработки  к нам приезжают, занимаются умножением народонаселения… Не нашего Духа, так хоть физически здоровое потомство… Но, тогда ведь, значит, - за ними и Право станется на Земельное, испокон веков, - Российское Наше Пространство!?
……………………………………………………………………………………….