Тайна Феофана Книга вторая, Глава 7

Глава 7. Бахар Дар. Медики, камень, вождь. Трудные переговоры.
16.12.01 Воскресенье. Эфиопия. Бахар Дар.
Утром всем вставать было тяжело. После ночных возлияний вся бригада медиков болела с похмелья. Таблетки не помогали. А похмеляться нельзя. Опять собрались в номере мужчин. Никакого совещания не получилось, потому что каждый думал только о своем тяжелом состоянии. Дима, как самый молодой, был в лучшей форме, если это можно так назвать. Во всяком случае, он быстрее возвращался к жизни. Ему и поручили хранить на теле драгоценный камень. Это  предложил сам Лявок. И никакого протеста не последовало. Сегодняшним утром никто не способен на протест. На похмелье все становятся послушными и безобидными.
До клиники близко, поэтому шли пешком, ни на кого не обращая внимания. Сегодня воскресенье, но здесь это не имеет значения.
К счастью, сегодня никаких трудностей в больнице не возникло. Все было планово и обыденно. Дежурство закончилось, когда уже стемнело. А к вечеру хирурги уже были в форме.
По пути в гостиницу зашли в небольшой ресторан поужинать. О камне старались говорить только намеками. Похмелье отступило, но для полного восстановления самочувствия немного выпили. И этим твердо договорились ограничиться.
В ресторане случилось происшествие, которое мгновенно всех отрезвило.
Когда Юрий Александрович пошел в туалет, его в спину сильно толкнули. Он обернулся, но обидчик, вдребезги пьяный эфиоп, напал на него с кулаками. Так как он еле держался на ногах, то шансов у него не было никаких. Но проблема была в том, что подоспела местная полиция. А увидев лежащего на полу аборигена, в участок увезли обоих. Вся медицинская бригада поспешила на выручку. Но свидетелей происшествия не было. А Лявок тоже не был трезвым, поэтому безропотно заплатил штраф.
Когда возвращались домой, то Лявок рассказал, что его в полиции тщательно обыскали. Что-то лопотали на своем языке. А позднее ему на плохом английском объяснили, что его проверяли на предмет наличия оружия и наркотиков. Вообще такое поведение полицейских было очень странно. Обычно русских здесь вообще не трогали. А о том, чтобы проводить бесцеремонный обыск, и речи быть не могло. Для этого должны быть очень веские основания. К счастью, камень сегодня был у Пидлабузенко.
Все это было очень неприятно и подозрительно. Приняли решение впредь быть очень осторожными. И поодиночке никуда не отлучаться.
Когда подошли к гостинице, то Козлова вскрикнула.
-Я видела Мке-да, - объяснила она. В холле внимательно осмотрелись, но среди эфиопов, которых было довольно много, Мке-да не нашли. Решили, что Валентина обозналась.
-Они все на одно лицо, - заявила Завидова.
Но злоключения продолжились. Мужской номер находился на втором этаже, последний в правом крыле. А женский - на третьем этаже в противоположном крыле. И в обоих номерах побывали чужие - все вещи раскиданы, все тщательно перерыто. В номерах кто-то производил обыск, даже не пытаясь замести следы. Не входя внутрь, вызвали обслугу и полицию. Но найти злоумышленников было мало шансов.
Теперь не оставалось сомнений, что кто-то охотится за драгоценностью.
Совещание проводили в ванной комнате, посильнее включив воду на тот случай, если их будут подслушивать.
-Мне кажется, что на нас объявили охоту, - сказал Пидлабузенко. Возражать было бы странно. Завидова и Козлова молчали, они были подавлены случившимся. Лявок снова взял инициативу в свои руки:
-Нет сомнений, что те, кто перекопал гору, подглядывал и подслушивал, теперь перешли к активным действиям. В полицию, стало быть, я попал тоже не случайно. Они сначала перерыли наши вещи и ничего не нашли. А потом решили, что камень у меня, и проверили с помощью полицейских. А это означает, что в полиции у них есть надежные помощники.
-На этом они не остановятся, - вставила Козлова поникшим голосом. И добавила: -Что же нам теперь делать? Нас ведь и поубивать всех могут.
-Наша командировка заканчивается через месяц, - продолжил Юрий Александрович, - но при такой старательности наших оппонентов у нас нет шансов.
-Может быть, отдадим им то, что они ищут, - предложила Завидова, которая была напугана больше остальных.
-Нет, ничего мы им отдавать не станем, - не согласился Лявок, - но держаться надо всем вместе. Я думаю, и ночевать сегодня будем в одном номере.
-Камень оставлять в номере нельзя. Значит, завтра он будет у вас, - сказал Пидлабузенко, обращаясь к Лявоку, - в одну воронку снаряды дважды не попадают. Подумав, добавил: -Нам надо теперь избегать любых инцидентов.
-Это-то понятно. Но теперь никто из нас не может быть в безопасности. То, что попытка повторится, - это факт. А то, что они выберут кого-то одного, - это вопрос. Я бы на их месте подготовил нападение на всех сразу, - сказал Лявок.
Все задумались.
-Такое нападение в центре города организовать сложно, - сказал Дима.
-Много ты понимаешь: «сложно», - передразнила Татьяна, - ты что, в центре Европы находишься, что ли?
-Нам надо придумать, где спрятать камень, - раздумывал Юрий.
-Сдадим его на хранение, - решила Козлова.
-А еще напишем в газету, что мы положили на хранение большую драгоценность, - съязвила Завидова.
-Нет, мы не можем никуда его отдавать. Это все равно, что приклеить объявление, что он у нас. Пока у нас еще есть надежда, что они ищут, сами не зная что, хотя вероятность мала. Мы были так неосторожны при поисках. Любой дурак мог бы рассмотреть камень из ближайших кустов.
Опять наступила пауза. Завидова снова предложила:
-Давайте избавимся от него. Жизнь дороже. А еще не забывайте, что по закону мы его должны отдать властям.
Лявок не согласился:
-Мы можем рассматривать этот камень как наследство, оставленное русским человеком другому русскому человеку.
Но Завидова перебила:
-Ага, вы попробуйте объяснить это в полиции, когда нас поймают.
Слова Завидовой всем только мешали. Её паническое настроение не давало возможности сосредоточиться. Постоянно приходилось спорить с нею. Но она не останавливалась:
-Я предлагаю договориться с эфиопами, которые за нами охотятся. Найдем Мке-да и предложим ему купить у нас этот камень, - не останавливаясь, тараторила Татьяна. - Я могу сама все это устроить. А иначе нас поймают эти эфиопы. Или полиция. А еще могут и посадить в тюрьму за укрывательство клада.
Тирада Завидовой оказалась для всех неожиданностью. Остальные переглянулись.
-А почему ты так уверена, что это эфиопы, что это Мке-да? - спросил Лявок.
Завидова замялась, но ненадолго:
-А кто же еще? Мке-да ходил с нами к «Зубу дракона». Мке-да сегодня вечером видела Валентина Михайловна, - ответила она.
-Ну, во-первых, Валя могла и ошибиться. А мы никакого Мке-да в гостинице и не видели. Во-вторых, вождь племени имеет гораздо больше возможностей, чем Мке-да. И еще, - сказал Лявок, - я не говорил раньше, но среди аборигенов в племени я видел лицо европейского типа. Но это было в первый день приезда.
-Ну и что здесь такого? - спросила Завидова.
-А то…  Больше я его ни разу не видел. А никакого транспорта в город до нашего отъезда больше не было.
Завидова не сдавалась, как будто ей это было так важно:
-Да мало ли, может быть, турист какой-нибудь. А машина всё-таки была, - вспомнила Татьяна. - Уехал переводчик! - она смотрела торжествующе.
-Если бы это был турист, то его бы не стали от нас прятать. И сам бы он был рад встретить европейцев, - старался парировать Лявок.
Поведение Завидовой всем показалось каким-то неправильным. Логичней с её стороны было бы просто отмолчаться или строптиво ворчать. А она вступила в полемику с шефом, да еще против всех. Кроме Татьяны Алексеевны, больше ни у кого не было мысли расстаться с кладом.
-Танюша, - ласково обратился Юрий Александрович, - что с тобой? Так сильно боишься? Перепугалась совсем?
-Да, я боюсь, - сказала Завидова. Но её голос сильно изменился. Теперь он был действительно испуганным. Но не паника была в голосе, а как будто испуг, что взболтнула лишнее. В голосе звучали виноватые нотки. И хотя шумела вода, но никто не сомневался, с Завидовой что-то происходит такое, что она пытается скрыть. Под внимательными взглядами остальных Татьяна стушевалась. А на лице нервно дернулась мышца.
-Хорошо, давайте мы сегодня остановимся. Но пока не будем предпринимать никаких решительных действий. Давайте все подумаем. А завтра найдем время и место, где можно спокойно поговорить. Один день ничего не изменит. Но, может быть, мы найдем другое решение. А сейчас пора спать.
На этом совет был окончен. И разговоры прекратились. Но теперь заговорщики друг на друга посматривали с подозрением. Все устроились в одном номере. Окна наглухо зашторили. И, несмотря на духоту, закрыли. Дверь забаррикадировали.
Спать было страшно. Вид за окном теперь казался каким-то зловещим, и все вокруг выглядело мрачно и таило в себе неизвестную опасность. А ритмичное мерцание рекламы сквозь шторы раздражало. Когда ночью в окно что-то стукнуло, все встрепенулись и долго не могли уснуть. Лявок осторожно выглянул из-за шторы, но там ничего необычного.
На следующий день, 17 декабря в понедельник, проснулись все вовремя. Собрались. И вместе отправились на работу. День опять был спокойный. Обычная ординарная работа.
Лявок улучил момент и собрал Козлову и Пидлабузенко втайне от Завидовой поговорить.
-Мне кажется, что с Татьяной что-то происходит непонятное. Либо она слишком перепугана, либо… - он оборвал фразу, но все поняли, что он не договорил. И все же главное право принимать решение за ним. Поэтому Валентина и Дима в ожидании молчали.
-Вначале я хочу знать, что вы сами думаете. Может быть, вы тоже считаете, что мы должны отказаться от клада и не рисковать? - спросил Юрий.
-Я согласен рискнуть, - сказал Пидлабузенко. А Козловой и раздумывать было не надо. Уже день, светло, все страхи растаяли в ночи:
-Я уверена, что мы должны попытать счастье. Что, мы зря лазили по горам? Тот, кто спрятал этот камень, хотел, чтобы он достался россиянам. Мы обязаны его привезти в нашу страну, - сказала она с пафосом и уверенностью.
-Может быть, есть предложения, как это сделать? - спросил Лявок. Предложений не было. - Мы не сумеем его сохранить, если не придумаем что-нибудь. А вывезти камень еще сложнее.
Но Валя и Дима молчали. Все это предприятие в один миг перестало быть таким выполнимым.
-В любом случае, Татьяне о нашем разговоре ничего не говорите. И наоборот, мы ей скажем вечером, что решили избавиться от камня, от греха подальше. И думайте, думайте, думайте… Мне не доставляет удовольствия таскать в трусах эту штуковину, - закончил разговор Лявок.
В этот день происшествий не было. Вернулись в гостиницу, по пути закупили еду на ужин. Сразу закрылись в номере. Ужин прошел почти молча.
А потом опять был разговор в ванной под шум воды.
-Танюша, ты не поменяла своего мнения? - спросил Лявок. Завидова отрицательно мотнула головой.
-Тогда, может быть, нам действительно не рисковать? - спросил Юрий Александрович у остальных. Козлова тут же подхватила, немного переигрывая:
-Да, конечно, мы и так хорошо заработали. Да и подарки от вождя… Я тоже считаю, что нам не надо ввязываться в эту историю. А может быть, этот камень и гроша медного не стоит, - закончила она, но как-то неуверенно. Подумала: «Интересно, стали бы аборигены устраивать охоту за безделушкой?»
-А ты, Дима, что думаешь? - спросил Лявок, обращаясь к Пидлабузенко.
-Я бы, может быть, и рискнул, но мне кажется, что у нас просто нет никаких шансов, - сказал Дима. И добавил: - Мы в чужой стране… малоразвитой. - Было непонятно, что он имел в виду.
Завидова внимательно за всеми наблюдала. И на её лице читалась ирония. Но Лявок обратился к ней:
-Танечка, ты говорила, что сама сможешь всё устроить. Так ты берешься за это дело?
Таня не выдержала. Она не сразу нашлась, что ответить. И видно было, что у неё внутри происходит борьба. Если ей делают такое предложение, значит, никакого заговора против неё нет. И её подозрительность ошибочна. Ведь и на самом деле никто не знает, как уберечь клад. Да и что они, все супермены, что ли? Завидова снова кивнула, но теперь утвердительно: «Я попробую».
-Танечка, а как ты собираешься с ними связаться? - спросил Лявок вкрадчивым голосом, особо выделив слово «с ними».
Наступила пауза, но недолгая. Видимо, Завидова была готова к этому вопросу. Она достала какую-то визитку:
-Это мне дал переводчик, который сопровождал нас в горы. Я его найду и попрошу о встрече с Мке-да. Я уверена, что он сумеет с ним связаться, - объяснила она.
-И дался тебе этот Мке-да. Он что, пуп земли? А если он ни при чем? - вырвалось у Козловой. Но Лявок резюмировал:
-Пусть Татьяна попробует завтра связаться с ними, предпочтительно с вождем. Если этот вариант не пройдет, то они и сами нас найдут, или мы придумаем другой план. Я думаю, что наша жизнь стоит того, чтобы прогуляться в горы еще раз. Но лучше будет, если мы с ними свяжемся раньше, чем они придут к нам, - закончил Юрий Александрович.
Ночь прошла спокойно, если не считать неудобств, которые сопутствовали совместной ночевке в одном номере. И эти неудобства постепенно становились все заметней и нестерпимей.
На следующий день, 18.12.01 во вторник, у группы был выходной. И на работу их не вызывали. После завтрака женщины пошли в свой номер привести себя в порядок. А потом Татьяна Алексеевна пошла искать переводчика. Она договорилась с ним о встрече по телефону. Диму отправили вместе с ней сопровождающим.
Оставшись вдвоем, Козлова и Лявок тоже решили прогуляться. Но их прогулка была со смыслом. У Юрия уже созрел план дальнейших действий в общих черах. Вообще, у всех медиков появилось сомнение в том, что им удастся сохранить камень. И всё больше они стали подумывать о своей безопасности. Азарт уступал место инстинкту самосохранения.
Когда вернулись, Дима рассказал о встрече. Переводчик не был удивлен их просьбой. И обещал связаться с вождем племени, которого зовут, как оказалось, Тупа-су Демо. В племени к нему по имени не обращались. А все время с какими-нибудь восхитительными эпитетами. А еще, по поверьям племени, не следует знать имя вождя всем посторонним людям.
На обратном пути Татьяна решила зайти в магазин нижнего женского белья. Дима тоже вошел внутрь. Ему показалось, что Татьяна рассчитывала, что он останется за дверью магазина интимных женских вещей. Но Пидлабузенко был лишен этих предрассудков. И, напротив, заметил странности в поведении Татьяны. Он проявил особую бдительность и расчетливость: покинув магазин, старался наблюдать за входом и пригласил Татьяну выпить чашечку кофе. Его инициатива была вознаграждена. Завидова не смогла скрыть смущение, когда из этого магазина нарочито вальяжно вышел Мке-да и направился куда-то в другую сторону. Видимо, его тоже интересовало женское белье. Не оставалось сомнений, что Завидова каким-то образом с ним связана.
Остальную часть дня посвятили тщательным поискам «жучков» в своих номерах. Ничего не нашли. Либо их нет, либо необходимо другое качество поисков.
На всякий случай разговоров на темы, связанные с кладом, в номерах не вели.
А вечером спустились в ресторан при гостинице. И за ужином провели совещание.
Татьяна Алексеевна не стала отпираться и рассказала:
-Мке-да попросил меня о помощи. Оказывается, он плохо, но общается на русском языке. У них в племени есть другой претендент стать преемником. Если это случится, то он постарается избавиться от Мке-да. Это беспринципный, жестокий человек по имени Сум-мо. Мке-да рассказал, что племя само пыталось найти этот клад. Его конкурент привез откуда-то англичанина, отлично знающего русский и не раз бывавшего в России. Но англичанин не смог им ничем помочь. Тогда Тупа-су Демо решил посвятить нас в эту тайну. И нам удалось найти сначала место, а потом и сам клад. Мке-да рассказал, что первым открыл место Пидлабузенко, но никому ничего не сказал. Завидова выразительно посмотрела на Диму, посмотрели и другие. А Дима покраснел. Татьяна продолжила: - И Мке-да понял, что с ним разговаривать пока бесполезно. Потом место заметила Козлова. Но по-прежнему ему самому увидеть «Ленина» не удавалось.
Завидова сделала передышку в рассказе. Остальные терпеливо ждали, пока уйдет официант.
-Когда мы пошли к «Ленину», то за нами следили. А вождь решил отправить туда Сум-мо и его людей. Они перерыли всю гору. Но ничего не нашли. Копателей наказали. Но они действительно ничего не сумели найти. На следующий день мы нашли клад, но и на этот раз за нами была слежка. И когда мы вернулись в лагерь, то вождь уже знал, что мы нашли. Татьяна выделила слово «что». Мимо, шатаясь, прошел подвыпивший мужчина европейского вида. Увидев белых, он жестами стал приветствовать и что-то лопотать на незнакомом языке. Наконец он от медиков отвязался. И Завидова продолжила рассказ, который все с нетерпением ожидали:
-Племя считает этот клад своей собственностью. Мы нашли его на их земле, русский был не чужаком, а соплеменником, когда передавал свое послание. И они готовы на всё, чтобы вернуть себе алмаз. Татьяна пояснила: - Мке-да сказал, что это алмаз. На их землях и раньше находили восхитительные самородки, но очень редко. Для них этот камень не просто драгоценность - священная реликвия. Они готовы его у нас купить или забрать силой. Мке-да объяснил мне, что мы не сможем вывезти его из страны ни в коем случае. Вождь - очень влиятельный и богатый человек. Я решила всех нас спасти. Теперь вы всё знаете, - закончила свой рассказ Завидова.
-Ну и ну, - выдохнула Козлова. Все надолго задумались. Верить Завидовой или нет? Её рассказ объясняет её поведение: она сильно испугалась и решила пойти на связь с племенем. Но почему она ничего не сказала раньше? Все хотят жить, её бы никто не осудил, и можно было избежать неприятных событий. «Что-то в её рассказе не складывается», - думал Лявок. Пидлабузенко тоже о чем-то размышлял. Только Козлова безоговорочно поверила подруге.
-Вы знаете, я тоже очень боюсь. И я не вижу, как мы сможем победить их, - сказала она.
-А мне жаль расставаться с сокровищем. И не думаю, что у племени прав на него больше, чем у нас, - с сомнением сказал Дима и добавил: - Но у нас вряд ли есть другой разумный выход.
-Ну что ж. Я вижу, что мнение у всех едино. Только я думаю, что мы должны подстраховаться и обезопасить себя, - подытожил Юрий Александрович.
-Зачем? И как? - спросила Завидова.
-Мы можем за этот камень, алмаз, получить какую-то компенсацию. Но если мы придем на встречу с туземцами, не подстраховавшись, то вообще ничего не получим. Хорошо бы ноги унести. К тому же, мы попали между молотом и наковальней. Борьба двух группировок может привести к непредсказуемым последствиям для нас. Мы будем мешать или тем, или другим. Лично у меня нет оснований доверять ни Мке-да, ни Тупа-су, ни любым другим тупа-супа, - высказал свои сомнения Лявок.
Потом он изложил свой план. Завтра еще один выходной. Если срочно не вызовут на работу, то они займутся мерами безопасности.
Решение было принято. Каким бы оно ни было, всем стало легче. Сегодня ночевали в своих номерах.
19 декабря 2001г, среда. Собрались все за завтраком в ресторане гостиницы. Потом поднялись в мужской номер и начали подготовку.
Лявок достал «из широких штанин дубликатом бесценного груза», но не паспорт, а драгоценный камень, стоимость которого, наверно, исчислялась сотнями миллионов. Оформить его и уложить в приготовленную шкатулку поручили Завидовой. Она делала это с особым старанием. Перед процедурой Лявок сфотографировал камень моментальным фотоаппаратом - на память. А когда процедура была закончена и шкатулка упакована яркой оберточной бумагой, то снова сфотографировал драгоценность.
Затем без суеты все собрались. Лявок принес дипломат, осторожно и торжественно уложил туда упакованную Завидовой шкатулку. Татьяна Алексеевна не отходила от шкатулки и потом от дипломата ни на шаг. По пути остальные переглядывались. Все заметили, как внимательно следит за сокровищем Завидова.  Козлова и Пидлабузенко остались в кафе у входа. А Завидова и Лявок пошли в банк.
Вниз к депозитным ячейкам Юрий и Татьяна пошли вместе. Под пристальным взглядом Завидовой Лявок достал из дипломата упакованную шкатулку и передал Татьяне. Она положила в ячейку и закрыла на ключ. Потом сам ключ внимательно рассмотрела, стараясь как будто его запомнить. И ключ отдала Лявоку.
Таня и Юрий присоединились в кафе к остальным. И теперь всем было легко и весело. Но им нетрудно было заметить, что за ними следят. Тем более, что соглядатай старался и сам себя показать. Это был незнакомый эфиоп. Татьяна, резвясь, помахала ему рукой. И он ответил, тоже с улыбкой. Теперь больше на них нападений быть не должно. Начинаются переговоры. И никто не хочет никаких эксцессов, когда можно все решить мирно. Осталось только разочарование от утерянной драгоценности. Но безопасность дороже…
Настали следующие рабочие дни. И произошло событие, для хирургов обычное. Но для дальнейших событий - из ряда вон выходящее.
В Эфиопии не только медики-россияне оказывали посильную помощь. Здесь были и другие специалисты. Один такой россиянин попал в серьезную аварию. Он остался жив, но очень пострадал. Его пришлось собирать чуть ли не по частям. Бригада весь день провела, возвращая его к жизни. Это был бригадир колонны водителей большегрузных автомобилей. Его звали Джафер Шаипович Трусаватов. По национальности, если это имеет в данном случае значение, он - татарин. И родом из Уфы. Он был не молод, но еще не стар. Как человек он был довольно слабый и безвольный. Хотя был здесь неким начальником, но до такой роли сильно не дотягивал. Очень боялся своего руководства и всегда вытягивался во фрунт, боясь пошевелиться при виде босса. Никогда не мог и не хотел отстоять интересы своих подчиненных и своей бригады. Поэтому даже самые «странные» распоряжения выполнял безропотно за счет своих подчиненных. Когда его вызывал начальник, очень волновался и, войдя в кабинет, стоял скромно, прижав руки по швам, боясь даже присесть, хотя был гораздо старше своего босса. А о том, чтобы перечить начальнику, не могло быть и речи. Зато, возвращаясь в бригаду, старался всем рассказать, какой он храбрый и как он противостоял нажиму. И как защищал своих. Но результаты такой защиты, как правило, были противоположные. Приходилось выполнять задания, совершенно не входящие в сферу деятельности бригады, которые должны были быть поручены другим. Не смог он отстоять одного из своих водителей, когда начальник решил его перевести в другую бригаду, против желания всех остальных и самого шофера. Да и вообще, Трусаватов очень боялся любых проблем. И когда они возникали, то он старался любой ценой поскорее от проблем избавиться. Ему не важно было их решить. А именно поскорее избавиться. Чтобы в данный момент они его не беспокоили. В результате эти проблемы либо сильно ударяли по остальным работникам бригады, либо оставались в полурешенном состоянии до новой активизации. Такая слабохарактерность и малодушие сочетались в Джафере с мстительностью. И эту мстительность мало кто замечал, потому что Джафер Шаипович мстил мелкими укусами, порой незаметными и казавшимися недоразумениями. А серьезные удары Трусаватов наносить боялся. За глаза ему дали прозвище: «слизняк». Пьяницей Джафер Шаипович не был, но выпить любил. И никогда не отказывался. А перед застольем в предвкушении наслаждения его немного даже трясло. И в этом случае пил до последней остающейся капли и никогда не отказывался добавить. И все-таки он оставался в бригаде любим, так как в остальном был неплохим человеком, никому не отказывающим в просьбах, с чувством юмора - отличным собутыльником. Никто и помыслить не мог, что за всем этим скрывается человек, готовый совершить любую подлость, который может залезть в чужой карман. Но это только в том случае, если он уверен в безнаказанности. А в другом случае он благодаря малодушию оставался порядочным, честным человеком. Но всё это не имело никакого отношения к операции и не касалось бригады хирургов - соотечественников, во всяком случае пока.
Операция была очень долгой. Но закончилась благополучно. Трусаватова пока оставили в реанимации, состояние стабильно тяжелое.
Вечером медики вернулись в гостиницу очень уставшие и быстро уснули.
Потом был еще один рабочий день. И были другие операции.
23 декабря 2001 г., воскресенье, 08:10, утро. Сегодня у медиков выходной. На сегодня назначена встреча с вождем. Эфиопы не сопротивлялись и сразу согласились встретиться в номере гостиницы. Вождь чувствовал себя прекрасно. Но его доставили со всеми предосторожностями прямо в номер.
В мужском номере собрались 5 соплеменников во главе с вождем. Среди них не было почему-то Мке-да и другого претендента в преемники. Но все это были крепкие мужчины. Четверо медиков жались к стенам. А эфиопы, наоборот, чувствовали себя полными хозяевами. Присутствовал при разговоре и уже знакомый всем переводчик, который, видимо, тоже был в курсе событий.
Начал разговор Тупа-су Демо:
-Вы просили о встрече. Не будем сейчас играть в прятки. Мне известно, что вы нашли клад, который принадлежит моему народу. Я требую вернуть нам то, что вам не принадлежит.
-Нам действительно нет смысла разыгрывать невинность. Мы не собираемся оспаривать ваше право на эту вещь. Но мы приложили много усилий к её поиску и заслуживаем вознаграждения, - сказал Лявок.
-Я очень щедро уже вознаградил вас всех. Чего же вы хотите еще?
-Вы были щедры. Но это была благодарность за то, что мы спасли вам жизнь, восстановили ваше здоровье. - Лявок старался не показывать свое волнение. Но это получалось плохо, выдавала очень заметная дрожь в руках.
-Ладно. Я очень благодарен вам за лечение. Вы все сделали очень хорошо. И я готов вас вознаградить еще раз, - сказал вождь, - но что вы хотите за свои услуги?
-Ну, во-первых, мы не напрашивались вам в услужение. Поэтому ни о каких услугах здесь речи нет. У нас есть товар, очень дорогостоящий, мы хотим его вам продать. - Чтобы скрыть свое волнение, Лявок старался быть понаглее.
Все остальные молчали. А россияне боялись пошевелиться.
-Сколько или что вы хотите получить за эту стекляшку? - мрачно спросил вождь. Он все еще надеялся обойтись без затрат.
-Мы хотим получить от вас один миллион долларов США, - набравшись смелости, но с дрожью в голосе сказал Юрий Александрович. В этот момент на него посмотрели все, даже соратники, которые раньше договаривались о более скромной сумме.
Вождь не удивился. Он внимательно посмотрел на медиков и заявил:
-Я вижу по лицам ваших друзей, что они очень удивлены. Наверное, и они считают такую сумму слишком большой. Ваши претензии несерьезны, - сказал вождь. Но Лявок стоял на своем, а остальные молчали.
-Мне прекрасно известна истинная стоимость этого камня. Знаете цену и вы. То, что мы от вас хотим получить, несоизмеримо ничтожно.
-Но зачем я должен платить миллион за то, что по праву, которое вы не оспариваете, принадлежит мне? - с улыбкой сказал вождь.
-Мы ведь с вами не на базаре. Я назвал вам цену. Если вы не хотите платить, то сделка не состоится, - смело заявил Лявок.
-Вы забываетесь. В этой стране вы гости. И не должны обижать хозяев. А иначе вам покажут ваше место. - Вождь сделал знак, чтобы его не перебивали, продолжил говорить, но запнулся, поправился и что-то сказал переводчику. Продолжил:
-Если вы будете так себя вести, то мы просто отберем у вас наш алмаз.
Охрана вождя, еще когда он говорил, вытянулась по струнке и опустила руки в карманы.
Услышав перевод, который вождь не успел остановить, Юрий Александрович уже был почти уверен в себе. А вождь оговорился. Вместо «алмаз» он сказал «ключ». Предводитель хирургов не спеша достал из кармана ключ от сейфа:
-Камня у нас нет. И я думаю, вы это знаете. Вот банковский ключ.
-Да, мы знаем, что алмаз вы положили в банк. И знаем, где этот банк. И знаем номер ячейки. Поэтому мы можем сейчас отобрать у вас ключ. И вы нам будете совсем не нужны. Поэтому я рекомендую вам значительно пересмотреть цену. Я не хочу обижать гостей своей страны, - с улыбкой сказал вождь.
Но это не смутило Юрия. Он сам передал ключ вождю, а потом сказал, издевательски улыбаясь, насколько смог:
-Возьмите его. Но вам никакого от этого проку не будет.
Потом он обратился к Завидовой, не пряча ехидство:
-Танечка, посмотри, пожалуйста, на этот золотой ключик.
Завидова уставилась на вождя, и тот сделал ей знак подойти. Ключ он не собирался теперь выпускать из рук. Она взяла ключ:
-Все нормально. Это тот самый ключ.
-Ты уверена, Танюша? Ты ведь запомнила его номер. - Дальше Лявоку говорить не пришлось. Завидова сказала:
-Это другой номер, - и растерянно и виновато добавила: - Это другой ключ.
Вождь хотел что-то сказать и вопросительно посмотрел на Лявока. Но тот сам сделал знак, чтобы его внимательно слушали. Все застыли, обратившись в слух:
-Так вот, Танечка, тот ключ, - Лявок выделил голосом слово «тот», - лежит в ячейке совсем другого банка. Адрес банка и номер ячейки известен только мне. Если вы будете сами пытаться пробовать все ячейки во всех банках, вас просто арестуют. А банковская тайна и у вас в стране охраняется. - Ему вновь пришлось остановить слушателей. И он продолжил: - Я не сомневаюсь, что ваши люди внимательно следили за входом в банк, в котором лежит алмаз, если вам угодно его так называть. Значит, вы знаете, что он там так и лежит. Теперь вам придется следить за всеми нами, чтобы быть уверенными, что мы не подменим алмаз. Или не обманем вас. Я думаю, для вас это сложности не составит. Тем более, что нам теперь незачем прятаться. Далее я предлагаю. - Юрий сделал короткую паузу. На этот раз никто его не пытался перебить. - Наша командировка в вашу страну скоро закончится. Перед вылетом на родину мы с вами встретимся в последний раз, в аэропорту. Вы передаете нам деньги. Я называю вам адрес банка и номер ячейки. У вас до нашего отлета будет время проверить наличие там нужного ключа. И в случае обмана вы легко сможете помешать нам уехать и отобрать свои деньги. Но если все будет честно, то значит наша сделка состоялась, все довольны и смеются. Вы, - обратился он к вождю, - должны сейчас дать при всех слово. Если я вас не обману, то вы не помешаете нам уехать и расплатитесь с нами полностью.
В разговоре были и естественные паузы на время перевода. Но теперь пауза затянулась гораздо дольше. Лявок оглядел комнату. Охрана вождя стояла готовая броситься выполнять любое приказание. Пидлабузенко как-то съежился. И на его лице читался неприкрытый страх. Он согласен был отдать всё, отказаться от всего и от всех, лишь бы самому оказаться где-нибудь в России. Валентина сидела подавленная и тоже перепуганная, с открытым от удивления ртом. А Татьяна так и застыла в полусогнутой позе рядом с креслом вождя. Она была удивлена не меньше, чем Козлова, и вообще, казалось, не понимает, что тут происходит.
Лявок выдержал тяжелый, прямой взгляд вождя, а тот грозно стал говорить:
-Я возмущен вашими словами. Такая наглость не прощается. Мы можем вас сейчас заставить сказать все, что нам надо. Вы меня разочаровали и разгневали.
Лявок весь был нервно напряжен, и руки продолжали трястись, выдавая его истинное состояние, но он опять заговорил, сдерживая в голосе свою боязнь:
-Сейчас восемь часов сорок пять минут. Через десять, много через пятнадцать минут сюда придут посыльные из больницы, которых я вызвал еще вчера. На это же время я назначил наш завтрак и довольно обильный. Поэтому придут служащие гостиницы. Дверь я умышленно оставил незакрытой. Я уверен, что шум вам совершенно не нужен. А уж несколько минут я продержусь в любом случае.
У вождя глаза налились кровью - он был в ярости. Но сделал знак охране, чтобы они не двигались:
-Мы вас успеем найти и в другой раз. Никуда вы не денетесь, - прошипел он, - я не собираюсь поддаваться на ваш шантаж.
-Помилуйте, это вы меня преследуете, это вы на меня давите и угрожаете. Я вынужден защищаться, как могу. И, чтобы расставить все точки над «i», добавлю. Я не смог придумать ничего нового, поэтому оставил в своем кабинете в больнице,  в своем сейфе письмо. В этом письме я подробно описал все наши приключения. Там есть и фотографии. - Он опять обратился к Завидовой: - Ты помнишь, Танюша? - Лявок говорил ласково, но это была оскорбительная и язвительная нежность. - Я ведь даже камушек сфотографировал. Помнишь, Танечка? - теперь Лявок смеялся ей в лицо. А лицо Татьяны перекосило злобой. Юрий Александрович продолжил:
-Танечка завтра проверит мои слова, а потом внимательно проследит, чтобы это письмо оставалось на месте. Ключ от сейфа я сдам перед отъездом. И вы легко сможете это письмо заполучить. Как вы понимаете, до отъезда нам шум тоже ни к чему. Но если с нами что-то случится, то мой сейф вскроют и без ключа. Вы как думаете? - обратился он к вождю с невинным выражением лица. - Согласится ли ваше правительство с тем, что алмаз принадлежит вам? Мне кажется, что дискутировать нам не о чем. Скоро сюда придут. Теперь мы связаны с вами одной веревочкой: у вас ключ, но без моих слов он бесполезен; у меня информация, но воспользоваться я ей не могу. У нас равные условия. Мы – партнеры. - В дверь постучали, но Лявок закончил: - Я не приглашаю вас на завтрак, но буду ждать вашего решения. Времени у вас более чем достаточно. А я торопить не буду, потому что очень щедр. До свидания. - Лявок встал и жеманно отвесил поклон. Это был триумф на краю бездны, когда все чувства заострены до предела.
Вождь был в ярости, и лицо у него сделалось белым. А Лявок не удержался и съязвил:
-Ну, что вы так переживаете? Вам нельзя волноваться. От вашего перенапряжения могут разойтись швы. - Это было издевательство, месть.
В дверь вошел молодой человек - посыльный из больницы. А второй ждал в коридоре. Послышался скрип тележки и голоса - приближался завтрак. Вождь сделал знак, и охрана помогла ему встать. А потом под мышки почти вынесла из номера. Но вождь на прощание сказал:
-Это еще не конец. Вы  нас еще узнаете.
-И не надейтесь, -  Юрий поставил точку в разговоре.
Эфиопы ушли. И последним ушел переводчик.
Оставшиеся дружно и шумно выдохнули воздух. Лица у всех покрылись обильными каплями пота, а ноги непроизвольно дрожали. Посыльные были очень удивлены этой картиной. Лявок отменил свою просьбу и отправил их назад, выждав минут десять на всякий случай. Он нашел в себе силы подойти к окну и проследить, как вся процессия из племени уехала. Сейчас вождь находится в состоянии аффекта и может натворить глупостей. Но Юрий Александрович был уверен, что, подумав, он примет его предложение. Официанты выглядели перепуганными и терпеливо ждали, когда их впустят.
Когда медики остались одни, то начали с виски. Не разбавляя и не закусывая. Завидова чувствовала себя чужой среди своих. И взоры, обращенные на неё, становились все жестче и злее. После перенесенного стресса пили молча, и никто не пьянел.
Жизнь продолжалась. Здесь, в Эфиопии, жара и палящее солнце. А где-то в Калуге белый снег, мороз. И скоро наступит любимый праздник всех россиян - Новый год.