После семидесяти. Часть 4. Учительница 19-30. 01

В августе 1961 года я пришла из Ликурги в деревню Котелу, где директором школы работала жена моего двоюродного брата. По их ходатайству меня приняли учительницей и пионервожатой. Насобирали мне ставку – 18 часов в неделю, и в итоге я преподавала детям шесть предметов: русский язык, литературу, зоологию, рисование, пение и физкультуру. Понятно, что я пересказывала только то, что было в учебниках. На уроках пения разучивала пионерские и русские народные песни, а на рисовании у меня на доске лучше всего получались петухи, которых дети перерисовывали в альбомы.

Писать планы я училась у других учителей, которые все были старше меня и по-доброму ко мне относились. Но особенно я увлеклась пионерской работой. После уроков в пионерской всегда крутились дети: то совет дружины, то собрание командиров зон пионерского действия, то просто разговоры по душам.

Работа с детьми не только в школе, но и в деревнях по месту жительства учеников зародилась именно в Костромской области в 1960-е годы. Мне идея эта пришлась по душе. Каждая деревня (их было при нашей школе около семи) объявлялась зоной пионерского действия. Пионеры выбирали штаб во главе с командиром и решали, какие дела нужно делать: пилить и колоть дрова старикам, носить воду, помогать в огороде. Чаще это делалось тайком, вечерами, совсем как в книжке Гайдара.

В каждой зоне было по 6-15 ребят, некоторые были моложе меня на три-четыре года. Мы выпускали стенгазеты, устраивали разные конкурсы, проводили смотры. Особенно активными, а часто и командирами были трудные ученики – надо было видеть, как они менялись к лучшему. В Октябрьскую и 1 мая вся наша дружина впервые стала выходить на настоящие демонстрации: шли колонной с флагами, песнями, речёвками по центральной деревне колхоза Селехову. Детям это нравилось.

Однажды на 1 мая всю дружину как лучшую в районе пригласили на празднование в Галич (райцентр). Там после участия в военном сборе дети катались на самолётах, а вечером пели песни у огромного пионерского костра. О поездке все долго с восторгом вспоминали.

Все вместе – учителя и ученики – радовались, когда наши лучшие активисты награждались путёвками не только в местные пионерские лагеря. Например, Люся Сулоева побывала в «Орлёнке» в Крыму, а Юра Малышев встречал новый 1962-й год на ёлке в Кремле. Как же было нам не любить страну и советскую власть! Мы верили, что всё делается для человека.

Я жила этой же интересной жизнью, зимой часто вставала на лыжи (это я-то!) и навещала своих учеников в дальних деревнях. На семинарах в районе и области уже меня просили делиться опытом работы с пионерами. За свою работу через три года я была награждена Почётным знаком ЦК ВЛКСМ «Лучшему пионерскому вожатому».

Личная жизнь протекала тоже весело. Я жила на частной квартире, платила за питание и за съём тридцать рублей, и мне из моей зарплаты оставалось ещё двадцать шесть. Я как-то ухитрялась выглядеть неплохо, старалась одеваться, как и подобает настоящей учительнице. Я училась в институте, ездила два раза в год на сессии, писала контрольные работы, а в школе приобретала практический опыт. Переписка с В. и К., встречи с местным парнем, участие в концертах в клубе, в воскресниках на пользу колхоза – чаще зимой (например, ранней весной по снегу вывозился на поля навоз), а потом танцы и веселье… Библиотекарь, агроном, ветеринар, то есть все колхозные специалисты были девчонки моего возраста. Так что печалиться и грустить было некогда.

Жену брата – директора – звали Осокина Нина Ивановна, и меня точно так же, поэтому первую звали Н. И. большая, а меня – Н. И. маленькая. Через год её муж, мой двоюродный брат, уехал на Урал в город Миасс устраиваться на работу, и я стала жить в их доме у его жены. С Ниной Ивановной жила ещё её сестра, она была вроде прислуги, чудесная, больная женщина. Я её очень жалела. Её дети жили далеко. Когда-то тётя Манефа была поваром в моём интернате в Романцеве.

Летом 1962 года я ехала в поезде Киров – Кострома на очередную сессию. Вагон был плацкартный, людей много, но мы разговорились с морячком из Белоруссии, который ехал из отпуска на Дальний Восток, в Елизово. Потом мы обменялись адресами, и он сошёл на какой-то станции. Он был очень красив: светловолосый, тёмные брови, расчудесная улыбка, да вдобавок ещё морская форма. И я влюбилась! Началась бурная переписка. «Ивушке от Сомушки» и наоборот шли письма и открытки к праздникам.

Через год Иван опять ехал в отпуск и заехал ко мне в Котелу. Очень он понравился моим хозяйкам и мне. Я всю жизнь хотела, чтобы у меня была фамилия, заканчивающаяся на –о. А он был - Красько!..