Он был патриотом

                Дед Мирон сидел на скамеечке возле своего дома. Утро было великолепное. Небо – голубое  чистое без единого облачка, лёгкий ветерок, теплое ласковое солнце. Буйно разросшаяся черёмуха, посаженная им ещё  в то время когда работал в совхозе, была вся  в цвету. Мирон  хорошо  помнил   историю  с  посадкой черёмухи. Шла раскорчёвка леса,  тянули высоковольтную линию в деревню, ставили опоры ребята из города. Мирон проезжал мимо них  на своем  молоковозе к дояркам, чтобы забрать молоко с вечерней дойки. И вдруг на вздыбленной земле с поваленными деревьями, которую толкал  своим мощным носом бульдозер, он увидел  маленькое деревце, метра полтора высотой, беспомощно лежащее на глыбах развороченной земли.
- Черёмуха, однако,– подумал Мирон, остановил машину, вылез и подошёл.
-Так и есть черёмуха, - заметил на ветвях её несколько соцветий ещё не распустившихся.
Осторожно взял Мирон черёмуху, приладил её около молочной цистерны.
Приехав домой, посадил под окном, и радовала она каждый год буйным ароматным цветом и сладкими терпкими ягодами.
Дед Мирон сидел, покуривал, прищурившись, смотрел на проходящих людей. Все они были ему знакомы, как - никак здесь он  родился  и прожил всю свою жизнь.
- Степан Трофимович идёт, - подумал Мирон, увидя вдалеке высокую сутулую фигуру, - стало быть, выписали из больницы, Ну и, слава Богу.
Степан Трофимович работал в совхозе главным механиком.  Грамотный очень мужик был, толковый. Сколько ему  начальник управления сельского хозяйства товарищ Молчанов говорил, вступай, мол, в партию, возьмут тебя в район главным механиком Россельхозтехники, а потом со своей светлой головой станешь и директором предприятия. Проблем нет, вот только все руководители партийными должны быть, так полагается.
Отказался в партию вступать Степан Трофимович, так и проработал всю жизнь в совхозе. А теперь вот на старости лет по больницам ездит, сердце больное. И операцию делали, а толку нет.
- Степан Трофимович! – окликнул Мирон, - присаживайся, отдохни малость.
Поди, помнишь, как работали в совхозе с тобой рука об руку, как говорится.
Ты нам шоферам спуску не давал, но и помогал, если что неладно.-
Как не помогать, одно дело делали. Ты, вот Мирон сколько тонн молока на маслозавод перевозил, не одну тысячу,- улыбнулся  Степан Трофимович присел на скамейку, закурили.
- А ить, правда, сколько я тонн молока перевёз совхозного в райцентр на маслозавод, аж самому интересно стало! Может, зайдёшь в дом то Трофимыч, да сосчитаем это дело... Пойдём, посидим, поговорим. Жарко здесь становиться тебе  вредно, поди, сидеть на солнцепёке,- предложил Мирон.
- Ну, что же,  пойдём, поговорим,  а я от фельдшера иду, уколы она мне делает, -  сказал Степан Трофимович.
В доме было тихо и прохладно. Они уселись  на диван, Мирон включил телевизор.
В комнату заглянула жена Мирона  - Зинаида.
- Здравствуйте, Степан Трофимович!  А я смотрю, кто – то  идёт,  не признала Вас сразу, здоровье-то как Ваше?  Подлечили? Может, чайку попьёте горяченького с мёдом? –
- Спасибо, Зина, я пил чай только что, от фельдшера иду, вот посижу, отдохну немного...- сказал Степан Трофимович, - поговорю с Мироном о житье-бытье.-
- Ну, говорите,  не буду вам мешать, пойду, пироги у меня в духовке, кабы  не подгорели. Внуки все собрались к нам с утра, картошку досадить надо, остался  за дворами загончик,  соточки две,-  сообщила Зинаида и исчезла в кухне.
Зашёл старший внук Мирона – Дима. Уважительно поздоровался за руку со Степаном Трофимовичем, сел в кресло взял пульт и начал, рассеянно глядя на экран,  переключать программы.
На пороге снова возникла Зинаида: - Димочка, ты бы потише, Настенька спит,  вчера  какой - то экзамен сдавала,  днями и ночами сидела за книжками своими.-
- Пробный ЕГЭ по математике у неё был. Ей баллы набрать надо. Собирается в университет поступать, вот и старается,  учит, - объяснил Дима.
Ха! – появилась в дверях с кружкой чая  Маша, младшенькая всеми любимая внучка, - Танька  Невялова в этот же университет поступала, заплатила пять тысяч за недостающие баллы и все, а Настю жаба давит, что ли,  будет сидеть за учебниками,  пока крыша не поедет. -
- Что ты мелешь Машка, баллы, что в магазине продаются? Жабу, какую- то припутала, крышу... Доберусь я до тебя,  родители тебе поблажку дают, а я не спущу.  Четырнадцать лет тебе, а корову доить не умеешь, и не стыдно? – Начал проводить воспитательную работу дед.
- Не нужна мне ваша корова, я в деревне жить не собираюсь, я в мегаполисе жить буду! – заявила Маша.
Димка засмеялся: - Ты, Машка эти иллюзии брось. Таких как ты красавиц там на одного миллионера  - тысяча, там конкурс не такой как в  университете  Настином, где на место пять человек всего-
- А... Вот что ты задумала, чертова девка! Я тебе сейчас покажу этот полис и миллионеров, ишь, от горшка два вершка, а что вытворяет, срамовка! –
Дед Мирон встал и стал расстегивать старый потёртый ремень, - Я вот сейчас тебя ремнём  по заднице...-
Но Машки и след простыл.
Димка засмеялся и снова щелкнул пультом.
На экране под бодрый марш шли стройными рядами десантники.
- Во,  ребята, настоящие патриоты!   Защитники Отечества! – гордо произнёс дед Мирон,  посмотрел на внука, - А вот ты Отечество защищать пойдёшь, не побоишься смерти? –
- Я своё отслужил, - нахмурился вдруг Димка, продолжил зло - А Данилу  Митюкова отец от армии отмазал...  Я  в инвалидной  коляске катить буду, после этого, если жив, останусь ещё, а он на иномарке, что ему отец подарил навстречу мне...-
- Ты что мелешь Димка, причём тут Данил, ты патриотом должен быть, Отечество от врагов защищать, Россию! -
Наступила томительная тишина, наконец, прервал её Степан Трофимович, спросил Мирона: - Ты в каких войсках служил то?-
- Я на флоте, Степан Трофимович служил, на корабле, в Севастополе,- ответил Мирон.
- Присягу помнишь, как давал, небось? – продолжал  допытываться Степан Трофимович
- Как не помнить, я этот  торжественный день на всю жизнь запомнил, - врезался он у меня в память навсегда,  каждое слово из присяги помню, - гордо сказал дед Мирон и покосился осуждающе на внука.
- Ну, так напомни нам кому ты там присягал на верность, - чуть грустно улыбнувшись, попросил Степан Трофимович.
- Сейчас достану, - засуетился Мирон, вот фотокарточка моя,  во время присяги нас фотографировали, я второй с краю, вот, стою... а вот текст присяги, - Мирон надел очки и торжественно стал читать: « Я, гражданин Союза Советских Социалистических республик, вступая в ряды Вооружённых сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Я клянусь  добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я  клянусь защищать её мужественно,  умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара Советского Закона, всеобщая ненависть и презрение товарищей».
Мирон закончил читать присягу и посмотрел на Степана Трофимовича.
- Ну, вот Мирон, ты присягал на верность Советскому Союзу, Советскому правительству, а что же ты не встал на его защиту, спокойно смотрел, как гибнет то, чему ты клялся в верности?-  спросил Степан Трофимович.
- Так как же я? Что я один сделаю... Это сверху всё, а мы что, мы простые люди, - забормотал растерянно Мирон, - Я иду мимо сельсовета, а Иван Николаевич флаг красный снял, повесил полосатый, спрашиваю его, почто флаг наш снял Николаич, повесил иностранный какой-то? А он мне отвечает, что теперича власть другая, кончилась Советская, другая политика теперь в Москве... Что мы сделаем, если сверху всё...-
- Всё правильно, - сказал Степан Трофимович, и всё-таки некоторые из членов Коммунистической партии не признали новое правительство  и открыто заявляли об этом. Следовать своей  присяге в любом случае, это наверно и есть – патриотизм.-

                *     *      *

                Степан Трофимович умер осенью. Врачи запрещали ему физический труд, а он, привыкший к тяжёлой деревенской жизни,  никак не мог понять, как можно сидеть без дела. Выйдя из дома и увидев недоколотые сыном дрова, взял топор  в руки. Он успел расколоть одну чурку.
                *     *     *

                Мирон шёл в магазин  мимо сельской администрации. Из окна администрации выглянула его старшая дочь  Марина: – Папка!  Погоди - ка, я выйду к тебе сейчас!-
Выбежала на крыльцо, сунула Мирону бумажку в руки: - Некролог пишу в районную газету, посмотри, что еще написать, по-твоему, надо про Степана Трофимовича, вы ведь друзьями были, работали вместе.-
Мирон взял листок бумаги, внимательно прочитал и протянул дочери: - Всё здесь, дочка, описано правильно и достоверно, но только прошу тебя,  убери вот эти слова  «Он был патриотом своей Родины», напиши просто, что он был порядочным честным человеком и знатным тружеником совхоза «Красные Зори».