Очередное посещение папиного сада

ОЧЕРЕДНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ ПАПИНОГО САДА

Весной этого года папы не стало. Мне так не хватает его. Поэтому я ищу места, вызывающие у меня ощущение, что папа где-то рядом. Одним из таких мест является сад. И я стала очень любить ходить в папин сад после его смерти. Возможно, это связано с тем, что этому месту папа отдавал всю душу. Последние годы жизни он там проводил всё своё свободное время с утра до позднего вечера.   
Вот и сегодня после работы я поспешила на остановку автобуса маршрута №27, чтобы успеть к предпоследнему рейсу автобуса. В автобусе было очень жарко и душно. С самого утра ртутный столбик термометра не опускался ниже тридцати градусов по Цельсию. Я неудачно в этот день оделась. На мне было чёрное платье с коротким рукавом из шерстяной ткани и красные туфли с чёрненькими бантиками на высоких каблуках. Я стояла в салоне старого разбитого автобуса, зажатая потными телами садоводов, и по моим обнажённым голеням скользили корзины, вёдра и мешки. Моя корзина также неудачно упёрлась в живот, сидящей на краешке сидения женщины. И, конечно, все пассажиры переполненного автобуса не чаяли большего счастья, чем вывалиться из него и устремиться к своим четырём заветным соткам...
Быстро проскочив по навесному мосту, я оказалась на тенистой прохладной дороге и поспешила быстрее на свой участок, так как время для посещения сада было очень ограничено. Сегодня я решила набрать полную корзину сливы. Влетев на территорию папиного сада, я сбросила с себя платье и вместе с сумкой повесила его на раскидистую яблоню. Скинула небрежно туфли и стала ходить босиком подле сливовых высоких деревьев. Пока я собирала плоды с нижних веток деревьев мне было удобно работать в трусах и бюстгальтере, но когда я стала тянуться за сливами, растущими на верхних стволах и верхушках деревьев, то крючковатые веточки стали царапать мне тело.
Моё терпение быстро кончилось и я в конце концов зашла в будку, чтобы найти одежду, которую можно было набросить на себя, и наткнулась на старую папину майку кремового цвета и свои старые шорты, которые я случайно забыла в прошлый раз в домике. Будка раскалилась от жаркого солнца как духовка в газовой печи. И пекло мешало мне передохнуть на уютном диване. Тогда я подняла доски пола, и из сырого подвала стал проникать в помещение прохладный воздух. Я стёрла с кожи полотенцем пот и буквально рухнула на диван. Из открытой форточки потянуло жарким воздухом, который окончательно сморил меня. Боясь заснуть, я заставила себя подняться с удобного лежбища, сунула ноги в первые попавшиеся мне тапки и пошла собирать сливу. Чтобы наполнить корзину до краёв, мне оставалось собрать килограмма два  сливы. Но она висела только на самых высоких ветвях деревьев. Я переобулась в туфли на очень высоких каблуках, что мне стало легче постоянно подниматься на цыпочки и ускорила до предела процесс обдирания плодов.
Вдруг я услышала гомон мужских голосов, потом стала различать отдельные слова ругательств, которые произносились всё громче и громче. Я страшно перепугалась, спрятала корзину со сливой в густые заросли соседнего участка и заскочила в будку, закрыв за собою дверь. Внутренний засов как будто заклинило. Подёргав его несколько раз из последних сил, я поняла бессмысленность своих усилий.
Заглянув в окно веранды, я увидела на своём участке троих мужиков огромного роста с пустыми вёдрами. Испытав ужас бессилия перед надвигающейся опасностью, я, недолго думая, нырнула в подвал и стала задвигать поспешно доски пола на свои места, оставив только крайнюю доску у стены в чуть прикрытом состоянии.
Я замерла, прислушиваясь к ругательствам пришельцев. Незваные гости, немного потоптавшись около будки, зашли на веранду, а затем направились в комнату, со скрипом уселись на диван и стали обсуждать свои дальнейшие планы. Они явно не торопились покидать садовый домик, зачем-то полезли на чердак, удовлетворённо загоготали, найдя там что-то и стали топтаться над моей головой. Только бы они не наступили на заветную доску и захлопнули меня в ловушке. Я не представляла себе, как буду выбираться из  подвальной ямы, если последняя спасительная доска зайдёт в плотный пазух и запрёт меня в холодном подвале? Моё раскалённое на солнце тело стало замерзать в холодной и сырой цементной коробке. «Нужно что-то найти и подложить под спасительную доску», - подумала я и стала искать глазами что-нибудь для этого. Вдруг на одном из деревянных стеллажей я обнаружила маленький деревянный брусочек и потянулась за ним. Чуть дыша от напряжения, я достала спасительную вещицу и подсунуть её под выступающую над поверхностью паза доску. Но маленький брусочек оказался очень большим и никак  не влазил в узкое пространство. От безуспешных усилий и страха из моих глаз брызнули слёзы. «А, может быть, просунуть в узкую щель между досками какой-нибудь кусочек металла и сдвинуть крайнюю доску ближе к стене?» - размышляла я. Но в темноте подвального помещения мне на глаза не попалось ничего, что могло пролезть в узкую щель между досками. Наконец, я нащупала ржавый гвоздь и стала вытаскивать его из стеллажей. Но мои усилия оказались безуспешными. В конце концов я нащупала на полу, что-то напоминающее нож и попыталась втиснуть предмет между досками. Но все мои попытки были напрасны. И тут уж я стала опасаться, что своими передвижениями в подвале я что-нибудь задену или того хуже сама захлопну доской выход к свободе и буду вынуждена тогда уже просить о помощи этих мужчин.
Я окончательно затихла и стала ждать. От пыли или переохлаждения мне вдруг захотелось чихнуть. Я стала давить на все известные точки лица, чтобы предотвратить чихание. Но в конце концов я громко чихнула. Но кричащие и ругающиеся на непонятном мне языке пришельцы не услышали изданного мною звука и продолжали выкрикивать с остервенением неизвестные мне слова. Сколько продолжался этот кошмар - я не ощущала. У меня даже не появилось мысли посмотреть за всё это время на часы, так как в подполе было слишком темно.
Вдруг мужчины стали неспеша выходить из комнаты, потом вышли наружу, захлопнув входную дверь на французский замок.
Я перевела дух и стала поднимать неплотно прикрытую доску. Потом поставила её  вертикально к стене и вслед за первой легко достала вторую. Кое-как вытащила своё тело через узкий проём наружу, открыла изнутри бесшумно замок, выскочила из садового домика и поползла вниз, так как ушедшие с моего участка гости стали собирать на соседнем участке сливу, видимо, не найдя её на моём.
Я переползла по-пластунски по всей длине свой участок, еле-еле пробралась через заросшие торном кусты смородины, схватила спрятанную в кустах соседнего участка корзину сливы и понеслась напролом по неизвестным мне тропинкам чужих участков к устланной железобетонными плитами центральной дороге нашего садового общества. Когда я выскочила на выложенную плитами покатую дорогу, мне показалось, что у меня за плечами крылья. Не чувствуя под собой ног, я помчалась по крутому склону. Оказавшись на тенистой дороге вдоль реки Свияги, я немного успокоилась, но при этом только увеличила скорость передвижения. По раскачивающемуся над речной гладью навесному мосту я уже не бежала, а летела. Когда я подлетела к остановке автобуса, то увидела привычную картину набивания ёмкости автобуса последующими пассажирами предшествующими им садоводами. Я подлетела к двум крупным мужикам, протиснулась между ними, и они, возмущённо матерясь на меня, буквально внесли меня в салон автобуса и спрессовали между своими телами. Добродушный шофёр поругивался, но спокойно наблюдал за проникновением незадачливых дачников с огромными корзинами в свой безразмерный автобус. Уже через несколько минут меня продвинули ближе к середине. А когда последний мужик подбежал к автобусу и повис на его дверях, и автобус неспеша тронулся и поехал медленно вперёд, давая возможность последнему садоводу закрыть за собой дверь, я находилась недалеко от входной двери. Шофёр не сделал ни одной остановки до Дачного посёлка, оставляя в растерянности кучки расстроенных садоводов у обочины дороги.
Когда после долгих усилий он сумел открыть переднюю входную дверь и вылез, чтобы собирать у выходящих из салона людей деньги за проезд, до моего сознания дошло, что я оставила на садовом участке платье, а также сумку с деньгами и пропуском на автозавод.
А когда я добралась до двери и с ужасом посмотрела в глаза шофёру, он только спросил:
- Нет денег?
Тогда я стала ему сбивчиво объяснять причину их отсутствия, Но он только сказал:
- Бывает...               
От сливы, которую я стала предлагать ему вместо денег, он отказался...
Выскочив из автобуса, я первым делом посмотрела на часы и с удивлением зафиксировала  положение стрелок на циферблате. Оказывается, нет ещё и семи часов вечера!.. Я же предполагала, что сейчас уже больше девять. То есть, я приехала не последним рейсом. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мне довольно долго придётся идти по улице в моём несуразном, бомжовом наряде. Перейдя трамвайную линию и выйдя на базарную площадь около остановки «Автозавод», я наткнулась на девочек-операторов моего управления, которые шли в ночную смену. Увидев меня, они как по команде вытаращили глаза, остановились, а затем хором поздоровались. Я пулей пролетела мимо них, решив потом им всё объяснить.
Слава Богу! Я жила во втором подъезде и на скамеечках сидело мало народу. В моём доме у меня репутация очень хорошего человека. Поэтому я поняла, что я соседей очень удивила своим внешним видом, но они не стали к нему особо придираться, так как я жила с 1961 года в этом доме и всегда одевалась скромно и прилично.
Взлетев на четвёртый этаж, я поняла, что в саду я оставила также ключи от квартиры. Позвонив соседям, чтобы взять у них запасные, с ужасом обнаружила, что их нет дома. Я стала обзванивать всех соседей на площадке, чтобы оставить корзину и бежать к дочери за ключами. Дома никого из соседей не было. Я поднялась на пятый этаж и стала звонить подряд во все квартиры на следующей площадке. Мне открыл дверь только представительный мужчина из однокомнатной квартиры, которого я никогда раньше не видела. Он озадачено посмотрел на меня. Я же, ничего не объясняя и тут же  передавая корзину со сливами через порог, попросила разрешения оставить её у него на часик, пока я
сбегаю за ключами к дочери. Он молча кивнул и взял корзину со сливой из моих рук.
Я запрыгала через несколько ступенек вниз по лестнице, прошла пустынным двором, юркнула не замеченная никем  через  шоссе улицы Полбина в парк семьи Ульяновых, чтобы пробраться через него потайными тропами к Западному бульвару, затем быстро пересекла шоссе одностороннего движения бульвара и, прячась в его густых кустах, стала пробираться к дому дочери по тропам, где гуляют только с собаками. Добежав до дома дочери, я, не глядя ни на кого устремилась к заветному первому подъезду, возле которого не было народа.
Дочери дома я не обнаружила...
От досады ,что моё сверх унизительное путешествие, оказалось напрасным я побрела домой совершенно усталая и разбитая, уже не скрываясь от прохожих.
От стресса и постоянного невезения я была настолько подавлена, что уже не очень обращала внимания на проходящих мимо меня людей. А напрасно...
Когда я, понурив голову, заходила в угловые ворота парка семьи Ульяновых, то нос к носу столкнулась молодыми электрониками управления, где я работала. Они возвращались домой после пересменки, происходившей у нас  ежедневно в семь часов вечера. Ребята вытаращили на меня глаза и даже не поздоровались со мной от неожиданности.
Я уже не расстроилась из-за того, что эти парни видели меня в столь экзотическом прикиде, а только решила усилить бдительность. Густыми зарослями я потихоньку стала перемещаться к дому. Вдруг за спиной я услышала резкий и продолжительный гудок машины. От неожиданности я оглянулась и увидела через открытую дверцу машины лицо кавалера моей дочери. Он весело наблюдал за мной и улыбался во все тридцать два зуба.
- Выходите, выходите из кустов: я Вас давно заприметил, - ласково завёл он со мной разговор.
Парень дочери – такой насмешник! Теперь он ни мне, ни моей дочке не даст покоя и будет над нами подшучивать несколько лет.
- Я тоже люблю ходить в шортах. Какой у Вас прикольный вид! - произнёс он, как мне показалось даже с некоторым восхищением.            
Быть застигнутой врасплох в нескольких шагах от своего дома насмешливым дочкиным кавалером мне показалось очень обидным и досадным, и слёзы в буквальном смысле слова брызнули у меня из глаз. Но делать было нечего, я вышла из кустов и поплелась к машине.
- Куда Вас везти? - начал парень разговор без лишних расспросов.
Мне так хотелось попросить его отвезти меня к перекидному мосту через Свиягу, чтобы сбегать за платьем и сумкой, если их, конечно, никто не взял, но я постеснялась.
Мне бы найти Наташу, - робко произнесла я. 
- Поехали к ней домой. Мы должны с ней были встретиться половину восьмого, - предложил молодой человек.
- Я только что оттуда. Нет её там, - констатировала я ему очень неприятный для меня факт.
Вдруг я увидела бегущую через площадь напротив двадцать второго магазина дочь с потерянным лицом, на котором было выражение сплошного ужаса. Она в отчаянии озиралась по сторонам, видимо, искала меня. Соседи ей сообщили вероятно о том, в каком прикиде я появилась в их районе.
Молодой человек посигналил дочке, и она, увидев его машину, бросилась буквально под колёса успевшей, Слава Богу, притормозить машины.
Увидев меня в кабине его «Волги», она стала упрекать за то, что я посмела появиться на людях в таком диком облике. Я не стала оправдываться, только попросила молодёжь довести меня до дома и открыть входную дверь квартиры.
Мы подъехали в нашему подъезду. Я вышла в сопровождении дочери из машины и юркнула в дверь, стараясь не привлекать к себе внимания сидевших на лавках соседей. Как только мы стали подниматься по лестнице, дочь обрушилась на меня с упрёками и порицаниями. Я даже не стала оправдываться. Дочка открыла мне входную дверь и мы, наконец-то, оказались в квартире. Я быстро сняла с себя шутовской наряд и надела на приличное платье, что подняться к соседу на пятый этаж за корзиной со сливами.
- Мама! Ты что не могла надеть на себя более закрытую майку, - только и крикнула мне вслед дочь.
- Не могла я, доченька, ничего на себя вообще надеть! - только и сказала я ей, вернувшись от соседа с корзиной и добавила: «Ты, наверное, меньше бы расстроилась, если бы меня убили в саду»       
- Мама, что случилось с тобой? - наконец-то, спросила меня дочь.
Я, чуть не плача, рассказала ей обо всём.
- Ты, мама, больше не ходи в сад, - только и попросила дочка, оторопев от неожиданности. Видимо, у дочери просто не было слов.
В тяжёлых раздумьях я прилегла на диван и стала думать о папе:
- Папочка! Родной! Только с тобой я была защищена от всего, - бормотала я, плача.
 Так в слезах я и заснула на диване.
Утром я проснулась с рассветом и поехала в сад в надежде отыскать сумку с пропуском.      
В шесть утра подошёл автобус. Я залезла в него с какой-то необъяснимой тяжестью в теле и всю дорогу с ужасом думала:
- Как я пойду в сад одна?
Выскочив из автобуса, я побежала в босоножках на низком каблуке через перекидной мост, потом затаив дыхание, стала, озираясь по сторонам, пробираться к своему садовому участку. Мне никто не встретился на пути. Это меня немного успокоило. Я подбежала к яблони, растущей за домиком, и увидела, что и платье, и моя сумка висят на дереве. Схватив в охапку платье с сумкой, я понесла  как ветер к мосту, не чуя под собой ног.
Сев в автобус на сиденье, я замерла на несколько минут, удивляясь, своему лёгкому дыханию, потом осторожно открыла замок сумки, прошуршала по молнии застёжкой и, затаив дыхание, заглянула в сумку с надеждой обнаружить в ней пропуск.
Пропуск я нашла на месте в боковом кармашке! Кошелёк – там же...
У меня от радости так забилось сердце, что я испугалось даже, что оно выпрыгнет из груди. Так держа все вещи в охапке я подошла к проходной. Вахтёр приказал мне сдать всё в камеру хранения. Я как зомби подошла к окошечку камеры хранения и протянула женщине  скомканные в кучу вещи, оставив в руках только пропуск, затем направилась к проходной, держа пропуск в вытянутой на всю длину руке.
- Женщина, возьмите жетон, - кричала дежурная из окошечка камеры хранения.
- Сейчас, - промолвила я и повернулась, чтобы идти назад.
- Вы случайно не пьяная? - крикнула мне вслед вахтёрша.
Взяв жетон у дежурной, я поспешила к вахтёрше в проходной, дыхнула на неё по её просьбе, прошла через вертушку и пошла не спеша на рабочее место.
Дверь в комнату была заперта. Я открыла её, не торопясь, прошла к своему рабочему столу, села на стул и приступила к работе, чтобы не вызывать у входящих в кабинет сотрудников недоумения своим встрёпанным видом.
Я теперь не ищу мест, где ощущаю папу рядом, поняв, что никогда уже не почувствую его присутствие на этом свете. А некогда любимый мною сад, стал вызывать у меня только ужас при воспоминаниях о столь неприятном его посещении. И я разлюбила сливы. Я почти никогда их больше не ем...

18.08.2002.