И ребёнок может успешно бороться со стихией

И ребёнок может успешно бороться со стихией

Папа очень неохотно в этот день отпускал меня покататься на лыжах:
- Доченька! Мне, кажется, что начинается метель... - многозначительно глядя мне в глаза строго аргументировал он мне свой отказ.
- Да я, около дома только покатаюсь, - умоляющим голосом стала уговаривать я его.
- Ну, ладно... Только от дома далеко не уезжай! - строго настрого он приказал мне.
- Хорошо! - крикнула я и выскочила пулей на улицу.
Снег на улице неожиданно принял какую-то сиреневатую, даже скорее фиалетовую нежную окраску.
Скоро начнёт смеркаться подумала я, быстро нацепила лыжи и бодро зашагала по тропинкам вдоль заборов в сторону огромного разлапистого дуба, чтобы домой уже ехать под горку, не затрачивая особых усилий. Наст был очень плотный и лыжи почти не проседали в снегу под тяжестью тела. Добравшись до величественного дуба я постояла подле него, сначала любуясь его красотой, а потом стала оглядываться по сторонам  любуясь первозданной красотой. Все огороды и их заборы были прикрыты снегом, дома и низкорослые кусты прикрыты снегом. Только узкая прямая и правильная дорожка к Святому Колодцу нарушала покой дикого безмолвия и напоминал о присутствии человека в этих местах. Постояв минут десять около разлапистого дуба я решила доехать до Святого Колодца по идеально расчищенной тропинке.
Дорога была короткая и я быстро доехала до почти скрывшегося в снегах колодца. Заглянув в него я увидела его песчаное гладкое дно, в котором как всегда серебристыми струйками бились пять ключей-змеек. Четыре по углам и один в центре. Вода в колодце не замерзала даже в пятидесятиградусные морозы. Колодец был неглубокий с очень прозрачной водой, в которую легко погружалось прикованное к цепи оцинкованное ведро. Цепь была довольно длинной и прикреплялась стальными скобами к журавлю, невысокому, очень стройному и скрипучему.   
Журавлём люди пользовались крайне редко. Достаточно было бросить прикреплённое к цепи ведро вниз и быстро выдернуть его из воды. Я тоже не удержалась от соблазна и бросила ведро вниз. Зачерпнув немного воды, я резко дёрнула ведро за цепь вверх, поставила ведро на край сруба колодца и жадно через край ведра выпила в нём всю воду. Вода Святого Колодца имела одну удивительную особенность: она была ледяная в любое время года. Но сколько бы её не пили на морозе или разгорячённые в страшную жару горло ни у кого некогда не болело. Утолив жажду и несколько потяжелев от большого количества выпитой воды, я задумчиво смотрела на засыпанное снегом огромное болото, на поверхности которого торчали кусты калины да редкие ольхи. Потом я залюбовалась ручейком, который вытекал из угла сруба колодца, нежно звеня и перешёптываясь со снегом и в конце концов терялся в одном из сугробов. Летом этот ручеёк протекал по мху болота и впадал в речку Цну, которая белела заманчиво вдалеке, как бы приглашая покататься по её необозримым просторам. Оглядевшись по сторонам я не заметила ничего что могло предвещать метель. И с крутого обрыва, начинавшегося  неподалёку от сруба Святого Колодца помчалась вниз. Скорость развилась огромная, наст был плотен как картон. Я не касалась палками снежной поверхности и поэтому за мной даже не было обычной, преследующей лыжника пыли. Доехав до Цны, я стала разыскивать лыжню, протоптанную солдатами и помчалась в сторону офицерского пляжа. На улицы было тепло и белом поле русла реки во многих местах чернели и мерцали загадочные воды то одной, то другой полыньи. Во льду Цны их было многочисленное количество, так как в дне реки и около её берегов постоянно пробилась на поверхность большое количество мощных и мелких ключей, дающих быстрое течение воде в полыньях.
Доехав до мостика, где женщины полоскали обычно бельё, я к своему удивлению не увидела никого, хотя часто людям там не хватало места. Воду из колодцов жёнам офицеров было носить очень тяжело, поэтому они выстиранное бельё складывали в корзины и носили на коромысле к реке. Мостик для прополаскивания белья был построен на самой большой полынье, чтобы солдатам не приходилось колоть и пилить лёд.
Когда я стала подъезжать на лыжах к территории офицерского пляжа, то почувствовало, что ветер стал мешать продвигаться вперёд. Я развернулась, встала во весь рост, и воздушный поток стремительно погнал меня по реке. Но вдруг я заметила, что я уже не могу сопротивляться потокам воздуха и мчусь туда, куда несёт меня ветер. Я чудом пролетела около огромной полыньи. Несмотря на все мои попытки притормозить или изменить движение я летела как птица, широко расставив ноги и пытаясь палками остановиться или хотя бы немного замедлить скорость своего стремительного движения вперёд. На одном из небольших изгибов русла реки я упала на снег, лёжа сняла лыжи и пошла по твёрдому насту снега к берегу. Продвигаться было очень тяжело, хотя снег практически не проваливался у меня под ногами. Кое как я добралась до свисающих веток ивы и цепляясь за тонкие длинные и хрупкие её веточки добралась до берега. Уже стемнело. Но на небе не было видно ни звёзд, ни месяца. Я попыталась встать ещё раз на лыжи но ветер сбивал меня с ног и мне никак не удавалось двигаться в нужном мне направлении. Совершенно обессилив, почти в полной темноте я села на снег и стала думать:
- Что делать?
Если не сопротивляться порывам ветра, то меня унесёт в сторону болота, а затем к овальному озеру, а оттуда к железнодорожному мосту. Там уж меня точно занесёт снегом и я погибну. После долгих раздумий я одела  лыжи задом на перёд, что уменьшить скольжение и стала медленно пробираться к крутому склону.
Кое-как я добралась до него, но подняться вверх не смогла ни на лыжах, ни в валенках. Ветер был настолько мощный, что меня сбивало с ног и я летела кубарем под откос.
Так и не сумев подняться на вершину склона, я решила пробираться вдоль него, чтобы хоть как-то попасть к срубу Святого колодца. Но это оказалось сделать очень трудно, так как в этот момент хлопьями повалил снег, который, не касаясь земли, нёсся по воздуху сплошной пеленой.
Мне казалось что я нахожусь в сплошной снежной лавине, в которой стало даже трудно дышать.
Я поняла, если я не приму единственное правильное решение, то погибну. Пока ещё в сплошном снежном потоке я видела недалеко впереди узкую полоску ручейка я решила ползти на четвереньках к ней. Потому что этот ручеёк обязательно бы привёл меня к Святому колодцу. А от колодца была прочищенная тропинка к огромному дубу.
Лыжи мешали моему передвижению по снегу, но я боялась их бросить, так как пришлось бы объяснять папе, где и почему я их оставила. Помня, что я обещала папе не уезжать далеко от дома я боялась это сделать.
В конце концов мне удалось добраться до незамерзающего ручья и двинулась с энтузиазмом вперёд. Но моё вдохновение быстро прошло. Выпавший за полчаса снег был очень рыхлый. Его выпало такое количество, что мои ноги утопали в нём выше колена.
Мне всё-таки удалось в кромешной мгле добраться до сруба колодца.
Я сняла лыжи и воткнула их в глубокий снег около колодца.
- Завтра приду и заберу, - решила я.
Поднялась наверх, цепляясь за бревно журавля колодца. Тропинка к дубу была почти занесена метелью, но чётко выделялась тонкой правильной линией. В полной темноте я поползла по ней вперёд. И вдруг слышу:
- Надя! Надя! - вдруг услышала я папин голос.
Папа вынырнул из кромешной мглы, подхватил меня на руки и понёс вперёд, утопая по колено в снегу.
Когда мы с папой добрались до дома, метель стихла. На небе даже появилось несколько звёздочек.
Когда мы с папой вошли в дом, то я увидела сидящих на кухне и плачущих маму и сестрёнку.
Мама быстро раздела меня, завернула в пуховый платок и стала кормить горячими щами. От горячей пищи у меня стали отходить замёрзшие пальцы рук и ног. Мне хотелось кричать от боли, но я молчала, так как чувствовала себя очень виноватой перед домашними.
Ломота в суставах не проходила часа два, потом мне стало очень жарко и очень хотелось пить. Но я молча терпела прислонившись спиной в горячей печке, как приказала мама.
Ранним утром, когда я вышла во двор, чтобы идти в школу, меня потрясла невероятная белизна окружавшего меня пространства.
Но эта красота меня почему-то не радовала меня. Видимо, мысль, что этот снег мог стать моей могилой очень волновала меня. Я решила никогда ничего делать в будущем того, что запрещают мои родители. Тем более они у меня не очень строгие и редко что-либо не разрешают.