О девушке и самолетах часть 6

6. Красная метка
...Проснулся я в обнимку с двумя совершенно голыми девчонками. Но секса с ними, похоже, не было. Я был не только полностью одет, но и обут в сапоги, и укрывались мы не одеялом, а моей шинелью! Что за девчонки, я понятия не имел. Но судя по обшарпанности стен, выкрашенных в противный лиловый цвет (даже в казармах приятней цвета подбирают!), это была общага пединститута. А я лежу с будущими училками, которые скоро понесут нашим детям разумное, доброе и вечное.
В этой общаге я уже один раз бывал: забирали одного дурачка из моего отдела, Беляша, который умудрился упасть с балкона третьего этажа! Как ни странно, он даже ничего не сломал! Только головой ударился, но не страшно – у него это пустотелая кость. Он упал, как пыльный мешок, в сугроб, так там и лежал – ждал помощь. Беляш обладал совершенно невыразительной внешностью и был малость туповат. Но был простым и добродушным человеком, и с ним все дружили.
Ведомый исключительно половым рефлексом, Беляш возомнил себя человеком-пауком и решил перелезть по балконам с третьего этажа на шестой! Что его туда понесло? Какая «ненаглядная красавица» его там ждала? Та, к которой ему еще имело смысл лезть, была совершенно не красавица и вообще жила в другом корпусе! Как он перепутал далеко стоящие друг от друга корпуса, Беляш объяснить не смог, к тому же они были совершенно разные по архитектуре!
Он как-то приводил свою подругу к нам на «смотрины» – высокая, худющая, какая-то вся нескладная, а чтобы описать ее внешность, мне пришлось бы применять термины, которые в ходу у коновалов и торговцев лошадьми, в довершение она была непроходимо глупа. Зато имя у нее было то ли Мальвина, то ли Дездемона! Я в Луганске таких страшных девушек видел только в обществе Беляша, больше нигде не встречал, даже случайно, может они именно от меня прячутся? У него вообще талант находить такие уникальные экземпляры.
Смотрины были на пляже, куда мы все поехали со своими подругами. Беляш впервые решил вывести свою кобылку в люди, чтобы мы оценили ее и похвалили его за очень удачный выбор. Он все приставал к нам с вопросом «Ну как она вам?» Мы обтекаемо отговаривались – да вроде ничего, нормально, сойдет... На пляже мы расселись кружком, и девчонки стали доставать припасы. Одна Машка не садилась и маячила у меня за спиной. Я погладил ее по ноге и ласково пригласил присесть рядышком. Но она, вдруг недовольно фыркнув, стервозным голосом заявила:
– Я с этой, – Машка брезгливо показала пальчиком, – рядом сидеть не буду!
Вот баба! А мне теперь как поступать? Поругаться с Беляшом из-за его никому не нужной лошадки или поругаться с тобой? Ругаться с Беляшом не пойдет – так не поступают из-за пресловутой мужской солидарности, но и тобой мне ругаться совсем не хочется!
Все уставились на меня и на Машку, нужно срочно гасить разгорающийся скандал! Спорить и упрашивать ее сейчас бесполезно. Лучше я сразу покажу ей, кто для нее командир! Я взял свою недовольную красавицу за руку, потянул к себе и тихо, но с угрозой сказал:
– Садись сюда!
И показал пальцем на место рядом с собой. Машка вспыхнула гневом, с шумом набрала воздух ртом и собралась уже что-то съязвить, но я опередил ее, сказав одно волшебное военное слово:
– БЕГОМ!
Красавица поняла, что сейчас спорить себе дороже, и с недовольным видом уселась в указанное место. Доставать еду, что наготовила, она не захотела. Ну и ладно, мы не гордые, можем и сами достать.
Мы стали есть и пить лимонад (вечером нужно возвращаться в роту, так что пиво отпадает), я смаковал сам и угощал всех вкуснейшими Машкиными салатами, расхваливая на все лады свою умелую девочку. Но умелую девочку это не тронуло, она достала косметичку и с независимым видом стала подпиливать свои ярко-красные коготки, красить губы и ресницы. Потом стала поправлять купальник, то левую бретельку, то правую чашку, то трусики спереди, то лифчик сзади. Видя, что Машка не может (или делает вид, что не может) дотянуться сзади, я решил помочь. Положил ей руку на спину и как можно нежней спросил:
– Тебе помочь, милая?
Машка недовольно передернула плечами, сбрасывая мою руку, и ответила официальным тоном:
– Спасибо, не надо, я сама справлюсь.
Потом резко развернулась ко мне, прищурила глазки и со змеиным выражением лица зашипела:
– Ты меня совсем не любишь! Если бы любил, то защитил бы меня от этой, – она глазами показала на подругу Беляша, – а не выставлял бы меня на всеобщее посмешище! Ты меня не любишь, не ценишь и не бережешь!
Видимо, чтобы ее слова лучше до меня дошли, она впилась мне в ляжки своими когтями и слегка прижала. Больно, однако! Но я терпел и виду не подавал. Машка все шипела, обвиняя меня в разных, настоящих и мнимых, грехах, усиливая акценты поджиманием когтей!
Я еще немного потерпел, дав Машке возможность выпустить пар, не спорил с ней, иногда делал виноватый вид и кивал в знак согласия. Все, хватит, пора ее успокаивать. Есть всего один способ превратить женщину из разъяренной змеи в нежного, кроткого котенка – это ласка. Я положил руку Машке на ногу и, легонько перебирая пальцами, дошел до ее попки, потом запустил ладонь под трусики и стал гладить по коже. Машка продолжала шипеть и, казалось, не замечала, что я делаю. Лишь когда я залез под трусики, она на мгновение закатила глазки и усилила нажатие когтями. Пока я гладил попку, Машка постепенно ослабевала хватку, потом вдруг безо всякого перехода, продолжая по инерции шипеть, выдала:
– Милый, любимый, единственный, обними меня, прости меня за все и поцелуй скорее!
Я сразу крепко прижал к себе свою зловредную змейку и расцеловал, змейка извивалась в моих руках и тихо стонала. Вот и пойми, вас, женщин!
Потом мы купались. Вода была теплая, но мутная. Машка, как и все остальные девчонки, беспомощно барахталась в воде и постоянно просила ее поддержать. Я держал ее то за руку, то за плечи, но в основном за живот и грудь. Вот хитрая девчонка! Папа ее как-то проговорился: Машка, в отличие от нас, самоучек, ходила на секцию в бассейн и плавать умела отлично. И кроль, и брасс, и даже стиль баттерфляй на водной глади продемонстрировать могла! Но она при мне всегда прикидывалась не умеющей плавать, говорила, что боится то непрозрачной воды и ее страшных обитателей, то высокой волны, то холодного ветра. В общем, всего, что попадалось ей на глаза. Она хотела, чтобы я ее держал и ласкал даже в воде! Мне это тоже нравилось, и я, довольный, обнимал ее.
Что-то я здорово отвлекся. В общем, просыпаюсь я в общаге педа, меня обнимают две голые девицы. Голова слегка шумит, во рту пересохло и сильно хочется пить и есть. Интересно, как я тут оказался? Надо сказать, что я не типичный курсант, по общагам, в отличие от большинства, никогда не шлялся, подруг из общаг никогда не имел. Был один раз в общаге меда, и то по делу зашел на полчаса, кого-то забирал. Короче – мне тут делать нечего! Толкаю девчонок – просыпайтесь! Они, сладко зевнув, вскочили и, не одеваясь, сразу стали готовить завтрак: одна крутилась вокруг чайника, другая нарезала бутерброды.
Я рассмотрел голых девчонок. Они оказались очень даже ничего, симпатичные и фигуры отличные! Одна настоящая красавица – жгучая брюнетка с правильными чертами лица, длинными ногами и высокой грудью, чем-то отдаленно напоминающая мою Машку. Вторая – длинноволосая крашеная блондинка с хитрым взглядом и с большой грудью, тоже красивая. Спросил, как их зовут – оказывается, они обе Машки! Во, как мне везет! Кругом одни Машки, Машка на Машке и Машкой погоняет! Хоть бы какая-нибудь Танька или Наташка для разнообразия попалась!
Девчонки начали рассказывать про мои вчерашние приключения, и у меня начала прорезаться память. А дело было так. Пригласили нас с Машкой на очередную свадьбу. Машка спросила, кого еще позвали и где будет проводится, и, как узнала, то сразу отказалась. Гости ей не понравились, особенно женская часть, а кафе она с уверенностью знатока обозвала «гадюшником», можно подумать, что она все кафе в Луганске знает! Я тоже не особо горел желанием идти, поэтому Машка настояла, чтобы я провел время с пользой, то есть с ней. Оригинальнейшая идея и явно свежая мысль.
Накануне свадьбы сменяюсь я вечером с наряда и собираюсь ехать к Машке отсыпаться, была как раз суббота, так что до утра понедельника я свободен. Обычно в наряде я ничего не делаю – так, шваброй повозюкаю по роте разок и все, а тут какой-то дурной наряд попался, толком не поспал ни ночью, ни днем. Выхожу на улицу, а там человек двадцать наших мужиков стоит, на свадьбу ехать собираются. Они мне:
– Лех, ты с нами едешь?
– Не, я спать хочу, и Машка ждет.
– Да ладно, успеешь выспаться, и Машка твоя никуда не денется, а то нам народу не хватает, поехали!
Я продолжал отнекиваться, но они меня уломали, и я, как был в повседневной форме и в сапогах, так и поехал.
Приезжаем. Машка была права: обшарпанные столы, расшатанные стулья, хотя все помыли и отчистили. Не совсем гадюшник, конечно, днем это заводская столовая, а вечером – кафе. Невеста была из общаги, поэтому гости были, в основном, ее незамужние подруги-общажницы. Наши мужики тоже были все холостые. Зачем меня сюда пригласили – не пойму, да еще с Машкой, которая, если бы она сюда приехала, то молча сидеть бы не стала. Если общажницы будут ко мне подкатывать, она запросто устроит скандал!
Мы опоздали к началу, и скучавшие до этого девчонки с радостью облепили нас и стали рассаживать за свои столики. Столики стояли не как обычно – буквой «П» или «Т», а по отдельности – полукругом. Чтобы создать более интимную обстановку.
 Девчонки были разные, но в основном те, которые не смогли познакомиться более доступным способом, вроде дискотеки в училище, но попадались и красивые. Мне даже шинель снять не дали, две бойкие девчонки подхватили под белы ручки и усадили к себе. Девчонки оказались симпатичными и смешливыми – смеялись над моими шутками до слез. Они вообще смеялись надо всем, что я говорю, и не забывали подливать мне вина. От водки я отказался, если я ее выпью, то сразу засну. Я пил хорошее домашнее вино и закусывал разносолами. Тамада, лысый мужичок в расшитой косоворотке и с гармошкой, веселил публику. Он, правда, говорил только на местном суржике и скороговоркой, и я его плохо понимал, но  девчонки вовсю смеялись над его шутками. Атмосфера была очень дружественная, веселая и доброжелательная, и у меня пропорционально выпитому, настроение тоже повышалось. Мы пели украинские песни и танцевали. Я плел всякие сказки и напропалую флиртовал.
Дальше уже рассказывали Машки. Когда я напился до состояния, когда ноги еще ходят, а башка уже не соображает, я стал искать какую-то Машку. Они не знали, какую именно, а я-то имел в виду свою! Со мной сидели не Машки, поэтому я их прогнал. Подсели другие девчонки, тоже не Машки, и я отправил их вслед за первыми. Потом еще и еще, пока не подсели настоящие Машки, причем сразу две! Я обрадовался, с пьяных глаз мне показалось, что это моя Машка пришла, сразу полез с ними целоваться, обниматься и объясняться в любви. Они поломались для вида, потом по очереди садились ко мне на колени и целовали. Я хлопал их по попкам и бесцеремонно лез под юбки и блузки, они хохотали и почти не сопротивлялись. Я все не мог сообразить, почему их две, потом решил, что Машка одна, это у меня в глазах двоится.
Дальше были танцы до упаду с моим сольным номером на столе. Тяжеленными яловыми сапогами я проломил столешницу, зато показал всем, как надо правильно плясать гопака. Когда я уже стал плохо передвигаться, Машки усадили меня в такси и увезли к себе в общагу, где я утром благополучно проснулся, облаченный в полное военное обмундирование.
С интересом выслушав их рассказ, я спросил, насколько прилично мои выходки выглядели. Они наперебой стали восхищаться моими танцевальными способностями и уверять, что все было просто супер, и всем очень понравилось! О как! Оказывается, у меня и такие способности имеются! Я спросил, почему они голые. Машки до сих пор были совершенно голые и не стеснялись меня, похоже, им это даже нравилось! Девчонки с удивлением ответили:
– А зачем? Сейчас позавтракаем – и к делу, еще целый день и вся ночь впереди! А если тебе понравится, то и все остальные дни и ночи тоже! Ты же вчера обещал нам чумовой, сумасшедший, безумный, незабываемый секс, причем нам обеим сразу и одновременно!
Да, вспомнил я, обещал. Только его я обещал своей Машке! Вот сегодня вечером она, если будет себя хорошо вести, получит свою дозу удовольствия. И даже если будет себя вести плохо, тоже получит все, что ей положено, в полном объеме! А о вас я совсем не думал.
Я чувствовал себя полностью разбитым, у меня болели абсолютно все мышцы, хрустел каждый сустав, и на секс я был неспособен. Никак. Нужно срочно что-то придумать, а то я вместо чумового секса получу неувядаемую славу полного импотента!
Мои мысли не захотели собираться в кучу. Нужно принять душ, а лучше ванну, попить кофейку, поесть и покурить, и может что-нибудь придет на ум. Машки догадались, чего я хочу, одна спросила:
– Душик не желаешь принять?
А вторая:
– Я потру тебе спинку, хорошо?
Первая не растерялась:
– А я все остальное!
С душем идея отличная, только у меня уже есть своя штатная банщица, которая очень любит делать то же самое, и готова делать это, и даже гораздо больше, и в любой момент. С ней как быть?
Но вставать придется – литры выпитого вчера вина скопились в организме и срочно требовали выхода. Да и умыться, и зубы почистить не мешало бы. Поднимаюсь с кровати, они сразу подбегают ко мне и встают с разных сторон, обняв меня за талию:
– Ну что, уже идем? – спрашивают.
– Идем, – отвечаю как можно бодрее. – только сначала я сам зайду, без вас.
Девчонки понимающе кивнули. Стою, чищу зубы, стук в дверь:
– Можно мы зайдем?
– Заходите, – говорю, – ванна ваша.
Заходят веселые, с видом заговорщиц, и сразу под душ. Пустили воду, залезли и стали со смехом в меня брызгаться! Сначала по чуть-чуть, а потом все больше и больше. Я пытался уворачиваться, но они смеялись и заливали меня сильнее и сильнее. Вот что они задумали – хотят меня намочить до такой степени, чтобы сам к ним под душ залез! Ладно, против природы не попрешь, пора лезть к девчонкам, проверить, что и как они умеют делать. Чтобы хоть как-то оправдать себя в собственных глазах, я назвал это лечебно-гигиенической процедурой, ну не сексом же под душем это называть?
После оздоровительной процедуры мне явно полегчало. В голове появились проблески ума, взгляд стал острее и сосредоточенней. Мышцы налились силой, в нужных местах появилась необходимая упругость. И еще мне захотелось есть, просто зверски захотелось. Я дал девчонками команду, а чтобы они быстрее шевелились, шлепнул обеих по попкам, а сам улегся на кровать. Машки метнулись, и уже через мгновение они лежали рядом со мной, у одной в руках кружка кофе и тарелка с салатом, у другой тарелка с бутербродами и салфетка. Мне нужно было только тщательно, вдумчиво, не торопясь, как положено, пережевывать пищу. Девчонки со смехом подносили к моему рту то бутер, то огурчик, то кофе. Я кусал, жевал, отпивал кофе, и мне аккуратно вытирали рот. Красота! Я чувствовал себя падишахом в окружении наложниц, только не хватало балдахина над кроватью и рабынь с опахалами! У меня еще мысль появилась, а не заставить ли их сплясать что-нибудь восточное? Для полного сходства с гаремом! Девчонки, тем временем, давали волю своим шаловливым рукам и гладили меня в разных местах, отвлекая от важного процесса приема пищи.
Что же делать дальше? Голые Машки кормят меня не из гуманистических соображений. Они ждут того, чего я им вчера так красочно наобещал. То, что мы делали в душе, они считают за маленькую прелюдию к основному действию, и после завтрака они уже готовы ринуться в бой! А я готов? Если я продолжу здесь развлекаться, то мне о моей Машке можно забыть! Притом забыть навсегда! Нужно выпутываться, срочно. Через пять минут я доем, еще минут пять буду курить и все – в койку! Что бы мне придумать? Как отказать в сексе двум голым, красивым, возбужденным и готовым на все девчонкам? Может, сказать им правду, что я их по пьяни перепутал с другой? Нет, не пойдет, скажут: или делай, что обещал, или вали к своей фригидной дурочке, импотент чертов! Безвыходное положение! Тут осталось уповать только на высшие силы.
Я доел, поцеловал девчонок и пошел курить. Сижу в кресле, курю. Размышляю о жизни и о судьбе. Вдруг чувствую – горелым откуда-то тянет. Осмотрелся, может огонек от сигареты в кресло упал. Не нашел, а горелым пахнет все сильнее и сильнее. Вдруг слышу, по коридору кто-то бежит и кричит истошным голосом:
– Пожар, пожар! Выходите все на улицу!
Я внутренне просиял, вот это мне подфартило! Вот это подарок судьбы! Теперь можно изображать из себя героя-любовника и секс-гиганта. Можно говорить, что хочешь, и не думать о последствиях, можно громко сокрушаться, что не показал девчонкам, что обещал! Чем, собственно, я и занялся.
Машки, услышав про пожар, сильно испугались, вскочили с кровати и стали суетливо одеваться, причитая при этом:
– Ой, что делать, куда бежать, что с собой брать?
Я остановил их:
– Вы куда? Я уже пику навострил и готов вас обеих поразить во все места, пора в бой. Какой пожар? Куда вы собрались? А ну, бегом в койку! Сейчас каждая из вас получит все и сполна!
Я мешал девчонкам одеваться, тырил у них трусики и лифчики, они с виноватым видом просили их обратно, а я продолжал наезжать на них.
– Вот, – говорю, – верь вам, женщинам, только собрался заняться делом по-настоящему, а не как в душе, так у вас сразу появились срочные дела! Может, там какая-нибудь ерунда горит, а вы панику разводите! Снимайте все и давайте обратно! Такой шанс упускаете!
Но перепуганные Машки слушать меня не хотели, вместо стыренной мною одежды они доставали другую и вскоре были полностью готовы. Пора и мне одеваться. Я демонстративно делал вид, что никуда не тороплюсь, медленно натянул штаны, так же медленно надел китель, сапоги, шинель, шапку, посмотрелся в зеркало, оправился. Девчонки при этом страшно нервничали и извинялись за все.
В коридоре была лишь легкая задымленность, но местные жительницы бестолково метались в разные стороны и истерично кричали «Пожар!». Теперь мне нужно отделаться от Машек. Я с видом брандмейстера оценил обстановку как крайне опасную и приказал Машкам срочно спускаться вниз и отходить от здания как можно дальше – вдруг оно рухнет, а сам решил «поруководить» тушением пожара. Машки сильно испугались за меня, но я их успокоил, сказав, что военные в воде не тонут и в огне не горят! Отправив Машек вниз по лестнице, я, чтобы потянуть время, пошел посмотреть, что же там действительно горит. Я был прав, можно было не уходить – на общей кухне горел самопальный обогреватель, стол под ним и какие-то тряпки. Все уже было залито водой и дымилось. Делать тут больше нечего, пора уходить. Я спустился вниз по другой лестнице, нашел на первом этаже плохо закрытое окно в женском туалете, отжал его плечом и выпрыгнул на улицу. Все, Машки, до скорого, может, когда и свидимся!
Еду к своей Машке. Сдаваться. Я решил ничего не придумывать, рассказать, как было, только скромно умолчать про некоторые моменты. Говорить всю правду женщинам нельзя. Даже если они и говорят, что простили – это не так. Совсем не так! Мысль о твоей измене будет всегда, как гвоздь, торчать в женском мозгу, и она отравит жизнь и тебе, и себе. Не верьте женщинам, которые говорят, что простят тебя, если ты скажешь им всю правду, даже об измене. Это нехитрый женский способ заставить тебя сказать лишнее, чтобы потом тебя же и обвинять. Если ты сознаешься, то считай – пропал, обвинять и шантажировать тебя будут всегда, пока ты не превратишься в забитого подкаблучника. Так что лучше пожалеть неокрепший женский мозг и не говорить всего, что было. И сочинять нужно как можно меньше, если ты, конечно не писатель-фантаст. Нужно быть готовым к тому, что каждый вопрос будет задан десятки раз, только в разной формулировке, но с единственной целью – поймать тебя на несоответствиях! Главное, не говорить никаких подробностей – дьявол прячется в деталях, которые ты обязательно перепутаешь! А женщина запомнит все мелочи и уличит тебя во лжи!
 Мужчины и женщины смотрят на мир разными глазами. Если мы, мужчины, обращаем внимание на большое и главное, не заморачиваясь деталями, то женщины главное могут и не заметить, но мелочи никогда не ускользнут от их внимательного взгляда. Женщин всегда интересует, кто и как сказал, а не что сказал. Кто и как посмотрел, а не куда смотрел! Поэтому нужно говорить в общем и неконкретно, ссылаясь на провалы в памяти, общую невнимательность и рассеянность. Чем меньше скажешь, тем меньше шансов тебя поймать! Правда, есть один недостаток в такой стратегии – все, что ты недоскажешь, женщины додумают за тебя! В свои фантазии они верят больше, чем твоим словам, даже если ты говоришь истинную правду! Тут нужен компромисс: говорим правду, упускаем опасные факты и добавляем ненужных подробностей. Женщины уцепятся за второстепенные детали и забудут о главном!
Вооруженный такими знаниями я, как ни в чем не бывало, предстал пред Машкой и приготовился к бурному выяснению отношений. Машка была разъярена, как голодная тигрица, у которой отняли еще теплую антилопу. Она смотрела на меня обозленным, но не злым, взглядом и готова была вцепиться мне в лицо своими когтищами. Пока я раздевался, она шумно дышала и нервно поджимала губы. Я про себя отметил, что раз Машка не сразу выставила меня за дверь, значит, если скандал и будет грандиозным, но мне он ничем серьезным не грозит. Машка терпеливо ждала, пока я разуюсь, сниму шинель и шапку, поправлю перед зеркалом помятые шапкой волосы.
– Ну? – наконец спросила она с нескрываемой угрозой. – Что расскажешь?
– Привет, милая, – весело сказал я, – смотрю, ты не очень-то рада. Подойди ко мне, я тебя поцелую.
Машка сделала резкий шаг назад и продолжила.
 – Где ты был?
– На свадьбе, – ответил я и задал проверочный вопрос. – А ты разве не знала?
– Я догадалась. И что же ты там делал, и где был ночью?
Хорошо, что Машка поняла, что я был на свадьбе, значит по моргам, больницам и милициям она не звонила. Отлично, она знала, что я жив-здоров. Я чувствовал угрызения совести и волновать ее лишний раз не хотел.
– Ну, и как свадьба? Со многими бабами перезнакомился? Ночью с ними продолжил? К ним ездил или прямо там, на столе? Как там свидетельница, симпатичная? Ее попробовал?
Машка перешла к самому главному. Ее волновало только собственное положение в моей жизни. Хотя это естественно. За что же ей еще переживать? Я даже подумал, что она уже готова закрыть свои карие глазки на мои проделки, если я останусь с ней. А я точно останусь. Пора ее успокоить.
– Свадьба так себе – колхозная. Машенька, я был там один, без тебя, мне было плохо. Все были парами, а я сидел и грустил в одиночестве.
Я попробовал надавить на жалость. Не получилось. Машка продолжала вымещать на мне все свои страдания.
– Так я тебе и поверила! Там все бабы были холостые! Ты приставал к ним, наверно? Под юбки лез, по задницам хлопал. Они визжали, как свиньи, им, наверно, это очень нравилось? Тебе же там никто не отказывал? Все бабы были твои! Все стадо осеменил?
Насколько я себя знаю, Машка почти точно описала мое поведение, хотя и сгустила краски. Но не признаваться же ей в этом?
– Может они и холостые. Но там они все были с парами. Я никого не трогал, и вообще они меня не интересуют! У меня есть ты, моя любимая девочка!
Я сделал шаг в сторону Машки пытаясь ее обнять, но она не давалась, легонько отталкивала меня и отходила дальше. В конце концов, я загнал ее в угол и прижал к себе. Машка расслабилась и даже хитро улыбнулась. Я тоже улыбнулся и поцеловал ее в щечку, в губы она не далась. Пощекотал ее, девочка игриво рассмеялась, потом уперлась мне в грудь кулачками и снова стала серьезной.
– Не приставай ко мне! Я очень рассержена на тебя! Рассказывай мне все! Я всю ночь не спала и плакала. Я чувствовала себя брошенной и никому не нужной!
– Машенька, я был после наряда, я устал, мне на свадьбе нечего было делать. Я думал, что сама догадаешься приехать ко мне. Я очень быстро напился и проснулся утром в общаге. Сразу собрался и приехал к тебе.
– О, так мое божество не на Олимпе сегодня ночевало? А по общагам стало шарахаться? И как там – бесплатный публичный дом? И скольких баб ты перепробовал? Двух, трех? Не, наверно одну, ты же пьяный и с наряда, устал наверно, милый? Ну и как она? Понравилась? Она хоть красивая, или тебе было все равно кого? Еще к ней пойдешь? Или ты там уже других приметил? Когда встречаешься? Меня с собой возьмешь, я посмотрю на кого ты меня променял и свечку заодно подержу. Ты же меня стесняться не будешь, а твоим подругам все равно, они там наверняка групповухи устраивают.
– Маша! Если бы ты за мной приехала, то я спал бы с тобой, а не на матрасе на полу в общаге.
Вот они, ненужные подробности! Пусть она за них ухватится. Пусть спустит весь пар вхолостую. На дело у нее уже не будет моральных сил.
– О-хо-хо! – Машка сделала издевательскую гримасу. – Так эти тебя даже в кровать не положили! Тебе, как паршивой собачонке, половичок перед дверью постелили? Ты там вшей, мой дорогой, не нахватал? Или блох? Это я, дурочка, стелю тебе, мой любимый, шелковые простыни. А в общаге тебе выделили только вшивый матрас. Цени их любовь! Ты, кстати, кроме блох ничего там заразного не подцепил? Может тебе срочно к врачу надо, а не ко мне? Или тебе очень темпераментная попалась – с кровати тебя скинула? Со мной, мой единственный, ты с кровати ни разу не падал! Я за тебя крепко держусь, если тебе нужно будет – я зубами в тебя вцеплюсь, а этим ты даром не нужен!
Ого! Такое объяснение в любви будет посильнее и откровенней, чем любое романтическое! Сейчас Машка сказала то, что она на самом деле думает о наших отношениях. Она не смирится ни с чем, что будет ей мешать быть рядом со мной!
Но сейчас я сделал вид, что мне стало обидно, и я почти закричал:
– Машка, прекрати! Меня положили одетого на кровать, но я с нее упал, и мне подстелили матрас! Я был пьяный, там никого не трогал и поэтому за свое здоровье можешь не беспокоиться!
– А, так ты еще и в одежде спал? Ты, словно в раннем детстве, сам не смог раздеться? То-то, я смотрю, ты весь потасканный и помятый явился. Там хоть полы моют? Или ты все формой своей вытер?
– Да! Я не смог раздеться сам! Еще вопросы есть! – заорал я на Машку.
Машка поняла, что перегнула палку и, прильнув ко мне, примирительно сказала:
– Кушать будешь? Давай, милый, покушай, а потом спать ложись, отдохни с наряда.
Хитро улыбнулась и продолжила:
– Я в кровати постелю, ты не против? Или тебе привычней на полу? – издевательски добавила она и высунула язычок. Но я тебя сначала раздену и отмою. Чтобы духу общажного на тебе не было.
– Ладно, давай уже, иди накрывай на стол, – сказал я весело и шлепнул ее по попке, – а то умничаешь здесь!
Есть мне не хотелось, но чтобы не расстраивать Машку, я согласился немного перекусить. Она, видимо, с самого утра меня ждала и уже все давно приготовила. После обеда Машка помогла раздеться, брезгливо бросила форму в стиральную машину, загнала меня в ванну и отмыла от «общажного духа». Она терла с таким остервенением, словно хотела содрать с меня шкуру и скальп, а потом сделать из них чучело или пугало. Терла и приговаривала:
– Был приличный, ухоженный мужик, на зависть всем бабам! А теперь, как бомж, по общагам таскается, на полу пьяный спит, грязный, небритый – позор! И я его люблю, сплю с ним, бегаю за ним, лечу его, переживаю за него, кормлю его, плачу из-за него. Ох, любовь зла, правда, мой козлик?
Я терпеливо сносил Машкины нападки и клялся себе, что больше так делать не буду. После ванны я лег в постель, Машка быстро разделась и пристроилась рядом, я положил ей, как обычно, руку на грудь и сразу, едва коснулся подушки, заснул.
Мне снились какие-то кошмары: толстые, грудастые тетки прыгали вокруг меня и куда-то звали. Комбат с ротным в обнимку плясали канкан. Я сидел в горящем самолете в костюме Снегурочки и что-то доказывал пролетающим мимо птицам. Бред какой-то. Открываю глаза. Машка лежит, повернувшись ко мне, тихо мурлычет какую-то песенку и нежно пальчиком рисует у меня на лице узоры. Я улыбнулся и погладил ее по волосам, потом подтянул ее к себе и поцеловал. Машка сразу стала проявлять характерную активность, и через минуту я оказался на ней. Моя девочка гладила меня по спине и громко стонала. И в самый кульминационный момент она запустила свои когти мне в кожу и с силой разодрала спину, оставив восемь кровавых полос от хребта до боков! Глаза вылезли из орбит, брызнули слезы, я рефлекторно выгнул спину назад и тихо, стиснув зубы, завыл. Спина горела, как будто по ней водили раскаленным утюгом. Я корчился от нестерпимой боли, а Машка гладила меня по голове и говорила:
– Что, мой единственный, любимый и ненаглядный Алешенька, неужели тебе больно? Вот так же ты сделал с моим сердцем!
Черт, а она права! Тысячу раз права!
Поняв, что цель достигнута, Машка вылезла из-под меня, вскочила и побежала за аптечкой. Раны местами оказались глубокими, кровь не останавливалась, поэтому моя мстительная девочка провозилась больше часа. Я стонал и морщился от перекиси, йода, зеленки и еще каких-то мазей. Машка нежнейшим образом прочистила все раны и наложила аккуратные повязки.
Когда я отошел, то спросил ее, зачем она это сделала. Ответ меня крайне удивил – она распорола мне спину не с целью сделать мне больно, нет, не только для этого. Это знак другим женщинам, что у этого мужчины уже есть женщина, готовая так сделать с любой!
Раньше она метила мне форму губной помадой. У меня все воротники, погоны и петлицы в отпечатках Машкиных губ. И кителя, и рубашки. Машка периодически их отстирывала, но потом все равно оставляла отпечатки своих поцелуев. Вроде как случайно. Одно дело, когда у меня лицо и шея в блестках и помаде, другое когда китель! Мне постоянно делали замечания, советовали быть менее любвеобильным и отправляли переодеваться, на экзамены приходилось идти в чужом кителе. Один раз, прямо на экзамене, из чужого кителя посыпались шпаргалки! Я все не мог понять, зачем она это делает, ведь отстирать губную помаду с формы очень тяжело. Но она упорно покрывала мою форму своими поцелуями. Теперь понятно зачем – она решила проклеймить меня всего, чтобы и в одежде и без нее было ясно – Машка здесь, она всегда рядом! С любовью и когтями!