2. О поезде

Сначала в раскрытую дверь вагона влетело чёрное нечто, оказавшееся докторским саквояжем. Ударившись о ящик, саквояж раскрылся, и, раскрывшись, вывалил своё содержимое на засыпанный соломой пол.
Вглядеться в рассыпавшиеся вещи удивлённая Дьюн не успела.
Ухватившись поудобней за какую-то скобу, вслед за саквояжем впрыгнул человек в чёрной шляпе, прихваченной шнурком под подбородком. Чудом не вывалившись из вагона обратно на глинистую землю, человек ещё раз опасно качнулся, но всё же остался на ногах.
- Ого, - произнёс он расстроенно, увидев, что его саквояж раскрыт, а вещи - носки, смена белья, исписанные тетрадные листы и коричневый бумажный свёрток с жирными пятнами - лежат вперемешку с грязной соломой. Опустившись на колени, он принялся укладывать всё своё добро обратно, и, похоже, только тогда увидел Дьюн - вернее, её босую ногу. Подняв глаза, он вновь сказал это своё дурацкое "ого", но уже совершенно другим тоном.
Дьюн сидела на деревянном ящике, верней, на двух, поставленных один на другой. По диагонали на каждой стороне ящика было через трафарет выведено "Сигареты "Анклав"", и в продуваемой теплушке еле-еле тянуло табаком - весьма, к слову сказать, паршивым.
Захлопнув наконец саквояж, человек в чёрной шляпе оттолкнул его и уселся прямо перед Дьюн, скрестив длинные ноги.
Дьюн ударила пяткой о стенку нижнего ящика и кивнула незнакомцу. Тот кивнул тоже, улыбнулся какой-то кривой улыбкой и заломил шляпу на затылок, отчего шнурок врезался в его щетинистый подбородок.
- Дьюн, - сказала Дьюн.
- Дикарь, - сказал незнакомец, и тут же добавил: - Но вообще без разницы. Как угодно можешь называть. Хоть как. Не обижусь а-а-аб...
Дикарь не договорил, зевнув так широко, что Дьюн испугалась, как бы его голова не развалилась на две части.
- Абсолютно, - закончил он, тряхнув головой.
Дьюн пожала плечами и тоже заломила свою соломенную шляпу с обтёрханными полями.
- Куда едешь?.. - спросила она, глядя, как Дикарь вытягивает ноги, чтобы расшнуровывать запылённые армейские ботинки.
- На запад, - коротко ответил он, стаскивая левый ботинок и принимаясь за правый. - А ты?..
Дьюн покосилась на пробегающие кусты, видневшиеся в проём раскрытых вагонных дверей.
- Далеко, - ответила она. - Ещё недели три ехать.
Отставив в сторону ботинки, Дикарь снял с головы шляпу и положил её на соседний ящик. Надпись на нём его заинтересовала, и он уже в третий раз произнёс "ого".
- Глянь-ка, - кивнул он в сторону, - да мы земляки!..
- С кем?
Дикарь щёлкнул по стенке ящика пальцами.
- Вот с этим добром. Сигареты из анклава, и я сам из анклава. Наверное, поезд южный... И я южный.
- Наверное, - согласилась Дьюн. - Но это ведь далеко.
Дикарь откинулся на ящики, явно намереваясь вздремнуть в этой неудобной позе.
- Чертовски далеко, - уточнил он, прикрывая глаза. - И сам я забрался так чертовски далеко...
Дьюн хотела что-то ответить, но голова Дикаря уже качалась, как у мёртвого - он заснул, заснул мгновенно, чуть улыбаясь. Вздохнув, она вынула из нагрудного кармана комбинезона спички, сигаретную пачку - сигареты "Океан" не в пример лучше "Анклава - и закурила.
Безымянная река, серебрившаяся там, в квадратном дверном проёме, неумолимо напомнила Дьюн речушку её городка. Выпустив дым через ноздри, Дьюн отвернулась и закрыла глаза, вслушиваясь в мерный стук колёс.