Ненастоящие пятёрки

НЕНАСТОЯЩИЕ ПЯТЁРКИ

Эти события происходили в далёком 1958 году в военном городке, который располагался в пригороде города Тамбова, в посёлке Тригуляй. Первого сентября моя младшая сестричка пошла в начальную Военно-лесхозовскую школу, которая находилась на территории старого лесничества, за железнодорожным полотном. Я в этом году заканчивала последний четвёртый класс этой же школы. Дорога в школу была очень живописной, грунтовой, протяжённостью три с половиной километра.
Сестрёнка уже три года собиралась в школу. И вот, наконец-то, в третий раз её сборы 31 августа были ненапрасными. Складненькая, рыженькая кудрявенькая, чистенькая, в школьном шерстяном платьице, привезённым папой из Москвы, в белом из натурального шёлка в кружевах фартуке и с таким же бантом на голове, с огромным букетом цветов из нашего полисадника и с новым блестящим портфелем из натуральной кожи в правой руке, в белых носочках и белых туфельках она шагала рядом со мной по песчаной дороге, утопая по щиколодку в песке, радостная и счастливая. Я чувствовала, что этот день стал уже одним из самых счастливых в её жизни. Кстати сказать, такая нарядная она больше никогда потом не ходила Первого сентября в школу. Так как все последующие годы все школьные наряды и принадлежности доставались ей от меня по наследству до конца обучения в школе, что не мешало ей ходить самой опрятной и аккуратной в школу в течение десяти лет. За время учёбы в трёх школах: в начальной Военно-лесхозовской, 45-й и 33-й средних школах города Ульяновска, - её постоянно вызывали на линейках в центр и показывали всей школе, как пример для подражания во внешнем виде для школьниц. Начиная со второго сентября 1958 года до последнего дня посещения школы, сестричка гладила утюгом все вещи, которые надевала на себя утром и через день меняла воротнички и манжеты на платье школьной формы.
Сестричке очень повезло с началом обучения. В 1958 году в первый класс начальной Военно-лесхозовской школы пошло учиться двадцать человек. И гороно выделило для этого класса отдельного учителя.
Раньше уроки проводились совместно для первого и третьего классов и второго и четвёртого классов в двух отдельных кабинетах. У меня лично обучение в каждом классе за четыре года повторялось дважды. В 1958 году ученики первого класса расположился в отдельной комнатке, которая до этого служила коридором. И с первой учительницей сестрёнке также очень повезло: ей преподавала выпускница Тамбовского педагогического училища Валентина Пантелеевна. Она только что закончила с красным дипломом училище и была направлена работать в нашу школу. Каждый день эта милая девушка ходила на работу и с работы вдоль железно-дорожной насыпи и проходила за день не менее десяти километров. Короче говоря, у сестрёнки с обучением сложилось всё очень хорошо, но её счастье было недолгим.
На третий день обучения учительница ставила уже своим ученикам оценки. Моей сестрички ставились одни пятёрки. Но каждый раз, когда она возвращалась пешком домой из школы и ставила на стул портфель, потом садилась сама на этот стул и начинала горько рыдать, никому ничего не объясняя, Затем садилась за письменный стол, что-то долго писала в каких-то тетрадках. А уж затем после всей этой процедуры приступала к выполнению домашнего задания, потом горько вздыхала, складывала тетрадки и учебники в портфель и опять начинала плакать. Никто из домашних не мог понять: «Что происходит с девочкой?»
Так продолжалось с неделю. Папа, мама и живущий у нас в это время дядя Шаги решили, что девочку кто-то обижает в школе. Я тоже стала следить за каждым её шагом на переменах, но никто сестрёнку не обижал. Её одноклассники очень даже любили. На уроках за партой с ней сидела очень хорошая девочка Лариса Сафонова. Она была очень мирным и милым созданием. Мы, домашние, прибывали в полном недоумении… Наконец-то, ласковый и обходительный дядя Шаги сумел выведать у девочки причину её горя. Оказывается, ребёнок плакал по очень странной причине: сестричка расстраивалась из-за того, что считала пятёрки, которые ставила Валентина Пантелеевна ей в тетрадках, ненастоящие. Она думала, что пятёрку можно поставить только в том случае, если буквы и цифры будут написаны точь-в-точь как в «Прописи». Что, конечно, для первоклашек было нереальным.
Дядя Шаги долго убеждал племянницу в объективности её оценок, но ребёнок оставался непреклонен. Вечером собрали домашний совет, на котором решили,  что девочка подойдёт к учительнице и честно скажет о том, что не согласна с оценкой выполняемых заданий.
Девочка на следующий день перед началом занятий в школе подошла к Валентине Пантелеевне и честно рассказала учителю о вчерашнем разговоре в семье и высказала своё мнение о необъективных оценках учительницей выполняемых ею в тетрадях заданий. Валентина Пантелеевна внимательно выслушала свою ученицу и объяснила ей, что оценки очень объективны для ученика её возраста:
- Если я буду тебе ставить четвёрки, то остальным ребятам в классе я вынуждена в основном ставить тройки, двойки и единицы. Если ты излишне требовательна к себе, то многие ребята в классе излишне тщеславны. И если я им буду ставить плохие оценки, то у них просто опустятся от досады руки. А ты совершенствуйся, старайся писать в тетрадях буквы и цифры, подобные тем, которые написаны в прописи, - спокойно объяснила Валентина Пантелеевна ребёнку свою точку зрения.
Девочка реже стала плакать после разговора с преподавателем и, приходя домой, всё свободное время писала и писала буквы и цифры в рабочих тетрадях, что стало для меня удобной причиной для объяснения моего малого по времени пребывания за письменным столом. Меня никогда не мучила совесть из-за оценок.
Порой мне даже казалось, что учителя могли бы и повыше оценить мои знания.
Такими мы и выросли: моя младшая сестричка очень требовательная к себе, и я довольная жизнью и собой, собой любимой и хорошей, с чрезвычайно завышенными амбициями.
1968 год.