Вышли звери погулять...

                (фрагмент, одна из глав рукописи)
               
День для Семёна Кострыкина обещал быть напряжённым. Дежурство в паре с Ломакиной – то ещё занятие! Нервный срыв обеспечен.
Маринку Семён знал давно. Когда-то вместе ходили в одну группу детского сада. С первого класса сидел с ней за одной партой. И даже жил с Ломакиной  рядом:  в одном доме, в одном подъезде и на одной лестничной площадке. Поэтому хорошо изучил особенности её невыносимого характера.
Виталик  Ремизов вызвался поддержать товарища, оказавшегося в трудной жизненной ситуации. Молодец, настоящий друг! От Ломакиной  проку никакого, сплошная ходячая проблема. Где ей понять: дежурство в кабинете биологии - дело ответственное и трудоёмкое. Тут одним мытьём полов и проветриванием помещения не обойдёшься. Один только фикус, в полтора метра высотой, замучаешься обслуживать.
На днях свалилась ещё одна забота. На общей линейке, директор торжественно объявил о том, что в связи с ремонтом зоологического кабинета живой уголок на неопределённое время переселяется в биологический. Вся ответственность по уходу и содержанию питомцев, естественно, перекладывается на седьмой «В».
Известие вовсе не обрадовало класс. Но как говорится, долг обязывает. Тут уж не отвертеться.  «Бэшки»  ехидно потирали руки: с глаз долой, из класса вон!  Не всё им одним страдать!  Пусть теперь другие ощутят всю  полноту прелести общения с животным миром…
Ликование «бэшек» понятно - компания переселенцев подобралась весёлая.  Непутёвое крысиное  семейство; вечно голодный кролик Вася; суетливый, гадящий где попало, хомячок Петя.  Самым покладистым и дисциплинированным в этой разношёрстной компании оказался  черепашонок Яша. Жил он в полном соответствии с расписанием, вывешенным над его аквариумом. Чего не скажешь об остальных непоседливых обитателях живого уголка.
Накануне дежурства классный руководитель Инна Андреевна провела инструктаж, распределила обязанности. Ломакина отвечает за проветривание, влажную уборку и цветы. Кострыкин с Ремизовым -  за чистоту в классе и клетках, кормление животных. Время дежурства: с семи тридцати до  четырнадцати ноль-ноль.
Маринка тут же надула губы:
- Ни поспать теперь толком,  ни отдохнуть в перемену. А обедать когда? В столовой народу голодного и злого - тьма! Фиг, кто без очереди пропустит,  всем наплевать на твои обстоятельства…
- Хватит! – первым не выдержал Маринкины причитания  Виталик. – Ты не одна такая. Я вообще ни при делах. По собственной инициативе вызвался и то не ною. Завтра будь любезна, без опозданий в семь утра у подъезда. Бутерброды захвати, чтобы на столовку не отвлекаться.
Виталик, он такой – сказал, как отрезал.   Маринка его иногда слушается. А из Семёна верёвки вьёт, узнала его добрую отзывчивую душу…
 - Вот ведь какая безответственная личность! Договорились же, в семь выходим. Уже десять минут восьмого, а нашей спящей красавицы всё нет. Ладно, Семён, пошли! Сами управимся! – Виталик решительно двинулся в сторону школы.
Маринка явилась за минуту до звонка и тут же набросилась с упрёками:
- Чего не разбудил?! Из-за тебя чуть школу не проспала!
От такой наглости Семён даже растерялся:
- Мы, между прочим, с Ремизовым на дежурство без тебя заступили, договаривались же в семь встретиться!
- Будильниками к тебе не нанимались… – подоспел на помощь Виталик. Ох, и вредная ты, Ломакина!
- И необязательная к тому же. – Поддержал приятеля Семён.
- Да ну вас… - отмахнулась Маринка, торопливо вытрясая из сумки содержимое. – Дневник забыла и ручку…
- Главное, чтобы тут всё было на месте. – Постучав себя по лбу, съязвил Виталька. 
После занятий, закатив рукава, друзья рьяно принялись за работу.
- Чур, я буду кормить зверюшек! – тут же активировалась Ломакина.
- Сейчас, как же! – возмутились приятели. – Инна Андреевна что сказала, забыла? За тобой – проветривание, влажная уборка, цветы. Вот и шуруй. Вперёд и с песней. Остальное – наша забота!
- Подумаешь, раскомандовались тут! – Ломакина мотнула своим «конским хвостом» и направилась к фикусу. Из угла послышалось её воркование:
- Да ты мой хороший! Вон, какой вымахал… Сейчас мы тебя польём, листочки протрём, красоту наведём!
- Вот-вот и про другие цветы не забудь! А к животным не подходи, даже не пытайся!  – предупредил Виталик.
Лучше бы он этого не говорил! У Семёна шевельнулись нехорошие предчувствия. Есть у Ломакиной одна характерная особенность: для Маринки нет на свете ничего запретного. Слово «нет» для неё, как красная тряпка для быка. Вон, даже бровью не повела, а сама, небось, уже целую стратегию разработала. Никто ей не указ.
- Надо за Маринкой приглядывать, кабы чего не натворила! – кивнул в сторону Ломакиной Семён.
- Надо. –  Согласился Виталик.

                .....

Не углядели!  После уборки, друзья с чувством выполненного долга, ещё раз придирчиво осмотрели кабинет. Семён лично проверил Маринкину работу: надо же, справилась! Цветы влажные. Провёл пальцем по подоконнику: хорошо, пыли нет, форточки закрыты. Взгляд остановился на клетках…
- Не понял. А где все?! -  первым опомнился Виталик.
- Кто? – переспросила Ломакина, на всякий случай, прячась за фикус. И правильно сделала. Глаза Ремизова медленно наполнялись яростью. 
– Ты про зверяток? Я их выпустила. Прогуляться. Для лучшего усвоения пищи… А…а  Яша не захотел гулять, отказался…
- И правильно сделал. В отличие от тебя, понимание имеет… Сенька, дверь! – сжав кулаки, бросил Виталик. – Всё, Ломакина, достала!
Семён торопливо хлопнул дверью. Бросился к фикусу, загородил собою кадку с растением.
- Потом разберёмся, давай загонять живность в клетки. Маринка, подключайся!
Апатичный Яша отрешённо наблюдал за суматохой, образовавшейся вокруг клеток…
Хомяка Петю вычислили сразу: по его катышкам. Благодаря Петиной привычке гадить по пути своего следования. Беглец тут же был водворён в своё жилище. Вскоре, следом за хомяком отправилась домой  крысиная пара. Но без потомства, вертлявых братьев-драчунов. Исчез и кролик Вася.
Семён плюхнулся за парту, обхватил голову руками:
- Включаем дедукцию… Так. Будь я кроликом, куда бы первым делом рванул?
- Ты – не знаю, а я на месте Васи в столовку дёрнул. – Мрачно кивнул в сторону двери Виталик.
- Точно! – щёлкнул пальцами Семён. Повернулся к однокласснице:
- Мы сейчас в столовую, а ты дверь не открывай, сиди тихо, поняла?
- Нет уж, друг. Иди ты с ней, а я здесь подожду. У меня всё доверие к Ломакиной пропало. Остались одни претензии! – не согласился Виталик.
Семён молча взял одноклассницу за руку и вывел из класса, плотно прикрыв за собой дверь. Горестно вздохнул:
- Горе ты луковое! Пошли в столовую, заодно и перекусим. Только смотри, не проболтайся, что кролик с крысятами сбежали, а то тут сейчас такое начнётся, поняла? Чего молчишь?
- Да поняла я, поняла! – выдернула руку Маринка. – Пошли уже…
Пока Маринка отвлекала разговорами тётю Люду – повариху и буфетчицу в одном лице, Семён, прячась за столами, проник на кухню. Огляделся. Прислушался: вроде бы из угла подсобной шум какой-то или показалось? Кострыкин напряг слух. Хрум-хрум, чавк-чавк, хрум-хрум… Он метнулся в угол, схватил обжору за уши. Успел! Так и есть, морковью заправлялся. Вон ботва между зубов застряла, квёлым хвостиком свесилась. Эх, Вася, Вася! Ненасытная ты душа! Сильна, сильна в тебе тяга к обжорству! Это ещё умудриться надо, чтобы,  не попавшись никому на глаза, преодолеть такой путь, отыскать морковку, в тазик залезть…
Стараясь не шуметь, Кострыкин ретировался с кухни. Крепко прижимая к себе Васю, прошмыгнул за спиной говорливой тёти Люды, кивнул Маринке: заканчивай! Но та  сделала вид, что не заметила, попросила  буфетчицу:
- Ой, тётя Людочка, а можно ещё одну ватрушечку? Такая вкусненькая, пальчики оближешь!
- Почему же нельзя? Можно, можно! Кушай, деточка… - засуетилась за стойкой, у подноса с ватрушками, тётя Люда.
- Ладно, Маринка, вредничай дальше…  – хмыкнул Семён. Его такими штучками не проймёшь – привычный к провокациям Ломакиной. За столько лет общения с этой врединой, стойкий иммунитет выработался.
– Обратишься ещё ко мне, задачку решить! Вспомню тебе и зверяток, и ватрушечку…
- Так значит?! – возмущению Виталика не было придела. – Мы, значит, отдуваемся, а она ватрушки трескает?!!
- Чего ты кричишь на всю школу? – Маринка бочком протиснулась в дверь, быстро её захлопнула. – Ну, как успехи? А я вам вот принесла… - выдернула из-за спины руки, повертела ватрушками. – Ещё тёпленькие!
- Да иди ты, Ломакина, лесом со своими плюшками-ватрушками! – продолжал бушевать Виталик. – Натворила дел. Где теперь грызунов искать, скажи, где?
- И что мы скажем Инне Андреевне? – вздохнул Семён. Пытаясь разрядить обстановку, пошутил:
 – Что крысы вышли свежим воздухом подышать, обещали вернуться к первому уроку?
- Ладно… - наконец сдался Виталик. – Пошли домой. Что-нибудь придумаем… Где твои плюшки, давай сюда, от стресса живот свело.
- Ой, бедненький! – всплеснула руками Маринка, направляясь к Васиной клетке. – Плохо ему: глазки закрыл, икает.
- Не подходи! – в один голос предупредили Ломакину приятели.
- По твоей милости, Ломакина, Вася страдает. Пережрал несчастный. Таз моркови спорол, пока мы за ним охотились. –  упрекнул Семён.
Ломакина прыснула в ладошку, чем вызвала немедленную реакцию Виталика.
- Вы посмотрите на неё, ещё и смеётся, совести нет!
- Я представила, как тётя Люда, удивится. Зайдёт в подсобку, а там - одни хвостики и огрызки. И куда это морковь делась?!
- Ещё больше удивилась, если бы Василия нашего на месте преступления застукала. Интересное бы кино получилось… - засмеялся Семён.
- Триллер или комедия? – заулыбался и Виталик. – Представляю, наша тётя Люда по кухне за Васей с поварёшкой гоняется…
- Или нет, на плиту с перепугу взобралась и кричит: «Караул! Грабют!» …
- А директор бегает за кроликом и приговаривает: «Держи вора, держи …»
Друзья и не предполагали: кино  только начинается. Как там, в фильмах? Продолжение следует…

                .....

Утро следующего дня протекало, как обычно. До 6.30 московского времени. В шесть тридцать, с точностью до секунды, в квартире Ломакиных прозвенел будильник. В шесть тридцать пять из той же квартиры раздался истошный крик. Судя по высоте и тембру голоса, крик принадлежал Маринкиной  бабушке. Нине Кондратьевне. Полминуты спустя, послышался  грузный топот ног, брань главы семейства и новый вопль, децибелом выше. Ясно, Маринкина мамка проснулась... Сенька натянул одеяло на голову. Стоп! Бабушка вопит, тётя Наташа визжит, дядя Саша ругается. Почему молчит Маринка? Так, что-то опять натворила…
В голове вдруг щёлкнуло:  вчерашнее дежурство, Маринка, крысята. Вот полоумная, неужели их домой притащила?!  Семён условным стуком по стене – азбукой Морзе – отбил Ломакиной телеграмму: «Что случилось?». Ответ получен немедленно: «Выйди на балкон».  Да, да! По иронии судьбы, их комнаты разделяла стена. А на балконе и вовсе отсутствовала. Её заменяла низкая, декоративная  перегородка. Чем Ломакина  без зазрения совести часто пользовалась.
За перегородкой уже маячила встрепанная Маринкина голова. 
- Тсс… - Ломакина прижала палец к губам и опустила глаза вниз.  Ловко отфутболила Семёну растоптанный тапок неопределённого размера.
- Слушай, Ломакина, ты случайно меня ни с кем не путаешь? Это же твоей бабули тапок! – удивился Семён.
- Да тише ты, говорю! – шикнула  Маринка. – Загляни внутрь. Быстрее же, ну! – И тут же испарилась. Будто и не было её вовсе.
Семён осторожно подтянул к себе тапок и заглянул внутрь. Перепуганные крысята затрепыхались, обеспокоено зашевелили усами.
- Вот ведь дура какая, а! – простонал Кострыкин и, вытащив крысят, пинком отправил тапок назад.
- Так, куда бы вас пристроить? Не хватало, чтобы мама увидела. Она мышей до ужаса боится…
- Сын, просыпайся! – За спиной раздался мамин голос, послышались шаги. Семён сунул крысят в сумку с учебниками и пихнул под кровать. Сдёрнул одеяло, вроде бы не видно. В комнату вошла мама.
- Уже встал? Молодец. Быстро чистить зубы, завтракать и одеваться. Давай, давай, без разговоров!
Спорить с женщинами бесполезно. Долгий опыт общения с мамой и Ломакиной – тому подтверждение.
- Уснёшь тут! – пробубнил Семён и поплёлся  в ванную. Мама принялась наводить порядок. Заправила кровать, поправила шторы. Направилась к двери. Взгляд её зацепился за торчащую из-под  кровати лямку рюкзака. Покачала головой: 
- Тоже мне, ученик! – села на кровать, подтянула к себе сумку. – Сумка под кроватью, ему тут самое место…
Бросив зубную щётку в раковину, Семён рванул по коридору. Маминому крику могли позавидовать Нина Кондратьевна с тетей  Наташей, вместе взятые!
Мама сидела на письменном столе, поджав ноги,  обхватив голову  руками.
- Там… там… Быстро МЧС! Скорую! Ааааа!
Семён заглянул в сумку, с облегчением вздохнул:
- Уф, на месте… - осторожно застигнул молнию, вынес рюкзак в прихожую, затем вернулся в комнату. Предстоял неприятный разговор.
- Мам, успокойся. Я сейчас всё объясню….
К счастью, Семён успел до прихода следующей смены дежурных вернуть беглецов в родительский дом. Крысиная пара, занятая очередной  разборкой, не особо горевала по поводу отсутствия своих сорванцов. Возвращение блудных сыновей только усилило и накалило без того неблагоприятную обстановку  «в доме». Одним словом, непутёвое семейство!
Причину появления крысят в своей квартире Ломакина объяснила со свойственной ей логикой:
- Вас бы в клетку запихать, да ещё к таким родителям! Ни погулять, ни поиграть, ни развлечься… Я  как лучше хотела… праздник  малышам  устроить!
- Молодец! Устроила! – возмущению приятелей не было предела. – Всему дому устроила! А ещё МЧС, санитарно-эпидемиологической станции, здравоохранению. Осталось для полного счастья и всеобщего веселья школу проинформировать!
- Ломакина, не выводи из себя! – Виталик стукнул кулаком по парте. – Всему есть придел. Делай выводы, иначе…
- Да ну вас! – отреагировала в своём духе Ломакина. С гордо поднятой головой, победно, точно флагом, размахивая во все стороны «конским хвостом», выплыла из класса. Не забыв на прощание хлопнуть дверью.