Глава XIII. Реформы 60-70-х гг. XIX в. Либерализм

Коль есть «высоких дум стремленье»
Историю страны листать,
Начнем, пожалуй? с управленья,
Если хотим о нем узнать.

Нет школ, больниц, плохи дороги.
Нет ветврачей и агрономов.
И власть в деревне – барин строгий?
До боли грустно и знакомо.

«Верхи» все это понимают –
Проблема слишком не проста,
С себя вопрос этот снимают
И отдают все на места.

И земства – новый орган власти,
Они теперь должны решать,
Как исправлять эти напасти,
Что делать и где деньги брать.

Сказать, что все вдруг получилось.
Деревня мигом изменилась –
Так это было бы враньем.
А мы на это не пойдем.

Реформа шла неспешно, сложно,
Но пользу дал эксперимент.
И скрыть такое невозможно –
Родился «третий элемент».

Учитель, врач, еще статист,
Но не чиновник и не «гласный»,
Ну и, конечно, не бомбист.
Но для властей субъект опасный.

Он шел в деревню добровольно.
Цель – посвятить себя народу.
И ясно, вольно иль невольно –
Вещал селянам про свободу.

Вот в этом и была угроза,
Которой сразу и не ждали?
И наступила в жизни проза:
Реформы ход обратный дали.

Пока же не об этом речь.
Вначале все их разберем.
Как можно ими пренебречь?
Тогда и контрреформы не поймем.

… В России кто судами занимался?
Князь, воевода и, конечно, царь.
Веками суд нисколько не менялся.
И в веке XIX-ом судили, как и встарь.

Судебная проблема впрямь назрела.
Хватит по-варварски-то миловать, казнить.
И взялись умные мужи за дело,
Чтобы судебные вопросы прояснить.

Он бессословным стал и гласным,
Уже одно это прекрасно,
И что, конечно, очень важно –
Вердикт выносит суд присяжных.

Вон адвокат и прокурор
Схватились – в пору драться.
Такой меж ними вспыхнул спор,
Ну? как в Европе стало, братцы.

… И в армии большие перемены,
Министр Милютин к ним готов.
Он все изменит непременно,
Его девиз: «Поменьше слов!»

Все начиналось с рекрутских наборов.
Милютин четко понимал:
– Да, при Петре полезны – нету спору,
Но время их прошло, – царю он написал.

Затылки стали брить подряд –
Купец, крестьянин ты иль дворянин.
Не каждый этому, конечно, рад.
Но ведь закон для всех один.

Пехота-матушка шесть лет служила,
В морфлоте приходилось даже семь.
Элита, что образованье получила –
6 месяцев, на зависть, ясно, всем.

К тому же франко-прусская война,
Конечно, и «железный» канцлер Бисмарк –
Сии события, скажу, сполна
Продвинули эти реформы быстро.

… Чтобы вконец не потерять лица,
Не стать державою третьеразрядной,
Реформы нужно двигать до конца,
Трудиться всему обществу изрядно.

Увы, на это наши пожеланья,
На самом деле – в обществе разброс,
Все чаще раздавалися стенанья:
– Нужны ли перемены, вот вопрос?
– Капитализм совсем не для России,
– Реформы надобно назад поворотить,
– Не то мы ожидали и просили.
А если так, – то императора – убить!

Такими мыслями страдали радикалы.
А радикал – сторонник крайних мер.
Он сколько не убьет – ему все мало,
И в арсенале – бомба, нож и револьвер.

… «Пять покушений ты переживешь,
Последнее шестое – будет роковым,
В мученьях страшных ты умрешь
На радость людям страшным и дурным».

Так предсказала якобы гадалка,
И вещими слова ее сказались.
Царя Освободителя изрядно жалко,
Правителя такого ранга потеряли.

Конечно, всех смутьянов-террористов,
Народовольцами тогда их называли,
Арестовали, осудили очень быстро.
Казнили многих, остальных в Сибирь сослали.

А вокруг нового царя,
Он – Александр, но уже третий:
«Свобод народу дали зря,
Могло не быть ужасной смерти.

Все это разночинцы, либералы,
Гляди-ка, развели какую прыть.
Коль каторги и виселицы мало,
Необходимо кислород им перекрыть!»

Урезаны права учебных заведений,
Над земствами усилили контроль,
Достаточно законов царских и решений,
И выполнять беспрекословно их изволь.

А то, что контрреформами считают,
Нельзя, конечно, до конца признать,
Историки все в голос отмечают:
На всем скаку коня не удержать!

И кто же он – наш новый император?
Мужиковат на вид, и борода лопатой.
По складу же ума – типичный консерватор.
Пошел не по стопам отца, а деда.

Отсюда и опять все наши беды.
Он деда Николая обожал,
И на него старался быть похожим,
И если трону кто-то угрожал,
Считал – спокойным быть негоже.

Бунтовщиков стреляют, вешают, сажают.
А их число не уменьшается – растет.
То затаятся, смотришь – снова угрожают,
Ох, что Россию-матушку-то ждет?

Он с этой мыслью уходил,
Всем сердцем за страну болея,
Россию Александр по-своему любил,
Ни сил и ни здоровья не жалея.

А ждут ее успехи и прогресс,
И революций на пути будет немало.
Ничто не остановит исторический прогресс,
Россия-матушка в XX-ый век вступала.

(Продолжение следует.)
А. Бородин.